Текст книги "Тамерлан (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

Соавторы: Любовь Попова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава 20

Тамерлан открывает глаза, и первые пару секунд пытается понять, кто он и что он собственно такое.

«Алкаш» – первое, что приходит ему на ум. «Педофил» – второе.

Вот во что вылились бурные фантазии о малолетке, пусть даже ей уже и стукнуло восемнадцать. Это вовсе не неважно. Идиотка удумала залезть к нему в душевую. Немыслимо. К нему, когда он был настолько напряжён.

Оттолкнув от себя крикливую шлюшку, что прилипла к его боку как родная, Тамерлан по привычке садится и разминает затекшие ото сна мышцы. Но это оказывается не так просто, особенно учитывая, сколько вчера было выпито.

Он стоит перед умывальником в ванной, глядя на свое потрепанное отражение. Воспоминания вспышками пронзают сознание, его лицо становится мрачнее и брезгливо морщится. Башка болит так, словно по ней истерично долбит дятел.

До опохмела топать на первый этаж, так что Тамерлан больше не стал задерживаться и решил облегчить своё состояние. Собрал вещи, натянул трусы и уже дошел до двери. Но было ощущение, что он что-то забыл.

Проверил, кошелек, который оказался на месте…

«Еб» – коротко ругается он и достает обещанное. И пока несколько купюр падают на кровать, в голову приходит мысль, что как-то все было неправильно в этот раз. От начала до самого конца.

Тамерлан стабильно дерет шлюх после своей не самой простой работы. Это отвлекает от мыслей о том дерьме, в котором он существует. Просто секс, никаких привязанностей. Хотя одна все же имеется, в виде давнего друга полкана, да и с ней пора завязывать, пока его любимая дочурка окончательно не свихнулась на своей выдуманной любви. Этих проблем ему было не нужно.

Обычно он абстрагируется от фантазий о ней, но сегодня сознание само подсунуло образы, причем такие яркие, словно это и правда была она. И рыжая сука, что так схожа с ней, и к тому же весь вечер строила глазки, оказалась как раз к месту.

Если бы Тамерлан не видел Аллу почти голой, он бы мог их перепутать, но тощая проблядь, лишь издалека могла напомнить его давний запретный плод.

В конце концов, ее отец лично ему башню оторвет, если только узнает, в каких позах он уже нагибал его горячо любимую дочурку.

Мысленно разумеется. Потому что любую мысль взять то, что так настойчиво предлагают, ее большие глазки, он душит в зародыше.

Полкан слишком много для него сделал, вытаскивал из такого говна, что страшно вспомнить, не раз спасал от тюряги.

Предать его будет ниже убийств, на которые он и живет уже много лет.

Если есть человек, которому Тамерлан обязан, то это полковник, единственный его близкий друг. А его дочь пусть ровесника ищет. Нечего ей на мужиков заглядываться.

Хотя каждый ее взгляд как губами по члену. Чувственный, покорный. Сразу приводит к боевой готовности.

Тамерлан выругался вслух и ведь знал, что не стоило приезжать, но выбора не было. Ему ещё предстоит вернуться к ним в дом, а значит опять столкнуться с ней.

Волосы шлюшки привлекли внимание, они оказываются на удивление мягкими, это тоже дало толчок. У Аллки такой же цвет. Только свои, настоящие, длиннющие почти до зада. За такие патлы очень удобно было бы хватать и управлять, как вздумается.

Хороша ведьма. Еще пару лет и она одним появлением будет поднимать боевой дух всех кобелей в округе. Думать об этом Тамерлану не стоит. Ведь с убийствами он решил завязать. Да и возраст говорит сам за себя, пора уже найти работу поспокойнее, без постоянного страха, что тебя схватят за яйца.

Стоит одеялу, которым накрыта девка пошевелиться, как Тамерлан кидает еще пару заслуженных купюр в качестве чаевых и сваливает.

Спускается на первый этаж, покупает пиво и залпом выпивает сразу две бутылки. Выбрасывает опустошенную тару и выходит на свежий воздух. Если, конечно его можно таким назвать, в этом бедном районе наполненным промзонами.

И он бы сразу пошел ловить машину, но внимание привлекает скорая и полиция. В этом захолустье это конечно довольно частое явление. Но не два раза за ночь.

Интуиция подсказывает Тамерлану держаться подальше от властей, но из-под черного пакета, которым прикрыт труп, мелькает что-то красное.

