Текст книги "Лейтенант (СИ)"

Автор книги: L.Luft

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Это было мечтой. Настолько странной, насколько могла казаться таковой.       Детский смех. Столь приятный, легкий и беззаботный. Хруст снега под ногами.       Редкие возмущения прохожих, которые едва не были снесены под напором двух сорванцов.       – Простите! – в очередной раз сбивчиво проговорил мальчишка и кинулся вперед, догоняя сестру, которая, улучив момент, умчалась далеко, сжимая в руках небольшую игрушку.       Мальчишка на бегу поправил шапку и ускорился. Девчонка приметила скопление людей на площади и кинулась в толпу, крепче прижав к себе украденную у брата вещицу.       Мечта была далекой. И едва ли возможной.       Малышка, как могла, пробиралась вперед, пытаясь затеряться и приговаривая: «Пустите. Простите». Счастливая улыбка не сходила с её лица.       В этот момент ей было все равно, почему столько людей собралось на городской площади, которая в обычные времена пустовала. Она захватила трофей брата и не хотела отпускать. Ей было весело от одной мысли, что желанная «треуголка» вновь была в ее руках.       Малышка тихо хихикнула и, протиснувшись вперед, резко затормозила, отчего шапка слегка сползла на глаза. Поспешно оттянув вещицу обратно назад, девчушка заворожено подняла взгляд на исполина, перед которым затормозила.       Броня была белой словно чистый нетронутый снег, чью «нетронутость» рушили лишь редкие черные полосы на стыке частичек формы.       – Вау, – пролепетала малышка и, завидев, что «белоснежный» исполин слегка повернулся, кинув взгляд вниз, крепко прижала к себе свой «трофей». Кто знал, может он так же, как и брат желал отобрать её «треуголку»?       Малышка шмыгнула носом и вперила взгляд в маску военного. Черная угловатая полоса и черные большие глаза делали общий вид исполина несколько угрожающим и даже каким-то отстраненным. Но, окинув девчушку взглядом, он отвернулся, а малышка отняла от груди крепко сжимаемую игрушку.       Мечта была детской и такой наивной.       Девчушка не понимала, почему на главной площади собралось столько народу. Бегло окинув толпу взглядом, она заметила лишь несколько подобных «белоснежно-грозных» исполинов, а также «оливковое пятно», которое собиралось что-то читать с трибуны, устроенной, вероятно, совсем недавно. Она не вслушивалась. И не собиралась. Совсем.       Ее больше заботило то, что одна из частичек игрушки слегка съехала в сторону. Малышка нахмурилась и, как могла, поправила ее. Она заулыбалась, довольная тем, что «треуголка» вновь вернула величественно-любимый вид.       Со стороны раздалось копошение, заставив малышку резко повернуться. Совсем рядом появился братец, а это означало лишь одно – необходимо бежать с победно захваченным трофеем.       Она не собиралась отдавать его без боя.       Малышка заметила, как братец грозно сдвинул брови и, найдя, наконец, сестренку взглядом, кинулся за ней, стараясь как можно скорее догнать. Девчушка кинула взгляд на исполина, следом на братца, а после и на толпу. Осознав, что скорее всего она не выберется обратно в город, девчушка рванула в сторону. Малышка спешно пробиралась по первым рядам, порой наступая людям на ноги, сбивчиво говоря «Простите!» и вызывая порцию возмущений. Ведь она их оторвала от слушания речи какого-то «оливкового пятна». «Что такого в его словах, что они и пропустить не могут?!» – возмущенно подумала девчушка и шмыгнула носом, пытаясь отодвинуть в сторону пухлую мадам.       Но в какой-то момент её схватили: братец дернул за капюшон и резко потянул на себя, отчего малышка рухнула на землю. Заветная игрушка отскочила в сторону в снег. Девчонка оглянулась и заметила, как мальчишка кинулся к «треуголке». Малышка тихо рыкнула и, потянувшись, ухватилась за один из углов, когда как её брат ухватился за два остальных.       Она поднялась и, крепче сжав в руке свой уголок, потянула на себя. Но и «противник» не отступал. Мальчишка нахмурился, тихо шикнул: «Не твое!», – и попытался отнять игрушку. Сестренка качнула головой и нахмурилась – уступать заветную вещь не хотелось.       Голос на площади становился громче, гул среди людей сделался отчетливее, но двух близнецов больше интересовала игрушка, которая стала причиной утренней беготни по городу. Они перетягивали ее на себя, пока в один момент брат резко не толкнул сестру от себя, а та в свою очередь, не отпуская «треуголки», потянула его за собой. Оба повалились вперед, в снег, а игрушка отскочила далеко от них.       Гул стих, как и голос.       Близнецы не спешили подниматься со снега. Братец осторожно приподнялся, окинув взглядом площадь. Многие горожане с осуждением смотрели на детей, выпавших из толпы, некоторые из исполинов, стоящих совсем рядом крепче сжали черные ружья, заставив мальчишку вздрогнуть.       Он метнул полный ненависти и страха взгляд на сестру и проговорил тихо:       – Посмотри, что ты наделала!       – Это все ты! – возразила малышка и приподнялась, отплевываясь от снега. Она шмыгнула носом и сжала ручки в кулачки.       Близнецы поднялись, наконец, на ноги и собирались продолжить пререкания, но внезапно затихли, завидев, как «оливковое пятно» сошло с трибуны и, сложив руки позади, неспешно направилось к ним. Они переглянулись и замерли на месте, боясь шелохнуться. Была позабыта даже игрушка, отброшенная вперед. Все внимание толпы и двух сорванцов было приковано лишь к одному мужчине – офицеру.       Оливковый подпоясанный мундир со стоячим воротником, смешные штаны «с ушками», черные, начищенные до блеска сапоги. На голове нахлобучена шляпа.

