Текст книги "Трудности понимания (СИ)"

Автор книги: Mad__sel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Ты ==========

Гермиона неслась в свой кабинет, чтобы схватить план проекта и побыстрее отнести его Кингсли на проверку.

Этот день был отвратительным, как и весь последний месяц. А если быть ещё точнее, то как предыдущие восемь месяцев.

Началось всё с расставания с Роном. Это был худший и самый позорный в её жизни день. День рождения, на секундочку.

Всё было просто замечательно, но Уизли не был бы собой, если бы не испортил это событие. Гермиону повысили, и уже тогда было подозрение, что эта радостная, для неё, новость повлияет на их отношения. И, к сожалению, всё так и случилось. Получилось даже хуже, чем можно представить.

Грейнджер хотела отпраздновать такое событие в свой день рождения, в кругу семьи. И всё так и началось, кроме одного маленького предупреждения. Рон себя плохо чувствовал всю неделю перед праздником, и это выглядело подозрительно. Но, как оказалось, её фантазия была не способна придумать такое, до чего додумался Рональд Уизли.

Чтоб его.

Это был понедельник, обычный рабочий день, как она думала. Гермиона ждала с нетерпением, когда она сможет покинуть Министерство и оказаться в кругу друзей и семейства Уизли. Был законный обед, когда она вышла из своего нового кабинета и направилась в буфет для сотрудников.

Грейнджер уже подходила к лифту, чтобы спуститься на этаж ниже, как её имя крикнули на весь этаж. Это был голос Рона. Взволнованный голос Рона.

Она обернулась и увидела, что тот стоит с огромным букетом хризантем и в своей самой парадной мантии с довольным видом.

Рон имел удивительный слух. Ведь, когда Гермиона ему говорила, какие у неё любимые цветы, какие ей нравятся украшения или где бы она хотела побывать, он всегда кивал и якобы запоминал. Но потом выяснялось, что она разговаривает сама с собой и Уизли был увлечен новой моделью метлы в журнале о квиддиче или стейком в его тарелке.

Вот и сейчас он стоял, держа в руке цветы, на которые у неё аллергия с детства.

Ей нравились розы нежно-розового оттенка. Розы, потому что это единственные цветы, из-за которых она не чихала. Остальные хоть немного, но щекотали её нос. Рон, к сожалению, этого не запомнил.

Это заставило разозлиться и расстроиться.

Гермиона давно видела, что их отношения складываются как-то не так. Не как у нормальных людей. Всё было пресно и скучно. Даже секс в их личной жизни был редким гостем. Она не то что жаловалась, ей хватало, наверное, но, слыша разговоры других девушек, она понимала, что с ними не всё в порядке.

Поэтому, пока люди не стали массово оборачиваться и тыкать в них пальцами, Гермиона решила увести Рона в свой кабинет и поговорить. Об обеде можно теперь и не мечтать.

– Привет, Рон, а что ты здесь делаешь? – голос был усталый и разочарованный.

Это ей самой бросилось в глаза.

– Привет, милая, – он, казалось, ничего не заметил и стоял с таким же довольным видом. – Я принес тебе цветы в честь твоего дня рождения и хотел поздравить тебя при твоих коллегах.

Грейнджер с трудом сдержала в себе стон недовольства и едва не закатила глаза от этой приторной речи, что не была похожа на обычный лексикон Уизли. Он точно репетировал.

Она ненавидела показуху, и он это знал.

– Рон, пойдём в мой кабинет и там поговорим, ладно? – видит Мерлин, этот день становился всё хуже и хуже с каждой минутой.

– Милая, подожди. Я хочу сделать всё красиво, – Рон приторно улыбнулся, явно играя на публику, что начала собираться вокруг них.

У Гермионы были подозрения, что он хочет сделать, и она молилась, чтобы это оказалось не тем, о чём она подумала.

Уизли проникновенно посмотрел ей в глаза и всем видом демонстрировал свою влюблённость. Это вызывало тошноту и отвращение. Такая показательность и неискренность. Грейнджер терпеть не могла, когда на чьи-то чувства смотрят под лупой и обсасывают каждую мелочь. Личная жизнь должна такой и оставаться, на то она и личная.