Волосы…

Тамерлан тормозит, мысли набирают скорость. Но паниковать он не привык. В конце концов, рыжих девок тут не мало. Да и сколько их умирает каждый день.

Ну и что, что это самый редкий цвет волос. Ну и что, что труп выглядит как худая девка. Ну и что, что в голову закрадывается ужасающие мысли, и он идет проверять свою догадку. Но его конечно же тормозят на пол пути.

– Здесь место преступления. Туда нельзя…

– Мне кажется, я знаю, кто мог это сделать, – сразу включается в игру Тамерлан, но офицер усмехается.

– Да ясно кто, не первый случай здесь. Любители наживы. У девки с собой были баксы. Они ее изнасиловали, разбили лицо и оставили умирать…

В голове у Тамерлана уже не долбит дятел, там начинается ядерная война. Не было бы в нем военной закалки, то уже схватил бы его за форму и требовал более внятных объяснений.

– А платье… Платье, какого цвета на девушке.

– Черное вроде, – отвечает офицер, уже уткнувшись в свой смартфон. Ему срать, что Тамерлану сейчас хочет сдохнуть рядом с этой девушкой.

– Вроде или черное?! – рявкает он, нависая над толстяком. И тот немного испугавшись, бежит к мешку и заглядывает.

– Оно чёрное…

– Сука! – ревет Тамерлан, садится на корточки, обхватив голову руками. Надо было ехать с ней. Эта мелкая идиотка даже не поняла, что в этом районе, она как белая ворона, вернулась, не нашла Тамерлана и… Об остальном даже думать не хочется.

Но остается последний шанс. Еще одна призрачная надежда, что она все-таки дома в своей кровати.

– Полкан, – мрачно здоровается он с другом по телефону, пока перед глазами плывут круги.

Тот бодро отвечает.

– Тамерлан! Ну как? Расслабился?

Лучше бы умер, – думает Тамерлан и сразу задает вопрос.

– Алла уже проснулась?

– А я не знаю, сейчас проверю. Алла… – зовет он, но Тамерлан уже понимает, что в комнате пусто. Не доехала. А он в одну ночь разрушил жизнь лучшего друга. – Слушай, нет ее. Вы Аллу не видели? Доочь!

Ему хотелось выть от отчаянья, но Тамерлан лишь стискивает зубы, чтобы побороть в себе испепеляющий страх, впервые в жизни пронзивший все его существо. Страх что он потерял последнего человека, которому мог доверять.

Глава 21

Плыву по реке сознания, прямиком к Тамерлану в руки. Он обнимает меня, он нежно меня целует, а потом вдруг скидывает с водопада. Я лечу, кричу его имя, но он просто смотрит, просто смотрит…

Просыпаюсь от резкой боли от удара о воду. Но, самое странное то, что боль словно переходит из сна в реальность и действительно отдается агонией во всем теле. Словно меня ломали и гнули всю ночь.

Хотя, о чем я. Так ведь оно и было. Начинаю ощущать свое многострадальное тело и наконец, пытаюсь открыть глаза. Но это оказывается не так-то просто, тем более, чувствую, что мне лучше лежать и не двигаться.

Провожу рукой по холодной простыне, не находя рядом своего мужчину.

Вот теперь действительно повод открыть глаза и зажмуриться от яркого, бьющего теплом по лицу солнца. Раскрыв глаза, в полной мере осознаю себя, свое больное тело. В голову иглами врезаются

воспоминания о безумном, ночном секс-марафоне.

Боже, как я осталась жива? И, кажется, почти невредима. Удивительно…

Но стоит оторвать туловище от постели, как я начинаю в полной мере ощущать все последствия принятого решения отдать Тамерлану свою невинность.

Или не все?

– Черт, – шиплю я. – Как после нашествия татаро-монгольского ига, ей богу.

Во всем теле ноет, и каждая мышца изнемогает. О некоторых я даже не подозревала раньше. Каждая клеточка словно молит о помощи. От кончиков волос, до пальцев на ногах. Но больше всего беспокоит резь между ног. Словно в меня пихали не член, а раскалённую кочергу.

Живот подрагивает. И попытка подняться стоит мне огромных усилий. К горлу подкатывает тошнота, видимо от выпитого алкоголя, что он в меня вливал. Сначала вливал спиртное, потом сувал член, потом нагибал в самых разных позах, словно я действительно какая-то шлюшка. Словно он не понял, что я любовь всей его жизни.