      – Смотри… Пластинки! – шепнула сестра братцу, завидев красно-синюю вещицу на правой стороне мундира, но братец лишь вновь шикнул на неё, затаив обиду за то, что они были втянуты в подобную ситуацию.       Сзади послышались тяжелые шаги исполинов, но они были остановлены поднятой рукой офицера, проговорившего: «Отставить. Это лишь дети». Близнецы растеряно оглянулись и заметили, как облаченные в броню послушно остановились, но оружие продолжали крепко сжимать в руках.       Дети обернулись вновь и теперь смотрели с неким страхом на военного. Он остановился близ отброшенной игрушки и, наклонившись, поднял её. Малышка нахмурилась, заметив, с каким интересом военный осматривал «треуголку», за которую она столько сражалась с братом.       – Разрушитель, – проговорил он, повертев игрушку в руках.       Военный подошел к близнецам ближе и опустился на одно колено, дабы смотреть им в глаза.       – И чей он? – губы мужчины были растянуты в легкой ухмылке.       – Мое, – отважно заявила девчушка.       – Да врешь ты все! – возразил мальчишка.       – Нет!       – Врушка!       – Жадина!       – Тш, – военный поднял руку, пытаясь утихомирить детей, которые, впрочем, мигом притихли и потупили взгляд, ощутив свою вину за вновь начавшийся спор. – И все-таки чей он? – он взглянул на девчушку, что шмыгнула носом.       – Его, – тихо проговорила малышка, кинув взгляд на игрушку в руках у офицера, а следом, втянув голову в плечи, ткнула пальцем на рядом стоящего близнеца, который наоборот выпрямился, наконец, радуясь, что была раскрыта правда.       – Что ж, тогда, думаю, надо вернуть её владельцу, – офицер протянул игрушечный корабль мальчишке, который тут же сцапал его обеими руками, прижав к себе.       Девчушка понурила голову, исподлобья наблюдая, как близнец радовался игрушке, которая была столь желанным трофеем.       – Что скажете в свое оправдание, юная леди? – офицер поднялся, заложив руки за спину.       Малышка испуганно вскинула голову на военного, будто даже не поверив, что вновь обращаются к ней. Но офицер ждал ответа, смотря на неё сверху вниз.       – Мальчишкам всегда достаются самые лучшие игрушки! А он не делится ими! Всегда воображает себя генералом, когда играет. И не дает играться другим, – воскликнула она, а следом добавила чуть тише:       – А я может быть в будущем тоже хочу служить на таком корабле.       Впрочем её слова расслышал и офицер, и исполины, стоявшие слишком близко к детворе и усмехнувшиеся подобной реплике, и даже брат, тут же возразивший:       – Ты девчонка!       Малышка притихла и потупила взгляд. Она чувствовала себя несколько униженной и даже разбитой, сломленной. Ком подступил к горлу – хотелось провалиться на месте из-за постыдных желаний, которые были высмеяны перед всей толпой.       Но внезапно девчушка ощутила, как на её голову, поверх теплой шапки, было опущено нечто слегка тяжеловатое и большое. Она неуверенно вскинула голову и с удивлением отметила, что офицер был без шапки, а на его лице светилась лёгкая, уставшая улыбка, ставшая для малышки будто символом поддержки её маленькой мечты.       Она заулыбалась, осознав, какую вещь даровал ей офицер в оливковом мундире. Девчушка расправила гордо плечи, встала смирно и с детской благодарностью глядела на военного, который вновь поспешил сложить руки позади.       – Ваша мечта – в ваших руках, юная леди.       – Так точно, сэр, – не раздумывая, произнесла она даже чуть громко, пытаясь скопировать манеру речи военных, которых она видела по головизору.       Офицер кивнул. Сестра с неким довольством глядела на вмиг сникшего обозленного брата, сжимающего игрушечный «Разрушитель».       – Пускай идут, – донесся голос военного, который, развернувшись, поспешил обратно к трибуне.       Близнецы, опасливо оглянувшись, обернулись. Двое исполинов в белоснежных доспехах расступились, позволяя детворе хлынуть обратно в толпу.       Но от этого мечта не казалась невозможной.

