Текст книги "А разве здесь можно жить? (СИ)"

Автор книги: listokklevera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Проснулся Макс, как и обычно за несколько минут до будильника, выставленном на мобильном. На этом всё обычное сразу закончилось: снилось ему что-то приятно-эротическое, точнее даже не что-то, а бывшая одноклассница, с которой он за столько лет, проучившись в одном классе, ни разу толком не поговорил. Даша была девочкой совершенно обыкновенной: темноволосая с темными же глазами, в общем ничего примечательного, но в выпускном классе она вдруг отбелила свои длинные волосы и заделалась такой яркой контрастной блондинкой, что за ней мальчишки начали через одного ухлестывать, причем не только с их параллели, но и на год младше. После школы она уехала поступать в областной центр и больше он ее не видел, а тут вдруг такой сон, в котором он с этой девчонкой проделывал такие вещи, о которых в жизни мог только мечтать.

Зная, что есть время еще несколько минут поваляться, Макс закопался лицом в пахнущие знакомым шампунем волосы и плотнее прижался к лежащему рядом теплому телу, потираясь об него каменной эрекцией. Явь превратилась в продолжение сна, ему казалось, что это Дашка лежит сейчас в его объятиях, прижимаясь к нему круглыми ягодицами. Губы, словно сами собой, поползли по нежной шее к уху, перелезли на скулу и начали спускаться по щеке к губам, уколовшись о легкую щетину. Реальность обрушилась на него во всей своей красе. Он очень медленно разжал руки и стал отодвигаться к краю дивана, пока не почувствовал, что сейчас упадет, молясь про себя, чтобы его сосед по постели ни в коем случае не проснулся.

Хотя для Арсения было нормой вставать рано утром, после вчерашней поездки на машине и неожиданных приключений в городе, сон его был крепок, как никогда. Тем более такой сон: нежный, волнующий, откровенно-возбуждающий. На сей раз у неопределенной личности из сна появились синие глаза Макса и его черные волосы.

Макс был в замешательстве, даже скорее, в легком ужасе: а если Арсений заметил его манипуляции? Но тут же он пытался себя успокоить тем, что уж Арсений точно не промолчал бы. К тому же было обидно: раньше эротические сны доставляли удовольствие, а теперь – мучение. Потихоньку приняв душ и побрившись, Макс направился на кухню, где, стараясь не греметь посудой, занялся приготовлением завтрака. Сделал бутерброды с колбасой и сыром и себе кофе, будет ли завтракать его гость неизвестно, кстати, о госте: пора бы его уже поднимать – Максу на работу через полчаса. Тут в коридоре мелькнул цветной всполох. Ну вот и хорошо, будить не надо, сам встал. При мысли о «встал» Макс покраснел: «Вот же ж блядь! Да не было ничего! Мне же девчонка снилась.»

Арсений проснулся в приятной истоме, потянулся и встал с дивана, прихватывая шорты, кинутые вечером в изножье, и пошел в ванную.

Макс как раз допивал свой кофе, когда на кухню зашел Арсений.

– Доброе утро, Макс.

– Привет, завтракать будешь? Вот бутерброды, могу сделать чай или кофе.

– Чай, английский мелколистовой и можешь заварить в чашке. И мне нужно чистое белье, не могу же я во вчерашнем ходить.

Макс почувствовал, как закипает вместе с водой в турке:

– А ты не оборзел, часом? Слышь, принц, чай вот, – он поставил на стол упаковку чая «Липтон» в пакетиках, – тот же, что и вчера, другого нет, уж извини, – с сарказмом произнес он. – И белья тоже у меня для тебя нет, в своем походишь еще пару часов, пока доберешься... Ну, в общем, куда там тебе нужно.

Арсений холодно смотрел на него, изогнув бровь, потом сел на табурет и оглядел стол:

– Салфеток у тебя тоже нет, как и тарелок?

– А вот и есть, – Макс вытащил из шкафчика упаковку салфеток. – А нафига тебе тарелка? Бутерброды все равно руками будешь есть.

