Текст книги "Салазар Малфой (СИ)"

Автор книги: Маленькое безумие

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)



========== Часть 1 ==========

В доме Малфоев был праздник: родились целых два наследника, что в мире магии очень редко. Нарцисса – мать близнецов, была довольна собой. Она выполнила свой материнский долг и теперь имела все права на спокойную светскую жизнь. Ах, как она давно не была на приемах! А все эти дети! В тяжелом положении нельзя было перенапрягаться и пользоваться магией. Ну и что, что она пользовалась магией, пока не видел Люциус, и ведь родились целых ДВА ребенка.

Люциус был счастлив. Каким бы Малфоем до мозга костей он не был, но дети для него всегда были святым. Близнецы, его дети, молодому отцу для счастья ничего больше не нужно. Но этому празднику суждено было омрачиться после первых же диагностических чар, наложенных на детей колдомедиком, выяснилось, что у первенца сильная недоразвитость: повреждение магического ядра, вследствие чего, есть шанс, что мальчик не сможет колдовать.

Люциус был безутешен. Это позор, клеймо и конец репутации рода. Его сын почти сквиб. И хуже того – Нарциссе на мальчика было наплевать! На сына, их сына. Он всегда знал, что его жена – та еще змея, но чтобы предлагать выбросить мальчика! Нет, его сын будет жить с ними. Люциус сделает все для того, чтобы сын выздоровел.

***

Прошло одиннадцать лет. Многое изменилось. Остыли те немногие чувства, что были между Нарциссой и Люциусом. Драко вырос и уже готовился поступать в Хогвартс, и лишь одно оставалось неизменным: Салазар, старший из сыновей, психически оставался полугодовалым. Он агукал, плакал, писался и ничто не помогало. Люциус потратил кругленькую сумму на лечение мальчика, но никто не мог помочь. Даже магглы развели руками. Нарцисса, в отличие от мужа, на тему первенца даже не заморачивалась. Для нее его не было. Да и второго сына, в принципе, тоже, так, сожитель. Для младшего из сыновей старший был позором. Единственные чувства, которые тот испытывал к Салазару, были презрение и стыд. Он не хотел иметь такого брата. Часто он думал, что лучше бы Салазар не родился. Также часто говорила и мамочка. Как жаль, что она все время занята.

***

Сегодня был десятый день с момента отъезда Малфоя-младшего в Хогвартс. Люциус как всегда встал рано: нужно было успеть прийти в «детскую» до того, как проснется Салазар. Его мальчик уже говорил не только «агу», но и «уа», прогресс! Хоть это и было не столь радостно, но для Люциуса это была надежда. На что, он и сам не знал, но все же, он надеялся.

Дверь тихо отворилась, на кровати лежал мальчик лет девяти с виду, но на деле одиннадцатилетний. У него было красивое лицо, светлые волосы и серые глаза, которые пока что были закрыты. Люциус успел вовремя: сын еще спал, а значит, когда проснется, то сразу окажется в заботливых руках отца. Эх, еще бы Нарцисса была любящей матерью, а не светской стервятницей. Ну, да ладно. Для Салазара ведь нет разницы, кто рядом с ним, он ведь даже его не узнает.

Люциус усмехнулся: “И зачем он вылечил магическое ядро сына, если знал, что это не поможет?” Но надежда заставляла пытаться вернуть сыну разум снова и снова. И так хочется верить, что это не напрасно.

Мальчик на постели заворочался, и Люциус, сбросив оцепенение мыслей, подошел к кровати сына: нужно было быстро наложить омывающие чары.

Серые глаза ребенка открылись и посмотрели на отца ясным и разумным взглядом. Люциус недоверчиво смотрел в эти глаза, которые были всегда пустыми. Неужели мальчик выздоравливает? Или это все же бред воспаленного от бесконечной заботы разума?

Губы, не привыкшие к словам, попытались сложить хоть что-то членораздельное из тех звуков, что могло выдать нетренированное детское горло. Вышло только, что-то отдельно похожее на «аппа», но для Малфоя это было неземное счастье: сын выздоравливает.