Но Рон никогда её не слушал, как позже выяснилось.

Только идиот бы не понял, что сейчас должно произойти.

Рыжий отдал ей букет в руки, который она нехотя приняла, и опустился на одно колено.

За её спиной кто-то умилительно застонал.

А у Гермионы поднималась волна бешенства и обиды в груди. Почему нельзя было сделать это дома, наедине? Зачем всё это представление?

– Гермиона, свет моих очей, – Рон улыбнулся и достал из внутреннего кармана мантии квадратную коробочку. – Я люблю тебя больше жизни, больше, чем весь этот мир может вместить в меня. Ты ангел, который спустился с небес для меня, и ты направляешь свой свет, освещая меня. Прошу, делай это на протяжении всей нашей жизни. Стань моей женой.

Рон открыл коробку, и там лежало кольцо с красным рубином посередине. Это стало последней каплей. Она терпеть не могла огромные, безвкусные камни на кольцах. Она об этом говорила.

Гермиону расстроили не цветы, не кольцо, а полное отсутствие искренности и попытки запомнить о ней какие-то мелочи.

Толпа сотрудников собралась возле них, окружив. Все ждали её ответа, а она хотела провалиться сквозь землю.

Показательное предложение руки и сердца не является романтическим жестом. Это вопрос с отсутствием выбора. Вот что это. Ничего красивого в этом нет, ведь, по сути, девушка должна ответить согласием, чтобы не позорить мужчину.

Это было ужасно. Всё это выглядело ужасно лично для неё.

У них и так были проблемы со взаимопониманием и отношениями, в принципе. И это предложение не было попыткой всё исправить, она, наоборот, всё закопала глубже. Они должны были сесть на диван, обнявшись, и поговорить обо всём, а не при толпе посторонних людей, с которыми Гермионе ещё работать чёрт знает сколько времени.

Она знала свой ответ, но как сказать Рону обо этом, не представляла.

– Рон… давай поговорим у меня в кабинете, пожалуйста, – она говорила тихо и не хотела, чтобы кто-то услышал. Но из-за того, что Гермиона долго молчала, уже и Уизли был раздражен.

– Гермиона, ответь здесь и сейчас, не позорь меня, – он пытался не показывать своей злости и улыбался сквозь зубы.

– Я не виновата, что ты решил выпендриться и теперь обвиняешь меня в этом, – она раздраженно нахмурилась и слегка повысила голос.

– Это ты пытаешься набить себе цену, – Рон посмотрел на неё, как на девицу легкого поведения, и закатил глаза.

Гермиона в шоке смотрела на него и беспомощно открывала и закрывала рот. Терпение лопнуло, и она не стала щадить его чувства.

– Нет! – тихо и с расстановкой.

– Что?! – Рон неверяще вылупился на девушку и в шоке поднялся с колена.

– Что слышал. Я сказала, что не выйду за тебя! – Гермиона краем глаза увидела, как за его спиной начали шептаться люди, и покраснела от стыда.

– Ты совсем охренела?! – Уизли прорычал эту фразу и схватил девушку за локоть.

– Не прикасайся ко мне! Я ответила тебе, а теперь оставь меня в покое, – она попыталась вырваться, но ей не удалось этого сделать.

Рон шокировано и зло смотрел на Грейнджер и, фыркнув, сказал:

– Пойдём, поговорим.

Он затащил её в кабинет и со всей силы захлопнул дверь. Гермиона кинула ненавистный букет на пол, и Рон, увидев это, противно оскалился.

– Какого хрена, Гермиона?! Что ты там устроила?! – он орал ей в лицо и даже не чувствовал за собой вины.

– Я устроила?! – она от этих слов растерялась и ощутила ещё большую злость. – Я ничего не устраивала, это ты решил показать представление!

– Представление?! Я хотел сделать своей девушке предложение и сделал, только вот она, как всегда, недовольна. Тебе не угодить, Гермиона. Ты вечно на работе, вечно тебя что-то не устраивает, что бы я ни сделал.

Рон скривился и зарылся рукой в волосы. Видимо, он считал себя мучеником и исключительно правым во всей этой ситуации.

