Текст книги "Наша судьба связана красным (Our Fate Is Red) (СИ)"
Автор книги: LovetheOmni
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Глава 1: Неизбежно ==========
Комментарий к Глава 1: Неизбежно
Чтобы соответствовать новому закону и не удалять работу, некоторые моменты и детали изменены
Каждый в этом мире переплетен со своей родственной душой «Красной нитью судьбы», что окольцовывает мизинец. Нить – это одна из ключевых и неотъемлемых частей на теле человека: так же важна как сама жизнь, сердце или легкие. Она становится заметной в период полового созревания, но видят её лишь те люди, что связаны друг с другом. Красная, светящаяся ниточка – это своего рода мостик между двумя нареченными судьбой людьми. Если один из них чувствует себя счастливым или грустным, то другой может почувствовать отголоски его эмоций, передающиеся через нить. Прежде, чем двое встретятся, их разум и тела уже едины и связаны навсегда.
Подобная связь создает такое явление, как «притяжение». Это одна из форм гравитации, которая притягивает две родственные души друг к другу, даже если они никогда прежде не встречались. И совсем не важно, что встанет на их пути, ничто и никогда не сможет по-настоящему остановить двух людей, что должны быть вместе. Затруднения могут возникнуть только в случае, если растягивается или запутывается нить между ними, но её нельзя разорвать или изменить. С этим ничего невозможно поделать.
Большинство людей просто идут по жизни, предвкушая и ожидая момента встречи, пока их нить не уменьшается, и они не встречают того самого человека, что ждали все это время. Для кого-то невозможно сразу найти суженного, но пока они движутся навстречу друг к другу шаг за шагом, когда-нибудь они обязательно встретятся в нужное время и в нужный момент.
К сожалению, не все так предвкушают что-то узнать о том, что уготовила им судьба. Когда Микки Милкович осознал, что он гей, его нить ничего не передала, кроме разве что одобрения. Это больше похоже на кандалы и цепи, что тянули его в пропасть, навстречу собственной погибели. Он никогда прежде ничем не был так напуган в своей жизни.
Это невозможно, чтобы кто-то, кроме нареченного, мог разглядеть нить, так что многие люди в мире считают, что судьба не могла связать вместе двух геев, такое просто не могло произойти. И отец Микки был одним из тех людей, что придерживались подобного взгляда. На самом деле, тот считал, что гомосексуальность «противоестественна» и «отвратительна». Если бы Терри Милкович когда-нибудь узнал о том, кем на самом деле был его сын, он бы, вероятно, убил его или сотворил нечто похуже. Микки не был готов рисковать ради этого.
Когда Микки заметил нить, он едва был в состоянии справиться с этим. Притяжение оказалось слишком неожиданным для него. Минуту спустя это ворвалось в его сознание, транслируя ощущения, будто некто сильно мастурбировал; Микки подвергся атаке жутких эмоций, которые даже не были его собственными. Далее это сделало его таким счастливым сверх меры, что он отчетливо ощутил чужое возбуждение, которое быстро узнал. Это настолько ошеломляюще, что Микки едва способен чувствовать что-то еще, и сознание настолько поражено тем фактом, что он мог узнать человека, живущего где-то… да так, что Микки даже с уверенностью сказал бы, что они оба были парнями.
Микки сделал все возможное, чтобы пойти против судьбы. Он заперся в собственной комнате, лишний раз не высовывался из дома, чтобы ненароком не врезаться в так называемую «родственную душу». Он впал в какую-то депрессию, отказываясь ходить в душ или есть. Забил на учебу и пропустил целый год. В конце концов, он осознал, что просто без дела слонялся по комнате, пропуская работу. Даже если он не покидал пределы дома, притяжение все равно нашло бы способ напомнить о себе.
И если он хотел окончательно избежать предначертанной судьбы, ему необходимо было избавиться от самой нити раз и навсегда.
