Текст книги "Я тоже скучал по тебе (ЛП)"

Автор книги: MajorSaint

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Я тоже скучал по тебе ==========

– Как я выгляжу?

– В последний раз говорю тебе, Паук, ты прекрасно выглядишь, а теперь прекрати ерзать!

– Я не ерзаю! Я…ухаживаю.

– Почему ты ухаживаешь??

–Ммм…не знаю, Кэт, может быть, это потому, что я впервые встречаюсь со своим сыном, поскольку кто-то явно забыл рассказать мне о нем четыре года назад.– Питер сплюнул и в отчаянии всплеснул руками, когда они оба шли по заснеженным улицам Манхэттена.

Это был (по крайней мере) пятнадцатый раз, когда они спорили о чем-то, пока шли к квартире Фелиции. Пятнадцать минут ходьбы от дома Питера были заполнены бессмысленными препирательствами по поводу одежды Питера, а затем нового цвета волос Фелиции, а затем обуви Питера, а затем чрезмерно показного наряда Фелиции для простого ужина, а затем необходимости Фелиции всегда “следить за внешностью”, а затем паршивых навыков укладки волос Питера…

…все они были просто отвлечением от того, с чем им предстояло столкнуться сегодня вечером.

Прошло много времени с тех пор, как Фелиция решила остаться с Питером навсегда, но дата неизбежного воссоединения Питера с Уолли была долгим спором: оба родителя не были уверены, когда будет лучшее время представить Питера как отца Уолли, по очевидным причинам. Они увиливали и избегали этой темы нездорово долго, а когда не смогли найти веской причины откладывать разговор, назначили дату (в придачу за две недели до Рождества!) И заставили себя появиться.

И за его искреннюю честность, несмотря на волнение от первой встречи с сыном…Питер тоже совсем не ждал встречи с ним.

Как ему наверстать упущенные три года с Уолли? Как объяснить ему, где он был?? Правда, в основном это была вина Фелиции, но они уже разобрались с этим, и Питер хотел оставить спящих собак в покое. Кроме того, было бы несправедливо по отношению к Фелиции, если бы он продолжал обвинять ее, а она уже достаточно раз извинилась перед ним (что было супер иронично, потому что он только что использовал ту же самую фразу по отношению к Фелиции всего несколько секунд назад…но можно ли действительно винить его??).

А как насчет Человека-паука?? Как, черт возьми, он собирается объяснить своему четырехлетнему ребенку концепцию супергероя, не говоря уже о Человеке-пауке??

Они оба нервничали, но в типичной для Питера манере это показывал только он.

Фелиция, с ее холодным выражением лица, едва заметила протест Питера и продолжила идти, услышав эту фразу слишком много раз, чтобы даже смутиться.

“Ha. Ну, для меня это было очень похоже на ерзание. А Уолли многого не ждет, он знает, что ты на мели.

Питер нахмурился. – Ну и дела, Кэт…Спасибо. Какое чертовски хорошее первое впечатление производит ребенок на своего предполагаемого отца. Отлично. Фан-тас-тик. Что еще ты ему сказал о моих ушибах? Или, может быть, мой страховой полис?

Внезапно Фелиция остановилась как вкопанная, что заставило Питера резко остановиться; носить свой любимый изношенный Конверс, когда шел снег, было явно плохой идеей.

Она вежливо посмотрела на Питера из-за своих дизайнерских солнцезащитных очков, моргнула ему один раз, прежде чем продолжить свою быструю прогулку, стаккато ее каблуков резко стучало по бетонному полу улицы.

– О … ну что ж. Я не знал, что тебя волнует, волнует ли меня, разорен ты или нет? Я знаю о тебе все. Ну…в основном все, что касается тебя, и я все еще люблю тебя, не так ли?

Питер покраснел, как персик. Он откашлялся, пробормотал: “Боже, здесь холодно”, ни к кому конкретно не обращаясь, и резко потер руки в попытке победить холодную нью-йоркскую зиму, засовывая их в карманы пальто, прежде чем трусцой подойти к Фелиции.

Ему все еще требовалось время, чтобы привыкнуть к неожиданным комплиментам Фелиции.

– В любом случае…Напомни мне еще раз, что я должна сказать при встрече с ним? Например, что ему нравится, или, может быть, его любимое телешоу? ..