Грейнджер до этого момента и не думала, что в их отношениях всё так плохо, но, как оказалось, всё было даже хуже, чем можно было представить. Возможно, её вина в этом тоже есть, что скорее всего, но Рон не видел, что и его заслуга здесь тоже имеется. Он считал себя непогрешимым. Что ж, Гермиона развеет этот миф.

– Ты думаешь, что я одна в этом виновата, не так ли?! – она почти визгнула на последнем слове, настолько была зла. – Но ты никогда не смотришь на себя, Рон, а это пора уже начать делать, тебе, чёрт возьми, двадцать четыре. А ты ведешь себя, как ребёнок. Как избалованный ребёнок. – Гермиона кричала и совсем забыла, что не поставила заглушку на кабинет, и их ссору слышал каждый, кто находился на этом этаже. – Ты просто эгоист с комплексом недолюбленного мальчика!

– Я эгоист?! А кто же тогда ты, а? Может, ты просто не способна на хоть какие-то чувства и проявление женственности! Спать с тобой всё равно что со скучной, пыльной книжонкой! Ты не похожа на девушку, о которой я мечтал! Не похожа на мою мать, ты ужасная хозяйка, и из тебя получилась бы ужасная жена, и чем я только думал?!

Рон тяжело дышал и с ненавистью смотрел на девушку, когда-то его друга, когда-то его любимого человека. Сейчас она стала последним существом в мире, к которому он бы захотел приблизиться.

Гермиона сдерживала слёзы, она никак не ожидала услышать такое.

Ей хотелось стать невидимкой и незамеченной покинуть страну, чтобы не знать ничего и не видеть этого кошмара.

Это сказал Рон, человек, которого, как она думала, любила. И человек, который, как она думала, любил её. Человек, которому она подарила девственность и четыре года своей жизни. Человек, как оказалось, которого она совсем не знала.

– Ты хоть понимаешь, что сказал? – голос дрожал, но она держалась из последних сил.

– Да, и я сказал правду.

Она посмотрела на него и едва не задохнулась от отвращения, злобы и обиды. Рон выглядел так, будто раскрыл её истинную сущность, и безумно гордился собой.

– Между нами всё кончено. Проваливай, – Гермиона прошипела эти слова и надеялась больше никогда его не видеть.

– Можно подумать, что ты хоть кому-то будешь нужна, кроме меня. Только я мог тебя терпеть, а сейчас ты потеряла последнего человека, которому могла быть нужна, – Рон фыркнул и так спокойно говорил, что заставлял ему верить и бояться, что он мог быть прав.

– Проваливай! – она крикнула и отвернулась, чтобы он не увидел её слёз.

Уизли развернулся и открыл дверь, в шоке замерев.

На него уставилась куча глаз и продолжала пялиться, пока он выходил из кабинета, яростно хлопнув дверью.

Это стало началом всего последующего дерьма.

После этого паршивого разговора, если можно его таковым назвать, Гермиона отправилась домой собирать вещи. Хотя это место больше не было её домом. Она первый раз в жизни ушла с работы раньше и не из-за радостного события. Грейнджер ревела, когда кидала в чемодан всё свои пожитки.

Войдя в дом родителей, что пустовал, она почувствовала себя настоящей неудачницей.

Она никаким образом не хотела идти на праздничный ужин в Нору. Не хотела, но пошла. Молли отправила ей приглашение, и Гермиона не нашла сил отказать этой женщине.

В Норе было, как и всегда, шумно и тесно. Но за это Грейнджер и любила это место. Она до последнего надеялась, что информация об их с Роном расставании не дошла до семейства Уизли. Но как же она ошибалась.

Едва вся шумная компания уселась за стол, произошло невообразимое.

Рональд, мать его, Уизли, что написал матери о своём опоздании, явился пьяным в стельку и под ручку с какой-то девушкой в откровенном платье. Это вызвало переполох и шок миссис Уизли. Когда все кричали друг на друга, а Гермиона молчала и не знала, куда себя деть, Рон заорал, что (сейчас будет цитата): «с этой шлюхой они больше не вместе, она отказала мне на предложение стать моей женой.»