Микки схватил острые ножницы и сделал глубокий вдох. Он не раз слышал, что отделаться от нити невозможно, но сейчас это не имело никакого уже значения для него. Он был в полном отчаянии и готов попробовать все, даже самое невозможное.
Внезапно резкий взмах ножницами вниз, и металл глубоко вошел в палец. Он скоблил, проникая глубже в кожу, пытаясь отыскать внутри то, что связывало его с тем таинственным человеком. Нить крепко держалась, не позволяя открепиться, так что Микки приходится сильнее надавить.
Он закусил нижнюю губу, из глаз вот-вот польются слезы. Он в состоянии справиться с физической болью, но что-то внутри него кричало и отчаянно сопротивлялось. Он отчетливо ощущал, как душа разрывается пополам. И он никогда бы в жизни не решился на нечто столь болезненное и мучительное.
Как только он насквозь проткнул кожу, Микки вспомнил об отце, и новая волна страха захлестнула его. Он обязан избавиться от нити. Это единственный способ выжить, который был ему известен.
С осознанием этой мысли что-то внутри изменилось.
Нить так и осталась нетронутой, сверкала еще ярче, однако почти что по собственной воле соскальзывала с пальца, окончательно ослабляя. Микки завороженно наблюдал, как ненароком освободил себя, и та, слетала с его пальца. Он не представлял, как ему удалось это, однако это совсем уже не важно. Он на самом деле смог это сделать.
Оторванная нить скрылась в пространстве, исчезая из поля зрения. Дюйм за дюймом уменьшалась и вместе с ней пропадал путь к другому человеку, которому был предначертан. Микки тяжело вздохнул и трясущими руками опустил ножницы. Его нить испарилась. Потеряна навсегда. Он не думал, что все окажется так просто.
Он хотел почувствовать облегчение, но, к сожалению, все оказалось совсем по-другому. Вроде бы Микки рассчитывал на то, что больше не сможет чувствовать притяжение к родственной душе, взывающей к нему, но ничто, кажется, уже не способно восполнить ту зияющую пустоту в груди. Впервые Микки почувствовал себя настолько одиноким, будто никаких связей больше не существовало. Это совершенно противоестественно. Это какая-то фатальная ошибка.
Микки смотрел вниз, на свой свободный мизинец, и старался не думать о том, что раскаяние за случившееся уже растет внутри. Теперь уже не так важно. Нить полностью растворилась, а её место заняла багровая, красная кровь.
________________________________________
В это же время, всего в нескольких кварталах, Йен Галлагер был охвачен внезапной волной агонии. Он привык, что нить постоянно передавала ему отголоски боли, и даже стал подозревать, что его вторая половинка была жертвой домашнего насилия, но та боль была ничто, по сравнению с той, что он ощутил сейчас. Похоже, сама нить страдала.
Жгучая, молниеносная боль поразила руку, грудную клетку. Он задыхался, будто одно из легких испепелилось дотла, а второе едва способно бороться и поддерживать его жизнь. Он чувствовал надвигающуюся паническую атаку. Какого хрена происходит с ним?
Он чувствовал, как его нить укорачивалась, становясь все меньше, пока не заметил другой конец нити в комнате, будто никто и никогда не был с ним связан. Притупившаяся, красная нить, выступающая из его мизинца, стала крохотной, одиноко свисающей и больше не скрепленной ни с кем.
Йен тут же запаниковал. Было множество историй и тайн связанных с «Красной нитью судьбы», но он никогда не слышал о подобном раньше. Он старался изо всех сил ощутить эмоции другого человека, который всегда присутствовал рядом с ним, но пусто.
Одиночество полностью поглотило его настолько, что он едва был способен дышать.
Йен тут же сбежал вниз по лестнице, отчаянно пытаясь найти кого-нибудь, кто был бы в состоянии объяснить произошедшее. Он заметил, что мать и отец вырубились вместе на полу в гостиной, и за неимением лучших собеседников, чем родители, он неохотно опустился на колени рядом с матерью и постарался разбудить её.
