Текст книги "Рунная магия (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Мир (Тавр) ==========

Комментарий к Мир (Тавр)

Созидательное Творчество в проявленном мире. Руна Мир – сакральное божественное начало внутри человека, образ Бога в каждом из нас. Она означает великую мудрость, добро и стремление к познанию всего сущего. Ещё руне приписывают силу преобразовывать Хаос в Порядок. Другое архетипическое её толкование – принадлежность человека к Роду, то есть к общине, которой покровительствуют одни и те же боги. В целом эта руна несёт в себе огромный позитивный посыл и исполняет защитную функцию. Она может трактоваться как рекомендация действовать сообща, не отказываться от помощи родни, а также как совет самому попросить помощи у близких. Руна будет принуждать к поступку не с точки зрения справедливости, а концепции самого Добра и Блага. Сама славянская руна символизирует и Дерево, растущее вверх, и человека, с поднятыми вверх руками.

«… Наш Думгрот – мудрости и волшебства обитель,

Когда-то был воздвигнут на холме.

Его построили: воитель, повелитель

И старый маг, что верен был земле.

Седого старца звали Тавром люди.

Он дружен был с драконом и с ужом.

Целителем он был и тел, и судеб,

С загадками природы был знаком…»

Земля стонет и хрипит от боли – ей тяжело. Ноги великанов топчут её поля; пламя из пастей бесчисленных монстров, порождённых чёрным чародейским сердцем, дотла сжигает леса; смрадное потустороннее дыхание тварей загробного мира умерщвляет, утаскивая за собой, тысячи невинных душ – неважно, животных ли, птиц ли, людей ли. Кровавые реки текут по камням, разъедающей отравой просачиваются в саму почву, делая её бесплодной, неживой – гибнут растения – иссыхают их корни, гибнут насекомые – их слабые тельца переполняются смертоносным ядом. Земля стонет, прогибается от страданий, желая избавиться от них. Он знает об этом.

Она не справляется своими силами, и зелень лесов тускнеет, над ними зависает ядовитый туман; и цветущие луга превращаются в непроходимые болотные топи; и благодатная плодовитая почва превращается в пустошь, где нет места для жизни. Земля не справляется своими силами, и он один, кто может помочь ей. Он знает и об этом.

Обычно к нему приходят за советом и за избавлением. Покалеченные искорёженные тела и страждущие души, стремящиеся к покою – он слушает их всех. Животные, птицы, насекомые, люди – никому не отказывает он в помощи. Трудится в поте лица, и мягкое зелёное свечение то и дело окутывает старческие руки. Под потолком его аскетичного жилища клубится пар от настоек, и аромат полевых цветов и сушёных трав мягким коконом обволакивает стены, просачиваясь в холодный тёмный камень. Долгожданное облегчение и умиротворение спокойным крепким сном сражает очередного страждущего, и Тавр мягко улыбается уголками губ, поглаживая длинную седую бороду.

Он целитель, и его долг помогать всем, кто нуждается в помощи. Часто даже в ущерб самому себе, особенно теперь. Страшная война длится уже седьмой год, и седьмой год Тавр отдаёт всю свою мудрость другим: лечит, утешает, успокаивает. Он помогает не только раненным колдунам исцелиться – он помогает и тем, кого Рок настиг во время сражений, облегчая их страдания и указывая путь, которым следует идти. Он помогает страждущим животным, он помогает страждущей земле, что плачет и стонет от зверств, учинённых мерзкими порождениями князя Воранта.

Тавр закрывает глаза и делает глубокий вдох. Вскидывает руки к небу, и голос его, необычайно звучный и громкий как для старика, грозным эхом разносится по округе. Бьёт деревянным, вырезанным из искривлённой еловой ветви посохом, и яркий свет ослепительной вспышкой озаряет небосвод. Стоящие вокруг ученики делают то же самое, и в ответ раздаётся оглушительный рёв, настолько сильный, что до самого низа тяжко гнутся от него деревья и содрогается земля. Огромный чёрный дракон исторгает из своей пасти такое же чёрное пламя, однако оно не достигает своей цели, рассеиваясь на полпути.

