Текст книги "И пусть весь мир подождет! (СИ)"

Автор книги: Mallioka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

И пусть весь мир подождет!

В полвторого ночи, заставив меня дернуться, неожиданно прозвучала трель дверного звонка. Настойчивая, пронзительная и какая-то особенно противная.

Я скривился: вставать с насиженного места, потом куда-то переться, да просто шевелиться не хотелось, тем более, что в аське в настоящий момент как раз наклевывалась свидание с девчонкой по имени, вернее, нику, конечно, Лесная сказка.

Однако идти открывать пришлось, в противном случае, мерзкий звук, не прекращающийся ни на мгновение, грозил лишить меня слуха.

Я загремел замками, и, распахнув дверь, появился на пороге, подозреваю, не с самой счастливой физиономией. Гостю, впрочем, на мои гримасы было наплевать, ибо его собственный вид наводил на серьезные размышления: подбитый глаз, распухшая губа, общая помятость, и – я присмотрелся – точно, порванная в нескольких местах футболка.

Что он делал? Участвовал в боях без правил? Или по нему случайно проехался асфальтоукладочный каток? И удачно проехался, если уж на то пошло.

– Привет, Мелкий, – хрипло поздоровался со мной Макс. – Впустишь сироту перекантоваться до утра?

Мда…Хреновые у тебя дела, Максик, раз ты ко мне завалился, хреновые!

…Максима Фридмана я знаю с рождения примерно. Он ходил в садик вместе с моим старшим братом, Сергеем, позже они оба учились в одном классе в школе, даже университет парни заканчивали один и тот же. Друзья не разлей вода, как говорится. Но и сейчас, когда братан переехал со своей невестой в отдельную квартиру, Фридман все равно захаживает ко мне. По старой памяти, так сказать. И немного – в силу взятых на себя определенных обязательств.

Непонятно? Поясню.

Несмотря на приличную (шесть лет) разницу в возрасте с Серегой, я весьма удачно вписался в его компанию, которая в дни его студенчества частенько тусовалась у нас дома и вовсю эксплуатировала меня, несчастного малолетнего шкета.

Помнится, в то время я постоянно торчал у плиты, готовя на всю их ораву обильные завтраки-обеды-ужины (я отличный кулинар, между прочим), или бегал в магазин за выпивкой, или выполнял еще какие-нибудь прихоти этих нахалов. И прозвище свое – Мелкий – получил тоже тогда.

Кстати, в данный момент оно меня весьма раздражает, поскольку я в нем усматриваю намек на свой невысокий рост. И субтильность в целом.

Ну, вот.

Учитывая, что около года я живу один, пай-мальчиком никогда не являлся, а следить за мной особенно некому (Катька, невеста брата, вот-вот должна родить, и им, понятное дело, не до меня, а родители вообще в другом городе живут), Сергей попросил друга детства время от времени проверять несносного отрока – меня, то бишь.

Конечно, Макс не отказался (я давно стал всем приятелям братишки кем-то вроде сына полка) и старательно забегал ко мне раз в неделю. Или чаще.

Впрочем, его посещения не всегда оказывались связаны с непомерной заботой обо мне, обычно тому предшествовали разного рода…мм…пикантные обстоятельства.

Максим – гей, но его ориентация и бурная личная жизнь меня никогда особенно не волновали. А вот в последнее время и то, и другое, начало не на шутку напрягать, поскольку серьезно затронули, я бы выразился даже – ограничивали мою свободу.

Ибо Фридман совершенно обнаглел и ломился в мое обиталище по любому, с моей точки зрения, незначительному, поводу: то ему отсидеться надо пару часов в тишине и покое, подумать о глобальном, то переночевать, то просто пожрать, потому что голодный, а я, видите ли, отлично готовлю!

И вот, опять. Правда, он... слегка покоцанный местами…гмм….

– Привет, проходи, – безнадежно отозвался я: молчать дольше становилось неприличным. Ну, не гнать же его? Чую, мне придется его еще и кормить, а потом определять на постой…

Так и вышло.

– Слушай, Мелкий, у тебя поесть ничего нет? С утра ни маковой росинки…, – с надеждой проговорил старинный приятель брата.