– Мам, – всхлипывает Йен, сжимая мизинец. – Моя нить! Это невыносимо больно, мама! Это так ранит! – вопит ребенок в истерике, не стесняясь собственных слез.
Моника моргнула, и как в замедленной съемке попыталась осмыслить происходящее, прежде чем стеклянными глазами уставилась на него.
– Йен? – лениво спросила она. – Милый, о чем ты говоришь?
Йен стер слезы и постарался взять себя в руки.
– Моя нить больше ни с кем меня не соединяет, мам, – хныкал он. – Что произошло? Что мне теперь делать?
Моника больше сконцентрирована на потолке, чем на собственном сыне, но через мгновение она фыркнула со смехом.
– Твоя родственная душа, похоже, умерла или что-то такое, – в её тоне и смешке нет и намека на сочувствие.
Йен пустым безжизненным взглядом уставился на маленькую ниточку, завязанную вокруг мизинца, и его сердце пропустило удар. Это самое вероятное объяснение, решил он, так должно быть и произошло. Ведь все, что он постоянно чувствовал через нить – это боль и страх. Может быть, его родственная душа настолько была запугана, что, в конце концов, его удалось загнать в угол.
Йен тяжелой поступью возвращается обратно наверх, оставив родителей на произвол судьбы. Зарывшись с головой в одеяло, он ревел всю ночь, оплакивая смерть того, кого так и не успел узнать.
Кем бы они друг другу не были, он уже любил его всем сердцем.
________________________________________
И пока Йен и Микки росли, все оставалось по-прежнему. Они закончили начальную школу, затем среднюю с отчетливым ощущением того, что какая-то часть жизни была безвозвратно упущена.
Нить Микки полностью исчезла, оставив после себя лишь небольшой шрам, тянущийся вдоль фаланги пальцев, как вечное напоминание. В итоге, он решил украсить кулаки тату, в виде надписи «FUCK U-UP», каждая буква которой выбита на пальце так, чтобы прикрыть тот ужасный шрам. Микки предположил, что это самый удачный способ сказать судьбе «пошла на хуй». Он подумал, что скрыв клеймо, оставшееся с того дня, сможет обо всем позабыть, но это не сработало.
И пусть Микки уже не связан со своей второй половинкой, он все еще не приблизился к решению своей проблемы. Он все еще гей, и как любой сексуально озабоченный подросток, нуждался в разрядке. Он демонстративно трахал девушек на виду у остальных членов семьи, стараясь изо всех сил сохранить свою тайну и не вызывать подозрений, но, в конце концов, он не смог удержаться от соблазна и не глазеть на других мальчиков. Он втихушку связался с одним парнем, будучи полностью уверенным в том, что никто и никогда не поймает их, и безропотно сдался сам, устав от ничтожной жизни и притворства.
Йен также узнал, что был геем, будучи еще в раннем возрасте. Даже после того, как он признал, что его вторая половина безвозвратно утеряна, он был полон решимости найти свою любовь, как все. Обрубленный конец его нити, все также свисал с мизинца, короткий и неподвижный, едва привлекающий к себе внимание. Он словно закоченевший труп, бесполезное дополнение к нему. Отныне он считал, что вправе быть творцом своей судьбы и сделает все, чтобы жить долго и счастливо.
После выпуска из школы, он начал встречаться с Роджером Спайки. Он даже полагал, что мог бы испытывать что-то к парню, прежде чем столкнулся лицом к лицу с реальность. Когда Роджер узнал о чувствах Йена, то открыто посмеялся над ним. Он доходчиво разъяснил Йену, что между ними ничего не может быть кроме ебли, потому что они не связаны одной судьбой. Йен просто горячая дырка, тот, кто способен удовлетворить его плотские желания, пока его настоящая родственная душа не появится на горизонте. Он внушал Йену, что ему тоже следует ждать своего суженного, и рыжий согласился с ним, широко и фальшиво улыбаясь.