Тавр снова бьёт посохом в землю, и зелёный целительный свет ослепляет страшного монстра, отгоняя его назад. Он, однако, пытается сопротивляться и подаваться вперёд, не желая оставлять захваченные земли, но на помощь учителю приходят ученики: семь славных эльфийских и человеческих родов объединяют свои усилия, и порождённая чёрным сердцем гордеца тварь вынуждена отступить. Она в ярости скалит пасть, и Тавр с горечью различает в ней очертания человеческого лица – шестой адепт отступает, и после него остаётся лишь пустота, звенящее мертвецкой тишиной ничто.

Тавр улыбается спокойно и умиротворённо – чёрные тяжёлые тучи уходят вместе с изгнанным злом, и на горизонте малиновым цветом разливаются лучи заходящего солнца. Рядом с учителем стоят его лучшие ученики. Все вместе они смотрят на мёртвую землю, которую жизнь, кажется, покинула навсегда. Тавр тяжело опускается на колени, опираясь о свой посох, – это не так. И он знает. Осторожно касается потрескавшегося сухого грунта кончиками пальцев, и мягкий зелёный свет змейками скользит по страшным ранам измученной земли – он целитель, и его главный долг помогать тем, кто нуждается в помощи – он был готов и он был не один.

– Отбросьте все сомнения, дети мои, – голос его, подхватываемый ветром, плавной рекой растёкся по долине. – Впереди нас ждёт много работы…

========== Чернобог (Лукой Многолик) ==========

Комментарий к Чернобог (Лукой Многолик)

Чернобог – абсолютное зло, и чтобы на Пути и в Жизни появилось место для чего-то нового, хорошего, нужно разрушить старое, ненужное. Бессознательное в человеке, хаос, непредсказуемость, неуправляемость. Чернобог символизирует разрушение стереотипов, связей, а также кризисы, переломные моменты. Пришла пора переосмыслений и новых приоритетов. Мишура должна быть выброшена, чтобы, наконец, появилась возможность осветить то, что действительно важно и ценно.

«… Ты видела его. Это уже даже не человек. Его душа исковеркана так же, как и его тело. С исковерканным телом ещё можно оставаться человеком и радоваться свету. А жить с исковерканной душой – это, наверно, то же самое, что для господина Острика жить в Алидаде, где всегда только ночь и никогда не бывает солнечного света. Темнота, которая никогда не рассеивается, – что может быть хуже?..»

Гулкое эхо отбивается от чёрных мрачных камней. От них веет холодом, тем самым холодом, что не принадлежит этому миру – руины древней крепости, кажется, пропитаны им изнутри. Кажется, будто вся она – это и вправду совершенно иной мир, не имеющий никакого отношения к тому миру, что остался снаружи. Так оно, собственно, и есть. И именно поэтому для него это место идеальное пристанище.

Слабому огню горящих на стенах факелов не под силу изгнать тот холод, что из века в век всё глубже и глубже просачивается в чёрный камень. Он горит ровно, тянется вверх, но совсем не дарит тепло – впрочем, тому, кто поселился в этом месте, оно совершенно не нужно: его сердце и душу сковывают льды куда более холодные, чем здешние лабиринты.

Жуткая тень чёрным гигантом заполоняет освещенную факелом стену. Слегка подрагивает в приплясывающем, словно от нетерпения, огне, дрожит и покрывается рябью не хуже, чем морская гладь от лёгких дуновений ветра. И успокаивается лишь тогда, когда вместе с ней затихает пламя.

Жуткое существо, что когда-то было человеком, а ныне и не человек, и не паук, замирает, вглядываясь куда-то вглубь чёрных коридоров. Подземные лабиринты древней крепости таят в себе немало секретов и опасностей, но ему до них нет ни малейшего дела. Он суживает такие же чёрные, как мрак лабиринтов, глаза, и некогда красивое лицо искажается в гримасе ярости и злобы. В какое убожество он превратился по вине какой-то глупой малолетней девчонки!