Фелиция повернулась к Питеру и задумчиво замурлыкала. Затем она отбросила эту мысль движением головы.

– Нет, просто поговори о Человеке-пауке, и все будет в порядке.

Питер моргнул. -Ух ты…Он действительно так увлечен Человеком-пауком, да? ..

Фелиция улыбнулась. “Ммм. Не может перестать говорить о тебе каждый раз, когда видит тебя в новостях. Она улыбнулась еще шире. ”Он такой милый, когда так делает.

Внезапно улыбка сползла с лица Фелиции, и она резко остановилась, заставив Питера снова поскользнуться и на этот раз чуть не поскользнуться. Она откинула голову назад, как какаду, задержалась в этой позе на полсекунды, а затем издала один из самых милых маленьких чихов, которые Питер когда-либо слышал.

Питер подавил смех и внимательно посмотрел на нее: глаза Фелиции были зажмурены, а ее маленький носик сморщился, как симпатичный грецкий орех, из-за чего ее солнцезащитные очки слегка провисли, когда она пыталась подавить очередной чих. Ее кулаки были сжаты в воздухе, а сумочка слегка покачивалась, поглощая потерянную инерцию от резкой остановки. Он взглянул на нее: на ней была длинная черная парка, черные леггинсы, черные туфли на высоких каблуках и дизайнерское меховое пальто с леопардовым принтом. Но, как и большинство дизайнерских шуб, ее шуба едва прикрывала шею, и она явно плохо согревала ее. Питер собирался указать на это с тех пор, как они покинули его дом, но его продолжали бомбардировать ее нападки на его моду, и, будучи им, он был так взволнован, что все время забывал упомянуть об этом.

Не раздумывая, Питер немедленно снял свой детский шерстяной шарф в зеленую клетку, который Мэй сшила для него, когда он был моложе, подошел достаточно близко, чтобы войти в личное пространство Фелиции, обернул шарф раз, другой вокруг шеи Фелиции и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой.

Фелиция была поражена этим и широко раскрыла глаза. Она замерла и уставилась на Питера, казалось, забыв чихнуть. Она смотрела на него с этим шокированным выражением в глазах всякий раз, когда Питер делал что-то милое для нее, и Питер не мог не восхищаться тем, как невероятно мило она выглядела.

Он с улыбкой пожал плечами.

“Телосложение паука. Лучше, чем холодная погода в любое время по сравнению с твоей 200-долларовой, сделанной в Скандинавии, или где там она была сделана, дерьмовой шалью”. Он усмехнулся.

Фелиция все еще смотрела на него.

Питер нервно усмехнулся: неужели он просчитался? “Кэт. Я в порядке. Кроме того, посмотри. – Он сделал для нее причудливый маленький пируэт и указал на свою красную толстовку с капюшоном, узкие выцветшие синие рваные джинсы и классические черно – белые конверсы с высоким вырезом.

–Я должен сохранять хладнокровие … Питер лу-У-У-У!!”

Прежде чем Питер успел завершить пируэт, Фелиция рассчитала момент как раз вовремя, чтобы сделать шаг вперед и схватить Питера за воротник, толкая его назад в переулок, мимо которого они проходили. Питер едва успел осознать, что происходит, как почувствовал, что его грубо прижимают к кирпичной стене, а Фелиция вцепилась в него тисками, обеими руками сжимая его рубашку.

– Кэт, что я …

– Заткнись.

И Фелиция продолжала впиваться своими губами в его губы.

Мозг Питера на мгновение отключился от тела, прежде чем он расслабился и позволил блуждающему языку Фелиции проникнуть внутрь, когда он скользнул немного ниже, чтобы дать ей лучший угол обзора.

Их горячие рты слились друг с другом. Фелиция язык разжал губы открыты и начал рисовать замысловатые, головокружительные узоры на его губы и язычок, ее руки перемещаемых под его футболку и нежно расчесывает свои грудные мышцы, как Питер терпеливо положил свои руки на ее спине: ее танец, и она дала ему понять, что она была единственной, диктуя темп, а не он.

“Что ж, это было неожиданно”, – подумал Питер.