Йен вел себя так, будто его совсем не задели слова Роджера, но это просто невозможно игнорировать. У него, правда, был целый комплекс по поводу того, что он не имел родственной души. Все, кроме него, были с кем-то связаны; их еще ожидала встреча с особенным человеком и независимо от того, кого он полюбит, этот человек никогда до конца не будет принадлежать только ему. Он не имел представлений, что должен делать без светящейся красной нити, подсказывающей ему, в какую сторону двигаться. Это было жутко.
Йен еще не знал, что у него нет поводов для беспокойства. Судьба обязательно найдет способ свести людей. Йен и Микки всегда жили по соседству, но никогда по-настоящему не сталкивались друг с другом, пока не оказались на первом курсе университета. После этого все пошло именно так, как было предначертано.
Ведь это было неизбежно.
========== Глава 2: Реакция ==========
В первый же день в колледже, даже не начав толком учиться, Микки уже всерьез рассматривал вариант отчисления. Он никогда не любил ходить в школу, но стоило только оказаться в старших классах, как стало понятно, что этот год станет самым худшим.
Микки скатился ниже по стулу и выдохнул, когда учитель вошел в класс и начал лекцию о «будущем», втолковывая в головы учеников, что английский язык им пригодится, особенно когда они «будут поступать в колледж». Мужчина был слишком бодр и полон энтузиазма, обращаясь к студентам, похоже, он только недавно перебрался в Саутсайд. Совсем скоро он осознает, что они просто проебывают свою жизнь, особенно Микки. Бесполезно даже пытаться что-то менять.
Микки, на самом деле, жалел о тех беззаботных деньках в средней школе, когда ему пришлось симулировать болезнь, чтобы избежать встречи со второй половинкой. Наверное, он бы стал намного умнее, как младшая сестра, но тогда бы у него практически не оставалось времени на видеоигры и стрельбу из пистолета.
И если бы не дурацкий закон, обязывающий посещать школу, и только в восемнадцать лет с письменного согласия родителей, позволял бросить её, Микки давно бы так и сделал. Он давно понял, что семейный бизнес, связанный с перевозкой наркотиков, был бы лучшей тратой времени. По крайней мере, толкая товар и запугивая людей, они могли заработать на еду. Изучать же дерьмо, что никогда даже в жизни не пригодится, казалось глупым занятием. По крайней мере, для кого-то столь же потерянного, как он, лучше было бы сразу уйти.
К сожалению, у тела Микки были другие планы. Стоило ему только всерьез начать обдумывать вариант исключения из колледжа в день восемнадцатилетия, как ощутил приступ тошноты и пульсирующую пронзительную боль в мизинце. Микки сморщился и стал усиленно сжимать палец, пытаясь унять давление. С того самого кошмарного дня, когда нить исчезла, его палец постоянно отдавал тупой болью. Пару дней затишье и потом все вновь становится еще хуже. Подобные приступы казались ему случайностью. Он даже понятия не имел, что на самом деле обозначала эта боль.
Микки растирал руку, отчаянно пытаясь сосредоточить внимание на учителе.
– Ладно, студенты! – воодушевленно сказал мужчина. – Как я уже говорил, вы можете обращаться ко мне, как мистер Мейсон. Но сейчас, я хочу, чтобы вы сами представились классу!
Большинство студентов закатили глаза и протестующе застонали в ответ, но мистер Мейсон, казалось, был совершенно равнодушен.
– Ты, на самом дальнем ряду, тот, что в левом углу: почему бы тебе не представиться и не рассказать немного о себе?
Микки вздохнул. Конечно, он был первым.
– Мое имя – Микки, – раздраженно ответил он, не потрудившись даже встать с места. – Все что вам следует знать: я Милкович.
Учитель, казалось, не в особом восторге от столь короткого ответа, но на самом деле, это самая лучшая и емкая характеристика, которую Микки мог бы себе дать. Для Микки семья была самой важной вещью. Он даже не представлял, каким бы он стал, не будь её.
