Текст книги "Поток"

Автор книги: Лотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Поток – постоянное перемещение масс жидкости

или газа в определённом направлении.

Глава 1. Леся

Она явно чувствует себя хозяйкой. Холёная, тягуче-ленивая. И действует на меня гипнотически – от неё невозможно отвести глаз. Не удивлюсь, если у неё есть имя. Хотя, откуда в таком кабинете взялась муха?

Кабинет производил впечатление. Даже не скажешь, что это офис в серьёзном институте. Мебель из очень светлого дерева и тёмного стекла. Кресла и диван из мягкой кожи молочного цвета. Многослойные портьеры из разной по качеству ткани, но все в молочно-бежевых оттенках. И белый пушистый ковёр! Ярким пятном выделялась фиолетовая орхидея в изящном горшке, стоявшая на стеклянном столике возле дивана.

И вот в этом царстве света и чистоты – муха. «Так, отстань от мухи и соберись, Румянцева!» – приказала я себе и перевела взгляд на почти чистый лист бумаги. Вот уже двадцать минут я пытаюсь написать свою биографию. На листе одна фраза «Родилась я сто двадцать восемь лет назад в глухой уральской деревне в семье счетовода и сторожа» Шучу я так. Конечно, мне просто двадцать восемь, да и родилась я в посёлке городского типа возле Екатеринбурга. Мама бухгалтер, отец мастер по ремонту холодильников, но на момент моего рождения он действительно работал сторожем. Скучно. Всё в моей жизни серенько и обыкновенно. А я люблю пошутить, посмеяться, разыграть кого-нибудь. Поэтому написать правду мне так трудно.

Дверь бесшумно отворилась, и на мягкий ковёр ступили изящные замшевые туфли, стоимостью в мой годовой заработок. Хозяин сего обувного чуда мягко улыбнулся и произнёс:

– Добрый вечер, Олеся Игоревна.

О, как я люблю такой мужской тембр. Пусть говорит и говорит. Но он явно ждёт отзыва от меня.

–Добрый. Леся. Лучше просто Леся.

– Очень приятно, просто Леся. Я Альберт Арсеньевич. – Он прошёл к столу и сел в большое кресло с высокой спинкой.

Глядя на его часы, золотые запонки и заколку на галстуке мне стало неловко за потёртые джинсы и клетчатую рубашку.

– Леся, я вижу, что эпистолярный жанр вам даётся непросто.

Я чуть не переспросила «Чего?», но быстро сообразила о чём он говорит.

– Да, никогда не любила сочинения.

– Что ж, давайте поговорим.

– Давайте.

Я рассказала о себе всё, что сочла возможным – закончила техникум, работала в аптеке, уволилась, теперь пишу на заказ обзоры лекарственных средств и ищу приличную работу.

– А почему вы откликнулись на наше объявление?

У-у! Инквизитор! Такие вопросы задаёт.

Объявление я нашла в газете, в которой была моя собственная заметка, за которую до сих пор стыдно. Ничем особым это объявление не отличалось, был перечень должностей, даже с указанием оклада, был указан адрес и телефон, подчёркивалось, что трудоустройство официальное. Удивляли сами должности и необязательное образование по специальности. Хотя, какое может быть образование у «носителя информации»? Или у «трезвого собеседника»?

Я позвонила по указанному номеру. Оправдать могу этот поступок отсутствием работы уже второй месяц. Хотелось сделать маникюр и кушать.

– Интересно было посмотреть, кому нужны трезвые собеседники, – не очень вежливо буркнула я.

Но Альберт Арсеньевич не обиделся и даже улыбнулся.

– Что же, любознательность хорошая черта! Я вам позвоню и сообщу решение.

Дверь за мной захлопнулась, я прислушалась, но шагов от двери так и не услышала. А вдруг он стоит и тоже слушает мои шаги? Ага, делать ему больше нечего. Ладно, надо всё хорошо обдумать. Я так и не поняла, что это за учреждение, какую работу мне предлагают в итоге, если возьмут, конечно.

Кофе мне в помощь. Заказав чашку капучино и эклер с сырным кремом в ближайшей кофейне через дорогу, я забралась в самый дальний угол зала. Мягкие диванчики вместо жёстких кресел позволяют расслабиться и сесть, поджав колени, как я люблю. Не будем смущать других посетителей.

