Текст книги "SILENCE (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Примечания автора:

Геморрагический вирус, заразивший мировые источники воды, вызвал массовую эпидемию бесплодия среди женщин, зачастую приводящего к мучительной смерти. По мере того, как население планеты стремительно сокращалось, Штаты разделились на две фракции: Первый орден, где процветала продажа женщин для удовольствия, и Республику, где редких женщин, невосприимчивых к вирусу, пускали на размножение ради спасения человечества.

Обе стороны промывали мужчинам мозги, чтобы обеспечить соблюдение нового мирового порядка, и не гнушались нанимать охотников для розыска тех, кто решил прятаться. Это был прибыльный бизнес, но когда охотник Бен Соло нашел устойчивую к вирусу Рей Кеноби, он решил помочь ей добраться до Сопротивления – не бесплатно, разумеется.

Это – вымышленный от и до постапокалиптический мир. Все названия медицинских препаратов, их действие, симптомы и побочные эффекты, упомянутые в тексте, также являются вымышленными, любые совпадения случайны.

Если вам понравилась эта история, то не стесняйтесь заходить на страничку оригинала и оставлять под ней kudos’ы, автору будет приятно :)

Оригинальный фанфик адаптирован и соответствует правилам Фикбука. Все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, старше шестнадцати лет.

SILENCE* – молчание, тишина, безмолвие.

========== Prologue ==========

Дождь. Всегда дождь.

Дрожа, я смотрела в окно моей хижины и видела, как вода стекает по грязным стеклам. Столько времени миновало с тех пор, как все пошло прахом – долгие месяцы я провела в полном одиночестве на северо-западном побережье. Чтобы выжить, я охотилась на белок, собирала травы, но… как же это отстойно…

«Рей. Держись от них подальше. Не высовывайся».

Да-да, яснее некуда. Если меня найдут, то мне путь один – на продажу.

Небо разверзлось, и дождь по-настоящему забарабанил по крыше. Я оторвалась от окна, чтобы убедиться в отсутствии протечек на потолке, разожгла очаг и отправилась на кухню. Год выдался безрадостным, но выбор вариантов для меня оставался невелик. Идти к людям было слишком рискованно. Если я наткнусь на мужчин, они продадут меня или… или кое-что похуже.

Я разогрела на плите просроченную пачку равиоли, размышляя о прошедшем десятилетии. Эпидемия бесплодия породила массовую панику… Мне повезло: приемная мать заставила меня спрятаться – и как раз вовремя. Большинство женщин к тому времени уже забрали для размножения.

Сегодня для Рей Кеноби наступила еще одна тихая ночь. Я сидела в своей крохотной гостиной, под шум дождя ковыряясь в склизких равиоли, и думала, какая же я счастливая. От каких ужасов избавила меня Лея.

Перед сном я почитала книгу – «Грозовой перевал» – и устроилась на лежанке. Лея не сомневалась насчет того, что мир рано или поздно исцелится, поэтому наказала мне прятаться до тех времен. Сейчас мне исполнилось девятнадцать, в собственное убежище я ушла в семнадцать, а до этого долгие годы она заботилась обо мне. Моя вовлеченность в дела внешнего мира сводилась к нулю, но меня все устраивало. Я знала, что там для меня нет места.

Я заснула и увидела сон – о чем-то… большем.

Проснувшись, я собралась предпринять вылазку за едой. Я завернулась в простую коричневую накидку и двинулась в лес, стараясь не слишком отдаляться от дома. Я собирала ягоды, коренья и проверяла ловушки. Там оказалась одна белка и, к сожалению, несъедобный скунс. Присев рядом с ним, я вскрыла тушку – пусть подкрепятся другие животные – и спустилась к реке, к моим садкам.

И, ох, мне повезло – форель! Я запищала от удовольствия и опрокинула садок, полный бьющейся рыбы, на берег, чтобы сразу заняться разделкой. Я давно привыкла иметь дело с еще живой добычей. Мне требовался протеин.

В приподнятом настроении, с кучей трофеев, я вернулась домой и сложила часть рыбы в холодильник, посыпав ее солью. Электричества у меня не было, но я знала, что соль помогает сохранить пищу чуть дольше. Нарезав зелени и немного фруктов к ужину, я пожарила форель на плите.