В тот же день Люциус сообщил Нарциссе радостную весть, на что та только фыркнула и сказала, что «счастливый отец» совсем с катушек съехал. Тогда лорд впервые задумался, а не много ли на себя берет “его леди” ?

Через неделю, войдя в «детскую», Люциус застал Салазара сидящим. До этого мальчик только лежал и вертелся с боку на бок. Теперь отец точно был уверен: сын идет на поправку.

Спустя еще неделю его встретили почти не исковерканным «папа». В тот день Люциус Малфой искренне уверовал в Чудеса, настоящие чудеса.

Сентябрь кончился, и уже Салазар, на пару с отцом, сидит на кровати и разучивает звучание слов. Уже были предприняты робкие попытки есть самостоятельно, но ложка не желала держаться нормально.

Счастливый отец забыл про все на свете и сидел с сыном сутками напролет. Он и думать забыл о жене, а зря. Нарцисса успела потратить немалую сумму, и никакой гоблин-управляющий не мог ее остановить. Только когда к Лорду пришли из Гринготтса, он вспомнил, что кроме сына, у него еще есть дела рода. И дела эти оказались плачевны: дражайшая женушка успела прокутить хорошую сумму, что сказывалось и на состоянии семьи, и на ее рейтинге, а это было очень плохо. Семьи такого полета, как Малфой, всегда ориентировались на материальное благосостояние партнеров. И, если в срочном порядке не поправить все то, что натворила “Леди”, то вполне может статься, что Малфоям откажут в помолвках многие чистокровные семьи.

Решений было несколько: либо быстро и без огласки заработать как можно больше, либо официально начать активно играть на биржах и вкладывать в акции. А можно было выгнать из рода Нарциссу, обвинив во всех грехах, что было бы правдой, и расторгнуть тем самым брак. Почему-то последнее казалось предпочтительнее. Может, просто из-за того, что Малфой устал? От жены не было толка: мать из нее никакая, хозяйка ужасная, как украшение дома и жизни и то, приелась. Единственное, что осталось от былой любви – глухое раздражение. Ему ведь предлагали и других жен, которые были красивее, умнее, богаче, но он выбрал Нарциссу, которая в тот момент казалась ангелом, порхающим на балу. Единственное, что осталось от той девушки, в женщине была только любовь к приемам. Лорд думал недолго. И, коротко сказав: «Изгнать», вернулся к одному из любимейших существ на земле – сыну. «Второе существо» сейчас было на учебе.

========== часть 2 ==========

Прошел учебный год. Драко собирал вещи и думал о том, что же происходит в его жизни. Любимая матушка была изгнана из рода, недоразвитый брат, по словам отца, почти выздоровел и уже может бегать, правда, если бы не колдомедики, ему бы пришлось еще несколько лет учиться ходить, но это неважно. Салазар уже начал учиться читать, и его развитие на этом поприще шло в ударных темпах. А еще, Драко не понимал, почему мама все время врала. Она всегда говорила, что занята делами рода, но на деле ходила и сорила деньгами. Как сын, Малфой-младший хотел ее оправдать, но как наследник рода – убить. Она нанесла удар по семье, отцу и роду. Драко только сейчас понял, что для нее и он, и брат были просто мебелью. И если его она принимала за необходимую «вещь», то Салазар был «вещью» испорченной. Она много раз пыталась избавиться от первого ребенка, но отец успевал заметить неладное раньше, чем проклятье, яд или другие чары начинали действовать.

Впервые Драко задумался о причине недоразвитости брата. Может, все дело в матери.

***

Как только отец встретил его на платформе 9 3/4 , то тут же перенес их домой, где отвел его в комнату к Салазару. Драко ожидал увидеть все что угодно, но не братца-дурачка с томиком «Некромантия: души и умертвия». Все же, отец был прав: это – чудо. А еще это чудо умело говорить. И при том – по этикету.

– Здравствуй, Драко, приятного утра. Как поездка? Было ли поступление в Хогвартс делом выгодным или ты потерял время? – голос Салазара был выше, чем у сверстников, почти как у пятилетнего. Это ввело Драко в еще больший ступор. Если серьезно, то Драко думалось, что это просто обморок, а может, шуточки Лонгботтома. Да, определенно он сейчас едет в купе…

– Драко! Драко, что с тобой? – отец тряс его за плечо. Но все же не купе. Значит это – быль?