Он скрипит зубами, а после неожиданно спокойно выдыхает. Лицо его расслабляется, принимая странное отстранённое выражение. Впрочем, возможно, оно и к лучшему. Гигантский паук уже давно сплёл свою паутину и теперь затаился, выжидая, когда же жертва, ничего не подозревая, наконец, угодит в неё. В конце концов, теперь у него есть достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к выполнению того, что он задумал. В таком деле спешка не нужна, и всё должно быть продумано до мельчайших деталей. Жалкие людишки ещё успеют ощутить на себе весь его гнев и ненависть, а пока… Пока следует, наконец, закончить последние приготовления.

Его лицо снова меняет своё выражение – на нём расплывается жуткое подобие довольной ликующей улыбки. О да, как же долго он ждал этого дня! Однако ожидание это определённо того стоило. Губы его растягиваются шире, а эхо шагов восьми паучьих лап почти беззвучно отбивается от стен, зависая где-то под потолком. Он чувствует тепло чужого тела, чувствует чужое дыхание – замирает в темноте коридора, затаиваясь – нельзя, чтобы жертва, почти угодившая в смертельную ловушку, заподозрила что-то неладное. Тем более такая жертва. Всё, однако, проходит, как по маслу, и причин для беспокойства нет никаких. События принимают необратимый поворот, и пути назад больше нет ни у кого.

В его глазах – холодное равнодушие и совсем немного удовлетворение. Он убивает этого парнишку так, забавы ради: знает заранее, что надоедливая девчонка не отдаст ему Метку, что бы ни случилось, так что таким образом он хоть немного может отомстить ей – кажется, если ему не изменяет память, застывший во льду юнец был её возлюбленным? Он презрительно усмехается, ледяным взглядом глядя на рыжее недоразумение. Какая глупость. Сердце его в это время переполняет жгучая, словно яд, ненависть, но он призывает себя к терпению – благо, этой добродетелью природа наградила его сполна.

– Я ведь предупреждал тебя, что со мной шутки плохи, – флегматично обращается сам к себе. Отступает изученными коридорами вглубь крепости, успевая скрыться от боевых магов прежде, чем те замечают его.

Он улыбается почти безмятежно, и сладостное удовлетворение разливается внутри него. Всё идёт в точности так, как он задумал, и в этот раз маленькой, глупенькой, рыжей девочке уж точно не разрушить его план. Паук сплетает свой кокон из паутины всё плотнее и плотнее, и судьба его жертвы уже предопределена.

Он равнодушно отряхивает чёрный кафтан, бросая мимолётный взгляд на бездыханное, давно отжившее своё тело, и странная молочно-белая пелена на мгновение застилает тёмные глаза. Да, время для выполнения первой части его грандиозного замысла, наконец, пришло.

Владыка Мстислав скользит мимолётным взглядом из-под тяжёлых надбровных дуг по отрешённому лицу Милы Рудик. Едва заметно улыбается уголками губ – лицо его тут же принимает привычное равнодушно-холодное выражение. Все фигуры окончательно расставлены на доске, и паук готов вонзить свои челюсти в жертву. Осталось подождать лишь совсем немного.

========== Алатырь (Велемир Мудрый) ==========

Комментарий к Алатырь (Велемир Мудрый)

Итс странных авторских аллегорий и хэдканонов тайм!

Алатырь – это Начало, точка преткновения, вокруг которой крутится Мир. Алатырь есть везде и нигде, он и лёгок, и тяжёл, он и мал, и велик. Это чистая энергия, магия – это с чего начинается Всё. Главные значения руны Алатырь в силе, знаниях, возможностях. Цикличности, стабильности, лечении, восстановлении, указании пути – открытия дорог и перспектив. Алатырь – центр притяжения всех полюсов, круговорот борьбы любых сил и крайностей, в глобальном значении – противостояния Добра и Зла. Руна символизирует порядок, переход жизни в нормальную колею, возвращение к истокам. Кроме того, Алатырь может истолковываться как состояние внутреннего покоя и понимание того, что основание жизни нужно искать в самом себе.

