Текст книги "Чертова ведьма"
Автор книги: Лора Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
В морг спускаемся быстро. Я велю патологоанатому достать тело, подготовить рабочее место, после чего в помещение заходит вся делегация некромантов во главе с Ароном.
– Совсем юная. – Гедель осматривает девушку. – Жаль, очень жаль. Надеюсь, – касается ее головы, – твоя смерть будет ненапрасной.
А его коллеги тем временем раскладывают на столе какие-то склянки с непонятными жидкостями, достают из саквояжа шприцы. Выглядит это все, с одной стороны, привычно, с другой – жутковато. Некромантия в целом наука весьма специфическая. Раньше некромантов вообще называли могильщиками или мертвячниками, но, к счастью, власти проявили должное уважение к их дару и теперь некромантия преподается даже в школах, чисто для расширения кругозора детей, а для детей некромантов на базе школ созданы полноценные лаборатории, где ученики оживляют хомяков с лягушками.
Ну-с, посмотрим на великого и ужасного Геделя в действии.
Некромант берет несколько склянок, вбирает их содержимое шприцем, затем произносит заклинание и вкалывает этот светящийся коктейль убитой в мозг. Дальше подключается команда Арона, они кладут руки на тело девушки перекрестом, после чего следует череда заклинаний. И вот ведь – несчастная открывает глаза, начинает хаотично осматриваться, пытается подняться, но не выходит. Тело ее не слушается.
– Тише, тише, – пытается успокоить ее Гедель, – прости, милая, что потревожили. Прости.
– Что? Где я? – произносит та сиплым голосом. – Мне нужно домой.
– Детка, посмотри на меня, – некромант помогает ей повернуть голову, – ты помнишь, что с тобой случилось, когда ты возвращалась домой через Болотный лес?
– Я… я… – затихает на пару минут, видимо, вспоминает. – Я очень торопилась. Вдруг услышала шаги, начала осматриваться, но никого не увидела, а через мгновение оказалась у Зеленого моста.
– Тебя туда перенесли силой магии?
– Наверное. Не знаю. А потом ощутила за спиной его. От него так странно пахло…
– Чем, девочка? – Арон заметил, как она все чаще моргает, сила заклинания слабеет. – Чем пахло? Говори.
– Цветами. Настоящими, живыми цветами. Дальше наступила темнота. Я умерла, да? – и глаза ее дрогнули, наверное, она хотела заплакать, только слез уже нет.
– Да, дитя.
– Передайте маме с отцом, что я люблю их. И всегда буду…
– Хорошо. Спасибо, Севина, за помощь. Спи спокойно.
И девушка закрыла глаза.
– Н-да, – Арон отошел от стола. – Ну, запах цветов не новость. Ее ведь и нашли с цветком за ухом. Странно, что он даже жертве не показал своего лица.
– Но кое-что мы все-таки узнали. – Я подхожу ближе, смотрю, как некроманты собирают инвентарь. – Перемещение. Значит, убил он ее вовсе не там, где встретил. А что еще важнее, он владеет силой магии. Носителями магии у нас являются варлоки, некроманты и феи. И коль он был настолько острожен, то либо в курсе ваших методов, либо просто совпадение. Но в случае с душителем в совпадения я не верю.
– А я не верю, что он может быть феей. Феи от природы лишены агрессии, они проповедуют жизнь, а не смерть. Вот варлок или некромант – версии вполне рабочие. Что до запаха цветов, то это либо желание пустить по ложному следу, либо его своеобразный автограф. Но тут уж вы сами разбирайтесь.
– Спасибо, Арон.
– Особо не за что. Я надеялся на большее. Как сын?
– Растет.
– Как жена?
– Все еще в бегах.
– Ясно. Ну, удачи. Если что, знаешь, где меня искать. Господа, – кивает своим, – мы закончили.
Как только выпроваживаю некромантскую шатию, сразу созываю оперов и следователей. Новые данные помогут хотя бы сузить круг возможных подозреваемых. Но тут случается очередное чудо: к нам присоединяется Бельмонт Лосинский, наш лучший химик-криминалист, а по сути фей. И присоединяется не просто так.
– Господа, – поправляет он закрученный ус, – у меня есть для вас весьма интересные новости. Я подверг найденный у жертвы цветок нескольким стадиям распада. И обнаружил частицы, – поправляет второй ус, – внимание: не из нашего мира!
