Текст книги "Построить лестницу к звездам (СИ)"

Автор книги: lit_chick08

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)



========== Часть 1 ==========

На короткий миг, когда Джон шагнул в палатку Робба, он испугался, что брат отошлет его или, еще хуже, снесет голову с плеч за дезертирство. Наказание за уход со Стены – смерть; Джон видел, как человеческие головы без счета катятся по траве и снегу, аккуратно отсекаемые клинком Льда. То был приговор для любого человека; то был приговор, который должен был получить он.

И все же, когда Робб остановился на полуслове, его глаза на мгновение расширились, и он шагнул к нему, обнимая так крепко, что сперло дыхание, Джон признает, что в этом есть некоторое преимущество – иметь в братьях Короля Севера.

Леди Старк отнеслась к нему неодобрительно, но он и не ожидал, что она будет приветствовать его. Она говорила о чести и законах и том, что он должен быть отправлен обратно к лорду-командующему Мормонту, но вместо этого Робб посылает сотню крепких людей, более чем достаточно в уплату за одного северного бастарда. Джон почувствовал стыд за свой поступок и подумал о своих черных братьях, особенно Сэме; Джон решил, что когда война закончится, он попросит Робба разрешить ему приехать в Винтерфелл навсегда. Он написал стыдливое письмо с извинениями Сэму и лорду-командующему Мормонту о том, что не вернется назад. Ночной Дозор не принимает участия в войнах, а Джон делает именно это прямо сейчас.

– Старк и Сноу, снова вместе, – протянул один из людей Винтерфелла в один вечер после битвы. Они оба липкие от пота, совершенно грязные, а морды их волков пропитаны кровью. Джон слышал шепотки о двух свирепых братьях, наполовину волках, которые порвут Ланнистеров в клочья, и это сбивает Джона с толку. Он не чувствовал себя воином, солдатом, вторым после брата; он все еще только Джон Сноу, бастард Неда Старка с Севером в своих жилах, и он совсем не был уверен в своем месте теперь, когда отец мертв.

– Я мог бы узаконить тебя, – предложил Робб одним холодным утром, когда солнце только начало проглядывать сквозь деревья; их дыхание выходило облачками пара. – Ты более чем заслужил носить имя Старк.

Несмотря на то, что предложение подразумевало доброжелательность, оно взбесило Джона. Он не должен заслуживать имя Старк. Прощальные слова отца подтвердили, что в нем была кровь Старков, как в его братьях и сестрах; если фамилия ребенку дается от отца, почему так важно, что его матерью была не леди Старк?

Дурацкая гордость заставляет его отклонить предложение, и по тому, как тело Робба с облегчением расслабилось, Джон знал, что его согласие только причинило бы ему неприятности. Леди Старк уже смотрела на него с беспокойством, как если бы он строил заговор с целью отнять корону с головы Робба. Не было никакой необходимости убеждать ее в этом еще больше.

Он старше Робба. Их разделяют шесть лун. Если бы он по-настоящему был Старком, то был бы королем, и Робб служил бы ему.

Джон очень старался забыть об этом.

_____________________

Они захватили Цареубийцу.

Он выглядит не столь помпезно и величественно, как в Винтерфелле, но его губы все так же кривятся этой проклятой ухмылкой. Даже грязный и окровавленный, Джейме Ланнистер не выглядит опасным, и Джону трудно поверить, что он когда-то убил короля. И тогда он заключает, что не все злодеи похожи на монстров. Джон не ставит под сомнение, что все Ланнистеры именно монстры; даже Тирион, полюбившийся ему во время пребывания на Стене, не без греха; его связи с семьей достаточно, чтобы теперь он стал его противником.

Они собрались в Риверране, заточив Цареубийцу в подземную темницу. Джон спокойно стоял у окна, наблюдая за толпящимися снаружи людьми. Он старался быть максимально ненавязчивым во время этих советов – он мало что знал о войне и еще меньше – о юге. Пусть Талли и северные лорды, которые делали это раньше, дают советы Роббу; Джон же будет размахивать Длинным Когтем, когда это необходимо, и делать все возможное, чтобы добиться справедливости для его семьи.