«… Странное у него в этот момент было лицо – непривычное. Он не улыбался ей снисходительно, как всегда улыбаются взрослые, когда делают вид, что объясняют что-то очевидное для них, взрослых; что-то такое, что может быть непонятно только детям. Немного хмурился, но не оттого, что был раздражён или зол на кого-то – его взгляд был спокойным и ясным. Велемир перевёл взгляд к окну, за которым солнечные пятна играли на листве деревьев, а тени от ветвей чуть заметно скользили по траве. Секунду он словно прислушивался к беззаботному пению птиц, и Миле почудилось, что в этот момент в его взгляде промелькнуло и в тот же миг исчезло что-то похожее на ожидание…»

Он закрывает глаза – кто сказал, что Глава Триумвирата не может устать, как любой другой человек? Загадочно улыбается одними лишь уголками губ, замирая неподвижно напротив большого, распахнутого настежь окна. Тёплый летний ночной ветерок слегка колышет широкие откидные рукава кафтана, лохматит белоснежные волосы, и невольные ассоциации возникают перед закрытыми глазами Велемира – он снова чувствует себя молодым.

Медленно поднимает веки и пронзительным ясным взглядом смотрит в густо-ультрамариновое беззвёздное небо. Тишина снаружи и тишина внутри мягко ложатся на плечи, словно чьи-то руки, что увлекают в заботливые родные объятия. Велемир снова улыбается – на этот раз печально. Лучики-морщинки тонкой сеточкой разбегаются от глаз, смягчая выражение лица Владыки, словно он уже давно смирился, давно принял эту печаль, и она больше не вызывает боль, а лишь поднимается в душе ворохом опавшей осенней листвы и снова оседает, оставляя после себя странное, иррационально-мягкое, тёплое воспоминание. В ярких зелёных глазах на мгновение вспыхивает искра – так оно и есть.

Велемир отворачивается от окна, оставляя летнюю ультрамариновую синеву за спиной. Теперь же пред ним открывается чёрный мрак кабинета, и невольные ассоциации снова возникают перед глазами. Владыка иронично усмехается – что-то в этой аллегории определённо есть, – а на душе его враз становится тяжело, словно кто-то повесил на шею неподъёмный камень, непрерывно тянущий ко дну. Лицо Велемира мрачнеет, и внутри в непроглядном мраке расцветает беспокойство.

Грядут тёмные времена – Велемир понимает это как никто другой. Миры стоят на грани настолько тонкой, что один неверный шаг непременно приведёт их к гибели – он не может этого допустить. Враг их, однако, оказывается хитрее и всё время на шаг опережает тех, кто его преследует, оставляя после себя, словно в насмешку, как демонстрацию своего превосходства, боль, страдания и страх. Тот самый, с которым почти невозможно бороться, от которого хочется лишь сбежать в надежде, что он не догонит, не найдёт – Велемиру прекрасно известен такой страх. К несчастью, он всегда нагоняет, и когда это случается, становится поздно.

Однажды они уже позволили страху взять над собой верх. Трагедия, к которой это в итоге привело, священным ужасом и болью запечатлелась в сознании каждого волшебника. Они не могут допустить повторения подобного, ведь Лукой Многолик именно этого и добивается.

Велемир прикрывает глаза. Он делает шаг навстречу темноте, и она смыкается вокруг него. Он не знает, что делать, ведь ему катастрофически мало известно об этом человеке. Настолько мало, что невозможно ни предугадать его действия, ни как-либо попытаться защититься от них.

Владыка делает ещё один шаг в темноту. Что будет, если ему всё-таки не хватит сил и знаний? Что будет, если он не сможет? Сколько невинных душ отправится к своим праотцам? Он делает ещё шаг, и тьма поглощает его целиком, пытаясь заставить раствориться во мраке сомнений и страха – ведь кто сказал, что Глава Триумвирата совсем не имеет страхов и что ему не свойственно сомневаться? Когда-то, настолько давно, что порой кажется, будто это было и вовсе не в этой жизни, он позволил сомнениям взять над собой верх. И чем, скажите на милость, этот раз хуже?