Ужин получился сытный. Расправившись с ним, я облизала пальцы и вышла на крыльцо, чтобы полюбоваться закатом. Тихо. Всегда так тихо. Я легла спать и проснулась с рассветом.

Лея прятала меня в глуши секвойных лесов на западе штата Вашингтон. Вряд ли кто-нибудь мог найти меня здесь. Я мурлыкала под нос песенку, шагая привычной дорожкой, и, протянув руку, прикоснулась к раскидистым листьям папоротника. Пальцы стали мокрыми от росы. Общество исцелится… скоро.

Я вздохнула – и тут хрустнула ветка.

– О-у, а что это у нас здесь?

Глубокий голос – мужчина. Оцепенев, я медленно оглянулась через плечо и увидела его – в пятнадцати футах от меня под деревом. Черные волосы были завязаны в хвост, экипировка, похоже, включала все мыслимые виды оружия, образ завершали черные сапоги. Такой высокий… выше шести футов, и с широченными плечами. Его губы растянулись в ухмылке, когда он встретил мой полный ужаса взгляд и лениво снял с бедра парализатор.

Я подалась назад, переступив ногами в ботинках на тонкой подошве.

– Я… я не хочу никаких проблем.

Мужчина вскинул темные брови и без колебаний направился ко мне.

– Ну, сейчас получишь немного.

Я выхватила пистолет и выстрелила, не целясь, но он укрылся за деревом. Стрелять и убегать – этому научила меня Лея, и я бросилась по тропинке к моей хижине, слыша, как незнакомец мчится за мной по пятам. Я оборачивалась раз или два, пыталась отстреливаться… Он – охотник за головами. Если он схватит меня…

Мы выбрались из чащи, я побежала через узкую прогалину к дому. Грудь горела огнем, я задыхалась от страха. Мужчина пытался окликнуть меня, и вдруг я почувствовала: что-то кусает мои ноги и как будто жужжит по позвоночнику…

Электрический разряд ударил по нервам и сбил меня с ног. Я повалилась на землю, дрожа, корчась от шока – мое тело содрогалось от разрядов. Мужчина стоял надо мной. Он улыбнулся, видя, как меня трясет. Провода втянулись в парализатор, разряды прекратились. Я сделала несколько рваных вдохов, а он тем временем присел рядом со мной, его снаряжение звякнуло на бедре.

– Кто ты? – прошептала я.

Он достал из нагрудного кармана шприц и откусил колпачок.

– Бен Соло, – он несильно щелкнул меня по носу и вонзил иглу мне в предплечье. – Я охотник, и тебе придется пойти со мной.

Я слепо потянулась к нему, но моя рука замерла на полпути – я впадала в беспамятство, и последним, что я уловила и осознала, были устремленные на меня темно-карие глаза.

Моя жизнь кончена.

========== The Capture ==========

You can run on for a long time

Run on for a long time

Run on for a long time

Sooner or later God’ll cut you down

Sooner or later God’ll cut you down

Я застонала и проснулась – от звука двух мужских голосов, затянувших песню. В воздухе плыл запах жареного бекона. Не успела я открыть глаза, как почувствовала головокружение и часто-часто заморгала, пытаясь прийти в себя и понять, где меня держат.

Было темно, зрение еще толком не восстановилось. Поморгав еще и с трудом подавив позыв проблеваться, я украдкой огляделась по сторонам. Мой взгляд наткнулся на большую кровать. Ее вида хватило, чтобы к горлу подступила желчь, но я сглотнула ее, продолжая рассматривать комнату в поисках пути к свободе.

Если он охотник и намерен продать меня, то, как говорила Лея, охотники никогда не пробуют собственный товар.

Но мои руки были скованы за спиной и прикреплены к полу, так что с выходом намечались проблемы. Я подергала цепь – раздался звон, но я не сдавалась, извивалась по-всякому, проверяя, не удастся ли мне ослабить один из наручников или вырваться, но в итоге поняла, что способна только пошевелить ногами, поскольку оковы сидели надежно. Мое дыхание сбилось от натуги, меня медленно, но верно охватывала паника. Я в ловушке. И мне не выбраться отсюда.

