Текст книги "Ты мне не сестра"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Любовь Попова
Ты мне не сестра

Ты мне не сестра

Любовь Попова

Часть 1. Глава 1.

*** Светлана ***

– Ты так и не ответила на вопрос, – настойчиво заглядывает в глаза Женя. Мой лучший друг. – Светлана? Ты выйдешь за меня?

– Я уже объясняла. Дело не в свадьбе. Я… Я просто не могу заниматься сексом. Совсем, понимаешь, – убираю его руку с колена, прекрасно знаю этот взгляд. В нем полыхает желание. Вот только я ответить не могу. Никому.

Он красивый. Густые, черные волосы, строго уложенные в прическу. Очки в прямоугольной оправе и немного округлое лицо. Успешный адвокат. Столько времени мы были просто друзьями, а теперь он настойчиво просит близости.

Если бы не он, даже не знаю, где бы я сейчас оказалась. В канаве? Или того хуже.

Я рада бы его полюбить, честно. Вот только в моей душе давно все выжжено, а сексуальные желания, как таковые, давно оставили мое тело. Бежали, как крысы с тонущего корабля.

Женя поворачивается к рулю своей хонды и долго смотрит вперед. На вход танцевальной школы, в которой я работаю.

– Я подожду.

– Женя, я говорила…

– Хорошо, подожди, – переплетает он наши пальцы и целует мою руку. – Если есть проблема, всегда можно обратиться к специалисту.

– Хочешь направить меня к сексопатологу? – смеюсь я, и тут же замираю, когда он поворачивается ко мне. – Обалдеть. Хочешь…

– Это не нормально. Ты молодая, невероятно красивая. Не испытывать возбуждение – не нормально. Этому подвержены люди, перенесшие насилие, но ты говоришь…

– Меня не насиловали! – в который раз восклицаю ему одну и ту же фразу. Господи, ну что же он такой дотошный.

– Значит из-за него.

– Что?

– Из-за твоего бывшего. Ты так и не отпустила его и даже психологически хранишь верность, – злится он и стискивает мою руку.

– Женя, прошло три года!

Как я задолбалась открещиваться от его беспочвенной ревности к моему прошлому.

– А какая разница?! Думаешь, я не помню в каком состоянии ты была! Ты умирала! – твердил он мне, заглядывая в глаза.

Я прикрываю веки. Просто устала слышать одну и ту же песню. Поворачиваюсь к двери, пора идти. Чувствую на руке захват. Не жесткий, но очень настойчивый.

– Света, я люблю тебя. Сходи к врачу. Прошу. Ради меня. Ведь должен быть у нас хотя бы шанс? – умоляюще шепчет он.

Тяжело вздыхаю, поворачиваю голову, бросаю взгляд на такое знакомое лицо и киваю.

– Хорошо. Найди нормального специалиста и напиши мне адрес. Время.

Он залихватски улыбается, притягивает к себе и целует в губы. Отвечаю, стараясь не дрожать от отвращения, потому что не могу иначе.

И только после этого прощаюсь.

Быстрым шагом поднимаюсь по лестнице, скидываю туфли в раздевалке и сразу переобуваюсь в сникеры.

Сегодня мне предстоит поставить свадебный танец нашей постоянной клиентке. Она уже пару месяцев пытается освоить пилон. Надеюсь, что вальс у нее получится лучше.

Даже интересно взглянуть на жениха этой инста-дивы, дочери крупного бизнесмена.

Захожу в танцзал, окунаюсь в зазеркалье, где из разных сторон на меня смотрит мое отражение. Светлая шапочка волос, спортивная фигура.

Здороваюсь с Дианой, которая, собственно, и является директором заведения. Она не особо смотрит на доходы. Будучи замужем за миллионером, ей на них плевать.

А вот статус для нее важен. Именно поэтому к нам редко захаживают обычные люди со среднестатистической зарплатой.

Ко мне тут же подлетает Мальвина – ну и имечко. Подставляет телефон и с визгом: «Привет, селфяшечка», – целует меня и светит вспышкой. Подловила. Обычно я отказывалась. Нечего мне фейсом в сети светить.

Я с натяжкой улыбаюсь, перевожу взгляд на Диану, но та только пожимает плечами. Мол, что с них взять?

– Милый, – тут же грубо обращается кукла к спине в черном стильном костюме с айфоном у уха. – Ты можешь хотя бы здесь не обсуждать свои дела! Задолбал!

