Текст книги "Загадай желание, или новогодний беспредел (СИ)"

Автор книги: ЛИНА-LINA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Лили, а ты знаешь, как все будет происходить?

– Я всего лишь раз присутствовала на свадьбе. Это очень красивая церемония. Женихи выходят из разных концов зала и идут к алтарю. Там берутся за руки, и совершается обряд.

– А кольца кто покупает?

– Какие кольца?

– Обручальные…

– А, ты браслеты имеешь в виду? Их никто не покупает, глупенький. Это же татуировка. Вам ее нанесут прямо во время церемонии. Она обладает магией, вы всегда сможете чувствовать друг друга. – Лилиана взглянула на часы.

– Лиэль, нам пора. Готов?

Я робко улыбнулась своему отражению и кивнула. Мы подошли к высоким дверям зала, в котором мне еще не доводилось бывать.

– Где это мы?

– Это дворцовый храм. Так как оба жениха благородного происхождения, бракосочетание произойдет здесь.

Заиграла музыка, и дверь распахнулась. Я встала прямо, расправила плечи, подняла подбородок и на негнущихся ногах шагнула в зал. Алтарь стоял посреди огромного зала, заполненного желающими стать свидетелями проводимого обряда. В противоположной стороне, также на фоне распахнутой двери, стоял Рин. Он улыбался, и был божественно прекрасен. Я поняла задумку сегодняшней церемонии. Насколько я была белой, настолько Рин был черным.

Черные, словно вороново крыло волосы рассыпались по плечам, черный костюм подчеркивал каждый изгиб потрясающего тела. Мы синхронно шагнули навстречу друг другу и своей судьбе. Все голоса стихли, оркестр наигрывал соответствующую моменту мелодию, она и задавала темп нашим шагам. Мы смотрели друг на друга, не отводя глаз, и, кажется, даже не моргая, купаясь в отражающейся во взгляде любви. К алтарю мы приблизились одновременно и переплели руки, черное с белым, навсегда. Такие разные и так идеально подходящие друг другу, словно две половинки одной души. Черное и белое. Зал в восхищении ахнул, но для нас никого не существовало, мы были одни в этом мире. Только друг для друга.

Обряд начался. Мы произнесли положенные клятвы, и верховный жрец нанес нам на руки татуировки в виде браслетов. Руку обожгло болью. Я тихонько зашипела. Рин ласково смотрел на меня, поддерживая и ободряя. Да ради этого взгляда я была готова терпеть и не такую боль.

Затем жрец взял мое запястье и резко полоснул лезвием. Выступила алая кровь. Он проделал то же самое с запястьем Рина и соединил наши руки. Моя правая и его левая, татуировка к татуировке, рана к ране, кровь к крови. В глазах потемнело, и я слегка пошатнулась. Жених, теперь уже муж, удержал меня, обхватив за талию, и прижался губами в нежном и мягком поцелуе. Так он меня еще не целовал. Это был поцелуй-признание в любви. Я обхватила руками его шею.

– Люблю…– шепнула в самое ухо. Он широко улыбнулся и чмокнул меня в нос.

– Союз заключен, – громко произнес верховный жрец, и зал взорвался аплодисментами.

А потом мы танцевали, не отрывая друг от друга глаз, словно не могли наглядеться. Я всем телом прижималась к любимому и строила планы на ночь. Глаза Рина горели любовью. Мы наслаждались друг другом и не замечали наблюдавшего за нами принца. Великолепный стратег и великий интриган понял, что проиграл. Лиэль никогда к нему не придет. Он мог обладать телом этого мальчика, но его душа, его сердце принадлежали другому. Навсегда. Супруги любили друг друга, и это читалось в каждом их движении, взгляде, улыбке.

Идя на церемонию, он еще на что-то надеялся. Теперь надежды не было. Принц обвел зал потухшим взглядом и, резко развернувшись, удалился в свои покои. Позже, когда сердце перестанет болеть, он проанализирует свое поражение и все поймет.

