Текст книги "Меня с тобой связал Баку... (СИ)"

Автор книги: LOVATIC LOVATIC FOREVER

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– То есть, будем жить бегах… – Разочарованно вынесла вердикт я, – Не так я все представляла… – вздохнула я, – Пойду и приготовлю что-нибудь поесть. Эмма ничего не ела с самого утра.

– Подожди, – Он взял меня за руку, крепко сжав в своей руке. Наши взгляды слились в одно целое. Я могла бы смотреть на него вечность. Его глаза дарят мне надежду. Я улыбнулась ему и он наклонился к моим губам. Как по рефлексу я прикрыла глаза и затаила дыхание. Спустя секунду он поцеловал меня, а я ответила ему взаимностью.

– Пойду приготовлю ей что-нибудь, – Нехотя вырываюсь из объятий брюнета и с какой-то тупой улыбкой на лице, спускаюсь в столовую.

Пока я думала над тем, что приготовить гостью, Амир успел поговорить с Джонатаном о том, какими будут наши дальнейшие действия. Спустя час, закончив с готовкой, я решила, что будет неплохо, если я немного отдохну. Зайдя в одну из двух свободных комнат, я буквально рухнула на кровать. Только сейчас я понимаю, как же жутко я устала и физически, и морально. Я лежала, смотря в потолок, и в голове прокручивала все, что произошло сегодня.

Я проснулась, когда на улице было все еще темно. Протянув руку, чтобы включить свет, я вспомнила, что нахожусь далеко от столицы в другом доме. Я бросила взгляд на электронные часы, что стояли слева от меня, и поняла, что уже половина одиннадцатого вечера. Первое что в голову пришло, так это Эмма.

«Нужно ее проведать», – крикнул мой внутренний голос, и я, поборов внезапно нахлынувшую лень, все же встала с кровати и вышла. Осторожно открыв дверь, тихонько вошла в комнату. Она мирно спала. Я подошла к окну и немного задернула шторы, позволяя лунным лучам попасть в темную комнату. Я взглянула на небо, на котором красовались множество светящихся звезд и луна. Тяжело вздохнув, я открыла окно, чтобы проветрить комнату, как внезапно в голову пришла мысль – вывести Эмму из дома куда-нибудь погулять. Ей просто необходимо выйти на свежий воздух и увидеть мир, но страх за ее жизнь берет верх надо мной. Меня не покидает мысль о том, что если мы выйдем за пределы этого дома, нас в любой момент могут найти. И тогда нам всем уж точно не поздоровится.

– Кто ты? – Все мои мысли прервал знакомый, женский голос. Я повернулась в сторону, откуда услышала голос и увидела Эмму. В комнате довольно темно, но я четко могу увидеть ее. В правой руке она держит стакан с водой, а левую крепко сжимает в кулак.

– Вы проснулись. Я приготовила ужин. Будете есть?

– Может попозже, – сказала она, сделав жадный глоток воды.

Я включила настенный светильник, села на краешек кровати и устремила взгляд на Эмму Харрис.

– Эмма, можно я задам вам несколько вопросов?

– Я ничего про лекарство не знаю, – сказала она, слегка поморщившись.

– Нет-нет, я хотела спросить о Большом папе. Вы видели его когда-нибудь?

– Видела. Он мерзкий, страшный человек, – ответила она, устремив свой взгляд на свои руки.

– Что они с вами сделали? Откуда все эти раны?

– Я плохо себя вела.

– Как это? Вы пытались сбежать? Из-за этого?

– Нет. Когда я сопротивляюсь врачу, что каждый день колит мне что-то, от чего мне постоянно хочется спать, они меня так наказывают.

– Боже мой… – ужаснулась ее словам я, – а что означают числа, которые вы мне сказали запомнить?

– Числа? – слегка не понимала она.

– Да. Два, пять, ноль, восемь, один, девять, девять, шесть. Это код от чего-то?

– Два. Пять. Ноль. Восемь. Один. Девять. Девять. Шесть, – медленно выделяя каждое слово, повторила она. Затем, сделав несколько глотков воды, она продолжила, – Моя дочь родилась в этот день…

– Так это дата рождения вашего ребенка, – сделала вердикт я, – А Дэвида Уайта вы тоже видели? Он Ваш муж, верно?