Я смерил его убийственным взором, и убрался в кухню, процедив сквозь зубы:

– У меня есть имя!

Пока шел, размышлял, кто кого «сделал» на сей раз. Он выгнал любовника, или любовник – его? Но за что меня ценили все знакомые, так это за умение молчать и не влезать с ненужными расспросами. Это его дело, в конце концов.

Однако, судя по некоторым обстоятельствам, я бы сказал, что уделали именно Максика. И по полной программе.

Пока я жарил картошку и резал овощи в салат, старательно изображая верную жену, Фридман успел сходить в душ и теперь с комфортом устроился на табуретке около обеденного стола, вытянув вперед длинные ноги.

– Возьмешь Сережкину рубашку на диване, в зале, – буркнул я, мельком взглянув на него, по пояс завернутого в полотенце, и тактично не комментируя беду, постигшую его растерзанную футболку.

После появления Максима у меня сильно испортилось настроение. Проблемы, о которых я сумел забыть на несколько часов, зависая в интернете, вновь напомнили о себе и заставили нервничать.

Поэтому вежливость и радушие не входили в ассортимент моих сегодняшних качеств.

Господи, как бы отвлечься!

– Спасибо, ты невероятно мил и заботлив! – усмехнулся полуночный гость, явно приходя в себя.

Я скривил губы – иди ты нах...! Но вслух ничего не сказал, не хочу ненужных диалогов. Да и вообще не горю желанием общаться.

Неожиданно остро захотелось выпить. Ну, и не буду стесняться, я у себя дома, в конце концов!

– Спишь там же, где и всегда, – отрывисто бросил я, доставая из шкафчика над раковиной квадратный бокал. Потом залез в холодильник и вытащил оттуда початую бутылку темного рома «Captain Morgan», привезенного пару недель назад однокурсницей из Турции, и щедро плеснул себе. Жаль, нет кока-колы, но и так нормально.

– Ты пьешь? – кажется, немного удивился моим действиям Макс.

Ага. А также трахаюсь и ругаюсь матом, подумал я с иронией. А вслух осведомился, начисто игнорируя подтекст, отдающий сентенцией:

– Тебе налить?

И сделал внушительный глоток.

Приятное тепло тут же распространилось по организму, согревая и расслабляя. Оказывается, я здорово напряжен...

– Нет, благодарю. А тебе, не рано ли, Мелкий? – с легкой усмешкой произнес он.

– Макс, ты мне не мамочка. И, нет, не рано! Мне, в конце концов, девятнадцать скоро!

Заколебали, блин! Долго я для всех младенцем останусь?

– И, правда, чего это я... – с непонятной интонацией протянул Фридман, на что я с трудом сдержался, чтобы не показать средний палец.

Вместо этого почти демонстративно достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, собираясь пойти на балкон покурить.

– Ого, Мелкий, да ты полон пороков, – откровенно насмешливо фыркнул приятель брата.

Вот приставала! Да тебе бы мои проблемы – утопился бы сразу! А я всего лишь расслабляюсь...

– Макс...– я сделал паузу, закуривая, – сегодня пятница. Нет, уже суббота. Я – совершеннолетний, как тебе известно. Тебе не кажется, что я вполне имею право проводить свое свободное время так, как хочу? И еще: прекрати вести себя, как Серега. Бесит.

– Совсем большой ты стал, Валерка... Быстро как-то, – вдруг посерьезнел он.

Я пожал плечами: ну, да, ну, да, вырос. Совершенно неожиданно, причем, буквально за несколько прошедших секунд! Но язвить не стал, ну его.

Я уже был в дверях, когда Фридман меня остановил:

– Можно мне пожить у тебя несколько дней?

О, черт! Ну, на кой хрен мне это соседство? С его нравоучениями... С него станется еще пристроить меня и носки его грязные стирать!

– Хорошо, – обреченно вздохнув, согласился я.

Как выяснилось позднее, не зря. Кто знает, как бы оно сложилось, не останься у меня Макс...

***

Несколько дней мы прожили вполне мирно. Максим вставал около восьми, с аппетитом поглощал приготовленные мною завтраки, и уходил на работу.

Я же, наскоро перекусив, сваливал куда-нибудь, чтобы просто побродить. Дома с некоторых пор сидеть стало невыносимо...

