Текст книги "Приключение без наказания (СИ)"
Автор книги: Mariette Prince
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== 1. Экспозиция ==========
Клара зашла в ТАРДИС и небрежно бросила стопку тетрадей в сторону. Обычно она себе такого не позволяла, но сегодняшний 9 класс просто вывел её из себя.
– Нет, ты только подумай! – без каких-либо приветствий бросила она то ли Доктору, то ли просто вслух. – Они не знают, кто такой Олдингтон! И ещё смеют мне нагло заявлять, что ничего такого в этом нет! «Оруэлла прочитали ведь!» С ума сойти, Оруэлла они прочитали! А об авторе на пять страниц раньше они даже погуглить не потрудились!
Возмущения лились из неё раскатистым маршем, и Доктор не спешил её перебивать. В конце концов, она – учительница, терпит не просто мозгопудингов, а молодых и ещё более тупых мозгопудингов да ещё и каждый день. Пусть выпускает свои отрицательные эмоции. Главное, чтобы ему не досталось на радостях.
– … и с этими идиотами мне предстоит провести остаток жизни, – грустно подвела итог Клара, обессилено опускаясь в кресло. – Разве об этом я думала, поступая на филфак?
– Все рано или поздно об этом задумываются, – пожал плечами Доктор. – А уж студенты филфака наверняка.
За это он был вознаграждён недоумённо-осуждающим взглядом, потому срочно решил исправится.
– Я имею в виду, что люди часто разочаровываются в том, в чём раньше были уверены на 100 процентов, – пояснил Доктор. – Во сколько вы там заканчиваете колледж? В восемнадцать? И вы серьёзно думаете, что в этом возрасте человек с полной ответственностью может решить, чего он хочет в жизни? Мне больше 2000 лет, а я до сих пор каждое утро сомневаюсь, чего хочу на завтрак.
Его шутка заставила Клару улыбнуться. В такие моменты он был похожим на прежнего Доктора, становился чуточку теплее и человечнее. Она, безусловно, любила его нынешнего, бурчащего и саркастичного, грозного и суетливого шотландца с боевыми бровями, больше похожего на грозного профессора, который по ночам играет в рок-группе. Словом, этот несовместимый коктейль и привлекал её в нём. Но в то же время он был умён и даже мудр, что она всегда ценила в мужчинах в первую очередь. Вот только порой он становился редкостным болваном, за что частенько получал хорошие подзатыльники.
– Я не разочарованна в своей профессии, – наконец ответила ему Клара. – Меня злит тупость и равнодушие современных школьников. Им ничего не нужно, понимаешь? Тебе 2000 лет и тебя ещё можно удивить, ты полон энергии и азарта. А им дай возможность – и они не станут смотреть дальше своего смартфона.
Доктор звонко цокнул языком. Всё же Клара ещё оставалась максималисткой, пусть и разочарованной.
– Знаешь, я так скучаю по своему студенчеству, – вдруг призналась она. – Это были прекрасные годы… Я училась, впитывала новые знания, читала интересные книги и всё стремилась к чему-то очень важному. Не подумай, совсем заучкой я не была, но всё же в учёбе я находила саму себя и важный смысл.
Ему пришлось отвести взгляд, чтобы спрятать улыбку. Как он её понимал, даже несмотря на то, что она отрицала свою «заученность». У неё всегда было написано на лице две вещи: она – учительница не по профессии, а по натуре, и в юности была тем ещё книжным червём. Это можно было бы назвать противным клише, но Доктор не находил ничего дурного в стремлении человека к знаниям и не осуждал Клару. Почти. Только тогда, когда она приближалась к его уровню занудства и он начинал ощущать конкуренцию.
– Почему теперь всё по-другому?
– Хотела бы вернуться обратно? – заговорщицки произнёс Доктор. – В студенческие годы?
Клара одарила его одним из своих учительских взглядов «тёплой цветовой гаммы».
– Я помню, что не должна вмешиваться в собственную линию жизни, – она ответила так, будто бы у неё спросили элементарное правило на уроке.