По крайней мере, спальня не походила на клетку. Простые серо-голубые стены, темный ламинат подо мной на полу, облезлые цветочные обои на стенах. Местами пятна были закрашены красками невпопад, словно тот, кто этим занимался, долго не мог определиться с цветом, а потом и вовсе забросил это дело. Комод и тумбочка были прикручены к полу, а окно выглядело… странно. Зарешеченное, узкое и прямоугольное, как в подвале, но сквозь него проходил солнечный свет.

Рядом со мной из пола торчали половинки металлических колец. У меня по спине пробежал холодок. Почему он держит женщин в спальне?

Пение и музыка стихли. Я села прямо, когда услышала шаги в коридоре – дверь открылась, и в комнату вошел мой похититель.

На Бене были серые треники и белая майка, парализатор болтался у бедра. Он жевал и лениво разглядывал меня, держа в огромной руке тарелку с беконом. Он казался высоким, очень высоким. Темные волосы свисали до плеч, обрамляя длинное интересное лицо с узким подбородком. Подняв брови, он посмотрел мне в глаза, продолжая беззастенчиво чавкать с открытым ртом, и ухмыльнулся. Я бросила на него злобный взгляд. Какой же мудак.

– Что? – невинным тоном спросил он. – Не любишь Джонни Кэша? – Он подошел к тумбочке и, поставив тарелку, принялся рыться в ящике, нарочито роняя пачки презервативов на пол. – Кажется, у меня где-то завалялись «Квин», если они тебе больше по вкусу.

Я с подозрением уставилась на груду презервативов.

– У тебя их не должно быть.

Бен засмеялся и захлопнул ящик, даже не попытавшись поднять запрещенку.

– Могу обрюхатить тебя, если хочешь, но мы только познакомились. И поскольку контроль рождаемости вне закона…

Видимо, выражение лица меня выдало, потому что Бен прищурился и в два счета оказался рядом со мной. Он без труда отодвинул мою ногу, когда я попыталась его пнуть, и встал у меня между бедер, ухватив мое левое плечо. Я закряхтела, когда он повернул мою руку, открывая заметную продолговатую шишку под кожей на предплечье.

– Стоило догадаться, – пробормотал он. – Ладно, все равно не придется выковыривать, пока не доберемся до Нью-Йорка, и ты… – он коснулся указательным пальцем кончика моего носа, – отправишься на рынок. Жаль, что федералы платят меньше.

Я щелкнула зубами возле его пальцев, когда он убирал руку, и он снова рассмеялся. Бен откинулся назад, опираясь на предплечье, и дотянулся до тарелки с беконом. Он сжевал новый кусок и снова оценивающе оглядел меня, не переставая есть, затем ткнул кусок мне в губы. Я сжала челюсти.

– Ну давай, – ласково подбодрил он. – Я же знаю, ты голодна, – он просунул соленый кусок сквозь мои плотно сомкнутые губы. – Если не будешь есть, я сделаю пюре и впихну его тебе в глотку.

Тьфу. Я неохотно открыла рот, и Бен с усмешкой скормил мне полоску бекона. Я начала есть, невольно наслаждаясь насыщенным вкусом, и послушно съела все предложенное. Бен наклонил голову, наблюдая, как я жую с закрытым ртом – как, вообще-то, и положено любому воспитанному человеку.

Сглотнув, я прочистила горло.

– Вредно есть столько бекона.

– Я много чего вредного делаю. Сколько тебе лет?

– …шестнадцать.

– Лжешь, – улыбнулся Бен и, взяв меня за подбородок, несколько раз повернул мою голову из стороны в сторону. – Ты молода, но не настолько. На самом деле мне плевать, сколько именно, если тебе есть восемнадцать – а тебе точно есть.

– Какое тебе до этого дело? Возраст не имеет значения после месячных.

Дернув плечом, он поднялся, продолжая некультурно расправляться с пищей.