– Мы должны обменять Цареубийцу на девочек, – говорит леди Старк, и Джон наконец посмотрел в сторону стола. Он провел большую часть жизни, стараясь не смотреть на леди Старк, опасаясь оскорбить ее, но сейчас он открыто смотрит прямо на нее. Она выглядит истощенной, ее кожа бледная, волосы безвольно спадают на плечи. Хотя Джон не думал, что это возможно, но она выглядит еще хуже, чем после падения Брана.

– Если лорд Тайвин задержал отца из-за захвата Тириона, то он еще более забеспокоится, чтобы вернуть сира Джейме, – указал Робб. – Мы не можем его растратить.

– Растратить? – переспросила леди Старк, и что-то мрачное и грустное осело на ее лице. – О, я поняла. Девочки не в счет.

Стыд окрасил щеки Робба, но он не спорил. Мгновение Джон не понимал, что происходит, но когда дело для него прояснилось, в его груди резко разгорелись разочарование и гнев, накопленные за весь последний год.

– Ты оставишь наших сестер с ними, с Джоффри?

– Джон…

– Они – наши сестры. Мы не можем оставить их в этой клоаке! Ты должен обменять…

– Весь Север находится в опасности! Я не могу решать, как будет лучше для нескольких, когда мне нужно заботиться о тысячах.

– Нескольких? Это Санса! Это Арья! Если оставить их там, кто знает, что с ними будет? Как скоро Джоффри решит снять их головы? Как скоро он решит осуществить их помолвку?

Робб вздрогнул.

– Конечно, я не хочу этого. Но если мы отдадим Цареубийцу обратно так легко, у нас ничего не останется для обмена. Я должен думать, как король…

– Наш дядя умер, чтобы спасти свою сестру от безумного принца. Отец выкопал для нее в земле самую большую гробницу. Если ты не договоришься с лордом Тайвином, то увидишь, как он…

– Я больше не буду этого слушать! – прервал Робб. Его лицо покраснело в цвет его волос.

Джон вышел из комнаты, словно оглушенный. Он направился прямо на кухню, наполнив мешок хлебом, сушеным мясом и несколькими мехами вина. Если он смог добраться до Риверрана от самой Стены, то поездка в Королевскую Гавань не должна вызвать никаких проблем. Никто на юге не знает его, и Призрак – единственное, по чему его можно опознать. Если он будет ехать за пределами Королевского тракта, задача вполне выполнима.

Дорога заняла менее двух недель. К тому времени, как он достиг Блошиного конца, он был весь грязный и истощенный; закупившись едой вдоволь на обратную дорогу в Речные Земли, Джон начал поиск лучшего входа в замок.

Это была чистая случайность, что он приехал за два дня до отправления принцессы Мирцеллы в Дорн. Он одел свой черный плащ и капюшон, скрывая лицо, и держался поближе к толпе. Он мог видеть вдалеке яркие волосы Сансы, как она стоит среди королевской семьи, и маленький Томмен хнычет рядом с ней. Джон постарался увидеть Арью, но не обнаруживает и намека на младшую сестру, и это заставляет его начать паниковать. Он не может покинуть Королевскую гавань без обеих своих сестер, и особенно без Арьи.

Когда они начинают отбывать, он держится рядом, и то, что произошло дальше, случилось так быстро, что Джон даже не был уверен, как это началось. В одну минуту он видел Сансу, безмятежно сидящую верхом на своей лошади, опустив глаза, а в следующую – бунтующую толпу, растаскивающую Верховного септона на кусочки, хватающую всех членов королевской семьи, Королевскую гвардию, пытающуюся держать их в страхе. Джон увидел, как Санса упала с седла, снятая с лошади кучкой людей, направляющихся к переулку, и, не колеблясь, бросился в погоню.