Тем временем в мире людей…
Мария Федоровна уже было собралась закрыть мастерскую, ибо сидеть допоздна смысла не было никакого. Заказов, как и попросил скользкий тип а-ля бывший муж, принимать не стала, а два готовых торта забрали еще утром.
Но едва женщина достала ключи, как ее окликнули.
– Добрый день, – прозвучал знакомый голос.
– Ой, – вздрогнула она от неожиданности, – что ж вы так пугаете.
– Прошу прощения, Мария Федоровна, не хотел. А Карина здесь?
– Нет, Артем. Карины сегодня не было.
– Просто мы договаривались встретиться, но дозвониться ей я не смог. – Взгляд мужчины был напряженный, хотя говорить он старался спокойным голосом. – Может, вы в курсе, где она? Не случилось ли чего?
– Так она к мужу решила вернуться.
От услышанного Артем аж дернулся:
– То есть как к мужу? Она вам сама сказала?
– Нет, это мне как раз муж сказал. Приходил сегодня. Они вроде как помирились и собираются уехать на некоторое время.
– Ничего не понимаю.
– Я сама ничего толком не поняла. Но она завтра должна приехать. В котором часу – не знаю, конечно, но должна.
– Благодарю. Хорошего дня, Мария Федоровна.
– И тебе, – кивнула она с неким сочувствием во взгляде.
После такой новости Артем вернулся в машину, глянул на букет темно-красных астр, и лицо его исказила гримаса злости.
Муж? Какой к черту муж? Благоверный Карины давно как вне зоны доступа, свинтил на север, нашел сожительницу и живет, в ус не дует. С чего бы ему вдруг возвращаться? Кто же тогда приходил? И почему представился именно мужем? Что-то тут нечисто. Но это хорошо, если она сама завтра приедет.
И вставил ключ в замок зажигания. Через полчаса был уже дома.
Артем быстро снял пальто, прошел в кабинет, где немедля сел за стол и включил ноутбук. Скоро на экране появилась заставка – рыжая девушка, стоящая на автобусной остановке.
– Куда же ты делась? – коснулся пальцем экрана. – Куда, Карина?
После чего открыл папку с фотографиями. Вот она с дочкой в кофейне, вот ведет ее в детский сад, а вот сидит в автобусе у окна. Карина любит смотреть в окно, тогда как остальные днюют и ночуют в телефонах. И на душе стало чуть легче. Глядя на нее, всегда становится легче. Совершенно неожиданно девчонка превратилась в лекарство. Трудолюбивая, неунывающая, любящая свою дочь. Ну, не могла она снова впустить в свою жизнь бывшего мужа, просто не могла. Не стала бы. Карина девушка умная, честолюбивая.
Хотелось верить, что завтра она все-таки приедет в мастерскую. Дома-то ее нет. Соседка только развела руками, когда Артем приехал узнать, все ли в порядке. Карина вдруг перестала отвечать на звонки и эсэмэс, чего прежде не случалось. Даже если она не хотела встречаться, тем не менее всегда так или иначе откликалась. А в силу ее рода деятельности могло произойти все, что угодно. Потому и не верится совершенно в версию с бывшим мужем.
Кейна (Карина)
– И вы так живете? – Впору хвататься за голову.
Этот огромный дом наполовину пуст, а наполовину откровенно загажен. Пыль, паутина, грибок и адский бардак, в спальне Отиса курице клюнуть негде, в кухне и того хуже. Вот правда: черт ногу сломит.
– Да, а что? – Отис подводит нас к двери, ведущей в подвал. – А туда ходить нельзя.
– Почему? – смотрю, как он усиленно соображает.
– Там демоны живут. Варятся в большом котле. И всех любопытных в этот котел затаскивают.
– Угу. – В принципе, догадываюсь, о каком котле идет речь. Понятное дело, сюда малолетнему ребенку и правда лучше не соваться, тем более одному, а как я успела узнать, Отис практически все время один. Бедный ребенок.
– Спасибо тебе за экскурсию, – и хотела было погладить его по голове, как он вдруг отпрыгнул в сторону, уши прижал.
– Не трогайте мои рога! – тотчас ощетинился. – И уши не трогайте!
– С чего ты решил, что я хотела трогать твои рога и уши?