Спустя несколько часов мы, наконец, остались вдвоем. Рин захлопнул дверь спальни и, прижимая меня спиной к стене, стал раздевать. Я стянула пиджак, помогла с пуговками на рубашке, а он встал на колени и целовал мой живот, торопливо стягивая сапоги и штаны. Я осталась обнаженной. Ночной воздух из приоткрытых окон слегка холодил кожу. Рин гладил мои бедра, ягодицы, живот, положил руку на ставший невероятно чувствительным член, лизнул головку. Я стонала, толкаясь в его руку, а он сосал меня, сводя с ума. Я излилась прямо ему в рот, увидела, как дрогнул кадык, когда он проглотил. Рин встал, в секунду скинул одежду, поднял меня на руки и понес в постель, где подарил мне неземное блаженство. Он лизал, сосал, кусал, гладил и царапал, а я заходилась криком от невозможности сдержаться. Вылизав там, осторожно ввел палец, растягивая для себя. Я уже вообще мало что соображала. Мне было хорошо…

Смазав, Рин вошел в меня, закинув мои ноги себе на плечи. Мы впервые занимались любовью лицом к лицу, имели возможность целовать друг друга, я царапала его спину, вскрикивая при каждом движении, подаваясь вперед, насаживаясь все глубже. Рин, не выходя из меня, встал на колени, положил мои ноги на грудь, целуя чувствительные пальцы, стопы, щиколотки. Я кончила, Рин со стоном последовал за мной.

– Рин, а почему ты так удивился, когда я сказал, что люблю тебя? – Удовлетворенную меня потянуло поговорить.

– А ты не знаешь? – Я помотал головой.

– Не помнишь, что кричал, когда узнал, что будешь моим мужем? Что никогда я не буду с тобой счастлив, что никогда не полюбишь, никогда не отдашься мне по своей воле, и мне придется тебя раз за разом насиловать? А ты меня возненавидишь и когда-нибудь убьешь. Не помнишь?

– Аффект. Я просто расстроился сильно. Погорячился. Прости. – Если бы Лиэль был жив, я бы его убила, честное слово.

– Это уже неважно. Ты ведь передумал. Правда?

– Да. Я передумал. Я люблю тебя и никогда не причиню боли. Если сам не попросишь, конечно.

Рин принес влажные полотенца, с нежностью обтер меня и лег рядом. День был волнительным и эмоциональным, глаза закрывались. Я положила голову на плечо любимому и провалилась в сон.

Проснулась я глубокой ночью. Рин спал рядом, грудь мерно вздымалась, одеяло сбилось, обнажая бедро. Я почувствовала, как напрягается мой член. Хочу его.

И решила рискнуть. Откинула одеяло, села сверху, провела руками по груди, царапнула напрягшиеся соски, лизнула ключицы, опускаясь ниже, провела языком по животу, глубоко вдохнула любимый запах. Поглаживая бедра, попыталась раздвинуть ноги. Взяв в рот уже не спящий член, слушала сбившееся дыхание. Лизнув палец, ввела его в любимого. Подняла голову и столкнулась с изумленным взглядом синих глаз.

– Что творишь? – Спросил хрипло. Неужели откажет?

– Рин, я… – решилась, – Рин, я лишил тебя радости быть у меня первым там, но я прошу, будь моим единственным здесь. Позволь мне сейчас быть сверху.

– Ты ни разу не пробовал?

– Нет. – Мышцы сводило от напряжения в ожидании ответа.

– Ну, попробуй, – сказал и улыбнулся, прикрывая глаза, откидываясь на подушки.

– Я… Ты… ты не пожалеешь. Я буду очень осторожен. Я буду очень стараться. – Кажется, я его рассмешила. А меня захлестнули эмоции.

Я немного нервничала. Дрожащими руками согнула его ноги в коленях, развела пошире, вылизала колечко мышц. Аккуратно ввела палец, целуя яички. Рин застонал и подался вперед. Присоединила еще один палец, растягивая отверстие, меняя угол проникновения. Дыхание любимого стало прерывистым.