Это было фиаско. Ужасное и нереальное.

Все взгляды переместились на неё, и в каждом было осуждение, даже Джинни посмотрела на Гермиону, как на дрянь. Но сильнее всего был гнев именно Молли.

– Гермиона, дорогая, это правда? – женщина прижала руки к груди и смотрела на девушку с бешеной надеждой.

– Да, миссис Уизли, боюсь, что мы с Роном расстались, – она сглотнула и неуверенно посмотрела на Гарри, что молчал и закрыл ладонью половину лица.

Что всё это значило со стороны её лучшего друга, она на тот момент не знала, но Грейнджер очень тогда напугала такая его реакция.

Она сидела за большим семейным столом и чувствовала себя лишней. И такой она и была. Навсегда. Ей больше не войти в этот дом, как раньше, и Гермиона не сможет считать себя членом этой семьи.

Она не жалела, что отказала Рону, это было правильным решением. Девушка не хотела портить себе и ему жизнь, но этого никто не хотел ни слушать, ни тем более понять.

– Как ты… вы же так любите друг друга, – Молли шокировано смотрела на девушку и всё больше начинала злиться, о чём говорило тяжелое дыхание.

– Молли, давай не будем лезть к детям. Они взрослые и сами разберутся, – мистер Уизли приобнял жену за плечи и постарался успокоить.

Рон сидел на полу и стонал от моральной боли, с его слов. Ему разбили сердце, и никто его не любит. Билл закинул одну руку брата себе на плечи и увел из гостиной. Флер поспешила за ним, она не хотела принимать участие в этих семейных разборках.

– Артур, я просто хочу разобраться, – Молли не отрывала яростного взгляда от Гермионы и была похожа на фурию.

– Миссис Уизли, я правда сожалею, что всё так получилось, но…

– Мой мальчик, что, недостаточно хорош для тебя?! Или ты хочешь сказать, что он тебя не достоин?! Всей такой умной!

– Молли, прошу тебя, успокойся, – Артур шепотом умолял жену взять себя в руки, но было поздно.

В помещении все замерли и ждали ответа Гермионы, а она не знала, что ей делать. В эту минуту она как никогда пожалела, что пришла сюда сегодня.

Стояла мёртвая тишина, и каждый боялся пошевелиться, страшась гнева Молли.

– Я просто… мы с Роном не понимаем друг друга и…

Ей даже не дали договорить, сразу перебив.

– Хочешь сказать, что мой сын глуп и не может понять тебя, такую умную?! – Гермиона понимала, что Молли сейчас зла и говорит, не подумав, но её слова больно задевали все внутренности.

– Нет, Вы не то подумали…

– Ах, я что, тоже тебя не понимаю?! – женщина была похожа на мегеру и заводилась от каждого слова Грейнджер, до неё сейчас было не достучаться.

Девушка знала, что ей лучше уйти, и решила именно это и сделать.

Когда она поднялась и пошла на выход из Норы, ей в спину летели оскорбления со стороны Молли. И это было больно.

Гермиона потеряла семью, по сути, свою единственную семью. Память родителям так и не удалось вернуть, Грейнджер оказалась в чарах забвения слишком талантливой.

Её желание быть первой во всём сыграло с ней злую шутку.

Все эти события загнали её в тупик, и Гермиона не знала, как оттуда выбраться. Но Джинни написала ей письмо с просьбой встретиться. Грейнджер обрадовалась и испугалась одновременно. Она не представляла, как всё может обернуться.

Джинни предложила место для встречи в небольшом кафе, где они любили проводить время с Гарри и Роном.

Гермиона зашла в помещение и сняла легкое пальто и шарф, сентябрь выдался, на удивление, ужасно холодным и дождливым.

В кафе было много народу, был обед, и каждый хотел подкрепиться и выпить любимого ароматного напитка. Бежевые стены, круглые диванчики вокруг столов, барная стойка, за которой выдавали кофе, и тихая музыка на фоне. Просто и атмосферно. За это Грейнджер и любила это заведение, оно обладало какой-то магической аурой покоя. Здесь всегда можно найти место вдали от чужих глаз и расслабиться.