Итак, что я имею? Интересное предложение, которое вызывает массу вопросов. Хорошо, что решать не мне. В очередной раз. Это они должны позвонить и сказать, подхожу я им или нет. А потом? Что будет, если подхожу? Да нет. Не может быть. И всё же. Хочу ли я сама принять это предложение? Неожиданно я вспомнила свой сон, который на протяжении последних трёх лет снится мне с завидной регулярностью. Как будто у меня есть свой спа-салон с уклоном в народную медицину. Я неплохо разбираюсь в травах и их применении для красоты и здоровья. И вот открывается дверь, заходит человек в мягких замшевых туфлях…

Вот оно! А я думаю, что мне так туфли Альберта знакомы! Это что, знак?

Звук смс отвлёк от размышлений, и я заглянула в телефон. Что?!!! Откуда? За что? Сообщение было от банка, мне на счёт упала кругленькая сумма. В сопроводительном тексте значилось « Вы приняты. Это аванс».

А я так и не успела ничего решить.

Глава 2.

Василий Чарков собирал бутылки. Можно сказать, это была некая дань его профессии – по диплому Василий значился как эколог, но внешний вид кричал, что это жизненная необходимость. Волосы, не мытые дней десять, растянутый свитер, стоптанные башмаки –всё свидетельствовало о самом низком социальном положении человека. Кто-то считал Васю бомжом. Но это было не так. У него была квартира, двухкомнатная. Жил Василий с мамой. Работал сторожем на продуктовом складе. А сейчас находился в состоянии жёсткого похмелья после двухдневной гулянки. Денег у него не было. Просить у матери он стеснялся, а бутылочка пива стала для него жизненной необходимостью.

Газета лежала на очередной урне прямо сверху, как будто её положили специально. Свежая. Сегодняшняя. Чарков любил читать и к печатным изданиям относился уважительно. Забыв на минуту о жажде, начал просматривать статьи. Перевернув первую страницу, он сел на ближайшую скамейку и окунулся в мир новостей. Давно он не читал прессу!

Объявление Василий заметил минут через двадцать, когда уже закрывал последнюю страницу. Работу он не искал, а объявление находилось в рубрике «Трудоустройство».

Поправил очки и перечитал ещё раз текст – требуются, опыт, оплата. Да! Именно сумма оплаты зацепила глаз. «А я ведь подхожу»– подумал Чарков. Потом решительно смял газету, швырнул в урну со словами «развод для лохов», подхватил пакет с бутылками и пошёл прочь по дорожке. Через минуту он бегом вернулся к урне, огляделся, быстро достал смятую газету, чуть расправил, сунул в пакет и уверенно направился в сторону дома уже не оглядываясь по сторонам в поисках стеклянной валюты.

На следующий день к дому номер семнадцать по улице Ленина Чарков подходил с трепетом. На собеседование его пригласили без расспросов. Назначили время, назвали адрес и сказали взять паспорт. Всё. «Я ничего не теряю» – успокаивал себя Василий. Ему было душно и неудобно в наглаженной матерью рубахе, но он терпел. В начищенных носах единственных приличных ботинок можно было увидеть своё отражение. Это уже он сам постарался. В целом Вася выглядел вполне себе интеллигентным человеком и жутко себя стеснялся.

Показывая паспорт и проходя через рамки несколько раз Вася, наконец –то добрался до нужного кабинета и приготовился ждать. Его пригласили буквально через несколько секунд.

Кабинет производил ошеломляющее впечатление. Даже не верилось, что в таком месте могут ему, Василию, предложить работу. Всё такое светлое, лёгкое и необыкновенный цветок, название которого Вася забыл. Но больше всего потряс белоснежный ковёр с высоким ворсом. Или это был палас? Он никогда не различал их.

– Серьёзно? Белый ковёр в таком проходном месте?

–Не такое уж оно и проходное. Здравствуйте и проходите, присаживайтесь.

Вася смутился. Он даже не заметил, что высказал свои мысли вслух.

–На это и рассчитано, человек становится более открытым, ему трудно сдержать эмоции.

