Текст книги "Поймай меня, если сможешь! (СИ)"

Автор книги: Luchien.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Тебе понравилось? – невинно поинтересовалась Аллегра, когда они выходили из зала. Она была разочарована, но тщательно скрывала свои эмоции за лёгкой улыбкой. Весь сеанс прошёл за попытками получить от Марио хотя бы один поцелуй, но он словно окаменел, не сводя напряжённого взгляда с экрана. Это обижало и раздражало – неужели он всё же считает её ребёнком?

– Поехали ко мне, – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. Они медленно выходили из зала, стиснутые со всех сторон людьми, и как бы Марио ни хотел, отодвинуться не мог.

– Луковка, – он ловко развернул её перед собой, обвил плечи и подтолкнул вперёд, к выходу. – Если мы сейчас поедем к тебе, я за себя не ручаюсь.

Аллегра не ответила, сдержавшись, чтобы не закрыть глаза. Его ладони обжигали сквозь одежду, жар, исходящий от тела, буквально плавил кожу. На негнущихся ногах она вышла из зала, и Марио тут же отпрянул, сплёл их пальцы и молча повёл к выходу.

– Ты отвезёшь меня домой, – сказал он, когда они сели в машину, – и будешь вести себя, как примерная девочка, пока я не поговорю с Рико.

– Не думала, что ты так его боишься, – обида зазвенела в голосе – Аллегра не понимала, что с ней не так, почему Марио отвергает её снова и снова.

– Уважение и доверие – то немногое, что у нас есть и что нельзя разрушать, – серьёзно ответил Марио и вдруг потянулся к ней, нежно погладив костяшками пальцев щёку. – Поверь, я очень хочу остаться с тобой наедине и сделать множество вещей, о которых, хочется верить, ты пока не догадываешься.

– Тогда что тебе мешает? – зачарованно прошептала Аллегра, глядя, как в ореховой глубине его глаз вспыхивают тёмно-зелёные искры.

– Просто отвези меня домой, – улыбнулся Марио. Она поджала губы, сухо кивнула и завела мотор. Внутри клокотала обида, а ещё – желание убедиться в том, что она в нём не ошиблась. Они выехали на дорогу, ведущую к Станьо, когда Аллегра хитро покосилась на Марио и спрятала улыбку, вдавливая педаль газа в пол.

– Так спешишь избавиться от меня? – поинтересовался Марио.

– Нет, – Аллегра тряхнула головой. – Для начала хочу показать тебе своё любимое место. В детстве мы с Рико часто сюда приходили.

– Думаешь, в окрестностях Станьо есть места, которых я не видел?

– Уверена. – Аллегра таинственно улыбнулась и свернула с асфальтированной дороги на плотно утрамбованную узкоколейку. С двух сторон вырастали кипарисы, острыми пиками взмывая в небо, а за их стволами убегали за горизонт ровные ряды виноградников. Пыль поднималась столбом, вынуждая закрыть окна, но вскоре блеснула лента реки, и Аллегра, следуя одной ей известным знакам, снова повернула, оставляя виноградники за спиной. Машина запетляла меж узловатых олив, Марио нахмурился и привстал на сиденье, высматривая дорогу, но Аллегра точно знала, куда ехать. Пара минут, и они оказались на берегу, поросшем высоким, зелёным пока, тростником. Прямо перед ними в воду уходил пологий земляной спуск, но чуть дальше земля словно вздыбалась, образуя небольшой холм, заканчивающийся полуметровым обрывом. Река текла здесь лениво, неторопливо.

– Ты права, здесь я не был, – удивлённо сказал Марио, выходя из машины и осматриваясь. За спиной вставала оливковая роща, впереди – река, а на том берегу начинались яблоневые и абрикосовые сады.

– Здесь неглубоко, – заметила Аллегра, становясь рядом. – А ещё мы частенько приезжали сюда на рыбалку.

– Надеюсь, ты не собираешься купаться? Вода ещё холодная.

– Не собираюсь. – Аллегра прикусила губу и посмотрела на реку. – Хотя…

Она подошла к берегу, разулась, подкатила джинсы и ступила в воду. Кожа на ногах тут же покрылась мурашками – Марио был прав, для купания слишком рано. Но ведь она не за тем его сюда привезла. Обернувшись, Аллегра коварно улыбнулась и посмотрела на Марио – он продолжал стоять у машины, присев на капот, и с интересом наблюдал за ней. Не выпуская кеды из рук, она медленно подошла к нему, останавливаясь в полушаге.

