Текст книги "Не отпускай (СИ)"

Автор книги: Lissa_Lintu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

– Фред Уизли! – возмущенно воскликнула Гермиона, нарушая идеальную тишину пустого коридора. – Ты меня напугал!

Рыжий парень с усмешкой смотрел на девушку. Казалось, его забавляло происходящее.

– Не вижу ничего смешного, – обиженно произнесла она. – Что ты вообще тут делаешь? Опять какую-то шалость затеваешь? Отбой уже давно был.

– Тоже самое я могу спросить и у тебя, Грейнджер, – хитро ухмылялся Фред.

– Я… Я дежурю, – с запинкой произнесла Гермиона, машинально коснувшись значка старосты.

– Не ври. Ты дежурила вчера.

Девушка смутилась, пойманная на лжи.

– Неужели у нашей Грейнджер было свидание? – подкалывал Гермиону Уизли, отчего ее щеки порозовели.

– Я просто засиделась в библиотеке! – слишком громко воскликнула староста.

– Тише ты! – Фред тут же шикнул на нее. – Филч услышит!

Ребята замерли, прислушиваясь к ночной тишине. Где-то неподалеку раздавались шаркающие шаги. Схватив Гермиону за руку, Уизли намеревалcя скрыться в одном из кабинетов, но только они повернули за угол, нос к носу столкнулись со зловеще улыбавшимся Филчем.

– Вот вы и попались, – довольно произнес завхоз. – Я отведу вас к профессору МакГонагалл.

Гермиона недовольно взглянула на Фреда, ведь именно его она считала виновником того, что они попались. Видя, что деваться некуда, Уизли, не отпуская руку девушки, поплелся за Филчем.

МакГонагалл отчитала гриффиндорцев, но рассерженной отнюдь не выглядела. Наоборот, казалось, она что-то задумала. “Не к добру это, – решила Гермиона. – Неужели даст не отработку, а что-то еще?”

Проницательность девушки вскоре подтвердилась.

– Отработку я вам назначать не буду, но в качестве наказания вы оба будете задействованы в Рождественском бале, что состоится через две недели, – подытожила Минерва.

– Бале? – с разочарованием воскликнул Фред.

Гермиона закатила глаза, поражаясь невоспитанности близнеца. В конце концов, наверняка это лучше чем чистить кубки или отмывать котлы.

– Что именно мы должны делать, профессор? – спросила девушка.

– Вас как раз двое, поэтому будете танцевать вальс на открытии торжественной части. Необходимо по одной паре от каждого факультета. Вы и будете этой парой от Гриффиндора.

– Вальс? – в этот раз удивление гриффиндорцев было общим.

– Да, мисс Грейнджер и мистер Уизли. А теперь можете отправляться в свои спальни. О времени репетиций вам будет сообщено позже, – сказала МакГонагалл.

Ребята молча вышли из кабинета профессора и направились в башню.

– Это твоя вина! – вдруг произнесла Гермиона.

– Интересно, почему? – обиженно спросил Фред. Перспектива танцевать вальс, да еще и с Грейнджер его совсем не привлекала. Джордж до конца жизни будет над ним насмехаться.

– Потому что если бы ты меня не напугал, мы бы не попались! И МакГонагалл бы не поставила нас на танец! – запальчиво отвечала девушка.

– Думаешь, я горю желанием танцевать с тобой? – разозлившись, воскликнул парень и тут же осекся.

Это звучало слишком грубо. Гермиона сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Конечно, кто она такая? Жалкая заучка Грейнджер. Куда уж ей до шутника Уизли? Гордо развернувшись к нему спиной, девушка пошла по коридору, а звук ее каблуков будто с укором звучал в тишине.

Фред почувствовал себя неловко. Он не хотел обижать Грейнджер. Но и она хороша! Выставила его виновником произошедшего. Хотя в чем-то она права. И что его дернуло подойти тогда к Гермионе? Юноша устало зевнул и побрел в том же направлении, что и она. А перед Грейнджер ему все же следует завтра извиниться.

***

Следующим утром, спускаясь на завтрак в Большой зал, Фред готовился к прожигающим и полным ненависти взглядам Грейнджер. Однако та делала вид, что вообще его не замечает. Староста вообще была в это утро тихой и неразговорчивой. А вот Джинни сочувственно глядела на подругу и гневно смотрела на Рона. “Опять братишка где-то накосячил”, – сразу сообразил Фред.

