Текст книги "Орфей спускается в ад (СИ)"

Автор книги: Mariette Prince

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

«You’d go to hell if she asked. And she would»

Мисси, 12×08

– Подведите пленников ближе!

Грозный голос царя Фидона разнёсся по пышной зале. Он остался в истории, как настоящий тиран, который в то же время провёл массу ценных реформ. Доктор знал много интересных историй о нём и мог бы рассказать их Билл, но уж точно не в этой ситуации. Их руки были крепко связаны, уголки рта больно пережимала грязная тряпка. Доктор отчаянно замычал в попытках заговорить с царём.

– Дайте ему слово.

Стражник нехотя развязал ему рот.

– Кто ты такой, старик? – Фидон со всей царственностью своей большой фигуры подался вперёд, чтобы рассмотреть его. – Твои одежды выдают в тебе чужака, но раз ты шёл пешком, – то не богатого. Ты волхв? Или коринфский шпион?

– Я путешественник, – ответил Доктор. – Хожу по свету в поисках историй. А девочка – моя спутница. Я спас её во время шторма. С тех пор мы путешествуем вместе. Мы пришли с миром и не хотим неприятностей.

– Тогда что вы с этой рабыней высматривали у городской стены? И зачем она напала на стражу? – царь пренебрежительно кивнул в сторону Билл.

Когда их настигла охрана, они пытались убежать. Билл неловко зацепилась за куст, и один из воинов схватил её за руку. Девушка не растерялась: помня про правила быстрой обороны, она со всей силы ударила его в пах и бросилась было бежать. Но всё же, ни ей, ни Доктору скрыться не удалось.

– Она была испугана, ваше величество. Мы долго путешествуем по Аргосу: с ней мужчины часто обращались грубо.

Для большего эффекта Доктор смущённо потупился, как следовало делать в таких случаях. Тем временем Фидон внимательно изучал фигуры незнакомцев. Казалось, он не мог определиться, что с ними делать. Верить Доктору он не спешил.

– Женщине пристало быть покорной и почитать мужчину, что бы он ни сделал, – сказал царь и как-то нехорошо усмехнулся. – Подумайте об этом на досуге. В темницу их!

Стража уже плотнее скрутила им руки, когда в залу вошла красивая темноволосая женщина. По её величественной походке было понятно, что она из знатного рода, а дорогие украшения на руках и жемчужные заколки в пышной косе намекали на её высокий статус. Она не спеша подошла к царю, поклонилась ему и села рядом. Стало быть, это царица. Её большие чёрные глаза, равнодушно осматривающие присутствующих, задержались вдруг на Докторе.

– Постойте, – приказала она страже и повернулась к Фидону. – Я слышала, что он собирает истории в своих путешествиях. Ты знаешь, как мне скучно. Раз он знаток, то пусть мне что-нибудь расскажет.

Царь удивлённо вскинул бровь, услышав просьбу жены, а затем обратился к Доктору.

– Что же, старик, порадуешь царицу Фотину своим рассказом? – он довольно прищурился. – Её не просто удивить. Но коли твоё мастерство придётся ей по вкусу…

– То ты отпустишь их? – предположила царица. – Честная сделка.

Фидон кивнул и пригладил бороду. Доктору и Билл развязали руки. В сопровождении стражи они подошли чуть ближе, чтобы царю и его супруге было лучше слышно. Сверкнув холодными глазами, Фотина сладко улыбнулась и поманила Доктора к себе.

– Сядь подле меня, – она указала на ступеньки перед троном. – Я знаю множество историй, но если у тебя найдётся та, что тронет моё сердце, награда будет высока.

– Что вы хотите слышать, царица? – спросил Доктор, мысленно перебирая весь багаж своих приключений. – Опасные авантюры, долгие странствия, иноземные чудеса? А может, вы желаете посмеяться?

Фотина бросила короткий взгляд на окна.

– Сейчас зима, – с полуулыбкой произнесла она. – Расскажи мне грустную историю. Грустную, но великую.

«Причудливое задание даёт мне судьба», – подумал Доктор и нахмурился. Он знал много таких историй, но самая грустная заставляла его сердца болезненно сжиматься по сей день. Собравшись духом, Доктор начал свой рассказ:

– Давным-давно, когда ещё боги были милостивы к славным жителям Пелопоннеса, Аполлон подарил волшебную лиру своему любимцу Орфею – музыканту с чудесным голосом, способным вести за собой всё живое. Волшебная мелодия пленила всякого, в том числе и прекрасную Эвридику, в которую Орфей был уже давно влюблён. Она смеялась, как девочка, очаровывала своей нежностью и красотой всех вокруг.