Четверо крупных мужчин окружили его сестру; один сидел на ней, прижав к грязному полу конюшни. Джон обнажил свой меч одним изящным движением, пронзив им одного, и, повернувшись, ударил другого. Брызги теплой крови оросили его лицо, но Джон не остановился, пока ни один из них не стоял на ногах. Санса в страхе отползла назад, ее платье и сорочка были порваны, обнажив корсет. Волосы были в беспорядке, солома цеплялась за рыже-каштановые локоны, и все ее тело дрожало; почти на каждом дюйме открытой кожи виднелись синяки; многие из отметин начали желтеть. Джон почувствовал тошноту, когда понял, что происходило с Сансой в Красном Замке.

– Санса.

Ее глаза расширились, когда она узнала его и дрожащим голосом выдохнула его имя. Джон улыбнулся, несмотря на обстоятельства, и помог ей встать на ноги. Санса попыталась удержать вместе клочья своего платья, и он быстро снял плащ, плотно завернув ее в него и накинув капюшон, чтобы скрыть ее приметные волосы.

– Где Арья?

Санса покачала головой.

– Я не видела ее с тех пор, как казнили отца. Я даже не знаю, жива ли она. Они потеряли ее. Думаю, она сбежала.

Джону хотелось проклинать, кричать, неистовствовать на Ланнистеров и сжечь Королевскую Гавань дотла, но сейчас не время. Он торопливо уводит Сансу из конюшни: королевские гвардейцы наверняка будут ее искать, и они должны добраться до лошади и Призрака как можно скорее. Санса несколько раз споткнулась, и он часто оглядывался на нее. Когда они пришли в переулок Блошиного Конца, где он оставил свою лошадь, Санса почти валится с ног.

– Я хочу домой, – пробормотала она, в то время как Джон помогал ей взобраться на лошадь, и она показалась ему такой маленькой. Ему хотелось бы знать, как следует вести себя с ней. Если бы она была Арьей, он, не колеблясь, обнял бы ее, или потрепал макушку, или сделал что-нибудь еще. Санса всегда была для него чем-то неизведанным, девочкой, которую он любил, потому что она его сестра, а совсем не за что-то.

– Мы едем домой, – пообещал он, пришпорив лошадь. Призрак бежал рядом.

Они были всего в двух днях от столицы, когда их лошадь потеряла подкову. Не имея другого выбора, Джон направился в ближайшую деревню, и Санса, запинаясь, шла рядом с ним, одетая в его запачканный плащ, дрожа от холодного ветра. Когда они пришли, Джон обнаружил, что ему хватит золота только или на кузнеца, или на место в гостинице.

– Я могу работать на Вас, – уверял он кузнеца. Он чувствовал, что может свалиться от слабости, но будет таскать любой молоток или кусок железа, если это поможет доставить Сансу в Риверран.

– Идет война, мальчик, – хрюкнул старик, – и у меня нет времени на благотворительность.

Джон открыл было рот, чтобы и дальше утверждать свое, когда Санса двинулась вперед, бросив что-то на стол. Это была одна из тех вещиц, что носят дамы в волосах, изготовленная из серебра и украшенная рубинами; Джон готов был поспорить, что эта шпилька Сансы стоила больше, чем все, что у него когда-либо было. Кузнец взял ее, внимательно рассматривая, и испытующе посмотрел на них обоих. Через минуту он кивнул головой, положив вещицу к себе в карман.

– Лошадь будет готова завтра.

Оставшееся у них золото купило им одну ночь в гостинице с сомнительной репутацией. Джона позабавило, как Санса предварительно потрогала соломенный матрас; даже будучи заложницей, единственное, что она знала, это перина, уверен он. Но она не произнесла ни слова жалобы, и уже только это убедило его, что Санса, которую он знал в Винтерфелле, не та Санса, что сейчас с ним.

– Когда мы доберемся до Риверрана, я смогу остаться в ванне хоть на неделю, – сказала она, осторожно снимая чулки и обувь и аккуратно положив их возле кровати.

Джон улыбнулся и встал, чтобы наполнить таз теплой водой. Может, они и не могут позволить себе ванну, но они могут хотя бы смыть некоторую грязь с кожи.

– Я сделаю то же самое, а еще съем целого жареного поросенка.