– Да, отец, все нормально. – Малфой-самый-младший поспешно сбросил оцепенение и постарался воспринять брата, как равного, а не как раньше. Тем более, теперь, когда Салазар почти выздоровел, еще не известно, кто будет наследником.

Драко постарался вспомнить, чему его учил отец, когда говорил о выдержке аристократа. Взять себя в руки и…

– Несомненно, утро приятное, особенно приятно узнать, что тебе стало лучше. Добрался, я хорошо, спасибо. А что насчет выгоды, думаю, она, несомненно, была.

Почти идеально. Во всяком случае, по мнению самого Драко, а отец, мальчик украдкой скользнул глазами по нему, недоволен. И неизвестно чем.

– Вы же братья, так почему бы вам не присесть и не пообщаться нормально, без расшаркиваний. Салазар, я понимаю, что ты не привык к другим людям, кроме меня и медиков, но все же, будь помягче.

– Прошу прощения, отец, но я умею общаться только так.

– Неправда, со мной ты говоришь по-другому.

– Но и вас я знаю намного лучше, чем брата.

Драко замялся. Возможно ли будет наладить отношение в их семье? Все же, как бы Драко не старался, но память годичной давности говорила о том, что этот мальчик не может даже говорить, не то что вести осмысленную беседу. Драко понял только одно – будет сложно перебороть себя, а надо.

Видимо, это понимал и брат, так как сразу же постарался завести разговор на ни к чему не обязывающую тему о школе. Через минут двадцать Драко забыл, что говорит с «отсталым» братом. Немного сбивало только то, что тот все еще плохо говорил и не мог выговорить некоторых слов.

Отец ушел, оставив мальчиков одних, а те этого не заметили. Вернее, не заметил Драко, а вот Салазар отметил, что отец очень устал. Это выдавала чуть сгорбленная аристократическая спина, которая, по идее, не должна никогда прогибаться под тяжестью невзгод.

Разговор мальчики закончили только когда их позвали на обед. Салазар, не без помощи брата, смог спуститься в обеденную. Отец, увидев это, просиял, как солнышко. Это значило, что мышцы мальчика начинают крепнуть.

Для Салазара это оказался тяжелый переход, поэтому он совсем не по-светски плюхнулся на стул. Никто его не упрекнул. По лицу мальчика тек пот – это явно показывало, насколько тот еще слаб. Драко лишь еле заметно покачал головой. Не таким он себе представлял брата, когда читал письма отца. Думалось, что тот повзрослел психически на год или полтора. Но сейчас за столом сидел слабый болезненный мальчик, которому можно было дать даже больше, чем было на самом деле. Драко вдруг подумал, что если Салазар подтянет свою физическую форму, то титул Лорда лучше будет уступить ему.

И все же, было интересно, как же все-таки Салазар так повзрослел. Чудо чудом, но и у него должны быть корни.

========== Часть 3 ==========

У чуда были корни, и корни эти росли из будущего. Салазар Малфой являлся, хм, реинкарнацией Гарри Поттера. Довольно странной, надо заметить. Но важно не это, а то с чего собственно началась наша история.

Все было довольно просто и прозаично: победив Волан-де-Морта, Гарри оказался в св. Мунго, где к нему пришел живой и здоровый Дамболдор. Этот безумец поведал о своем плане победы над Томом, о том, как протекали события согласно плану, и как нашел лучшие кандидатуры друзей для Гарри, как из глуповатой и стервозной Гермионы с помощью артефакта создал умную и прилежную девочку. Как договорился о его, Гарри, свадьбе с Джинни, если Рон будет все время крутиться возле Мальчика-который-выжил, заставляя думать его как нужно директору. Рассказал, как деньги со счета Гарри снимались и уходили на нужды Уизли и Ордена Феникса.