Доктор слышал звон женского голоса, раздробленного на сотни осколков, рассыпавшихся в его памяти. Этот смех, боже мой, этот смех был так знаком.

– Прекрати смеяться! Это серьёзно!

Но счастье длилось недолго: увлечённые друг другом, Орфей и Эвридика забыли счёт времени. Они жили одним днём, мечтали и путешествовали, наслаждались каждым мгновением. И забыли о том, как хрупка человеческая жизнь.

Клара стала совершенно безрассудной, совсем не думала о своей безопасности. Она смело решалась на отчаянные авантюры. Подводная база с призраками? Отлично! Планета с растениями-людоедами? Да, конечно, давай обязательно слетаем! Каждый раз Доктор испуганно смотрел на неё, когда в его голове снова возникали опасения за неё. Что будет, если он не сможет её спасти? Его не так легко сломать, но она… У Доктора было миллион врагов по всей галактике, которые с удовольствием ударили бы при случае по его больному месту. Клара – была его большой слабостью, в которой он не готов был признаться даже самому себе.

Однажды они гуляли в лесу: Орфей играл на своей лире, а Эвридика собирала цветы. Волшебная музыка вскружила ей голову. Она была так беспечна и так счастлива! Эвридика срывала цветок за цветком, когда послышался тихий хруст веток. Ей показалось, что кто-то преследует её. Может, это был Орфей? Её босые ноги летели по мягкой траве, и она даже наслаждалась этой погоней. Она думала, что это – всего лишь игра. Пока на её пути не возникло змеиное гнездо.

– Клара, ты же не…!

Он резко повернул её спиной, чтобы убедиться в том, что она не допустила такой глупости. Но татуировка уже вела отсчёт у неё на шее. В порыве паники и гнева Доктор был готов на всё: он опустился до угроз, готов был разорвать Я на месте, чтобы заставить её снять с Клары печать. Это не помогло. Никто ничего уже не мог сделать.

Орфей был неподалёку, когда услышал отчаянный крик своей возлюбленной. Со всех ног он бросился к ней, бежал, бежал, бежал, не помня себя и забывая дышать. Когда он наконец оказался на поляне, он увидел только смерть, уносящую в своих когтях прекрасное тело Эвридики.

Доктор не смог остаться внутри, как она просила, и невольно двинулся за ней. «Дай мне смелости!» – шептала она, и он чувствовал, даже не притронувшись, как гулко стучит её сердце в последние секунды жизни. Протяжный отчаянный крик обжёг его уши. Доктор не мог сдвинуться с места – он только смотрел, как Клара, его смелая, нежная, невозможная Клара, встречает смерть и покоряется ей.

Горю Орфея не было конца и края. Он блуждал по земле, играя самые печальные, самые трагичные песни. В каждой девушке он видел черты Эвридики, и это сводило его с ума. Тогда он покинул людей, но боль его не утихла. Деревья в лесу, животные и птицы непременно окружали его, где бы он ни проходил. Каждое существо сострадало ему и тосковало по утраченной любви. Орфей молил богов о смерти, но они оставались глухи к его просьбам. Тогда он решил найти к ней дорогу сам.

У Доктора не было времени на скорбь. Оказавшись в замке-ловушке, он должен был разгадать эту тайну и избавиться от подстерегающих его на каждом шагу кошмаров. Откровение за откровением, ему приходилось раскрывать свои тайны, чтобы двигаться дальше. Однако прежде, чем решиться на это, мысленно Доктор забегал в свою ТАРДИС, где его ждал всего один слушатель.

Дорога сама привела Орфея к ручейку, впадавшему в реку Стикс. Без страха, назло самой смерти он пошёл по течению. По скользким холодным ступеням Орфей спустился к берегу: за рекой открывалось царство мёртвых. Старый Харон молчаливо пропускал томящиеся души в свою лодку. Орфея он брать отказался наотрез – живым нечего делать на том берегу. И тогда музыкант сделал то, что получалось у него лучшего всего на свете.