– Я не продаю и не трахаю детей, но ты не ребенок, и у меня не было секса целую неделю, так что…

Пульс застучал у меня в ушах, когда Бен брякнул тарелку на тумбочку и содрал с себя майку. Его бледная кожа была покрыта шрамами, спускавшимися на живот, вся грудь была в шрамах – будто исполосована лезвием. По мощным предплечьям перекатились бугры мускулов, когда он с чувством потянулся и с хрустом размял шею.

– А ну убирайся! – зашипела я, как потревоженная гремучая змея.

Бен зашел мне за спину, чтобы отстегнуть наручники от пола.

– Я уже подкрепился своим традиционным беконом перед сексом, детка. Так что, если заткнешься, оттрахаю тебя сзади, и тебе не придется смотреть на меня.

Я судорожно вздохнула, когда он рывком поднял меня с пола и бросил на кровать животом вниз. Он забрался на меня, мне оставалось лишь смотреть на его руку, упершуюся в постель рядом с моей головой. Он начал задирать мое платье. Его рука отодвинулась на секунду, и мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание от страха.

– Стой! – выдавила я, наконец-то обретая голос. – Я… я девственница!

Бен замер.

Он знал так же хорошо, как и я, что моя стоимость в этом статусе гораздо выше. Но он все еще нависал надо мной, явно размышляя, что ему дороже: секс или лишняя куча денег.

Я вздрогнула, когда пальцы Бена аккуратно отодвинули полоску трусиков. Со мной уже поступали так раньше – проверяли невинность. Он очень осторожно коснулся входа, слегка проник внутрь, и я почувствовала, как на мгновение моя плева прилипла к его пальцу, но еще через миг он убрал его. Это был единственный способ удостовериться наверняка, хотя множество женщин теряли плеву задолго до того, как занимались сексом в первый раз. Моя была потолще и прикрывала большую часть входа.

Никто из нас не произнес ни слова. Бен сжал мои бедра обеими руками и с рыком перевернул меня на спину.

– Я мог бы трахнуть тебя в жопу, – прошипел он, словно я была в чем-то виновата.

– Она все равно может лопнуть, – парировала я, – и тогда ты останешься без денег.

Мы смотрели друг на друга, пока Бен не накрыл мое лицо ладонью, сжимая пальцы все сильнее – так, что у меня выпятились губы. Но я, не дрогнув, не отвела взгляда.

Наконец Бен, не говоря ни слова, уронил голову в постель рядом с моей головой. А потом поудобнее устроился между моих ног. Мои руки по-прежнему были сцеплены за спиной, и он принялся медленно водить моими бедрами, опираясь на одно предплечье, а другим подталкивая мое тело поближе к себе. Взвизгнув, я сжалась и попыталась вырваться, но он держал меня крепко. Тяжело дыша сквозь зубы, я расплакалась.

– Не реви, детка, – простонал он. – Лежи смирно.

– Я не хочу, – захныкала я.

– Ну, что поделать, ты женщина, посему лучше привыкай к этому, – заворчал Бен, продолжая сдержанные толчки. – Тот, кто тебя купит, тоже не спросит разрешения.

Мне оставалось только лежать, позволив ему тереться об меня. Еще никогда я не находилась так близко к мужчине, и нынешние впечатления вызывали смятение. Он был тяжелым, накрывал меня почти целиком, и я чувствовала, как что-то горячее, твердое ритмично скользило между моих сомкнутых бедер. Нет, я все-таки не была отбитой затворницей – я знала, что это его пенис – но от этой мысли у меня горели щеки. Внизу собиралось какое-то странное напряжение, но я не могла понять почему. Но все равно невольно повела бедрами навстречу его плавным движениям, подчиняясь велению какой-то дикой, рептильной части мозга.

Бен подался вперед и сместился.

– Умница. Продолжай в том же духе.

У меня ладони вспотели, я дергала запястьями в наручниках за спиной. Я прикусила губу, чтобы дышать не так шумно, но вздохи все равно срывались с губ, пока я с больным интересом водила бедрами, помогая Бену. Он полностью остановился и просто лежал, спрятав лицо в простынях, а я продолжала корчиться, пытаясь ухватиться за мимолетное дразнящее удовольствие. Никто из нас не издавал ни звука.