Тогда Доктор коротко улыбнулся и одарил её многозначительным взглядом. Клара сразу же всё поняла: он что-то задумал! Что-то такое, о чём она обязательно пожалеет, но ей понравится.
Тем временем Доктор всё ещё молчал. Ей пришлось уступить ему и заговорить первой.
– Давай, рассказывай уже, – усмехнулась девушка. – Хитрый ты лис!
Она встала и подошла к нему, сверля любопытным взглядом. С обычными людьми это всегда работало, но он научился как-то сопротивляться и тем самым интриговать её больше и больше.
– Ты так хочешь это услышать?
– Да!
Доктор хмыкнул.
– Тебе ведь необязательно попадать именно в своё студенчество, – потянул он. – Можно прикинуться кем-то ещё и послушать лекции о том, что ты любишь. О Достоевском, например. Из первых уст.
Её рот приоткрылся в удивлении. Она до конца не понимала, что он задумал, но ей уже нравилось направление его мыслей.
– Откуда ты знаешь, что я люблю Достоевского? – подозрительно прищурилась Клара. – Я не говорила.
– Тебе и не надо было, – ответил Доктор. – Твои книжные полки сказали за тебя. Правда так и не понимаю, почему он у тебя стоит рядом с Жорж Санд. У них ведь всё равно ничего бы не вышло.
Клара притворно закатила глаза и засмеялась.
– Мне нравился курс зарубежной литературы, – она облокотилась руками на панель управления ТАРДИС. – Так куда мы отправимся?
Доктор повернулся к ней всем корпусом и подался вперёд. Его ладонь легла на её талию, а от ощущения его тёплого дыхания её кожа покрылась мурашками.
– Это сюрприз, Клара Освальд.
***
– Сколько раз ты был в Эрмитаже?
Мужчина средних лет задумчиво поднёс сигарету к губам и после непродолжительных молчаливых подсчётов выпустил в сторону дым, чтобы тот не попал на его спутницу.
– Ну, точно уже не помню, – потянул он. – Раз пять, наверное, не больше.
– Ты явно преуменьшаешь! – усмехнулась в ответ девушка. – За пять посещений его невозможно осмотреть! А зная тебя, и твою щепетильность, ты точно не назвал бы «неинтересным» место, где осталось ещё хотя бы парочка экспонатов, которые ты не осмотрел. Готова поспорить, что Владимира Арсеньева там знают в лицо!
Проницательное замечание переменило его настрой: вместо нарочито флегматичного пренебрежения появилась мальчишеская улыбка. Арсеньев взглянул на девушку, идущую рядом с ним вдоль Фонтанки по туристическому маршруту, названному «Петербургом Достоевского». Она всегда знала, на чём его подловить. Лучи петербуржского солнца – частые гости последних дней весны – золотили её волосы, придавая им непривычной рыжины.
Небольшие каникулы в самом конце учебного года причудливым способом образовались в их расписании почти случайно: перенесённый с прошлого года семинар решили провести в конце мая. Тема совпадала с её диссертацией и выступление с удачным докладом накануне защиты послужило бы своеобразной репетицией, которая может указать на недоработанные места. Она попросила поехать с ней. Как он мог отказать? Ведь его основополагающий принцип в жизни – если можешь помочь, помоги. Тем более – Сашеньке.
Семинар проходил в несколько дней и, по иронии судьбы, её секция выпала на последний. Можно было бы приехать позже, но они оба практически одновременно решили, что путешествие всего на один день – нерационально. Иные причины озвучены не были, хотя имели гораздо большее значение.
Так и случилось, что под предлогом серьёзной миссии, им достался счастливый билет. Они целыми днями гуляли по городу: она водила его по своим любимым местам, как девочка радуясь, что может поделиться чем-то сокровенным именно с ним. В благостной тени витиеватых аллей многочисленных парков, сидя на скамейке, когда её серые глаза наполнялись густым тёмный цветом, пока она слушала его рассказы, всё вокруг становилось чуточку сказочным. Почти невозможным. Арсеньев не верил в такие удачные случайности: так повезти ему просто не могло. Но мало ли, что ещё могло произойти.
– А ты знаешь, что вот этот дом считается прототипом дома старухи-процентщицы? – он указал на небольшое жёлтое здание слева от них.