Чарков в изумлении уставился на говорящего – мужчина неопределённого возраста и дорогого оформления улыбался.

–Нет, мысли я не читаю. Но вы же не первый посетитель.

Вася присел на предложенное кресло, протёр очки и вспотевшей ладонью пригладил вихор на макушке.

– Меня зовут Альберт Арсеньевич. Василий, – Альберт Арсеньевич бросил взгляд на лежащий рядом лист бумаги, – Семёнович, да, Василий Семёнович, расскажите о себе. Где учились, работали и прочие интересные моменты. Как у вас дела со здоровьем обстоят?

Вася напрягся. Чего это они здоровьем интересуются?

– Обстоят дела мои хорошо, – неуверенно начал Василий, – не жалуюсь. Вот только зрение слегка подводит. А в остальном – хоть в космос отправляйте.

Собеседник молчал и Васе пришлось продолжить без наводящих вопросов.

За стеной, в гораздо более скромном кабинете, сидел молодой человек и внимательно следил за проходящим собеседованием на экране компьютера. Его интересовало всё – что и как говорит Чарков, как себя чувствует и ведёт. А самое главное – скажет он правду или нет. Кирилл Киреев, именно так звали молодого человека, знал о собеседнике Альберта Арсеньевича всё. Всё, что можно найти в официальных и не очень источниках информации. И сейчас с удовольствием слушал искренний, пусть путаный и сбивчивый, рассказ Чаркова о себе.

– Профессию то я выбирал по душе, – вещал ничего не подозревающий Василий, – всегда мечтал заботиться о чистоте нашей планеты. – От высокопарных слов самому стало не удобно и Вася искоса глянул на слушателя. Тот не улыбался, слушал внимательно и заинтересовано.

– А по факту – занимались одними бумажками! Одну инструкцию напиши, другую выучи, третью разошли адресатам. Тоска! – Вася выплеснул с этой фразой весь запал и сдулся. Ссутулился, протёр очки, пригладил вихор. Похоже, испугался, что позволил себе такие яркие эмоции.

–Не, ну им, наверное, виднее. Как оно правильно. Но я ушёл. Не моё.

«А у Васи то в душе огонь» – думал Кирилл за стенкой, – «Кто же так его придавил? Неужто мать? Ладно, достанем, исправим»

– Расскажите про свою клиническую смерть, – неожиданно выдал Альберт Арсеньевич.

«Болван!» – мысленно заорал Киреев, наблюдая как Чарков плавно падает в обморок.

Альберт виновато смотрел на начальника. Не ожидал он такой реакции на простой вопрос.

– А должен был, – спокойно произнёс Кирилл, – ты же психолог.

– Зато мы выяснили…

– Ни черта мы не выяснили, – перебил Кирилл. – Кроме того, что эта тема для него крайне болезненная.

Их беседа проходила в кабинете наблюдения. Василий лежал на диване и крепко спал. Так, по крайней мере, обещал вызванный доктор, после некоторых манипуляций с Чарковым. Кирилл не спускал глаз с монитора, пытаясь убедиться, что пострадавший от несвоевременного вопроса дышит.

–Алик, у тебя была задача разговорить клиента и прощупать глубину его проблемы. Как с братьями Манн, – немного ехидно, показалось Альберту, добавил Кирилл.

Альберт Арсеньевич покраснел. Ему было стыдно, так он прокололся с этими мальчишками. Побеседовал с одним, пригласил второго. Начал разговор. И только минут через десять понял, что это тот же парнишка. Вот ушлые ребятки. Георг и Герман. Близнецы Манн. Кирилл тогда только посмеялся и утешил тем, что сам бы никогда не догадался о подмене.

Отбор в команду шёл вторую неделю. Два месяца предварительной работы позволили вычленить основную группу кандидатов. Теперь они проходили собеседование с психологом под наблюдением руководителя проекта. Кирилл мог собой гордиться – из десяти претендентов – семь попали прямо в цель. Столько и планировал взять в работу.

Одна дама вызывала небольшие сомнения, всё-таки пятьдесят шесть лет, а физические нагрузки предстоят достаточно серьёзные. Зато по остальным показателям дамочка подходила идеально.