Питер был счастлив услужить ее внезапному нападению: Фелиция все равно хорошо целовалась. Он никогда не мог привыкнуть к этому чувству, удивленный одним из ее спонтанных поцелуев из-за чего-то, за что он никогда не ожидал награды. Питер научился этому: ему не нужно было стараться изо всех сил, чтобы произвести впечатление на Фелицию или ухаживать за ней. Ему просто нужно быть самим собой, быть преданным ей и стремиться доставить ей удовольствие как можно лучше, и она ответит той же страстью (иногда даже большей). Ему нравилось в ней то, что она не нуждалась в том, чтобы он слишком сильно менялся, просто чтобы угодить ей: они оба принимали друг друга как свое истинное “я”, насколько это было возможно, приспосабливались друг к другу, когда это было необходимо, и вместе наносили удары. Это были здоровые отношения, к которым он всегда стремился, просто он никогда не ожидал, что они будут с Фелицией Харди, из всех людей.

Кроме того, какой натурал в здравом уме откажется от горячего, сексуального поцелуя посреди какого-нибудь Богом забытого переулка в Нью-Йорке по пути на встречу со своим сыном??

Питер постепенно заводился все больше и больше, его выпуклость в штанах неуклонно росла. Его бедра двигались сами по себе, и они непроизвольно толкнулись в пол Фелиции, заставляя ее сексуально стонать ему в рот. Она ущипнула его за соски в ответ, и только когда ее руки опасно задели его боксерскую подкладку, потянувшись сзади, чтобы схватить его за ягодицы, Питер понял, насколько невероятно возбуждена Фелиция.

“Ладно, мааааай, может быть, сейчас не время для какого-нибудь захолустного секса”, – угрюмо подумал Питер.

Поэтому с огромным сожалением и необъяснимо огромным самообладанием Питер схватил Фелицию за плечи и медленно оттолкнулся от нее, разделяя их. Фелиция протестующе мяукнула, но, похоже, поняла, потому что не стала сопротивляться и просто прижалась лбом к его лбу.

Питер приподнял ее лоб, чтобы встретиться с ней глазами. Фелиция смотрела на него мечтательными глазами, и на ее губах играла тень улыбки. Питер нахмурился, но продолжал улыбаться.

“Привет.

– Извини, – извинилась Фелиция, ухмыляясь и бормоча что-то невнятное в тумане похоти. Я немного увлекся…

– Нет, нет, нет, не извиняйся, это было хорошо, – усмехнулся Питер, нежно поглаживая ее волосы. – Просто…Что, черт возьми, это было? Он не мог удержаться от смеха.

Фелиция пожала плечами, затем уткнулась головой в изгиб шеи и крепко обняла его. Питер схватил ее и прижал к себе.

– Ничего. Просто…шарф был неожиданным, – услышал Питер ее бормотание. Затем она резко выгнула шею и посмотрела на него, подозрительно улыбаясь. “Но это был хороший ход. Где ты этому научился?

– Учиться? Чему научиться? – Невинно спросил Питер.

Фелиция легонько хлопнула его по плечу, прежде чем высвободиться из его объятий. Затем она сделала шаг назад и прислонилась к противоположной кирпичной стене, глядя на что-то на земле несколько задумчивым взглядом. Питер знал этот взгляд.

“Привет.

Она промурлыкала в ответ.

Питер сократил дистанцию и слегка обнял ее за плечи, молча подзывая посмотреть вверх. Фелиция по-прежнему избегала его взгляда и теперь плотно сжимала губы.

– Скверна, – снова попытался Питер.

Фелиция закрыла глаза, а когда открыла их, чтобы посмотреть на Питера, из ее правого глаза скатилась слеза. Сердце Питера оборвалось.

– О, Фел… – начал он.

– Мне страшно, Питер, – прошептала она.

– От чего? ..

– А что, если… Она судорожно вздохнула. – А что, если сегодняшняя ночь пойдет не так? А что, если ты не понравишься Уолли? Я имею в виду, что всегда рассказывала ему о тебе хорошие вещи, и…Ну, не то чтобы тебе было о чем говорить плохо, так что, наверное, спасибо, но все же, что, если…что, если по какой-то причине Уолли не понравится, кого я выбрала ему в отцы? Тогда было ли мое решение выбрать тебя неправильным? Должен ли я был впустить тебя четыре года назад? Так было ли мое решение не рассказывать тебе о нем причиной того, что сегодняшний вечер может быть испорчен так сильно? много способов?? Я имею в виду, что мы не можем повернуть время вспять, так что же тогда, Питер?? Как я могу заставить его полюбить тебя, зная, что он не любит, но я люблю тебя, и я…я … Боже, мне так жаль, что я …

А потом Фелиция разрыдалась, всхлипывая и всхлипывая, уронив голову Питеру на грудь.