Милковичи были практически группировкой: они всегда были вместе и готовы пожертвовать собственными благополучием во благо семьи. Как только другие студенты услышали его имя, весь класс замолчал. Все без исключения были в курсе, что Милковичи жестокая, самая безжалостная семья на южной стороне, и связываться с ними – все равно, что подписать себе смертный приговор.
Мистер Мейсон, похоже, не был достаточно знаком с законами южной стороны, раз просто не отступил.
– Давай же! – требовательно настаивал он. – Расскажи что-нибудь интересное о себе, Микки.
Микки уже открыл рот, чтобы сказать учителю, куда тому стоит засунуть свое «интересное», как был бесцеремонно прерван тем, что какой-то высокий, худой, рыжий пацан открыл дверь и с шумом вошел в класс.
– Ты опоздал, – неодобрительно обратился мистер Мейсон к вошедшему. – У тебя есть официальное освобождение?
Пацан пожал плечами.
– Нет, – ответил он без каких-либо оправданий. Он оттолкнул учителя и пошел в сторону свободного места, что находилось как раз напротив Микки. Мистер Мейсон просто впустил его и сделал пометку в бланке посещаемости.
Микки досадливо вздохнул из-за того, что ему пришлось убрать ноги из-под чужого стула, но совсем скоро это чувство было забыто. Как только он почувствовал едва заметный запах, исходящий от рыжего парня, реакция собственного тела не заставила себя долго ждать. Он ощутил мурашки, что пробежались вниз по спине, не говоря про возбуждение, что свалилось на него, как тонна кирпичей. Его дыхание перехватило, а сознание, будто поплыло. Сравнимо, разве что, с коротким замыканием в мозгу, когда внутренние системы организма одномоментно перестают правильно функционировать.
Микки исподлобья уставился на затылок парня в замешательстве. Он не знал паренька, но точно замечал его возле соседских домов. Вероятно, этот пацан один из оравы Галлагеров, еще один младший сынок местного алкаша Фрэнка. Он и Микки жили в паре кварталов друг от друга на протяжении всего этого времени. Когда-то они даже занимались в одной команде детской лиги по футболу.
Микки проглотил комок в горле и постарался успокоиться. Он не мог понять, почему спустя столько времени, его тело так странно реагирует на присутствие парня. Запоздало осознал: они никогда толком не общались близко, так как в то время он с трудом преодолевал стадию полового созревания. Микки даже не мог вспомнить имя этого парнишки, так почему, блядь, это его так волновало, как и наэлектризованный воздух между ними, что практически гудел? В некотором смысле, это ощущение показалось ему призрачно знакомым…
Ебать, кто этот парнишка?
Словно прочитав его мысли, мистер Мейсон, наконец, возобновил общение со студентами.
– Хорошо, мистер Опоздавший, – сказал он. – Ты следующий. Во-первых, как тебя зовут?
Парня, казалось, слова застали врасплох.
– А? – надломленным голосом переспросил тот.
– Мы представляемся друг другу. Пожалуйста, назови свое имя. – Терпеливо ответил мистер Мейсон.
– О, э-э… Я Йен Галлагер.
Реакция Микки на имя оказалась настолько сильной и неожиданной. Его будто накачали жизненной энергией, воздух завибрировал, она была в крови, текла по артериям, подобно самому сильному наркотику. Как все вместе взятое.
Он не в состоянии объяснить, почему испытывал все это, но он точно знал, что все равно, что возвратится домой.
________________________________________
Кажется, неважно куда идти, Микки не смог избавиться от присутствия Йена Галлагера. У них был не только совместный английский, но и математика, физкультура. Если в начале Микки думал, что находиться рядом с ним трудно, то к последнему занятию осознал, что это практически невозможно.