– Он больше не мой муж. Он мне больше никто, – раздраженно сказала она. Видно, что ей неприятно говорить о нем. Но мне нужно было узнать больше, а для этого нужно первой раскрыть карты:

– Вы знали, что у него есть вторая семья? – спросила я, чувствуя, как к горлу постепенно подступает ком. Она резко подняла свой растерянный взгляд на меня и отрицательно покачала головой. Видимо, она об этом ничего не знала. Если раньше я хотела рассказать ей про то, что я дочь ее бывшего мужа, то теперь этого точно делать не буду. Кто знает, что она сделает если узнает – может накинется на меня или же будет истерить… В любом случае, сказать ей, что я дочь Дэвида, вариант не из лучших.

Между нами нависла неловкая тишина. Эмма так и осталась стоять около окна и задумчиво смотреть на звезды. А я сидела на кровати и без единого шороха следила за ней. Еще несколько минут мы просидели в тишине, а затем я снова слышу ее голос:

– Было самое обычное утро. Пока дома варился суп, мы с дочерью игрались в саду. Как и всегда, она смеялась, бежала с одной стороны в другую, каталась на качели, а я поливала цветы, что были в саду. Потом пришли они… Ничего толком не объяснили, сказали только, что я больше ее не увижу, что так надо. Я не хотела ее отпускать, я кричала, плакала, звала на помощь. Оказалось, что Дэвид был с ними за одно, и они забрали ее. Забрали все ее вещи: игрушки, одежду… Дэвид сжег почти все наши с ней фотографии.

Она резко повернулась и, подойдя ко мне, протянула мне свою руку. Я посмотрела на небольшой мятый листок, который она крепко сжимала в руках; На фоне ярких огней от елочной гирлянды стояла молодая красивая девушка, то бишь Эмма в молодости, и маленькая девочка. Каштановые волосы девушки были собраны в красивый аккуратный хвостик. Девочка, сидевшая рядом с ней, с полными радости глазами смотрела в камеру, и мило улыбалась. Ее русые волосы были собраны в две косички. Эта девочка года одного или двух, и она мне до жути кого-то напоминала.

Я перевернула мятое фото и прочитала надпись: 1997 год. Зара распаковывает новогодние подарки.

– Зара распаковывает новогодние подарки? – прочитала я вслух.

– Ее звали Зара, – сказала Эмма, от чего я чуть ли не потеряла сознание.

Теперь я вспомнила, кого она мне напоминает. Перед глазами пролетела куча воспоминаний и буквально за несколько секунд, я вспомнила все свое прошлое. Я взглянула на Эмму, а затем снова на фото и, собрав воедино все детали, я пришла к одному выводу… но это ведь невозможно – эта девочка похожа на меня… Нет, не похожа, это, черт тебя подери – Я! Девочка, о которой говорила перед смертью мама, о которой плачет и до сих пор страдает эта женщина – я. Я не могу поверить, что прямо сейчас передо мной стоит женщина, которая меня родила. Человек, с которым я ходила на прогулки, играла, дурачилась… с которой связана особой силой! Той самой невидимой нитью…

– Нет… Не может быть, – Я начала отрицательно качать головой. Это просто невозможно!

Я прокручивала в голове все свои сны связанные с Эммой Харрис Уайт. В голову невольно лезли слова матери и отца. Я пыталась найти оправдание происходящему, но увы, все ведь и так очевидно. Я закрыла лицо руками, пытаясь все осознать. Я ничего не понимала, все кружилось, отдавалось эхом, я задыхалась, мне было так плохо, так паршиво. Я почувствовала себя обманутой, в какой-то степени даже использованной… Внутри у меня все похолодело, я не знала точно, что сработало – инстинкты, паника или накопившееся от этих загадок раздражение, но я подорвалась с места, и выбежала прочь. Я вошла в свою комнату, громко хлопнув за собой дверь, а через мгновение дверь снова открылась, на этот раз выдавая протяжно-тоскливый скрип:

– Что случилось? – взволнованно спросил Амир.

– Что? Я не знаю… Я запуталась… – Моя реакция была явно заторможенной. Я не знала что мне сказать. Моя голова была словно в тумане, что мешало мне здраво мыслить.