Вот это любовь.

– Свяжусь с тобой через час, – слышу мужской баритон, и в мозг проникает целый рой шмелей. Жужжат. Располагаются, как старые знакомые. А потом и вовсе жалят в сердце, впрыскивая яд, когда жених оборачивается.

Сука!

Дышать становится буквально нечем. Помещение в сто квадратных метров резко сужается, пространство вокруг темнеет. Оставляет перед глазами только одну точку.

Максим Одинцов. Мой бывший любовник. Мой бывший жених. Сын человека, которого я ненавижу. Мой брат.

Спасибо, что присоединились. Ставьте лайк, делайте репост. Мне будет очень приятно. Спасибо, что вы со мной, ни смотря, ни на что :) Ваша Люба.

Глава 2.

Максим скользит по мне взглядом, и узнавание можно распознать только по вмиг сжатым кулакам. И вот он уже сплошное хладнокровие, а во мне бушует шторм. К чертям собачьим сносит несшие умиротворение корабли.

– Мы так и будем стоять или приступим? – ледяным голосом командует Максим, и я на мгновение закрываю глаза. Отворачиваюсь. Пытаюсь справиться с потоком хлынувших на меня эмоций. Не захлебнуться в них.

Хочется рвануть на воздух, прыгнуть в ледяную воду, умыться кипятком. Хоть что-нибудь. Только, чтобы не находиться здесь. Не дышать одним воздухом с тем, кого я забывала три года. Три года, каждый день, каждую секунду. Жила и забывала. Была уверена, что больше в душе нет жажды касаний. Нет любви. Думала… Да. Но все тщетно.

Все насмарку, стоило только увидеть его. Задохнуться от его острого взгляда и вспомнить. Вспомнить. Вспомнить все, что было между нами, в мельчайших подробностях.

До касания губ, до феерии оргазма.

– Конечно, конечно, – лепечет Диана, и я сжимаю зубы, натягиваю улыбку, как сову на глобус. Замечаю в зеркале быстрый взгляд на меня Максима и поворачиваюсь.

– Максим Игоревич, это Светлана. Она поставит вам танец, – выслуживается Диана, а Мальвина активно кивает.

– Да, да, я давно ее уговариваю.

– Мне кажется, у нее недостаточно опыта, больно молодая, – выносит он вердикт после краткой паузы, заполненной тщательным осмотром моего вида. Голубого платья, распущенных волос, лица без капли макияжа и черных сникеров.

Секунда. Две. Три.

Что, блять?

Зубы скрипят от досады, и я прищуриваю глаза. Серьезно? А ничего, что мы ровесники. Тоже мне, опытную ему надо. Самому без году двадцать два будет. Студент еще. Ведет себя… Ух, злости не хватает.

– Нет, нет. Светочка у нас уже два года работает. Ей нет равных в обучении разного рода танцевальным номерам.

– Максик, я хочу ее, – твердо, надув губы уткой, говорит невеста. Упирает руки в бока. Тогда и «Максик» переводит взгляд на меня. И режет грудь без наркоза, словно хочет сказать, что тоже меня хочет. Всегда хотел.

И снова это сжимание рук в кулаки и быстрое взятие контроля над чувствами.

– Тогда живее, – скидывает он фирменный пиджак с плеч, стягивает галстук.

Меня бросает в нервную дрожь от того, как мышцы рук обтягивает белая рубашка. А ширина плеч выбивает почву из-под ног.

Он не был таким три года назад. Впрочем, таким мудаком он тоже не был. И братом он мне тоже не был.

Диана нервно улыбается мне и спешит покинуть пафосную парочку, а я принимаюсь за самое сложное.

Очередную попытку сотворить из бревна пластилин. Из дуба гибкую иву. Мальвина настолько зажатая и не гнущаяся, что на каждой тренировке я боюсь ее сломать.

Вот и сейчас я пытаюсь показать движение, а она делает все коряво. А мне приходится выслуживаться и хвалить, потому что от этой крали и ее женишка, что вечно норовит меня коснуться, зависит наскребу ли я по сусекам на учебу в юридическом университете.

Да, именно туда по навету Жени и его начальника я поступила. На бюджет рваться смысла не было. Я давно перестала есть золотой ложкой. Теперь я не дочь богатых приемных родителей, а просто студентка.