Почти ничего не съев за завтраком, Гермиона встала и собралась уходить. Обернувшись к близнецу, она сухо оповестила его:

– МакГонагалл ждет нас сегодня в четыре, – и направилась к выходу.

– Идешь с Грейнджер на свидание, братец? – подколол Фреда Джордж.

– Заткнись, – беззлобно пробормотал тот и неожиданно для самого себя поспешил за Гермионой.

– Грейнджер? Грейнджер, постой! – прокричал он девушке вслед.

Та остановилась и медленно обернулась.

– У меня вообще-то имя есть. Что, еще хочешь что-то “приятное” мне сказать? – равнодушно заметила Гермиона.

– Я хотел извиниться, – смущенно произнес Уизли. – Я не хотел тебя обидеть, я…

– Ладно, все нормально, – все так же без эмоций сказала девушка. – Не забудь: сегодня в четыре.

Фред недоуменно смотрел, как она уходила. Интересно, что же натворил Рон, если Гермиона так расстроена?

***

Ровно в четыре Гермиона стояла у кабинета МакГонагалл и ждала Фреда. Ее немного злило, что тот опаздывает, но голова была забита совсем другим.

Причиной ее угнетенного настроения снова был Рон. Она не понимала парня. Они не встречались, нет. Да и после сегодняшнего Гермиона серьезно задумалась, а действительно ли она любит Рона и хочет с ним отношений. Он понравился ей на первом курсе, тем самым смешным, неаккуратным мальчишкой. И несмотря на все обиды, которые он причинял Грейнджер, та терпела и все равно прощала его. Так было до прошлого года, четвертого курса, Святочного бала. Ревность Рона впервые привела к крупной ссоре. И хотя потом они помирились, Гермиона будто прозрела. Ей стало казаться, что в их непонятных отношениях, Рон считает, что она априори должна принадлежать ему, хотя ничего для этого не делает. Этот факт беспокоил девушку, и она не могла так просто отмахнуться от него.

И вот сегодня утром Рон устроил ей чуть ли не истерику, вспомнив и недавно присланное Виктором Крамом письмо, и вчерашний поздний приход Гермионы в гостиную. В итоге они снова поссорились, и староста не знала, что ей теперь делать. Она все больше осознавала, что Рон для нее просто друг, вот только слишком поздно она поняла и, как это можно было объяснить самому парню, не знала.

– Эй, Грейнджер! – внезапно раздался голос у нее над ухом.

– Ты опоздал, – обвиняюще произнесла Гермиона, взглянув на Фреда.

– Скажи спасибо, что пришел, – ухмыльнулся тот.

Девушка нахмурилась и толкнула дверь кабинета. МакГонагалл уже ждала их там, трасформировав комнату в нечто похожее на бальный класс или зал.

Следующий час был истинным мучением для находящихся в том кабинете. Гермиона, неплохо танцевавшая, никак не могла расслабиться и быть раскованнее. Фред вообще не пытался прикладывать усилий, чем выводил из себя не только свою партнершу, но и МакГонагалл. Гермиона уже надеялась, что ввиду невозможности танцевать в паре с близнецом Минерва откажется от своей идеи, но та лишь вышла из кабинета, пробормотав:

– Быть может, вдвоем вы научитесь быстрее.

Как только дверь за ней захлопнулась, пара тут же остановилась.

– Грейнджер, ты мне ногу отдавила, – тут же пожаловался Фред.

– Быть может, потому, что ты не желаешь нормально танцевать? – возмутилась староста.

– Я бы танцевал нормально, если бы ты двигалась чуть поживее! Это же просто танец, а у тебя такое лицо, будто ты на зельеварении у Снейпа. Неужели тебе настолько неприятно танцевать со мной? Или ты все еще обижаешься из-за того, что я вчера не подумав сказал?

– Мне вовсе не неприятно! – произнесла девушка и тут же покраснела, осознав, что это прозвучало довольно двусмысленно.

Фред заметил ее смущение и улыбнулся.

– И дело вовсе не в тебе, просто… – Гермиона замялась.

– Ну же, Грейнджер! Что, или вернее спросить, кто тебя так волнует? – не упустил возможности поиздеваться парень.