Не знаю, сколько я так пролежала, но по ощущениям немало времени. И вся вспотела, отчаянно пытаясь притиснуться к Бену, прижать его ко мне, но он зарычал, и я беспомощно захныкала.

– Не так уж плохо, а? – пробормотал он.

Я кивнула. Он тоже кивнул в ответ и подался вперед бедрами, вновь услышав мое тихое хныканье. Напряжение достигло пика, я задышала ему в ухо, сморщившись от смеси замешательства и удовольствия. Я смущенно всхлипнула, когда напряжение внезапно отпустило меня и по телу прошла теплая волна. Мои бедра слабо дернулись, и я не удержалась от лихорадочного стона.

Господи, как хорошо! Я пыталась отдышаться, а Бен снова начал тереться об меня, но уже быстрее, чем раньше, он глухо постанывал и хрипел еще минуту или две. И когда он замедлился, что-то запульсировало, разливаясь влагой на трусиках.

Он тяжело сглотнул и обдал мое ухо теплым дыханием.

– Видишь? Совсем не страшно.

– Я… я…

Привстав, Бен с широко раскрытыми глазами старался отдышаться. Я смотрела, как он поднимается с постели, а потом глянула вниз и увидела, как дрожат мои ноги. Тем временем Бен со вздохом резко стянул с себя штаны вместе с трусами, заставив меня с писком зажмуриться.

– Ты, наверное, никогда не кончала, да? – напрямик спросил он. – Хотя, думаю, это уже не имеет значения. Плодиться, плодиться и снова плодиться – секс только ради спиногрызов. Иногда кажется, что я живу посреди гребаного конезавода.

Я перевернулась на бок и потянула затекшие руки.

– …я не хочу никаких детей.

– Я тоже, детка, но отчаянные времена – отчаянные меры. – Надев черные трусы, он присел возле кровати и улыбнулся с непонятной печалью. – Но я уверен, тот, кто тебя купит, будет не так уж плох. Ты уйдешь по высокой цене. Да и не придется тебе растить детей, просто будешь вынашивать и штамповать маленьких человечков. А там они отправятся на капитальную промывку мозгов, а ты будешь припеваючи жить в роскоши.

– Ты можешь отпустить меня. Никто не знает, что я…

– Я не настолько отбитый, чтобы отпускать горячую, готовую к размножению женщину. Ты хоть представляешь, сколько за тебя отвалят денег?

В груди все нервно сжалось, когда Бен встал. Он пригладил мои волосы и собрался уходить, оставив меня в полном ужасе размышлять о том, как меня продадут какому-нибудь уродливому толстосуму, у которого уже есть три женщины. Ахнув, я покачнулась, попыталась сесть и упала на колени – Бен уже был у двери.

– Пожалуйста! – вскрикнула я. – Пожалуйста! Я… я знаю, где скрывается Лея Органа!

Бен застыл, положив руку на дверную раму. Затем обернулся и сощурился.

– Лея Органа? – повторил он. – Откуда ты знаешь, где она?

– Я… я Рей Кеноби. Это она спрятала меня в лесу.

Его глаза расширились, и он побелел как полотно. Я не знала его, но, похоже, он-то знал меня.

========== The Bargain ==========

Маска равнодушия слетела с лица Бена в тот же миг. Прищурившись, он подобрал свой пистолет с транквилизатором и вновь закрепил его на ремне у бедра. У всех охотников был такой ремень – серый, весь в позвякивающих штуковинах, позволяющих быстро обезвредить и обездвижить убегающую жертву. Угроза повисла в воздухе, несмотря на то, что владелец ремня стоял полуголый.

– И откуда ты знаешь Лею Органу? – повторил он вопрос.

– Она спрятала меня в…

– Да-да, это я уже слышал, – отмахнулся Бен. – Как ты с ней познакомилась? Когда, где…

По правде говоря, я понятия не имела, где в действительности находится Лея. Во время нашей последней встречи она сообщила, что собирается в Монтану, в укрытие среди Скалистых гор, но я не собиралась выдавать ее тайну охотнику. Лея помогала женщинам со всей страны, прятала их в труднодоступных местах, чтобы их не выследила ни Республика (последний остаток федерального правительства), ни Первый орден (крупнейшая сеть охотников и торговцев). Ни одна из сторон не признавала за женским полом даже малого подобия прав на уважение и достоинство.