– А ты знаешь, что старуха-процентщица совсем не была старухой? – передразнила его тон Саша. – Я читала, что ей было немного за сорок.
– Где? В Интернете? Не стоит полагаться на непроверенные источники. Ты такая наивная, девочка моя. Ей было глубоко за шестьдесят. Достоевский это, кажется, даже упоминает.
Снисходительные нотки в его замечании вызвали у неё почти что детскую обиду. Саша вздёрнула курносый нос и демонстративно отвернулась.
– Ну и ладно, спрошу у Вали! – заявила она. – Я не большой знаток, а она наверняка знает. И вообще…
Договорить ей не удалось: из «дома Достоевского» послышались пронзительные женские крики. Услышать подобное в Петербурге, конечно, не такая уж неожиданность – северная столица плотно закрепила за собой вошедшее в народ с лёгкой руки прессы название «Расчленинград». Питерские ночи кроме романтических чувств умели навести в душе тревогу. Но чтобы такое случилось белым днём да в самом центре…
– Что это? – Саша мгновенно обернулась на звук. – Ты слышал?
– Да, кажется, кто-то кричал, – неуверенно согласился Арсеньев.
– Пойдём посмотрим.
Арсеньев одарил свою спутницу строгим учительским взглядом.
– Сашенька, это не лучшая идея… – начал было он.
– И пусть! – перебила она. – Я пойду, а ты как хочешь. Можешь и тут подождать.
С этими словами она двинулась через дорогу к дому с не самой лучшей репутацией в городе. Арсеньев недовольно поджал губы, но ничего не мог с этим сделать – ему пришлось отправиться следом за Сашей.
========== 2. Завязка ==========
Клара вздрогнула, услышав громкий женский крик.
– Кто-то кричит, – сказала она и обернулась в сторону жёлтого дома. – Это там, Доктор. Мне ведь не показалось?
– Нет, не показалось, – тот осмотрелся по сторонам. – Странно, что никто вокруг не реагирует. У них что, такое каждый день тут случается?
– Это вряд ли, – ответила Клара. – Смотри! Вон там, видишь? Девушка в джинсовой куртке идёт к двери. Пошли!
Схватив Доктора за руку, она почти бегом направилась в ту же сторону. Он успел лишь ухмыльнуться:
– Я говорил: ты пожалеешь, но тебе понравится.
Обе странные парочки столкнулись уже у самых дверей. Улица непривычно опустела, будто все прохожие вдруг решили обходить её стороной.
– Вы тоже это слышали? – спросила Саша.
– Да, женский крик, – кивнула Клара. – Здесь что, музей пыток?
– Разве что для филолога, – хмыкнул Арсеньев.
Несмотря на то, что эта шутка (как и почти все из его уст, даже самые глупые) её повеселила, Саша напустила на себя маску серьёзности. Для окружающих это был уже перебор.
– Забудь о своём филологическом «я» хоть на минутку! – она обернулась к нему и чуть ли не ткнула пальцем в грудь. – Мы не на лекции. Да и ты не специалист по Достоевскому, так что пожалуйста…
– Но согласись, его тексты – дурная проза, – искренне возразил Арсеньев.
Всё это грозило обернуться многочасовой полемикой в его фирменном стиле, когда собеседник едва сможет вставить свои пять копеек, но даже если ему удастся этот трюк, в ответ на него обрушится лавина контраргументов, всевозможных цитат и литературоведческих выкладок, и он обречённо вынужден будет потерпеть фиаско. Однако Саша, предвидев этот сценарий, угрожающе посмотрела на Арсеньева и тот продолжать не стал.
– Почему дурная? – вмешалась Клара. – Вовсе не дурная! Я в оригинале, конечно, не читала, но переводы достойные.
– Переводы? – Саша моментально переключила внимание на незнакомку. – Простите, с какого на какой язык?
Клара тут же поджала губы.
– Эмм, на английский, – осторожно ответила она, вспомнив, что находится в другой стране и все её лингвистические успехи сейчас – заслуга алгоритмов ТАРДИС. – Русский – не мой родной язык. Я вообще из Англии, Блэкпул. Может, слышали? Я изучала русскую литературу в университете.