– Прекрати! – тут же возмутилась староста. – И я просила называть меня по имени!

– Только когда ты расскажешь, в чем дело, Грейнджер, – засмеялся Уизли.

– А ты не думал, что тебя не касаются мои проблемы? – не желала уступать Гермиона.

– Если это касается моего брата-недотепы, то касается и меня, – неожиданно серьезно заявил Фред.

– Как ты узнал? – изумилась девушка.

– Брось, у тебя же все на лице написано! Так что случилось? Порой лучше поделиться тем, что тебя тревожит…

– Не строй из себя психолога. У тебя плохо получается, – буркнула Гермиона, а затем, вздохнув, вкратце рассказала ему о своих сомнениях.

– Не пойму, почему ты так переживаешь, если все уже для себя решила? – спросил Фред после ее рассказа.

– Я боюсь, что Рон не поймет, и тогда я совсем его потеряю.

– Лучше лгать ему и мучить себя? – резонно заметил парень.

– Нет, – тихо прошептала девушка.

– Не думай об этом. Давай танцевать, – предложил Уизли.

Зазвучала медленная музыка. Вся неловкость и скованность Гермионы куда-то испарилась. Фред притянул ее ближе к себе, аккуратно взял ее руку в свою, чуть сжав ее нежные пальцы, а другую ладонь нежно, но в тоже время уверенно положил на лопатку девушки. Грейнджер судорожно выдохнула, оказавшись полностью во власти юноши.

– Расслабься, – тихо попросил ее Фред.

Гермиона поняла, что все еще немного напряжена, и смущенно оперлась на плечо парня, теснее прижимаясь к нему.

Шаг назад – шаг вперед. Она ведома им, полностью ему доверяет. Поворачивается в его руках. Шаг вперед – шаг назад. Ей приходится отступать под его натиском. Он настолько близко, что она слышит биение его сердца. Шаг назад – шаг вперед. Все дальше по кругу. Гордо выпрямив спину. Глядя прямо в глаза. Шаг вперед – шаг назад. Сжимая в объятьях. Защищая собой. Шаг назад – шаг вперед. Шаг вперед – шаг назад. И так бесконечно много раз, пока не закружится голова, пока не участится пульс, пока не разольется теплая истома по телу.

Шассе. Объятия разрываются, их связь только в переплетенных пальцах. Оба делают шаг назад: нет ничего невыносимее этой отчужденности. Но шаг вперед – и снова желанная близость. Поворот. Непрерывный зрительный контакт.

Балансе. И вот уже две руки соединены. Шаг вправо, шаг влево. Поворот. Секунда без взгляда, без прикосновений. Шаг вправо, шаг влево – и вновь мимолетная разлука.

Музыка звучит громче. Близится кульминация. Они снова единое целое. Изгиб ее локтя идеально продолжает жилистое предплечье юноши. Их руки вытянуты в тонкую прямую линию. Их ноги синхронно повторяют движения друг друга, словно два маятника-близнеца. Темп танца ускоряется. Все расплывается перед глазами, кроме лица партнера, напряженного, искаженного необъяснимой страстью и желанием. С каждым шагом вожделение все сильнее. Финальное движение. Вращение. Музыка завершилась последним печальным аккордом.

И они замирают в исходной позиции. Их глаза лихорадочно блестят, меж их телами нет и миллиметра. Губы Гермионы алы, грудь судорожно вздымается, руки дрожат. Фред крепко и уверенно держит девушку в объятьях, не позволяя ей отстраниться. В голове туман. Странный порыв – оба тянутся друг к другу губами, желая преодолеть последнее расстояние между собой. Легкое прикосновение подобно взрыву фейерверков. Яркое. Горячее. Ошеломляющее. Словно водопад чувств нахлынул на них. Словно их закружило в водовороте страсти. Главное: не отпускай.

Но вот магия танца постепенно рассеялась. Наваждение спало.

Они медленно, нехотя отстранились друг от друга. Все еще тяжело дыша от усталости. Пальцы Гермионы на мгновение задержались в ладони Фреда, но тут же выскользнули. Его плечо осиротело без ее руки.

– Я думаю, на сегодня хватит, – немного хрипло произнес юноша.

Староста лишь кивнула, смущенно опустив глаза в пол.

Они покинули комнату и дошли до гостиной Гриффиндора не проронив ни слова.

