Текст книги "Гибель распределительного мира"

Автор книги: Макс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3 «Станция Рижская»

Стоило Степе открыть дверь, как голова стала разрываться от боли. Казалось, нечто живущее в черепушке проснулось и жаждало действовать, хотя со времени его переезда в Москву, он уже и забыл о комнате с демоном, находящимся за дверью, которая то не подавала признаков жизни, то приоткрывалась, портя ему жизнь.

– Прочь! Оставь меня в покое! ― кричал он, ввалившись в следующий вагон.

Ноги подкашивались, а в глазах двоилось. При этом пассажиры не обращали на Степу совершенно никого внимания. Из-за сильной головной боли он не сразу понял, что они все до единого были без сознания.

Поезд начал снижать скорость, хоть торможение было не резким, но и его хватило, чтобы Степа качнулся и упал спиной на пол.

Перед глазами все плыло, когда из динамиков, все тот же паршивый голос, произнес: "Рижская".

Раздался уже привычный скрежет открывающихся дверей, Степа вертел головой в надежде, что это спасатели, люди, что за ними пришли. Но двери в его вагоне были закрыты, а за окнами сгущалась тьма.

«А как же звук, я ведь слышал», ― пытался он, что-либо понять. До тех пор, пока до его слуха из глубины станции не донеслись звуки шагов. В окружающей тишине он был особенно отчетливый. Кто-то в тяжелых ботинках медленно приближался к стоящему поезду.

– Слав, ты чего-нибудь видишь? Кто это? ― крикнул Степа, в соседний вагон.

– Не пойму, вроде как я что-то вижу.

В следующий момент раздался оглушительный выстрел, который словно раскат грома эхом разлетелся по станции.

– Слав, ты жив!? ― через эхо выстрела крикнул Степа.

Но в ответ была лишь тишина. С трудом приняв сидячее положение и смотря в меж вагонный проход, через который он прошёл пару минут назад. Степа ждал, что произойдет дальше. Он смотрел, не моргая, но человек перед ним возник так неожиданно, что он подпрыгнул на своей пятой точке.

– Кто вы, что вам надо? ― обратился Степа с дрожью в голосе к незнакомцу, который стоял перед ним и своим видом вызывал у Степы трепет. Высокий настолько, что ему приходилось сильно подгибать ноги, чтобы войти в поезд, но при этом он был далеко не худым, как это часто бывает, а с весьма развитой мускулатурой. На ногах надеты тяжелые армейские ботинки с усиленными металлическими носками, которые дополняли такие же армейские штаны цвета хаки. А вот майка была спортивная, баскетбольная с известной фамилией на спине «Джордан». Но больше Степу пугало огромное устройство у него в руке, чем-то отдаленно напоминавшее револьвер большого калибра.

– Ты Степа? ― спросил он вполне человеческим голосом.

Внутренний голос подсказал Степе не врать, потому он молча кивнул и зажмурил глаза, боясь, что это последнее, что он видит в жизни.

Но выстрела не последовало, вместо него по станции разнесся странный неприятный звук, от которого голова Степы в первый момент чуть не лопнула, зато, спустя несколько секунд, головная боль утихла так же быстро, как и появилась.

– Вижу, что тебе полегчало. Честно, не ожидал, что сработает. Подожди меня тут, мне надо закончить проверку поезда, ― незнакомец прошёл мимо Степы, оставив его сидеть на полу.

– Стой! Кто ты, где мы и что, черт возьми, происходит?

– Для тебя будет лучше делать то, что я тебе говорю, ― проговорил чужак, не оборачиваясь.

«Кто этот громила?» ― думал Степа, смотря ему в спину. Пока не вспомнил о Славе. Вскочив и забежав в первый вагон, он ожидал увидеть труп несчастного. Но к его удивлению в вагоне кроме мирно спящей Оли никого не было. Зато с той стороны, куда ушёл загадочный незнакомец раздался ещё один выстрел.

– Оля, просыпайся. Надо бежать.