Во время физкультуры, Микки слишком быстро переоделся в спортивную форму, всячески пытаясь избежать, вида полуголого Йена Галлагера в общей раздевалке. С такими темпами к концу семестра всем без исключения станет известна его сексуальная ориентация. Но Микки сделает все, чтобы обуздать самого себя и никогда не допустить подобного. Он не мог позволить таким мыслям взять контроль над разумом. Он отчетливо представил образ разъяренного отца, который тот час расправится с ним, если кто-то пронюхает про это, что довольно быстро остудило разум.
Микки решил списать внезапно охватившую одержимость Йеном Галлагером на то, что давненько не ощущал члена в заднице, ему ведь всегда было плевать на его обладателя и длину. Он пытался убедить себя, что как только эта потребность будет удовлетворена, все вернется на круги своя, но другая его часть, подсказывала, что не все так просто. С наличием чувств, все будет совсем иначе.
Микки почувствовал дрожь и необходимость вытянуть руку, чтобы только коснуться Йена, просто позволить их телам соединиться любым способом. Это желание противоестественно, но он обязан был найти ответы на некоторые вопросы.
Микки нахмурился, отрывая взгляд от Йена, переключив внимание на учителя. Он бы с радостью хотел забыть о костлявом парнишке с зелеными наивными глазками и веснушчатой кожей… и поразительной, ярко выраженной мускулатурой, выделяющейся под футболкой… и бедрами, что плавно вели к его…
Микки заставит себя еще раз отвернуться от Йена. Он даже толком не понял, когда именно вернулся к разглядыванию Галлагера. Вот теперь он вне всяких сомнений – обречен.
– Прекрасно, остались только вы двое.
Йен и Микки непонимающе уставились на учителя, когда тот указал на них.
– Эм, для чего мы остались? – напряженно уточнил Йен.
– Что ж, если бы вы больше обращали внимание на меня, а не уставились бы отсутствующим взглядом куда-то в пространство, вы бы расслышали, что я просил всех разделиться в команды по двое до конца семестра.
Остальные студенты рассмеялись, услышав выговор, чего нельзя сказать о них.
Микки уже мысленно проклинал себя за безрассудство. Он с напускным равнодушием подошел к Йену.
– Так, эм… как там твое имя, повтори? – спросил Йен у Микки, стараясь не выглядеть таким возбужденным, будто только и ждал этого момента.
– Микки Милкович, – бесцветно ответит тот. Как правило, стоило только назвать имя, как люди заметно напрягались, чего нельзя сказать о Йене, который добродушно улыбнулся, как будто услышал самую, пиздец, какую радостную вещь на свете.
– Как у Микки Мауса? – насмешливо спросил рыжий.
Микки не знал что ответить, ведь ему хотелось больше, врезать по этой наглой морде или поцеловать её.
========== Глава 3: Гравитация ==========
Признание того факта, что Йен Галлагер был совершенным в глазах Микки, заняло не так много времени. Он никогда даже всерьез не разговаривал ни с кем, кроме членов своей семьи, но с Йеном все обстояло иначе. Их будто переклинило друг на друге.
Совместное занятие физкультурой, оказалось для обоих достаточно занимательным и веселым. Они даже, похоже, имели одинаково отвратительное чувство юмора. Почему-то Йен оказался единственным, кого не пугал Микки и его родственнички. Он совершенно не боялся поддразнивать Микки и говорить всякую херню. Даже проигнорировал появление легкого румянца на щеках Микки, не опустив на этот счет какой-нибудь тупой комментарий. Он просто специально стоял позади Микки и ухмылялся. Йен всегда, казалось, мог читать мысли Микки, как бы тот ни старался скрыть это. Это безумно бесило Микки, но втайне он вовсе не ненавидел подобную близость.
Микки не собирался признаваться в этом самому себе, но он знал, что такая привязанность к Йену ничем хорошим не закончится. Одно дело хотеть просто трахнуть из-за столь привлекательной внешности и совсем другое – когда тебя притягивала сама личность человека, как раз то, что скрыто за красивой оберткой.