– Что с тобой? Ты выглядишь нездоровой.

Я плюхнулась на кровать, перевернулась на правый бок, собрала одеяло в жгут и зажала его между ладонями. Я сжимала губы в надежде не разреветься, но сдерживаться сил не было совсем. Я расплакалась как маленькая девочка, которую обидели другие дети в детском саду. Во мне образовалась огромная и невыносимая пустота. Амир сел рядом и словно остолбенев и забыв о том, что происходит вокруг, будто бы смотрел сквозь темноту на меня. Он пытался понять, что со мной происходит и почему мне так плохо.

– Зара… Почему ты плачешь? Что произошло? – Он наклоняется и нежно заключает меня в свои объятия. Вот это мне действительно было необходимо. Я перевернулась лицом к парню. Из-за навернувшихся слез, его лица я почти не видела, но могла прочувствовать, как он переживает за меня.

– Эмма Харрис Уайт – моя мать!

– Что?

– У меня было видение. Я вспомнила все, что когда-то пережила. Я вспомнила все до мелочей! И я вспомнила, как меня похищают…

– О чем ты говоришь, Зара? То есть, тетя Анджела не твоя мама? – спросил он, тщательно обдумывая ситуацию. По нему четко ясно, что он был ошарашен, – А Эмма? Она-то хоть знает?

– Нет… – перешла на шепот я, – Ненавижу! – выпалила я, швырнув рядом лежащую подушку куда-то в угол. На глазах выступили слезы.

– Тише-тише… – ответил Амир, прижимая меня к себе, – Думаю, тебе стоит рассказать об этом ей…

– Я не смогу. По крайней мере сейчас, – Мои нервы меня снова подвели, и я разрыдалась, уткнувшись в его грудь. Парень сразу обнял меня в ответ.

– О, нет. Не плачь, пожалуйста, – шептал он, положив руку мне на голову и нежно поглаживая по волосам. По всему моему телу прошлись миллиарды мурашек. Даже не помню, когда я в последний раз так сильно переживала. Мне страшно от того, что я только что узнала. Что, если Эмма… то есть моя настоящая мать, меня не узнает? А если не поверит мне? А если ей станет плохо? Она и так многого натерпелась… Может, не стоит ей ничего говорить?

«Она обязана знать!» – Крикнуло мое подсознание, словно чувствуя меня. Да, она действительно обязана знать.

– Как ты? – услышала родной голос, спустя достаточно долгое время.

– Хуже некуда, – сухо ответила я, – Мне и моей семье испоганили всю жизнь! Из-за какого-то полудохлого старика я лишилась матери! Это ведь несправедливо.

– Я не буду давить на тебя. Расскажешь, когда будешь готова.

До двери рукой подать, а я не осмеливаюсь войти. Делаю еще три шага и уже стою около ее двери. Рассказать ей правду я никак не осмелюсь, пока сама полностью не переварю ситуацию. Я подняла руку, чтобы постучать, но сразу же опустила ее. Я никак не могла успокоиться: мне казалось, что сердце вот-вот выскочит. Боже, я еще никогда так не нервничала. Я снова подняла руку, найдя в себе силы, постучала в дверь, и вошла. На краю кровати, как маленький обиженный ребенок, сидела Эмма, устремив свой взор на пустую стену. Эта картина напомнила мне нашу с ней первую встречу. Она также сидела на кровати и пустым взглядом смотрела на голую стену.

– Могу я войти? – спросила я дрожащим голосом.

Она молчала, уставилась на стену, затем медленно повернула голову и посмотрела на меня. В этот момент меня словно ударило чем-то тяжелым и на мои глаза навернулись слезы. Я еле сдерживала себя, чтобы не не заплакать. О, Боже, мое сердце пронзила такая боль, что хочется провалиться сквозь землю, чтобы больше никогда ничего не чувствовать.

– Эмма… – позвала ее я.

Мой голос заметно дрожал. Да и не только голос, мои руки и ноги с ними заодно. Я даже удивляюсь тому, как я вообще стою на ногах! Нас прервал внезапно раздавшийся звук разбивающегося стекла. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась к окну и с ужасом заметила, что кто-то стреляет прямо в нас, а мелкие осколки от разбитых окон разлетаются по комнате.