Он пытался её растолкать, но все было без толку. Тогда он взял её на руки, и ещё раз посмотрев в сторону, откуда раздался выстрел, выбежал во мрак станции. К тому времени звук, отогнавший его загадочную головную боль, затихал, становясь с каждой секундой все менее уловимым, но к облегчению Степы пока его голова работала как надо.

Мрак закрытой станции окутал их, сделав всего десять шагов от поезда, сам состав было уже не рассмотреть. Хотя, казалось, в этой темноте, поезд с включенным освещением, должен выделяться, как луна среди ночного неба.

Оля тем временем стала пробуждаться из глубокого сна.

– Оля, проснись, проснись сейчас не время спать!

– Что, что происходит, почему так темно?

Степа аккуратно поставил ее на ноги и взял за руку, чтобы не потерять.

– Мы на Рижской. Долгая история, попробуем здесь выбраться на поверхность.

– Но она же на ремонте? ― Не успела Оля договорить, как ещё один выстрел эхом разлетелся по станции.

Степа чувствовал, как от страха ее рука буквально вцепилась в его ладонь.

– Все будет хорошо, главное не шуметь.

Но сделав пару шагов, он налетел на пустое ведро из-под краски, и дребезжащий звон тут же разлетелся по всей станции. От страха Оля со Степой встали, словно вкопанные, боясь пошевелиться.

Стоило пустому ведру прийти в состояние покоя, а тишине вновь завладеть сводами станции, как где-то в темноте раздались тяжелые шаги. Этого звука хватило, чтобы они, держась за руки, тут же побежали. Их ноги то и дело натыкаясь на всякий строительный мусор, но больше всего они боялись случайно упасть с пирона на рельсы, так как направление, куда они бежали, практически сразу потерялось. Шаги, которые ускорялись, пропорционально их темпу, было все так же отчетливо слышно.

В тот момент, когда дыхание уже начинало их подводить, они на всей скорости в кого-то врезались. Их вес был на много больше, и тот, с кем они столкнулись, отлетел от них, упав на пол.

На секунду повисла тишина, за которой последовали, всхлипывания девочки.

– Господи, это ведь ребенок? ― воскликнула Оля, и отпустив руку Степы, устремилась в темноту на звук плача.

– Оля, нет! Попытался остановить ее Степа, но он уже не ощущал ее присутствия рядом.

Непроглядная темнота, а вместе с ней и страх сковывали его движения, но вместе с тем он ощущал, что нечто в его голове вновь выходит из своего убежища. Это чувство казалось настолько сильным, что он не просто чувствовал, он слышал, как оно говорит:

– Степка, доверься мне, я знаю, что делать.

– Знаю я тебя, Машка чуть не утонула, пока ты мне помогал, ― сказал Степа вслух.

«Господи, я что, совсем поехал, разговариваю сам с собой», ― он схватился за голову, как будто хотел руками разложить мысли по полкам. Как вдруг из своей же головы услышал отчётливый голос.

– Ты просто еще ничего не понимаешь. Она нам мешала, а наше место именно здесь.

– И поэтому ты заставил меня стоять и смотреть, как она тонет?! ― Степа уже не сдерживался и кричал на всю станцию.

– Она не утонула бы, я это знал! А сейчас надо действовать пока этот псих нас не прикончил.

Прислушавшись, Степа услышал, что шаги были совсем близко.

– Хорошо, я не знаю кто ты и где ты, но если можешь, то помоги мне!

Прошло пару мгновений, которые под звук приближающихся шагов показались целой вечностью, в течение которых ничего не происходило. А после вестибюль станции вышел из тьмы. Степа закрывал и открывал глаза, пытаясь понять, что произошло. Буквально мгновение назад кругом была тьма, а сейчас он видел все вокруг, включая Олю с какой-то девочкой.

– Все благодарности потом, а сейчас действуй! ― проговорил голос.

Степа ничего не ответил, он даже не успел до конца осознать, что именно произошло, просто ноги сами собой пришли в движение, все, что ему оставалось ― это надеяться, что это он их контролирует.

Подбегая к Оле с девочкой, он услышал их разговор.

– Мы найдем твою маму, я обещаю, ― говорила Оля, пытаясь успокоить плачущую девочку.