И эта мысль мешает мне себя собрать. Словно рассыпаюсь на части и не могу понять почему… В груди что-то трескается, ломается. Сознание хочет пронзить мысль, но я не могу за нее уцепиться. Словно произошедшее совсем не то, что я думаю. Словно все этой ночью должно быть не так, словно шарик надежды во мне лопнул.

Ерунда какая-то…

Ясно понятно, что я ожидала другого первого раза. А это…

Ночь была сумасшедшей. Безумие. Самое настоящее безумие.

Такого даже в порно не показывают. Хотя может я не ту категорию выбирала. Наверное, нужно было не задерживаться на романтической эротике, а брать жесткое…

То, что он вытворял… Как обращался с моим телом. Честно, я все могу понять, проверка, испытание… Но сейчас… Ощущая боль во всем теле, я крайне возмущена. Внутри зреет неутолимое желание всыпать ему по полной.

Ясно понятно почему у него никогда не было постоянной женщины, ТАКОЕ выдержит не каждая. Сейчас даже я, не имея какого-либо опыта, понимаю это абсолютно четко.

Дальше он просто обязан стать ласковым и пушистым. Где он, кстати.

Предпринимаю вторую попытку встать с кровати, и мне даже почти удается удержаться на ногах. Но колени дрожат так, что приходиться ухватиться за тумбочку, чтобы не упасть. Так что сажусь прямо на полу, пытаясь прийти в себя.

Ох, что-то не хорошо. Все соки им меня выжал, скотина.

– И где собственно мой завтрак в постель? – Я знаю, что так делают не все мужчины, но после такой ночи он просто обязан!

С другой стороны… Это же Тамерлан. Он единственный и неповторимый. Таких больше нигде нет.

Ну и где это видано, чтобы прожженный вояка носил кофеёк? Хотя папа маме носил… Он все для нее делал.

Дура, Аллочка, какая ты дура. Папа – это совсем как бы не Тамерлан… Но можно же помечтать?

– Тамерлан! – пытаюсь закричать, но голос оказался севшим. Немудрено… Так я не визжала никогда…

В ответ тишина. Ну, это уже не смешно!

Собрав все силы, медленно, но верно поднимаюсь на ноги. Перед глазами от боли и дискомфорта плывет, но я пару раз выдыхаю и делаю шаг в сторону ванной комнаты. Возможно, он как раз там?

– Любимый? – тихо стучу, но меня снова встречает тишина.

Открываю дверь. Его нет.

«Хм, очень странно… Даже подозрительно», – думаю и как-то становится зябко. Держусь за косяк и оборачиваюсь. Осматриваю убогую комнату, пропахшую выделениями и алкоголем.

Взгляд неожиданно натыкается на купюру, что в одиночестве лежит на полу. Медленно, превозмогаю боль, подхожу ближе. Опускаюсь на колени, и тревожное чувство закручивает меня в водоворот все сильнее. Особенно, когда замечаю ещё парочку на постели.

Это он, получается, уехал? Оставил меня одну?

Хочется кричать «Да, как он мог?».

Глава 22

– Вот же говнюк, ты Тамерлан! – хрипло кричу, но ярость быстро сменяется стыдом. Нельзя так думать про любимого. Скорей всего ему позвонил отец, чтобы решить какие-нибудь дела.

Он, как истинный джентльмен, не стал меня будить. Даже оставил денег на такси. Но вдруг есть ещё записка?!

Только вот найти ее не получается, а каждое движение сопровождается неприятными ощущениями и нарастающей тревогой.

Пока перебираю одеяло. На серых простынях пятно крови. Морщусь, сжимая ноги вместе. Продолжаю поиск и даже залезаю под кровать, но ничего, кроме пыли и использованного презерватива не нахожу.

Странно, что даже записки не оставил, но в любом случае, доеду до дома и все узнаю. Наверняка он торопился и просто забыл. Шагаю в ванную и замечаю себя в зеркале.

Вид у меня, как у бл*ди. Чего стоит размазанная туш и черные подтеки на щеках. Пока включаю воду, заказываю машину такси. Приложение сообщает, что у меня ещё пять минут.

Платье все также на мне, но трусиков нет. Ляжки липнут друг к другу и, посмотрев вниз, я замечаю подтеки крови и спермы. Вспоминаю, что пару раз Тамерлан кончал на мой живот и ноги.