Но я решилась рассказать Бену историю о том, как познакомилась с Леей: вначале, когда вирус еще не распространился широко, она была одним из первых политиков, осознавших, что угроза носит массовый характер. Лея была сенатором от Аризоны и первым делом стала собирать приемных детей, поскольку за эту часть населения взялись бы в первую очередь, и мне повезло оказаться в ее первой партии спасенных. В то время мне было девять, и Лея решила оставить меня при себе, пока все не прояснится.

И вскоре все действительно прояснилось. Вирусу понадобилось несколько лет, чтобы заразить источники водоснабжения, и тогда на мой шестнадцатый день рождения Лея отвела меня в хижину на Северо-западном побережье. Согласно закону, первыми должны были забирать самых бедных женщин, но Лея предугадала, что вскоре действие закона распространят на всех, что это лишь вопрос времени. Она превратилась в икону движения Сопротивления, и обе фракции мечтали уничтожить ее. Лея одна знала местонахождение всех спасенных ею беглянок.

Закончив рассказ, я проглотила подступивший к горлу комок.

– В последний раз я видела ее год назад. Она сказала, что ситуация ухудшается и что становится слишком опасно продолжать встречаться.

Бен прислонился к стене и теперь стоял, сложив руки на груди. Он молчал несколько минут. Его взгляд с жадным интересом скользнул по моему телу, остановившись на обнаженных бедрах. Тело оставалось моим единственным козырем, и оно потеряет в цене, если я лишусь девственной плевы, поэтому мне не хотелось выставлять ее на торг прямо сейчас. Кроме того, Бен ясно обозначил, что возьмет все, что захочет.

Он почесал подбородок, разглядывая меня.

– Что ты хочешь в обмен на эту информацию, Рей?

– Я… я хочу обратно к Лее.

– …Значит, ты скажешь мне, где она прячется, если хочешь, чтобы я доставил тебя к ней?

Я поникла под напором этого унизительного внимания.

– Но… тогда ты узнаешь, где она.

– И потеряю награду, киску и, вероятно, попаду за решетку из-за информации, которая может быть – а может и не быть – настоящей. Ты херово торгуешься.

Во мне вспыхнула обида, но, похоже, он был недалек от истины. Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, а Бен, саркастически надув губы, встал передо мной в изножье кровати. Вытянув указательный палец, он приподнял мне подбородок и заглянул в глаза.

– Вот что я тебе скажу, – начал он, небрежно стирая слезу со щеки большим пальцем. – Я приведу тебя к Лее и даже оставлю Сопротивление в покое – если она согласиться выкупить тебя, а ты отдашь мне свою девственность. Звучит справедливо?

– Я не буду заниматься с тобой сексом! – огрызнулась я.

– Тогда я не могу обещать, что сохраню в секрете координаты Сопротивления, и тебе придется выбирать: быть инкубатором для Республики или шлюхой для какого-нибудь толстосума из Первого ордена.

Из моей ситуации не было легкого выхода. Одна дорога вела прямиком к рабскому существованию, а другая – к Лее и другим свободным женщинам, но цена за это стала бы крайне личной. У Леи имелись деньги, чтобы выкупить меня у Бена, и я знала, что она без колебаний заплатит ему, поэтому, наверное, моя невинность явится малым вкладом с моей стороны.

Бен крепко схватил меня за шею, нависнув надо мной.

– Или я могу просто трахнуть тебя здесь и сейчас, а потом бросить на порог к Лее. И ведь – я знаю – она все равно за тебя заплатит.

– Тогда я не скажу, где она.

– Значит, придется мучить тебя, пока ты не скажешь. – Большой палец погладил мою щеку. – Честно говоря, я не прочь оставить тебя здесь в качестве личной игрушки. Или я мог бы стать единственным, с кем тебе придется разок потрахаться – ты правда готова отказаться от такого счастья?

Я посмотрела на него так презрительно, как только могла.

– По рукам! Ты отведешь меня к Лее и забудешь о ней, а я пересплю с тобой – один раз – и Сопротивление выкупит меня.