А что касается университета, то на учебу я забил уже давненько. Но все не решался сообщить о сем прискорбном факте брату. Оплачивающему, к слову, мои счета. Боялся его реакции, и не зря. У Сереги взрывной характер, он мог и по шее надавать.

Ближе к концу недели Фридман засобирался уходить, чему я несказанно обрадовался. Размер моей основной проблемы к этому моменту вырос просто до угрожающих размеров, и я с трудом выносил общество постороннего человека. Хотелось закатить грандиозную истерику, и по ночам я кусал подушку, чтобы не завыть на луну, как одинокий волк.

Конечно, перед постояльцем я делал вид, что все нормально, но, судя по его косым взглядам, которыми он меня периодически награждал, получалось у меня плохо.

Перелом произошел в ночь со среды на четверг, как сейчас помню.

Подавленный и расстроенный, я вернулся домой после очень неприятного и, что скрывать, страшного для меня разговора. К моему облегчению оказалось, что Макса нет, отсутствовала и часть его вещей. Наверное, съехал, решил я, без сил опускаясь на кровать в своей комнате. И, слава богу, потому что я сейчас, кажется, зарыдаю от постигшей меня беды.

И лучше это делать в одиночестве...

На тумбочке неожиданно запищал сотовый. Сообщение пришло. Я неохотно потянулся за мобильником:

«Твоя Анька гуляет с Дёмычем, мы видели их в недавно в парке, целовались. Витек».

Я машинально разжал ладонь, и телефон с тихим стуком упал на пол. Не зря я подозревал...

Сучка. Дрянь. Мы с ней встречались полтора года! А она крутит за моей спиной со старшекурсником...

Я тупо таращился в противоположную стену, слушая ненавязчивую мелодию, играющую в плеере.

Leave now

Be left behind

Time to find

Another ride *

Внезапно неразборчивые звуки сложились в слова, и я даже вздрогнул от возникшей идеи. Найти что-то другое... другой путь. А ведь это реальный выход!

Всем сразу станет легче. Сережке – потому что не надо заботиться об обалдуе вроде меня, я его и так достал, наверное. Катьке... ну, у нее скоро свой ребенок родится, до чужих ли братьев здесь! Родители? Не думаю, что они вообще заметят мое исчезновение: мои отношения с ними давно стали формальностью, так как последние лет десять меня фактически воспитывал Серега.

Slow down

Ease your mind

Time to find

Another ride

Another ride

Drop that rhythm and you unwind

Keep that feeling and you step in time

All too pretty for a real life

Suicide...

Suicide..**. 

_________________________________________________________________

* «Ko sheen »– «Slip side suicide» 

** Уходи сейчас

Останься позади

Время найти 

Другой путь

Сбавь обороты

Освободи свой разум

Время найти 

Другой путь

Другой путь

Сбавь ритм и расслабься

Удерживай это ощущение и (ты) делаешь шаг вовремя

Все (это) слишком здорово для реальности

Убей себя...

Убей себя... (пер. likeafox, прим.авт)

Да. Легче точно станет всем! И мне – больше всех... Не придется мучиться, выискивая способы решения свалившихся на голову проблем, страдать от осознания того факта, что ты неудачник. А теперь еще – и неудачник с рогами, наставленными бывшей девушкой.

Я вытащил наушники, и, бросив их на тумбочку, буквально бросился в ванную. Где-то там я видел обычную бритву...

Ага, вот она.

Я схватил ее побелевшими от напряжения пальцами и перевел взгляд на висевшее напротив зеркало. Гладкая зеркальная поверхность равнодушно отразила мою полубезумную физиономию, взъерошенные волосы, лихорадочно блестящие глаза...

Я реально хочу это с собой провернуть?

Да!

Я должен...

Я на мгновение замер, пытаясь унять бешено колотящееся сердце...

– И что это мы делаем? – послышался внезапно вкрадчивый голос, чуть вибрирующий от присутствия в нем опасных ноток.

Я дернулся от неожиданности, разворачиваясь на источник звука, и одновременно роняя на пол бритву.

На пороге стоял полураздетый Максим, и с каким-то непривычно холодным и жестким видом рассматривал меня.