Он останавливается посредине своего кабинета, погружённого в чёрную ночную тьму, и с удивлением замечает, как мрак медленно отступает, окружая его плотным кольцом, но не смея более приближаться. Внезапная догадка озаряет Владыку – истина, на самом деле, оказывается, так проста, и всё это время она была у него перед глазами.

– Ну разумеется, – удивление сменяется мягкой улыбкой, и Велемир качает головой.

Первые лучи восходящего солнца рассеивают тьму, прогоняя мрак – ночь, побеждённая, отступает, забирая с собой ненужные тревоги и страхи. Над городом загорается рассвет нового дня.

========== Радуга (Горерад Серый) ==========

Комментарий к Радуга (Горерад Серый)

Радуга – это кратчайший путь от точки А до точки Б, это путь, путешествие. Дорога, непрекращающееся движение, путь к познанию. Руна олицетворяет собой тонкую линию между абсолютным покоем (который именуют, в зависимости от сути процесса, то статичностью, то забвением, то точкой замирания, то смертью) и хаосом. Именно эта грань и создаёт определённый активный момент – Радуга описывает состояние, в равной степени отличающееся и от полного покоя, и от хаотичной суеты.

«… нет никаких сомнений, что Горерад Серый лишь исполнял чужую волю. У него не было причин убивать Некропулоса. Хотя мотивы причинить вред профессору Безродному у него были. Если ты до сих пор не поняла этого, то поймёшь, когда увидишь его. Однако профессора он по какой-то причине оставил в живых. Да нет… по-моему, всё это было устроено только затем, чтобы поймать в ловушку тебя. Горерад Серый был лишь орудием…»

Он чует приближение чужаков, их запах слаб, но с каждым их шагом он становится сильнее. Зверь, заточённый в теле человека, скалит пасть и утробно рычит – ещё никому не удавалось уйти из этого места живым – и неважно было, пришёл ли этот некто сюда по своей воле или нет. Никому, кроме Него.

Горерад чувствует силу, исходящую от чужака. Затаивается, выжидая – с такими, как этот человек, медлить нельзя: тут либо ты убьёшь, либо тебя. Однако не успевает выскочить из своего убежища, набрасываясь на незваного гостя, как невидимая сила тут же пригвождает его к полу. Чужак при этом даже не смотрит на превращающегося обратно в человека зверя, хотя Горерад не сомневается, что это его рук дело, и замирает посреди комнаты. Оборотень утробно рычит, пытаясь избавиться от невидимых пут, сковывающих тело.

– Ты забыл, кто я? – глубокий сильный голос намеренно приглушён, однако звучание его от этого всё равно такое мощное, что рычание оборотня утопает в нём. – Ты забыл, кому обязан своей свободой, волкулак? Мне следует напомнить тебе об этом? – Горерад может поклясться, что в тот момент в тёмных глазах чужака вспыхивает недобрый огонь.

Невидимые путы сильнее впиваются в руки и ноги, неподъёмным камнем, от которого невозможно дышать, давят на грудь, пробирая до самых костей, и оборотень чувствует, как они начинают трещать, с трудом выдерживая давление.

– Н-нет, господин, – через плотно стиснутые зубы цедит Горерад, от боли закрывая один глаз и приподнимая голову над полом. – Прости мне моё невежество – я сразу не признал тебя.

– Так-то лучше, – в голосе гостя слышится холодное удовлетворение, и невидимые путы исчезают так же внезапно, как появились, позволяя оборотню сделать глубокий судорожный вдох.

Он поднимается на ноги, потирая запястья, на которых проступают багровые следы, и невольно вздрагивает, в который раз поражаясь, насколько велика мощь стоящего к нему спиной человека. Горерад и сам весьма неслабый маг, но даже он меркнет пред могуществом этого колдуна.