Единственными, кто был искренен с Гарри, были четыре учителя: Флитвик, Снейп, Минерва и Люпин. Флитвик не лез в дела директора и о плане не знал. Минерву не просвещал сам директор, зная о том, что та будет против. Люпин тоже не знал. А Снейп всегда говорил, что думает и скрыто заботился о мальчике, остальные притворялись, лгали в лицо и улыбались. Близнецы, и те – лгали. Они лгали всем и воровали идеи у одного мальчика-алхимика из Слизерина. И вот теперь Гарри все это знал. Зачем Дамболдор рассказал ему это, чтобы он оценил гениальность плана? Так он оценил, на своей шкуре оценил.

Когда директор ушел, Гарри чувствовал себя, как изнасилованная девочка, которой еще вспороли грудную клетку и наплевали на еле бьющееся сердце. Тогда, лежа в палате, он задал себе вопрос: «А почему, собственно, Том взбунтовался?»

Через час колдомедик, пришедший проверить его состояние, увидел лишь скомканную в углу кровати простыню.

***

Гарри вернулся на площадь Гриммо, где провел столько времени с «друзьями». Это было единственным местом, где без его собственного желания не могли достать. Быстро поставив запрет на всех своих знакомых в чарах «Фиделиус», он успокоился и стал потихоньку расслабляться.

Ему не нужно было просыпаться рано: еду готовил Кричер, поэтому можно было понежиться в кровати или у камина, но все это быстро надоело. Он сделал первую вылазку в библиотеку. Старательно ища книги по светлой магии, избегал по черной, пока не понял, что так он ничего серьезного не узнает. И тогда он взял первую книгу из раздела «темная». И это оказались традиции магического мира.

Смешно. Традиции стали запретны. Гарри углубился в изучение книги и чем дальше читал, тем больше ему хотелось смеяться. Да, Дамболдор – великий манипулятор! Так запудрить мозги! Как вы думаете, почему у Дамболдора такая длинная борода, да и волосы тоже? Да все просто! Чем длиннее волос мага, тем больше вместительность резерва! Точнее не совсем так. Когда резерв мага наполняется до краев, излишки уходят в волосы. Хм, ничего удивительного, что у Дамби столько мощи. И ясно, зачем он так рьяно вводит в жизнь магов быт маглов.

А вот еще: «Молодые маги должны говорить исключительно аккуратно и по этикету – это поможет им легче учить заклинания». Вот вам и добрый дедушка. Или же: «Будьте осторожнее с предателями крови, их магия нестабильна, вследствие чего их эмоции тоже нестабильны: в любой момент они могут обезуметь». Так-то. С такими друзьями, как Уизли, ему и Тома не нужно было. Всего-то хорошо раскачать психику и вот тебе псих.

Гарри долго смеялся, когда понял, на кого тратил время. Понял, что нет темной и светлой магии, и нет разницы, какой ты крови. Хотя нет, есть. Маглорожденные тянут магию отовсюду и из магов тоже, а чистокровные поглощают ее из источника рода. Вот вам и нелюбовь к «грязнокровкам».

Гарри изучил книгу вдоль и поперек и понял только одно: мир магии без «черных» ритуалов не может существовать. Почти все традиции были тем или иным ритуалом. То же преломление палочки: «Источник мага и палочка почти полностью сливаются. Если палочку выиграть в поединке, то связь рвется безболезненно. Если палочку отнять и пустить по ней свою энергию, то сила сопротивления повредит и палочку и вас. Если сломать палочку человека, то его ядро будет повреждено».

Почти все действия магов несут свой скрытый смысл. Все это было скрыто от маглорожденных. Гарри похандрил денек и просто исчез в библиотеке. Кричер, видя такое похвальное отношение «предателя» к традициям, стал лучше относиться к Гарри. Вальбурга перестала кричать на весь особняк, а лишь сдержано хвалила за «возвращение в лоно магии».

Гарри на них не обращал внимание. Теперь для него стало важным выучить как можно больше ритуалов, заклинаний и проклятий темной магии. Когда он дошел до одной из вершин магии – некромантии, он уже точно не был тем мальчиком, что пришел первый раз в этот дом. Ему уже исполнилось двадцать, и он стал замкнутым социопатом. Единственным его собеседником стал портрет Вальбурги. Они могли часами говорить о погоде, получая нестерпимое удовольствие от течения слов.