Питер успокаивающе шикнул на нее и несколько раз провел рукой по ее макушке, делая это снова и снова, ожидая, пока Фелиция успокоится, а другой рукой поглаживая ее спину широкими, размашистыми движениями вверх-вниз.

Через несколько минут, когда рыдания Фелиции стихли, Питер оттолкнул ее от себя и посмотрел ей в глаза, слегка улыбаясь.

–Скверна…Что бы ни случилось сегодня, это не имеет никакого отношения к тому, что мы с тобой делали в прошлом, – убежденно сказал он. – Ты сделал то, что считал правильным. Я уважаю это. Я могу не согласиться с этим, но я люблю тебя, и я уважаю это. Это заставило ее слегка улыбнуться. Питер осмелел и двинулся дальше. – Сегодня не та ночь, чтобы думать о том, что можно было или нельзя было сделать с нашей стороны. Сегодняшний вечер-это создание новых воспоминаний и движение вперед.

Он обхватил ладонями ее щеки и слегка сжал челюсть.

– Вместе.

Он медленно наклонился и глубоко поцеловал ее, прежде чем отодвинуться и снова широко улыбнуться. Губы Фелиции невольно расплылись в ухмылке, руки вцепились в руки Питера на ее лице и глубоко вдохнули. Она глубоко вздохнула в последний раз, прежде чем твердо посмотреть Питеру в глаза.

– Правильно. Вместе.

”Совершенно верно. Питер подмигнул.

– Черт побери, Паук, я и забыла, каким очаровательным ты можешь быть, если захочешь, – угрюмо заметила Фелиция.

– Вот именно, – подмигнул Питер и снова поцеловал ее.

“О, прекрати, ты такой самодовольный,” рассмеялась Фелиция и легонько оттолкнула лицо Питера без всякой злобы.

“Что. Это одна из причин, которая заставила тебя влюбиться в меня, не так ли? Питер выстрелил в ответ.

“Хммм. Фелиция саркастически улыбнулась.

Внезапно она схватила его напряженный член сквозь джинсы и сильно сжала. Питер ахнул и громко застонал.

“UHhh…Cat – что за черт!

Фелиция нырнула под объятия Питера и неторопливо вышла из переулка, невинно покачивая бедрами, в то время как Питер стоял там, потрясенный. Она остановилась и на мгновение повернулась к нему в профиль.

–Я влюбилась в тебя? Пфф. Да, точно.

И, в последний раз озорно подмигнув, она повернулась и продолжила свою отрывистую неторопливую прогулку из переулка обратно на главную улицу, оставив Питера безмолвным и трепетно качающим головой, когда он подбежал к ней.

________________________________________

– Ладно, запомни: никаких шуток по химии, ладно? Не все могут запомнить Таблицу периодов, как ты.

–Ладно, во-первых, это Перио-дический стол. Во-вторых, я не шучу по химии! Ну…не все время, но все же вы были бы удивлены, узнав, как много ребенок может узнать из Интернета! Питер возразил в ответ, когда они оба, наконец, подошли к двери квартиры Фелиции.

Фелиция положила большой палец на подушечку. И пока машина считывала отпечаток ее пальца, она снова посмотрела на Питера и бросила на него один из своих раздраженных взглядов: “почему я влюблена в тебя?”

”Да, знаешь.

И с липким электронным звоном дверь открылась, и Фелиция открыла дверь, предоставив ей последнее слово. Питер внутренне ворчал.

“Киттенннн, мамочка дома! – Крикнула Фелиция в дом.

– Мооооммммыыыы!!! – было первое, что услышал Питер.

Следующим был человеческий мальчик, примерно такого же роста, как бедро Питера, выбежавший откуда-то из своей спальни, прежде чем врезаться в бедро Фелиции и обнять ее монстром.