– Сейчас, – шепнул Рин. Я выдавила смазку на пальцы, смазала уже болезненно напряженный член и дырочку. Взяла член в руку и медленно ввела. О боже! Это было что-то непередаваемое. Кажется, кончу значительно быстрее, чем хотела бы. Рин подался ко мне, усиливая проникновение, задавая темп. Я двигалась, прикрыв глаза. Не знаю, кто из нас стонал громче, наверное, все-таки я.

– Сильнее, – командовал Рин, лаская свой член. А я уже практически сознание теряла от кайфа. Со всей силы вбивала себя в него. Он напрягся, изливаясь, мышцы вокруг моего члена тесно сжались, и я кончила, выкрикивая его имя.

– Рииин… Оооо…

– Ты был великолепен, любимый, – шепнул муж, а я просто лужицей растекалась от удовольствия.

Мы приняли душ, вернулись в постель и, полностью удовлетворенные, уснули.

========== Глава 10 ==========

День обещал быть великолепным. И, похоже, сегодня я все-таки проснулась первой. Не открывая глаз, перевернулась на спину и сладко потянулась. Положила руку на соседнюю подушку. Пусто. Эх, а я-то рассчитывала на повторение…

Открыла глаза. И меня буквально подбросило на простынях. Это была моя кровать. Моя кровать в моей квартире. И Рина, ясное дело, не было.

Глаза наполнились слезами, я уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Приснилось, боже, неужели мне все приснилось? Не может быть, неделя жизни, самая счастливая неделя в моей жизни – сон? Прорыдав часа три, я с опухшим лицом выползла из кровати и поплелась в ванную. Некогда обожаемая квартирка, куда я любовно подбирала каждую мелочь, вызывала лишь глухое раздражение. Включила душ, и, упершись головой в стекло кабины, глотала слезы. Намылила тело гелем, умыла лицо, и тут взгляд скользнул на запястье, где нечеткой тенью была видна свадебная татуировка. Черт, глюки. Поднесла запястье к лицу, сквозь пелену слез всматривалась в узор. Нет, не глюки.

Стрелой выскочила из душа, на ходу заматываясь в полотенце, схватила телефон. Так и есть. Восьмое января.

Не могла же я спасть неделю? Или могла? Сердце колотилось как безумное, щеки горели, кажется, поднялась температура. Со стоном повалилась в постель. Звонил телефон, но мне было все равно. Хотелось умереть. А как, скажите, теперь жить, когда я только обрела счастье и, не успев даже распробовать толком, потеряла. Провалилась в сон.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Рин? Вскочила с кровати и понеслась открывать.

Не Рин. Дрон.

– Сестренка, я уже волноваться начал, на звонки не отвечаешь, куда делась, никто не знает. С новым годом, – на одном дыхании выпалил брат и протянул мне перевязанную ленточкой коробочку.

– Что-то странная ты какая-то… – приложил руку ко лбу. – Черт, да ты горишь! Быстро в постель.

Начало февраля прошло под знаком работы. Пришлось готовить множество контрактов, писать замечания к сметной документации, проводить презентации. Ходила, словно привидение, механически выполняя все поручения генерального. Шеф поначалу попытался выяснить, что же со мной случилось, но я в не слишком вежливой форме попросила не лезть в мою жизнь, поинтересовавшись, есть ли у него претензии к моей работе. Претензий не было. Больше он не спрашивал.

От меня прежней осталась лишь бледная тень, я похудела на 4 килограмма, что в обычной жизни меня безмерно порадовало бы. Сейчас же было все равно. Я бы и парикмахерскую с эпиляцией пропустила, если бы вовремя не приходили напоминания из салона. Все стало все равно.