– Потому что все только и лезут их потрогать.
– Нет, Отис, я их трогать не собиралась, – прижимаю к себе Настю.
– А чего собирались?
– Ну, поблагодарить за экскурсию вот так, – и глажу по голове дочь.
– Не надо меня гладить, не маленький.
– Ладно, – пожимаю плечами, – как знаешь. Но все равно спасибо. Кстати, раз ты большой, может, поможешь нам?
– В чем? – сразу расслабляется он.
– Пора готовить обед, а, честно говоря, готовить его негде. Надо бы убраться. Как на это смотришь?
– Убо-о-о-орка…
– Угу. И если ты нам поможешь, у меня останется время на приготовление кексов.
– Шоколадных?
– Ну, можно и шоколадных.
– Что делать надо? – мгновенно выпрямляется чертенок, а хвостик забавно встает торчком.
– Идемте, – беру его и Настю за руки. – Предстоит столько всего, что мне уже хочется пообломать кое-что кое-кому.
– Хотите пообломать рога моему отцу? – прыскает Отис от смеха.
– Мм… – Какой догадливый, ты посмотри. Только бы не проболтался своему отвратительному родителю. – Не совсем. Ладно, не будем о плохом, будем об ужасном, – и мы втроем заходим в кухню. Нет, ну не могу я на такое смотреть, это ж какой свиньей надо быть, чтобы довести свой «лучший дом в округе» до такого состояния.
Но ничего не поделаешь, придется потрудиться. Быстренько раздаю детворе указания, чтобы потихоньку освобождали все рабочие поверхности. Сама же «велю» посуде мыться, параллельно выметаю полы; господи, даже дохлую мышь выуживаю из-под стола. Вот ее бы и подать Адам Гаспарычу на ужин. Хотя обойдется. Больно жирно целую мышь, кое-чего другого бы ему на лопате. Вместо того, чтобы нормальных людей кошмарить и похищать, лучше бы нанял кого дом в порядок привести. Тут же антисанитария. Бедный, бедный Отис… Неудивительно, что он такой дикий и дерзкий. Ни матери, ни нормального отца рядом, ни должных условий. А питание! Ребенок целыми днями на печенье, хлопьях и фастфуде, который привозит его доблестный панаша. Фу! Тридцать раз фу!
Почти три часа ушло на разбор завалов. И когда Отис с Настей очередной раз вернулись за порцией вещей, то не поверили своим глазам. Кухня стала похожа на кухню, а не на свалку.
– Ого! – Отис забрался на стул, хотел было на стол, но я его шугнула, нечего топтаться по столу. – Круто!
А Настя тем временем села на диванчик, который так удачно обнаружился под горой хлама.
– Отис, а можно я возьму твой планшет?
– Нет! Он мой! – скрестил тот руки на груди.
– Мам, – перевела Настя на меня обиженный взгляд, – он жадный какой-то. Давай вернемся домой.
– Я не жадный! – В мгновение ока спрыгнул со стула и куда-то убежал, а вернулся спустя минуту с планшетом в руках: – Просто там нет девчачьих игр. На, – и сунул гаджет дочке.
– А зачем вам вообще планшет? – лезу в холодильник. Угу, а комиссар Рекс неплохо так подготовился, накупил всякого разного. – Давайте лучше готовить обед. Ты что любишь, Отис?
Вдруг он замялся, даже растерялся. И все-таки поубиваю я этого черта старшего! Вот как есть поубиваю! Довел дитя!
– Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
Минут через пять наступила тишина, сопровождаемая звуками скворчащего мяса на сковороде, бурлящего супа в кастрюле и пиликающего планшета. Настя с Отисом вместе устроились на диване и самозабвенно играли в игры, правда, дочка нет-нет, да отмахивалась от назойливого хвоста чертенка, ибо тот так и норовил забраться ей за шиворот, полагаю, ненамеренно. Такое ощущение, будто эти хвосты у них своей собственной жизнью живут. Ну, а я занималась тем, что умею лучше всего: готовкой. На первое запланировала куриный суп, на второе бефстроганов с картофельным пюре, а на десерт кексы.
Скоро дети забросили игры и начали активно мешаться у меня под ногами. Пришлось усадить каждого с персональным заданием – обоим выдала по куску теста и горке изюма, чтобы лепили свои пирожки.