***

      Удар, блок, еще один удар и ошибка.       Глухой звук, и резкий выдох.       – И снова адмиралша на лопатках, – раздался насмешливый голос, а следом тихий смех.       – Никакая я не адмиралша! – тут же возразила девушка, зажмурив глаза от боли в мышцах.       – Ну ладно, будущий техперсонал? М? – парень громко засмеялся. – В таких огромных масках и с вечно скрытым лицом.       – Да ну тебя! – она вздохнула и раскинула руки в стороны. Взгляд устремился в потолок тренировочной залы Академии. Мышцы пронизывала приятная боль, дыхание было сбито, но все бестолку! Рукопашный бой всегда был ее слабым местом.       «Да и кому он нужен?! – возмущенно подумала она. – Есть же бластеры и прочая техника! Вот в стрельбе-то…»       – Вставай, – брат ткнул носком сапога в бок лежащую на матах сестрицу.       – Еще пять минут, – воспротивилась близнец, приоткрыв один глаз. Но, заметив, с каким осуждением на нее смотрел парнишка, мигом закрыла его, скорчив болезненную мину на лице. – Я не подниму-у-усь.       – Тогда просто признай, что в этом я лучше? – со смешком произнес брат, опускаясь на корточки рядом с ней.       – Ну уж нет! – девушка мигом села и тут же пожалела о чрезмерно резком движении – боль отозвалась во всем теле.       Брат встал и, протянув ей руку, помог подняться. И снова стойка, а следом продолжение тренировки.       С того случая в детстве прошло уже достаточно много времени, но желание или лучше мечта, появившаяся когда-то давно, все не отпускала обоих. И, казалось, даже было на руку, что они – близнецы. На протяжении дальнейших лет стремление быть «не хуже» подстегивало обоих. Соперничество было лучшим «двигателем». А символом данного обещания были корабль-игрушка у брата и офицерская шляпа у сестры.

      Схожие во внешности, они не были похожи по способностям: ей давалась стрельба, ему рукопашный, ей – тактика, ему – стратегия. Но несмотря на такие различия они продолжали соревноваться: сначала за внимание родителей, теперь за благосклонность наставников и офицеров, прибывающих порой в Академию на просмотр рекрутов.       – Меня переводят, – сказал позже брат, присев на мат рядом с сестрой, вновь распластавшейся на нем.       – Куда? – девушка приподнялась на локтях, с интересом взглянув на близнеца.       – В регион Внутреннего кольца, – он кивнул.       – На какой военный объект? – сестрица села на матах и, подтянув к себе ноги, нахмурилась.       – Не уточняли, – братец хмыкнул, сцепив руки вместе.       – Только не на корабль! Не прощу! – тихо проговорила в ответ близнец, засмеявшись.       – Я тебе пришлю голокарточку с Разрушителем, если что вдруг.       – Засранец, – шикнула на него сестра и притихла. – Когда родителям скажешь?       – Да вот все собираюсь. Отец-то будет горд, но мать…       – Наготовит тебе в дорогу кучу неуставной еды, – заулыбалась сестрица, вспомнив домашнюю готовку.       – Что верно, то верно, – засмеялся брат.       Оба замолчали. По залу эхом раздавались звуки других спаррингов и тренировок таких же курсантов, решивших размяться в единственный выходной.       – Будь осторожен, – произнесла сестрица, крепко сцепив в неуверенности пальцы рук между собой. – В последнее время неспокойно. Повстанцы эти, чтоб их. И прочая ерунда мятежская.       – Хорошо, – брат кивнул и приобнял ее за плечо, прижал к себе, а следом и вовсе потрепал по волосам, отчего близнец заныла, пытаясь высвободиться из его объятий. Сестрице удалось это сделать с большим усилием. Отпрянув от него, она смотрела на брата полным негодования взглядом. – Надеюсь, что ты тоже долго не продержишься в Академии.       – И не надейся, – близнецы поднялись.       – На чем мы остановились, адмиралша?       – Я не адмиралша, – спешно сказала сестрица, встав вновь в стойку. – Пока не адмиралша, – поразмыслив, добавила она, пожав плечами, чем вызвала улыбку на лице братца.