Джинни ждала девушку в уединенном месте, где обычно прятались парочки. Видимо, им предстоит серьёзный разговор.

Гермиона была в юбке и блузке, согласно дресс-коду Министерства. А Джинни сидела в джинсах и свитере, но выглядела гораздо эффектней и презентабельней Грейнджер.

Гермиона опустилась напротив подруги и скованно улыбнулась.

– Привет, Джинни, – она постаралась вложиться в голос больше радости, но не получилось. Вся эта ситуации не хотела отпускать девушку, прошло всего два дня.

– Привет, – рыжая натянуто улыбнулась и сложила руки в замок на столе. – Гермиона, нам надо поговорить о вашем с Роном расставании.

– Ты на его стороне? – уже закрались подозрения, что всё станет хуже, чем есть.

– Я ничью сторону не принимаю. Просто хочу разобраться, что произошло, – Джинни вопросительно посмотрела на шатенку и ждала ответа.

Гермиона вздохнула и даже не имела понятия, как всё объяснить. Как объяснить, что последний год отношений с Роном был худшим, и его предложение лишь это подтвердило?

– Джинни, понимаешь… мы, как оказалось, с ним слишком разные, и мы не сможем вместе построить семью. Наши отношения нельзя назвать удачными или счастливыми.

– Ты же говорила, что его любишь. Ты на протяжении всех школьных лет мечтала о нём, и что теперь? – Джинни наклонилась вперёд и с нарастающей злобой в глазах смотрела на девушку.

– Я… да. Ты права, – Гермиона отвела взгляд и физически почувствовала флюиды непонимания со стороны подруги. Возможно, бывшей. – Я просто… не знаю, мне кажется, что я не любила Рона по-настоящему, как должна была или как хотела. Это была только детская привязанность, которую мы оба спутали с этим чувством. Джинни, мы просто разрушали друг друга, незаметно, но мы это делали. И его предложение окончательно это показало. Мы не слышим друг друга, мы почти незнакомцы, понимаешь?

Уизли не понимала, что было видно по глазам, но внимательно слушала, раздражённо сложив руки на груди.

– Я не хочу всю жизнь жить с человеком, который не знает, на какие цветы у меня аллергия. Не хочу. Если я и выйду замуж, то не за Рона. Я не хочу этим тебя обидеть, я понимаю, как это звучит. Но дело в том, что он тоже это поймёт. Мы совершили ошибку, которая разрушила нашу дружбу, и могли продолжить её совершать, но нужно вовремя остановиться. Это я и сделала. Мы не подходим друг другу. Никак.

– Почему именно сейчас? Ты раньше этого не понимала или что? – Джинни скептично приподняла брови и раздраженно нахмурилась.

– Даже не знаю, как это объяснить. – Гермиона выдохнула и постаралась подобрать правильные и верные слова. – Я думаю, что я это чувствовала, подсознательно, что ли. Но по-настоящему никогда не придавала этому значения. Просто его предложение показало, что мы не слышим друг друга и мы чужие люди в романтическом плане. Я давно подозревала, что нам нужно расстаться, но окончательно поняла это только тогда, когда увидела, что Рон не тот человек.

Джинни молчала и смотрела на стол.

Грейнджер боялась пошевелиться и не знала, что решит Уизли.

Наконец, она подняла голову и с неприятием в глазах посмотрела на Гермиону:

– Я этого, наверное, не смогу понять. Именно сейчас. Рон мой брат, и это в первую очередь, – Гермиона кивнула, и Джинни, увидев это, продолжила, – но ты моя подруга. И сейчас я на перепутье, если честно. Я не знаю, что мне делать, правда.

– Джинни…

– Нет, подожди, – девушка остановила её взмахом руки и, собравшись, посмотрела на Грейнджер. – Я хочу сказать, что я не отворачиваюсь от тебя, но и понять тебя я пока тоже не могу, – Уизли встала с диванчика и взяла сумку. – Боюсь, мама на тебя очень злится и вам лучше с ней не видеться.

Гермиона расстроенно кивнула и смотрела, как Джинни собирается уходить.