Вчерашние булочки давно переварились, желудок просил еды, для Арсения было внове ощущать чувство голода, поэтому он молча приступил к бутербродам. То есть хотел молча, но не выдержал:

– Раз у тебя есть посуда, дай мне блюдце или тарелку и в следующий раз, когда захочешь бутербродов, подавай хлеб, сыр, колбасу и масло отдельно, и не забывай класть сразу салфетки и нож. А сейчас дай хотя бы блюдце под чашку, а то некуда ложечку положить.

Руки Макса непроизвольно сжались в кулаки, он навис над Арсением:

– А ты не охуел, скотина неблагодарная?

Арсений отодвинулся, с удивлением глядя на Макса, он не понимал из-за чего тот так завелся.

– Что за манеры? Точнее их полное отсутствие, – невозмутимо произнес он, – и, впредь, не смей оскорблять меня.

– Да ты... да ты... – слов не было, Макс схватил прядь волос Арсения и намотал на руку с силой оттягивая его голову, тот молча смотрел на него непроницаемыми черными глазами. – Вот же блядь! – с чувством сказал Макс. – Собирайся, мне на работу пора. Твои вещи в шкафу.

Он пошел в коридор, вытащил из шкафа вчерашние джинсы и чистую черную футболку, его слегка потряхивало от воспоминаний: он не ожидал, что волосы Арсения окажутся такими мягкими и шелковистыми.

– Вот сука! – пробормотал он, одеваясь.

Он оглянулся, Арсения рядом не наблюдалось. Обнаружился он в комнате, лежащим на диване.

– Не понял, ты чего не одеваешься? Уходить уже пора, а то я на работу опоздаю.

Арсений закинул руки за голову и посмотрел в потолок:

– Я никуда не иду.

Максу казалось, что он сейчас взорвется. Как же этот парень выводил его из себя! Он попытался взять себя в руки, хотя больше всего хотелось пинками выгнать наглеца из квартиры.

– Ты немедленно встанешь, оденешься и я отвезу тебя... да хоть к моей работе, раз уж я там тебя вчера нашел.

– Ты меня не нашел, ты меня сбил.

Сразу вся злость ушла, вот как он ему может угрожать, если Арсений вдруг станет его шантажировать.

– У меня, кстати, синяк на боку, – тут же подтвердил тот его мысли.

Через несколько дней синяк сойдет и предмет для шантажа исчезнет.

– Ладно, оставайся до вечера, мне сейчас некогда, но вернусь с работы и мы поговорим.

Арсений сел и посмотрел на Макса:

– Мне все равно идти некуда.

– Вечером разберемся, – он взял с подоконника пульт и сунул в руки Арсения, – на вот, телек посмотри, пока меня нет. Захочешь есть, возьмешь в холодильнике.

Через пару часов Арсений разобрался с пультом, поступавшая информация была новой и интересной. Время летело незаметно. Внутри поселилась досада на родственников, которые лишили его такого информативного развлечения, и как он догадывался, не только его. О родственниках думать не хотелось, сразу резко падало настроение.

Макс на работе нервничал, он не мог не думать об оставшемся у него дома госте: что-то с ним не так, хотя с ним всё не так, да он и обед-то себе вряд ли приготовит, так и будет сидеть голодным до вечера. Парень явно от кого-то скрывается, а еще его ведь, наверняка, ищут, и откуда он мог сбежать? Несмотря на все свои странности, явно не из психушки. Может все-таки со свадьбы?

Он пошел к начальнику и отпросился с обеда, уговорив ничего не сообщать отцу. Потом позвонил домой и сказал матери, что заедет за кое-какими вещами. Еле дождавшись обеда, побежал к машине, шеф по дороге сунул свежий батон и сверток со вчерашними круассанами с заварным кремом. Через пять минут Макс уже подъезжал к родному подъезду, хотя отец давно мог купить или построить частный дом. Он взбежал на второй этаж, не успел нажать звонок, как дверь распахнулась.

– Я машину твою увидела, – сказала улыбающаяся мама, обнимая его. – Случилось что?

– Все в порядке, мам, – Макс мягко отстранил мать и прошел в свою комнату.

Мама пошла следом за ним:

– Я суп сварила с фрикадельками, как ты любишь и плов, пообедаешь?

– Не, мам, прости, но могу взять с собой.