– Пригнись! – крикнула я и наклонилась, скрывая голову женщины обеими руками.

В следующую секунду, я схватила Эмму за руку, и мы сорвались с места, чтобы выйти из комнаты, но запах чего-то горелого остановил меня у порога. Прямо перед нами упал огромный шкаф, который, как на зло, перегородил нам путь. Не теряя ни минуты, я схватилась за края шкафа, и со всей силы оттащила в сторону, освобождая нам путь. За считанные секунды комнату окутал дым и огонь. Я почти не вижу куда нужно идти, а Эмма уже начинает задыхаться. Мы прошли пару метров, и она обессилено упала на пол. Я понимала, что ей нужен свежий воздух, иначе она просто задохнется, и я потеряю второго главного человека в моей жизни. Я замечаю, что она начинает терять сознание, и сразу же начала дергать ее за плечи и легонько бить по щеке.

– Оставайся со мной! Не закрывай глаза, – сказала я и начала кашлять. Она помахала мне головой в знак согласия, и я помогла ей подняться на ноги.

Недалеко от себя я услышала чьи-то шаги. Как же я была рада, когда это оказался Амир.

– Они нашли нас!

– Что нам делать?! Эмма больше не продержится!

– Выйдем через балкон! – сказал он.

С одной стороны Эмму держал Амир, а с другой я, чтобы та не упала. Мы как можно быстрее спустились по лестнице на первый этаж к балкону. Амир буквально вытолкнул нас и уже через несколько секунд мы оказались в саду.

Глава 17.

Время уже близилось к двум часам ночи. Решив, что будет небезопасно провести эту ночь в машине, мы начали поиски ночлега, но основная проблема в том, что отыскать в городе отель или хостел очень трудно. Амир уже обреченно вздыхает, положив скрещенные руки на руль, утыкаясь в них лбом. Затем сразу же выпрямляется и, надавив на газ, продолжает путь. Через некоторое время машина остановилась, и мы вышли. Вокруг был какой-то спальный район, старые пятиэтажные дома, небольшие продуктовые магазины рядом: ничего особенного. Мы быстро пересекли небольшой двор и вышли к какой-то дороге. После перехода мы шли по улице, освещенной яркими фонариками. Через дорогу был виден долгожданный отель. Туда-то нам и нужно.

– Вы поднимайтесь на второй этаж в сто девятый номер. Я только расплачусь и приду, – скомандовал Амир и протянул мне ключ от нашего номера.

Обустроившись в довольно симпатичном и чистом номере, я поспешила обработать раны Эммы, сделала ей перевязку и сообщила, что пора в ванную. Но назвать это святилище в обычном отеле ванной просто нельзя. Это была ванная, где только купель с размером с нормальный американский санузел. Помимо того имелись душевая, шкафы, шкафчики и скамейка, но для чего непонятно. Такого шикарного апартамента, честно говоря, я не ожидала увидеть.

Я помогла Эмме принять душ и переодеться, а затем уложила спать, прямо как маленького ребеночка. В нашем номере всего одна двуспальная кровать и раскладушка, где собственно и спала Эмма. А мне и Амиру пришлось обустроиться на кровати.

Эмма довольно болезненно реагирует на любые разговоры об отце и Большом папе. Расспрашивать ее об этом я больше не стала. Очень сложно принять тот факт, что нас вот так вот безжалостно оторвали друг от друга. Но с другой стороны, в моей жизни не появилась бы женщина, которая меня вырастила и приняла как своего родного ребенка. Я не могу знать наверняка, знала ли она, что я не ее родная дочь, но она отдала мне всю свою любовь и заботу, которые может дать не каждая мать. В моем сердце она заняла особое место, и я безгранично благодарна ей за ее теплоту, за труд, терпеливость…

Боль от потери матери меня так и не отпустила, естественно, мне все еще сложно спокойно быть рядом с Эммой. Сколько раз я раздумывала над последними событиями все эти дни, чтобы найти хоть одно разумное решение, но проблема в том, что все бесполезно, потому что, к сожалению, другого пути не дано: либо я принимаю Эмму как свою маму, либо оставляю ее на съедение Большому Папе. Но ни то, ни другое сделать не могу, и это меня больше запутывает…