Такое же столь странное влечение к Йену он испытывал будучи еще совсем маленьким. Просто тогда он был переполнен счастьем и ужасом одновременно. Словно находясь рядом с Йеном, он чувствовал свою вторую половинку… но это невозможно. Нить Микки давно утеряна. Он давно потерял свою родственную душу.
Он был в безопасности. Он должен верить в это.
Когда Йен заговорил с ним на уроке английского, Микки понял, что пора было устанавливать границу между ними. Он краем глаза заметил Энджи Заго, что как раз сидела через пару мест от него и в голову тут же пришла идея.
– Эй, Энджи, – крикнул он, достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие в классе. – Хочешь трахнуться после занятий? Я совсем не против переспать с тобой.
Энджи пожала плечами.
– Конечно, – ответила она. Эта девчонка была знаменита на южной стороне из-за своей чрезмерной любви к сексу, да и давала она всем, кто бы ни попросил. Некоторые люди назвали бы её шлюхой, будто это могло как-то задеть, Микки был более чем уверен, что подобные прозвища её совсем не задевали. Она хорошо знала, что ей нравится, и делала это без стыда и оглядки на общественное мнение. Темная, часто подавляемая и спрятанная глубоко внутри, вторая сущность Микки искренне завидовала ей в этом плане.
Йен, наблюдавший за этими двумя, резко отвернулся, пытаясь скрыть собственное разочарование. Он должен был с самого начала понять, что с Милковичем у него не было шансов. Вздохнув, он просто признался самому себе, что весь этот ураган эмоций – лишь плод его фантазии, ни о какой взаимности и речи не было. Роджер когда-то уже пытался донести ему столь простую истину. Он не собирался из-за этого портить отношения.
Йен пообещал самому себе, что не станет думать о Микки в подобном ключе, лишь как о друге, не более. Проклятый мизинец Микки, в том месте, где когда-то была нить, отозвался пронзительной, жалящей болью.
________________________________________
Казалось, стоило только отойти Микки на шаг от Йена, вселенная зависала и тотчас заставляла сделать пару шагов ему навстречу. Он честно не хотел проводить время с этим пацаном и после колледжа. Им просто оказалось по пути, поэтому тот поплелся следом.
Микки даже колебался, когда понял, что они направляются в одно и то же место: продуктовый магазинчик «Кэш и Краб». Микки и его семья частенько туда заглядывали, потому что владелец магазина был трусливым ссыклом, позволявшим воровать и тащить все, что вздумается. Отцу Микки достаточно было один раз дать пощечину тому пареньку, чтобы тот позволил им бесплатно отовариваться фаст-фудом. Место на самом деле было той еще дырой, но для такой бедной и криминальной семьи, как Милковичи, это все равно, что манна небесная.
Микки остановился как вкопанный, когда увидел Йена, входящего внутрь магазинчика. Искушение велико, ведь если бы он зашел внутрь они бы непременно столкнулись, но Микки совсем не хотел пересекаться ним в общественном месте. Поэтому он достал сигареты и сел на бордюр, как раз на противоположной стороне улицы, под фонарем и стал ждать, пока парень не выйдет.
Он предполагал, что Йен пробудет там минут 10, но когда отмеренный кусок времени прошел, рыжий так и не вышел. Вместо этого Микки заметил, как с окна сняли объявление «Нанимаем новых сотрудников».
Микки так и не вошел туда, но уходить не собирался. Он так и сидел напротив магазина и наблюдал, погруженный в собственные мысли, пока совсем не стемнело.
________________________________________
Микки вовсе не избегал походов в «Кэш и Краб». Он просто был Милковичем, а это значило, что он слишком горд для того, чтобы дать возможность сраному магнетизму и да самому Йену, поймать с поличным за кражей какой-то херни, как бы, блядь, ему там не хотелось. Он просто был вынужден игнорировать факт, что совсем не прочь прижать их нового кассира к стене и жестко выебать. Он и так притворялся всю жизнь; Микки был в состоянии побороть собственное искушение к этому костлявому парнишке с наивным взглядом.