Попытка выкрутиться была нелепой, но на удивление правдоподобной и правдивой одновременно.
Саша отреагировала с искренним воодушевлением.
– Серьёзно? Вы очень хорошо говорите по-русски, – отметила она. – Я бы не догадалась. Меня зовут Александра и я тоже вынуждена была изучать русскую литературу в университете.
Протянув руку для рукопожатия, она приветливо улыбнулась. Новые знакомства, особенно такие неожиданные, всегда вызывали у неё живой интерес.
Клара тоже поспешила представиться и не преминула развить близкую ей тему литературы. Бывает же такое! В путешествиях с Доктором кого она только не встречала. Но так, чтобы нашёлся собеседник, готовый поддержать разговор о старомодных книжках (кроме 2000-летнего Повелителя Времени, конечно), – это была большая редкость!
– У вас очень богатая классика! – Клара говорила с заразительным восторгом. – Один только Пушкин чего стоит!
– Он едва ли сравниться с Шекспиром, – ответила любезностью на любезность Саша. – Английская литература мне была больше по душе. Не без участия некоторых.
Она обернулась к Арсеньеву и поспешно попыталась скрыть многозначительную улыбку. Едва ли малоизвестным людям стоило рассказывать об умопомрачительных по степени занудства научных изысканиях. Куда интереснее, разумеется, был сам процесс этих поисков истины: в какой-то момент сонеты Шекспира стремительно отъехали на второй план, уступив некнижным страстям. Но и эта история была не для чужих ушей.
Арсеньев тем временем внимательно рассматривал спутника Клары.
– Вы тоже в Петербурге из-за любви к литературе? – обратился он к незнакомцу.
Доктор тоже не ловил ворон: этот высокий человек в тёмно-синем пиджаке, препиравшийся со своей спутницей в той же манере, что и он с Кларой, вызывал у него противоречивые чувства. Очевидно, он был неглуп, хотя наведённый ветром на его голове беспорядок волнистых волос заставлял усомниться в серьёзности этого персонажа. Ещё и эти смешные рыжие усы! Впрочем, его пытливый взгляд заставлял Доктора невольно ощущать конкуренцию.
– Скорее нет, чем да, – ответил он. – Меня больше интересуют всякого рода… аномалии.
Склонный к театральным эффектам, он загадочно вскинул брови. Но Клара была уже наготове.
– Это Доктор, – она тут же спохватилась и решила представить его прежде, чем он успел бы нагрубить новым знакомым. – Он мой… кхм, научный руководитель.
– Надо же, какое совпадение! – с саркастичным нотками в голосе усмехнулся Арсеньев. – Мы тоже тут с Александрой для плодотворной научной работы. Что ж, Доктор, очень приятно. Профессор.
Саша закатила глаза и уже хотела было ему напомнить, что он обещал ей не умничать, но за дверью раздался ещё один крик.
– Так, боевые клички розданы, теперь можно и делом заняться, – сказала она, открывая дверь. – Пора выяснить, где Родион обронил топор.
***
Когда они зашли внутрь, им навстречу вышел невысокий сутулый мужчина лет семидесяти. Его седые волосы были старомодно прилизаны набок, а чёрные пуговицы глаз горели нездоровым блеском. Он был одет в старый плюшевый пиджак, из-под которого торчала пожелтевшая от времени рубашка, а шею тонкой нитью обвивал чёрный галстук. Старик был на вид не из приятных, а его сухой голос разрезал тишину, как ржавый гвоздь – железо.
– Чем могу быть полезен? – спросил он и, кажется, слегка поклонился.
– Мы слышали крики, – сказал Доктор. – Что здесь произошло?
– Какие крики? – удивился старик. – Я ничего не слышал. Вы ошиблись дверью, голубчик.
– Да нет, мы пришли туда, куда нужно, – выступил вперёд Арсеньев. – Здесь кричала женщина. Дважды. И это не коллективная галлюцинация. Четверым людям не могло послышаться.
Старик хитро прищурился и тянул с ответом.
