Текст книги "Отравленные тишиной (СИ)"
Автор книги: lReine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Доброе утро, – встречает меня Лекс. – Вам как обычно?
– Да, – отвечаю я не задумываясь. Пусть все будет как обычно. Мне и так не следовало приходить.
В кафе малолюдно. Раннее утро. В открытое створчатое окно нахально лезут созвездия кампсисов*. На брусчатке мостовой играют золотистые солнечные зайчики, рожденные первыми нежными лучами на голубоватых стеклах распахнутых окон. Смотрю в черный омут горячего кофе у себя в чашке, принесенной Лексеросом, и пытаюсь понять, что я здесь делаю.
– Так и знал, что найду тебя тут, – напротив плюхается мой хороший приятель Ронни и улыбается, как будто сегодня его день рождения.
– Может, если ты все равно здесь, то наконец подойдешь к нему?
– Не могу, – цежу я сквозь зубы, – ты же знаешь, не береди рану, будь добр. Я уже все решил.
– Но решение можно и изменить, – добродушно усмехается Ронни, машет платком в воздухе, подзывая официанта, и просит чашку чая.
– Все-таки ваша встреча была самым счастливым событием твоей жизни. Разве не твои слова?
– Наша встреча… – кулаки сжимаются сами собой, и ногти впиваются в ладони. – Наша встреча – это точка отсчета. Я теперь понял. Все начинается с этого момента и происходит только из-за этого. Был ли я счастлив? О да, был… А потом смотрел, как у него из глаз уходит жизнь и как он сидит в своей клетке, слишком низкой, чтобы встать в полный рост и слишком тесной, чтобы лечь, и смотрит часами в одну точку, не прикасаясь к еде. Думаешь, я этого хотел? – мой голос падает до шепота. – И каждый раз, когда я спрашивал, он говорил, что все хорошо, но все было отвратительно. Стоит остаться одному, и до сих пор чудится, будто слышу его безжизненный голос. И как потрескивают батареи плазмометов, когда по нам выпускают длинные очереди разрядов. И крики…
Я смотрю на Ронни – на его лице больше нет улыбки. Ему явно не по себе. Это легко понять: до этого при попытках друга провести душеспасительную беседу я больше молча отмахивался.
– У меня до сих пор в глазах стоит эта картина, понимаешь? – допытываюсь я. – Они стреляют, а он на земле, и кровь повсюду… А я ничего не могу сделать. Не успеваю. Что бы не пробовал… И я решил – знаешь, это было непросто – но я решил, – смотрю прямо в глаза своему собеседнику. Судя по выражению лица, Ронни мечтает, чтобы я замолчал, но не осмеливается прервать. – Если единственный способ сохранить ему жизнь, – провожаю глазами Лекса, проходящего между столиками, – это никогда не встречаться с ним, то пусть так и будет.
Повисает молчание.
– Не смотри на меня таким безумным взглядом, – говорит наконец мой друг. – Я не знаю, что сказать. Хотя, тебя послушать, так кажется, все уже тщательно обдумано и взвешено. Не ясно только, почему, несмотря на все малочисленные «за» и подавляющие «против», ты продолжаешь торчать в этом кафе каждое утро. Сам же говорил, что это плохо кончится.
– Не должен, – устало соглашаюсь. Сжимаю чашку. – Нельзя. Но знаешь…
– Знаю, – вздыхает он, – Хотя, конечно, нет. Откуда… Но как человек, который за тебя беспокоится, обязан сказать – такими темпами ты точно загонишь себя к праотцам. У тебя синяки под глазами, как будто ты пил неделю.
Карета останавливается напротив кафе, мелодичным звоном возвещая о своем прибытии. Механическая лошадь замирает неподвижно, издавая лишь легкое потрескивание электрических разрядов глубоко в механизме, под блестящим золотистым железным корпусом. В Небесной Обители настоящие животные – редкость и считаются роскошью. Держать живого мерина – на доставке сена разоришься, да и места маловато. А эту «скотину» в сарай поставил рядом с каретой, кристалл достал, чтобы не тратить заряд понапрасну, дверь закрыл – и красота. Ни запаха, ни отходов. Ронни залпом допивает чай – карета за ним.