– Что, и суп тоже?

– Ну да, – Макс оглянулся на нее, подтащил стул к шкафу и открыл антресоль, где-то там должны быть вещи, которые он носил лет в четырнадцать-пятнадцать, на Арсения они должны быть как раз, благодаря маме, все чистые и аккуратно сложенные, – давай, мам, у меня времени совсем нет.

Женщина постояла несколько секунд, глядя на сына, потом развернулась и пошла на кухню, раздумывая, куда же ей суп лучше налить. Пока она наливала в банку суп, заматывала ее полотенцем, насыпала плов в кастрюльку, Макс достал сумку и начал складывать туда джинсы, футболки, рубашки, свитера, всё, что могло подойти Арсению и было достаточно новым на вид.

Он вынес сумку в коридор и пошел к матери на кухню. На столе стояли два пакета.

– Ого, ма, это все мне? Не многовато будет?

– Я просто положила еще свежие овощи и фрукты. Лето же сейчас, а ты их, небось, совсем не ешь. Может присядешь ненадолго?

– Не, мам, некогда, в другой раз.

– Но у тебя точно все в порядке? Что это за вещи ты взял и почему работу прогуливаешь?

Макс скривился:

– Все у меня в порядке, не волнуйся, а с работы я отпросился, только не говори отцу, пожалуйста. Ну ладно, я пошел. Потом все расскажу.

Он засунул кулек с овощами в сумку, чмокнул маму и вышел из квартиры.

Несколько часов просмотра телевизора, дали столько новой информации Арсению, что он почувствовал непривычную для себя головную боль. Выключил телевизор и лег, закрыв глаза.

Он пока отстранил все чувства и эмоции, вызванные увиденным и сделал простой, но решающий для жизни вывод: в мире главенствуют товаро-денежные отношения; власть, политика, экономика, все это определяется главным – деньгами, то есть как раз тем, чего у него нет и в помине. А может и есть, но ему об этом ничего неизвестно, и такое отношение к нему дяди с тетей явно неспроста.

В замке входной двери загремели ключи, Арсений встал и настороженно вышел в коридор. Дверь открылась и вошел Макс:

– Помоги, – он сунул ему какие-то кульки, а сам занес сумку, стоящую под дверью. Поставил ее в коридоре, открыл и вынул еще один пакет, – ну чего стоишь, на кухню неси.

Безразлично пожав плечами, Арсений пошел на кухню, но внутри словно зазвенела струна, следом явился Макс и начал разбирать кульки.

Глава 4

Стоя рядом, Арсений наблюдал за Максом, а тот вовсю потрошил кульки и свертки, вдруг обрадованно вскрикнув, он вытащил небольшую цветную бумажку:

– Вот мама... Спасибо.

– Это что, деньги? – заинтересовался Арсений.

Макс ошарашенно уставился на него:

– Ну да, только у меня такое впечатление, что ты их раньше не видел.

– Нет, – помолчав, ответил Арсений.

– Так, стоп, пока моя голова не лопнула, давай сначала пообедаем, а потом сядем, и ты мне все расскажешь, – внутри у Макса похолодело, он чувствовал, что проблемы с Арсением намного серьезнее, чем он пытался себе нарисовать и понимал, что вряд ли он сможет ему помочь.

***

– Успокойся, Лена, все будет хорошо.

Заплаканная женщина вскинулась, бросаясь к мужчине:

– Ничего уже хорошо не будет. Где наш мальчик, Слава? Что с ним? Как нам его найти? Это все ты и твое воспитание!

– Может в чем-то я и перегнул палку, но я хотел как лучше.

Женщина засмеялась сквозь слезы и протянула с иронией:

– Как лучше? Да ты, видно, шутишь в кои-то веки? Как он там один, без денег? Он совершенно не приспособлен к жизни! Может он голодает или еще хуже, – она вздрогнула и прижала ладонь ко рту, – вдруг его убили.

– Прекрати! – вскричал мужчина. – Не такой уж он и слабак, к тому же его ищут. И возможно уже скоро найдут.

– Где? Страна огромная! Где его искать? А вдруг его схватили какие-нибудь дальнобойщики, увезли неизвестно куда? – с ужасом спросила женщина.