–Что в целом думаешь о Чаркове? – продолжил Кирилл.

– Спившийся интеллигент. С устоявшимися морально-нравственными принципами. Уровень образования – глубокий. Психологически задавлен и легко подчиняется даже малейшему воздействию.

–Мать?

–Думаю, да. Других серьёзных привязанностей не обнаружил.

Альберт сел на своего любимого конька. Что-что, а составлять психологический портрет собеседника он умел идеально. А уж тут была и предварительная работа с биографией, так что Алик вполне уверенно мог сказать, что знает Васю как самого себя.

Психолог был реально «человеком без возраста». Каждый видел в нём отражения себя и своих желаний. Юная девушка – симпатичного парня, оказывающего ей знаки внимания. Дама в годах – галантного мужчину средних лет. Молодые парни в Алике признавали знакомого из клуба, а солидные дядечки легко соглашались, что встречались с Альбертом Арсеньевичем на научных конференциях. При этом внешность Альберта не менялась – всегда стильная стрижка, хорошо сидящий костюм или джинсы и джемпер, дорогой аромат, неизменная улыбка и замшевые баснословно дорогие туфли. А вот тембр голоса, манера речи, слова – всё менялось от ситуации.

Вот такая особенность была у человека, за это Кирилл и ценил своего сотрудника.

– Значит, говоришь, Вася наш клиент, – задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику кресла Кирилл, – однако, я и не сомневался, – бодро закончил он, – давай подведём итог.

Мужчины одновременно склонились к экрану, на котором отображался весь список кандидатов.

Два месяца назад Кирилл приступил к поиску кандидатов для выполнения задания. Поначалу он не имел представления, кто будут эти люди. Но один, случайно подслушанный разговор, серьёзно скорректировал его планы.

Он ждал своей очереди в институтском буфете. Сзади стояли две барышни и щебетали о своём о девичьем. Кирилл специально не прислушивался. Но тут два слова вывели его из задумчивости. Он чуть повернул голову к говорящей:

– Да, доктор так и сказал. Кратковременная клиническая смерть что-то там активизировала в его мозгу. Чуть дольше и пошёл бы обратный процесс. А тут вишь как, из дебилов в гении. А я на фоне братца уже не котируюсь. Впору хоть…

Кирилл не стал дослушивать страдания, вытащил смартфон и загуглил «клиническая смерть».

Батя-интернет дал не слишком много информации, да и была она весьма разрозненной и противоречивой. Кирилл стал искать знакомых специалистов. Потом специалистов знакомых знакомым. И даже зарегистрировался на каком-то медицинском форуме. Сбежал оттуда через три дня, чтобы сохранить остатки психического здоровья. Методом невероятных раскопок, он выяснил, таки да, клиническая смерть влияет на структуру мозга и на какие-то скрытые зоны особенно. Но вот как именно, никто не брался ответить однозначно. Но Кирилл для себя уже всё решил. Будем искать переживших клиническую смерть.

И вот список из двадцати семи человек, добытый не совсем, да что там, совсем не законным образом, у него в руках. Согласятся ли они на его предложение? Захотят ли потрать полгода своей жизни на его идеи? У всех же дом, работа.

Стоп. Не у всех! Вот на этом мы и сыграем, решил Киреев. И список сократился до десяти кандидатов. Помощники собрали всю возможную информацию о претендентах и акцентировали несколько общих моментов – все были относительно здоровы и не имели привязанности в виде семьи-детей, а самое важное, все нуждались в работе. На этом Кирилл и сыграл.

Он разместил в нескольких газетах объявление о приёме на работу. Кирилл лично проследил, чтобы газеты попали в руки и на глаза каждому избранному. Кому-то пришлось подкидывать объявление несколько раз. Чтобы избавиться от любопытствующих, наверняка найдутся и такие, был придуман ещё один пункт отбора – вахта института. Людей из списка охрана отправляла в кабинет к психологу, остальных – на собеседование к другому работодателю.

Список. Кирилл перечитывал его снизу-вверх и сверху вниз. Он перекатывал имена участников во рту, как карамельки. Он произносил их вслух. Столько работы проделано. Не впустую ли? Прав ли он окажется?