Когда вода над огнем нагрелась, Джон перенес таз к прикроватному столику с тоненькой скатертью. Санса стеснялась только мгновение, а затем сняла свое испорченное платье, оставшись в наполовину изодранной сорочке и корсете. На минуту Джон не мог отвести взгляд. Не из-за заживающих синяков, а из-за длинной, изящной линии ее шеи и неожиданной выпуклости груди в ее корсете. Ее тело стало почти женским, и это расстроило его почти так же, как то притяжение, которое он почувствовал к ней сейчас, в свете камина. Он отвернул свой взор, когда Санса начала мыть руки, проклиная себя как худшего извращенного человека.

– У меня есть запасная смена одежды, если хочешь.

– Ты предлагаешь мне носить мужскую одежду?

– Это может быть безопаснее, ведь мы поедем дальше по Речным Землям.

Он не уточнял, какие опасности их могут поджидать, но этого и не требовалось, когда Санса призналась:

– Я слышала слухи о том, что там творится. Поэтому я надеюсь, что, когда Арья сбежала, она направилась в Дорн или Штормовые Земли.

– Ты думаешь, она жива?

Санса помолчала несколько секунд, и Джон украдкой глянул на нее. Поток рыже-каштановых волос, закрывающих одну грудь, заставил его захотеть податься вперед и откинуть его на спину. Наконец она сказала:

– Да. При всей ее способности находить проблемы на свою голову, она была умной. Я не верю, что ее поймали. Может быть, она сейчас так же, как и мы, где-нибудь в безопасности.

– Мы еще не в безопасности, Санса.

– До тех пор, пока я нахожусь где-то, где меня не могут достать королевские гвардейцы и где Джоффри не может наказать меня, я в безопасности. – Она встретила его взгляд и слабо улыбнулась. – Я бы хотела эту одежду, если ты позволишь.

Он отвернулся, когда она сняла свой испорченный наряд и надела его одежду. Она выглядела необычно в его бриджах и тунике, но все это никак не преуменьшило изгибов ее тела. Джон ненавидел себя за то, что замечает это. Он списывал это на то, что последний год он провел в мужском обществе; это сделало его еще менее способным находиться в обществе прекрасных леди, чем раньше.

Когда Санса расположилась на кровати, натянув грубое одеяло до подбородка, Джон быстро умылся в тазу. Он уже хотел лечь на пол, когда Санса окликнула его и похлопала по кровати, чтобы он присоединился к ней. Он воспротивился, и тогда уловил проблеск той Сансы, которую знал. Она закатила глаза и издала звук, означающий, что он дурак, заявив, что он нуждается в отдыхе больше нее и что она не позволит ему спать на полу. Джон помедлил лишь секунду и уступил; он не спал в настоящей постели после отъезда из Риверрана, и даже тонкий соломенный матрас лучше жесткого пола.

Тепло ее тела под одеялом удивило его. После нескольких месяцев на Стене он думал, что не испытает его вновь, но тепло Сансы отличается от всего, что он чувствовал раньше. Джон не смог бы даже объяснить этого, но когда она подвинулась, чтобы устроиться поудобнее, он понял, что это первый раз, когда он делил постель с девушкой, ведь Арья залезала поспать к нему в кровать еще в возрасте Рикона. Ни разу еще с ним не была так рядом женщина, и Джон не мог поверить, что Санса больше не ребенок. Ему сейчас семнадцать, а Сансе – просто не верится! – четырнадцать. Детство прошло.

– Спасибо, – прошептала в темноте она, повернувшись на бок к нему лицом.

– Тебе не нужно благодарить меня, Санса.

– Нет, нужно. Ты пришел, когда никто другой этого не сделал. – Ее голос дрожал, когда она повторила: – Никто другой не сделал.

Он снова захотел знать ее получше, чтобы утешить или, по крайней мере, рассказать красноречивую ложь о том, почему за ней не пришел Робб. Но из всего того, что он действительно знал о Сансе, было то, что она никогда не была дурочкой. Если он солжет, она узнает, и поэтому вместо этого он выпалил:

– Я всегда приду.

Санса положила руку поверх его, и он повернул свою ладонью вверх, поймав и крепко сжав ее пальцы.