– Ой, вот ты где, Котенок! Боже, кто-то по мне соскучился! – Выпалила Фелиция.

Питер не мог расслышать, что она говорит: его глаза были прикованы к мальчику.

Он видел достаточно своих детских фотографий в альбомах Мэй, чтобы знать, как он выглядел в детстве, а этот мальчик…

…этот мальчик был его сыном.

Сходство было сверхъестественным, почти жутким; это было похоже на смешение лиц дяди Бена и Мэй, с каштановыми волосами ребенка и немного коротким носом, которые определенно принадлежали ему, и зелеными глазами и высокими скулами, которые определенно принадлежали Фелиции. У парня также был тот дерзкий блеск в глазах, который он часто видел у себя на детских фотографиях, и он не мог не почувствовать укол сожаления о том, что не мог быть там, когда был моложе, чтобы наблюдать, как он растет.

И тут он понял, что слишком долго смотрел на ребенка, а теперь тот смотрит на него, пряча половину лица за ногой Фелиции.

Фелиция также молча наблюдала за ними обоими, наблюдая за первым в истории взаимодействием между отцом и сыном. Было что-то такое…сюрреалистичное в том, что Уолли наконец-то встретился с ним, в том, что связь между отцом и сыном раскрылась перед ее глазами, превзойдя все другие виды взаимодействия.

Питер моргнул и опустился на одно колено, чтобы встретиться с мальчиком взглядом. Кто-то научил его, что ему легче разговаривать с детьми, если он говорит с ними на уровне глаз; так они чувствуют себя в большей безопасности или что-то в этом роде. Он прочистил горло.

–Н-Привет. I’m Peter.” Ему удалось выбраться. Он так нервничал. Он протянул руку к ребенку.

Уолли покорно взял ее руку, убрал свою крошечную ладошку, посмотрел на Питера, потом на его кроссовки, потом снова на лицо. Затем он слегка кивнул Питеру, сжав губы в тонкую линию.

– Ты сойдешь.

– Прошу прощения?? Питер недоверчиво рассмеялся. Фелиция тоже спрятала смех под рукой.

– Мама часто описывала, как выглядит папа. Думаю, она описывала тебя.

Губы Питера расплылись в глупой широкой улыбке. Он неловко поерзал на одном колене и лениво поправил волосы, все время осознавая, что глаза Фелиции метали в него кинжалы. Он сделал самое озорное лицо и спросил Уолли:

– В самом деле! Как она меня описала? Дьявольская улыбка плясала на его губах, когда он посмотрел на Фелицию, шевеля бровями. Фелиция закатила глаза и отвернулась, закусив нижнюю губу и густо покраснев.

Уолли, наконец-то поняв, что Питер не представляет опасности, набрался смелости и встал перед бедром Фелиции, шатая ногами со всем равновесием, на которое был способен четырехлетний ребенок. Затем он подбежал к Питеру, слегка дернув его за рукав. Питер наклонился и приложил ухо к губам Уолли. Уолли накрыл ладонью ухо Питера и притворно зашептал, явно не подозревая, что Фелиция слышит все, что он говорит. Питер заметил, что он тоже бросает дерзкие взгляды на мать. Питер внутренне вспыхнул.

“Как отец, как сын”, – подумал он.

– Она сказала, что у папы каштановые волосы…и карие глаза, и он не очень высокий. Значит, когда она наденет высокие каблуки, она будет выше его.

Настала очередь Питера резко взглянуть на Фелицию и нахмуриться. Фелиция невинно пожала плечами и захлопала ресницами.

– Это правда, – заметила она, убедительно кивнув. Он еще сильнее закатил глаза и с улыбкой повернулся к Уолли.

– О’Кей.…поэтому она назвала меня коротышкой. Ну и что? Что еще, чемпион?

Уолли поджал губы в милой надутой губке и промурлыкал, немного подумав, прежде чем издать тихое “ох!”, А затем снова обхватил ухо Питера.

– Она также сказала, что вы очень почтительны.

– Что? .. О, ‘Достопочтенный’, подожди, правда?? Она так сказала??

“Ммм.

– …ладно…Продолжай…

“Мистер?

“Да?

– Что значит “почетный”? ..