– Честно, вы обещаете? Мама мне говорила, что нельзя говорить с незнакомцами, но я так долго её ищу, ― вновь звуки всхлипывания разлетелись по станции.

Как только Степа приблизился к ним вплотную, повисла тишина. Они втроем смотрели друг на друга пару минут, пока Оля не спросила

– Степ, это ты?

Но он не сразу ответил, так как все его мысли заняла девочка.

«Откуда она тут, ― думал он, смотря на нее. ― Станция уже полгода как закрыта. Одежда, так даже в деревне у нас не одевались, ведь это прямо прошлый век». Но больше всего его смущало то, как она его рассматривала. Складывалось ощущение, что ей, так же, как и ему все видно.

– Не пугай меня, Степ, это ты? ― от страха Оля сама с трудом сдерживала слезы.

– Да, да это я, все хорошо.

– Но твои глаза! Они святятся, словно у кошки! Прошу тебя, не молчи, тут очень страшно.

Эти слова повергли его в шок. «Святящиеся глаза как у кошки! Как такое возможно?!», ― в панике думал Степа. Но ничего не поняв, ответил, уклоняясь от первого вопроса.

– Извини, это мы в нее врезались?

– Ты видишь Лизу?! Я в этой темноте как крот, своей руки не могу разглядеть.

Теперь он был уверен, что кругом так и оставалась темнота, это Степа стал видеть в темноте словно кошка. Все время разговора Степа смотрел на девочку, а она на него, внимательно изучая друг друга.

– Лишь силуэт. Нам надо двигаться, кто бы нас не преследовал он уже рядом.

– Нам надо помочь Лизе найти маму. Мы не можем оставить ее тут одну, ― голос Оли был полон решительности.

– Дяденька, вы ведь поможете мне? ― проговорила девочка, не сводя глаз со Степы.

– Хорошо, я и не возражаю, только надо двигаться.

Взявшись втроем за руки, они легко преодолели весь вестибюль станции. Оля только удивлялась, как в этой темноте ее спутники могли так быстро бежать. Но перед самым эскалатором Лиза встала как вкопанная.

– Вы что?! Хотите подняться? ― В ее голосе было крайнее удивление.

– Да, нам нужна помощь. И маму твою найдем, может она уже наверху и там ищет тебя, ― ласково ответила ей Оля.

Тем временем звук шагов раздался совсем рядом.

– Вы не понимаете, туда нельзя! Там туман! А в нем что-то очень страшное.

– Но мы должны выйти на поверхность! ― Степа повышал голос, от всего происходящего его нервы не выдерживали.

Медлить было нельзя, псих со своей пушкой был совсем рядом, казалось, что он уже стоял у них за спиной.

Степа обернулся, боясь, что их застанут врасплох, а уже в следующий момент раздался уже знакомый ему противный звук, от которого его голова, словно разрывалась на части, но боль так же как в прошлый раз была не долгой и быстро ушла вместе с недавно обретенной способностью видеть в кромешной темноте.

– Что это за звук? Что с тобой? ― закричала Оля, на которую, этот противный звук никак не влиял.

– Я не понимаю, ― попытался сказать Степа. Неожиданно чей-то кулак прилетел ему прямо в челюсть. От удара он пошатнулся, но устоял на ногах и попытался закрыться, боясь пропустить еще один удар в голову, но противник это предвидел, и удар пришелся по корпусу, сбив дыхание и уложив Степу на лопатки.

– По-моему, я вполне ясно попросил ждать меня в поезде, тут опасно, ― проговорил тот самый чужак из состава, разминая кулак. ― Так еще и нашего пассажира разбудил, ― продолжил говорить незнакомец, смотря на Олю.

– Пожалуйста, не трогайте нас, мы ничего плохого не сделали.

– Я и не собираюсь, точнее не собирался, никого трогать, прошу вас, давайте пройдем в поезд и там я вам все объясню.

– Нет, в этом проклятом поезде я теряю сознание! К тому же нам надо найти маму этой девочки.

– Девочки?! ― удивился чужак.