Где-то в двадцать один он нашел книгу, где был записан ритуал, в результате которого можно было прервать свою жизнь и получить новую, как побочный эффект шел дар некроманта. И было предупреждение: «Большинство людей сходят с ума». Весело. По мнению Гарри, он уже и так сошел с ума так, что через несколько недель ритуал был проведен и род Блеков окончательно потерял наследников.

***

Пришел в себя Гарри уже в теле мальчика. Тело не слушалось, язык не ворочался, кушать хотелось зверски. Когда пришел Люциус из слова «Здравствуйте» вышло только «Уа». Зато не спалился. Представьте себе: входите вы к своему сыну в комнату и вместо «Папа» слышите сухое «Здравствуйте». Странно, не правда ли?

Через неделю он смог заставить горло издавать нужные ему звуки. Первым более-менее удачным «словом» стало «аппа», так обрадовавшее Люциуса. Только увидев счастье в глазах «отца», Гарри понял, как ему на самом деле не хватало все прожитые годы близких людей, которые бы радовались малейшему достижению.

С того дня Гарри стал учиться для нового отца. Просто ради того, что бы тот радовался. Впервые он чувствовал, что нужен кому-то и хотелось ответить, чем-нибудь равноценным. Каждый день он ложился с сорванным голосом и перетруженными мышцами. К утру магия восстанавливала организм, и он снова истязал свое тело, чтобы быстрее добиться успеха.

Результатом его метаний стало то, что отец забыл про любые дела. Он видел, что это плохо, но ничего не говорил. Видимо, зря. Когда эльфы позвали отца в приемную, Гарри понял: что-то случилось. Когда же вернулся Люциус с хмурым лицом, выяснилось, что «мамы» у Гарри теперь нет, хотя ее и до этого не было.

Поттер-который-Малфой не знал, почему, но после этого скоротечного развода отец стал казаться моложе. Видимо, не все было радужно в семье. Но на тот момент это уже стало неважно. Нарцисса впервые вошла в комнату Салазара только после развода, когда получила извещение. Она бы туда и не зашла, если бы Люциус не отказался ее принимать.

Нарцисса кричала, грозилась расправой, она совсем неаристократично падала на колени ровно до того момента, пока Гарри это не надоело, и он не упрекнул ее в отвратительном поведении. Картаво, пискляво, но строго по этикету. Ее лицо в тот момент очень напоминало белый мрамор. Столь же белое и неподвижное. Может быть, она могла бы упасть в обморок, но, видимо, ей не настолько было плохо. Через несколько секунд она вылетела из комнаты быстрее Авады.

Дальнейшие дни слились для Гарри в сплошную мешанину целей, их достижений, и визитов колдомедиков. Поттер признавал, что если бы не медики, ему бы приходилось намного хуже. С помощью заклятий и зелий те творили чудеса. Через несколько месяцев он, под завязку напичканный зельями, смог немного пробежаться. Правда, потом он еле мог подняться с постели.

Когда приехал Драко, Гарри был как раз после очередной «пробежки». Он уже не падал без сил на кровать после них, а мог сидеть и даже сделать пару шагов. Поэтому, когда их пригласили за стол, он не стал дожидаться его личного эльфа, а по-быстрому, при помощи брата, сбежал из комнаты.

========== Часть 4 ==========

Pov Салазара.

Удивительное дело: мне ведь уже двадцать два года, но чувствую себя ребенком, а не взрослым в яслях. Видимо, тело смогло гормонами убедить в этом разум.

Знаете, я понял, почему настоящий Салазар остался ребенком. Он был природным некромантом. Не знаю, как вы, а я бы не смог остаться в своем разуме, видя все эти души. Мертвые, такие, какими они были в последние секунды своей жизни. Это действительно страшно. Видимо, я все же безумен, так как сойти с ума еще больше у меня не получилось.