Откуда он взялся?? Я не забрал у него ключи от дома, идиот! Давно ли он здесь??

Заметались беспорядочные и испуганные мысли у меня в голове.

Понял ли он что-нибудь?

Сереге расскажет...

Подумал я последнее, прежде, чем Фридман, вцепившись в мое запястье стальной хваткой, потащил за собой вон из ванной.

– Тебе, что же, сучонок, не терпится раньше времени в гроб с шелковой обивкой лечь? – шипел сквозь зубы Макс, втаскивая меня в кухню. – Да я сейчас тебя сам закопаю, скотина недоразвитая! За идиотизм!

От его злых и резких слов я как будто очнулся. И мгновенное осознание того, что я собирался сотворить, словно штормовая волна, обрушилось на меня, оглушило, заставило похолодеть.

Видя мою реакцию, Фридман безжалостно продолжил:

– Ты, кретин, ты вообще представляешь, каково придется твоим родителям? Матери? А Серому? Он-то чем заслужил такое отношение? Он тебя растил, кормил, поил, сопли и слюни вытирал, сука ты распоследняя! Сколько он в тебя вложил сил и средств! А ты...

Брата стало тут же безумно жалко, как и мать с отцом, впрочем, кроме того, почему-то было очень обидно выслушивать оскорбления от Максима. И все это, вместе с напряжением последних минут, наконец, прорвалось наружу: меня заколотило, как в ознобе, и я просто... разрыдался.

Разрыдался так, как не рыдал, наверное, с раннего детства. Причем, реветь стало намного комфортнее после того, как Макс небрежно притянул меня к себе, обнимая. Я уткнулся носом в его широкую грудь, и все подвывал, никак не успокаиваясь. Истерика. Натуральная, истерика, безучастно определил я, безостановочно всхлипывая.

Фридман гладил меня по спине, говорил что-то успокаивающее на ухо... Впрочем, я почти ни на что не реагировал, полностью поглощенный своим горем.

Тогда он взял меня за подбородок и вдруг... поцеловал. Бережно, ласково и весьма так... чувственно, что ли.

Я так офигел, что даже плакать перестал.

– Ты зачем это сделал? – пробормотал я, растерянно моргая мокрыми глазами.

Он проследил своим пальцем дорожку слез на моей щеке и лукаво усмехнулся:

– Зато ты успокоился. Ведь, правда?

– Да...– шепнул я неуверенно. Меня охватило странное чувство ирреальности происходящего. К тому же, я вдруг остро ощутил, что меня прижимает к себе полуголый (по пояс) парень!

– А теперь, – словно поняв мое состояние, Макс отстранил меня от себя, и насильно усадив на табуретку, властно приказал: – Рассказывай. Самоубийца недоделанный...

– Я...– я заколебался, но, набрав больше воздуха в легкие, продолжил: – Я денег должен.

– Много? – старый знакомый небрежно прислонился боком к холодильнику – жарко ему, что ли? Поверхность же холодная...

Я сказал.

– Ни фига себе! – присвистнул он. – Зачем занимал? Ладно-ладно, вопрос снимается. Не важно, теперь – особенно. Что еще?

– Я завалил сессию... зимнюю, – я отвел глаза, – и полгода не учусь уже...

– Красавец! – саркастично протянул Фридман. – Серый, конечно, не в курсе?

Я отрицательно мотнул головой.

– Выкладывай остальное. Это ведь не все?

– Моя девушка изменяет мне...– печально произнес я. Прозвучало на редкость глупо, как в дешевой мелодраме. Я съежился, страстно мечтая убраться отсюда, и побыстрее.

– Случается, Валерка, это жизнь, – весьма тепло отозвался мой утешитель, и я машинально расслабился. Хоть не смеется... – Но суицид – это очень неразумно с твоей стороны. Проблемы надо решать, а не бежать от них, причиняя при этом боль близким. Так, опустим лирику. Дай мне контакты того человека, которому ты задолжал.

– Зачем? – я поднял испуганный взгляд на Макса.

– Я заплачу твой долг, недотепа ты недогадливый, – усмехнулся тот, откровенно насмешливо рассматривая меня.

– Но...но...но ты же...деньги...откуда? – растерянно забормотал я. Ничего не понимаю. Совершенно.