–О-кей, это слишком для меня, даже у меня есть пределы. Фелиция внезапно заговорила и вскинула руки вверх. – Я сделаю вам одолжение, мальчики, извинюсь и пойду готовить ужин. Вы двое, веселитесь, – сказала она, голос ее сочился сарказмом.

Но прежде чем уйти, она щелкнула пальцами. Питер поднял голову.

–Никаких шуток по химии, – одними губами произнесла она, грозя ему пальцем, прежде чем бесцеремонно исчезнуть на кухне. Питер дал ей знак “о’кей”, театрально вздрогнув для Уолли, прежде чем почувствовал, как его дернули за рукав. Он посмотрел вниз.

– Да, извини, чемпион, ты говорил…

– Меня зовут Уолтер Бенджамин Харди, но вы можете называть меня Уолли. Как вас зовут, мистер?

Питер улыбнулся: его ребенок был таким милым. – Я уже сказал тебе, это Питер. Питер Бенджамин Паркер”

– О … – Уолли ошеломленно огляделся, прежде чем снова улыбнуться Питеру. “О да, ты это сделал! Потом он нахмурился. – Но…Значит ли это, что теперь я должна называть тебя папой? Это странно, мистер…

Питер запаниковал. “Нононо, нет! Ты не должен называть меня “папочка”! Просто… Питер глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, пытаясь найти другие безопасные имена, которые мог бы использовать Уолли. – Ты просто должен…Можешь называть меня Питом! или…’Мистер’! Или…что угодно, на самом деле. Все, что позволит тебе чувствовать себя комфортно. Он неловко закончил:

Его сердце стучало, как отбойный молоток, по грудной клетке, ожидая ответа сына.

Уолли подозрительно покосился на Питера, оценивая его со всей возможной для четырехлетнего ребенка рассудительностью, затем пожал плечами.

– Ну, тогда я буду называть тебя просто”Мистер”.

Питер тут же громко вздохнул и почувствовал, что давление в груди значительно ослабло. Он усмехнулся собственной нервозности и, глядя в ясные, невинные, как у лани, глаза Уолли, не смог больше сопротивляться и, наконец, потянулся, чтобы взъерошить ему волосы, на что Уолли захихикал и заерзал. Уолли вдруг оживился.

“Мистер! Хочешь посмотреть мою комнату?

Питер немного подумал, потом кивнул.

– Конечно! Почему бы и нет?

Уолли кротко улыбнулся и направился в дом.

Питер осторожно последовал за ним. Он знал, что это знак доверия, знак того, что Уолли чувствует себя достаточно комфортно, чтобы показать ему свое личное пространство.

Сын впускал его в свою жизнь.

Питер сделал пару быстрых вдохов, чтобы успокоиться.

Я могу это сделать.

____________

Когда Уолли наконец повернул выключатель в своей комнате, Питер был ошеломлен.

Первое, что Питер заметил, что комната была заполнена с помощью Человека-Паука атрибутика: там были Человек-Паук простыни и пододеяльники, Человек-Паук подушки и укрепления дела, Человек-Паук фигурки, помещенные на его полочках шкафа, а Человек-Паук школьный рюкзак закинул за спинку стула, и Человек-Паук плакаты расклеены повсюду стены!

Второе, что он заметил, это то, что комната была не очень большой. У нее был хороший паркетный пол с темно-синей краской, и она была размером с его комнату в Квинсе, только выглядела лучше, имела действительно работающий кондиционер и гораздо лучшую вентиляцию. Кровать была односпальной, достаточно большой, чтобы вместить взрослого и маленького ребенка, а у кровати стоял стандартный стол, который выглядел так, будто его взяли прямо из каталога Икеа. Он также заметил, что, несмотря на ноутбук и смартфон, лежащие на столе, Уолли не был снабжен большим количеством техники. Он вдруг почувствовал облегчение и благодарность за то, что Фелиция не баловала его дорогими вещами; как и он, она тоже выросла в бедности, и у нее было трудное детство, и она, вероятно, не хотела, чтобы Уолли был слишком избалован, в то же время давая ему самый комфорт, который она могла себе позволить.

Питер подумывал обсудить с Фелицией их родительские цели и добавил это в свой мысленный список дел, когда почувствовал, что Уолли дергает его за кардиган.

– Да, чемпион?