– Отлично, – Бен ткнул меня в лоб, и я опрокинулась на спину. – Кстати, если они не раскошелятся, придется прибегнуть к варианту номер три. Я еще никогда не имел дела с девственницей, поэтому, знаешь ли, могу побаловать себя, оставив тебя себе.

По коже пробежали мурашки при мысли о перспективе сидеть прикованной к полу весь день, ожидая, пока Бен захочет меня. Я перевернулась на бок и сжалась в клубок, уныло радуясь тому, что скоро увижу Лею. Для меня она была единственной матерью, какую я знала. У нее сердце разрывалось, когда она оставляла меня одну, в хижине, но выбора у нас не было. Лучше жить в глуши, чем бояться попасть в лапы к мужчине, который принудит меня спать с ним и рожать для него потомство. В хижине я была в безопасности.

После этого разговора Бен оставил меня в покое. Оставшись одна, я осмотрелась и, разглядев металлические панели и узкий коридор, предположила, что нахожусь в каком-то трейлере.

Бен вернулся в спальню, когда я уже задремала. В его руке темнела полупустая бутылка, из которой он прихлебывал виски. Раздраженно фыркнув, я перекатилась на спину. Его нечитаемый взгляд прошелся по мне.

– Я хочу писать, – коротко предупредила я.

– А волшебное слово?

Я попыталась сесть.

– Пожалуйста.

Ухватившись за передок платья, Бен вздернул меня на колени. Не сводя с меня глаз, он вытащил складной нож и разрезал плотную ткань сверху донизу. Под мой отчаянный визг он откинул в стороны края одежды и приник к шее, его губы порывисто спустились к моей груди, оставляя на коже влажную дорожку поцелуев. Он застонал и разжал руки.

Я опрокинулась на спину, пискнув, как резиновая игрушка, и Бен оказался на мне в мгновение ока. Он покрыл поцелуями мою грудь и обхватил губами сосок, не замечая, что расплескивает по нашим телам виски.

– Прекрати! – одернула его я. – Я не расскажу тебе, где…

– Да заткнись уже.

В ярости я принялась брыкаться, пытаясь скинуть его, но Бен придавил меня всем своим весом, продолжая ласково теребить языком напрягшийся сосок. По моему телу прошла теплая волна, но я старалась не подавать виду, до крови кусая губы. Было тихо: я слышала только, как он посасывает кожу и еще – где-то вдалеке – негромкий звук телевизора.

Обслюнявив меня всю, он откинулся назад и потянулся к штанам. Другой рукой нашарил бутылку виски, отпил из нее, и я едва успела отвести глаза, как он вытащил член из штанов. Бен подобрался ко мне и, блаженно застонав, погладил меня членом. Больше всего я боялась, что он решит запихнуть его мне в рот или лишит меня девственности, но этого не случилось.

Бен задышал чаще, и я ощутила, как что-то капнуло мне на живот. Приоткрыв один глаз, я увидела, как с пальцев Бена капает что-то белое, сочащееся из кончика его пениса, который он методично наглаживал. Глаза Бена были закрыты, его кадык дернулся. Я смотрела на него, а когда его темные глаза встретились с моими, быстро отвела взгляд.

Бен перевел дыхание и встал. Я смотрела, как он нажимает кнопку на своем ремне, как оттуда – из потайной ячейки – выпрыгивают ключи. Он взял меня за шею, поставил на колени и, потянувшись мне за спину, расстегнул наручники.

Мои запястья настолько онемели, что я и помыслить не могла о том, чтобы напасть на него. Он жестом велел мне следовать за ним, и мы прошли в душевую, где он позволил мне остаться одной и помыться. Это точно был трейлер. Все крепилось к полу, туалет был маленьким, душ совсем тесным. Закончив свои дела, я обтерлась мокрым полотенцем и вытерла потеки вязкой жидкости на животе. Отвратительно.

Бен ждал меня за дверью. Он вытряхнул меня из обрывков платья и загнал обратно в спальню, где взамен вручил мне свою белую футболку, достававшую мне до самых колен. Заодно он стащил с меня трусы и выкинул их, заявив, что они мне больше не понадобятся.