– Я заепалась, – вздыхает Мальвина через пол часа и отходит от жениха. Тот даже не пытается ее остановить. – Давай, Светуля, ты сама. Покажи мне, как надо.

Она отходит к диванчику, оставляет меня фактически наедине с Максимом и утыкается в свой телефон. Естественно, айфон последней модели.

Я долго сканирую инста-диву, которая не умеет танцевать, зато отлично двигает большим пальцем.

Не хочу поворачивать голову, но решение за меня принимает Максим. Подходит близко, опаляет вкусовые рецепторы своим тонким, мужским ароматом, который я, наверное, узнаю из тысячи. С дымком дорого одеколона. Хочется вдохнуть его аромат и задохнуться.

Музыка продолжает играть.

Легкий, вальсовый мотив на японский манер. Другая музыка, но я словно окунаюсь в леденящую прорубь воспоминаний. В тот день, когда Максим вел меня в танце на балу в честь дня рождения нашего города.

Так же крепко держал талию, так же дышал в висок.

– Я искал тебя, – слышу полушепот.

Если бы не накаленные добела чувства. Могла бы и не распознать слоги так четко проговариваемые твердыми губами.

Сглатываю вязкую слюну, бросаю взгляд на невесту, но той нет никакого дела до нас.

Нас… Нас ведь больше нет. Давно.

Поднимаю глаза, и ноги подкашиваются, настолько меня повело.

– Плохо искал, – раздраженно, чтобы не заметил моих чувств, говорю я.

Как раз в этот момент по музыке поддержка и Максим поднимает меня за подмышки, нагло касается большими пальцами низа груди. И под мой напряженный взгляд опускает на пол, но так, чтобы я буквально проехалась по его твердому телу и почувствовала огромный стояк.

– Достаточно… – отталкиваю его резко, стоит носкам сникеров коснуться паркета. – Думаю, на сегодня урок закончен. Мальвина?

– Угу, – она, не отрывая взгляд от экрана, поднимается, и я закатываю глаза.

Почему я так и не заболела это гаджето-манией? Почему ни разу не возникало желания показать всему миру свои фото, хотя Женя часто говорит, что меня ждет успех.

Но он мне не нужен.

Только спокойно закончить юридический. Ведь это еще один шаг к поставленной цели.

Хочу пойти к музыкальному центру и скорее отсюда слинять. Просто подумать. Решить, как действовать дальше. Как жить-то?

Глава 3.

Но вдруг платье тянут за подол, и я резко поворачиваю голову.

– Ой, такой я неуклюжий, зацепил часы, – говорит манерно Максим, напоминая мне зажравшегося мажора.

Именно таким он теперь был. Рубашечка, костюмчик. Ролекс. Хочется плюнуть ему лицо, потому что я не вижу в нем ничего от того, кого когда-то любила.

Он долго копается с отцепкой часов, хотя я прекрасно понимаю, что это повод что-то мне сказать.

И он, конечно, знает, что делает, потому что Мальвина уже двигается к двери.

– Буду ждать в машине, – говорит он, как отдает приказ. Немедленный к исполнению.

Я даже задыхаюсь от возмущения.

Я ему кто, девочка по вызову? Может быть, прости господи, жена?

Смотрю, как он забирает свой пиджак, и набираю воздух, чтобы высказать придурку все, что думаю о его раздутой гордости. Напыщенный индюк.

Но ему поступает звонок, и он просто идет дальше.

Зал заполняют новые клиенты, и я тут же беру себя в руки. Следующий час я не буду думать о нем.

Да и зачем? Она мой брат. Он женится. А то, что было в прошлом, осталось в прошлом.

Тем более, он не должен знать, что я собираюсь отомстить Андронову.

Три года назад он взял Максима к себе в фирму, при этом дал возможность отучиться в МГУ.

Это все я узнала давно, и с тех пор поняла, что не хочу иметь ничего общего с этой семьей.

Разве что увидеть, как умирает Андронов. Да, на это я бы с удовольствием посмотрела. Взяла бы попкорн, уселась в первом ряду и смеялась над тем, как он захлебывается в предсмертных судорогах. А если Макс стал таким же как отец?

Настолько загружаюсь мыслями, что даже не замечаю, как уже стою в раздевалке, готовая к выходу.

Только рука касается ручки, как вдруг вспоминаются слова Максима.

Ну нет…

У него дел что ли больше нет, чем меня выжидать?