– Вижу, вы настроены решительно, – он сперва посмотрел на мужчин, а затем бросил короткий взгляд на их спутниц. – Наверняка путешествуете с просветительскими целями. Не так ли? В этом доме имеются несколько интересных вещиц. Можно сказать, экспонатов. Не желаете осмотреть?
– Так обычно начинаются фильмы ужасов, – шепнула Саша и ещё сильней нахмурилась, но затем, повысив голос, обратилась к старику. – А что за экспонаты? Связанные с Достоевским?
– О да, – кивнул тот и улыбнулся одними губами так, что получилась жуткая гримаса. – Несколько черновиков писателя, а также его рабочие заметки. И ещё кое-что, по мелочи. Об этом вы наверняка даже не слышали!
– Звучит неправдоподобно, но допустим, – кивнул Доктор. – Если эти экспонаты так ценны, то почему о них ничего неизвестно?
Старичок загадочно покачал головой и сложил пальцы обеих рук домиком.
– Частная коллекция, – констатировал он. – Так желаете осмотреть?
– Даже если это ловушка, – шепнула Саше на ухо Клара. – нас четверо, а он один. Это может быть опасно.
– Это наверняка опасно, – ответила та. – Но если мы уйдём, то так ничего и не узнаем.
– Ты уверена, что не хочешь уйти? – обратился к ней Арсеньев. – В конце концов, мы не детективы.
Будто не услышав его вопроса, Саша сделала шаг вперёд. Взглянув на Доктора, она неуверенно уточнила:
– Вы ведь пойдёте с нами?
С видом знатока Доктор улыбнулся ей и даже почти было подмигнул, но передумал в последний момент.
– Думаете, я испугаюсь? – хмыкнул он. – Разве я могу дать заднюю, если ваш Профессор настроен так решительно?
За это он получил локтем в ребро от Клары.
– Это не соревнования! – шикнула она. – Если идём, то вместе, если нет – разворачиваемся и уходим. Вопрос лишь в том…
– … кто из вас сделает первый шаг, – закончил за неё пугающий старичок. – Что ж, пойдёмте. О такой экскурсии ещё никто не пожалел.
========== 3. Развитие действия ==========
После долгого подъёма по пыльной железной лестнице в полном молчании атмосфера экскурсии стремительно накалилась. Чем выше они поднимались, тем сложнее становилось дышать. Арсеньев крепко стиснул в своей ладони руку Саши и периодически оборачивался к ней, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Клара с Доктором шли рядом и иногда молча обменивались вопросительными взглядами.
– А что находится на первом и втором этажах? – спросила Саша у «экскурсовода».
– Не могу вам точно ответить, – прошелестел тот. – Частная территория. Я не имею права разглашать информацию.
– Занимательно, – прокомментировал Арсеньев. – А почему на третий этаж можно пройти?
– Нельзя, – ответил старик, не оборачиваясь.
– Но вы ведь нас туда ведёте! – изумилась Клара.
– Это исключение.
Они подошли к массивной деревянной двери с резными ручками. Клара невольно оглянулась: ступеньки утонули в непроглядной темноте, так, что разглядеть даже очертания выхода было невозможным. И всё это при том, что за окном белый день! Казалось, внутри дома законы физики работали совершенно по-другому. Старик достал из кармана большую связку ключей и по одному стал отбирать нужный.
– Помещение тёмное, – загадочно произнёс он. – Но к сожалению, хозяева не разрешают устанавливать дополнительный свет.
– А кому же принадлежит эта коллекция? – поинтересовался Арсеньев. – Или это такая же конфиденциальная информация, как и о нижних этажах?
Старик лишь пожал плечами.
– Всё понятно, – Арсеньев задумчиво пригладил усы. – Мне всё меньше нравится эта идея.
– Не нуди, как аппендицит, – шикнула Саша. – Уже поздно менять решение – осталось только пройти за дверь.
– И пройти между Сциллой и Харибдой, – Доктор нахмурился, заметив, что старик замялся перед последним поворотом ключа. – Что-то не так?
– Нет-нет. Всё в порядке, – тот отворил дверь и отошёл в сторону. – Милости прошу, господа.