– Чуть не забыл, – говорит он напоследок, – зачем искал тебя. Отец говорит, снова начались облавы на магов. Будь осторожен. Возможно, твою лавочку стоит прикрыть на время.
– Буду осторожен, – послушно повторяю я.
Отец Ронни занимает видное положение в Городском Совете. Уже не первый раз получаю от него полезную информацию, недоступную простым обывателям.
Потерявший терпение камердинер, не дождавшись снаружи, заходит внутрь, кланяется и докладывает:
– Принц Анриер, ваша карета подана. Осмелюсь напомнить, что Ваше Высочество ждут.
Ронни едва заметно морщится от такого титулования, но покладисто встает, прощается со мной кивком головы и выходит. Ждут… Наверняка одна из тех встреч, которые он в наших разговорах называет «времяубийсвенными».
Лекс забирает пустую чашку со стола, мимолетно мне улыбается – все-таки постоянный клиент – отворачивается и возвращается за барную стойку. Я для него ничего не значу. Это естественно. Мы даже не знакомы.
Высокая белесая стена и бдительные патрули отделяют в Небесной обители Внутренний Круг от Внешнего. Хотя, строго говоря, бедных и неблагополучных районов здесь нет. Трущобы, эпидемии и тяжелый, изматывающий труд ради пропитания остались в развалинах Старого города, далеко внизу. В поднебесье же всем полагается быть довольными и счастливыми. Но, как говорится, на безрыбье и рак за счастье. Отвыкнув со временем лицезреть нищих и бездомных, местная аристократия нашла тех, чья куча золота была поменьше, чем у остальных, и, окрестив «неблагонадежными элементами», выселила на окраины нового рая.
Группу «отщепенцев» составили хоть и успешные, но не именитые ремесленники, банкиры победнее, не самые удачливые литераторы и ученные. Причем прозвищем своим они гордятся, приписывая себе бунтарский дух и новизну взглядов, не свойственные якобы заскорузлой элите Внутреннего круга.
Двухэтажный дом недалеко от стены я в свое время приобрел за бесценок. Бывший владелец – продавец «антиквариата» – свято верил, что его торговле мешает злой дух, поселившийся в особняке, и якобы шаги этого самого духа он слышит каждую ночь на верхнем этаже. На мой взгляд, его товар скорее смахивал на контрабанду из нижнего мира, чем на обычный антиквариат, что объясняло, почему дом пришлось за бесценок сбыть с рук, а не попросту пригласить видящего. Надо сказать, меня призрак ни разу не побеспокоил. Хотя так и осталось загадкой, что именно помогло: заговор на защиту, прочитанный мной на всякий случай, или мышеловки на чердаке.
Солнце поднялось выше. На улице стало оживленнее. Распахнулись двери магазинов, то там, то здесь хлопают открывающиеся ставни. Нарядные доброжелательные господа в костюмах обгоняют меня, торопясь по своим делам. Сталкиваясь изредка плечами на узком тротуаре, они смешно поднимают шляпы и синхронно раскланиваются. Вежливые улыбки, искренние взаимные извинения. Благородные матроны выходят из подъездов особняков, подбирая подолы платьев, садятся в кареты, отправляясь по делам. Услужливые извозчики подают им руку опереться. Их одинаковые круглые металлические лица блестят на солнце. Начинается еще один чудесный день в проклятом раю.
Ноги сами несут меня домой, словно там ждет нечто важное, хотя я прекрасно знаю заранее, что я там увижу. Ничего. Дом будет пустым и тихим. Но я все равно сначала подергаю ручку входной двери. Хочется верить, что по привычке. Потому что, если признаться, пусть даже и самому себе, что в глубине души живет надежда услышать шаги с другой стороны двери и щелчок замка, открываемого изнутри, то впору считаться сумасшедшим. Я не признаю. Просто буду долго вертеть связку ключей в руках, прежде чем открыть, а деревянная вывеска будет раскачиваться надо мной и поскрипывать, словно поторапливая. Прав Ронни – пора заканчивать с этим безумием. Но нигде, кроме этого дома с обитающими в нем призраками, я сейчас не хочу быть. Делами можно заняться и позже.