Через пятнадцать минут должны были начаться переговоры с архитекторами по поводу проектирования нового развлекательного комплекса на Петергофском шоссе. Подошла к зеркалу, тронула губы помадой, подправила прическу и попыталась улыбнуться. Ведь жизнь-то продолжается. Из зеркала на меня смотрели абсолютно мертвые глаза.

Опять будет Роман. Мы уже пару раз пересекались в этом месяце, и каждый раз меня охватывали какие-то непонятные ощущения. Прежней любви не было, но не было и равнодушия. Я смотрела на него, и, казалось, все время что-то упускала из виду. Он был по-прежнему красив, и меня к нему тянуло, словно магнитом, но я думала, это остаточное явление. Мне не был нужен никто, кроме Рина. Роман тоже не проявлял ко мне особого интереса, лишь иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд. Знала, что с последней девицей он расстался сразу после праздников, и сейчас был один.

Я еще раз поправила юбку, смахнула с пиджака невидимые пылинки и двинула в переговорную.

Моя презентация шла своим чередом, я, стоя перед экраном со слайдами, показывала архитекторам, что на выходе хочет получить заказчик, подняла правую руку, обводя график, и поймала тяжелый взгляд своего бывшего. Он неотрывно смотрел на оголившееся запястье, на татуировку.

Переговоры прошли довольно неплохо, была уже половина седьмого, и я засобиралась домой. Закинув ежедневник и мобильник в сумочку, закрыла кабинет, и около лифта столкнулась с Романом.

– И когда это ты успела полюбить татуировки? – Спросил.

– Не твое дело. – Ненавижу, когда вторгаются в личное пространство.

– Покажи руку.

– Обойдешься.

Роман схватил меня за запястье и, закатав рукав пиджака, принялся разглядывать татушку.

– Откуда она у тебя?

– Господи, ну тебе-то какое дело? Это что, повод подкатить? Так вот, нет у тебя шансов, опоздал – я уже просто неприлично шипела. Подъехал лифт, и мы стали спускаться вниз, к гардеробу.

– Алина, она ведь у тебя после нового года появилась?

– Да, как память о чудесно проведенных каникулах.

В гардеробе он подал мне шубу, и я практически бегом направилась к выходу. И, перед самой дверью остолбенело остановилась, услышав:

– Лиэль?!

Господи, Рин!

Резко обернулась и принялась глазами искать любимого. В вестибюле бизнес-центра толпились люди, рабочий день закончился, и все расходились по домам.

– Попался, маленький, – шепнули мне в ухо, крепко прижимая спиной к груди. Глаза наполнились слезами. Рин, так меня называл только Рин. Вздохнула, поворачиваясь лицом…

– Рома, какого ты делаешь? Отпусти меня сейчас же. – От разочарования хотелось выть. Но я же слышала. Боже, теперь у меня еще и слуховые галлюцинации.

– По-моему, нам надо поговорить.

– Не о чем нам с тобой разговаривать. Отпусти, я устала и хочу домой.

– Отлично, домой меня вполне устраивает.

– Что-то не припомню, чтобы я тебя приглашала…

– Так пригласи сейчас. Алина, я прошу тебя, поехали.

Не знаю, почему я уступила. Сварила кофе, достала конфеты и вафли.

– Прости, ужина нет, я не ем после шести.

– Спасибо, кофе вполне подойдет.

Мы сидели на кухне и, молча, пили кофе.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – спросила как можно равнодушнее. – Давай уже выкладывай, что там у тебя, и уходи, – потерла ладонями лицо.

Роман медленно снял пиджак, расстегнул запонку на рубашке (пижон, рубашки с запонками)…

– Ты мне что, стриптиз устраиваешь? Спасибо, обойдусь.

На руке у Романа были невероятно красивые часы какой-то жутко модной марки. Широкий кожаный ремень, римские цифры на циферблате. Кажется, это была награда за победу в каком-то архитектурном конкурсе.

Мужчина расстегнул ремешок, положил часы на стол и протянул мне запястье.

В глазах потемнело, и сознание оставило меня.

Очнулась я на кровати. Со стоном приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Романом.