– Побойся Бога, Елена, дальнобойщики обычные люди, а не какие-то террористы, к тому же за пределы усадьбы он мог попасть только на Клабвэне, что привозил нам продукты в пятницу. Он, видимо, спрятался в багажном отсеке, после того, как его разгрузили.

– Почему ты так уверен, что именно на нем Арсений уехал, ведь в пятницу приезжали еще две машины с заказами?

– Водитель Клабвэна, Борис, уехал еще до завтрака, а на завтраке мальчика уже не было.

– Так в чем проблема? Если известно, где он, то почему его до сих пор не нашли?

– Потому, что Борис, вместо того чтобы вернуться во Владимир, решил поехать в N* к своей сестре, это в пяти часах от нас, к тому же по дороге он несколько раз останавливался в городках, через которые проезжал, поэтому к сестре приехал только вечером.

– Но ведь Арсений мог выйти, где угодно.

– Мог, – с тяжелым вздохом согласился Станислав, – сейчас все проверяется, поэтому я тебе ничего и не говорил пока.

– Поклянись, что если, то есть когда, Арсений найдется, ты сделаешь все, чтобы он чувствовал себя нормальным человеком и начнешь вводить его в курс дела, чтобы впоследствии он мог участвовать в бизнесе наравне с тобой, а потом и руководить им.

– Клянусь, – с еще более тяжким вздохом ответил мужчина.

– А кто его ищет, Слава? Полиция?

– И это тоже, только негласно, по своим каналам, не хватало еще засветиться с открытым поиском, чтобы его могли захватить конкуренты и шантажировать меня. А так специально нанятые ребята. Не волнуйся, Елена, все под контролем, извини, дорогая, у меня есть еще дела, так что позволь тебя покинуть, – он поцеловал жене руку и удалился из гостиной.

***

Арсений остался на кухне разглядывать зеленоватую банкноту номиналом 1000 рублей. В то время, как Макс, попрятав в холодильник часть продуктов, пошел помыть руки и, наконец, раздеться, жарко было неимоверно, если так пойдет и дальше, то завтра можно будет съездить на реку. Казалось, начался август, пошли дожди, постепенно стало холодать, установилась типично осенняя погода, и вдруг на тебе – снова лето.

Скинув в коридоре одежду, Макс поплескал в ванной на себя холодной водой, и как был в одних трусах, так и пошел на кухню.

– Ну чего ты, блин, сидишь? Мог бы уже суп по тарелкам насыпать.

Арсений оторвался от купюры и ошарашенно уставился на Макса. Нет, Макс, конечно, знал, что у него красивое накаченное тело, к тому же за лето он отлично загорел, но вызвать такой ступор у другого парня совсем не ожидал. Неужели, блядь, этот Арсений все-таки из этих? Вот уж незадача, ему что ж теперь к нему спиной лучше не поворачиваться?

Но Арсений, наконец, отмер и встал, отшвырнув купюру:

– Ты вышел к столу в одних трусах? Изволь немедленно одеться! Если я вынужден ходить в каких-то подозрительных шортах и футболке, то ты у себя дома и к столу можешь выйти одетым, как положено.

Макс разъярился:

– Вот именно, я у себя дома, о чем тебе лучше не забывать, и могу ходить, как захочу! И я не собираюсь в такую жару ничего на себя напяливать. И поделать ты тут ничего не сможешь!

– Неужели? По крайней мере я могу избавить себя от твоего общества, – холодно ответил Арсений и вышел из кухни.

Макс услышал, как в комнате заработал телевизор. Вот идиот, блядь! И тут же озвучил:

– Ты – идиот! Слышишь!

Телевизор заработал громче. Вот сука! Он теперь голодать будет? Что он этим пытается доказать? Негодующий Макс рванул в комнату:

– Что ты пытаешься доказать объявлением голодовки?

Арсений, не обращая ни малейшего внимания на Макса, чем взбесил его еще сильнее, продолжал перелистывать каналы, остановившись наконец на музыкальном и сделав звук погромче.