Медленно подхожу к окну, крадусь пьяной кошкой, и тут же прячусь в сторону.

Джеймс Бонд отдыхает.

Возле последней модели мерседеса стоит Максим и курит. Привычке своей он не изменил.

Так. Реально ведь ждет. Три часа. Уже последние клиенты ушли.

И что делать?

Разговаривать с ним, а тем более вдыхать такие знакомые пары древесных запахов жуть как не хочется.

Может позвонить Жене? Он заберет.

Только хочу набрать номер, и тут же отметаю эту мысль.

Лучше, чтобы Максим не виделся с Женей. Только драки мне не хватало. Причем Женя смело вступит в бой, но будет сбит одним ударом молота. Я до сих пор помню, как Максим дерется, и в какой кровавый кусок мяса превращается лицо оппонента.

Снова выглядываю.

Может уехал?

Мне так-то домой надо. Максимуса кормить пора.

Взяла себе бездомного кота, теперь он живет в нашей общаге.

И имя точно не связано с тем, кто кидает быстрый взгляд на меня и выбрасывает ловким броском окурок в урну.

Отклоняюсь от окна.

Как ребенок, честное слово, вижу, что он закрывает машину и направляется в клуб.

Сука. Сука. Сука.

Начинаю метаться. Думать, куда, блин, спрятаться.

Он будет ровно через две минуты. Подняться на второй этаж, много времени не займет. Особенно пройти мимо уткнувшегося в книжку администратора.

А может и быстрее.

А в школе танцев никого, я уже говорила?

На глаза попадается узкий диван у противоположной стены, и я, слыша шаги по лестнице, буквально туда залетаю.

Пытаюсь успокоить дыхание, но пульс, кажется, скоро прорвет кожу, так часто дергается вена на шее. А сердце, как будто после трехчасовой беспрерывной тренировки.

Слышу, как щелкает дверь и зажимаю кулак зубами, чтобы не произнести не звука. Не закричать.

Вижу, как вышагивают по кругу кожаные ботинки.

Останавливаются посередине.

Сердце замирает от страха. В голове барабанная дробь.

Я не знаю, чего я так боюсь. Просто не хочу с ним разговаривать. Я не готова. Я не была готова к такому выстрелу из прошлого. Не была!

И сейчас я просто закрываю глаза и умоляю, чтобы он ушел.

Уйди, Макс. Прошу, оставь меня хотя бы сегодня.

Секунды текли слишком медленно, растекаясь по телу липким страхом.

И он понимает.

Ведь всегда понимал.

Не могу поверить, что три года отняли у нас эту способность.

Он делает несколько шагов по направлению дивана и резко разворачивается.

Слышу, как трескает дверь об косяк. Макс шумно убегает по лестнице, следом звук ревущего мотора. И только потом даю волю. Вою в кулак, реву от, стянувшего леской тело, напряжения. Господи, ну за что мне это снова? Ведь забыла. Ну почти. Почти пришла в себя. Даже вон Женька поверил в меня настолько, что замуж позвал.

А тут Максим. Бес, как его называли в детдоме.

Спустя, наверное, минут пять я все-таки стираю слезы и на ватных ногах поднимаюсь из-под дивана. Иду по стенке к двери, поднимаю на плечо рюкзак.

Как же хочется в горячую ванную.

В тело словно вставили штырь, настолько больно дышать и тяжело двигаться.

Берусь за ручку.

Тяну на себя и вскрикиваю от ужаса.

– Бл**ть. Ты уехал!

Не успеваю сказать это снова, как Максим привычным движением толкает меня назад, но успевает подхватить за грудки, пинком закрывая двери.

– Ты ошиблась.

Глава 4.

Глаза в глаза.

Нет ничего страшнее, чем смотреть человеку в глаза. Ведь в них его душа. И ты туда как в глубину, где кишат разные твари, окунаешься. Ты не знаешь, несут ли они смерть. Или готовы подарить тебе жизнь. Не понимаешь, что ожидает тебя там.

Даже зная человека, ты ничего не знаешь о его душе. Потому что чужая душа… потемки. И ты можешь только аккуратно ступать, страшась, что в следующий миг получишь либо объятие, либо удар в спину.

Я тону в глазах Максима. Стою и не могу пошевелиться. Всё больше захлебываюсь обыкновенным воздухом. Густым настолько, что ножом можно резать.