Когда он проснулся на рассвете, их руки все еще были переплетены.

____________________

Знамена Талли и Старков бешено развевались на ветру над Риверраном. Когда они увидели скачущую форель и бегущего лютоволка, Санса крепко обхватила его за талию, и он услышал, как ее дыхание участилось. Риверран не был для него безопасным убежищем; если было на земле такое место, где не обрадуются бастарду Неда Старка, то это дом леди-жены его отца. Но Санса наполовину Талли, и единственный родитель, который у нее остался, внутри стен этого замка. Джон не знал, что значит иметь мать, но то глубокое горе, которое он испытал после смерти отца, заставило его пожелать, чтобы она у него была. Его отец мертв, а дядя Бенджен пропал, но у Сансы еще остались те, кто о ней позаботится, и он хотел доставить ее к ним.

Люди Робба бросали на него неодобрительные взгляды, когда он проезжал по двору. Джон знал, как это выглядело; люди не доверяли теперь ему, после того, как он сбежал со Стены. Его возвращение в Риверран с женщиной за спиной, несомненно, укрепило их худшие мысли о нем.

Джон помог ей спуститься с седла; ее ноги едва не подкосились после столь долгой езды. Санса неистово сжала его плечи, и только сейчас он видит по ее лицу, как сильно она нервничает. Они не говорили слишком много после спасения из Королевской Гавани, но Джон знал, что там произошло то, что сильно изменило ее. Он был свидетелем, как она вздрагивала от незнакомых людей, ее заживающим синякам и порезам на ткани; но то, как она кричит и стонет во сне, беспокоило Джона больше всего. Желание отомстить за отца сменилось необходимостью наказать Ланнистеров за то, что они сделали с Сансой.

– Пожалуйста, не оставляй меня, – прошептала она, плотнее прижимаясь к его дублету. – Поклянись.

– Клянусь.

Это был первый раз, когда Санса чего-то потребовала у него, и Джону даже не пришло в голову отказаться.

Крик, который раздался из уст леди Старк, когда она увидела Сансу, соединял в себе в равной мере горе и восторженное исступление. Первый раз Джон видел ее бегущей, когда она бросилась к старшей дочери, точно Неведомый был позади нее. На лице Робба отражались стыд и шок, и он приблизился к ним медленнее. Санса приняла объятия брата с меньшим энтузиазмом, чем леди Старк, и Джон это подметил.

Он всегда подмечал.

Леди Старк не благодарит его за то, что он сделал, но Джон и не ожидал этого. Робб делает это слишком несдержанно, его вина толкает его к переусердствованию с проявлениями благодарности. Джону сделалось неудобно, и не в последнюю очередь от того, что он не мог найти способа перестать чувствовать тот гнев и отвращение по отношению к Роббу за то, что тот отказался поехать с ним.

Санса продолжала смотреть на него через плечо, ее голубые глаза остановились на нем. Джон до сих пор не знал, как лучше взаимодействовать с ней, но одно он знал точно: та девочка, что уехала вместе с отцом на юг по Королевскому тракту, исчезла, как исчез и тот мальчик, что ушел на север с дядей Бендженом.

___________________

Когда он завтракал, Санса присоединилась к нему, скользнув в кресло напротив. Робб и леди Старк вместе с Талли и некоторыми знаменосцами заперлись наверху в одной из комнат, обсуждая следующий шаг. Джон нимало не был заинтересован в том, чтобы присоединиться к ним: несмотря на то, что он спас Сансу от Ланнистеров, некоторые смотрели на него так недоверчиво, как никогда. Неважно, что Санса теперь с ними благодаря ему; все они видят в нем человека, ослушавшегося своего короля.

Сначала они молчат. Джон продолжает есть, у него все еще большой аппетит после месяца впроголодь, и Санса аккуратно намазала варенье на кусок хлеба. Прямо как в Винтерфелле, когда она, казалось, не признавала, что он вообще есть, и воспоминание об этом укололо его. Санса никогда не была жестока к нему, это не в ее характере. Но с того момента, когда Санса поняла, что значит «бастард», ее лояльность леди Старк не позволяла им быть близкими друг другу. Джон понимал это, но от этого было не менее больно.