Подскочив, Макс вырвал у него из рук пульт и выключил телевизор. Арсений перевел на него спокойный взгляд черных глаз. Макс постарался взять себя в руки и спросил на несколько тонов тише:

– Пойдем обедать. Что ты хочешь доказать своей голодовкой?

– Мне не нужно ничего доказывать, просто я считаю ниже своего достоинства обедать за одним столом с голым человеком.

И Макс еще боялся, что Арсения привлекло его тело. Какой там гей! Он же кретин натуральный.

– А ты не считаешь, что человек может делать у себя дома, что хочет?

– Делай, что хочешь, – равнодушно произнес Арсений, забирая пульт и снова включая телевизор.

Макс снова отнял пульт и выключил телевизор:

– Это потому, что тебе никогда не приходилось голодать, а то быстренько бы забыл и про честь, и про достоинство.

Арсений прошил его таким кинжальным взглядом, что Макс понял – этот не забудет, сдохнет, но не забудет и не променяет.

– Ладно, кто-то же должен быть умнее, – вздохнул Макс, услышал в ответ скептическое хмыканье, и пошел в коридор. Там он надел старые джинсовые шорты и майку и отправился на кухню, по дороге крикнув Арсению:

– Я уже одет, пошли обедать!

Он достал тарелки и начал выливать суп из банки, помогая ложкой. Вошедший Арсений удивленно воззрился на это действо.

– Не стой, возьми себе ложку вон в подставке на мойке, – Макс мотнул головой в ту сторону.

Арсений молча вытащил ложку, а заодно из незакрытого шкафчика – две плоские тарелки и одну глубокую, которую поставил в центре стола, а с двух сторон от нее ближе к краю стола – две другие. Потом взял два блюдца и поставил их слева от каждой плоской тарелки, в которые водрузил тарелки с супом, рядом положил по две салфетки.

– А это еще зачем? – опешивший Макс поставил банку в раковину и стал резать батон.

Догадавшись о предназначении центральной тарелки, Макс сгрузил в нее куски хлеба и сел за стол.

– Чувствую себя в ресторане. Но если ты, чтобы съесть тарелку супа, собираешься использовать столько ненужной посуды, то может скажешь мне, кто это все будет мыть? У меня, знаешь ли, посудомойки нет и посудомоечной машины тоже.

– Приятного аппетита, – спокойно произнес Арсений, прикрывая сложенной вдвое салфеткой колени, а также перекладывая возле себя на блюдце кусок батона и аккуратно отламывая от него небольшой кусочек.

Его страшно бесило, что он вместо хозяина дома должен открывать трапезу, что хозяин дома не знает элементарных вещей. Но несмотря на это, он чувствовал себя живым как никогда и на самом деле ему нравился Макс, такой сильный, энергичный, красивый, настоящий, словно клен на полянке в лесу – это тебе не садовое дерево, с каким Арсений мог бы сравнить себя. Вспомнив, как Макс предстал перед ним в одних трусах, он почувствовал, что краснеет.

– Что такое? – тут же поинтересовался Макс, заметив румянец на щеках Арсения. – Суп вроде уже не горячий.

Ну вот, он еще и страшно бестактный. Арсений в жизни не видел такого невоспитанного человека, но, конечно, и виду не подал, что его задело это замечание.

Макс быстро выхлебал суп и, вскочив, отнес тарелку в раковину. Арсений, который не успел съесть и половины, заставил себя положить ложку в тарелку, промокнул губы второй салфеткой, лежащей на столе, убрал с колен первую и тоже встал.

– Ты чего вскочил? Больше не хочешь?

Арсений растерялся:

– Но раз ты встал, обед закончен.

– Какое закончен, придурок, садись доедай, – Макс толкнул, возмущенного оскорблением, Арсения на табурет, – можно еще плов разогреть, если хочешь или круассаны еще есть. И давай поменьше этих церемоний, я в них все равно ничего не смыслю.

Наконец Арсений закончил есть и положил ложку:

– Благодарю, было очень вкусно.

Макс тут же подскочил:

– Закончил? Если больше ничего не будешь, пошли расскажешь, откуда ты такой взялся. На кухне потом уберем.