– А я умею пельмени лепить! – Настя с гордым видом раскатала кусочек теста, вырезала из него стопкой кружочек, затем положила в серединку изюм и скрепила краешки теста. – А ты нет, – посмотрела на грубоватые комки чертенка.
– Я и не должен уметь. – Отис с досадой слепил один большой ком. – Я черт!
– Разве черти не готовят? – посмотрела я на него: во дает, уже весь в муке.
– Черти только едят. Готовить должны другие.
– Хм… а если бы твой папа занемог? Ты разве не приготовил бы ему поесть?
– Он никогда не занемогает. А то, что я ему давал, он не ел. Брал и выбрасывал.
Идиот! Это все, что хочется сказать про великовозрастного Гаспаровича, желательно в лицо.
– А вот если бы ты научился что-нибудь особенное готовить, думаю, твой отец съел бы и еще добавки попросил.
– Например?
– Например, кексы. Хочешь, я тебя научу?
– Да! – и чуть со стула не свалился, вовремя уцепился за спинку хвостом.
С каким же воодушевлением он раскладывал тесто по формочкам – старинным чугунным, которые мы откопали в недрах кухонного шкафа. А в какой-то момент я заметила, что хвост Отиса крепко держится за пояс моего фартука. Все-таки удивительные они создания. Мама мне раньше рассказывала, что чертята очень ласковые, пока маленькие, и хвосты у них как своего рода связь с теми, к кому они привязаны.
Еще через полтора часа все было готово. А главное, все были сыты. Настя с Отисом ели наперегонки и смолотили все, что я им положила, как и потом первую партию кексов. После такого плотного обеда Отис потянул нас на улицу.
И все бы ничего, но я с тревогой ждала возвращения товарища похитителя. Он не имеет права держать меня с ребенком здесь взаперти.
– А вон там мои качели, – схватил меня за руку чертенок и потащил за собой. И до чего же он сильный, с ума сойти! Как взрослый!
Отис подвел нас к широченному раскидистому дубу.
– Ничего себе! – Я аж рот открыла от удивления.
Вот он какой, смежный мир. С одной стороны от нас мерцал вечерними огнями город Ксантипп, который мне и рассмотреть-то толком не удалось через затонированные стекла патрульной машины. С другой – пестрели багрово-рыжие леса, холмы простирались на сотни метров, некоторые цвели красными цветами, другие зеленели, будто на дворе разгар лета. Слабый ветер нес ароматы трав, ерошил листву дуба, отчего пожелтевшие листья то и дело срывались с веток и неслись вниз по склону. Но что еще удивительнее, в небе нет-нет да пролетали ведьмы на метлах. Вот это да! Наверное, если бы мой отец был истинным варлоком, я бы сейчас так же рассекала на какой-нибудь крутой метле. Но увы, мне это не грозит.
Я повернулась к дому. Что ж, он действительно смотрится величественно, добротно, однако команда уборщиков вместе с отделочниками ему прямо-таки необходима. Как сказал Отис, переехали они сюда всего-то три месяца назад, за это время вполне можно было и порядок навести, и устранить этот мерзкий грибок в ванных комнатах. Зарос грязью господин комиссар южного округа, конкретно зарос. И неужели он серьезно думает, что я буду сидеть в его хоромах подобно рабыне Изауре? Не на ту напал!
Адам
Еду домой что-то без особого воодушевления. Хотя откуда бы ему взяться? Там меня ждет разъяренная ведьма. Как хорошо, что она все-таки полукровка. С ведьмами вообще лучше не связываться. Если они в гневе, то усмирить их крайне сложно. Но хочется верить, что Кейна женщина здравомыслящая, человечная и будет держать себя в руках. Тем более я везу ее вещи… тем более в доме дети.
Но разговор предстоит все равно тяжелый, оттого и чувство преследует скверное. Ведь я готов пойти ей на уступки, готов отпустить на некоторое время, чтобы решила все срочные дела – правда, при одном условии, которое ей однозначно не понравится. Но и я рисковать не могу.
При подъезде к мосту смотрю на дом, что высится вдалеке. Ну, хорошо хоть стоит, а не полыхает адским пламенем.