– Я думала, ты захочешь меня поцеловать, – промурлыкала Аллегра, обнимая его свободной рукой. – Просто поцеловать, и больше ничего. А то шарахаешься, как от прокажённой.

– Не шарахаюсь. – Голос у Марио сел, а сердце подпрыгнуло в горло, перекрывая доступ кислороду. Машинально обняв её, он погладил талию и положил руки на спину, осторожно притягивая к себе. Она всё-таки его перехитрила, и сил сопротивляться собственным желаниям не осталось. – Разве ты не видишь, как сводишь меня с ума?

– Не вижу, – прошептала Аллегра, опуская глаза к его губам. – Покажи.

С коротким полурычанием-полустоном Марио впился в её губы, врываясь языком в приоткрытый рот. Кеды выпали из ослабевшей руки, Аллегра обняла его за шею, с жадностью отвечая на поцелуй. Его руки на её спине, движение его губ, ветер, шелестящий в оливах, запах и плеск воды – всё слилось в ярком калейдоскопе, а душа была готова разорваться от счастья. Аллегра льнула к нему, мечтая раствориться, стать одним целым, неделимым, навсегда. Перебирала волосы на затылке, вжималась всем телом, вдавливая его в капот.

Терять голову от простых поцелуев – такого с Марио точно не было уже очень давно. Это чувство опьяняло, а мир вокруг смазывался, задвигался на дальний план, оставляя только Её. Он чувствовал дрожь её тела и сам дрожал, пил, и не мог напиться. Запустив руку в её волосы, Марио потянул их вниз, заставляя выгнуть голову, и начал целовать шею, второй рукой ныряя под майку и лихорадочно гладя спину. Аллегра шумно задышала, выгибаясь в его руках, дёрнула футболку наверх, и Марио, забыв обо всём, рывком стащил с себя и снова вернулся к её губам. Нетерпеливо застонав, Аллегра сняла майку и громко зашипела, когда их кожа соприкоснулась. Ладони Марио легли на обтянутые джинсами ягодицы, прижимая к себе. Он толкнулся в неё, глухо застонав, но стоило Аллегре потянуться к его ремню, как в мозгу словно вспыхнула молния. Перехватив её запястья, Марио прерывисто вздохнул и посмотрел безумным, тёмным взглядом.

– Сумасшедшая девочка, что ты со мной творишь?

– Хочу тебя, – выдохнула Аллегра и снова потянулась к его губам, но он в последний момент увернулся, и губы мазнули по щетинистой щеке.

– Не здесь и не так, – упрямо сказал Марио, отводя глаза и невольно упираясь взглядом в её грудь. Простой серый бюстгальтер слегка приподнимал её, невыносимо обворожительную и манящую. Выдохнув, Марио скрипнул зубами и умоляюще проговорил:

– Луковка, прекрати меня искушать.

– Ладно. – Аллегра надула губы и потянулась за майкой, лежащей на капоте.

– Обиделась?

– Нет. – Она небрежно повела плечами, и с деланным равнодушием отвернулась, одеваясь.

– Обиделась, – ухмыльнулся Марио, развернув её к себе. Приподнял за подбородок, заставляя смотреть в глаза, и раздельно произнёс: – Я безумно тебя хочу. Даже не представляешь, насколько. Но я обещал себе, что сначала поговорю с Рико, не заставляй нарушать данное себе слово.

– Конечно, – горько вздохнула Аллегра, дёрнув головой, вырываясь из нежного плена, в котором держали его пальцы. – Ты всё время думаешь только о Рико. Что он скажет, что сделает, как отреагирует… Но совершенно не думаешь обо мне. О том, чего хочу я!

– Перестань, – вздохнул Марио, надевая майку. – Что плохого в том, что я хочу поступить правильно? Будешь меня за это осуждать?

– Правильно для кого? – Аллегра угрюмо посмотрела на него и, не дожидаясь ответа, села в машину. Марио некоторое время смотрел ей вслед, потом тихо выругался сквозь зубы и сел рядом. В молчании они выбирались обратно на дорогу, но потом Марио не выдержал.