– У меня есть для тебя задание, – его голос властно врывается в поток мыслей оборотня, и тот невольно поднимает глаза на неподвижно застывшую спину. – И я советую тебе успешно выполнить его… В противном случае… – ему даже не нужно договаривать, чтобы Горерад понял, что его ждёт. Определённо, это будет что-то, что в разы хуже смерти.

Он принимает задание – для него оно не представляет ни малейшей сложности. Действия привычны и отточены практически до автоматизма – он совершает их постоянно, даром что в иной ипостаси. Безразлично смотрит на обезглавленное мёртвое тело, также безразлично смотрит на другое, ещё живое, с лёгким сожалением думая, что всё-таки не стоит оставлять его в живых. Зверь внутри него предостерегающе рычит: добыча должна быть мертва, ей нельзя оставлять ни малейшего шанса.

«Это не добыча», – одёргивает сам себя, покидая дом. Он делает всё так, как ему велено – всё остальное уже не его проблемы. И всё же смутное беспокойство одолевает им. Всегда, где бы он ни появился, не остаётся ни одной живой души.

Он скалит пасть, издавая утробный рык. Законник и мальчишка вместе с ним всё равно не услышат его. Он знает, для чего они тут. Точно так же он знает, что из этого дома они не уйдут живыми.

Он медленно и тихо выходит из своего убежища – зверь всегда умеет затаиться, чтоб жертва не услышала его. Мальчишка, однако, замечает, огромными глазами глядя на него, но зверю всё равно: прыжок – и клыки вонзаются в мягкую плоть, а тишину с оглушительным звоном разбивает пронзительный крик боли. Боли и… чего-то ещё.

Горерад Серый не знает, когда, как и почему он просчитывается. Он ошибается совсем немного, не учитывая очевидного. Он знает, что за это его ждёт кровавая расплата, и укус драконьего пса кажется привлекательным подарком, но… делать ему этот подарок определённо никто не станет. Поэтому он послушно идёт за своими конвоирами, и невольные мысли так некстати закрадываются в голову.

Хищник всегда, что бы ни случилось, должен убивать свою жертву.

========== Нужда (Бледо Квит) ==========

Комментарий к Нужда (Бледо Квит)

Это руна адского огня, причиняющего боль заслужившим такую участь. В положительном смысле – это признание своих проблем, потребностей и желаний, какими они бы ни были. В отрицательном – давление и принуждение, трудности, неволя, бедность, горькое и тяжкое существование. Она даёт ощущение безнадёжности и пустоту. Нужда олицетворяет процессы, происходящие помимо воли и желания человека. Эта руна – показатель того, что человек чем-то скован или его принуждают к действиям, которые вызывают у него дискомфорт и чувство стеснения. Сакральное толкование руны состоит в наличии моральных (нравственных) оков, которые опустошают человеческое сердце. И именно освобождение от этих оков означает очищение и возможность Посвящения. Путь к нему нелёгок, но преодолеть его нужно обязательно, ибо награда за это, в сущности, и есть осознание и обретение самого главного и самого высокого смысла жизни.

«… – Какой твой самый главный страх, Бледо? – спросила она. – Чего ты боишься?

Бледо, как ни странно, совсем не удивился её вопросу. Он тяжело вздохнул и потупил глаза от смущения.

– Всего боюсь. Людей боюсь очень.

«Боюсь людей» – это было понятно Миле. Ещё бы не бояться окружающих, когда все подряд так и норовят посмеяться над тобой, кольнуть тебя очередной издёвкой, унизить. Она, правда, не понимала, почему с Бледо так получалось. Наверное, он просто не способен был дать отпор, постоять за себя – такой уж у него был характер…»

Он шёл по безлюдной улице медленно, в полном одиночестве. Ссутулившись, опустив голову вниз, скользя бездумным взглядом по булыжникам дороги. Разного цвета, размера и степени стёртости – некоторые были новыми, недавно заменёнными, а некоторые – давними, отжившими на этой улице не один десяток лет. Бледо невесело усмехается себе под нос – иногда ему на полном серьёзе кажется, что при желании он мог бы провести лекцию на добрых три часа об особенностях брусчатки Троллинбурга. Звучало это, конечно, глупо, и любой бы, кто это услышал, непременно посмеялся над этим. Ему же, Бледо, от этого наоборот хочется плакать.