***

      Звёздный Разрушитель типа «Имперский I».       Он был не просто кораблём, местом службы. Для многих он был домом. Жизнь офицеров, техников, штурмовиков и многих других подданных Империи была связана с ним от начала зачисления до заявления о переводе или прошения об отставке.       Все самые лучшие годы лейтенант провела именно здесь, и именно здесь она нашла тех, кого по праву могла считать друзьями, тех, кто даже мог бы заменить ей семью, которую она оставила на родной планете, и того, которого полюбила взаимно.       Оливковая форма всегда была чиста, наглажена и ухожена, черные сапоги – начищены до блеска, красно-синее форменное обозначение звания красовалось на левой стороне мундира, волосы собраны в высокую прическу и убраны под офицерскую шляпу, которую ей когда-то подарил такой же лейтенант в далёком детстве, и которую теперь правильно стоило называть «командирской кепкой».       Вышагивая по Звездному Разрушителю в первые дни службы, девушка просто «светилась» от счастья, чем вызывала множественные усмешки со стороны военных постарше. Она всегда ходила прямо, гордо расправив плечи. Оливковая форма значила для неё больше, чем любая другая вещь. Она была прекрасна, величественна и вызывала приятный трепет, стоило офицеру надевать её. Форма заставляла чувствовать себя частью чего-то большего, чего-то великого. И подобные ощущения ныне лейтенант не променяла бы ни на что.       Звездный Разрушитель-треуголка из детства теперь был поистине настоящим кораблем. В первые дни своей службы девушка даже успела потеряться в бесконечных переплетениях коридоров корабля, успела понять, что за один раз она не сможет обойти его целиком – настолько огромным был величественный Разрушитель, за чью модель она сражалась с братом в детстве.       Лейтенант усмехнулась, вспомнив отчасти далёкие воспоминания. Она настолько ушла в них, что не сразу заметила отражение в окне иллюминатора другого офицера. Такого же лейтенанта, что и она.       – Кхм, – учтивый кашель вывел её из воспоминаний, отчего девушка встрепенулась, отдергивая себя.       – А, – она рассеяно перевела взгляд на подошедшего.       – Все переживаешь? – офицер положил руку ей на плечо и погладил его, выражая поддержку.       – Минутное замешательство скорее, – поспешила добавить лейтенант, накрыв его ладонь своей.       – Так, где наш воодушевлённый слишком правильный рядовой с вечно горящими глазами? – он улыбнулся, положив обе руки на ее плечи, развернул к себе и вовсе слегка встряхнул девушку, чем вызвал улыбку на ее лице.       – Где-то под тяжестью лейтенантских обязанностей, – тихо засмеялась она.       Заметив появившихся в коридоре штурмовиков, офицер выпрямился и опустил руки с плеч лейтенанта, заложив теперь их за спину. Девушка мельком взглянула на проходящих мимо вояк и, сложив руки на груди, перевела взгляд вновь в иллюминатор.       Вид с Рарзрушителя открывался поистине великолепный: глубокое порой пугающее черное пространство, усыпанное яркими и далекими звездами-бусинками, а внизу голубая планета Скариф, которую окутывал слегка мерцающий дефлекторный щит и которую охраняли военные корабли Империи.       – Пройдемся? – офицер дождался, пока штурмовики завернут за угол.       – С удовольствием. От одного и того же вида порой болит голова, – лейтенант коснулась пальцами виска и, неприятно поморщившись, перевела взгляд на избранника.       – Но почему-то это не мешает тебе каждый день буравить взглядом планету и соседний Разрушитель.       Они отошли от иллюминатора, а за ними следом, низко пискнув, заколесила мышка-дроид – вечный спутник и универсальный помощник офицера.       – От брата нет вестей? – произнес он более тихо.       – Нет, – лейтенант качнула головой. – Последний раз мы связывались до событий на Джеде. И то это больше обмен формальностями, чем разговор по душам. Многое прослушивается, как бы ты не доказывал верность Империи.