– Рико приедет завтра. Мы поговорим, всё будет хорошо. Ты же сможешь потерпеть один день, правда?

– Ну, раз можешь потерпеть ты, – равнодушно ответила Аллегра, упрямо глядя прямо перед собой.

– Поверь, мне сейчас не легче. – Марио склонил голову и сделал виноватые глаза. – Обещаю, завтра я с ним поговорю.

– Один день, – кивнула Аллегра. – И мне плевать, что ответит Рико.

– Кажется, кому-то надо думать об экзаменах, – напомнил Марио и тут же увернулся от её кулачка. – Я серьёзно, луковка. Поверь, на то, что тебе надо закончить лицей и не отвлекаться, Рико тоже будет напирать.

– А то, что я постоянно отвлекаюсь по его просьбе, его не волнует? – фыркнула Аллегра. – Уверена, сейчас он вообще обо мне не думает.

– Зато думаю я. И волнуюсь. Поэтому давай договоримся – каждый занимается своим делом, для тебя на завтра это учёба.

– Но думать я всё равно буду о тебе, – упрямо сказала Аллегра.

Марио не ответил, лишь мысленно закатил глаза, думая о том, как тяжело отказывать влюблённой девушке, мечтающей как можно скорее затащить тебя в постель.

========== 13. Дурные привычки и способы с ними бороться ==========

Даниэлла сидела на диване, обхватив колени и положив на них голову, и наблюдала за тем, как Рико собирается домой. Воскресенье стремительно подходило к концу. Яркое, страстное, вкуса губ Рико, сейчас оно прогорало за окном, погружая квартиру в сумерки. На какой-то миг Даниэлле захотелось попросить его остаться. Она даже представила, как проснётся с ним рядом, как они вместе будут пить кофе и обсуждать предстоящий день… На какой-то очень, очень короткий миг Даниэлла даже почувствовала приятное нежное тепло, устроившееся в груди. Рико тем временем застегнул ремень, надел майку и теперь накидывал на плечи тёмно-синий блейзер, расправляя узкий воротник.

– Ты не проводишь? – спросил он, обуваясь.

– Да, конечно. – Даниэлла встрепенулась и как-то слишком поспешно вскочила с дивана, словно боясь передумать и всё-таки сказать, что он может никуда не уходить. – Не думаю, что завтра получится встретиться, слишком много работы.

– Днём меня всё равно не будет в городе, – улыбнулся Рико и, притянув её к себе, ткнулся носом в щёку. – Я буду скучать, – прошептал он, прихватывая губами мочку уха. – Очень сильно.

– Не стоит. – Положив руки на его плечи, Даниэлла серьёзно посмотрела в ореховые глаза с редкими тёмно-зелёными крапинками. – Я скоро вернусь в Рим.

– Я знаю. – Рико ответил не менее серьёзным взглядом. – И не буду просить тебя задержаться. Или переезжать. Не врать друг другу и самим себе – я помню твои слова на кладбище.

– Тогда не стоит так говорить. Просто секс, помнишь? – Её прохладная ладонь коснулась его щеки и осторожно погладила.

– Разве я не могу скучать по сексу? – низким голосом проговорил Рико. Даниэлла тихо фыркнула и выдохнула в его губы:

– Тогда я тоже уже скучаю.

Несколько минут в квартире было тихо, только звуки поцелуев и тяжёлого дыхания. Наконец они оторвались друг от друга, и Рико, отпустив Даниэллу, пошёл к двери. Она, как привязанная, – следом.

– Я пойму, если ты больше не позвонишь, – сказал он. – Но если всё же решишь набрать, буду рад услышать.

– Я запомню. – Даниэлла обхватила худые плечи руками, не двигаясь с места. Он ушёл, тихо прикрыв за собой дверь, и сразу стало холодно. Сквозняк надул парусами шторы, заставляя закрыть балкон. Забравшись на стул с ногами и повозившись, как кошка, пытаясь устроиться удобнее, Даниэлла вытряхнула из пачки сигарету и задумчиво покрутила её в руках. Правильно. Всё это правильно. Завтра, если повезёт, она найдёт Карлу Боска, а потом и всех остальных. Командировка подходит к концу, а курортные романы принято оставлять на курортах.