Я нахожусь в какой-то странной комнате, где полно разных картин и ваз с цветами. Я сразу поняла, что это мой очередной сон. Потихоньку привыкаю к этому…

Внезапно у меня начали трястись ноги, и я захотела сесть, куда угодно, хоть на пол. И я, неуклюже переставляя ноги и вцепившись об край стола обеими руками, что находился рядом, двинулась к дивану, который находился в полуметре от меня. У меня перед глазами появились маленькие пятна, переливающиеся красными и черными цветами, будто я долго смотрела на палящее солнце. Казалось, будто я пробежала кросс длиной в десять километров и начала делать частые глубокие вдохи, то ли от паники, то ли от того, что мое тело готово было взорваться. Я хотела подойти ближе к дивану, но перед собой заметила девушку. Сначала я не придала этому значение, но когда до меня дошло, что передо мной стоит та самая странная девушка, которая сбила меня с ног у офиса мамы, меня словно облили холодной водой. Она что-то говорила мне, жестикулируя, но я ничего не слышала и не понимала о чем она говорит.

– Это же… та девушка! – крикнула я.

Амир резко повернулся ко мне. Я смотрела прямо перед собой завороженным взглядом. Я промаргиваюсь, начинаю оглядываться по сторонам, но от девушки больше не следа.

– Где? Где девушка? – Спрашиваю я, еще не до конца придя в себя.

– Что случилось? Какая девушка?

– Только что. Она была здесь – стояла прямо здесь и смотрела на меня, – Моя рука слабо потянулась вперед, глаза закатились, и я от бессилия начала оседать на пол.

Прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох и выдох. Затем открыв глаза, я снова замечаю, как около меня оказалась эта же девушка.

– Кто ты? – спрашиваю я.

– Роуз, – тонким и еле слышным голосом отвечает она и после секундной паузы продолжает, – У меня очень мало времени. Меня отправили сюда, чтобы я предупредила тебя о том, что скоро занавеса между живыми и мертвыми раскроется, и духи умерших вернутся на землю. Будет большая битва, и только ты сможешь одержать победу над Большим Папой.

– Битва за что? – Я устремляю свой испуганный взгляд на девушку, – И почему именно я?

– Битва будет за силу, которой он хочет завладеть. Ты – избранная. Нас осталось всего пять, не дай ему победить. Когда время придет, ты получишь амулет, с помощью которого сможешь вызвать духов.

– Сила? Амулет? А когда придет время? – спросила я, но было уже поздно, девушка исчезла.

Я проснулась в холодном поту, с силой толкнула в бок рядом спящего парня, чтобы он тоже проснулся.

– Нас нашли? – тут же спросил он, садясь на месте и сонно потирая глаза.

– Нет. Я видела сон, – прокричала я, закрывая лицо руками, но вспомнив, что рядом на раскладушке спит Эмма, опомнилась.

– Что за сон? – непонимающе спросил Амир.

– Девушка. Роуз. Ей было не больше пятнадцати, – описала ее я, – Она сказала, что скоро будет большая битва, что я – избранная, только я могу одержать победу над Большим Папой. И… еще сказала, что я какой-то амулет получу.

– Что за бред? Что за сила? Что за амулет? – не понимал он.

– Этот сон явно что-то означает. Но что? – Я устало плюхнулась на подушку, пытаясь придти в себя после увиденного сна, – Мне страшно, – шепчу я, обнимая за шею брюнета.

– Я с тобой, – ответил он, касаясь губами моего лба. Его кисти с чуть выступающими венами обхватывают мои. Это заставляет мое сердце биться в два раза быстрее, – Все будет хорошо. Что бы не произошло, я буду держать тебя за руку, – Брюнет большим пальцем водит по тонким косточкам моей кисти, от чего я испытываю легкое головокружение.

– Я не сомневаюсь, – В этот момент он пододвинулся ко мне, и то расстояние, что было между нами, сократилось до минимума.

– Амир, – позвала я.

– Что?

– Может завтра вывести Эмму куда-нибудь погулять?