– Гермиона, я… надеюсь, потом мы сможем общаться, как раньше, – она грустно посмотрела на шатенку и развернулась к выходу, скрываясь из поля зрения Гермионы.

Вот так и началась хрен пойми какая полоса в её жизни.

***

Она работала в отделе международного магического сотрудничества, и не сказать, что была в восторге от этого.

Перед расставанием с Роном, Гермиона работала в отделе магических популяций, и там ей нравилось, но её тогдашнему начальнику были не нужны все её законопроекты, и он просто заваливал девушку отчётами, чтобы она из-под них не смела вылезти.

Поэтому, когда Грейнджер предложили место заместителя в отделе пятого уровня, она согласилась не раздумывая. Ведь после неудачи в личной жизни Гермиона полностью посвятила себя работе и практически жила в Министерстве. Это оценили и, когда мистер Мальком ушел на пенсию, Гермиону сделали начальником. Это произвело фурор. Но больше всего было недовольства.

Ей было двадцать четыре, и никто не верил, что она смогла добиться своей должности честным трудом. Ещё и слухи о расставании репутации не помогали. И теперь, когда Гермионе что-то удаётся хорошо сделать, все автоматически припоминают ей фиаско с Роном.

Она на всю жизнь выучила этот урок. Всегда ставь заглушку на дверь. Иначе всё Министерство будет в курсе твоей личной жизни.

Сейчас было пять вечера, и она надеялась застать Кингсли на рабочем месте. У него была привычка после пяти куда-то испаряться. Хотя рабочий день заканчивался ровно в шесть.

Поднявшись в лифте на необходимый этаж и выбежав из него с кучей свитков в руках, Гермиона увидела министра.

– Кингсли… извините, господин министр, – Гермиона слегка отдышалась и подняла глаза на темнокожего мужчину, что с добродушным выражением лица ждал её слов.

– Гермиона, сколько раз говорить, не нужно этого официоза, – он улыбнулся и пожал плечами.

– Да, конечно, просто привыкнуть не могу, – она постаралась собраться и протянула бумаги мужчине. – Здесь весь план проекта, о котором мы говорили, и здесь также…

– Гермиона, всё очень хорошо, ты молодец, но тебе нужно будет обсудить это с Малфоем, – Кингсли кивнул и посмотрел на часы, видимо, он куда-то торопился.

В первую секунду она ни черта не поняла. Какого Малфой забыл в её проекте?

По всей видимости замешательство отразилось у неё на лице, раз министр решил просветить её.

– Ко мне пришел Малфой и предложил очень хороший план, я подумал и решил, что два лучших сотрудника смогут придумать что-то поистине уникальное, и сказал ему, что вы должны вместе всё обсудить и заняться этим. Он согласился. Я думал, вы с ним уже виделись и пришли к общему мнению.

– Нет, не виделись, – Гермиона была в шоке и не знала, что сделать в первую очередь: заорать на всё Министерство или пойти и размазать одну наглую рожу по полу.

– Ну, тогда решите этот вопрос, ладно? Мне на самом деле надо бежать, так что все нюансы узнаешь у Малфоя, он в курсе, – Кингсли напоследок улыбнулся девушке и быстрым шагом удалился в сторону лифта.

Грейнджер хотелось завизжать, чтобы даже стекла полопались. В таком она была бешенстве.

Работать с Малфоем бок о бок – это самоубийство.

Этот хамоватый придурок точно знал, что проект закреплен за ней, и всё равно взял именно его. Специально. Она в этом уверена.

Ублюдок. Чёртов хорёк. Белобрысый импотент.

На следующее утро Гермиона была жутко зла, и любая мелочь выводила её из себя. Поднеси к ней спичку, и она загорится.

Это можно же подумать, слизеринский гадёныш снизошёл до неё, грязнокровки, простой смертной.

Грейнджер клялась себе, что, как только увидит эту паршивую рожу, сразу расцарапает ему всё лицо. Было странно то, что они с Малфоем после его суда, где она с Гарри давала показания в его защиту, толком и не виделись. Хотя работали оба в Министерстве. Такое редко случается. Вообще про Малфоя было слышно очень мало, катастрофически мало, если вспомнить его зависть Поттеру и его славе. Сейчас Малфой представлял собой больше невидимку. Для Гермионы так точно.