К утру погода испортилась. Небо заволокло серыми тучами, море стало свинцовым и затихло, ожидая, когда налетит первый шквал, даже дома словно посерели, а деревья тревожно переговаривались, шелестя листвой. Обычно Даниэлла на погоду обращала внимания ровно столько, сколько нужно, чтобы понимать: стоит ли взять зонт. Но сегодня она нашла отклик в душе, навалилась неясной тоской. Дорога до отделения дорожной полиции оказалась недолгой: уже через двадцать минут Даниэлла заходила внутрь, ёжась в тонком пальто – поднялся ветер. Попросив у дежурного вызвать Сантино, она прошлась по небольшому холлу, прислушиваясь к гулу голосов: в отличие от сонной тишины комиссариата здесь вовсю кипела жизнь.

– Синьора Бьянчи? – к ней подошёл невысокий паренёк с удивительно добрыми глазами и робкой улыбкой. – Очень рад познакомиться лично. – Он потянул руку, и Даниэлла её пожала, машинально подумав о том, какие мягкие у него ладони.

– Я бы хотела как можно скорее просмотреть записи, – сказала она. Сантино серьёзно кивнул – было видно, что его буквально разрывает от чувства собственной значимости. Даниэлла улыбнулась про себя – если подтолкнуть в правильном направлении, мальчишка может далеко пойти. В небольшом кабинете не было ничего, кроме стеллажей с коробками, серверов и трёх мониторов.

– У нас редко кто заходит сюда, – извиняющим тоном сказал Сантино. – Аварии на дорогах не часты, а просто смотреть на бесконечную вереницу машин – то ещё занятие.

– Но при этом тебе оно не показалось скучным, – заметила Даниэлла, присаживаясь и наблюдая, как шустро он стучит по клавишам.

– Мне обычно нечем заняться, – пожал плечами Сантино. – Я здесь вроде курьера между отделами, ношу бумажки и бегаю за кофе и пиццей.

– Я поговорю с комиссаром, – заверила Даниэлла. – Уверена, для тебя найдётся место. Ты где-то учишься?

– В этом году собираюсь поступать в полицейскую академию. Полгода, и получу шанс стать патрульным.

– С твоей интуицией и наблюдательностью я бы посоветовала поступить в университет. У тебя есть все шансы стать хорошим следователем.

– Если бы у моей семьи было столько денег, – вздохнул Сантино, – я бы уже здесь не сидел. Вот, смотрите.

Даниэлла жадно уставилась в экран, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь детали помимо тех, что были на скриншотах. Силуэт Карлы виделся чётко, но разобрать черты лица не удалось. Даниэлла досадливо вздохнула – это бы значительно упростило задачу. Она уже собиралась попросить Сантино выключить запись, когда увидела руку, мелькнувшую в окне – из салона вылетел окурок, запястье руки, державшей его, перехватывали тонкие ремешки. Она остановила запись и присмотрелась, но тут же разочарованно выдохнула: ничего необычного, просто кожаный браслет, похожий на тот, что носил Рико. Ни татуировок, ни каких-либо других опознавательных знаков.

– Скажи, когда именно была приобретена машина? Этого не было в твоём отчёте.

– Простите, – смутился Сантино. – Одну минуту, я не подумал, что это может быть важно…

– Ничего страшного. – Даниэлла снисходительно улыбнулась. – На самом деле не так уж это и важно, просто хотела уточнить.

Сантино снова застучал по клавишам, открывая один документ за другим, его губы беззвучно зашевелись, а лоб покрылся тонкими морщинками.

– Ничего не понимаю! – наконец воскликнул он и обескураженно посмотрел на Даниэллу. – Записей об автомобиле нет.

– В смысле? – холодно спросила Даниэлла.

– Нет! – чуть не плача, сказал Сантино. – Ни одного упоминания о покупке или продаже, словно его и не существовало! Эти номера вообще нигде не зарегистрированы, если верить базе.

– Но ведь они здесь были? – медленно произнесла Даниэлла, сжав руку так, что ногти впились в ладонь, а костяшки побелели.

– Были, – упавшим голосом ответил Сантино. – А сейчас нет. Словно кто-то их удалил, но ведь это невозможно!