Приподнимаю платье и протираю все водой. Прикасаться к щели просто невыносимо!

Даже не знаю, когда я буду готова повторить подобные испытания. Конечно, ради Тамерлана я готова на все, но как минимум неделю ему придется подождать.

Водитель такси мне попадается болтливый. Рассказывает о своих детях. Я даже расслабляюсь, избавляюсь от тревожных мыслей. Думаю о том, сколько детей будет у нас с Тамерланом. Наверняка одни мальчики. С другой стороны, в семье отца и матери преимущественно одни девочки.

Ох, Папа… Надеюсь он не узнает. Правда, время уже было далеко за полдень. Но он, конечно же, не станет ругаться, тем более, что была я с будущим мужем.

Но, несмотря на это, спустя полчаса, захожу домой на цыпочках. Вокруг царит подозрительная тишина. Может быть, отца нет дома, и я не буду застукана в таком виде.

Однако…

– Ох, Варвара, как вы меня напугали! – хватаюсь за сердце, видя нашу уборщицу в темном углу.

Но то, что происходит в следующий момент, приводит в абсолютное недоумение. Она смотрит испуганно, словно видит призрака. И… Перекрещивается!

– Изыди, Сатана! – орет она и убегает, бросив в меня швабру.

Сдурела что ли? Идиотка. всегда говорила отцу, что стоит быть осторожнее с этими религиозными фанатиками.

Капец.

Стараюсь не заострять на этом внимание. Поднимаюсь по лестнице, держась за поручни, добираюсь до комнаты. И сразу в душ. Потом переодеваюсь в домашнюю одежду.

Сначала выбор падает на излюбленные, короткие шорты и топик до пупа. Накладываю чуть румян, потому что цвет моего лица кажется бледным. Но после быстрого осмотра, решаю, все-таки надеть сверху халат.

Может дело в том, что тревога вернулась и стала почти паникой. Надо скорее найти Тамерлана, он обязательно все объяснит и успокоит меня.

Дом небольшой, поэтому долго блуждать не приходится.

Открываю дверь в кабинет отца и натыкаюсь взглядом на крепкое тело, что ночью вытворяло со мной самые аморальные вещи.

Он стоит со стаканом виски и смотрит в окно, не шевелясь, напряжённо… И я сама хочу, но не могу произнести, ни слова. На фоне полуденного солнца, он кажется почти богом. Нереальным, недосягаемым.

Замечаю у уха телефон и слышу почти хрип:

– Понял.

Он со стуком ставит стакан с виски на подоконник, стискивает телефон и развернувшись идет в сторону одного из кресел за шахматным столиком. Там он садится и наконец, смотрит в сторону двери.

Пора…

Делаю неуверенный шаг. Тут же встречаюсь с чёрными омутами, что бросают меня из жара в холод. Они буравят насквозь. Не осматривают тело, а пристально смотрят прямо в глаза, словно пытаясь выжечь сетчатку. Только его лицо остаётся неизменно каменным.

Разве, что на его лбу вздуваются вены. Даже отсюда я вижу, как они пульсируют.

Вздрагиваю и делаю нервный шаг назад, сразу упираясь в косяк.

Горло перехватывает от страха. Тревога стремительно затмевает сознание. И ударом в гонг слышу его холодный, пробирающий до костей голос.

– Из-за тебя умер человек.

Глава 23

Слова Тамерлана ударяют молотом по мозгам. Эхом звучат в голове. Меня качает, но я все равно делаю шаг вперед.

– Кого я убила? – спрашиваю сипло. На выдохе. А слезы потоком. И не от страха, а от обиды, что после всех испытаний он не может проявить хоть каплю чуткости.

Не о таком приеме я мечтала после бурной, совместной ночи. Я думала, что он смягчится.

Но он снова пинком толкает меня в пропасть. Приводит в шок.

– Девку, с которой ты поменялась местами, чтобы залезть ко мне в трусы.

Качаю головой, не веря в сказанное. Быть не может. Как так могло получиться? Я же всего лишь дала ей деньги и отпустила восвояси.

– Она умерла… – в горле застревает ком, глаза застилает туман.

Тамерлан не жалеет, в его взгляде так много презрения, что становится ещё хуже.

– Рассказать, что с ней сделали, чтобы ты осознала последствия своей тупости…

– Тупости? – не верю я, что слышу это…

Как он смеет?! Как я могу быть виноватой, что девушку в таком опасном районе убили. Жалко, конечно, но я здесь ни причем. Ведь так?