– Что-то эти классические манеры меня начинают беспокоить, – шепнула Саша на ухо Арсеньеву. – А что если он тут века с 18-го живёт и питается людьми? Тебя давно «голубчиком» называли?
– Разве что, лет тридцать назад на практике, – Арсеньев расправил пошире воротник рубашки, чтобы облегчить дыхание. – Когда мы собирали диалекты и жили две недели в глухой деревне в доме у старой-престарой бабульки. По утрам вместо гимна Союза она пела «Боже, царя храни».
Саша прикрыла рот ладонью, чтобы громко не засмеяться.
Они вошли в просторную комнату, казавшуюся ещё больше из-за явного дефицита мебели. Она отличалась от типичных домов-музеев и совершенно не производила впечатление некогда жилого помещения. Пустые стены, обои позапрошлого века кое-где отклеились, а в других местах – вообще висели оборванными кусками. Тяжёлые ребра опор, ничем не прикрытые и уже век не видавшие ремонта, придавали высокому потолку давящий вид. Окна наглухо закрыты внутренними ставнями, кое-где даже забиты досками. Находиться здесь было, мягко говоря, некомфортно.
– Вот мы и пришли, – объявил старик. – вдоль по левой стене вы можете найти несколько черновиков «Братьев Карамазовых», «Игрока», а также «Бесов». Рассматривайте, сколько вам будет угодно.
И действительно вдоль стены расположились несколько стеклянных стеллажей, в которых под тусклым жёлтым светом виднелись старые исписанные листки. Страстное перо автора проминала тонкие страницы, но текст выглядел безупречно читаемым. С рукописями это случалось редко: в основном писатели хаотичны в выражении своих идей, они пишут под разным углом, меняют местами слова, бесконечно зачёркивают и переписывают одно предложение в нескольких вариантах. Пушкин любил рисовать на полях профили или женские ножки, а Флобер филигранно штриховал неудачные отрывки. У всех свои причуды, словом.
– Это заметки самого Достоевского или издателя? – поинтересовался Арсеньев, обращая внимание на некоторые пометки в тексте.
– Всё от руки Фёдора Михайловича, – с улыбкой уверил старик, отошедший всего на пару шагов от двери.
– И всё подлинники?
– Разумеется.
Арсеньев что-то недовольно проворчал про себя и, осторожно приобняв Сашу за талию, увлёк её в сторону.
– Мне это совсем не нравится, – прошептал он еле слышно ей на ухо. – Насколько я помню, «Братья Карамазовы» после смерти вдовы Достоевского кочевала по рукам разных частных лиц и в итоге никто её так и не нашёл. Были слухи, что их уже давно уничтожил один мужик из редакции, потому что текст был сильно переработан при печати. Да и видел я другие его рукописи в РГЛ*: там целые комиксы, всё перечёркнуто, изорвано. А здесь такой стройный текст, даже для чистового варианта феноменально.
– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас, когда мы уже пришли сюда? – тихо возмутилась Саша. – Если это так, то мы наверняка в ловушке.
– Не обвиняйте вашего профессора, он в этом не виноват, – вмешался Доктор, делая вид, что увлечён рукописями. – Мы все понимали, что это ловушка, поэтому сюда и пришли. Но чтобы понять, кто и зачем её подстроил, нужно в ней оказаться самому.
Только Доктор договорил, как свет неожиданно погас и со стороны двери что-то щёлкнуло.
– А вот мышеловка и захлопнулась, – объявил он почти торжественно. – И в наших интересах сейчас – бежать как можно быстрее.
***
Последние источники света поглотили вместе с собой и слабую надежду Клары на собственную паранойю. Уж лучше бы это была она! Теперь же они оказались полностью дезориентированы. Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, да и вряд ли бы успели: в другом конце комнаты один за другим начали загораться жёлтые подвижные огоньки. Были бы это одна-две пары, можно было бы предположить, что в комнату забрались местные кошки – их часто держат в музеях. Однако размер этих «кошачих глаз» был несоизмеримо больше самого откормленного мейн-куна, которого только можно было представить. Это, определённо, были не кошки.