Даниэлла молчала, внутри кипя от злости. Они словно знали, что она вышла на след. Что теперь предъявлять в качестве доказательств, когда она задержит Карлу? Невнятные снимки неизвестной женщины на несуществующей машине?

– Постойте! – воскликнул Сантино, всё это время продолжавший упорно копаться в базе. – Данные о той машине исчезли, но в субботу Патриция Герра приобрела Пежо Тур Комфорт двухтысячного года выпуска.

– Это точно? – Даниэлла приникла к монитору, заскользив глазами по тексту. – Отлично, – холодно улыбнулась она. – Осталось только узнать, куда она его перегнала.

– Это мы быстро. – Сантино снова открыл записи камер, выбирая субботу, Перуджу, и дороги, отходящие от автомобильного рынка. – Это может занять время, – предупредил он, покосившись на Даниэллу.

– Мне надо съездить туда, – сказала Даниэлла, глядя на часы. – К моему возвращению управишься? А по дороге я поговорю с комиссаром о твоём переводе.

– Вы правда сделаете это? – глаза Сантино зажглись восторгом.

– Поговорю, конечно, я же обещала. Но если комиссар не захочет тебя переводить, сделать я, боюсь, ничего не смогу.

– Понимаю, – вздохнул Санитно. – Но всё равно спасибо!

– Ищи этот Пежо и скопируй запись о покупке. На всякий случай.

Едва Даниэлла выехала за пределы Ливорно, как начал накрапывать дождь. Дорога, вьющаяся между оливковых, лимонных и яблоневых рощ, потемнела, и пришлось сбавить скорость, чтобы не занесло. По пути Даниэлла думала, почему данные исчезли именно сейчас. Словно кто-то прочитал её мысли. Скорее всего, им просто повезло, или вспомнили, что не подчистили все хвосты. Но в подобные совпадения верилось с трудом. Рассеянно кусая губы, Даниэлла пыталась понять, где могла произойти утечка, но на ум ничего не приходило. Решив подумать над этим позже, она позвонила комиссару. Тот удивился её просьбе, недовольно уточнив:

– Вам не хватает сотрудников? Насколько мне известно, Нэри помогает вам.

– Мне нужен тот, кто будет сидеть допоздна и рыть носом землю, потому что полон желания выслужиться и помочь. Не хочу обидеть синьора Нэри, но вам ли не знать, как бывают полезны молодые кадры? Порой они замечают то, что можем проглядеть мы. К тому же, – её голос смягчился, – вы обещали любое содействие. Неужели у вас не найдётся места для парнишки?

Послышался вздох, наконец комиссар нехотя произнёс:

– Возьму на испытательный срок. Не вытянет – вернётся к дорожникам. Хотя сомневаюсь, что они возьмут его обратно: мало кто любит бегунов между подразделениями.

– Спасибо, – с чувством поблагодарила Даниэлла. Ей и правда хотелось помочь Сантино, а ведь раньше подобной сентиментальности не наблюдалось. «Вернусь домой, заведу хомяка», – решила она, подумав, что так даёт о себе знать материнский инстинкт. В Перуджу она въезжала уже под проливным дождём. То и дело сверяясь с навигатором, Даниэлла медленно продвигалась по опустевшим улицам в поисках нужного дома. По-хорошему надо было позвонить перед приездом, но существовал риск, что мать Карлы сообщит той об интересе, проявляемом следователем. Пришлось ехать на свой страх и риск, но в этот раз удача решила улыбнуться – после звонка, на кнопку которого Даниэлла настойчиво нажала, дверь открылась. Немолодая, но привлекательная и ухоженная женщина склонила голову набок, рассматривая Даниэллу.

– Вы что-то хотели?

– Синьора Боска? – Даниэлла улыбнулась и протянула удостоверение. – Меня зовут Даниэлла Бьянчи, я бы хотела поговорить о вашей дочери, Карле.

Женщина молча посторонилась, пропуская её в дом, закрыла дверь и только тогда обречённо спросила:

– Что она ещё натворила?

– Надеюсь, что ничего, – ответила Даниэлла. – Вы не ответите на несколько моих вопросов?

– Давайте поговорим на кухне. Будете чай или кофе?

– Кофе, пожалуйста. – Даниэлла смотрела, как Эстэлла разливает кофе и выкладывает на тарелку печенье.