      – На то есть причины. Тебе это известно не хуже меня, – офицер взглянул на идущую рядом.       – Да-да, – вздохнула она. – Секретность.       – А родители?       – А твои?       – Понял, – кротко ответил лейтенант, осознав, насколько оба находились в схожем положении.       Мимо них прошли энсины, которые отвлекли старших от разговора громким приветствием. Оба кивнули «шумным» рядовым и продолжили путь. Офицер слегка качнул головой, скосив взгляд на лейтенанта.       – Я такой же была? – слегка угрюмо проговорила она.       Вместо ответа заслышался смех.       – Понятно, – на лице появилась улыбка.       Офицеры свернули в коридор, ведущий в лейтенантские каюты. Остановившись у дверей своей скромной комнатки на корабле, девушка спешно нажала на панель сбоку.       – Ты делала уже отчет для коммандера? – лейтенант оперся плечом о стену.       – Отчасти, – она хмыкнула и прошла в каюту, следом за ней зашел и офицер, который поспешил нажать боковую панель, отчего дверь закрылась, оставляя мышку-дроида по другую сторону. Дальнейший разговор был не для ушей порой чересчур пронырливых «помощников». – Необходимо вытрясти еще показатели с суб-лейтенантов, – она подошла к своему рабочему столу, взяв датапад, на котором содержались данные отчета, необходимого на доделку.       – Укер снова задерживает?       – Верно угадал, – лейтенант коротко кивнула, развернувшись к избраннику лицом.       Офицер подошёл к ней широкими шагами и крепко обнял, ощутив сразу, насколько напряглась девушка. Он заметил еще у иллюминатора, как пальцы его возлюбленной подрагивали, а сейчас в полной мере ощутил и мелкую дрожь, которая пробирала её тело.       – Все будет хорошо, – тихо проговорил мужчина.       – Так заметно? – она отставила в сторону датапад и прижалась к лейтенанту, крепко зажмурив глаза. Девушка ощутила столь знакомый и слегка резковатый запах одеколона, а также едва уловимый душок сигар. И как бы она не была против подобного увлечения возлюбленного, со временем подобное сочетание – одеколона и сигар – стало таким же любимым и неотъемлемым.       – Ты всегда можешь довериться мне, знай это.       – Мне страшно, – тихо произнесла лейтенант, рвано вздохнув. – На самом деле страшно. Возможно, это связано с тем, что произошло на Джеде, если, конечно же, слухи не врут. Но в каждом из них есть ведь доля правды, так ведь? А возможно, я просто еще не свыклась с ролью лейтенанта. Слишком рано, нет? Ответственность большая.       – Тш, – офицер слегка качнул заключенную в объятия девушку из стороны в сторону, словно убаюкивая. – Все будет хорошо. Верь мне, – он расцепил объятия и обхватил руками её лицо, поднимая. – Да и с каких пор ты веришь слухам?       – Я же женщина, забыл? – она улыбнулась.       Он засмеялся, невольно заставив и ее засмеяться в ответ. А следом поцеловал в лоб и крепко обнял, вновь произнеся: «Я буду рядом».