– Мне жаль, что ты пришел за Арьей, а нашел только меня, – сказала Санса через несколько минут, нарушая тишину.

Ошеломленный таким суждением, Джон не мог вымолвить ни слова. Когда к нему, наконец, вернулся дар речи, он уточнил:

– Я приехал не только за Арьей.

– Она была бы так счастлива увидеть тебя. Ей так не нравилось там. Должно быть, она сто раз просила отца уехать домой или повидать тебя. – Санса положила свой серебряный прибор, сложив руки на коленях. – Я рассказала королеве Серсее о планах отца. Все, что меня заботило – стать королевой. Я не знаю… Не знаю. – Она подняла взгляд, и Джон увидел слезы, блестевшие в ее глазах. – Ты не жалеешь теперь, что спас меня?

– Нет. Ты не знала. Да и как могла бы знать?

Санса прерывисто выдохнула, потянувшись за чашкой вина с пряностями.

– Моя мать говорит, что ты планируешь вернуться на Стену.

Он едва удержался, чтобы не засмеять это суждение леди Старк, вынесенное из его короткого разговора о будущем с Роббом.

– Только после войны, после того, как Север будет свободен.

– Хорошо, – Санса послала ему слабую улыбку. – Хорошо.

__________________

Призрак редко покидает ее.

Конечно, Джон не мог завидовать такому ее общению с его волком; он вспомнил Леди с лентами на поводке и послушными манерами, и возненавидел Ланнистеров еще больше за то, что они приказали убить лютоволчицу. Призрак стал хорошим объектом для того балования, что обрушила на него Санса: он терпеливо сидел, пока она расчесывала мех его шубы, позволял ее заботливым рукам ухаживать за ним и жадно поглощал угощения, которые она ему приносила. Вскоре уже невозможно было увидеть Сансу без сопровождающего ее Призрака, оскаливавшего зубы, когда кто-то подходил к ней слишком близко или беспокоил ее.

– Ее пугают мои люди, особенно из Речных Земель, – откровенничал в один день Робб, когда они возвращались из богорощи.

– Они рыцари. Она рассказывала, что делали с ней королевские гвардейцы?

Робб коротко кивнул.

– Какой рыцарь станет бить беззащитную девушку? Я хочу оторвать Джоффри голову за это.

Сдерживая злые чувства, Джон предложил:

– Может, ты должен отправить ее обратно в Винтерфелл? Мейстер Лювин и сир Родрик хорошо ей знакомы, и я уверен, что она захочет увидеть Брана и Рикона. Твоя леди-мать будет сопровождать ее?

– Не уверен. Она скучает по мальчикам, я знаю, но она сомневается в моей способности вести политику войны. Она отчаялась заключить для меня хороший брачный договор, чтобы я завел наследника. И Арья пропала… Боюсь, слишком многое легло на ее плечи.

– Я бы не стал беспокоиться о твоей матери. Она сражается лучше, чем многие из нас.

Робб засмеялся.

– Да, это правда. Бывают дни, когда я не уверен, хочу я отослать ее прочь или хочу цепляться за ее юбки.

Единственные юбки, за которые приходилось цепляться Джону, были юбки Старой Нэн.

– Я думаю, что Сансе будет лучше в безопасности дома.

В тот же вечер, когда Джон готовил постель, кто-то постучал в дверь его комнаты. Он поспешил ответить, уверенный, что это может быть только Робб, пришедший сообщить о чем-нибудь ужасном; никто другой не мог прийти так поздно. Джон сразу начал рисовать в своем воображении все самое страшное: набег, захват, смерти. Последнее, что он ожидал увидеть, была Санса, со странной смесью гнева и обиды на лице.

– Санса, – начал он, пораженный тем, что она протолкнулась мимо него в покои. Санса, должно быть, не бывала у него в комнате с тех пор, как они были детьми, и Джону не хотелось, чтобы она задерживалась у его кровати. Туника, которую он сбросил, лежала там; он чувствовал необходимость извиниться за то, что стоял в одних бриджах: в таком виде его не видела даже Арья.