– Однако.

– Стоп, – сказал Альберт, показывая рукой на монитор наблюдения.

Кирилл повернул голову и увидел, Василий открыл глаза, смотрит в одну точку.

–Я пошёл.

– Не пуха, шеф! –услышал Киреев, закрывая за собой двери.

–Здравствуйте, Василий. Меня зовут Кирилл. Не пугайтесь, с вами всё хорошо. Я сейчас всё объясню.

Чарков чуть прищурив глаза смотрел на молодого человека, сидящего перед ним в бежевом кожаном кресле. Кресло подвинули так, чтобы при разговоре видеть лицо Василия и ему не пришлось крутить головой. Сам молодой человек выглядел очень эффектно. Высокий, насколько можно было судить, худощавый. Тёмные волосы стильно и коротко подстрижены, вот только чёлка слегка длинновата. Взгляд Василия задержался на глазах Киреева – правый ярко зелёный, левый – тёмно-серый. Интересно. Его не портит этот дефект. Голос у него немного низкий и в нём чувствуется улыбка, хотя парень на вид очень серьёзен. Чарков прислушался к тому, что говорит его визави. Что-то про возможности и его предназначение. Странно, почему-то не все слова доходят до его сознания, видимо, результат обморока. Вот ведь. Как девочка. Ну, знают они про тот случай и что? Зря он опять вспомнил – холодный ветерок обдал лицо, Вася не стал ждать, подвинулся сам и посмотрел на молодого человека, как-там его, Кирилл, вроде:

–Кирилл, не знаю вашего отчества, я не всё улавливаю, что вы сейчас говорите, извините. Я должен спросить, – Чарков замялся, огляделся вокруг, да, бежать некуда. Вдохнул поглубже и зажмурил глаза:

– Вы это видите? – левой рукой ткнул на часть дивана справа от него. Кирилл посмотрел на это место. Долгих три секунды он пытался понять, что именно он должен увидеть, а потом…

Мелкие ледяные иголки впились в позвоночник. Холодный шар образовался в затылке. Он видел. Мягкое сидение кожаного дивана было слегка вдавлено, будто на нём кто-то сидел рядом с Васей, когда Вася подвинулся, «это» подвинулось тоже.

– Видите? – переспросил Чарков, – Каждый раз, когда вспоминаю про тут случай, – Чарков замолк, продышался, – «это» появляется рядом – Чувствовалось, слова даются с трудом, – Если стою – ощущаю холод справа, если сижу – то вот так, – он показал на вдавленную часть дивана.

Киреев молчал. Василия же что-то заинтересовало на стене, он замер, уставившись в одну точку. Кирилл понимал, что Васе вспоминать тот случай неприятно.

Произошло это несколько лет назад. Вася купил маме к восьмому марта бутылку вина и шоколадку. Он редко делал матери подарки, поэтому домой шёл гордый и счастливый. Мать же из-за бутылки вина устроила скандал, в результате которого Вася ушёл из дома со злосчастным вином и в одиночку выпил его сидя на детской площадке. Очнулся он в больнице через неделю. За это время он дважды перенёс клиническую смерть, и врачи с трудом вернули его к жизни. Приходившая мать орала, что это её он хотел отравить. Вася говорить не мог, по его щекам текли слёзы, но мать ничего не замечала. Кое-как врачи её разубедили в этом. Помог чек из магазина, где Вася приобрёл напиток. Там нашли целую партию этой отравы. Отношения с мамой почти наладились, но Вася стал замечать за собой странности.

– Вы живёте с мамой?

– Вы меня возьмёте?

Вопросы прозвучали одновременно.

–Да, а что? – робко поинтересовался Вася

– Если вам придётся уехать в длительную командировку, проблем не возникнет?

Василий искренне задумался. Что скажет мать? Что он опять её бросает? Сердце сжалось и гулко ухнуло где-то в горле.

–Нет, – как можно увереннее произнёс он.

– Альберт Арсеньевич, – в никуда сказал Кирилл, – оформляйте сотрудника.

Пожал руку Васе, сказал: «До завтра», и вышел из кабинета.

Глава 3.