Он потащил Арсения в комнату и пихнул на диван:

– Садись давай, забирайся вместе с ногами, так будет удобнее, и рассказывай.

– Что именно?

– Все рассказывай, – заметив скептический взгляд Арсения, он уточнил, – я имею в виду не историю с начала сотворения мира, а про себя рассказывай: откуда ты такой взялся, почему не можешь вернуться домой.

– Какой такой?

– Ну такой, – Макс сделал неопределенный жест рукой.

Рассказ Арсения затянулся, Макс выпытывал все новые и новые подробности и успокоился только, когда заметил, что за окном стало темнеть:

– Ой, я ж хотел тебя в магазин сводить, хотя ты, если уж собрался сбежать из дома, то должен был нормально подготовиться, одежду какую-нибудь взять, раз про деньги ты не в курсе.

– Я уже объяснял тебе, что это был спонтанный порыв, к тому же не вижу смысла все это пережевывать, если изменить ничего все равно нельзя.

– Ладно, давай лучше подбери себе что-нибудь отсюда, – Макс потащил сумку с вещами к дивану, – если, конечно, не хочешь идти в своем костюме. Вещи здесь все чистые, не бойся.

– Откуда они? – поинтересовался Арсений, глядя на то, как Макс вытаскивает из сумки одежду и раскладывает ее на диване.

– Когда-то были моими, но тебе ж уже не привыкать, – он кивнул на шорты с футболкой. – Ну что, ничего не присмотрел?

– Здесь нет обуви, – спокойно заметил Арсений.

– Вот черт, точно. Но в любом случае, моя обувь тебе бы не подошла, а твои черные лаковые туфли вряд ли можно надеть вместе с голубыми джинсами, да и вообще с любыми джинсами. Из штанов подходящего размера у меня оставались только школьные, но их бы ты точно носить не стал. Что делать, придется тебе снова выряжаться, как на подиум, в свой костюм. Я думал, пешком прогуляемся, но лучше тебя лишний раз не светить, на машине поедем. Тебя ж ищут, стопроцентно. За трусами и прочими мелочами я мог бы и сам сходить, но обувь действительно проблема, ее ж мерять надо. Кстати, а как ты обувь себе подбирал в усадьбе этой своей?

– Мне привозили много пар, то, что подходило я оставлял и с одеждой также.

Арсений задумался, он не сомневался, что его ищут и «светиться» в людном месте действительно не стоило. Если Макс говорит, что его заметят и запомнят, то ему нужно стать, как можно неприметнее. Он выбрал белую футболку и отвернувшись переоделся, эта по крайней мере была по фигуре, а не свисала мешком, как предыдущая.

– Что ты делаешь?

– Я думаю, ты прав и меня действительно ищут, а в костюме я слишком заметен. Есть какой-нибудь головной убор?

«Головной убор, ну и выраженьеце, аристократия, бля», – бормоча про себя Макс разыскивал подходящую каскетку.

– Вот выбирай, – он протянул две кепки: черную и белую.

Арсений взял белую и натянул на голову:

– Помоги с волосами, пожалуйста.

Макс почувствовал, как неожиданно у него что-то ёкнуло внутри, он словно чужими руками протащил волосы Арсения в отверстие внизу каскетки. Арсений тут же схватив получившийся хвост, запихнул его под футболку.

– А что ты наденешь на ноги? – стараясь, чтоб не дрожал голос, спросил Макс.

– Твои шлепки, они хоть и большие на меня, но с ног не спадают, да и обувь мерять так будет удобнее, и, думаю, лучше все же ехать на машине, – бодро ответил Арсений.

– Ладно, тогда хотя бы надень вот эти шорты, – Макс протянул ему вытащенные из кучи вещей обрезанные джинсы, – они не так велики. Можно было бы тебе еще очки солнечные надеть, но, боюсь, вечером ты в них скорее привлечешь внимание.