Вообще день сегодня выдался нелегкий, к вечеру я вызвал родителей покойной Севины, чтобы передать им последние слова дочери. Увы, за столько лет службы так и не научился воспринимать чужую беду с должным цинизмом, до сих пор становится тошно на душе, когда вижу убитых горем родственников. Они потеряли ребенка, единственного. А мы по сей день не можем сдвинуться с места в поисках.
В этот момент останавливаюсь у въезда в гараж.
Вдруг вижу Отиса, он с выпученными глазами выбегает из дверей и мчится ко мне. У меня, честное слово, при виде него сердце опускается в пятки.
– В чем дело?! – выскакиваю из машины. – Что-то случилось?! – осматриваю его, но вроде все в порядке.
– Они ведь не уйдут?! – вцепляется он мне в руку. – Не уйдут же, правда?! Они должны остаться! У нас много места! Всем хватит! – и чуть ли не скачет на одном месте.
– Демоны всесильные! – У меня аж лоб испариной покрылся; точно раньше времени дуба дам. – Они останутся, Отис, останутся.
– Уверен? А то Кейна пообещала тебе рога пообломать, как только приедешь.
– Серьезно?
Рога она мне пообломает, ага, как же!
– Да.
– Ну ладно… Идем, – захватив пакет, беру сына за руку.
А в доме сталкиваюсь с тем, о чем успел давно забыть. Тут пахнет едой, и пахнет умопомрачительно. Но на этом сюрпризы не заканчиваются. Войдя, я не узнаю своей кухни! Идеально чисто, все лежит на своих местах, на столе стоит блюдо с кексами. Однако тут же сталкиваюсь глазами с рыжей фурией. Она сидит в торце стола, взгляд хищный, губы поджаты, волосы собраны в высокий хвост. Такое ощущение, что сейчас бросится на меня и как минимум глаза выклюет.
– Здравствуй, – ставлю пакет на стул. – Я принес кое-какие твои вещи. Которые были в мастерской.
Кейна в свою очередь поднимается, выпроваживает детей в гостиную, отчего мне уже делается подозрительно нехорошо, после закрывает дверь в кухню.
– Надеюсь, ты не планируешь закатывать концерт? – решаю действовать на опережение. – Я готов поговорить вполне спокойно.
– О, мы поговорим, мы сейчас так поговорим, – без страха подходит ко мне ведьма, вытягивается в струнку. А у меня дух перехватывает. Силы нечистые, как же она пахнет, будто ее саму полили карамельным сиропом, сверху присыпали ванильной пудрой и немного подрумянили в духовке.
– В таком случае, может, присядем?
Кейна молча опускается на стул. Только к чему все эти разговоры? Мне сейчас хочется совсем другого. Взгляд так и спотыкается на блюде с кексами. Вдруг доносится звук падения. Бесов хвост! Опять. Ну не получается его контролировать, хоть тресни. Однако, чтобы избежать неловкого момента, сажусь на стул, а ногой наступаю на кончик хвоста. И до чего, дьявол меня задери, это больно.
– Итак, – произношу на выдохе, – я сегодня был в мастерской и говорил с твоей помощницей. Марией Федоровной. Попросил на сегодня не брать новые заказы.
– То есть просто так заявились и попросили ее не брать заказы?
– Нет, конечно. Я представился, как полагается.
– Да что вы?
– Мария Федоровна теперь знает меня как твоего бывшего мужа военного, с которым ты решила сойтись.
– Чего? – выпучивает глаза.
– Мне эта версия показалась вполне рабочей. И главное, твоя помощница поверила.
– Ну, – складывает руки на груди, – неудивительно. Вы и вправду кое в чем очень схожи с моим бывшим.
– И?
– Вы такая же беспросветная и беспринципная сволочь с раздутым самомнением. В остальном мой бывший даже лучше. Он, по крайней мере, избавил нас от своего присутствия.
– Благодарю за искренность. – М-да, как я и думал, будет непросто. – Поверь, я от тебя тоже не в восторге, но, – предвосхищаю ее очередной выпад, – в восторге Отис.
– Не смей шантажировать меня своим ребенком, – переходит она на шипение и, что забавно, на «ты». – Тоже мне папаша. Да тебя следует родительских прав лишить.
– А ну-ка поясни. – Вот это поворот!
– Твой сын живет в ужасных условиях! Питание отвратительное, режима никакого, он все время один! Я уж молчу про то, что ребенок не посещает школу. Думаешь, сбагрив его на меня, решишь разом все свои проблемы? Ничего подобного! Ты безответственный папаша-пофигист!