И если бы он напал, я бы сопротивлялась, я бы рычала и кусалась! Я бы… Я бы просто…

А он молчит

Держит и молчит. Застыл статуей, опасным лезвием у горла и просто смотрит.

И я хочу, хочу ударить Максима. Царапаю его жесткую кожу рук ногтями, что держат меня от падения почти горизонтально полу. Не дают упасть, но и не поднимают.

На грани. На краю. На пределе эмоций и чувств. Максим. Он… Дьявольски красивый. Такой родной. Такой чужой в этом новом образе бессовестного богача.

Ткань платья трещит по швам. Любимого, голубого. И слыша этот звук, я начинаю вырываться, шумно и часто дышать. Бороться с ним. Бороться с собой. С желанием притиснуться к нему всем телом и никогда не отпускать.

Но Максим не дает мне даже малейшей возможности освободиться.

Резко тянет на себя и тут же разворачивает, заставляя буквально врезаться в сталь его грудной клетки. А там так гулко там-тамом бьется сердце.

Хочу вырваться из сильных рук.

Но сопротивляться – это как доставать ногу из капкана. Сильнее потянешь, а кожу врезаются железные зубцы. И руки Макса причиняют боль.

Одна зажимает горло, другая давит на живот. И он ведет носом по шее, вдыхает запах волос.

И чувствую, как его трясет. Словно наркомана после затяжной ломки, получившего, наконец, дозу. Словно алкоголика после кодирования.

А я тону. Тону в этой боли, ощущаю, как воздуха в груди все меньше.

Как запах Максима обволакивает со всех сторон. Душит меня. Такой знакомый и чужой.

– Я сейчас трахну тебя.

Нет.

– Он не сказал тебе, кто мы друг другу? – писк в его сторону.

– Я знаю, кто ты, я знаю, но все равно сделаю это.

– Почему? – еле выговариваю, пока он глушит во мне голос разума.

Как же я скучала.

– Потому что не могу иначе. Потому что если не сделаю этого, то умру или убью тебя, – дрожащим низким голосом сводит меня с ума Максим и приводит руки в движение.

Одна поднимается, другая спускается, и вот его пальцы обхватили оба полушария и сильно сжали.

Господи, дай мне выдержать соблазн. Не дай поддаться ему. Но как же хочется. Только один раз. Только однажды окунуться в прошлое. Может быть, даже иметь надежду, что все хорошее мне приснилось.

– Я буду сопротивляться, – почти твердо шепчу сквозь поток соленых слез, чувствуя, как впервые за столько времени в животе теплеет, а тело плавится.

Но так ведь нельзя. Это порочно. Грешно. Неправильно.

– Правильно. Сопротивляйся. Это твой шанс не чувствовать вину за собственное желание. Найди оправдание всему тому, что ты сейчас сделаешь для меня. А я сделаю для тебя.

Он буквально толкает меня на диван. Мой вскрик заглушает грубым вжатием головой в диван. Задирает платье одним движением, вторым просто рвет трусы.

– Прости, любимая, нам не нужны крики, – говорит он ласково, но в контраст этому грубо сует в рот мои собственные трусы. Мне остается мычать и дергаться, молить небеса, чтобы он прекратил.

Молить преисподнюю, чтобы продолжил. Он раздвигает мои ноги шире, и я просто закрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Тому, как трепетно порхают пальцы по ягодицам, гладят ноги. И мне все жарче. Все страшнее. Что мы творим?

Чувственный садизм во всей красе. А руки его как кипяток, невообразимо сильно обжигают.

Запускают блядскую цепную реакцию по телу. Заставляя вспоминать и изнывать. Понимая, черт возьми, что я могу получить. Удовольствие. Первый раз за три года. Первый раз после того, что сделал со мной его отец. Мой отец. Андронов.

От воспоминаний в одно мгновение пропадает желание. И Макс чувствует это. Заканчивает осмотр моей кожи на предмет изменений как будто, и касается пальцами складочек.

Возбуждение тут же взметается новым вихрем прямо в мозг. Выносит с ноги все мысли.

Только чувствую… Под платье ладони. По ребрам… к груди. Сжимает одновременно. Перекатывает между пальцами выступающие соски.

Отчаянно ощущаю импульсы. Табунами пробегают по телу там, где мы соприкасаемся.