– Не думаю, что это хорошая идея. Сейчас лучше никуда не высовываться.

– Я понимаю. Но мне хочется показать ей мир, чтобы она немного развеялась. Не хочу, чтобы она продолжала жить в страхе.

– Ладно. Завтра утром все решим. А сейчас спи.

Он нежно укутал меня одеялом.

В отличие от Амира и Эммы, которые с удивительной легкостью уснули, я же в свою очередь всю ночь вертелась в кровати. Несмотря на усталость физическую и эмоциональную мне все не спалось. Меня уже давно мучали кошмары, и каждый раз мое подсознание возвращало меня на места тех ужасных событий, а их на минуточку было огромное количество, и это меня уже жутко утомило.

На следующее утро мы покинули территорию отеля. Так как возвращаться обратно в столицу мы не спешили, решили отправиться на прогулку в парк к фонтанам. Эмма счастливо улыбалась, ее невинная улыбка возрождала во мне ту теплоту, которую я потеряла после смерти мамы. Она была как маленький ребенок, смеялась, оглядывалась вокруг завороженным взглядом, словно видела мир впервые.

Парк произвел на меня немного странное впечатление; он состоял из нескольких частей. Первая часть – это цветочная зона, где растут огромное количество цветов разных сортов. Среди них есть тюльпаны, ромашки, гортензия, герберы, пионы и многие другие… А посередине стоит небольшой фонтан.

Вторая часть – это зона отдыха. Под большими деревьями стоят лавочки, на которых можно посидеть и любоваться на детей, что играют неподалеку.

А третья часть парка – это роща и прилегающие к ней постройки конюшни. В загоне перед конюшней резвилась невероятной красоты лошадь. Она носилась по кругу, распушив свой хвост. Увидев меня, лошадь остановилась, покосила глазом на меня и подошла.

– Какая же ты красивая!

Я протянула руку к ее морде и нежно погладила, на что та ответила мне ржанием.

– Мы столько времени вместе, а я так и не узнала твоего имени, – говорит Эмма. Она внимательно наблюдает за моими действиями со стороны, но не спешит подходить ближе. Видимо боится лошадей.

– Эрика, – вырвалось из моих уст. Это первое, что пришло мне в голову в тот момент. Не могла же я сказать, что меня зовут Зара. Тогда она бы все узнала, а мы сейчас не в лучшем месте, чтобы устраивать разборку.

– Красивое имя, – улыбается она, – Любишь лошадей?

– Да, – Я погладила лошадку по шее, та кивнула, – Как чувствуете себя сегодня?

– Без тех лекарств и уколов, что они кололи мне, намного лучше, – Она грустно покачала головой, – А ты давно живешь в Баку?

– Нет. Мы с мамой недавно переехали из Америки.

– А где твоя мама? – спросила она. Радость в моих глазах в миг погасла и я словно окаменела.

– Она умерла, – ответила я дрожащим голосом, вспоминая тот злосчастный день, – Ее убили…

– Прости за мою бестактность, Эрика. Мне очень жаль, – начала извиняться она.

– Не извиняйтесь. Вы же не знали…

В том же парке был небольшой лабиринт из кривых зеркал: в одном зеркале у тебя неописуемо толстые и кривые ноги, в другом тонкое тело, в третьем длинная или сплюснутая голова. Эмма действительно развеселилась, только взглянув на себя в первое же зеркало; там она оказалась горбатой и с вытянутой головой, я же выглядела маленькой и толстой. Дальше мы просто носились по лабиринту, корча рожицы и заливаясь смехом.

Под вечер после прогулки мы решили передохнуть в маленькой и уютной кафешке, где помимо нас оказались еще трое посетителей. Мы расположились за столом, начиная листать меню, мол, выбирая что-нибудь поесть. В итоге заказали лишь греческий салат и курицу с пловом для Эммы.

– Как Вам обед? – спросил Амир, как только Эмма приступила к трапезе. Та положительно кивнула.

– Джонатан Стюарт не звонил? – поинтересовалась я.

– Звонил, – тут же ответил Амир.

– Что-то новое про Дерека узнал?

– Дерек по прежнему ищет нас. Эти мерзавцы караулят в дороге около перевала и на границе столицы, чтобы поймать нас, – Мрачно пояснил брюнет, – Езжать обратно в Баку сейчас опасно.