Уолли указал на свою дженгу, стоявшую высоко на полке.

– Не могли бы вы поиграть со мной, мистер? Мама редко бывает дома, и она…

Он вдруг посмотрел на дверь и выглянул, почти как преступник. Питер нахмурился и смущенно ухмыльнулся.

– Она-что?

Уолли проигнорировал его и, пройдя мимо, вразвалку вышел из комнаты. Затем он высунул голову из двери, посмотрел налево, направо, потом снова налево.

Питера тут же охватило сильное чувство дежавю, когда в его сознании всплыло воспоминание о том, как он поймал Фелицию в ювелирном магазине, когда она посмотрела налево, направо, потом снова налево, прежде чем выйти из магазина со своим тайником, а он наблюдал за ней издалека. Он моргнул и потряс головой, отгоняя образы.

“Лучше смотри под ноги, Паркер, а то сойдешь с ума”, – предупредил себя Питер, заставляя себя двигаться, чтобы отвлечься от воспоминаний, и потянулся за набором “дженга”, поставив его на паркетный пол.

Уолли все еще смотрел в окно, когда снова выпрямился. Наконец он добрался до двери, тихо и медленно закрыл ее, нажимая на ручку, виток за витком, а затем на цыпочках вернулся туда, где стоял Питер. Затем он поспешно сделал Питеру знак наклониться, и Питер быстро опустился на колени. Уолли снова накрыл ладонью ухо Питера и на этот раз прошептал:

– Она плохо разбирается в дженге! Она всегда проигрывает, потому что не может дождаться, когда соберет все по кусочкам. Она всегда проигрывает, и с ней совсем не весело. Уолли надул губы.

Питер спрятал смех за улыбкой. Значит, было что-то, в чем Фелиция была плоха!

– Так вот почему она привела меня сюда, чемпион! Чтобы поиграть с тобой.” Питер подмигнул. Затем наклонился к Уолли и, прищурившись, заговорщицки прошептал:

“Готов проиграть, крутой парень?

Уолли ухмыльнулся в ответ и издал счастливый, но неразборчивый вопль, прежде чем броситься к телевизору дженги и попытаться установить его.

Но его руки были такими маленькими, короткими и милыми, что они не могли скоординироваться достаточно хорошо, чтобы вытащить коробку без того, чтобы какие-либо части дженги не зацепились за картон. Питер издалека наблюдал, как его сын изо всех сил пытается вытащить дженгу, его лицо было сосредоточено, и в который раз за ночь Питер не мог не восхититься тем, как очарователен его сын.

За все годы борьбы с преступностью он никогда не думал, что потеряет дядю, тетю, лучших друзей, наставника и якобы любовь всей своей жизни. Но, напротив, он никогда не ожидал будущего, в котором он был бы отцом очень умного, очень умного ребенка, совместно воспитывающего (на данный момент…) с одной из самых запутанных, но интригующих женщин, которых он когда-либо встречал, не говоря уже о том, чтобы она влюбилась в него, а он в нее.

Жизнь может быть такой непредсказуемой, и прямо здесь, в этот момент, когда он наблюдал, как его сын борется с набором дженга…Казалось бы, незначительное воспоминание…Питер понял, что в его жизни появилась другая цель. Может быть, до сих пор его жизнь и была дерьмом, но именно тогда он понял, что будут такие моменты, как этот, которые позволят ему предвкушать лучшее завтра.

Мечтать о лучшем завтрашнем дне.

Надеяться.

Удовлетворенный, он, наконец, вошел и осторожно взял набор из рук Уолли, умело извлекая набор дженга своими ловкими пальцами. Уолли издал негромкий возглас и сел напротив него, горя желанием поиграть. Питер усмехнулся и тоже сел, готовясь к нескольким самым запоминающимся раундам дженги, которые он когда-либо получал в своей жизни.

_________________

Через пять минут после начала игры Уолли наконец задал Питеру вопрос, которого боялся всю ночь.

– Это правда, что ты Человек-паук? – Невинно спросил Уолли.

Питер посмотрел на Уолли. В его глазах был какой-то блеск, как будто он питал надежду, что Питер-Человек-паук. Питер понял, что его ответ может изменить взгляды ребенка на жизнь.