Доктор торговался. Всё, что он мог, – как можно дольше сохранять иллюзию о последней, самой главной его тайне. Мучительно, медленно, отчаянно. Стена из азбантия была непреодолимой преградой для кого угодно, но только не для Доктора. Как птица из сказки братьев Грим, он точил свою алмазную гору 4 миллиарда лет, умирал и возрождался, чтобы продолжить своё дело. Доктор знал, что на кону. Ведь Клара, навсегда поселившаяся в его мыслях, говорила ему не сдаваться.

От грустной песни Орфея остановились даже холодные волны Стикса. Души умерших окружили его, стеная и восхищаясь его искусством. Сдался наконец сам хмурый Харон: он пустил Орфея в лодку и повёз через реку, пока тот пел. В царство мёртвых Орфей ступил без единой тени сомнения.

Это был Галлифрей. Большая оранжевая планета, снившаяся ему и в мечтах, и в кошмарах. Так он и думал: повелители времени вздумали таким образом добраться до него. Стало быть, они в отчаянии и он имел полное право им воспользоваться.

В большом мрачном дворце восседал царь Аид с прекрасной своей женой Персефоной. Они чувствовали приближение Орфея, потому ждали своего гостя. Посмотреть на него собрались все обитатели подземного царства: бог Смерти с большим чёрным мечом и его слуги Керы, отнимавшие жизни доблестных воинов во время битв, его младший брат Гипнос – бог Сна, чьё зелье заставляло заснуть самого Зевса, крадущая по ночам детей Ламия и много разных тёмных тварей. Никого из них Орфей не испугался.

Стоило ему приблизиться к трону, как Аид одарил его грозным взглядом.

Лорд президент жутко боялся появления Доктора. Он послал за ним несколько отрядов, но те не вернулись. Тогда Рассилону пришлось явиться к старому сараю самому. Там, среди песка и пыли, он был навечно разбит Доктором, не взявшим в руки оружие ни на минуту. У него было кое-что посильнее.

И тогда Орфей снова запел. Он пел о своей любви к Эвридике, о её чудесных глазах и смехе. Все страдания, все тяготы своей жизни без любимой он вложил в свою песню. Когда он кончил, прекрасная Персефона не могла сдержать слёз. Аид, посмотрев на супругу, обратился к гостю:

– Зачем пришёл ты в царство мёртвых? Твой срок ещё не вышел.

Орфей склонился перед царём и рассказал ему свою историю.

– Прошу защиты у тебя, царица, – обратился он к Персефоне. – Ты знаешь цену земного счастья, а Эвридика так мало прожила и не успела насладиться жизнью. Без неё мне ничего не нужно! Отдайте мне её или примите мою голову.

Идея выманить Клару из её временной линии под предлогом помощи была достаточно убедительной для таких болванов, как этот генерал. Доктор, стараясь унять дрожь во всём теле, ждал, когда она выйдет из капсулы.

– Что происходит, Доктор? – Клара тут же почувствовала, что что-то не так.

– Вы должны сказать ей, – напомнил генерал за спиной. – Мы всегда говорим.

Он перехватил вопросительно-настойчивый взгляд Клары. От неё ничего невозможно было скрыть! Ему пришлось рассказать про пульс, всё-таки скрыв самое главное. Ничто не должно было помешать его плану. Доктор пообещал себе, что заберёт её отсюда, и теперь, несмотря ни на что, не собирался уходить без неё. Выстрел был всего лишь отвлекающим манёвром перед тем, как он снова решил сбежать.

Аид согласился отпустить Эвридику при одном условии: Орфей не должен был её видеть до выхода на свет. В душе музыканта тут же расцвела надежда. Он дал своё согласия без промедления.

– Она пойдёт за тобой, но ты – ты не должен оглядываться. Стоит тебе обернуться – ты потеряешь её навсегда! – напомнил ему царь.

Когда Орфей вышел из залы, он ещё не знал, что его ожидало самое сложное испытание. Соблазн оглянуться был слишком велик.

Он угнал ТАРДИС. Снова. Там в монастыре, пока Доктор ковырялся с кодом, Клара рассматривала его и не могла узнать. Слова Охилы поразили её.

– Четыре с половиной миллиарда лет? – её робкий шёпот болезненно прозвенел над ним. – Я была мертва и… Зачем? Зачем ты издевался над собой?

Доктор взглянул на неё с испугом. Разве она не понимала? Разве не очевидно, что всё это он проделал для того, чтобы спасти её? Он наступал на горло смерти, бесстрашно рисковал собой, подверг себя настоящей пытке. Ради кого человек может быть способен на такое самопожертвование? Даже если бы ей нужны были объяснения, для них не было времени. Стоит тебе обернуться – ты потеряешь её навсегда!