– Тогда мы здесь надолго… – Пожала плечами я, – Послушай, что если их запутать?

– Это как?

– Просто перевести их на другой путь; Али подаст им сигнал о нашем якобы «местоположении», они сразу же поедут искать нас там, где будет сигнал, а мы тем временем уже пересечем границу и вернемся в Баку.

– Идея неплохая, – Амир одобрительно покачал головой, – Надо рассказать об этом Джонатану и Али.

Джонатан взял в аренду дом на окраине города, где мы должны будем жить еще несколько дней, пока не избавимся от врагов. И на следующий день мы начали собираться; Амир собрал сумку со всеми вещами, которые он успел взять из горящего дома, прежде чем убежать. Я одолжила свою кофту с капюшоном Эмме, чтобы она не мерзла по дороге. Повешав спортивную сумку себе на плечо, Амир вернул ключи от номера пожилому мужчине у ресепшна, и мы вышли. Старую машину, на которой мы приехали, оставили здесь, а сами прошли два квартала, чтобы сменить машину. Найдя взглядом черный Джип, мы поспешили к нему.

– Что если они нас и там найдут? Я имею в виду, что дом не так далеко от дома Джонатана. Точнее бывшего дома Джонатана.

– Там находятся дачи влиятельных людей. Никто не захочет нападать на нас там, тем более, что есть куча камер видеонаблюдения, – монотонно ответил Амир.

Я помогла аккуратно усадила Эмму на заднее сидение, а сама села на пассажирское сиденье рядом с Амиром. Дом находится примерно в тридцати или сорока минутах езды от отеля. Как только мы подъехали к дому, меня сразу впечатлили высокие деревья, за которыми находился сам дом. Здесь было немного прохладно, поэтому я сразу же накинула на Эмму еще одну свою кофту и поспешила догнать Амира, который уже успел открыть дверь и войти.

***

Ночь. Я открыла глаза и заметила, что рядом со мной на краешке кровати сидела Эмма.

– Ты так сладко спала, что не хотела будить тебя, – с улыбкой произнесла она, сжимая мою руку. Ее руки казались мне такими родными, – Спасибо тебе за все, – добавила она, посмотрев на меня.

Так приятно видеть ее без страха в глазах. На самом деле, она очень сильный человек, ведь будь на ее месте другая, давно бы опустила руки, а она здесь и самое главное, что жива. Мне было жалко ее намного больше, чем себя, ведь я хоть и прожила не свою жизнь, но в моей жизни был человек, который стал мне родным, опорой, другом, матерью. А Эмма, в отличие от меня, была изолирована от внешнего мира, от меня, от людей. Любой бы сошел с ума.

«Расскажи ей правду!» – крикнул мой внутренний голос. И правда, нужно рассказать. Я ведь давно рассказала бы ей, но тогда нам помешали, а сейчас, когда нам больше мешать некому, можно и продолжить:

– Я должна рассказать Вам кое о чем. Об этом я узнала совсем недавно и эта новость во мне перевернула абсолютно все. Я не знаю как отреагируете Вы, но я… не Эрика. Меня зовут Зара, – выпалила я и сразу замолчала. Секундное молчание и я снова продолжила, – И Дэвид мой отец. А вы – моя мама.

Сначала мне показалось, что она меня не узнала, но когда от удивления раскрыла рот, я поняла, что она все-таки узнала меня. На секунду она застыла, широко распахнув глаза, а в следующий момент из ее глаз выкатилась слезинка, за ней еще одна, потом еще… Сердце сжимается от одного лишь взгляда на нее. Господи, Боже мой, дай только мне силы сдержаться и не потерять сознание! Сейчас не время.

– Ваша дочь… в смысле я… жива.

– Зара… – устало позвала меня она.

Из глаз женщины с новой силой полились слезы. Она протянула свои тощие ручки ко мне и обняла меня.

На мою талию легли теплые мамины руки и сразу же всей кожей я ощутила дыхание на своей шее. Я почувствовала то самое тепло, которое чувствовала во сне. То самое невероятное чувство, которое окутало все мое тело. Я жадно впилась своими руками в хрупкие плечи матери и обняла ее.