– Скажите, вы давно видели дочь? – спросила Даниэлла, когда они расположились за круглым столом, покрытым яркой цветастой скатертью.

– Давно. Год назад или около того. – Эстэлла вздохнула. – Сказала, что влюбилась и переезжает в другой город. Куда – сообщать не стала. – В её глазах блеснули слёзы, она замолчала было, но вдруг воскликнула: – Идиотка! – и с силой ударила по столу. Кофе выплеснулся на скатерть, но никто этого не заметил. – Я всегда говорила, что мужики до добра не доводят, но у неё же всегда именно этот самый лучший и единственный. Вы знаете, – с жаром заговорила она, – Карла всегда отличалась умением выбирать самых неподходящих парней. Сначала этот её Мико, с которым она увлеклась гонками, потом Антонио, с которым их несколько раз арестовывали, потом тот брюнет – они чуть не разбились вместе, теперь этот вот…

– А как его зовут? – поспешно спросила Даниэлла, замерев.

– Да чтобы я помнила, – отмахнулась Эстэлла. – Всех её мужиков разве упомнишь? Ну вот скажите, в чём я перед Богом провинилась, что у меня дочь такая?.. Соседям в глаза смотреть стыдно.

– И совсем не помните, что она про него говорила? – Даниэлла всячески старалась скрыть разочарование.

– Да говорю же, они у неё все самые лучшие, самые красивые, самые потрясающие и на всю жизнь. Вертихвостка! – было видно, что синьора Боско мечтает выговориться, но слушать её сетования у Даниэллы не было ни времени, ни желания. И так ясно, что здесь снова тупик.

– Она хотя бы звонит вам? – наудачу спросила она, но и тут получила лишь горькое:

– Да куда там! Нужна ей мать, как телеге пятое колесо. Деньги только присылает иногда, а я и понятия не имею, откуда взяла и чем заработала. Она точно ничего не натворила? Почему вы её ищете?

– Есть подозрения, что Карла действительно связалась не с тем мужчиной, – осторожно сказала Даниэлла. – Я ищу его, надеялась, что вы сможете помочь. Может, у неё были совместные фотографии? Я могу осмотреть её комнату?

– Смотрите на здоровье, только ничего вы там не найдёте.

Эстэлла оказалась права: в комнате Карлы можно было найти, кажется, всё, кроме того, что было действительно важно. Стены были заклеены плакатами с гоночными болидами, Мазератти и Альфа-Ромео, под кроватью в коробках лежали мелкие запчасти, там же обнаружился ящик с инструментами. В трёх толстых фотоальбомах множество фотографий, но и тут пусто – Эстэлла с удовольствием рассказала о каждом мужчине на фото, но все они были из прошлого, причём, довольно-таки далёкого. Даниэлла задумалась – есть ли Карла в сети? Не может быть, чтобы она не выкладывала ничего о своей жизни. Попрощавшись с Эстэллой, она побежала к машине, за несколько шагов успев вымокнуть до нитки. Следующим пунктом был авторынок. Здесь в субботу Карлу видели – несколько продавцов кивнули, посмотрев на фотографию её прав. Но лично её никто не знал. Или не хотел говорить, что знает, потому что, стоило Даниэлле отъехать, как один из них достал телефон и набрал сообщение.

«Детка, не знаю, что ты там натворила, но тебя ищет полиция»

Над Ливорно раскинулась радуга. Бледная, она упиралась одним концом в море, а другой терялся где-то над крышами. Даниэлла остановилась на светофоре и подняла глаза в небо, невольно залюбовавшись – на глазах краски померкли и растворились в воздухе. Было почти пять, когда она вошла в каморку Сантино, с горечью размышляя о том, что просто потеряла целый день на бесполезные разговоры. Вся надежда была на записи с камер, но и тут снова тупик.

– Последний раз камера засекла её между Модэной и Пармой. Дальше данных нет. Машина где-то свернула, и неизвестно, куда делась. – Сантино выглядел крайне расстроенным, но его огорчение не шло ни в какое сравнение с опустошением, которое захватило Даниэллу. Машинально кивнув, она сделала пометку в блокноте и уставилась на Пежо, замерший на экране. Теперь, зная, как выглядит Карла, Даниэлла легко дорисовала себе её портрет из размытого образа, попавшего в объектив. Но как же этого было мало!