Впрочем, безжизненные камни – это не так уж и плохо. По крайней мере, они лишь молча глазеют на тебя своими невидимыми каменными глазами, ничего не говорят, не смеются и не осуждают. Всё лучше, чем жестокие люди, что так и норовят задеть посильнее да сделать побольнее. А камням всё равно, да. Они просто лежат себе на дороге и никого не трогают. В те редкие моменты, когда пребольно не бьются в спину, затылок или руки.

Но с другой стороны – это ведь не их вина. Не они сами вдруг взмывают в воздух и, ведомые волшебством, летят в щуплого забитого мальчика. Нет. Это делают люди. Камням же всё равно, а людям, почему-то, нет. Бледо тяжело вздыхает.

Он неохотно отрывает взгляд от брусчатки, украдкой осматриваясь по сторонам. На улице – ни одной живой души. Бледо это, с одной стороны, радует, а с другой – нет. Даже случайные прохожие, словно чувствуют, что он вот-вот собирается пойти этой дорогой, а потому спешно прячутся в домах или выбирают себе иной путь. Лишь бы только не пересекаться с ним, с Бледо. Он понимает, понимает их всех – была бы его воля, он бы и сам с собой не пересекался. Что толку от слабого безвольного мальчишки, шугающегося каждого шороха в собственную сторону? Бледо ненавидит себя за это.

Его ненависть настолько сильна, насколько силён в его душе страх. Страх, что все узнают, кто он такой на самом деле; страх, что от этого все начнут травить его ещё сильнее; страх, что, в конце концов, он не выдержит и станет таким же, как его отец. Монстром, с изувеченным телом и душой. Предателем. Убийцей. Бледо замирает, и на лице его отражается неподдельный ужас. Нет, он не может этого допустить. Он не хочет этого допускать.

Уж лучше быть тихим и забитым, не привлекающим к себе никакого внимания. Потерпеть нападки – он к ним, в принципе, привык. Да, они неприятны, но зато относительно безобидны – его однокурсники считают ниже своего достоинства тратить время и силы на кого-то, вроде него. Но вот если они узнают… едва ли их отношение к нему, к сыну предателя и пособника Гильдии, у большей половины ребят отнявшей кого-то из членов семьи, останется прежним. Бледо тяжело вздохнул, продолжая свой путь.

Лучше, чтобы всё оставалось как есть. Плыть и дальше по течению, не внося никаких перемен – это, по крайней мере, гарантирует ему хоть какую-то стабильность. То, что эта стабильность приносит только горечь и зияющее пустотой одиночество, Бледо предпочитает не думать. Да, у него нет друзей, но зато у него есть дядя Массимо и няня на Сардинии, заменившая и мать, и старшую сестру, и друга – он не так уж и одинок, если глянуть с такой стороны…

«Кого я обманываю?» – Бледо обречённо качает головой. Дядя и няня это, конечно, хорошо, но… на самом деле, всё это немного не то. Друг – вот чего действительно всегда не хватало Бледо. Настоящий друг, который бы принимал его таким, какой он есть, поддерживал в трудную минуту, с которым можно было просто поболтать ни о чём – такой друг был у всех. У всех, кроме Бледо.

Он продолжал идти по безлюдной дороге, слишком углубившись в свои мысли, а потому девичий голосок, зовущий его по имени, пролетал мимо его ушей. И лишь когда его обладательница, запыхавшись, догнала его, осторожно коснувшись плеча, Бледо, вздрогнув всем телом от неожиданности, остановился и удивлённо обернулся.

– Уф… я тебя… зову-зову… уф… а ты не слышишь, – Беляна Векша тяжело дышала, наклонившись и опираясь руками о колени, пыталась отдышаться после стремительного марш-броска в сторону однокурсника.