***

Пожалуй, для Гермионы не было ночи беспокойнее, чем эта. Она ворочалась в постели, но сон никак не приходил. Мысли путались, сердце учащенно билось. Проблемы, связанные с Роном отошли на второй план, почти забылись. Перед глазами девушки стоял Фред. Она не понимала, что произошло и почему потеряла голову от обычного танца. В том году она тоже танцевала вальс, но ничего такого к Виктору не чувствовала.

Прикосновения, взгляд. Почему ее так это взволновало?

“Кто тебя так волнует?” – прозвучала его фраза в голове, и Гермиона мысленно застонала. Кажется, она сходит с ума. Как теперь ей ходить на репетиции, общаться с Фредом или даже просто видеть его, если при одной мысли о нем, сердце Гермионы трепещет подобно беспокойной птице, запертой в грудной клетке?

“Надо успокоиться, – думала девушка. – надо уснуть. Я слишком устала. Завтра утром все должно быть в порядке”.

Самовнушение не помогало. Лишь на рассвете изнуренная волнением староста забылась коротким сном.

Утро не принесло долгожданного облегчения. Гермиона проснулась разбитой. За завтраком она старательно избегала Фреда, но видела, что и ему неловко. Все было относительно неплохо, пока не пришла Джинни.

– Гермиона, ты действительно будешь танцевать с Фредом вальс на Рождественском балу? – внезапно спросила Уизли.

За столом гриффиндорцев воцарилась тишина, все прислушались в разговору. Гермиона от неожиданности поперхнулась тыквенным соком. Фред пристально смотрел на девушку.

– Да, – удалось спокойно кивнуть Гермионе. – Так распорядилась МакГонагалл.

– Надо же, никогда бы не подумал, что ты согласишься в этом участвовать, – пошутил Джордж над братом.

Теперь уже Фреду стало неловко. Пробормотав, что у него не было возможности отказаться, близнец поспешно встал из-за стола и вышел из Большого зала. Следом за ним вышла и Грейнджер.

– Гермиона? – обратился к ней Фред, заметив ее в коридоре.

Девушка повернула голову и густо покраснела.

– Я хотел поговорить насчет того, что случилось вчера… – начал парень, явно с трудом подбирая слова.

– Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было! – умоляюще вздохнула староста.

– Что? – удивился Фред. – Да, хорошо. Конечно.

Гермиона, изобразив на лице облегчение, хотя в душе царило смятение и хаос, ушла.

Фред же так и остался стоять в растерянности. Почему-то ему было невообразимо горько соглашаться с Грейнджер. С Гермионой. Парень обреченно вздохнул. С чего бы ему надеяться на другую реакцию? Все складывалось как-то неправильно, и от этого было тоскливо на душе.

***

Оставшиеся репетиции проходили напряженно. Несмотря на тот разговор, и Гермиона, и Фред чувствовали себя неловко. Более того, оба тянулись друг к другу, ведь запретный плод так сладок.

Каждая репетиция была мукой, пыткой. Казалось бы, желаемое рядом, ты можешь к нему прикоснуться, ты можешь разделить с ним близость. Но ты сам же поставил границы, переходить которые нельзя, чтобы не рухнуло и без того шаткое равновесие.

На последней репетиции МакГонагалл была вынуждена оставить их вдвоем по каким-то своим причинам. Смущение сразу окутало гриффиндорцев плотным липким туманом.

Фред несмело притянул девушку к себе, а та так же робко вложила свою руку в его. Гермиона сразу почувствовала небывалую легкость, спокойствие. Все, что тревожило ее до этого момента, испарилось. Даже Рон, отношения с которым оставались натянутыми, больше не занимал мысли Грейнджер, как это было раньше. С недавних пор она не могла не думать об одном человеке, который сейчас аккуратно кружил ее в танце.

Танцевать с Фредом было так просто и естественно, что Гермиона даже не вслушивалась в ритм музыки, она позволяла юноше вести, безраздельно ему подчиняясь. Повинуясь порыву, девушка крепко прижалась к близнецу, будто бы моля: “Не отпускай!” Она считала шаги, в такт которым билось ее сердце, сердце Фреда. Каждое движение исполнялось в унисон.

