Текст книги "Чужие пути (СИ)"

Автор книги: ЛуКа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Господин Морок, будьте любезны закрыть глаза, лечить вам зрение от того, что вы непослушный пациент – я не намерена.

Мужчина послушно закрыл глаза.

– Не нужна мне твоя стая, я не за нее сражался, а за свою женщину. Она – моя пара. За то, что спас ее – благодарю. Ты альфа, настоящий вожак своего народа, вот и оставайся им, а мне своей мороки в ковене ведьмаков хватает, – отмахнулся от его слов Микель с повязкой на пол лица и торчащим из-за бинтов большим листом с какого-то целебного, как сказала Тамила куста. Хотя он был уверен, что любимая так решила подколоть его в отместку за драку и свои нервы.

– Спасибо… если попадете в беду, позовите на помощь – вас везде услышат, – сказал Морок.

– Предлагаешь ей или мне как следует повыть на луну? – усмехнулся Микель.

– Да, ты ведь не крысолов, чтобы на дудочке играть, хотя может где-нибудь и такая есть специально для оборотней.

Напоследок, альфы пожали друг другу руки и ушли. Первый выиграл право снова называться вожаком своей стаи, а второй истинную половину.

А ночью эта истина была закреплена нежным соитием на простынях, совместным мытьем в ванной среди ароматной пены и крепким, здоровым сном перед знакомством с матерью Микеля.

На потенциальную невесту сына, Селиция смотрела немигающим взглядом. Ее муж отсутствовал по причине… того, что сославшись на занятость, был в королевском дворце.

– Итак милочка, откуда вы? – рассматривая Тамилу в истинном облике, спросила женщина.

Ведьма немного поколдовала с цветом волос, чтобы он сильно не выделялся, вместо бордового поменяла на черный. Глаза прежние, наряд качественный, но не помпезный. А ровно такой, на который смогла бы заработать себе лекарь.

– Из деревни На горе.

– Д-деревни? Должно быть вы имели ввиду что жили загородом, у вас там особняк?

– Был дом, я жила вместе с бабушкой, но год назад она умерла.

– Вот как? Соболезную, – хотя в выпученных глаза Селиции не было и капли сочувствия.

Во время женского разговора, женщина попросила сына покинуть их и Микель неохотно, но сделал это ожидая худшего.

– Я слышала, что вы спасли жизнь моему сыну.

– Все верно, как и он мою.

– Даже так? То есть между вами нет никаких обязательств, долгов? Быть может незапланированная беременность? Или вы хотите потребовать у него денег за нарушение вашей невинности?

Тамила напряглась, подобных вопросов она не ожидала, надеясь, что мать Микеля порядочная аристократка, но судя по всему, Тамила слишком плохо знает таких людей.

– Между нами есть серьезное, взаимное чувство. Называется любовь.

– Дорогуша, ну какая в вашем возрасте любовь. К тому же серьезность? Сколько вам лет? Не больше двадцати я, полагаю.

– Верно, мне двадцать. В каком, по вашему мнению, возрасте девушка может говорить о любви и серьезности? Насколько мне известно, вы вышли замуж за отца Микеля в восемнадцать лет.

– Пф! И что? Образованная барышня с богатым приданым, хорошей наследственностью, титулом – это не мало. А какие в вас есть достоинства что вы рассчитываете женить на себе моего любимого и единственного сына? С чего вы взяли что достойны его?

Тамила проигнорировала то, что женщина видимо умышленно не ответила на вопрос.

– Я ни на что не рассчитываю – это наше общее с ним решение. Решать, кто и чего достоин, дозволено только королю или богам.

– Какие крамольные речи. Я выше вас по положению и только из любви к сыну терплю эту беседу. Вы – грубая и неотесанная деревенщина, вот вам на дорожку и возвращайтесь в ту дыру из которой вылезли, свинарка, – с этими словами она бросила на стол тяжелый кошель с золотом. – Вы не достойны и мизинца моего сына, я уже нашла ему подходящую невесту и скоро они сыграют свадьбу. Вы не сможете сделать моего сына счастливым. У вас за душой ничего нет, как по-вашему люди в приличном обществе будут смотреть на Микеля Вестара? Никак, потому что вы спутаете ему все планы. Подите прочь, у меня от вас разболелась голова, – она наморщила лоб и откинулась в кресло.