– Я надеюсь, ты быстро бегаешь, – Доктор обернулся к Арсеньеву. – Я заметил слева небольшую дверь. В таких домах должен быть запасной выход.
– А если его нет? – спросил тот.
– Тогда будем действовать по ситуации.
Мужчины кивнули друг другу и, схватив своих спутниц за руки, ринулись в сторону двери. Пробежка вслепую чудесным образом увенчалась успехом. Доктор со звуковой отвёрткой наготове вскрыл замок. Дверь пару секунд пыжилась, но в итоге со скрипом поддалась.
Они оказались в небольшой каморке, больше похожей на техническое помещение для швабр. Внутри было душно и по-прежнему темно. Впрочем, Доктору удалось отыскать лампочку и путём нехитрых махинаций заставить её загореться. Тем временем по другую сторону двери послышался громкий топот приближающейся опасности.
– Я закрою! – бросилась к двери Саша и торопливо провернула хлипкую защёлку несколько раз. – Но спасёт ли это…
– Надо будет ещё чем-то подпереть! – предложила Клара.
Приключения с Доктором научили её нестандартному мышлению в ускоренном режиме. Соображать на ходу, а ещё чаще – на бегу, вошло у неё в привычку. В этом были свои плюсы: и без того отличаясь находчивостью, Клара стала шустрее прежнего острить в беседах с занудными коллегами и разработала свою эффективную систему осаждения заводил в классе.
К счастью, в нынешнем положении изобретать велосипед долго не пришлось – в углу одиноко пристроилась самая обыкновенная швабра. Её-то Клара и подсунула под ручку двери. Иллюзия безопасности заставила всех на миг замереть. Шум подозрительно затих. Может, эти непонятные монстры решили сменить курс?
Не прошло и минуты, как об дверь что-то раскатисто громыхнуло.
– Не надо останавливаться! – скомандовал Доктор. – Все вниз!
Он указал на небольшую винтовую лестницу, которая была видна далеко не с любого ракурса. А ведь любой из них мог случайно оступиться и улететь вниз, считая ступеньки позвоночником! Саша отважно приблизилась к ней, чтобы осмотреть. Конструкция была на редкость ненадёжная и на неё было даже страшно смотреть, а не то, чтобы по ней спускаться.
– Это наш единственный вариант, – констатировал Арсеньев и тяжело вздохнул. – Ты ведь хотела приключений, милая.
Не дожидаясь упрёка в несвоевременном остроумии, он первым шагнул вниз. Доски предательски скрипнули под его туфлями. Без сомнений, этот ход не использовали уже много лет, если не веков! Несколько первых ступенек Арсеньев прощупывал на предмет безопасности, а затем, кое-как удовлетворившись результатом своего исследования, подал руку Саше.
Ниже их ждал выход в такую же запылённую комнатку, но уже без двери. Большое пространство, как и то, откуда они успешно сбежали, также мало напоминало музей. Скорее старый обшарпанный дом, где время от времени кого-то пытают.
– Вот и закрытый второй этаж, – Доктор осмотрелся по сторонам. – Вроде ничего такого «запретного». Разве что тонны пыли. Астматиков среди нас нет? А то у меня плохие новости.
– Там есть дверь! – крикнула Клара и рванула через всю комнату.
– Клара, это может быть опа…
Доктор не успел договорить: распахнув дверь, Клара увидела перед собой несколько десятков жёлтых глаз.
– Закрывай немедленно!
Саша подбежала к ней сзади, со всей силы хлопнула дверью и на всякий случай подпёрла спиной. Доктор тоже оказался рядом, своевременно «зажжужав» отвёрткой. Щелчок замка был едва различим в гомоне высокочастотного писка. Желтоглазые существа атаковали дверь с другой стороны, но не могли пробиться. Они предприняли несколько неудачных попыток, которые Саша, Клара и Доктор явственно ощущали спинами. Неудачи заставили их ретироваться. Вскоре стук прекратился и всё стихло.
В полной тишине они провели ещё несколько тревожных минут: никто не решался заговорить. Убедившись в отсутствии инородных звуков, Клара первой с облегчением съехала вниз по поверхности двери на пол. Опасность на какое-то время миновала. Тогда Арсеньев достал из кармана пиджака портсигар и вытащил сигарету.