Был момент, когда он яростно подумал, не объяснить ли ему это медленно, но…Питер знал, что Уолли всего лишь ребенок. Мораль и этика в таком юном возрасте не имеют значения, и Питер сомневался, что Уолли поймет его, хотя и знал, что Уолли умен. Он выбрал другой единственно возможный способ показать ребенку, что он, по сути, ходячая знаменитость.

Питер хмыкнул и прошептал:

– …хочешь, я тебе покажу?

Уолли ахнул, его глаза расширились, как блюдца, и он медленно кивнул.

Питер решительно кивнул. Он медленно встал, сделав несколько шагов назад, чтобы не задеть их дженгу. Уолли смотрел с таким восхищением, совершенно завороженный, хотя Питер еще ничего не сделал.

– Не моргай, – подмигнул ему Питер.

Он низко присел, принял Паучью позу, напряг бедра и подколенные сухожилия и одним плавным движением подпрыгнул высоко в воздух и перевернулся как раз вовремя, чтобы приземлиться на потолок Уолли ногами и руками.

Уолли издал пронзительный вопль шока, который эхом разнесся по всему дому, и, прикрывая рот обеими руками, неуклюже встал, в результате чего их продолжающийся набор дженга опрокинулся. Внезапно Питер услышал несколько тяжелых шагов, прежде чем дверь в комнату Уолли распахнулась.

“Котенок?? Ты в порядке?! Фелиция вздрогнула. На ней был белый полупрозрачный фартук, в высоко поднятой руке она держала лопатку, а ее белые волосы были собраны в высокий пучок. Ее лицо раскраснелось и было похоже на львицу, готовую защитить своего детеныша. Питер находил чрезвычайно милым то, какой материнской может быть Фелиция.

Затем Фелиция подняла глаза и увидела перевернутого Питера, который надевал дерзкую улыбку и нахально махал ей одной свободной рукой, а другой держал его перепонкой к потолку. Она раздраженно фыркнула и уперла кулаки в бедра.

– В самом деле, Паук! Если бы ты хотел напугать меня, ты мог бы сделать кучу других вещей вместо того, чтобы пугать моего ребенка! – Запротестовала Фелиция.

Питер моргнул. – Ну, извини…Он спрашивал о …

Фелиция подняла руку. – Я знаю, о чем он спрашивал, но не могли бы вы меня так напугать?? Я мог бы… Некоторое время она, казалось, пыталась найти нужные слова, прежде чем, наконец, решилась на крик. – НЕМЕДЛЕННО СПУСКАЙСЯ ОТТУДА! Она указала лопаточкой на пол.

Питер послушно спрыгнул на пол, обменявшись недоуменным взглядом с Уолли, на что тот едва заметно пожал плечами.

Не смотри на меня: все это на твоей совести.

Если бы Питер не получал взбучку от своей подружки, он бы посмеялся над тем, что у Уолли даже было такое же выражение лица, как у него, когда он смотрел, как дядя Бен ворчит на Мэй за то, что она работает до поздней ночи, когда он был ребенком.

Отец и сын стояли неподвижно, не смея дышать, пока Фелиция смотрела на них кинжалами. И, бросив последний взгляд, она повернулась на каблуках и захлопнула дверь, оставив их обоих безмолвными, единственным звуком было слабое гудение кондиционера в тихой комнате.

Уолли посмотрел на Питера, Питер снова посмотрел на Уолли.

Уолли первым нарушил молчание.

–О-о-о…попался…Ты сделал мамочку анггг-гви, – ухмыльнулся он.

Питер усмехнулся в ответ. – Эй, это ты кричала!

– Да, но…Но вы были так круты, мистер! Ты просто встал и…и прыгнул, и фу-у-у-у! Уолли нелюбезно изобразил упражнение Питера “прыжок-сальто”. – И, святая корова, ты-Человек-паук! Это действительно ты! Омигшомигошомигош, я схожус ума, АА …

Питер в мгновение ока сократил дистанцию и быстро прикрыл рот Уолли рукой, сделав самое суровое лицо, на какое только был способен, и в то же время не рассердившись на него. Он посмотрел прямо в глаза Уолли.

Ты хочешь, чтобы у меня снова были неприятности с твоей мамой?

Уолли моргнул и покачал головой.

Нет, сэр, на этот раз я буду вести себя тихо.