Тамила спокойно встала с жесткого стула и не кланяясь вышла из комнаты, а затем и покинула дом Вестаров отправившись к отцу.

Через несколько минут, в комнату заглянул Микель и очень удивился, не застав Тамилу, затем его взгляд привлек лежащий кошель с рассыпанным золотом и мать впервые увидела кроваво-желтые глаза оборотня. Перепугавшись сына до смерти.

– Я прощал тебе все колкости, глупости, но ты перешла границу. Забудь, что у тебя есть сын, – процедил он, когда мать кинулась к нему, а вместо этого столкнулась с дверью и забарабанила в нее крича дурным голосом.

– Открой! Это для твоего блага, я все для тебя сделаю, но не прощу эту деревенскую девку, свинарка! Она одурманила тебя, приворожила, вот увидишь! Та девушка, которую я тебе присмотрела – прекрасна, ты будешь с ней счастлив…

Но женские крики уже не долетали до его слуха, не в силах сдерживать гнев, он обернулся волком и побежал в сторону дома крестного отца, туда – куда его вел запах Тамилы.

Но ее нигде не было и только спустя время, когда Давен вошел в свой кабинет, застав там трясущегося от волнения Микеля. Ведьмак усадил его в кресло и напоил успокоительным.

– Она появилась за несколько минут до твоего прихода, взяла сумку, заранее собранные вещи и велела телепортировать.

– Куда? Почему ты отпустил ее? – заорал Микель вскакивая с кресла, но на его плечо опустилась тяжелая рука ведьмака. Изумрудные глаза недобро блеснули.

– Я слышал все, что наговорила ей твоя мать, потом мы телепортировались сюда. Тамила ничего не просила тебе передать, но ты видно плохо знаешь ее, раз подумал, что для нее имеет значение знакомство с твоей матерью и все эти аристократические, человеческие условности. Она – свободная, лесная ведьма, – на запястье Давена щелкнули камушки. Такой же браслет был и у нее. Она собственноручно собрала его для отца.

– Сажи, прошу тебя, куда она отправилась? – взмолился Микель.

– Не скажу. Сам узнаешь, если она тебе так важна. И реши, что для тебя важнее, этот мир или ваш с ней совместный, где не будет места балам, помпезности, куче лишнего народа. Будешь ты, она и природа.

Микель со стоном опустил лицо на ладони и глубоко задышал.

– Я готов оставить ковен ведьмаков, если ты об этом, – посмотрел на крестного золотыми глазами.

– Это не тебе решать, а вам обоим. Если… найдешь ее, – и ушел, оставив его наедине с собственной волчьей тоской по единственной, которая нужна ему.

– Тамила… – прошептал имя любимой, смотря как в камине резво горит огонек. – Куда ты ушла? Куда…

* * *

Три месяца спустя.

За окном медленно падал снег. Он укрыл собой весь замок лорда Масикавелия. Но если снаружи стоял холод, то внутри было тепло и уютно. Свечи горели, в каминах полыхало пламя, в гостиной на первом этаже в кресле разместилась Аорелия.

Женщина довольно улыбалась, на ее коленях лежала пара готовых носочков из голубой нити, сейчас она вязала розовые. Потому что не знал, кто же появится на свет этой весной.

Порадует она мужа сыном или дочуркой, а может обоими… за последнее время женщина сильно похорошела, а новоиспеченный супруг тем более. Проклятье было снято, но Масик так и не избавился от звериной сущности медведя, которую теперь с легкостью контролировал и мог оборачиваться защитником своей семьи тогда, когда захочет.

Благодать, которую Тамила когда-то послала на замок и его обитателей никуда не исчезла.