Он наклоняется. Кусает за плечо, прямо через ткань. Не больно. Заводит сильнее. Посмеивается, забавляясь над тем, как я «очень старательно» сопротивляюсь.

Дура тупорылая. Господи, ты там вообще есть, нет? Или в отпуск ушел, забив на мои страдания?

Правой рукой, кончиками пальцев ласкает отвратительно влажную киску. Не торопясь проникает в нутро сразу двумя пальцами. Проскальзывает так легко, что хочется выть от бессилия. От того, как сильно вздрагиваю.

И так медленно ласкает. По ощущениям меня варят в кипятке. Причем на медленном, медленном огне. Так горячо. Так остро не было никогда.

Второй рукой касается лица, хватается за кляп.

– Вытащить? – шепотом. Дыхание в ухо, и я качаю головой, признавая полное поражение.

Ладно. Ладно. Пусть издевается. Пусть небеса поглотят окончательно. Пусть один раз он меня трахнет. Только один раз. И он понимает. Он всегда меня понимает.

Разворачивает меня к себе и укладывает на диван спиной.

Глаза в глаза. Так страшно. В моих слезы. В его адское пламя.

Бедра как можно шире и губы как можно ближе. Секунда, две, три.

– Я подыхал без тебя, – рукой лезет под платье, сжимает грудь и убивает меня касанием губ к самому сокровенному.

Я умру. Я точно сейчас умру.

Глава 5.

Прошу еще раз обратить внимание, что инцеста в книге нет. Герои не родственники!! И это конечно вынужденный спойлер, но и Лана скоро об этом узнаем. Макс уже вкурсе.

Максим

* *

Лана… Светлана. Она как свет солнца. Тянешься к ней, как растение. Но чуть ближе и смертельный ожог.

Она как пламя, которое зажигает пожар в груди. Наркотик, попробовал раз и получил зависимость. Навсегда. Без шанса на реабилитацию.

Красивая, стонущая под моими губами, сука. Не сестра. Мне хочется сказать ей это. Сказать правду. Но больше мне хочется ее помучить. Даже убить знанием, что трахается она с родным братом. Пусть это и ложь. Все такая же…

Цвет, запах, вкус. Идеальная консистенция, которой больше нет. И такой сладкой писисечки больше нет. И пусть я не одной на вкус не пробовал, кроме этой, я знаю.

По запаху. От него голова кругом. И в горле жжет, как от острой жажды. И сколько не вылизывай, сколько не слушай тихие постанывания, жажду не утолить.

Она так глубоко во мне. Давно проникла смертельной заразой. Каждый день на протяжении трех лет. Сводила с ума, мешала дышать, не давала покоя ни днем, ни ночью. А я и не пытался забывать… Потому что я знал, знал ебана в рот, что когда-нибудь увижу мою Лану. Что когда-нибудь найду. Найду и возьму. Сначала языком, вылизывая и увлажняя. Ощущаю терпкий вкус ее соков, что стекает мне прямо в глотку от ее возбуждения. Ощущая, как меня уносит, как теряю связь с реальностью.

Как же я ждал, что… Найду и заставлю кончать, как тогда в наш первый раз, в ее первый раз.

Я очень хотел, чтобы она запомнила, чтобы навсегда знала, кто ее лучший любовник.

Найду и напьюсь, наконец, из источника, что стал для меня маяком в мире лжи и блядства, в котором я погряз.

Сдавливаю широко разведенные бедра. Ставлю синяки, уже дурея от возбуждения и острого желания просто натянуть на себя эту узкую дырку. Единственную дырку, ощущения от которой выжжены в памяти, как клеймо.

Еще пару мгновений и плоть под языком начинает пульсировать, а я еле успеваю собирать влагу губам. Смазка уже стекает вниз, а Лана выгибается в мостик, головой упираясь в спинку. Сотрясается от мощных спазмов оргазма.

И я зверею от того, как дергается Лана, как бьет руками диван, как мотает головой, как глаза источают слезы.

В башке пусто, в пояснице пожар. Звон ширинки, как решающий удар в гонг.

Вот и все, Лана.

Нет больше брата и сестры. Чужих людей. Да и людей больше нет. Остаются животные инстинкты, и я даже не пытаюсь им противиться. Впервые за три года чувствую, как делаю что-то по-настоящему правильное.

Впервые за три года испытываю, как эйфория свободы растекается адреналином по венам.