– Не смей! – вскакиваю со стула. Вот ведь, нашла больную мозоль и давай на нее давить. – Я люблю своего сына! И делаю для него все, что могу! Но у меня работа!
– А у меня ее нет, по-твоему?!
И вижу, как ее глаза ходят туда-сюда вслед за моим хвостом, а тот знай себе мотается, остатки пыли разгоняет.
– Ты решил за мой счет выехать! Не выйдет! Ты должен сам заниматься своим ребенком! – снова переключает внимание на меня. – Мы с дочерью живем в мире людей, наше место там, а не здесь!
Ишь как распетушилась!
– Все! – резко бью кулаком по столу, отчего блюдо с кексами подпрыгивает, а следом и ведьма на стуле. – Этот разговор совершенно не продуктивен! Или мы сейчас обсуждаем варианты сотрудничества, или ты знаешь, что будет. А коль я беспринципная сволочь, то вопросами нравственности и морали задаваться точно не буду.
В ней же все кипит и бурлит, ох, как она хочет обложить меня чем-нибудь похуже просто сволочи. Но держится. А в гневе она особенно хороша. Хотя она хороша в любом состоянии.
– Ладно, – выдает вместе с тем паром, что в ней скопился. – Давай свои варианты.
– Я готов позволить тебе закрыть все заказы, решить все срочные вопросы. И да, Мария Федоровна ждет тебя завтра в кондитерской. К тому же ты можешь не закрывать свою мастерскую.
– И за счет чего она будет существовать, позволь спросить?
– Передай бразды правления помощницам.
– Да неужели? На какие шиши, интересно?
– На мои. Я согласен платить им фиксированный оклад.
– Да ты, смотрю, олигарх. И мне зарплату, и моим помощницам, и полный пансион. Сдается, лапшу вы мне на уши вешаете, господин комиссар.
– Считаешь, я неплатежеспособен?! – Да как она смеет вообще?
– Именно так! Твой дом покрыт грибком, в нем царит редкостный срач, как-то не сочетается с положением комиссара округа.
– Рыжая хамка! – подаюсь к ней, и в этот момент раздается скрип двери.
На пороге стоят перепуганные Отис с Настей.
– Мам, – девочка подбегает к Кейне, хватает ее за руку, – давай уйдем, мам. Здесь страшно, и они злые, – кивает на меня с Отисом.
– Мы не злые, детка, – мигом успокаиваюсь я, – совсем не злые. Вот я просто устал, работы было много, а Отис тебе и твоей маме очень даже рад. Ведь так? – перевожу взгляд на сына, а тот стоит хмурый, на меня глядит, точно живоглот на опарыша.
– Так, – выдает сын сквозь зубы. – Вечно ты все портишь! – не сдерживает слез. – Всегда! От тебя все уходят!
– Ты что себе позволяешь, поганец?! – Всё, мое терпение лопнуло. – Не ты ли довел до нервного срыва своих последних учительниц?! Не тебя ли выдворили из двух школ?!
– Мне не нужны учительницы! И ты мне не нужен! – выкрикивает Отис и убегает.
– Молодец, – так мерзко снисходительно качает головой ведьма. – Вот молодец. Всех довел. Если ты так обращаешься со своим ребенком, ничего удивительного. Он в силу возраста копирует тебя же. Идем, Насть, – поднимается со стула, – дадим господину черту подумать над своим поведением. – Затем берет пакет. – Ой, смотри, твой Валерка, – достает зайца, – надо показать его Отису. Жаль, Гриши нет.
– А Гришу я бы Отису подарила.
– Да, было бы здорово, – и они закрывают за собой дверь.
Странные чувства… Вроде и злость берет, а вроде и стыд, а вроде и все вместе. Неужели Отис на самом деле винит меня в том, что Нарли ушла? Я жену любил или думал, что люблю, не знаю. Но в любом случае я старался для семьи, всегда. Чтобы каждый день они были сыты, чтобы в доме было тепло. Да, зарабатывал в разы меньше, чем сейчас, а работал больше. Но разве нужно любить друг друга, только когда все хорошо? Нарли, видимо, так и считала. И не моя вина в том, что она устала от мужа и ребенка, потому что один батрачил как проклятый, а второй требовал внимания матери.