Мотя и Тодя тоже ждали прибавления и скоро они станут счастливыми родителями маленького домовичка.

Тамила с теплом наблюдала за Аорелией, та периодически поглаживала округлившийся животик. Ее волосы были заплетены в простую косу, она сидела в домашнем платье без корсета, свободная и прекрасная.

Масикавелий вернулся с вечерней пробежки, запустив в дом небольшой сквозняк. Тодя отряхнул большого медведя пушистым веником и предложил большое полотенце.

– Ну что хозяин, не скоро еще тепло к нам придет?

– Да какое там, метет так что ни черта не видно. Дорогая, как вы тут без меня? Как наш будущий малыш? – мужчина вошел в гостиную и поцеловав любимую супругу в щеку, погладил ее живот.

– Прекрасно, ты рядом. Тамила опытный лекарь, что мне может грозить. А если завтра перестанет так мести, то можно прогуляться, слепить снеговика. Мотя, у нас ведь осталась морковка?

– А как же госпожа, для такого дела всегда найдется, – Мотя располнела, но по ней сложно было понять, что она беременна. Она и до этого была широка в талии.

– Я вас оставлю, что-то не выспалась, спокойно ночи, – попрощалась Тамила и прихватив книгу с изображением растений удалилась к себе в комнату. Она снова жила в башне, но благодаря магии и домовикам, они утеплили все верхние этажи и чердак.

– Ох и горемычная, сердечко не на месте, – тяжело вздохнула Мотя, подливая Аорелии чай с молоком и подкладывая пышную булочку.

– И не говори, как вернулась к нам – на ней лица нет. Ходит, разговаривает, а улыбка совсем неживая, что же у них там произошло? – спросила женщина, отвлекшись от вязания. Один неверный взмах спицами и все придется расплетать.

– Оставьте ее. Не хочет делится – значит ее не пришло время, – проговорил Масикавелий.

– Мудро сказано хозяин. И ты Мотя, не вздумай травить девочку своими вопросами, – пригрозил супруге Тодя, подкидывая поленья в камин.

– Как будто мне одной любопытно или что… может ты что-нибудь знаешь, а? – она сразу прищурилась, смотря на мужа.

– Может и знаю.

– Ну так расскажи! От старый дурень, знает и молчит, – всплеснула руками домовушка.

– История там неприятная. Деталей не знаю, она коротко говорила. Не понравилась матери Микеля, какая-то видать шибко важная аристократка. Назвала ее свинаркой, дворовой девкой или что-то вроде того, кинула мешок с деньгами, пыталась откупиться от неугодной невесты. Сказала, что Микелю с его положением в обществе, работой в ковене ведьмаков такая, как Тамила не нужна и она нашла ему другую невесту и скоро свадьба.

– Вот змеюка! – одновременно прошипели Аорелия и домовиха.

– Женщины, вы меня поражаете. Разве можно так говорить? – Масикавелий нахмурился. – Просто тварь и зазнавшаяся стерва, вот как надо.

– Ну дорогой, – Аорелия смущенно прикрыла рот и нежно поцеловала его в густую бровь.

– Верно, верно. Но неужели наша ведьмочка поверила? – продолжила допытываться Мотя.

– Она же не деревенская дура, чтобы верить словам всяких великосветских, как правильно сказал хозяин, стерв. Не поверила, в тот же день телепортировалась сюда. А раз молодого господина до сих пор нет, значит… – домовик тяжело вздохнул.

– Думаешь он променял ее на какую-то богатую и родовитую невесту или просто разлюбил и забыл? Что ж ему титул и ковен этот ведьмачий дороже? – Мотя почесала макушку.

– Чего не знаю, того не знаю. Но она по-прежнему его ждет, надеется, а потом перестает и плачет, плохо спит. Потом снова успокаивается и верит… – пояснил Тодя.

– Время покажет, кто и чего заслуживает. И дождется ли… как я тебя – моя бесценная супруга, – проговорил Масик, обнимая Аорелию. – Не пора ли нам тоже на боковую?