– Ты хочешь отослать меня?

– Что?

– Робб сказал мне, ты хочешь отправить меня обратно в Винтерфелл! Ты так сильно ненавидишь меня, что не можешь даже видеть меня здесь?

– Конечно, нет! Санса, нет! Робб сказал, что рыцари беспокоят тебя. Я думал, что дома с людьми, которых ты знаешь, с Браном и Риконом…

– Ты поклялся мне, что не оставишь меня! Ты клялся в этом, Джон!

– Я не пытался нарушить это обещание! Я думал, Санса, это заставит тебя чувствовать себя лучше, вот и все. Я хочу, чтобы ты ощущала себя в безопасности.

– Я ощущаю себя в безопасности здесь, рядом с тобой! – Гнев отхлынул от ее лица, уступив место уязвимой ранимости. – Я знаю, мы никогда не были близки. И я знаю… Я знаю, что если бы не эта война, мы, вероятно, никогда бы не заговорили снова. И даже зная все это, ты пришел ко мне, когда никто больше не пришел. Я не смогу забыть этого. Я не забуду этого. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя в безопасности? Что может быть безопаснее, чем находиться рядом с человеком, который позаботился прийти за тобой?

На самом деле он не намеревался обнять ее. Просто казалось, что это самое естественное, что можно сделать, и поэтому Джон ступил вперед, плотно прижав Сансу к себе. И только тогда он понимает, что никогда прежде не держал женщину вот так, не говоря уже о том, что она была полуодетая. Ее груди напротив его груди, запах ее волос, прикосновение ее рук к его нагой спине – все это всколыхнуло его так, что он ощутил стыд и почувствовал себя хуже Ланнистера. Но даже этого было недостаточно, чтобы заставить его отстраниться, не тогда, когда Санса так сладко прильнула к нему.

– Мы можем быть друзьями, да ведь, Джон? – пробормотала она ему в ухо, и его тело предательски реагирует на это больше, чем приличный человек должен реагировать на голос своей единокровной сестры.

Когда он позже взял себя в руки, то задался вопросом: что, если так все начиналось у королевы Серсеи и Цареубийцы?

========== Часть 2 ==========

Комментарий к Часть 2

В этой главе настоящее пиршество для поклонников Джонсы, не без драмы в конце, правда, но куда же без этого) Enjoy it!)

Они вернулись в Риверран после трудного боя, грязные, обозленные и изнуренные. Они потеряли больше людей, чем ожидали, и Джон видел, каким это тяжким грузом висит на Роббе. Он молчит вместо того, чтобы обсуждать сражение, как это обычно бывало, и Джон благодарен ему за это. Один из людей Ланнистеров рассек ему бровь, и кровь покрывала половину его лица. Руки горели от махания Длинным Когтем, и все, чего Джон хотел – спать целую неделю. По мере того, как война продолжалась, сон становился все большей роскошью, и часто они не могли себе ее позволить.

Санса пришла в его комнату через считанные минуты после него самого; ее лицо побледнело от волнения. Джон снимал нательную рубашку, когда она вошла без стука и, помедлив лишь секунду, решительно подошла к нему. Он потянулся к снятым уже было бриджам, но Санса, окунув ткань в таз с водой, встала меж его расставленных колен.

– Санса…

– Тише, – велела она, нежно начиная отмывать тряпкой засохшую кровь.

Он твердо сжал кулаки, уперев их в бедра, чтобы попытаться сохранить контроль над собой. От тела Сансы, такого ошеломляюще близкого, исходило тепло, а ее руки так осторожно касались его; Джон знал, что недостаточно стоек для такого.

– Санса, пожалуйста…

Она прижала палец к губам, ярко сверкнув глазами с раздражением.

– Я сказала – тише.

Прикосновение ткани к рассеченной брови отозвалось достаточной болью, чтобы на время сдержать возбуждение в узде, но Джон не мог удержаться от разглядывания Сансы. Никто никогда не осматривал его ран, кроме мейстера Лювина, и, ведают боги, никогда он не вызывал такой реакции. В Винтерфелле он ни разу не позволил себе заигрывать со служанками. В то время как Теон укладывал в кровать любую желающую женщину, а Робб целовался с несколькими наиболее хорошенькими девицами, Джон прятался подальше, слишком напуганный, чтобы сказать больше одного слова. И ни одна из тех девушек не была и наполовину столь же хороша, как Санса.