У городских ворот, как обычно, небольшое столпотворение. Не важно, хочешь ты выйти из Внутреннего Круга или зайти, будь добр – предъяви пропуск. Стражник внимательно изучает печать и подозрительно на меня косится. На плотной прямоугольной карточке с золотым тиснением указано мое имя, род занятий – владелец магазина ароматизированных свечей и трав – и высочайшее позволение Регента бывать предъявителю сего во Внутреннем Круге по торговым делам. На самом деле, без помощи Ронни я бы никогда не заполучил пропуск. Разве что купить на черном рынке за немалые деньги, но он наверняка окажется фальшивым или краденным. И ходи потом трясись всякий раз, предъявляя карточку на чужое имя. Однажды я спросил Ронии, не может ли он достать мне пропуск и в Эдем, но тот лишь расхохотался.
– Дружище, из нас двоих, ты – маг, – ответил он, отсмеявшись, – вот и твори чудеса. А мне такое не по силам.
Эдем – даже не квартал, скорее, один огромный комплекс, составленный из зданий, особняков, замков, слитых воедино, с сотнями переходов, галерей, внутренних садов. И, конечно же, башня Регента – высокий хрустальный шпиль, возвышающийся над городом и видный из любой его точки. Чтобы поселиться в стенах Эдема, нужно получить особое Высочайшее позволение. И никак, кроме личного приглашения Высочайших особ, туда не проникнуть.
В конце концов ожидание вознаграждается. Ворота распахиваются, и толпа, радостно гомоня, устремляется во Внешний Круг. Кареты здесь встречаются реже, зато, задорно позвякивая, над булыжниками мостовой плывет расписной вагончик, курсирующий между отдаленными частями города. Улицы становятся узкими и извилистыми, то и дело переходя в крутые лестницы, каскадами бегут вниз, прочь от стены. Подоконники и террасы домов уставлены горшками с цветами. Меня тошнит от их запаха.
Прохожу еще пару кварталов, сворачиваю за угол и вижу спасительную темную дубовую дверь. Ускоряю шаги. Мне кажется, что если я сейчас же не спрячусь в прохладной тьме своей лаборатории, то горы этих цветочных горшков обрушатся сверху, посыпятся изо всех окон и погребут под собой, навсегда похоронив в этом приторно-тошнотворном запахе. Стены домов угрожающе нависают надо мной. Распахнутые ставни окон, как громадные рты готовы сожрать, насадить на пики своих решеток, словно на вертел, и долго мучительно рвать на части.
Вагончик воздушной дороги проскальзывает мимо и исчезает за углом. Его уже нет, но звон почему-то не проходит, словно ввинчиваясь в уши – злой и пронзительный. Начинают дребезжать стекла в окнах, и шуршащий лист, падающий с дерева, громыхает как стальной противень, грохающийся на булыжники.
– Сдобная выпечка! – раздается зазывающий крик из лавки булочника. – Выпечкааа…печкааа…аааааааа! – пространство прорезает отчаянный, дикий крик существа, знающего, что сейчас умрет. Я не выдерживаю и бегу изо всех сил к спасительной двери, дрожащими руками торопливо выдергиваю ключи из кармана. Монеты, увлекаемые связкой, выскальзывают следом и звонко прыгают по мостовой, добавляя хаоса в вакханалию вокруг. Выдавливаю плечом дверь, врываюсь внутрь, бросаю засов на крюки и падаю на пол. Утыкаюсь в колени, накрываю руками голову. Что мне делать? Что можно сделать? Я не знаю. Помогите, хоть кто-нибудь, пожалуйста. – Помогите! – кричу изо всех сил в окружающую тишину и плачу.
______________________________________
*Кампсис (лат. Campsis) – род древеснеющих листопадных лиан семейства Бигнониевые (Bignoniaceae). Крупное теплолюбивое растение, из-за ярких цветков культивируется как декоративное.