Единственное, что она знала, это то, что он закончил Хогвартс, а после этого уехал во Францию на какое-то время вместе с матерью. Люциус сидит в Азкабане и будет сидеть ещё лет десять точно. Ещё Гермиона слышала, что Малфой устраивался на работу в её отдел, но ему отказали, вот и вся информация о хорьке почти за пять лет после окончания школы. Негусто. Хотя про некоторых однокурсников она знала и того меньше.

Это Гарри со многими старался поддерживать связь, а Грейнджер так и не научилась заводить и сохранять друзей.

В таком грустно-печальном состоянии её и нашел Поттер.

Она вздрогнула от стука и подняла глаза от бумаг на столе, которым не было конца и края.

– Привет, – Гарри вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Сев напротив неё на стул для посетителей, которых не бывает, он внимательно посмотрел на неё. – У тебя всё хорошо?

– А, да, конечно, – Гермиона суматошно кивнула и начала наводить порядок в хаосе записей. – Ты зачем пришёл, Гарри?

Поттер посмотрел на неё очень удивленно, и его брови скрылись под вечно взлохмаченными волосами:

– Так, обед.

– Боже, точно, я совсем забыла с этим Малфоем, – Гермиона стала искать глазами сумочку и никак не могла понять, куда её подевала.

– Малфой? Драко Малфой? – Гарри в шоке взглянул на девушку и коротко рассмеялся.

– А ты знаешь другого? – печаль и страдания в её голосе так сильно ощущались, что Гарри не выдержал, начав смеяться.

– Хватит издеваться, – она закатила глаза и оперлась о стол руками, подпирая свою несчастную голову.

– А причём тут Малфой? Какое отношение он имеет к твоей работе и твоим мыслям? – Гарри ухмылялся и думал, что она просто шутит.

– Самое прямое. Кингсли сказал, что мы два лучших сотрудника и сможем придумать удивительный проект, вот, – Гермиона произнесла всё это с издёвкой и показным весельем, но на самом деле ей хотелось утопиться.

– Вот это да, – Поттер с трудом сдерживал в себе смех и подколы. – И вы с ним уже всё обсудили?

– С кем?

– С Малфоем.

– Я его ещё не видела. Даже не хочу, если честно. Как представлю его высокомерную рожу… – Гермиона скривилась и застонала, спрятав руками лицо.

– Слушай, не переживай ты так. Я с ним пару раз пересекался, и всё прошло нормально, – Гарри пожал плечами и успокаивающе посмотрел на подругу.

Гермиона подняла голову и скептично произнесла:

– Когда это ты с ним виделся?

– Мы работаем на одном уровне и часто пересекаемся, – Гарри говорил спокойно и не считал, что это сенсационная новость. – Да и по работе тоже приходится общаться. Он, в принципе, нормальный. Придурок, конечно, но терпимый.

– Мерлин, Гарри, ты хоть представляешь, в каком я шоке, – у неё было желание проверить, настоящий ли перед ней Поттер.

– Представляю. Но не стоит так переживать, ладно? – Гарри улыбнулся, стараясь приободрить, и озадаченно спросил. – Хочешь, я с ним поговорю?

– Нет! – Гермиона чуть на стуле не подпрыгнула от своего выкрика.

Если Гарри поговорит с Малфоем, это получается, что она его боится. На самом деле это не так, но хорёк всё может подумать и придумать. А потом ей всё это выслушивать и молча ненавидеть весь мир. Нет, спасибо.

– Не надо, Гарри. Я думаю, ты прав. Малфой повзрослел, и работа ему тоже нужна, так что мы сможем найти общий язык, – Гермиона старалась говорить уверенно и показать другу, что ему не о чем волноваться, но она безбожно врала. У неё поджилки тряслись от страха перед Малфоем, почему, она сама не знала.

– Ну, ладно, – было видно, что Поттер ей не сильно поверил, но неуверенно согласился. – Но имей ввиду, Гермиона, если он тебя обидит или ещё что-нибудь выкинет, я его прибью.