Еще и эта рыжая подливает масла в огонь. Видите ли, родительских прав меня надо лишить! Стерва! И чего она там вообще квакала про мой дом? Какой еще грибок?
Кейна
Хмырь в погонах! Отрастил самомнение, понимаешь ли! Зарплату он всем платить будет! Угу, будет, как же. Один раз раскошелится, а потом хвост-то подожмет и брови свои вразлет на нос опустит. Не будь у него сына, прямо не знаю, что бы с ним сделала. Как минимум огрела чем-нибудь потяжелее. Забила бы его формой для кексов, как гвоздь в пол. Только для начала пришлось бы на стол встать. Высоченный детина!
– Отис?
– О-о-отис! – зовем чертенка вместе с Настей.
– Может, он в подвал убежал? – крутит головой дочка.
– Не думаю, ты ведь помнишь, там жуткие демоны живут.
– А, ну да. Значит, в своей комнате.
– Может быть. Пойдем посмотрим.
Действительно, Отис был у себя, точнее, забрался под одеяло, а хвостик остался снаружи. Настя подбежала первая и, не думая, подергала за хвост:
– Эй, ты тут?
И в секунду хвост спрятался туда же – под одеяло.
– Отис, – сажусь у него в ногах. – Почему ты убежал?
– Потому, – слышится из глубин.
– Ну, это не ответ. Расскажи… мы с Настей хотим послушать.
– Да-да, – забирается на кровать мое деловое чудо, – а то мы уйдем. Да, мам?
На что грожу ей пальцем.
– Ну и уходите. Все уходите.
В этот момент чувствую нечто странное, оказывается, его хвост опять выбрался и схватился за мой пояс на платье. Честно говоря, сердце сжимается наблюдать происходящее. У ребенка с его тупоголовым родителем никакого согласия, а мальчишке нужно внимание, жизненно необходимо, а главное, нужна любовь.
– Отис, мы не собираемся уходить, – говорю, и самой плакать хочется. Черт треклятый, свалился на мою голову. – Вылезай, Настя тебе хочет показать своего лучшего друга.
И через минуту он показывается. Глаза красные, нос опухший, уши прижаты к голове. Ну все, сейчас разревусь.
– Какой друг? – переводит взгляд на дочку.
– Вот, – Настя протягивает ему зайца. – Это Валера. Но у него еще есть друг Гриша, только он дома остался. Хочешь посмотреть?
– А вы точно останетесь? – Отис берет в руки игрушку, принюхивается к ней.
– Мы очень постараемся, – киваю я. – Вы тут поиграйте, а я схожу вниз. Ладно?
На что детвора кивает, я же с тяжелым сердцем отправляюсь на поиски этого волкодава в погонах. Как же руки чешутся засадить ему промеж рогов. И надо же, нахожу Гаспаровича за поеданием моих кексов. Бедолага при виде меня чуть не давится. Я-то думала, сидит тут, со стыда сгорает, ан нет, жрет он тут. Так-то мне не жалко, нет, но каков говнюк!
– Приятного аппетита, – снова сажусь за стол.
Он в свою очередь медленно возвращает надкушенный кекс на блюдо, смахивает крошки с аккуратной бороды, отчего те сыплются на стол, и вот ведь, этот гад сметает их на пол.
– Как я завтра смогу попасть в мастерскую?
– Отвезу тебя. Но при условии. Твоя дочь останется здесь, сама понимаешь, рисковать я не хочу.
– А где гарантии, что мой ребенок будет здесь без меня в безопасности? Более того, где гарантия, что ты ее не…
– Не что? Я детей не похищаю. Мне всего-то нужна нянька. Так уж вышло, что лучше тебя никого нет.
– У меня есть сложный заказ, я за него взяла стопроцентную предоплату и не могу от него отказаться. На изготовление нужно время. Впрочем, другие заказы тоже зависли.
– Пеки свои торты здесь, – и опять смотрит на кексы.
– Здесь?! У тебя ни холодильных камер, ни нормального духового шкафа. С этим раритетом, – указываю на его технику, – только в котелке кашу варить.
– Я подумаю, что можно сделать.
– Отпусти меня домой с дочерью, я закончу с делами и вернусь.
– Думаешь, я совсем идиот?