Герман забежал в кафе и стряхнул с шапочки небольшой сугробик. Откуда у них в городе в начале ноября такой снег? Конечно, завтра всё растает, но сегодня передвигаться по улицам невозможно. Он нашёл глазами красную футболку брата и подошёл к столику. Гешка, конечно же, болтал по телефону. Бармен в белоснежной футболке и длинном коричневом фартуке тут же поднёс бело – золотую фарфоровую чашку с горячим шоколадом, спасибо братцу, позаботился. Герман любил эту кофейню, в том числе и за красивую посуду. Это Гешке всё равно из чего пить его любимый чёрный с чабрецом чай. Зато эклеры в «Сливки и К*» они любят одинаковые и заказывают их в огромном количестве со всеми возможными начинками. Вот и сейчас Герман опустошал тарелочку с пирожными под суровым взглядом братца. Быстро закончив разговор, Геша схватил последний эклер с тарелки.

– Маша? Аня? Лада? – кивнул на телефон головой Герман

–Юстина. – дожёвывая десерт произнёс братец.

Гера расхохотался. Да уж, Гешка за двоих старается.

–Ну что, пора? Ты не передумал? – Герман опять стал серьёзен. – Мутно немного это всё.

–Да брось ты, такие бабки платят! Не в киллеры же зовут, – Геша весело заржал над своей шуткой.

Герман и Георг Манн, девятнадцатилетние близнецы, были очень похожи. И если хотели, отличить их не мог даже отец. Лишь мама различала по каким-то только ей видимым признакам. В повседневной жизни их порой и за братьев не сразу признавали.

Шебутной Гешка вечно в красной футболке или ярко-красной куртке, добродушный балабол, способный своей улыбкой растопить сердце самой суровой кассирше. И серьёзный, собранный, старший брат Герман. Порой хотелось сказать– Герман Артурович. В стиле одежды Герман не поддерживал брата, предпочитая приглушённые синие и зелёные тона. Конечно, у него тоже была сногсшибательная улыбка, но появлялась на его губах она гораздо реже.

Парни вышли на улицу. До места встречи было рукой подать, поэтому, накинув капюшоны, братья резво побежали к нужному адресу. Снег скользил под ногами, ветер гулял под просторной курткой, норовя сорвать с головы капюшон. Перебежать дорогу и во двор. Всего-то. У самой кромки тротуара, перед пешеходным переходом, Герман схватил Гешку за рукав.

– Что? –крикнул брат, обернувшись. Машин не было и Гешка хотел быстро перебежать дорогу. Герман держал его за руку и сам не знал, чего ждёт. Казалось, время замерло. Но брат нетерпеливо выдернул рукав и со словами: «Идём уже», шагнул на дорогу.

Откуда она взялась он не понял. Геша увидел, как с той стороны дороги отпрыгнул мужик с портфелем и шлёпнулся задом в снег. Потом он перевёл взгляд на центр проезжей части и застыл, глядя на вращающееся с бешеной скоростью нечто белого цвета. Если бы не брат…

Из оцепенения его вывел рёв гудков. Машина, это был белый ниссан, прекратила свои фуэте на снегу и приткнулась носом в бордюр. Геша почувствовал, что снова может дышать и повернулся к Герману. За спиной брата не было, Геша похолодел. Но тут он услышал его голос и увидел, что Гера помогает водителю выбраться. «Никто не пострадал. Никто не пострадал. Никто не пострадал.» Как мантру повторял в голове Гешка, только чтобы не представлять чуть не случившийся ужас.

В кабинет, где собралась вся компания, они зашли последними.

–Здрасьте, – сказали братья хором и прошли на два свободных кресла.

Все сидели вокруг большого круглого стола. Удобные мягкие кресла, очень пушистый бежевый ковёр, огромное окно в обрамлении элегантных портьер. Весь интерьер говорил о том, что здесь проходят важные и дорогостоящие переговоры.

Кирилл щёлкнул пультом и красивая мелодия, звучавшая в кабинете, исчезла.