– Да, Алла, да! – рявкает он грубо. – Только тупая дура будет лезть в постель к пьяному вусмерть киллеру после того, как он на ее глазах убил троих…

Это происходит не со мной. Мой бы мужчина не говорил таких ужасных вещей. Он бы поддержал. Но это же Тамерлан, увы, я познакомилась с его основной стороной черствого характера.

– Ты убил троих, – не могу я понять, голова отказывается работать. – А обвиняешь меня в случайной смерти проститутки?

Удивлено хлопаю глазами, не спуская их с его жёсткого лица. Он это серьезно. И, кажется, с каждой секундой его взгляд становится все тяжелее.

– Я обвиняю тебя в том, что ты не понимаешь с первого раза! Я тебе приказал ехать домой! А ты…

Я виновата, что не послушала его? Да с чего такие выводы, я девочка уже немаленькая и никому бы осознанно не причинила зла. Однако, меня задело не только это.

– Но я видела, что ты хочешь меня! – мой голос заполняют истеричные нотки. – Как я могла это проигнорировать?!

Смотрю на него и понимаю, что с каждым сказанным словом его прищур становится больше, а морщина на лбу глубже. Да меня саму уже трясёт!

– Я не трахался три месяца, я бы вы*бал козу в том состоянии…

– Но ты выбрал рыжую! Значит, хотел меня! – ору я не человеческим голосом, уже мало что понимая. Но сознание, словно стекло, начинает отпотевать. – Ты же узнал меня! Это была проверка!

– Никакой проверки, Алла! Я трахаюсь так всегда. Именно поэтому е*у шлюх, потому что ни одна нормальная женщина это терпеть не будет!

– Нет! Нет! – кричу, не веря, подхожу ближе, почти вплотную, но меня сносит волной негатива. – Это была проверка! Иначе почему ты кричал мое имя?!

Да! Почему?

– Я бы кричал имя любой, кто накануне щеголяла передо мной своей задницей.

– Не правда! Не верю… Не верю… Не верю… – завожусь как шарманка.

Хочется глаза и уши закрыть. Уснуть, проснуться. И чтобы вот этого не было!

– Поверь, потому что, когда я увидел мертвую девку в черном платье, я сразу подумал на тебя…

Что? Меня шатает. В ушах звон, а перед глазами пляшут круги. Ноги ватные и я опускаюсь на колени, превозмогая боль в груди.

Этого просто не может быть. Не может быть, что он меня не узнал. Он же любит меня! Да?

А может это очередная проверка? Мало ли, что у взрослого мужика в голове.

Всего лишь очередной конкурс, чтобы быть его женой.

Хотя, надо признаться, подобный диалог не располагает к желанию замужества. Если он на каждый мой проступок будет вести себя как быдло с политеха. Он должен был меня поддержать, как минимум, а не сыпать обвинениями и говорить о том, что я ему не нужна. После того, что произошло!

Он не имеет права меня отвергать.

Назад дороги нет и быть не может, пора ему принять свою ответственность, а мне научить грубияна-солдафона хорошим манерам. Я поднимаю подбородок выше, впиваюсь острыми ногтями в ладони и прожигаю взглядом.

– Теперь ты убедился, что я жива и это просто недоразумение…

– Недоразумение, Аллочка, это ты, – выплевывает с долей отвращения.

Слова как выстрел. Я ему сейчас…

– Да как ты!.. – визг глушит мысль, что он злится, потому что хотел бы быть со мной нежнее. А вспоминая, как он со мной обращался, немудрено, что он злится. А еще он волновался, когда подумал, что я мертва. Ну ничего, теперь все будет хорошо, я сделаю его счастливым. Вздыхаю. Выдыхаю. – В любом случае эту ночь мы провели вместе. Ты лишил меня невинности и обязан жениться.

Выдаю все на одном дыхании, но он все равно как истукан и это после того, что он со мной сделал.

Спокойно, Алла, спокойно. Все хорошо. Он просто не в себе. А может в последней поездке его хорошенько контузило, поэтому он ведёт себе как настоящий ублюдок.

– Жениться? – наклоняется Тамерлан, опираясь локтями на колени и рассматривая меня как экспонат в музее. – Разве я просил тебя о невинности?

– Нет, но… – все не так, все должно быть не так!

– Разве я не сказал, что не трахаю детей!?