Оля посмотрела на свою руку, в которой казалось, еще секунду назад была ладонь девочки, но сейчас в ней было пусто.

– Лиза, Лиза! ― Голос Оли разлетался по станции, но ответа не было.

– Довольно. Я вас прошу, для вашего блага пройти со мной в поезд. Даю вам слово, вы не потеряете сознание. И я вам все объясню, думаю, нам хватит для этого времени.

– А если я отвечу вам, нет.

– Тогда я применю силу, и вы все равно окажитесь в поезде.

Оля молча подошла к Степе и помогла ему подняться. После чего они направились в обратный путь к поезду, который терпеливо их дожидался.

Глава 4 «Рассказ Джордана»

Я прожил три человеческие жизни, перед тем как попасть на эту работу, не могу сказать, что я очень этого хотел, но того требовали обстоятельства. Моя эпоха выпала на то время, когда белая мгла уже поглотила этот мир, начав стремительно выкашивать людей, и в таких условиях даже три жизни считается большой удачей.

Первый раз, я родился в тысяча девятисотом году в Тульской области. Мой отец был врачом, и как было принято в то время, я пошел по его стопам. К моему двадцатилетию, вовсю шла гражданская война, а вместе с ней куча сопутствующих бед выпало на долю нашего многострадального народа. Война, голод, эпидемии тифа и холеры, работы у меня хватало, к сожалению, здоровье мое не выдержало, и из врача я превратился в больного. А еще через пару месяцев скончался.

Это было странным чувством, а странность была в том, что я этого совершенно не заметил. Поначалу подумал, что пошел на поправку, лихорадка прошла, голова просветлела, да и в целом чувствовал себя хорошо. Пугало лишь то, что кругом был плотный белый туман, такой сильный, что я не мог разглядеть соседнюю койку.

Еще очень отчетливо я запомнил запах, заполнявший больничное отделение. Пахло зеленью, лесом, будто оказался среди вековых деревьев после летнего дождя. Хотя, на улице в тот момент была зима, да и в больнице переполненной больными запахи обычно были совсем другие.

Осторожно спустив ноги с кровати, я легко поднялся, что тоже меня не слабо удивило, поскольку был уверен, что после столь тяжелой болезни они просто обязаны были ослабнуть. Как во сне я брел среди пустых коек, казалось, кроме меня во всей больнице никого нет. Оставалось совсем немного до дверей, ведущих в коридор, где я думал, удастся кого-нибудь найти. Неожиданно в этом тумане, мне попался такой же горемыка, как и я.

Его имени узнать у меня не получилось, поскольку я даже рта не успел открыть, как он тут же зажал его своей ладонью, показывая другой рукой жест, означающий, что лучше мне сейчас заткнуться. Вид у него был такой, словно он черта лысого увидел. Глаза бешенные, тело все дрожит, напуган он был до усрачки.

Так бы мы с ним и стояли посреди палаты, если б не огромное темное существо. Оно просто снесло его, так что он лишь успел вскрикнуть, после чего в тумане раздался звук рвущейся плоти и ломающихся костей. Его рвали на части буквально в нескольких метрах от меня, а по полу растекалась огромная лужа еще теплой крови. Я стоял на месте как столб, охваченный таким страхом, что невозможно было пошевелиться.

Вдруг пронизывающий неприятный звук, вспышкой пронесся по палате, меня отчасти оглушило, но я увидел, как в тумане замелькали черные силуэты, уносящиеся прочь. Не успела эта картина улечься у меня в голове, как распахнулись двери и в комнату вошел он. Прям, вылитый Ван Хельсинг ― кожаное пальто, шляпа, начищенные сапоги.

– Ну и чего ты стоишь? ― сказал он громким твердым голосом, войдя в палату. ― Еще кто-нибудь есть?

Но никого больше не было, лишь изуродованные человеческие тела, валяющиеся по всей палате.

– Больница ― это лакомый кусочек для таких тварей, ― продолжил спасший меня мужчина, смотря по сторонам.

Понемногу я стал выходить из оцепенения, но не решался сделать и шагу.

– Пойдем же, ― поторапливал меня незнакомец.