Конечно, ни одна из них также не была и его сестрой.

– Тебе нужно быть более осторожным, – заявила она, прополоскав тряпку перед тем, как продолжить отмывать кровь. – Если его клинок был достаточно близко, чтобы достать бровь, то тебе повезло, что ты не был убит.

– Это мой долг – защищать Робба.

– Твой долг – вернуться ко мне. – Джон в удивлении мотнул головой, и Санса, кажется, поняла, что она только что сейчас сказала. – Живым, – поправилась она. – Твой долг – вернуться живым.

– Санса…

Ее губы отпечатались на его лбу клеймом, выжигающим на коже постыдное желание. Он чувствовал, как ее пальцы перебирают волосы на затылке, и Джон прерывисто выдохнул, его руки поднялись, чтобы прильнуть к ее талии. Мягким лепестком ее губы оставляют след на лбу, двигаясь вниз по переносице, по линии скулы, и замирают перед открытыми губами Джона. Время остановилось на мгновение, и он знал, что должен отступить, ведь он был человеком, воспитанным Недом Старком.

Но когда губы Сансы накрывают его, Джон понимает, что не может придерживаться чести всегда и во всем.

Ее рот горячий и влажный, а на вкус она как пряное вино. Джон не уверен, что нужно делать, и по тому, как робко Санса коснулась его плеча, он подозревает, что и она тоже. То, что для них обоих это первый настоящий поцелуй, вскруживает Джону голову, и он плотнее захватывает ее губы. Санса тихо застонала, подойдя вплотную; рука Джона поднялась выше, к ее груди, нежно касаясь ее пальцами.

Она выдохнула его имя, страстно и трепетно, почти ласково, и ему ничего не хотелось больше, как упасть с ней в постель, чтобы понять все то, о чем он только слышал от других людей. И эта мысль – единственное, что заставило Джона очнуться; его руки уперлись в бедра Сансы, пока она не отступила на несколько шагов назад.

– Ты должна уйти, – велел он с болью в голосе. Член ныл в его бриджах, и он знал, что его контроль над собой висит на волоске. Еще минута, и он не уверен, сможет ли сказать «нет».

Ошеломленная и задыхающаяся, Санса кивнула головой. Она спешно вышла из его комнаты, дверь за ней громко закрылась, окончательно пробуждая его от этого наваждения, и Джон поклялся впредь делать все, чтобы избегать Сансы.

______________________

– Ты ничего плохого не делал.

Джон поднял глаза от Длинного Когтя, который он полировал, и увидел Сансу, стоящую перед ним, и Призрака рядом с ней. Двор сегодня был полон людей, нагружающих повозки продовольствием для похода в Западные Земли, и Джон с тревогой осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что никого не было в пределах слышимости.

– Санса…

– Я пришла к тебе. Это я сделала первый шаг. Ты не должен выставлять себя злодеем, а меня – жертвой. Я сделала свой собственный выбор, и ты не можешь отобрать его у меня.

Лицо Джона загорелось от смущения, как всегда бывало, когда Санса его укоряла. Последний раз это было за несколько лун до приезда короля в Винтерфелл, когда он забрызгал грязью ее любимое платье. Он уже и не думал, что такое повторится вновь.

Она опустилась на колени рядом с ним, тщательно разгладив юбки.

– Я знаю, что то, что я чувствую к тебе – неправильно. Меня просто… не волнует это прямо сейчас. Это делает меня ужасной?

– Конечно, нет.

– Но ты… ты ведь тоже чувствуешь что-то ко мне, так ведь?

Джон невесело засмеялся.

– Да, очень.

– Итак, мы находимся в весьма странных отношениях. – Она вздохнула и протянула руку, потрепав уши Призрака. – Возможно, потому, что ты только мой единокровный брат, это будет пол-греха.