– Вот и все в сборе. Меня вы знаете. Чуть позже вы познакомитесь друг с другом. В общих чертах, вы представляете, чем мы будет заниматься. Я расскажу о схеме нашей работы, о графике, о требованиях. Вы прошли очень жёсткий отбор. Не буду скрывать, вы нам подходите. Поэтому не хотелось бы, чтобы из-за каких-то недоразумений, нам пришлось расстаться с кем-то из вас.

Кирилл обвёл сидящих внимательным взглядом. Все, кроме Константина, смотрели прямо на него. Костя же заинтересовался чем-то на столе, по крайней мере, его взгляд упирался в стол.

– Нам предстоит серьёзная научная экспедиция. Поэтому физическая подготовка

будет занимать значительную часть времени. Помимо этого, у каждого из вас будут свои индивидуальные задания. Обсуждать их друг с другом вы не имеете права. Заняты вы будете по двенадцать часов ежедневно, кроме воскресения.

За столом кто-то охнул. Киреев не повёл бровью и продолжил.

–Каждый получит пакет документов, который обязан будет изучить и исполнить все рекомендации. Опять же, обсуждению друг с другом это не подлежит.

Братья Манн переглянулись и хмыкнули. Кирилл чуть улыбнулся:

–Вас это не касается, – и уточнил, – по отношению друг к другу. Всем даётся три дня для прохождения медицинского осмотра. Вопросы.

Герман задумался. Вопросов кружилось в голове множество. Но он не спешил их задавать. Осмотрелся, странная команда, конечно. На них что ли будут ставить эксперимент, судя по контингенту. Ухмыльнулся. Вот бабуля, лет шестьдесят, толстуха, что она может делать-то? Или девица, мышь серая, немногим старше его. Ну ладно, не мышь. Глаза красивые. Но какая-то напуганная, что ли. Самоуверенный качок. Герман знал таких. Считают, что сила –главная составляющая человека, а любая умственная деятельность -удел слабых.

Вопросов так никто и не задал. Кирилл улыбнулся:

–Раз всё понятно, давайте знакомиться. Начнём с дам. – и он одарил шикарной улыбкой ту, что Герман посчитал бабушкой.

– Тамара Михайловна Пышкина, – кокетливо сказала она, – актриса.

– Леся. – чуть слышно произнесла девица, потом прокашлялась и, глядя прямо на Кирилла, добавила – Олеся, – сделав ударение на о. За что заслужила добродушную ухмылку Киреева.

Качок оказался Романом. Прежде чем назвать имя, он встал из-за стола, чуть наклонил голову, обвёл всех взглядом, при этом сжимая и разжимая кулаки, всё вместе вызывало ощущение скрытой агрессии. Неуютно стало всем. Кроме Кирилла. Он с лёгкой улыбкой, но очень внимательно наблюдал за качком. Так энтомолог смотрит на изучаемую букашку.

– Рома я. – вдруг щедро улыбнулся качок. И уселся обратно в кресло.

Лёгкий ветерок прошёлся по кабинету. Показалось, что лучики солнца пробились сквозь снежную завесу.

– Георг и Герман Манн, – представил себя и брата Геша. Рома хмыкнул, но ничего не сказал.

Справа от Германа сидел угрюмый мужчина. Коротко стриженный брюнет с трёхдневной щетиной.

– Авдеев. Константин, – отрывисто сказал он и повернул голову к худому, нескладному мужику справа от него, как бы передавая эстафету.

–Василий Чарков, – быстро произнёс мужик. – Эколог, – зачем-то добавил он и смутился под направленными на него взглядами.

– Ну, вот и познакомились, – Кирилл встал из-за стола.

В этот момент открылась дверь, и симпатичная девушка вкатила тележку, на которой было всё сервировано к чаю. Переставив чайник, тарелочки с канапе и маленькими печенюшками, блюдце с изящно нарезанным лимоном и вазочку с шоколадными конфетами на стол, расставив чашки тонюсенького фарфора перед гостями, девушка также безмолвно покинула кабинет.

– Угощайтесь. Пейте чай. Общайтесь. Я сейчас вернусь.

Киреев быстро вышел из кабинета. Снова заиграла тихая приятная музыка. Когда успел включить? А за столом повисла гнетущая тишина. Никто не притрагивался к чашкам и печенькам.

Герман оглядел комнату. Ничего напоминающего камеры или зеркала для наблюдения он не заметил и расслабился.