И я наконец-то последовал за ним, после чего один сплошной пробел, ничего не помню. Да и то, что я рассказал, вспоминается с большим трудом, будто сон, приснившийся много лет назад. Но тогда мне крупно повезло, эти кошки только появлялись и хоть они и были на всей территории этого странного мира, его хранители еще не осознавали всего ужаса ситуации, пытаясь просто спасать как можно больше людей.

В следующей жизни, мне удалось пожить подольше, но назвать ее счастливой сложно. Стоит отметить, что, когда я ее проживал, я абсолютно не помнил того, что произошло со мной ранее, но тем не менее от медицины меня воротило буквально на подсознательном уровне. Вместо нее я ударился в технические науки, мне, так же, как и в прошлой жизни, удалось получить хорошее образование, лишь Великая Отечественная внесла свои коррективы, но жаловаться я не имею никого права, так как смог выйти из этой заварушки живым и здоровым. Меня ждала совершенно другая судьба.

В тысяча девятьсот шестидесятом году я оказался на космодроме Байконур, во время злосчастной подготовки к первому запуску новой межконтинентальной ракеты. Как это часто бывает, с самого начала работы велись в ускоренном темпе. В мире царил «Берлинский кризис» и нашей родине было просто необходимо осадить западных партнеров, эта ракета была тем самым инструментом.

В тот день должен был пройти первый испытательный пуск, но за тридцать минут до него произошла катастрофа. Это сейчас я знаю, что произошло. Двигатель второй ступени непроизвольно включился из-за грубого нарушения техники безопасности. А тогда я лишь успел поднять голову вверх на раздавшиеся крики, как неожиданно меня накрыло целой лавиной огня, мгновенно прервав мою вторую жизнь. На самом деле даже в этом мне повезло, так как многие мои коллеги погибали более мучительной смертью, бегая по стартовой площадке живыми факелами.

Самое интересное, уже через секунду все закончилось. Я стоял на том же самом месте, где пламя меня уничтожило, но ни огня, ни взрыва, ничего не было. Кругом валялись обломки ракеты, вместе с раскуроченным стартовым столом, а сотня таких же штатных сотрудников, как и я удивленно оглядывались по сторонам. В тот же момент в голове стали возникать картинки: больничной палаты, густого тумана, и тварей, которые в этом тумане перемещаются, я вспоминал и одновременно осознавал, что сейчас может произойти. А потому крикнул во все горло:

– Все в бункер! ― Не дожидаясь, пока до всех дойдет, побежал. К сожалению, дошло не до всех, многие, смотря по сторонам, думали, что пронесло, что все самое страшное позади, а зря…

Буквально через несколько минут всю площадку затянуло туманом, а до бункера нам было ещё далеко.

Молясь всем существующим и несуществующим богам, я бежал по выбранному мною направлению, надеясь избежать встречи с этими зверями из прошлой жизни, пока вокруг меня тут и там стали раздаваться крики. В тумане я все-таки потерялся и вместо бункера, прибежал в гараж, с различной техникой космодрома, конечно же, в самом гараже никого не было, и сколько я не ломился в закрытые ворота, никто не открывал.

Тем временем темный зверь, огромная кошка, пантера, называйте как хотите, подкрадываясь ко мне, готовя свой смертельный прыжок. Уж не знаю, за счет чего я это сделал, никогда не замечал за собой особо хороший реакции, но тут я стал словно тореадор, отскочивший в сторону в последний момент. Своей огромной массой и инерцией прыжка, зверюга просто выломала ворота гаража, а ведь на их месте должен был быть я.

Сердце стучало бешенным темпом от страха и адреналина, но я понимал, что ловить паралич как в прошлый раз нельзя, потому вбежал в гараж, в надежде найти транспорт, на котором смогу свалить подальше от сюда или на худой конец найти какое-нибудь оружие.

Долбанный туман крайне все осложнял тем не менее мне везло, наткнувшись на стеллаж с инструментом, я вооружился увесистым накидным ключом, который уверенно лежал в руке и вселял некоторую уверенность на благоприятный исход.