– Да, но…

Дыши, родная, просто дыши.

– Так почему ты решила, что, раздвинув ноги, ты чего-то добьешься? – давит он каждым ядовитым словом, отравляя душу. Но во мне есть силы бороться!

– Потому что я люблю тебя! – позорно подползаю ближе к его ногам, не хочу, чтобы он злился, хочу, чтобы он ответил мне взаимностью.

Пожалуйста, пусть так и будет. Я же не переживу его отказа. Сломаюсь. Чувствую, как горячие слёзы омывают щеки, уже догадываясь, что это конец.

– Очень жаль, что ты такая идиотка. Я не знаю, что такое любовь, – осматривает пренебрежительно мое лицо и тело, морщится. – А видя, к чему она приводит, и знать не хочу.

Он встает резко, так, что отталкивает меня, и я захлебываюсь рыданиями, пока внутри меня что-то трескает, а после окончательно разбивается. Это были мои детские мечты.

Подонок! Ублюдок! Попользовался и решил свалить в закат?! Не на ту напал! Он пожалеет о своём решении.

– Я все отцу расскажу! Он убьет тебя! Он уничтожит тебя! – ору я ему в спину, которая даже не дрогнула. – Слышишь. На куски порвёт и скормит нашим псам!

Он разворачивается с мерзкой усмешкой, и я не выдерживаю. Красная пелена застилает обзор. Внутри только одно желание – сделать ему так же невыносимо больно. Хочу, чтобы он горел в агонии, орал мое имя!

Поднимаюсь, впервые чувствуя в себе неумеренную силу, бегу на него, прыгаю, вцепляюсь в отныне ненавистное лицо острыми ноготками, рву плоть, не жалею, чувствуя теплую кровь под пальцами. Но мне хорошо, это правильно! Заслужил.

Я не буду ждать отца, я сама его убью голыми руками! Был бы пистолет рядом, я бы его застрелила.

Он, опомнившись, просто отталкивает меня, как назойливую муху, и я со стуком падаю на пол, раздирая в кровь коленки окончательно. Но это меня не тормозит, и я коброй бросаюсь снова! И каждой раз он просто отталкивает. Но я не могу просто лежать, мне надо стереть его из своего сознания, а поможет только его скорое убийство.

– Угомонись, дура! Ты себе больно делаешь! – шипит он, когда я хватаю его за волосы и начинаю их рвать, с ревом разъяренной кошки, как вдруг он роняет меня на пол, наваливается сверху. Придавливает измученное тело, в глаза гневно смотрит…

А я ему в рожу плюю. Смачно так, с душой, чтобы знал, какого это – обижать женщин.

Он медленно стирает слюни, и вдруг я слышу, как открывается входные двери. Отец приехал!

– Молись, козел, потому что тебе п*зда, – шиплю змеей, и он меня отпускает. И я лечу к отцу, к тому, кто всегда меня защитит и пожалеет, кто не будет ругать за такой ерундовый поступок, а Тамерлана убьет.

Мой любимый папочка!

– Папа! Убей его, убей! Тамерлан изнасиловал меня! Лишил невинности! Он жестоко надо мной измывался! Убей его, папуля, – кричу с сумасшедшей улыбкой, уже предвкушая, как будет корчиться от боли Тамерлан.

Отец бледный, как смерть, постаревший лет на десять, смотрит мне за спину, потом на меня и вдруг… Я чувствую ожог щеки. Болезненный и неожиданный настолько, что я задыхаюсь.

– Папа? – не верю я и прикладываю руку к щеке, что отец наказал пощечиной.

Он никогда меня и пальцем не трогал.

– Ты едешь в клинику. Иди собирайся

– Клинику? – шепчу, не понимая, заглатывая слёзы жгучей обиды на родителя.

– Наркологическую.

Делаю прерывистый вздох, слыша, как сердце продолжает выбивать грудную клетку. Ещё немного и потеряю сознание.

– Но я не принимаю наркотики.

– Я тоже так думал, но последние события не оставляют мне выбора, – говорит строго отец, смотря на меня с холодом.

– Я не наркоманка, папа! Я не принимаю наркотиков! Папа! – ору я, падая к нему в ноги, но тут вижу за его спиной людей в белых халатах и чувствую, как сознание, чистое как стекло, разбивается, оставляя вакуум, и четкое понимает пронзает мозг.

Я никому не нужна.

Конец