И приставляю башню нетерпеливого ствола к розовым, раскрытым складкам и буквально врываюсь, как вдавливаю педаль байка в пол.

Резко и до конца.

И в глазах тут же мечутся искры, и тут же выгибаюсь, как от удара током.

– Бля, пи*дец, – рычу и чуть поднимаюсь, закидываю дрожащие ноги себе на плечи и всаживаю глубже. – Моя!

Сплошной, нескончаемый кайф патокой по венам, горячим глинтвейном по стенкам горла. И горько, и сладко.

И мы соединяемся в одной точке, бьемся влажными телами, пошлым шлепком создаем грешный контакт.

Словно снова мы на дороге. И только ветер нам в лицо. Одни. Одни в целом мире.

И я медленно увожу бедра назад, растягиваю удовольствие, ощущая членом каждую блядскую шереховатость стенок влагалища. Буквально сжимаю челюсть от волны экстаза, готовой меня утопить.

Но я еще держусь на поверхности. Еще пока дышу. Но вот я снова врезаюсь в тугое нутро, в пучину нирваны и ставлю руки по обе стороны головы.

– На меня смотри, – сипло выговариваю и, стоит ей открыть глаза, врываюсь в губы, ровно в том момент, когда снова член таранит киску. Целую голодно, жадно, словно наказывая за столь долгое отсутствие рядом. Имитирую языком половой акт. Да еще на такой скорости, как центрифуга.

И туго так, как в перчатке.

Охренная киска.

Идеально обтягивает со всех сторон, принимает член, обволакивает тугим кольцом.

У нее никого не было.

Никого, блять, не было.

Писечка такая же узенькая и тугая, как в наш последний трах, а шок на ее лице от ощущения растяжения только подтверждает мои мысли.

И это радует.

Зверь внутри меня эгоистично ревет от счастья. Потому что пусть даже брат, пусть так нельзя, но ее тело не готово подчиняться никому другому.

Только мне.

Рваный толчок до самой матки, и я снова вытаскиваю член. И снова всаживаю со всей дури, так, что две симпатичные сиськи

трясутся, а губы закусаны в кровь.

– Ты бы знала… – выдыхаю и толкаюсь все чаще в Лану. – Знала бы ты, как я этого ждал. Каждую проклятую минуту дерьмовых трех лет. В клетке условностей и мести за нас с тобой. Но теперь я свободен. Теперь я тебя не отпущу, теперь я сполна получу все…

Слышишь, все!

Все, что так требует мое сердце и тело.

Теперь я получил еще одно подтверждение, что Андронов хуевое трепло.

Тело немеет. Экстаз давит на башку. Член внутри, как в печке.

– Лана, – выдыхаю сдавлено, вбивая ее в диван. И сисечки уже в руках. Сжимаю, соски оттягиваю и насаживаю узкое влагалище на себя все чаще, все быстрее.

Остервенело врываюсь в долгожданные глубины, не даю себе расслабиться и жду, жду, когда кончишь ты. Жду, когда воздуха в легких не останется, и придется просто захлебываться стонами, криками, мычанием. Убираю руки на плечи. Накрываю острый сосок и слышу вскрик. Так остро. Так грязно. Я в тебе, и тебе хочется больше…

– Тебе ведь хочется, чтобы я дал тебе кончить? – рычу, толкаясь особенно глубоко. Лана натягивается струной в миг, до боли стягивает член тугим узлом. Мычит в кляп, выплевывает и тут же получает мой язык.

Ты впиваешься непослушными руками, портя и без того растрепанную прическу. Моя зараза.

Шлепки тел друг о друга в сочетании со стонами – лучшая музыка, что могла придумать природа. Естественные. Прекрасные. Такие грубые толчки. Лана принимает все, рычит тигрицей и сама, сама начинает подмахивать бедрами.

– Еще, Макс, еще…

И я быком на родео трахаю ее. Шлепаю яйцами об задницу со всей дури, чувствуя, как брызгает обильная смазка, заполняя вкусовые рецепторы Проходясь лезвием страсти по нервным клеткам.

И свобода все ближе.

Клетка, в которой торчал на протяжении трех ебаных лет, тает на глазах с каждым диким толчком в тугое, мокрое нутро.

Ускоряюсь, толкаясь все быстрее в охуенное тело.

Я вряд ли долго выдержу эту блядскую пытку, но сначала ее удовольствие.