***

      Никто не ожидал появления войск повстанцев на орбите Скарифа.       Военные действия развернулись слишком неожиданно. Бои велись как в космосе, так и на самой планете. Но повстанцы не могли пройти через захлопнувшийся дефлекторный щит.       Пока не могли.       Разрушитель дёрнуло в сторону.       Лейтенант была впечатана в стену. Спина ныла от резкого удара, как и голова. Офицер сползла на пол коридора, прикрыв руками голову и зажмурив глаза. Мотнув ею из стороны в сторону, девушка моргнула пару раз и, опираясь рукой о стену, поднялась. Она ощутила всем телом, насколько накренило в бок корабль, ощутила, как он продолжал свое движение, будто его кто-то подталкивал.       Военная тревога прогремела примерно стандартный час назад, а уже казалось, что бой был проигран.       «Надо попытаться вывести людей», – лейтенант откашлялась и попыталась двинуться по коридору вперед, что было практически невозможно. – «Или командующий состав».       Девушка сомневалась, что после такого удара была возможность продолжать бой. Самым разумным было попытаться спасти тех, кто был на борту. Как можно больше людей.       Битва была проиграна.       И так, по всей видимости, думала не одна лейтенант. Вскоре была объявлена спешная эвакуация. И голос, объявивший об эвакуации, принадлежал её возлюбленному.       А значит, сам лейтенант был на командирском мостике, на самой верхушке корабля.       – Покинуть помещение! Живо! – её голос сорвался на крик в очередной раз.       Смысла биться не было.       Забежав в помещение команды, в которое вёл коридор, лейтенант пыталась привести в чувство напуганных сослуживцев. Многие из них пребывали в панике, некоторые застыли на месте от шока, когда Разрушитель тряхнуло вновь.       Никто из них не ожидал, что стандартный день закончится именно так.       Она видела страх и ужас, запечатлевшийся на лицах офицеров. Она ощущала их сама и понимала, что многие погибнут в бою. Не всем удастся спастись.       Корабль резко кинуло в сторону, отчего лейтенант упала на пол, не в силах сохранить равновесие. Повсюду раздавались взрывы, шипение сломанной аппаратуры и порой пронзительный вой рушащихся перегородок.       Офицер отняла лицо от пола и закашлялась. Слух притупился, зрение сделалось мутным. Девушка мотнула головой и, прищурившись, заметила, что проход, через который можно было выбраться из злосчастного помещения, был завален, а вместе с ним и некоторые служивые, которых она тщетно пыталась спасти.       Никудышный командир.       Осознание произошедшего ударило по лейтенанту. Ком подступил к горлу, а страх завладел всем телом, заставив девушку вздрогнуть и взвыть от накатившей паники.       Она пыталась спасти.       Лейтенант встала на колени, пытавшись покинуть опасный участок хотя бы так. Идти на двух было едва ли возможным – Разрушитель сильно клонило в сторону.

      Она стала их погибелью.       Офицер откашлялась вновь и, прикрыв рот рукой, остановилась. Все тело подрагивало от страха. В один миг ей показалось, что всё это происходило во сне, что это было очередным бредом, вызванным душевной паникой, что стоило лишь захотеть проснуться, и все будет по-старому: целый Разрушитель, живые сослуживцы, обычный день службы.       Или не сном. Или просто очередным симулятором, в которых они проходили тренировки будучи в Академии. Скоро задание будет окончено, и по его истечению будет лишь выговор или поощрение от наставника.       Но все это было реальным.       Её взгляд вновь упал на заваленный выход, на погибших. Тело подрагивало от паники, охватившей лейтенанта. Страх был реален. До слуха донёсся очередной взрыв, а следом и пронзительный визг рушащихся креплений.       Корабль вновь затрясло – Разрушитель разваливался по частям.       Лейтенант очнулась от того, что кто-то тянул её, будто пытаясь вытащить. Во рту мигом ощутился неприятный вкус крови, от которой захотелось отплеваться. Запах гари ударил в нос, воздуха не хватало. Все тело пронзила резкая боль, от которой офицер взвыла. Безучастным к ней остались только ноги. Лейтенант не чувствовала их.       Она слышала, как кто-то позвал её по имени. Голос, ставший родным за время службы. Девушка слабо застонала, зажмурив глаза. Её вновь потянули на себя, но это вызвало лишь новый приступ боли, от которого она вскрикнула.       – П-прости, – донёсся сбивчивый шепот.       Открыв глаза, девушка увидела взволнованное лицо лейтенанта. Нос был разбит, лоб покрыт царапинами и ссадинами, всё лицо было в саже. Верхняя пуговица мундира расстегнута, ослабляя воротник, а вся форма выглядела помятой и протертой.       Офицер вновь закашлялась. Возлюбленный слегка приподнял её, давая откашляться. Он крепко удерживал её за спину.       Когда приступ кашля миновал, девушка рассеяно окинула себя взглядом, пытаясь понять, почему ноющая боль так не хотела отпускать, а ноги продолжали оставаться лишенными чувств. И причиной тому было крепление, которое и придавило её конечности.       Она была обречена.       Возлюбленный ощутил, как девушка вздрогнула. Она широко распахнула глаза, приоткрыла рот, не в силах сделать вздох. А следом и вовсе захлопнула его, всхлипнув.       Взгляд лейтенанта метнулся к другому проходу, который, к счастью был не завален. Вероятно, через него офицер и нашёл её.       Он еще мог спастись.       – Уходи, – хрипло проговорила офицер, протянув руку к товарищу.       – Поздно. Ангары разрушены, – он рассеяно качнул головой, перехватив её руку в свою и крепко сжав. Да и ведь он обещал быть рядом.       Разрушитель стал их общей могилой. Коридоры были разрушены, слышался треск разорванной проводки, где-то «гуляли» неисправные двери, стонали раненные. А те, кто мог двигаться, пытались сдвинуть с себя обломки или протиснуться сквозь тела мертвых товарищей. Но хуже всего был едкий запах гари от многочисленных пожаров.       Людей, бывших еще в сознании, ждала долгая, мучительная смерть. Надежды на спасение не было, им никто не мог более помочь.