– Мелкий, я у тебя тусуюсь вовсе не по тому, что остался без средств к существованию, – вздохнул Фридман, – есть у меня бабло, есть. Но я терпеть не могу жить один, мне компания нужна. – Он весело улыбнулся. – Компания! А ты к тому же готовишь изумительно... Сам-то я способен только яичницу состряпать. Ясно тебе, дубина?

Я таращился на него в немом изумлении.

– Короче, давай телефон, я устал с тобой возиться.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать его требованию. На автопилоте я сгонял за сотовым в спальню и продиктовал ему номер.

– А как...– я сглотнул, – а когда мне потом... Отдавать?

– Не волнуйся, разберемся. – И, ухмыльнувшись, добавил: – Считай, что я просто купил твое общество. На некоторое время.

Странноватое какое-то заявление. Двусмысленное? Я завис в прострации.

– Мелкий, – Макс щелкнул пальцами у меня перед носом, выводя из ступора, – не переживай. Все будет нормально, обещаю. Да, и я останусь здесь, естественно. А теперь вали спать, чучело, – и, потрепав меня по волосам, он вышел.

Где-то примерно через день-два Максим заловил меня в кухне, где я теперь постоянно прятался, не желая попадаться на глаза человеку, перед которым позорно расклеился. И, более того, дал себя утешить...

Я же не девка, рыдать на груди постороннего парня! В смысле, любого парня, вообще, в принципе. Короче, меня стыд охватил.

– Мелкий, – сосед по квартире, без всяких приветствий и довольно бесцеремонно, я бы сказал, прижал меня к стене. – Я заплатил бабки, так что ты освобожден от дальнейших контактов с тем типом. И это не констатация факта, это, знаешь ли, предупреждение на будущее. Больше никаких звонков ему, удали номер, я проверю! Тебе ясно?

Как же не ясно, когда он надо мной так угрожающе нависает?!

Я испуганно закивал головой, не рискуя открывать рот: побоялся, что голос мне не подчинится.

Он немного отодвинулся, и мне стало реально легче дышать. Уф... а не пожалею ли я о его помощи? Фридман контролирует похлеще брата!

– И еще, я промолчу насчет долга, если ты немедленно поговоришь с Серым по поводу университета. Хватит скрывать, надо что-то делать с этим.

Приплыли! Он сдурел?! Я так обалдел, что сорвался на хамство:

– Макс, иди нах...

Но тут же заткнулся, заметив опасный блеск в синих глазах собеседника.

– Что ты хотел мне сообщить, Мелкий? – ласково пропел он.

Твою мать! Спаситель...

– Хорошо, ладно! Я расскажу Сергею, – мрачно пробурчал я, не желая связываться с ним. Особенно, после того поцелуя. Пусть он был произведен и в сугубо...ээ...профилактических целях, но напрягался я теперь здорово, когда Максим возникал поблизости от меня.

А он, похоже, просек эту фишку, и начал намеренно меня нервировать. Или мне кажется? Наверное, кажется, сдался я ему сто лет!

Черт, да отойди ты от меня совсем!

– И последнее, по поводу твоей девушки...– Фридман действительно отошел, и присел на табуретку.

Я с облегчением выполз из того угла, куда забился, как крот в нору, и с интересом посмотрел на него.

– То это, Валерка, придется просто пережить, – закончил он фразу. И тут же, без перехода: – Приготовь что-нибудь пожрать, ладно? Я есть хочу.

И нагло улыбнулся.

Вот гад... Я внутренне вздохнул, но догадался промолчать. Он ведь мне реально помог. Да и вообще...

Но положение Золушка как-то не радовало. Совсем-совсем. Ну и ладно, по фиг.

Беседа с Серегой прошла куда успешнее, чем я мог предположить. Старший брат не ругался ...особенно, и у меня создалось впечатление, что без участия моей крестной феи по имени Макс, дело не обошлось. Но, какая разница, раз мы уладили ситуацию без кровопролития?

В результате переговоров мы с Сережкой решили, что я беру академический отпуск на год, во время которого не сижу на их с Катькой шее, а работаю. А с работой уже обещал помочь наш общий друг по прозвищу Коряга (из-за смешной фамилии), владелец собственной фирмы по производству канцтоваров.