– Ну, ты на самом деле идиот, а еще негодяй. Но я даю слово, что вернусь, когда разберусь с делами. Моя работа ничем не хуже твоей. Ты заботишься о спокойствии граждан, я дарю им радость. А главное, я взяла деньги.
– Но ты их можешь вернуть, – складывает руки на груди.
– Тогда пострадает мое честное имя. Я два года работала на репутацию, чтобы в конце концов она начала работать на меня. Однажды ты найдешь себе няньку лучше, а я останусь у разбитого корыта. Хотя кому я объясняю. Черту, который готов меня за решетку отправить, наверное, прямо с ребенком. А ведь сам отец… Да только дерьмовый, как и комиссар, раз чужая жизнь для тебя пустой звук.
Вдруг он вскакивает с места, подлетает ко мне, хватает, как котенка, и усаживает на стол. Глаза при этом горят огнем, на лбу рога появляются, а из носа чуть ли не пар валит. Ну, посмотрим, чем ответит. Думает, застращал? Угу, как же!
– Еще раз, – нависает надо мной, да так, что я чувствую запах своих кексиков. Ванили многовато, определенно, – скажешь нечто подобное…
– И что? – не знаю, наверное, надо бы испугаться и уже замолчать, но не могу, не могу и все.
В этот момент чувствую, как он сжимает мою талию, того и гляди переломит напополам, а еще тянет меня на себя, только бы занозу не получить в мягкое место, стол-то потрепан временем. И вот я оказываюсь на самом краю, а этот верзила у меня, ужас какой, между ног. Неожиданно в голове проносится шальная мысль. А если? Если ему нужна не только нянька? Слишком уж хищно смотрит, хищно дышит, сжимает тоже плотоядно, словно в когтях дикого зверя оказалась. Сердце тотчас замирает, хоть бы только не…
Адам
Дьявол меня задери! Что же такое происходит? Еще чуть-чуть, и взвалю ее на плечо, а там будь что будет. Но ведь нельзя. Наверху дети, да и заноза она в заднице просто жуткая, считает меня самым последним уродом. Но как пахнет, как смотрит, как дрожит мелкой дрожью в руках, хоть и хорохорится. Подол платья задрался и едва прикрывает самое сокровенное, капроновые колготы местами пустили стрелки. В итоге не справляюсь с собой, даю свободу хвосту, который мгновенно обвивается вокруг ее ноги, отчего я чувствую тепло ведьмы. Но дальше нет… дальше не имею права. Она мне нужна совершенно для другого. Вернее, она нужна не мне, а Отису. Нельзя путать личное и работу. Всегда следовал этому правилу, вот и дальше буду следовать.
Главное, сейчас предстоит решить, что делать дальше. Позволить ей уйти? Однако, ясное дело, не вернется. Только почувствует свободу, как сделает ноги. Ни за что не вернется. А значит, необходимо каким-то образом заставить ее вернуться, лишить выбора. И, кажется, я знаю, кто мне в этом поможет.
– Сейчас, – произношу с большим трудом, ибо мысли продолжают атаковать совсем не те, что надо, – мы кое-куда съездим. Ненадолго.
– К-куда?
Ох, держите меня семеро, как же это тяжело. Зачем она так дышит? Зачем так смотрит? Зачем я ее вообще трогаю? А руки точно приклеились.
– К одной моей знакомой. Она поможет нам заключить безопасную сделку.
– Что ты еще задумал? – Она выгибается в попытке высвободиться, и это уже невыносимо; тогда отпускаю ее, убираю руки от греха подальше.
– Я же сказал: заключить сделку по правилам моего мира.
– Знаешь, – откровенно жарит меня взглядом, в котором беснуется колдовское пламя, – у тебя хороший сын, ему просто нужно внимание, время, а вот ты… ты мерзкий, отвратительный, наглый и страшный черт.
– Через пять минут выезжаем, – чуть ли не скриплю зубами. Как же она меня бесит! Как же я хочу уложить ее на этот стол и… Лучше бы просто бесила, честное слово.
И какого это беса я страшный и мерзкий? Среди чертей я очень даже! В форме и вовсе. А для этой мерзавки вдруг страшный! Дом, видите ли, не такой, сам я крокодил, теперь понимаю ее бывшего мужа. Да он просто сбежал, не выдержал, бедолага, каждодневных попреков.