***

      «Звезда Смерти» обрушила мощный взрыв на планету Скариф. Ударная волна, прокатившаяся по планете, явилась погибелью для многочисленных данных, содержащих научные разработки, схемы, проекты и карты, а также для многих служивых, как подданных Империи, так и верных Повстанцам.       Но одновременно с этим «Звезда Смерти» дала добро на посадку многим истребителям, а также мелким кораблям, что едва спаслись из терпящих крушение «Разрушителей». Их было немного, но ангары были полны.       – Капитан! – бравый лейтенант еле поспевал за широко шагающим начальником, который едва сдерживался, чтобы не перейти на бег.       Но офицер лишь отмахнулся от подчинённого, будто не обратив внимания на его обращение. Он спешно зашёл в турболифт и, нажав на панель, скомандовал ему спуститься в коридор, ведущий в ангар. Лейтенант едва успел зайти следом, крепко прижав к себе датапад.       Офицерик перевел дыхание, но тут же притих, взглянув на стоявшего рядом капитана. Его взгляд был встревоженным, руки крепко переплетены на груди, а сам он ссутулился, отчего теперь лейтенант, бывший ему по подбородок, теперь и вовсе поравнялся с ним. Прежде капитана никто не видел таким. Растерянным. И лейтенант мог лишь догадываться, что послужило причиной для подобного состояния.       Турболифт остановился, и капитан покинул кабину, следом за ним кинулся и офицерик.       Оба служивых направились прямиком в ангар, где сейчас творились самые страшные вещи: суетились меддроиды, хлопоча над раненными – медотдела не хватило бы на размещение всех пострадавших, а потому многие лежали недалеко от кораблей, на холодном полу ангара. Смерть словно пропитывала воздух, немногие оставались спокойными. Некоторые, не получившие серьезных ранений, не могли сдвинуться с места, оставаясь под властью отчаянного страха. Слышался гул двигателей прилетающих кораблей.       Капитан нахмурился и, окинув взглядом ангар, направился вперед, словно ныряя с головой в суматоху.       – Все медики стянуты?       – Да, сэр, – пискнул лейтенант, вновь пытаясь поспеть за капитаном, который обходил раненых военных, всматривался многим в лица, будто ища кого-то.       – Плохо, – донёсся голос офицера, отвернувшегося от солдата, чья рука была обожжена, и над которой хлопотал дроид.       Лейтетнант спрятал датапад за спину, решив отложить поручения и отчеты на потом. Капитан перестал отмахиваться от следующего за ним подчинённого, будто теперь не замечал его. Все внимание старшего по званию захватила толпа.       Офицерик остановился на мгновение, заслышав со стороны голоса нескольких военных. «Повстанцы», «внезапная атака» и «полнейшая катастрофа» – вот всё, что успел выхватить из их разговора лейтенант, прежде чем осознал, что отстал от капитана.       Он отыскал его через некоторое время. Начальник крепко сжимал плечи одного из выживших, порой громко спрашивая о неком лейтенанте, который имел схожую фамилию с капитаном. Офицер – суб-лейтенант по пластинке – в его руках выглядел растерянным – он отвечал на вопросы сбивчиво и слегка дрогнувшим голосом. Он был не готов к тому, что кто-то схватит его за мундир и начнет допрашивать посреди ангара, заставляя вспомнить едва ли не все детали крушения Разрушителя.