Все лето мы с Драко старались наладить контакты между собой, сидели в библиотеке или прогуливались по саду, за которым когда-то ухаживала Нарцисса. Это было единственное, что она нам от себя оставила.

Драко часто жаловался, что без мамы ему плохо. Да, какой бы плохой она не была, но для брата она была примером светского человека. Потерять иллюзию идеального человека больно, но необходимо. Я понимал это теперь, когда мой идеал сам пришел ко мне, рассказав про всю ту грязь, что скрывал в себе. Только когда Дамболдор показал мне свое истинное лицо, я понял, что у человека не должно быть идолов. Идол затмевает все собой, ты забываешь обо всем: а это чревато потерей самого себя. Драко я это не говорил: он сам должен был к этому прийти.

***

За три дня до отъезда мы все же решили, что мне стоит поехать в Хогвартс. Сначала отец был за то, чтобы я учился на дому, я тоже не хотел ехать к Дамблдору, а вот Драко был полностью за Хогвартс. Не знаю, чем брат подкупил отца, но теперь мне приходилось сидеть и дочитывать книги по некромантии, которые я хотел прочитать после отъезда Драко.

В день отъезда отец снова вызвал колдомедика и тот, проверив мое состояние, вынес вердикт, что я уже могу снижать норму зелий, которые потреблял все это время: тело начинало приходить к положенной моему возрасту форме. Я все еще выглядел как дистрофик, но уже появлялись мышцы. Бегать и выполнять тяжелые физические упражнения мне разрешили только с применением тех зелий, которые вызывали у меня зверскую усталость.

Как бы я ни уговаривал отца оставить меня на еще один год дома, решение он не изменил, и вот теперь, стоя на платформе 9 3/4, я понимаю, что уже сам не вернусь домой. Я вдруг понял, что могу начать жить по-новому, так, как не мог жить в своем мире.

– Салазар, – окрикнул меня брат, уже севший в поезд, – ты идешь?

Я сбросил наваждение мыслей и как можно быстрее двинулся в сторону поезда. Лавируя между детьми, я не заметил мальчика:

– Эй, смотри куда прешь! – я посмотрел на того, кого задел плечом, и увидел Невилла, здесь он очень напоминал Драко из моего старого мира: столько же презрения в глазах.

– Во-первых, я не прусь. Вы могли заметить, что здесь тяжело пройти, не задев кого-нибудь, это во-вторых. И в третьих, говорите,пожалуйста, культурно, – я выжидающе смотрел на «бывшего друга», реакция не заставила ждать:

– Да ты знаешь, кто я! – взревел он, напирая на меня. Я устало выдохнул: гопники из мира маглов говорили так же.

– Допустим, знаю, но что это меняет?

Невилл как-то резко сдулся, пораженно глядя на меня, видимо, с ним еще никто так не говорил.

– Салазар, что случилось? – ко мне незаметно подошел Драко, увидавший, что возникла конфликтная ситуация, – Что вам нужно от моего брата?

– Брата? – Невилл посмотрел поочередно на меня и Драко и сказал своим высокомерным тоном: – А я-то думал, что в вашей семье всего один ублюдок, а вас – двое!

Драко вспыхнул, хотел уже что-то сказать, но я его остановил, я прекрасно видел, что отец, разговаривавший до этого с кем-то из своих знакомых, пристально смотрит на нас.

– Мистер Лонгботтом, я желаю вызвать вас на поединок чести, заклинания можно применять любые, – сказал я так громко, что мой голос, до этого и так бывший высоким, стал писклявым. Да, это не зычный голос мужчины, чьи слова стали бы воспринимать всерьез, но кто знал и понимал, ЧТО сейчас было сказано, внимательно смотрели на нас. Отец тоже смотрел, он хотел подойти к нам, но его остановил его давешний собеседник и стал что-то втолковывать.

– Ха! И такая пискля собирается меня победить?

– Да, собираюсь. Ну, вы примете мой вызов или струсите?

Некоторые чистокровные поморщились: это было грубо, но я знал, что чуть сбив свой рейтинг сейчас, я подниму его через несколько минут.

– Принимаю! – повелся на подначку Невилл. – Когда и где?