Я медленно брел среди туманна, натыкаясь на припаркованные служебные автомобили. Казалось, я весь превратился в уши и глаза, стараясь предугадать, откуда последует атака.

Тварь двигалась практически бесшумно, казалось, она даже затаила дыхание, чтобы себя не выдать. Она затаилась среди машин и просто ждала, пока я словно мышка сам не приду в ее лапы. Каким же было для меня ужасом внезапно увидеть в десяти сантиметрах перед собой огромную кошачью морду. Эти бешенные глаза, в которых читалась неутолимая жажда мяса, буквально пожирали меня. Мы среагировали одновременно, моя рука с ключом и ее лапа с смертоносными когтями, но если мой удар пришелся прямиком ей в глаз, то ее чудовищную силу приняло на себя мое плечо, благодаря чему я и выжил. Тогда на адреналине я даже не заметил, что мое плечо превратилось в нарезанные шматки кожи вперемешку с одеждой.

Размахивая ключом в разные стороны, я ринулся за зверем, который, издав то ли рык, то ли плачь, попытался вновь скрыться в тумане, но мое оружие вновь настигло цель, угодив прямо по морде твари. Раздался страшный визг, после которого меня отбросило в сторону. В падении я очень больно ударился об припаркованный автомобиль, да еще и ключ потерял, но мне он был уже не нужен, так как зверюга, поджав хвост, умчалась в туман, а через какое-то время и туман исчез следом за ней.

Наконец-то можно было нормально осмотреться по сторонам, первое, на что я обратил внимание, были густые капли крови на полу, ведущие к проломленным воротам, видимо меткий получился удар. «Может, получилось глаз ей выбить», ― подумал я, пытаясь подняться. Голова раскалывалась, а рука с разодранным плечом, вообще отказывалась слушаться, но мысль о том, что в любой момент сюда может наведаться очередной зверь, толкала меня к действию.

Старая добрая "буханка" мчала меня прочь от Байконура, в гараже я нашел все необходимые припасы, и пустые канистры, в которые я слил топливо с остальных машин, аптечку, какие-то консервы, в общем, некоторое время можно было спокойно катить по дороге… Только вот не проехал я и километра, как окружавший меня пейзаж круто изменился, вместо ожидаемой степи передо мной находились всевозможные строения, причем некоторые из них были похожи на следы давно сгинувшей цивилизации, а другие представляли собой вырезки из журнала «Мир будущего». И все это было разбросано до самого горизонта, словно я оказался в хранилище каких-то компьютерных моделей.

Я ехал и не верил своим глазам, как такое возможно? Где я нахожусь? Но ничего другого как просто ехать по дороге мне не оставалось, ведь порой я видел их, островки белого тумана, в которых, затаившись, словно в засаде, прятались эти хищные звери.

Так я и ехал, сквозь череду строений, пока неожиданно они не закончились, уступив место бескрайней равнине. Это произошло настолько резко, что я остановился и какое-то время смотрел в зеркало заднего вида, до сих пор, не веря своим глазам.

Глубоко вдохнув, пытаясь принять окружавшую меня картину за действительность, я нажал на педаль газа, все дальше отъезжая от строений. А когда они и вовсе пропали из глаз, моя «буханка», которая до этого момента исправно меня везла, неожиданно заглохла, хотя топлива еще было предостаточно. Как я её только не мучил, но дальше мне пришлось идти пешком, благо идти оставалось не долго.

После пары километров, странностей только прибавилось. Солнце, под которым я должен был по идее жариться как на сковородке, словно выключилось, точнее светить-то оно светило, но совсем не пекло, идти стало весьма комфортно, что на самом деле меня только радовало. Напрягаться я начал, когда странные вещи стали происходить и с землей, она сглаживалась, становилась однородной, пропали все травинки, все камушки, а чуть позже и сама раздолбанная дорога, по которой я шел, сошла на нет. Сплошное, идеальное ровное полотно. Казалось, я попал в компьютерную игру, которую только начал создавать разработчик и пока не успел сформировать ничего кроме плоскости, которая в последствии будет землей и яркого желтого круга, что будет солнцем.