Дорога до Стикса пролетела в один миг. Орфей бежал вперёд и старался даже не думать о том, что оставалось за его спиной. Харон молча перевёз его обратно. До чудесного живого мира оставалась лишь небольшая лестница.

– Проверь свой пульс, – сказал Доктор Кларе, вводя координаты.

Он всей душой надеялся, что вселенная сжалится над ним. Только бы её сердце застучало, только бы…

– Доктор, его нет, – её голос заставил его вздрогнуть. – Я не могу нащупать пульс.

Подлетев к ней, он перехватил её запястье.

Солнечный свет почти касался его лица. Орфей был всего в нескольких шагах от выхода из подземного царства, когда угнетающая тишина сзади показалась ему пустой. Идёт ли за ним Эвридика? Не обманул ли его Аид? Позабыв обо всём, Орфей не сдержал своего обещания и обернулся.

Эвридика!

По лицу Клары Доктор сразу понял, что случилось нечто, что он не мог предугадать.

– Что ты сделала?

– Что я могла сделать? – Клара держала его очки, как меч в руке, будто бы пытаясь защититься. – Я поменяла полярность.

Игра зашла слишком далеко. Почему, почему у него не было запасного плана? Он должен был предвидеть, чем кончится её безрассудство. Они заигрались, слишком заигрались и забыли о тех правилах, которые всегда стоило соблюдать. В том, что случилось, была только его вина. Исправить это можно было только одним способом – через боль, которая станет ему наказанием и вечным напоминанием о том, кто он есть. Доктор смотрел на Клару и чувствовал: это – конец.

– Посмотри, как далеко я зашёл из-за страха тебя потерять.

Тень Эвридики, следовавшая за ним шаг в шаг, отлетела от Орфея, как от огня. Прекрасная улыбка последний раз тронула её губы. Теперь она была потеряна для него навсегда.

Клара улыбнулась, как он и просил. Её большие глаза, для которых нужно было три зеркала – Доктор до сих пор не понимал этого, наполнились слезами. Последнее, что он почувствовал – прикосновение её тёплых губ. Он был уверен, что запомнит это. Но темнота, заслонившая собой её улыбку, украла у него даже эти воспоминания.

– Образ Эвридики стёрся из его памяти и перестал терзать его, когда он вышел на свет, – Доктор грустно улыбнулся. – У Орфея была долгая жизнь – слишком долгая, какой он и сам не желал. О своей несчастной любви он сложил немало песен. Они были красивыми, но очень грустными.

Взглянув на царицу Фотину, он увидел слёзы в её глазах. Царь Фидон сдержал своё слово: Доктора и Билл отпустили в ту же минуту, дали им на память красивый браслет в виде змеи с драгоценными камнями и даже хотели предложить повозку, но они отказались.

Уже в ТАРДИС Билл, налюбовавшись браслетом, заметила, что Доктор как-то загрустил. Он схватил стоящую в углу гитару, перекинул ремень через плечо и принялся что-то наигрывать. Его рассказ впечатлил Билл не меньше, чем царицу, но куда больше её теперь беспокоило настроение Доктора.

– Ты выбрал хорошую историю, – сказала она, подойдя к нему. – Только вот, насколько я помню, Орфей не забывал Эвридику, а страдал из-за любви к ней до конца жизни.

Доктор тихо усмехнулся и отпустил ручной тормоз. По тому, как он пытался избежать прямого контакта глаза в глаза, Билл поняла, что задела его. Может, он вспомнил что-то личное? А вдруг он сам встречал этого Орфея и знал историю из первых уст? Всего одного взгляда на него с гитарой в руках было достаточно, чтобы всё понять. Билл чуть приоткрыла рот от неожиданной догадки.

– Это как посмотреть, – отозвался наконец Доктор. – Вергилий и Овидий напишут об этом только через двести лет. Может, до них дошла уже другая трактовка?

Лукавая улыбка, которую он попытался изобразить, выглядела непривычно тоскливой, а заигравшая мелодия придавала ей ещё больше меланхоличности.

– К тому же, кто сказал, что нельзя страдать от любви и не помнить её? – нахмурился Доктор, взяв ещё один аккорд. – Точнее не помнить, но любить. Знаешь, воспоминания становятся историями, когда мы забываем их. А впрочем, как кто-то мне однажды сказал: может, некоторые из них становятся песнями?