– Доченька, ты вернулась, – прошептала она, от чего я еще сильней разрыдалась.

Глава 18.

– Это ужасно, когда говорят, что дочь мертва и даже нет ее тела. Мне было больно думать о том, что возможно ты действительно мертва, а еще больнее было осознавать то, что возможно ты жива и находишься в неизвестном месте; одна, вся измученная, голодная… Я так хотела тебя найти. Я пыталась сбежать, умоляла их вернуть тебя, но не смогла. Прости меня… – прошипела она, опуская мокрые веки.

– Я жива, – я замолчала и спустя пару секунд продолжила, – Меня растила очень хорошая женщина и жили мы в достатке. Все это время я даже не подозревала, что я на самом деле не ее родная дочь.

– Тебя растила другая? И ты называла ее мамой?

Она вопросительно посмотрела на меня. Я промолчала в ответ, точнее выразила его не словами; я положила свою ладонь на ее и потянулась к ней. Мои губы быстро оказались на ее промокшей от слез щеке.

– Она была невероятным человеком. Она делала все ради меня, – Мой голос звучал спокойно, но присутствовали нотки волнения, – И погибла она из-за меня… – добавила я.

– Знаешь, ты стала очень красивой девушкой. Ты, словно я в молодости, – сказала она, улыбаясь. Я усмехнулась.

– Нужно обработать твои раны, – внезапно вспомнила я.

Рядом на тумбочке лежала аптечка. Все, что было внутри нее, я взяла в руки и со всем этим села на кровать около… мамы.

– Мы забудем обо всем, я обещаю. Может и не полностью, но частично. Обернуться не успеешь, как увидишь другой мир. Мир, в котором провела большую часть своей жизни, – сказала я и улыбнулась, на что та выдавила что-то наподобие улыбки и опустила голову вниз.

Я говорила тихо, но вполне серьезно. Я хотела верить в то, что сама говорю. Мне это было необходимо, чтобы двигаться дальше.

Я открыла стеклянную бутылку с перекисью, намочила вату и аккуратно провела мокрой ватой по ее не до конца зажившей ране на коленке. Та прищурилась, но не издала ни звука, терпела.

– Как ты жила все это время? Какая твоя любимая книга? Стиль одежды? – Между нами нависла пятисекундная неловкая пауза, после чего она снова продолжила, – Я хочу знать о тебе все: твои предпочтения в музыке, еде. Все.

– Больше всего я любила мамин яблочный пирог. Она готовила его иначе. Вкус этого пирога всегда отличался от тех, что я ела в ресторанах или в пекарне, – я перешла к ее нежной шее, чтобы протереть раны, что были там, – Любимая книга – Пенелоп Дуглас – агрессор. Я прочла множество книг, но в душу почему-то запала именно эта, – Я взяла из аптечки новую вату, намочила спиртом и провела по ее правой руке, где были многочисленные ссадины и синяки, – До того, как мы переехали в Баку, я состояла в музыкальной группе.

– На чем играла? – поинтересовалась она.

– На соло-гитаре.

– Дэвид тоже любил музыку… Он играл на пианино.

– Я знаю.

– Откуда? – Она удивленно посмотрела на меня.

– Мне было около пяти или шести лет, когда он брал меня с собой на работу в клуб любителей джаза. Он там выступал со своей музыкальной командой, – я замолчала на маленький промежуток времени и продолжила, – Я восхищалась тем, как он выглядел на сцене, как зрители стоя аплодировали, как подпевали. Музыка всегда была неотъемлемой частью моей жизни. Просто сейчас мне не до него.

– Дэвид говорил, что когда ты вырастешь, он тебя научит играть на пиано, – тихо прошептала она. Закрыв глаза, она повернула голову в противоположную сторону от меня.

– Он научил, – усмехнулась я и одним движением повернула ее голову в свою сторону, – Но я предпочла гитару.

– Это единственное хорошее дело, что он смог сделать для тебя, – сказала она, стиснув зубы от злости.

– Ты винишь его в случившемся, и я безусловно разделяю с тобой твои чувства, но на самом деле он поступил так, чтобы никто не пострадал. Особенно мы с тобой.