В общем, все потихоньку устроилось.

И я даже перестал париться по поводу нахождения в квартире второго жильца, убедившись в его несомненной полезности. Но расслабился я рано.

В какой-то из дней, очень поздно (я спать собирался ложиться, а, учитывая мое пристрастие к интернету, обычно это происходит позже полуночи) в дверь позвонили.

Я нехотя выполз в прихожую.

– Здравствуй, – поздоровался со мной весьма представительный мужчина лет тридцати пяти-тридцати семи в шикарном костюме. – А Максим здесь... находится?

Небольшая заминка перед последним словом подсказала мне, что я вижу, по всей видимости, Фридмановского экс-бойфренда.

Проживает он здесь, милейший, проживает! Хотелось мне съязвить, но я не успел, так как из зала вальяжной походкой вышел Макс, как всегда, одетый только в штаны. Что за дурацкая привычка разговаривать с людьми полуголым? Впрочем, какая мне разница! Сейчас вот вообще отвернусь, чего пялюсь-то...

– Ты как меня нашел, Антон? – слегка удивился незнакомцу Фридман. – Хотя не важно. Чего хотел?

– Максим, может, хватит уже? – мужчина досадливо покачал головой, явно ощущая себя не в своей тарелке. – Ты показал свой характер, а я признаю свою неправоту... Поехали домой?

– Я и так дома, – Макс нехорошо улыбнулся, и, поймав меня за полу рубашки, остановил на месте, не давая уйти.

– Ты, что, спишь с этим мальчишкой? – скептически уточнил неведомый Антон, не торопясь сваливать. От его мощной фигуры вдруг повеяло ощутимой угрозой.

Тьфу, упертый тип! И недоверчивый... Понятно, почему Макс от него свалил. Гм... Придется, видимо, развеять его сомнения, чтобы не думал, что его дурачат. Я тихонько вздохнул: ну, играть, так играть. В конце концов, Макс мне помог, теперь моя очередь. Да и надоело предмет обстановки изображать, хоть разомнусь...

– Шел бы ты, дяденька, отсюда...– с жутко блядской интонацией (фиг знает, откуда взялась!) протянул я, крепко прижимаясь к обнаженному и весьма горячему боку Фридмана. Тот, если и прифигел от моей «помощи», то вида не понял. И только (зачем-то) сильнее притиснул меня к себе, наглядно демонстрируя гостю силу наших мифических чувств.

Мужчина пару мгновений молча смотрел на нас, потом так же, не говоря ни слова, круто развернулся, и вышел.

Я моментально отлепился от Максима и дернул в кухню.

Почти успел. Но на пороге он подцепил меня рукой за ремень джинсов, и легонько потащив к себе, лениво осведомился:

– И что это было сейчас?

Однако я ловко вывернулся. Все-таки есть некоторые преимущества в невысоком росте!

– Ничего! Дядька мне не понравился! Нашел бы себе нормального мужика! – словно ворчливая мать, обращающаяся к непутевому сыну, пробурчал я, становясь у раковины, где с вечера печально куковала горка немытой посуды.

– А может, я уже нашел? – входя вслед за мной, загадочно усмехнулся Макс.

– В ка-аком смысле? – протянул я непонимающе, автоматически отодвигаясь при виде него. Кажется, у меня развился новый условный рефлекс...

– Мелкий, ну, ты ведь помнишь, что я за тебя бабки заплатил тому уроду? – надвигаясь на меня с жизнерадостной улыбкой, поинтересовался сосед по квартире.

– Я на память никогда не жаловался – молод еще. И что? Я должен долг натурой отдать? – ляпнул вдруг я.

Е-мое... Что я несу! Вырвалось-то спонтанно, да только вот не с тем человеком я разговариваю, чтобы бездумно фразы швырять в пространство.

– Какое интересное предложение, – вкрадчиво протянул Фридман, подходя вплотную и явно сдерживая смех.

– Маа-акс, – я с опаской покосился на него.

– О, да, это определенно мое имя.

Вот клево! А я – кретин, и будем знакомы, ага.

Я почти касался его груди носом, настолько близко он придвинулся.