По крайне мере, он искренне в это верил.
Не осознавая этого до конца, он стал заходить в «Кэш и Краб» намного чаще, чем раньше. Он знал, как это опасно потакать своим маленьким прихотям, но ничего не мог поделать с этим. Его тянуло к Йену и пошел он в этот магазин лишь потому, что жаждал чего-нибудь «сладенького». Он стащил сникерс, принглс со вкусом барбекю и все это время насторожено поглядывал в сторону Йена, когда был там: он-то знал, что подобные вещи теперь выйдут ему боком.
К сожалению, как и предсказывал Микки, что ежедневное воровство в «Кэш и Краб» когда-нибудь аукнется, и стало той еще занозой в заднице. Он и Йен сначала вели себя как приятели, но после того, как Микки стал донимать его на работе, тот начал вести себя очень странно. Он выглядел подавленно и стал прохладнее относиться к самому Микки. Так что Микки бесстыдно трепался на каждом шагу о том, как развлекался с Энджи и все в таком духе, до тех пор, пока не открылась правда, что буквально сразила Микки: Йен никак не обращал на него внимания, потому что был в обиде.
Тем не менее, Микки не смог остановиться. Так будто сама гравитация тянула его к Йену, как бы он не пытался от него убежать. И каждый раз, стоило ему только увидеть этого парня, внутри будто просыпался вулкан, грозя заживо испепелить его. Он отчаянно трахал девушек и даже уделял внимание другим, более брутальным парням, но ничего не помогало.
Он хотел Йена и все остальное лишь было вопросом времени, ведь больше он не мог сдерживаться.
________________________________________
Микки выучил график работы Йена, поэтому час спустя, он ввалился в магазин, зная, что по вторникам, тот закрывал его. Начальник Йена, Кэш Кариб всегда оставлял его одного, потому что был обязан проводить вечер вторника вместе с семьей, поэтому все будет чисто и никто случайно не заглянет, застукав их.
Йен поднял взгляд; он как раз подметал пол, когда услышал звук открывшейся двери и даже не удивился, увидев в проеме Микки.
– Ты же понимаешь, что магазин закрыт, верно? – саркастично спросил он, возвращаясь к уборке и не обращая никакого внимания на Микки.
Он предполагал, что Микки здесь только из-за того, что решил в очередной раз что-то стащить, а потом просто свалить. Как и сказал ему начальник, лучше пусть Микки возьмет несколько вещей, чем раздувать из мухи слона. Йен все равно получит свой оклад, вне зависимости от того, сколько наворуют, в этом плане ему было пофигу.
Микки ухмыльнулся, глядя на него.
– Да, я в курсе, – заявил он.
Затем он сделал то, что удивило их обоих. Он просто развернулся и запер входную дверь, что была за его спиной.
========== Глава 4: Слияние ==========
Как только Йен услышал щелчок замка, что запер дверь, в голове будто раздался пронзительный звон будильника.
– Какого хуя ты делаешь? – практически рычит он. – Мы закрыты.
– Расслабься. Я сюда вовсе не за покупками пришел, – насмешливо улыбаясь, ответил Микки и мотнул головой в сторону подсобки. – Ты идешь или нет?
Он не стал ждать, пока Йен пойдет за ним.
Йен смотрел на Микки так, будто ему снился какой-то волшебный сон. Он не был до конца уверен в реальности ли это, но решил себя раньше времени не обнадеживать. Он ведь обещал себе, что будет равнодушен к Микки, ведь он давно уже ограничил их отношения, назвав их «дружескими». Вероятно, тот просто хотел продать ему наркоту или что-то еще. Йен нерешительно последовал за ним, будучи слишком заинтригованным, чтобы протестовать.
Воздух между ними наэлектризовался, он потрескивал, подобно теплому успокаивающему огню, а сами они как мотыльки, которых влечет этот свет. Они просто хотели быть рядом друг с другом и это единственное, что имело значение.