– Если вы настаиваете, мой любвеобильный супруг, – проворковала она, когда мужчина поднял ее на руки и перешептываясь они удалились в свою комнату.

– Может ты к нему наведаешься? Как-нибудь свяжешься? – спросила Мотя.

– Нет жена, даже не проси. Это их личное дело, здесь кроме них – никто не может друг другу помочь. Ты лучше о своем положении думай, как там наши двойняшки?

– Проказничают, весь день меня пинают.

* * *

Тамила лежала без сна в своей постели, утирая слезы о наволочку, пока, не выдержав, не откупорила пузырек со снотворным. В такие моменты, она не могла уснуть без него, иначе потом весь день ходила как оживленец. Пугая своих домочадцев.

Почему она вернулась сюда? Потому что здесь ее ждали, а когда Аорелия заключила ее в объятья в день возвращения. Тамиле стало тепло и уютно.

– Ну вот ты и дома, – проговорила графиня, а точнее уже законная жена графа Масикавелия.

– Аорелия, умоляю не спрашивай меня ни о чем, особенно почему я одна и без Мик…

– Тш… не буду, захочешь и сама все расскажешь, а теперь пошли в дом. У нас тут настоящие холода, не то что в Перлии.

– Да, там море и солнце. Тепло как осенью, я хорошо напиталась силой природы. Теперь и зиму с холодами не страшно переждать.

Иногда Тамила слышала волчьи завывания в лесу и в каждом ей чудился голос Микеля, особенно по вечерам, когда она прогуливалась с Аорелией по освещенной фонарями дорожке, мимо замерзшего фонтана.

Потом Тодя забирал эти фонари, задувал в каждом свечи, если таковые на растаяли.

По вечерам, Мотя просила сыграть мужа на дудочке, которую Тоде когда-то подарил его друг – лесной фавн и все их семейство садилось у камина любуясь игрой огня. Как в нем пританцовывали разные животные, а музыка растекалась по замку обволакивающей волной. Тогда Тамила крепко спала и видела хорошие сны, в которых ее обнимают такие родные и горячие руки, любимые губы шепчут что-то, но она не понимает и просыпается под утро в бодром настроении.

Незаметно наступила весна и замок наполнился детским плачем. По утрам Аорелия и Тамила нянчили маленького графа Блейка и двойняшек мальчишек, пока что похожих друг на дружку – Кай и Рай.

А ночами на дежурство заступали отцы-полуночники, пока мамы крепко спали.

С пробуждением природы, Тамиле становилось легче, она уже могла некоторое время лежать на свеженькой, зеленой травке, но больше всего ее радовали походы в лес за подснежниками, которые они собирала охапками, одаривая Аорелию и Мотю.

Когда стало совсем тепло и можно было ходить в легком платье, Тамила отправилась в лес.

Ей просто хотелось сбежать и бежать долго, пока она не оказалась у знакомого дома и запыхавшись не села на один из выступающих корней.

В отражении воды на нее смотрело посвежевшее лицо, на щеках румянец от бега, волосы разметались по плечам. Набрав в ручье воды, напилась и хотела возвращаться, когда вдалеке послышался треск и волчий рык. Понимая, что не успеет сбежать, Тамила выставила перед собой защитный барьер, но его снесло вместе с ней, потому что кто-то сжал ее в своих объятьях. Пахло псиной, а она не могла посмотреть кто же перед ней, видела только черную шерсть. Сердце гулко забилось, осознавая кто это может быть…

– Так долго тебя искал, нашел, но боялся подойти. Боялся, что отвергнешь меня, мать столько всего тебе наговорила. Прости меня, за все, – к ее ногам, обхватив колени и уткнувшись в живот, опустился Микель.

Дрожащей рукой, ведьма коснулась его макушки, волосы как всегда всклочены, вот среди прядей застрял листочек. Она опустилась напротив него и заглянула в широко раскрытые золотистые глаза с алыми прожилками.

– Значит это ты мне зимой спать мешал, бродил вдоль забора – завывал во всю глотку.