Грейнджер умилительно улыбнулась и с любовью посмотрела на Гарри:

– Ты в курсе, что ты самый лучший друг на свете?

– Вот не надо, я просто хочу тебе помочь, если смогу. – Гарри слегка засмущался и начал ёрзать на стуле. – Ладно, мы на обед-то идем?

– Конечно, – Гермиона наконец-то нашла сумочку, и они вышли из кабинета, переговариваясь о работе.

Когда произошла вся эта ситуация с Роном, Гарри ни с кем из них не говорил. Пару дней они не виделись и не общались, и Грейнджер подумала, что потеряла ещё одного друга. Но после встречи с Джинни Поттер отправил ей сову с просьбой встретиться в парке, где они обычно обедали, когда погода позволяла.

Гермиона тогда не знала, как пройдёт очередной разговор, и очень боялась, что Гарри, в который раз, предпочтет ей Рона.

Но, к счастью, между ними тогда состоялся душевный разговор, который сблизил их ещё больше.

Больше всего Гермиону потрясло, что Гарри интересовался именно её состоянием, а не причиной разрыва.

Когда она спросила его об этом, Поттер ответил, повергнув девушку в колоссальное удивление:

– Я видел, что у вас с Роном всё плохо. И это очень бросалось в глаза, учитывая, что мы с вами видимся почти каждый день. Я просто не лез, вот и всё. Но ты была с ним несчастна, и это меня пугало. Я боялся вмешиваться, но твоё состояние мне не нравилось, а если вспомнить, что вы оба мои лучшие друзья, то… Не знаю, правильно ли я поступил со своим безучастием, но я понимаю, что в данной ситуации права именно ты.

Гермиона плакала из-за всего. Из-за боли в первую очередь, а Гарри просто говорил честно, и это её слегка подкосило. Ещё ей было страшно. По сути, они с Роном большую часть жизни провели вместе, сначала как друзья, а потом и как любовники. И сейчас она оказалась без какой-то опоры, что ли. Без плеча рядом. Конечно, оставался Гарри, но это немного другое.

Грейнджер осталась впервые без мыслей о Рональде Уизли, и это было непривычное состояние. В голове будто чего-то не хватало. Причём она не думала о Роне почти весь последний год их отношений, не думала, как о любимом человеке. Но вот они расстались, и теперь, кажется, что она и не помнит, как без него существовать.

Сначала было очень тяжело, но не только из-за внутренней пустоты, а из-за сплетен. Ей становится легче, и настроение начинает подниматься ввысь, когда какая-то курица из соседнего отдела начинает обсуждать в лифте, какая Гермиона дура, раз отказала Рону Уизли.

И так повторялось миллионы раз, пока она не увидела Рона с другой девушкой.

Это было облегчение.

Гермиона больше его не любила, больше не чувствовала в себе тоску по нему. И это было волшебно. Она наконец стала свободной в душе и могла начать новую жизнь.

С Роном они не общались, но обида понемногу уходила в прошлое, и каждый из них понял, что расставание в их случае было необходимой мерой.

Они оба это ощутили и начинали строить то, что было им обоим нужно. Рон пытался завести нормальные отношения, а Гермиона полностью занялась карьерой.

К сожалению, это не приносило ей счастья. Раньше она считала себя карьеристкой и ставила именно работу на первое место, но, то ли возраст, то ли переоценка ценностей показали ей, как она была не права.

***

Гермиона была завалена работой и даже ни разу за весь день не вышла из кабинета. Она попросила свою секретаршу Миранду никого к ней не пускать и была рада, что это сделала. Ведь не прошло и часа с начала рабочего дня, как в её кабинет повалил народ касательно таинственного проекта. Все узнали, что она будет разрабатывать его с Малфоем. И теперь каждый считал своим долгом отговорить девушку от этой провальной и безумной затеи.

Неужели кто-то думал, что это был её выбор?

Никто не знал, что её просто поставили перед фактом. Не спрашивая и не уточняя ничего.

У Гермионы было огромное желание написать заявление на увольнение. Но потом мозг включался и начинал работать, и она приходила в себя.