–Ну что, давайте уже знакомиться, -весело сказал Гешка и притянул к себе тарелку с бутербродами.

–Вроде познакомились – буркнул Константин.

Рома молча развернул шоколадную конфету и положив её целиком в рот сказал: «Угу», чем заслужил неодобрительный взгляд Тамары Михайловны.

Герман выдернул из-под рук брата тарелку с изрядно поредевшими бутербродами и сказал:

– Что думаете обо всём этом, товарищи взрослые? – и посмотрел при этом на мышку-Лесю.

Она тихонько прихлёбывала чай, а поймав взгляд Геры, пожала плечами.

– Не ки-пи-шу-йте, дет-ки, – по слогам неожиданно произнёс Роман, – с нами не пропадёте! И ты, кыся, не трусь.

Леся даже не сразу поняла, что это обращаются к ней. Тамара Михайловна осуждающе фыркнула.

– Кыся? – Леся вдруг рассмеялась.

Смеялась она так задорно, что у всех поневоле начали растягиваться губы в улыбке. Даже Тамара Михайловна и Костя, что казалось невероятным, улыбались. Лёд треснул. Вокруг рассыпались искорки приязни и удовольствия от общения. Близнецы хохотали в голос, Герман не сводил с Леси глаз и вдруг заметил, что у неё волосы вовсе не серые, а серебристые и глаза цвета расплавленного олова. Да и не тощая она, хорошая спортивная фигура. Просто ворот клетчатой рубах был великоват.

Герман споткнулся о свои мысли и задал резонный вопрос, чего это он? Посмотрел на Гешку, тот уже непринуждённо болтал с Романом. Костя что-то обсуждал с Василием, а Тамара Михайловна и Леся обсуждали бутерброды и что-то ещё кулинарное.

А Герман ощущал, как в районе желудка растекался тёплый солнечный мёд. Состояние было не привычное, но приятное.

Глава 4.

По телевизору опять показывали какую-то ерунду. Тамара Михайловна щёлкала кнопками пульта и вздыхала, что культурному человеку посмотреть нечего. Она прикрыла глаза и погрузилась в приятные и привычные воспоминания о временах, когда красавицу Тому Пышкину, студентку театрального института приглашали сниматься в кино именитые режиссёры. А потом приглашали на передачу «А ну-ка, девушки» заменить какую-то участницу. И не важно, что приглашали всего три раза, а взяли и того один. И была это короткометражка выпускника ВГИКа. И именитым он стал спустя много лет. Да и в передачу в итоге не взяли, правда по приятной причине – сочли слишком привлекательной. Это всё детали. А в целом воспоминания были приятные и Тамара Михайловна могла часами предаваться им, попутно ругая современных «артистов – бездарей». Сама же актриса после окончания института была отправлена по распределению в саратовский театр, где и прослужила до пенсии, ни разу не сыграв главную роль. «Интриги. Интриги. Интриги.» – говаривала Томочка Пышкина и закатывала глазки.

В комнату вошла Галя – горничная. Тамаре нравилось так думать, говорить и представлять редким гостям. По факту Галина была сотрудницей клининговой компании и дважды в неделю приходила делать уборку. Никто другой выдержать Тамару Михайловну не мог.

– Я закончила, Тамара Михайловна. Во вторник как обычно.

–Голубушка, а окошечки почему не помыла?

– Окошечки, -спокойно сказала Галя, глядя на снежное буйство на улице, – я две недели назад помыла, обработала и закрыла на зиму.

Тамара поджала губы, встала, привычным движением достала из ящика влажную салфетку и отправилась в «круиз-контроль», как, смеясь, называла это действо Галя. Через пятнадцать минут осмотр был закончен.

– Голубушка, сходите ещё за продуктами. Вот список.

Галя глянула, ужаснулась, как может один человек столько съедать? Хотя, может, у неё мероприятие, но она, Галя, столько точно не дотащит. Вот стоило дважды пойти у старухи на поводу и «сбегать за хлебушком, а то у меня давление» и это уже принято за норму.

Девушка взяла список, вытащила телефон, набрала номер службы доставки, сказала адрес и скинула список.