– Макс, ты чего, а? – жалобно промычал я, задирая вверх голову, чтобы посмотреть на него. Вот ведь вымахал, дылда здоровая!

Или это я слишком маленький?

– Слушай, почему ты так нервничаешь, когда я рядом? – вместо ответа поинтересовался предмет моих дум, убирая рукой вечно растрепанную челку с вспотевшего лба.

Дивный вопрос! Откуда я знаю?? Впрочем, вру, знаю. Но не скажу.

– Мелкий, хватит сопеть! Так почему? Боишься меня? – теперь он убрал прядь моих волос за ухо.

Чего он привязался к моей прическе? Намекает, что постричься пора?

– Тебе показалось! – выпалил, наконец, я, как только вспомнил навыки устной речи.

– Тебе не понравилось, когда я тебя поцеловал? – убил меня наповал в очередной раз Фридман.

Да что он привязался ко мне?? От отчаяния я просто не представлял, куда себя девать!

– Э-э...нуу...– промямлил я нечто невразумительное. На самом деле поцелуй мне... очень даже. Неожиданно. Но я, скорее, сдохну, чем признаюсь!

– Валерка, – Макс задумчиво рассматривал мою, обращенную к нему, физиономию, -

слушай, у тебя потрясающие глаза и... Губы...гм... Ты вообще очень красивый...

Ты тоже ничего – чуть не вырвалось у меня, но я прикусил язык. Буквально.

Очень больно, да.

– Мм...ээ...– промямлил я, напрочь дезориентированный происходящим и потому не способный к продуктивному диалогу.

– Ты на кого похож? На маму или на папу?

Нейтральная тема, слава богу...

– На ма...– договорить я не успел, так как в этот момент наглый тип меня поцеловал!!!

От неожиданности и невероятного коварства я настолько растерялся, что начал... отвечать.

Это было странно, ново, непривычно, но – удивительно хорошо и приятно... Твердые губы – вместо мягких, девичьих, очень опытный язык, боже, что он творил этим языком! Гладкая, прохладная кожа под пальцами...

Погодите, чего?! Это кого еще я тут обнимаю?!

Я резко пришел в себя и забарахтался, пытаясь отлепиться от Фридмана. Но долго отбиваться не пришлось, поскольку он, надо отдать ему должное, добровольно меня отпустил.

Мы стояли друг напротив друга, взбудораженные, распаленные, какие-то напряженно-агрессивные, и я исподлобья метал в Макса злобные взгляды. Больше я его не боялся. Взамен пришло кое-что другое, но меня это совсем не обрадовало.

Уж лучше, как раньше...

Молчание становилось невыносимым. Я понимал, что мне надо срочно сваливать, пока... ничего непоправимого не произошло. А вполне могло – я отлично знал репутацию Максима. Нет ничего хуже, чем попасть на орбиту его интересов. Неужели я умудрился...?

– Я – спать, – сквозь зубы процедил я, и, намеренно толкнув его плечом, прошел к выходу, остро ощущая его присутствие пятой точкой. Ибо таращился Фридман именно туда.

***

После этого инцидента я вдруг начал замечать на себе пристально-задумчивые взоры Макса, выводящие меня из себя похлеще любых попыток контролировать мою жизнь. Его двусмысленные шутки и стеб на тему нашей с ним «семьи», где я – «жена», тоже заставляли меня нервничать и в спешном порядке покидать его общество. Да и вообще, я чувствовал сильнейший дискомфорт рядом с Фридманом (сразу хотелось исчезнуть на месте), а то молчание, которое повисало между нами, стоило нам случайно столкнуться где-нибудь вдвоем, и вовсе надолго лишало меня душевного спокойствия.

Но ладно бы, только Максим чудил... Я тоже не отставал. Внезапно понял, что мне нравится смотреть, как он ест.

Епт! Ну, какая разница, ест себе человек и ест! Так ведь нет – у меня едва слезы умиления не наворачивались при виде этой картины! Короче, я тихо сдвигался с катушек. Пока окончательно не сдвинулся...

В одну из жарких и душных ночей июля я выбрался в кухню, чтобы перекусить. Часы сонно тикали, в ванне шумела вода – видимо, Максиму тоже не спалось из-за раскаленного ада снаружи, а я с наслаждением грыз одном за другим овсяное печенье, запивая его ледяным молоком из холодильника.