– Завтра приезжай в комиссариат, тебя взяли, – вспомнила она. – Возьми с собой документы, оформят на испытательный срок. О твоём переводе комиссар договорился.

С трудом удержавшись от того, чтобы не поморщиться при проявлении бурного восторга, Даниэлла распрощалась с Сантино и всю дорогу до дома думала, что будет говорить Диего. Их разговоры по вечерам стали значительно короче и суше. Даниэлла намеренно избегала малейшего намёка на будущую встречу, а Диего словно не замечал этого. Или же делал вид, что не замечает.

– Значит, ничего найти тебе не удалось, – резюмировал он, когда Даниэлла рассказала обо всём, что прошло с пятницы до сегодняшнего вечера.

– Почему же ничего, – прохладно ответила она. – Я уверена, что Карла Боска – соучастница как минимум двух ограблений, всё, что мне надо – допросить её. А лучше – объявить купленный ею сегодня автомобиль в розыск.

– На основании чего? – скептично спросил Диего. – Во-первых, по документам машину купила другая женщина, во-вторых, машина не в угоне. Ты знаешь, что наши руки связаны. – Помолчав, он мягко сказал: – Дани, ты сделала всё, что могла. Проделала огромную работу, свела в одно дело несколько ограблений, которые давно висят мёртвым грузом. Нам остаётся только ждать. Они ещё проявят себя.

– Предлагаешь сидеть и ждать, когда они кого-то ограбят? – скептично хмыкнула Даниэлла. – А когда опять не оставят следов, ждать снова? И снова? Ты точно в полиции служишь, Диего?

– Я предлагаю тебе собрать вещи и возвращаться в Рим, – недовольно бросил он. – Ты сделала всё, что могла.

– Ты засунул меня в эту дыру, а теперь говоришь, что надо всё бросить и вернуться? Какого хрена, Диего? Если тебе с самого начала было неважно, смогу ли я раскрыть это дело, какого хрена ты меня сюда отправлял?! Или ты хотел создать видимость работы для своего «очень уважаемого человека»? Серьёзно? – Диего молчал, и Даниэлла, приложив ладонь к полыхающему лбу, раздельно произнесла: – Твою мать. Я права. Срать ты хотел на то, раскрою я что-то или нет. Ты с самого начала знал, что это висяк.

– Дани, – Диего тяжело вздохнул. – Возвращайся в Рим.

– Да пошёл ты! – Даниэлла раздражённо выдохнула и уставилась в окно невидящим взглядом. – Я не собираюсь бросать всё на полпути, даже не надейся. Можешь считать, что я в отпуске, неиспользованных отгулов у меня достаточно.

– И что ты будешь делать? Колесить по Тоскане в поисках этого Пежо? Или, что мелочиться, может, и Болонью прихватишь, чтобы не скучать? Как ты их найдёшь?

– А это уже моё дело, – отрезала Даниэлла. – Скажи одно – я ещё в командировке, или уже в отпуске?

– В отпуске, – холодно и недовольно ответил Диего. – Управление не будет оплачивать командировку по официально закрытому делу. Отпускные получишь, когда вернёшься.

– Спасибо и на этом, – ядовито откликнулась Даниэлла. – Полагаю, необходимость в ежедневных отчётах тоже отпадает? Раз уж я официально на отдыхе.

– Поступай как знаешь. – Диего помолчал и добавил: – Если понадобится помощь, звони. Но с завтрашнего дня дело должно быть закрыто.

Даниэлла швырнула телефон на диван и прошлась по комнате, запустив руки в волосы. На глазах вскипели злые слёзы – она ненавидела чувствовать себя бессильной, беспомощной. А ещё было обидно осознавать, что её с самого начала использовали. Почему именно её? Или это тот случай, когда репутация сыграла против? Неизвестно, какие цели преследовал Диего, но теперь он был совершенно чист перед своим «нужным человеком» – тот наверняка проверил, как выполняется его просьба. Теперь можно с чистой совестью сказать, что в данный момент никаких зацепок нет, а полиция действительно сделала всё, что могла. Диего и не отказал, и показал, что отнёсся к просьбе серьёзно – смотрите, отправил своего лучшего следователя! И при этом никаких нареканий к работе: кто виноват, что преступники такие изворотливые?