Поехали в торговый центр, Макс решил, что там легче затеряться, не то, чтобы там ожидалась большая толпа, но все-таки вечер субботы должен был сделать свое дело. По крайней мере, была надежда не встретить знакомых: в такое время молодежь должна собираться в поход по барам или на дискотеку. Первый этаж магазина представлял собой большой продовольственный отдел, а второй занимали разнокалиберные промтоварные бутики: обувные, одежные, оптика, детские и прочие. Народу здесь, к сожалению, было немного, но тем не менее удалось отовариться и ни с кем не столкнуться. Единственное, за чем приходилось следить, чтобы Арсений в своих покупках не вышел за пределы финансов, которые готов был на него потратить Макс. Затарившись трусами, носками, расческой, бальзамом для волос, что было совершенно лишнее, по мнению Макса, а также недорогими кроссовками и шлепками, они отправились домой.

Для Макса поход по магазинам – это время, потраченное зря, но для Арсения там было все в новинку и, судя по всему, он готов был там проторчать несколько суток. Выгрузив все на диван и оставив Арсения разбирать покупки, Макс отправился на кухню греть ужин. Пока подогревался плов, он помыл и порезал овощи, помыл и выложил на блюдо яблоки, груши, персики и виноград, все отборное, спелое, красивое, спасибо маме. Нарезая хлеб, услышал, как в ванной зашумел душ.

Макс затарабанил в дверь ванной, вода выключилась и он заорал:

– Ты что делать собрался? Выходи, ужин уже на столе!

– Да, сейчас, спасибо.

Снова зашумел душ. Арсений очень хотел опробовать выбранный бальзам для волос, после вчерашнего купания у него создалось впечатление, что волосы стали какими-то тусклыми и сухими. К сожалению в магазине по какой-то причине не было парфюмерии, к которой привык Арсений; то, что продавщица предложила было не французским, а скорее псевдо-французским, а Макс сразу тихо прошептал: «Не бери, Китай». Вообще низкое качество косметики поражало. В итоге он остановился на российском бальзаме для светлых волос. Не успел закончить, как Макс вновь забарабанил в дверь, в итоге расчесаться не успел, и пришлось выходить с полотенцем на голове, но с Максом, далеким от любых, принятых в обществе, правил поведения, видно и в самом деле, можно было не заморачиваться.

Ужин затянулся и, как результат, волосы подсохли и спутались. Дома обычно ему помогала расчесывать мокрые волосы тетя Лена, она их обожала, она же и запретила стричь. А здесь кто поможет? Макс, у которого у самого воронье гнездо на голове? Поблагодарив за ужин, Арсений пошел в ванную, зеркальце, правда, там маловато, но другого вообще нет. Промучившись некоторое время, он все-таки решил обратиться к Максу, тот как раз закончил убираться на кухне и раскинулся на диване. Арсений присел на край и протянул расческу Максу:

– Помоги, пожалуйста.

– Что? – Макс озадаченно взял расческу.

– Волосы расчесать, только начинай снизу, не дергай и придерживай другой рукой.

Бляяя! Макс почувствовал, как жаром опалило щеки, он в жизни своей столько не краснел, хорошо, что Арсений сидел спиной и не видел этого. Макс, усевшись по-турецки, аккуратно прихватив у лопаток волосы, принялся за дело.

Макс так легко, невесомо прикасался к его волосам, что Арсения разморило, он начал засыпать, вроде и не делал ничего целый день, а устал, видимо, сказывалась стрессовая ситуация, в которой он оказался.

Закончив, Макс помчался в ванную, а Арсений, стянув с дивана покрывало, а с себя шорты и скинув лишнюю подушку на табурет с ноутбуком, лег и мгновенно уснул.

Выйдя из ванной, Макс застал вчерашнюю картину: в квартире темно, а Арсений нагло дрыхнет по центру дивана. Интересно, и где, по его мнению, спит Макс? А время-то еще детское – десять часов всего, можно было бы потусоваться с друзьями или хотя бы потрепаться по мобильнику, если бы в комнате и кухне были двери. Макс вытащил телефон и проверил звонки, звук он выключил еще, когда с работы уезжал, как итог семь вызовов: два от матери, остальные от друзей. Маме послал смску, чтоб не волновалась, а с остальными можно завтра разобраться. Он положил подушку рядом с Арсением, подвинул простыню, которой тот укрывался, чтобы не прижать ее во сне и лег. Заманчивый запах, который шел от волос Арсения, свежий и нежный, сразу же окутал его.