Мм... вкусно. Наверное, я крепко задумался, мирная обстановка вполне располагала к размышлениям, и потому прозвучавший в тишине неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть.

– Чего не спишь?

Я неловко дернул рукой, а поскольку в этот момент как раз подносил почти полную кружку ко рту, молоко пролилось и белым водопадом заструилось прямиком по мне.

Тьфу, черт! Облился.

Услышав глубокий вздох, я поднял голову. И замер.

На меня в упор, прямо-таки прожигая жадным взглядом, смотрел Макс. И это, откровенно голодное выражение на его привлекательном лице, меня слегка напугало.

Как и прикид: он стоял напротив в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, а с влажных волос капала вода... Прозрачные капельки скатывались, оставляя мокрые дорожки, и по широкой, мускулистой груди, уползали вниз, туда, под намокшую махровую ткань...

Какаяфигураматьтвоюклассновыглядит!

Я сглотнул, и хрипло переспросил:

– Что?

В башке стало почему-то удивительно пусто. Ни одной, даже самой завалящей мысли!

– Не спишь... – не сразу и с некоторым усилием, вроде, выговорил Макс, не сводя глаз от моей наверняка странной физиономии.

– Жарко...– выдохнул я, внезапно осознав, что сижу в одних трусах. И что они, трусы, то есть, резко стали мне как будто маловаты...

– Жарко, – согласился Фридман. И вдруг потянулся ко мне рукой.

– Чего ты? – не понял я, с грохотом вскакивая со стула и уворачиваясь от его конечности.

– Ты весь в молоке, Мелкий...

– Облился, – пробормотал я, вытирая подбородок ладонью и нервно облизывая губы.

– Облился, – эхом повторил Макс, глядя на меня, как завороженный.

Боже, диалог двух дебилов…

– Мне надо…в этот…санузел, – я не сразу вспомнил название ванной, – душ принять…

И похолоднее!

Я быстро миновал застывшего статуей Аполлона парня, но через какое-то время понял, что он неслышно идет за мной.

«В коридоре двоим тесновато торчать», подумал я мимолетно, а вслух произнес, оборачиваясь к нему:

– Максим, ты… Спать?

Гениальная фраза! Неужели можно предположить, что он сейчас кинется носки стирать? В тазике?

– Вообще, наверное, надо, – озадаченно проговорил тот. – А ты…

– Да? – с живостью откликнулся я, мечтая куда-нибудь деть свои глазки, а лучше их вовсе выковырять! Ибо я пялился на Фридмановкский голый, блестевший от воды живот с кубиками пресса, не в состоянии прекратить сие непотребство!

– Валерик, а ты…

– Да я, черт побери! – выкрикнул я в отчаянии и стремительно подскочил к Максу. Обхватил его обеими руками за шею (наверное, больно), вынуждая наклониться, и впился в его губы неловким, но страстным поцелуем.

Сказать, что он удивился – ничего не сказать. Он опешил, выпал в осадок, офигел, охренел – или все сразу одновременно. Пользуясь его временным состоянием столбняка, я прижался к нему настолько крепко, насколько было возможно.

Приятно…Горячий, сильный, красивое, тренированное тело, а уж целоваться с ним…

Впрочем, кайф скоро обломался: Фридман вдруг начал вести себя, как стыдливая девственница со старым, дряхлым соблазнителем, сопротивляться, то есть!

– Что ты делаешь? Валерка, черт! – Макс старательно выпутывался из моих объятий, отцепляя меня от себя, но я отцеплялся довольно плохо, надо признать. Дорвался до него, значит, надо везде потрогать!

– Крючком вяжу, блин! – злобно отозвался я, немного приходя в себя и чуть отступая. От охватившего меня разочарования и злости сильно хотелось вцепиться себе в волосы, но я мужественно терпел. – А на что похоже?!

– На безумие! – честно описал происходящее Макс.

– Значит, я спятил, – процедил я сквозь зубы. – Потому что полез целоваться к парню в первый раз в жизни, а все ты виноват! Я вообще-то раньше никогда парней не хотел! И тут ты еще отмахиваешься от меня, вот я идиот, мать твою!