Я хмуро уставилась в пол.

– Я просила тебя остановиться.

– Мне плевать. – Бен снова припал к горлышку бутылки и пошатнулся. – Я буду делать с тобой все, что захочу.

Он вцепился в мою руку и, подтащив меня к себе, начал неаккуратно целовать. Я уперлась ему в грудь, но он целовал все настойчивей, покачиваясь, и стиснул меня, стоило мне задергаться в его объятиях. От его рта пахло виски и беконом. Сочетание показалось мне странно приятным, но это не отменяло того факта, что Бен был настоящим мудаком.

– Хватит! – зашипела я. – Отвали от меня!

Бен на секунду отвлекся, убирая бутылку в сторону, и скользнул руками по моей талии. Он взасос целовал меня, его руки блуждали по мне вверх и вниз, задирая футболку – кожу покалывало везде, куда дотрагивались его пальцы. Он застонал и попытался уложить меня на постель, но теперь мои руки были свободны, и я могла сопротивляться.

– Ты женщина, – пробормотал Бен. – Я не должен спрашивать у тебя разрешения. Я могу кончать на тебя и облизывать твои сиськи – столько, сколько пожелаю. У тебя нет никакого блядского права меня останавливать.

Формально он был прав. Но формальности меня не волновали. Меня не заботило процветание человечества: пускай род людской вымрет, мне это безразлично. Я хочу иметь достоинство и независимость, на которые у меня есть право, даже если весь свет будет считать, что я обязана пожертвовать ими ради общего блага.

Но для этого мне нужно вернуться к Лее. Пусть мои руки свободны, а Бен пьян – он все равно в два раза больше меня и гораздо сильнее. Но мужчины любят потешить свое самолюбие. Поэтому, проглотив гордость, я склонила голову, позволяя ему распластать меня на кровати.

– Да, правда, – пролепетала я самым жалобным голосом. – Простите, сэр.

Обращение «сэр» возымело желанный эффект. Бен встал между моих колен и кивнул. Неоспоримое право мужчин на женщин появилось сразу же после эпидемии, и теперь глубоко укоренилось в сознании общества. Большинство мужчин свято уверовало – благодаря промыванию мозгов или общественным стереотипам, не имеет значения – что женщины являлись собственностью, предназначенной для личного удовлетворения и для размножения. Редко кто был способен думать иначе, и даже многие женщины поддались на эту всемирную ложь.

Бен поморгал, но все же кивнул.

– Ладно. Хорошо. Хорошая девочка.

Перед уходом он вернул наручники на мои запястья и приковал меня к полу. Понурив голову, я крепко зажмурилась. Пожалуйста, окажись в Монтане, Лея!

========== The Reality ==========

– Просыпайся, малыш.

Нехотя и сонно я разлепила глаза. Меня встретил утренний свет, я лежала боком на полу. Ребра ныли, плечи сводило от боли. Поморщившись, я застонала. Ноздрей достиг запах бекона и яиц, от которого у меня сразу заурчало в животе. Еда… Мне нужна еда. И вода. Так хочется пить…

Мой взгляд уткнулся в ноги Бена, поднялся по его обнаженному торсу к улыбающемуся лицу и, наконец, к дымящейся тарелке в руке. Рот наполнился слюной, я с трудом сглотнула.

Он наклонил голову.

– Проголодалась?

– …Да, – ответила я.

– Что ж, возможно, я мог бы поделиться с тобой, если услышу вежливую просьбу.

Мы посмотрели друг на друга в упор. Бен выжидательно поднял брови, а я сжала челюсти. Плюнь и разотри, Рей! Тебе просто надо добраться до Леи!

Я прочистила горло.

– Можно мне немного еды, пожалуйста?

Ухмылка Бена стала шире, и он подошел ближе. Длинными пальцами зачесал мне волосы назад, перебросив их с одного плеча на другое, и опустил тарелку – прямо к своему паху. Мне пришлось засунуть свою гордость подальше: я встала на колени и – под протяжное урчание в животе – вытянула шею. Бен провел пальцами по моей щеке, и я начала неловко запихивать в себя кусочки еды – быстро, как только могла.