Руки скользят по груди, играя с твердыми вершинками сосков. Губами скольжу по плечам и ключицам, покусывая, оставляя едва заметные засосы.

Двигаюсь резче, порывистее. Уже как таран в матку. Страсть берет верх, а Лана выгибается подо мной, все громче дыша. Грудь качается в такт грубых толчков.

Сдерживаюсь с огромным трудом, чувствуя, как ритмично сокращаются стенки влагалища, ты совсем скоро кончишь, а я же следом, еще немного…

И Лана уже дергается в последнем спазме, падает с высоты, что мы вместе достигли, и я улетаю за ней. Как с парашютом, что не раскрылся.

И страшно, что насмерть. И восторг почти детский. Словно снова есть только она. Я. И тот бережок в Балашихе, скрытый ветками ивы.

Чувствую, как она дрожит, как обволакивает кипятком член.

Вытаскиваю резко под звон женского стона и кончаю на платье, с рыком:

– Свободен.

Лана даже улыбается подо мной, спускает дрожащие ноги с плеч и просто лежит. Не дергается, только пытается восстановить дыхание. Я просто расслабляюсь. Впервые за столько времени дышу полной грудью, ощущая себя живым. Это, как знаете, в гору подняться. Тяжело, больно мышцам, но от свежести воздуха спирает дыхание, а от вида захватывает дух. Я ходил на Таганай, знаю, о чем говорю.

И я лежу на ней, член в сперме, кожа в поту. Хочется помыться. Или поспать, а лучше поцеловать Лану. Да, последнее, пожалуй, больше всего. Но она подставляет щеку и буквально выскальзывает из-под, меня. Собирает трусы, что давно выпали из ее рта, и на ходу, пошатываясь, снимает платье.

– Хочешь повторить? – смотрю на ее попку орешком и тонкую талию. Ни на грамм не изменилась. Чуть дунь, и ветер унесет.

– Хочу помыться. Помнишь, как мы любили гигиену, – говорит она, кивает на душ и стягивает лифчик. Ну ок. Опираюсь руками на диван, с трудом встаю и иду в душ. На вешалке оставляю одежду и, мало что соображая, захожу за дверь душевой.

Глава 6.

– Пойдем в ванну?

Поворачиваюсь к ней, чтобы позвать с собой, как она вдруг захлопывает перед носом двери. Оставляя мне только вспоминать охрененное тело в полный рост и все еще торчащие соски.

Ржу, твою мать. Что за детский сад?

Замок слабый. Выломать пару мгновений, и она это знает, поэтому говорит быстро. Пытается оправдаться перед самой собой за любовь.

Ну давай, послушаем.

– Максим, нам нельзя быть вместе. Нам нельзя трахаться.

– И чтобы сказать это, ты закрыла двери? – задаю вопрос иронично, оборачиваясь и включая душ.

– Мне так с тобой разговаривать легче.

Понимаю. Я уже готов накинуться на нее снова.

– И что?

– Ты женишься. Мы брат и сестра. Нам нельзя делать такие вещи. Это противоестественно. Так что… Пообещай, что больше не будешь меня к этому склонять, – говорит она жалобно и шуршит одеждой. Переодевается. Склонять, надо же.

– Ты, как мне кажется, отлично склонялась.

– Замолчи! – шипит он и чем-то ударяет в дверь. – Не подходи ко мне больше, тебе ясно?!

– Нет, – говорю спокойно, подмываясь остужающей пыл водой. Вроде легче. И даже как-то весело. Нашел ее ведь. Случайно. Но сам факт. Судьба не дала нам всю жизнь существовать раздельно. Так о какой сдержанности может идти речь?

– Что именно нет?

– Все нет, Лана. Я же сказал, что больше тебя не отпущу. Тебе больше не сбежать от меня.

– Ты сам-то себя слышишь?! – кричит она через дверь и снова ударяет. – Мы же родственники!!

– Не ушиблась?

– Ушибся ты, когда тебя рожали?

– Гены гнилые, – замечаю резко, со злой иронией… Она тут же умолкает. И за коричневой дверью такая тишина, что сердце делает кульбит. – Лана!

Глава 7.

Пинком ноги выламываю замок. На двери. Оглядываю пространство. Скамейки, шкафчики, брошенное платье. Съебалась. Неужели думает, что сможет сбежать?

Подбираю легкую ткань и втягиваю запах, чувствую, как кружится голова от смеси ароматов.