– Нужно что-то делать, – как бы между прочим сказал он. – Кажется, у вас был план, Доктор. Не желаете поделиться?
Тот задумчиво жевал губы и молчал.
– Пусть они загнали нас в угол, долго просидеть на месте они не смогут, – начал бормотать он, измеряя комнату шагами. – Рукописи, закрытые этажи, Достоевский, Достоевский, Досто…
Он резко остановился на месте и замер. Затем посмотрел себе под ноги, поднял взгляд на потолок и медленно, скользящим движением, будто пытаясь сделать лунную походку, двинулся назад.
– Что за фокусы, боже мой, – фыркнул Арсеньев и выдохнул в сторону табачный дым.
Тогда Доктор театрально опустился на одно колено. Его пальцы забарабанили по полу.
– Скажите-ка, Профессор, как давно вы курите? – он слегка прищурился. – Лет тридцать?
– Даже больше, – пожал плечами Арсеньев. – К чему вопрос?
– Подойдите сюда.
Арсеньев без энтузиазма сделал пару шагов вперёд.
– А теперь потушите сигарету.
– Зачем?
– Сделайте одолжение.
Арсеньев бросил окурок под ноги и растёр его ногой. Абсурдность ситуации сбивала его с толку.
– Вы сейчас затушили окурок носком или каблуком? – поинтересовался Доктор.
– Что? – Арсеньев удивлённо вскинул брови. – Да какая разница?
– И всё же?
– Ну, носком.
– Всегда так тушите?
Тут в разговор вмешалась Клара.
– Доктор, хватит, – она подошла и дёрнула его за рукав. – Не время для показательных выступлений. Вскрывай карты. В чём дело?
– А дело в том, – потянул Доктор тоном интригующего рассказчика, – что наш Профессор вот уже тридцать лет тушит окурки носком. Это логично – на каблуке подошва грубее и больше, ею сложно почувствовать поверхность. А вот носком можно. И если бы он был более наблюдательным, то смог бы по трению отличить, скажем, асфальт от плитки.
– Я не такой идиот, чтобы не заметить разницы между асфальтом или плиткой! – резко возразил Арсеньев.
– Разве? – губы Доктора расплылись в довольной улыбке. – Тогда что же здесь за пол?
Раздражённый от нелепости сцены, Арсеньев нахмурился и снова пошаркал ногой по полу.
– Очевидно, что паркет, – ответил он, будто у него спросили, сколько будет дважды два.
– А вот и не угадали!
Доктор поддел рукой одну, плохо закреплённую деталь в половице. Но вместо того, чтобы досточке стать на своё место, она отклеилась и под ней показался слой блестящего покрытия.
– Это очень прочный металл, – Доктор с торжествующей улыбкой посмотрел на Клару. – Такого материала не найти на Земле. Впрочем, как и в этой Солнечной системе.
– Что-что? – переспросила Саша. – А откуда тогда он? И что это значит?
Она первым делом взглянула на Арсеньева, чтобы убедиться, что ей не послышалось. Тот ровным счётом не выказал никаких эмоций, будто слушал подобные заявления каждый день. Другой человек счёл бы его высокомерным, но Саша хорошо понимала в чём причина: настроенный скептически с самого начала, он всё ещё не доверял Доктору. А тот уже перешёл на бормотания и диалог сам с собой.
– Из такого материала делается обшивка киберменов, – он почесал указательным пальцем висок, сверля взглядом каждый стык между паркетных досок. – Но откуда они здесь? И зачем им, чёрт возьми, рукописи Достоевского?
– Получается, это никакой не дом, а космический корабль? – уточнила Клара. – Доктор? Это так?
Несмотря на её настойчивое любопытство, он проигнорировал вопросы. Картина не складывалась – слишком много неизвестных. Крики, подозрительный старичок прямиком из романов русского писателя, жутковатые двухметровые существа с жёлтыми глазами, сомнительная подлинность рукописей, ещё и кибермены… Чтобы всё уместить в какую-то логику, нужно найти больше информации. Или хотя бы ключ. Доктор метнулся к противоположной стене.