Подняв на него раскрасневшееся от бега лицо, она приветливо улыбнулась, и Бледо, всё ещё недоумевающий, улыбнулся в ответ. Для чего она догоняла его? Он ей нужен зачем-то? Мысль о том, что Беляна могла просто так окликнуть его, даже не посетила светлую голову парня – никто из его знакомых никогда просто так бы не бежал за ним.

– Т-ты что-то хотела? – осторожно обратился к Беляне Бледо, надеясь, что вопрос не прозвучал грубо. Та чуть округлила глаза и покачала головой.

– Нет, я просто увидела тебя и подумала, что нам по пути и мы могли бы составить другу компанию, – она смутилась и тут же обеспокоенно добавила: – Или ты куда-то спешишь, а я тебя отвлекаю?

– Н-нет, н-нет, я не спешу, – явно не ожидая такого ответа, Бледо растерянно посмотрел на просиявшую девушку.

– Ну, тогда ты не против, если оставшуюся часть пути мы пройдём вместе? – она снова улыбнулась, и Бледо улыбнулся в ответ – внутри него разлилось приятное и доселе неизвестное тепло:

– Я н-не против.

========== Крада (Добролюб) ==========

Комментарий к Крада (Добролюб)

Это огонь, что сжигает, убирает всё ненужное, мешающее, очищает и открывает путь. Самые главные значения Крады в работе: избавление, признание, стремление к цели, знание и жажда познать, благодарность и выбор. Это руна действия. Она указывает на присутствие в человеке «я», являющегося источником созидательной энергии жизни. Именно благодаря этому источнику у него и возникает возможность формировать собственное жизненное пространство и реализовывать личную судьбу. При этом крепко переплетаются осознанные и бессознательные аспекты личности человека. Традиционные трактовки Крады – осознание собственной силы, глубокое удовлетворение собой и личным присутствием здесь и сейчас, мощный базис позитивных эмоций. Руна указывает на достаточно высокую насыщенность ощущений, причём не только в физическом, но в первую очередь в духовном смысле.

«… Последним из открытой двери вышел человек, которого Мила видела впервые. Он был невысокого роста, полноватый, с мягкими чертами лица. В отличие от Велемира и Мстислава, у него не было ни бороды, ни усов. С вьющимися золотисто-русыми волосами до плеч он выглядел моложе их обоих.

– Владыка Добролюб, – тихо шепнул Миле Вирт, видимо, по её изучающему взгляду догадавшись, что третье лицо Триумвирата Мила видит впервые.

Словно услышав своё имя, Добролюб повернул голову и мельком глянул на собравшихся в Светозариуме людей. На его круглом лице выделялись очень светлые глаза, взгляд которых, возможно, из-за цвета, казался пронзительно чистым, излучающим какое-то особое спокойствие…»

Они говорят, он слишком молод. Они говорят, у него не хватит сил и опыта, чтобы быть Владыкой. Они говорят, он слишком мягок и не сможет принимать серьёзные решения, от которых будет зависеть судьба не одного человека. Он вежливо улыбается в ответ, ясным пронзительным взглядом глядя вперёд и не обращая внимания на шепотки за его спиной. Они бросают ему своим неверием вызов – что ж, он готов с достоинством принять его.

Они говорят, он слишком мягок? Что ж, в таком случае, он докажет им, что мягкость отнюдь не всегда является синонимом слабости. Они считают, что признаком силы и авторитета является жёсткость и твёрдость? Что ж, он докажет им, что порой мягкостью и уступками можно добиться желаемого куда быстрее, чем насилием и давлением. И не просто желаемого – ещё и получить немалые проценты, отданные добровольно и от чистого сердца.

Они говорят, у него слишком мало опыта для того, чтобы быть Владыкой? В таком случае, он готов экспериментировать и получать свой опыт на практике, а не днями напролёт перебирать скучные бумажки, занимаясь ненужной бюрократией. Спасибо, но такого «прекрасного» опыта ему хватило с головой.