Когда музыка завершилась, Фред продолжал обнимать Гермиону. Ее просьба, его обещание – все полетело в тартарары, стоило Уизли лишь прикоснуться к девушке, взглянуть в ее глаза. Он не мог контролировать свои чувства.

Гермиона чувствовала, что все изменилось, что невозможно сдерживать искру, проскочившую между ними. Но, несмотря на мольбы сердца, девушка не могла игнорировать голос разума, твердивший ей, что это неправильно. Хотелось, чтобы впервые разум ошибся, но семена сомнений уже были посеяны.

– Не нужно, Фред, – слабо прошептала девушка, пытаясь высвободиться из кольца крепких рук. – Не надо.

– Назови мне хоть одну вескую причину, и я отступлю, – тихо и печально произнес Уизли.

Грейнджер молчала. Что препятствовало ее чувствам? Рон? Нет, разумеется, нет. Он уже не имел никакого значения. Ее принципы? Но даже ее принципы бессильны перед искренностью. Страх? Всю свою жизнь староста Гриффиндора только и делала, что боролась с трусостью. Быть может, они слишком разные? Всегда собранная и сосредоточенная спокойная Гермиона и неугомонный, дикий, подобно сильному шторму, весельчак Уизли?

– Все это несерьезно, – выдохнула девушка после долгой паузы.

Фред вздрогнул. Его натура балагура сыграла с ним злую шутку.

– Что ж, если ты так действительно считаешь… – Фред тут же разжал стальные объятья и покинул комнату, оставив Гермиону в одиночестве.

***

Рождественский бал. В отличие от Джинни и остальных сокурсниц Гермиона не чувствовала радости. На ее сердце лежал тяжелый камень, который по мере приближения торжественной части все сильнее давил в груди. Рубикон перейден, пути назад нет. Девушка не искала себе оправданий и не жалела. Слова были произнесены и приняты Фредом, а значит, она была права. Все несерьезно. Ведь если бы было иначе, он бы не отступил? Огонек надежды тут же был безжалостно потушен. “В бесплодных сожалениях нет толку”, – повторяла как заклинание Гермиона. Только это не приносило успокоения.

Какое успокоение, когда с минуты на минуту им танцевать вальс? Правда, Фреда до сих пор нет. Возможно, она останется без пары. Но не успела Грейнджер об этом подумать, как ее партнер молча подошел к ней. Несмотря на гул толпы и тихую музыку, тишина между ними резала слух.

Фред внимательно окинул взглядом Гермиону. Напряжена, руки неестественно опущены вдоль туловища, спина застыла идеально ровно, бесстрастное выражение лица довершает сходство с мраморной статуей. Уизли колебался. Это все маска, иллюзия. Настоящая Гермиона не такая. Должен ли он был отступить? Он пообещал, но иногда приходится ломать себя и переступать обещания ради того, чтобы быть счастливым.

Их взгляды пересеклись. Какие бы эмоции юноша и девушка ни пытались скрыть, в глазах искрилась надежда. Заиграли первые ноты вальса. Есть только несколько секунд. Гермиона печально отвела взор и встала в исходную позицию. И тогда Фред решился.

– Ты не учла одного, Грейнджер, – прошептал ей юноша на ухо. – Мои намерения как никогда серьезны.

И он закружил Гермиону в танце. Фигуры сменяли друг друга, пары танцевали невидимый глазу узорчатый рисунок. Девушка не замечала лиц и теней вокруг. Она вглядывалась в лицо Фреда, спокойно улыбавшегося ей.

Как так получилось, что она не увидела самого главного? И что может быть важнее чувства защищенности и умиротворения, приходившего в его объятиях? Так ли уж они непохожи? Шаг, поворот – все синхронно. Неотрывный взгляд, единство линий. Они тесно связаны. Не только танцем, но чем-то большим. Магией. Стихийной, необузданной и неподвластной даже им самим. Гармония, энергия переплелись в этом сгустке эмоций. В каждом движении сквозила уверенность и вместе с тем нежность. Неукротимое пламя управляло их телами. Вальс достиг кульминации. Мягко и тихо пожар утихает. Слабеет, но не угасает совсем, не сжигает дотла. Шаг, поворот – все замерло в тишине. Даже время остановилось.

И за мгновение до начала шумного вечера легкий шепот, а быть может, и вовсе ветер проносится по залу:

– Не отпускай…