Даниэлла фыркнула, нервно прикурила и подошла к окну. Снова начался дождь. Мелкий пока, он оставлял следы на стекле, разгоняя редких прохожих. На душе было пусто и как никогда одиноко. Затянувшись, Даниэлла подошла к раковине, стряхнула пепел и открыла холодильник. Початая бутылка вина, которую они не допили вчера, перекочевала на стол, следом из шкафа – бокал. Наполнив его наполовину, Даниэлла сделала глоток и, подумав, осушила до конца. Порой она позволяла себе провести вечер за бокалом-другим, но сегодня отчаянно хотелось не вечера наедине с собой и мыслями, а простого человеческого тепла. Прихватив бутылку и бокал, Даниэлла вернулась к дивану и, устроившись на нём с ногами, взяла телефон. Поначалу хотелось просто написать, но желание услышать живой, настоящий голос пересилило, заставив набрать номер.

***

Рико проснулся в десять и первое время долго лежал, пытаясь понять, который час. За окном было серо, обманчиво пасмурно, и только взгляд на часы заставил подняться. Дождь начался недавно, под деревьями ещё было сухо, но с моря заходили сизые тучи, неся на себе грозу. Опустив ноги с кровати, Рико облокотился о колени и сжал голову в ладонях, уставившись в пол. Спал он плохо, проще сказать, сколько минут из прошедшей ночи пришлось на сон. Он то ворочался, путаясь в одеяле и мыслях, то вставал и ходил по дому, пытаясь поймать ускользающий покой. То, смутное, что последние несколько дней шевелилось внутри, принимало отчётливые формы и пугало своими масштабами. Потому что вчера, уходя от Даниэллы, он понял, что больше всего на свете хочет остаться. И забыть обо всём: о деле, об ответственности перед Аллегрой, о Карле и её чувствах. Остаться рядом с невероятной, сводящей с ума женщиной. Рико был растерян, буквально растоптан теми эмоциями, что она в нём пробудила. От них хотелось бежать, спрятаться, скрыться. Вернуть себе контроль над самим собой. И в то же время они загорелись так ярко, что Рико только сейчас понял – раньше он не жил, существовал. И всё, что было до неё, – жалкое подобие того, что он чувствует сейчас.

А к утру пришло осознание, горькое, как похмелье. Того, что никакого будущего у них нет и не будет, просто потому, что он не в силах изменить своё прошлое. И дальше они пойдут совершенно разными дорогами. Если всё сложится, они больше никогда не пересекутся с Даниэллой. Рико подумал о Карле и о том, что после этого дела им предстоит серьёзный и болезненный разговор: в том, что он будет тяжёлым, сомнений не было никаких. Только теперь Рико понял, что именно Карла вкладывала в три простых слова, которые повторяла ему снова и снова. А ещё понял, что не хочет жить так – наполовину, с хорошей, но нелюбимой. Он забылся сном только на рассвете и проснулся с тяжёлой головой.

Чашка кофе, серость за окном и в душе – ещё полчаса прошли в неясных мыслях и глухой тоске, но деятельная натура всё же взяла своё, заставляя задвинуть переживания в дальний угол и запереть на замок. Рико набрал Марио, не переставая смотреть в окно, за которым уже разбушевался настоящий тропический шторм.

– Я всё ждал, когда ты наберёшь, – после приветствия, ответил Марио. – Во сколько тебя ждать?

– Сегодня не жди – у нас тут апокалипсис местного разлива. Я до вас не доберусь, утону по дороге.

– Я смотрю, Ливорно не хочет тебя отпускать. – Марио хмыкнул.

– Ты о чём? Завтра приеду, сказал же. Ты что-нибудь нашёл?

– Хотелось бы рассказать и показать на карте лично, но раз ты у нас пока невыездной, просто скажу: второй этаж, северное крыло, рядом с библиотекой. Уверен на девяносто девять процентов.

Рико зашуршал чертежами, водя пальцем по плану, и наконец удовлетворённо хмыкнул.

– Сходится. Похоже, ты прав.

– Обижаешь, – засопел Марио, но тут же стал серьёзным. – Слушай, у меня к тебе разговор один есть. Не телефонный, естественно. Ты завтра точно вернёшься?