– Рин… – прохрипела.

– Да, – отозвался мой гость.

– Как такое возможно?

– Не знаю, малыш, не знаю, но это правда.

– Я чуть с ума не сошла, когда проснулась восьмого.

– Я тоже, маленькая. – Целовал мое запястье, ладонь, каждый пальчик, с обожанием глядя мне в глаза.

– Ты – Рин.

– Да… А ты – мой Лиэль. И я тебя люблю. – И тут я, как полная дура, разрыдалась. Я лежала на кровати и ревела в голос, всхлипывая, ревела до икоты, закрывая лицо руками. Боже, все это время Рин был рядом. Мой Рин, Роман, моя любовь. Всхлипывания перешли в тихие завывания. Роман прилег рядом, притянул меня к себе, убрал мои руки от лица, целовал мокрые щеки, нос, ресницы.

– Все, малыш, не плачь, все хорошо, я с тобой, всегда буду с тобой. Всегда буду любить тебя.

– Останешься? – Спросила несмело.

Любимый с облегчением выдохнул, улыбаясь.

– Конечно… – его рот со страстью накрыл мои губы, я пылко отвечала на поцелуй, сражаясь с пуговицами на рубашке.

– Люблю, люблю, люблю, – шептала безумно.

Роман раздел меня, скинул остатки своей одежды и нырнул под одеяло. Маленькое бра давало причудливые тени на стенах, создавая интимный полумрак. А я впервые за месяц позволила себе расслабиться, с головой погружаясь в водоворот чувственности, лихорадочно целуя, лаская, покусывая. Я стонала и извивалась под ним, выкрикивала имя, оба имени, раскрывалась, отдавая себя целиком. Роман не оставлял без внимания ни единый миллиметр моего тела, не мог оторваться от меня, словно измучившийся от жажды в пустыне от свежего источника. Целовал шею, уши, ключицы, втянул губами сосок, посасывая, легонько покусывая, заставляя меня со стоном выгибаться навстречу. Спустился ниже, лизнул пупок, раздвигая ноги, провел руками во внутренней стороне бедра…

– Может, я в душ? – шепнула. Все-таки с утра не один час прошел.

– К черту душ! – Прорычал Роман и втянул губами клитор. Я вскрикнула от пронзившего молнией наслаждения.

– Да-да… – ничто больше не имело значения. Только его губы, язык, руки. Запустила пальцы в волосы, гладила плечи, металась на постели.

– Не могу больше. Хочу тебя в себе…

Роман подтянулся вверх, поцеловал, шире раздвинул ноги и, ворвавшись, стал ритмично двигаться. Я обхватила его ногами за талию, ловя темп. Оргазм накрыл нас одновременно с такой силой, что брызнули слезы. Рома тяжело опустился на меня, чмокнув в шею.

– Алина, я люблю тебя.

– Я люблю, Рома.

Сказали одновременно.

– А мы ведь муж и жена, – сказал Роман, когда мы, освежившись в душе, снова вернулись в постель.

– Точнее, муж и муж, – хихикнув, ответила я. Рома провел языком по моей татуировке и спросил:

– Алина, станешь моей женой?

– Да… – выдохнула я. – Но тапочки приносить не стану.

– Да я сам их тебе принесу…

Я была абсолютно, всеобъемлюще счастлива. Я любила, была любима, и впереди еще вся жизнь. Жизнь, полная любви, радостного смеха, топота детских ножек и счастья.

Улыбаясь, повалила Романа на спину, села сверху и накрыла ртом его губы, лаская языком, гладя плечи, грудь, царапая соски. Ягодицами чувствовала его восставший член. Глаза любимого светились обожанием.

– Я так тебя люблю, мой милый Рин – прошептала, лизнув ухо.

– И я люблю тебя, малыш Лиэль – был ответ.

Так должно быть. Так есть. И так будет. Всегда. Спасибо тебе, новогоднее желание.

КОНЕЦ!