– Здесь и сейчас!

Лонгботтом резко посерел, ясно, если раньше его и вызывали, то он мог подготовиться или же это было не у всех на виду.

– Хорошо, кто будет твоим секундантом?

Я осмотрел толпу вокруг нас: здесь было много людей, которые могли бы стать мне нужны потом, но сейчас я выбрал именно ЕГО.

– Мистер Снейп, не могли бы вы быть моим секундантом?

Северус внимательно осмотрел меня и чему-то ухмыльнувшись, кивнул, а я увидел за его плечом призрака. Мама? Это была Лили Эванс, она улыбалась мне подбадривающие. Она знает, кто я?!

Я неспешно подошел к моему секунданту, призрак переместился ко мне и положил на плечо руку. Меня швырнуло в память мамы. Любовь к Северусу, ссора, свадьба, сын, предсказание карги о том, что ее сын вернется в этот мир, смерть всей семьи Поттеров. Я вынырнул из ее памяти. Это было жестоко. Перед столь важным поединком, я стал волноваться, а это плохо. Зачем сейчас, мама?

Отец увидев, что со мной что-то не так, поспешил ко мне, но остановился, не дойдя и пары шагов, глядя на кого-то в толпе. Этот кто-то подошел ко мне:

– Значит, ты тоже их видишь?

Я перевел взгляд на говорившую и увидел Луну Лавгуд. Теперь мне стало ясно, почему девочка была безумна. Значит, она тоже некромант. Я недолго подумал и решился для себя: она будет моим другом.

– Ну, будем проводить бой или ты решил, что поезд подождет?

Невилл явно пытался показаться крутым, но голос подрагивал, и это все портило.

– Да, конечно.

Северус, ни сказав ни слова, прошел за мной.

***

Бой прошел в два заклинания: Лонгботтома и мое. И если Ступефай Невилла прошел мимо меня, то мое заклинание Левиосса, подхватившее его за одежду и хорошенько приложившее его об землю, прервало бой, так как оказалось, что у Лонгботтома и в этом мире хрупкие кости.

Мы с Драко сели в поезд под аплодисменты толпы и одобряющую улыбку отца.

========== Часть 5 ==========

Уже сидя в поезде, я засомневался: а правильно ли я поступил, сразу выйдя из тени? Не лучше ли было оставаться незаметным?

Дети, проходящие мимо нашего с Драко купе, опасливо рассматривали меня через стекло. На брата они не обращали внимания, что его, похоже, начинало раздражать. Ну да, он-то привык быть в центре внимания, нужно быстрее спасать ситуацию: иначе старательно наводимые мосты между нами будут сломаны.

– Драко, как думаешь, во что выльется мой поступок?

Брат удивленно посмотрел на меня, а потом с недоверием спросил:

– Ты, что, когда вызывал Лонгботтома на бой, не просчитывал последствия?

– Просчитать-то, просчитал, но я могу не все понимать в людях, все же, я впервые общаюсь с кем-то, кроме врачей и семьи.

Да-да, я давил на жалость и братский комплекс, появившийся у Драко не так давно, именно этого результата я и добивался все лето, расспрашивая близнеца об общении с людьми.

Драко стушевался и покраснел. Вот удивительно: каждый раз, как речь заходит о давешней моей неполноценности, он начинает краснеть и мяться. Что за реакция? Прямо как барышня! Ладно, ему всего-то двенадцать, это я – взрослый мужчина в теле ребенка, понимаю всю глупость его метаний, а вот для него, похоже, очень важно то, как он относился к Салазару, пока не появился я.

Впрочем, он довольно быстро справился с собой и стал выводить древо последствий. Ничего, пусть рассуждает: ему полезно – быстрее будет в будущем просчитывать результат. Драко вещал, а я слушал его и сопоставлял результаты. Ведь я тоже не магловский компьютер, чтобы найти все вероятности.

***

Так мы и доехали до Хогвартса в одиночестве: никто не рвался составить нам компанию в поездке. Только когда мы вышли, к нам подскочил Забини:

– Ну и шум вы навели, – громко проговорил он, улыбаясь от всей души, – я-то не видел ничего, но мне рассказали ребята. Говорят, что Невилла чуть в лепешку не превратили!