Микель кивнул, обняв ее за талию, целуя щеки, губы, шею и вдыхая аромат леса. Тот который позабыл в Перлии из-за мыла и туалетной воды. Нет, его Тамила может пахнуть только лесом, свежими сочными ягодами и им.

– Ты же знаешь, что я тебя обожаю, – проговорил он охрипшим голосом.

– И я тебя, – закрепив эти слова поцелуем.

Ветер плавно раскачивал кроны деревьев, они успокаивающе шелестели, журчали лесные ручейки, текли быстрым потоком горные реки, в озерах плескалась рыба. Весна пробудилась и постепенно уступала место жаркому лету с алыми ягодами клубники, земляники, а там и наливными яблоками.

Эпилог

Спустя пять лет.

По саду у фонтана вместе с маленькой серебристой волчицей бегал пятилетний Блэйк. Хвостатую подружку – оборотницу, зимой под снегом обнаружил Микель. Совсем кроха, ровесница юному графу.

Микель бросил клич Мороку, альфа сказал, что родители девочки погибли, а она подгоняемая натравленными людьми собаками сбежала. И вот маленькая Алиан резвилась вместе со своим другом, а когда они перестали играть в мяч. Волчица обернулась светловолосой девочкой с серебристыми волосами и серыми глазами, милый курносый нос. Ее под опеку взяли Микель и Тамила, сделав приемной дочерью.

Оборотень по-прежнему работал в ковене ведьмаков, став одним из глав и заменив на посту совсем уж старого лорда Бафила. Отец Тамилы не думал уходить на покой, он стал частенько наведываться к дочери, потому что ей были необходимы индивидуальные занятия по магии. Иногда муж помогал ей, конечно, если не был занят, что случалось редко.

Сегодня у Микеля был заслуженный выходной. В одном из кресел за новым вязанием сидела Аорелия, а рядом устроились Кай и Рай, мальчишки-домовики и ровесники Блэйка с Алианой, внимательно следили как хозяйка орудует спицами. У них было по парочке таких, за что их отец – Тодя недовольно ворчал, мол не мужское это дело – вышивать и вязать. Мотя наоборот говорила, что домовик должен уметь все.

Тамила сидела у грядки с клубникой и поедала ягоду за ягодой, пока к ней не подошел Микель.

– Ты такая обжора стала или мне кажется? – присел рядом с ней открыв рот, жена положила туда ягоду. – Ммм, прямо как твои губы на вкус.

– Вот как? – она встала в полный рост, и муж как когда-то, обнял ее за ноги. – Ничего не слышишь?

– А должен?

– Волку виднее, – она хитро прищурилась, смотря в серо-голубые глаза любимого.

Микель глубоко втянул носом воздух и прислушался: вот бьется его сердце, любимой и… тук-тук-тук… крохотное, как у пичужки. Он приложил ухо к почему-то слегка округлившемуся, но не сильно заметному, животу Тамилы. Стук раздавался именно оттуда. Резко втянув воздух, оборотень посмотрел на нее пожелтевшими глазами и широко заулыбался, обнажив заострившиеся клыки.

– Кто это?

– Кто-то маленький, скорее всего с волчьей шерсткой и, возможно, моим цветом глаз, хотя… может и твоим. Подождем и узнаем наверняка.

– Это он? – оборотень переводил ошалелый взгляд с улыбающегося лица Тамилы на ее живот.

– Точно, говорю тебе как ведьма и лекарь.

– А ты говорила, у тебя своя дорога – у меня своя, деревенская девка, – подколол ее, целуя в нос и нежно прикусывая шею.

– Молчал бы, грубый мужлан, – запустила пальцы в его длинные волосы и помассировала затылок.

– Ну и все.

– Ну и все.

Они рассмеялись и пошли к кустам с малиной. Придется Тамиле снова испечь пирог, уж больно вкусным он стал для нее в последнее время, а ведь через шесть месяцев она наконец-то будет держать на руках их с Микелем сына.

– Твоя дорога – моя… – шепнула мужу, прижавшись к его боку.