Я фыркнул: что за люди? Чистокровный, а правил общения не соблюдает. И после этого они осуждают обретенных?

– Представьтесь, сэр, – с нажимом сказал я, указывая, что общаться буду по этикету. Блейз, видимо, не был дураком и сразу сменил режим «рубаха-парень» на режим «достойный потомок древнего рода»:

– Прошу прощения за неучтивость и недостойное поведение. Я – Блейз Забини, а вы видимо – друг Драко?

Брат кашлянул, привлекая внимание друга, и проговорил:

– Это мой брат, Блейз. Мы близнецы и еще он, по идее,– наследник.

Я внимательно посмотрел на Драко. Что он задумал? Или это он из-за стыда предо мной? Если последнее, то это «Твою мать!» просто. Не хватало еще, чтобы он от комплекса брата терял разум. Мы же Малфои! Думаем сначала о выгоде, а потом о том, как выглядим.

Блейз сразу изменился в лице. Если до этого ко мне он обратился из вежливости по отношению к Драко, то теперь я встал на планку выше самого брата. Как бы теперь к близнецу не стали относиться хуже.

– Прошу прощения, я не знал, что в семье Малфой есть второй ребенок.

– Меня не выводили в свет из-за недуга, – я старался быть спокоен, но не понимал, что теперь делать: Драко испортил весь мой план поведения с другими, – сейчас я почти полностью здоров и готов учиться вместе со всеми.

– Рад слышать.

– Думаю, нам стоит поспешить к каретам, иначе все места займут, – и я пошел к повозкам.

Брат пошел следом, Блейз за ним. Ясно, Забини ставит Драко выше себя – это хорошо. Если бы он пошел сразу за мной, то это бы значило, что статус брата упал до уровня обычного родовитого мага. И тем более хорошо, что он за нами пошел: он сам признал нашу компанию и мое главенство.

Повозки и вправду почти закончились, и поэтому мы заняли первую попавшуюся. В нее тут же, вслед за нами, залезла девочка со значком Хаффлпаффа, но увидев, кто сидит, попыталась уйти.

– Мисс, не составите нам компанию? – спросил я, поглядывая на Блейза. Та поморщилась, ясно: она – «грязнокровка». Но я не собираюсь изображать из себя высокомерного ублюдка, да и связи нужны во всех слоях общества.

– Эм, да, конечно, – нехотя согласилась она, похоже, чувствуя себя в террариуме. Учитывая, какой у большинства из нас факультет…

Я, как сидящий ближе всех к входу, подал ей руку и, когда она за нее взялась, втянул в карету. Девочка села напротив меня, рядом с Блейзом, тот отодвинулся. Мне это совсем не понравилось, что же, если принял мое главенство, то посмотрим, будет ли мне подчиняться.

– Мистер Забини, если вам так неприятно общество очаровательной леди, может, предпочтете сесть к моему брату?

О да, это был культурный вопрос: «А не гей ли ты?». Но так же это было предупреждение, что я «поддерживаю грязнокровок». Следующий его шаг определит, будет ли он с нами общаться или станет врагом.

– Я думаю, что леди не столь плохая компания, но только если она умна и приятна в общении.

Ясно: он подчинится моим правилам, только если будет выгодно и приятно сотрудничать. В принципе, он мог и отказаться подчиняться, но я все же из Рода более старого и влиятельного, чем «Род Отравителей». Ему нужен покровитель, который не будет принижать его достоинство.

От всех этих хитросплетений слов у меня начала побаливать голова, все же до этого в такие игры я играл только с портретом Вальбурги. Не так уж легко понять, что тебе «говорит» собеседник, ошибешься, и тебе конец.

– Не думаю, что столь милая девушка может быть глупа.

Драко и Блейз фыркнули. Ну, моя фраза была почти полностью предназначена девочке, сидящей напротив. Я льстил грубо и очевидно, но это было очевидно «змеям», к которым я отношу себя, но не доброй Хаффе, которая полностью отражала дух своего факультета.