Текст книги "Мятежные сердца (СИ)"

Автор книги: Lily Punk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

***

Пот градом катился по лицу, но он не обращал на это внимание, полностью сосредоточившись на спарринге. Нет, Леви был уверен в своей победе так же, как и всегда, но никогда не позволил бы себе легкомысленного отношения к сопернику и, уж тем более, к такому талантливому, как Микаса. У нее был потенциал и когда-нибудь она грозилась победить его, но не сейчас. Конечно, он не высказывал ей эту мысль и никогда бы не высказал, так как знал, что тогда она может потерять мотивацию, а этого Аккерман не хотел.

И хотя он слышал про недоумение ее товарищей насчет их совместных тренировок, и хотел вмешаться, но, поняв, что она и сама может дать им вполне исчерпывающий ответ, не стал озабочиваться об этом. В конце-концов, девица сама пришла к нему и попросила об этом, а он согласился, не особо-то долго раздумывая, честно говоря. Она, безусловно, была обескуражена столь быстрым ответом, наверняка, считая, что придется минимум с неделю бегать за ним, и Леви, увидев удивление на ее обычно хладнокровном лице, решил разъяснить:

– Не думай, что я это из доброты душевной делаю, – кинул он, сложив руки на груди и посмотрев на нее снизу-вверх. – Мой отряд сейчас на задании, и мне самому нужно было найти партнера, – черноволосая быстро закивала, и ему удалось на секунду поймать радостный блеск ее глаз, который, впрочем, она сразу же поспешила скрыть, заметив его пристальный взгляд на себе. – Можешь быть свободна, – после минутного молчания проговорил мужчина, но, когда она уже отдала честь и собиралась уходить, он добавил: – Во вторник и пятницу. Девять часов вечера. И да, не опаздывать, – Микаса твердо кивнула на его слова и ушла, пожелав спокойной ночи, а он, как помнится, в ту ночь заснул лишь под самое утро, занимаясь отчетами.

Когда она пришла к нему спустя два дня, Аккерман даже не сразу понял, зачем, но не подал виду, вспомнив про обещанные тренировки. У него были определенные ожидания на ее счет, и ей одновременно удалось и удовлетворить его, и разочаровать. Самым главным открытием для капрала явилась неожиданная пылкость и несдержанность, которая, правда, начала проявляться только после пятого их занятия: было понятно, что она не из тех, кто привык проигрывать, и с каждым их боем, она вела себя все более и более неконтролируемо, так, что Леви на долю секунды поверил в то, что она хочет убить его – столь сильна была ее жажда крови. Это был единственный раз, когда ей удалось повалить его на пол, и капрал все еще корил себя за то, что позволил себе замешкаться перед нею.

Он молча смотрел в широко распахнутые глаза, с расширенными зрачками, ощущая горячее и влажное дыхание на своем лице, и, будь эта любая другая ситуация, давно скинул бы ее с себя, но сейчас ему было интересно, что же она сделает, и он терпеливо ожидал. Чуть позже она заставила его пожалеть о любопытстве, впечатав ему по челюсти со всей одури. Встав с него, она с какой-то мстительной улыбкой на губах наблюдала за тем, как он корчился, стиснув зубы от боли.

– Это вам за Эрена, – почти плюнула кадет и уже повернула к двери, но тут внезапно почувствовала сильную хватку на своей лодыжке, и, ровно через секунду, оказалась на полу, больно ударившись головой о деревянный паркет. Пока она была ошеломлена, капрал сел на нее, свернув ее руки в захвате и склонившись к ее покрасневшему от негодования лицу.

– Сучка… – почти прошипел он, чувствуя клокотавшую в душе ярость.

– Кобель… – процедила Микаса, смачно плюнув ему в лицо и отчаянно забрыкавшись, но капрал придавил ее еще сильнее, не давая и шанса.

– А ты гордая… – хмыкнул он, сдавив ее руки, так, что ей стоило огромного труда не закричать. – Придется преподать тебе урок… – выдохнув это, Леви заглянул в ее судорожно распахнувшиеся глаза и, криво усмехнувшись, резко впился грубым поцелуем в ее влажные и искусанные губы.

Она так и застыла под ним, едва ли осознавая ситуацию, в которой оказалась. Это ведь был ее первый поцелуй…

Гнев захлестнул душу и злые слезы уже подступили к глазам, но Микаса не имела права заплакать перед ним, показать свою слабость. Ведь она по своей же глупости попала в его капкан и позволила забрать то, что не было предназначено капралу.

Прикрыв глаза, она смиренно отдалась ему, признавая собственное поражение, но ему, казалось, было мало этого, и он продолжал терзать ее губы, погрузившись во внезапно нахлынувшее на него нездоровое возбуждение.

Он не собирался останавливаться.

Эта мысль просияла в голове ясно, когда Аккерман оторвался от ее губ и стал покрывать быстрыми поцелуями-укусами шею. Едва успокоившаяся злость вновь поднялась в ней, и Микаса, собрав всю волю в кулак, ударила капрала коленом в пах, а затем резко столкнула с себя, тут же вскочив с пола и предусмотрительно отбежав к двери. С трудом справляясь с сердцем, бешено бьющимся в груди, она упрямо смотрела в его сузившиеся мутные глаза.

– Я совершила лишь одну ошибку, – дрожащим от волнения голосом отчеканила девушка, не отводя взгляда с его лица. – И заплатила за нее, – Леви ядовито ухмыльнулся на ее слова и, встав, медленно подошел к ней.

– О, так ты будешь платить за каждую свою ошибку? – прошептал он, остановившись в паре сантиметров от нее. Микаса резко кивнула, непроизвольно уйдя на шаг назад. – Ну…. хорошо, – кивнул Аккерман со зловещей кровавой улыбкой на тонких губах. – Советую тебе больше не совершать таких глупых ошибок. И да, у тебя кровь на лице, – заметил он, заставив ее непроизвольно провести языком по губам. – Можешь быть свободна, – быстро кивнув, девушка буквально сбежала из его кабинета, оставив капрала одного. – Придет или не придет? – задал он вопрос в пустоту.

Постояв с минуту в раздумьях, мужчина внезапно улыбнулся.

– Конечно же придет… Глупая, гордая девчонка…

========== Часть 2 ==========

***

После случившегося Микаса убежала от капрала, поджав хвост, за что очень винила себя, хотя и понимала, что не могла поступить в той ситуации иначе. Скорее, она злилась на себя за свою глупость: поддавшись эйфории от долгожданного триумфа, она потеряла всю бдительность и сразу же совершила свою месть, позже ответив сполна за это. Если бы она только не поспешила, этого бы не произошло, но теперь ее возмездие было омрачено, а честь запятнана. Микаса не была из тех, кто легко переносил унижение, и не собиралась оставлять последнее слово за Аккерманом. И пусть ей придется терпеть его отмороженную морду еще некоторое время – это стоило того.

Решив это в ту ночь, она попыталась заснуть, но у нее долго не получалось, а, когда наконец-таки ее сознание уплыло, то ей приснился капрал, который мерзко ухмылялся и все повторял ей, что у нее на лице его кровь. Проснувшись утром, она, по вполне понятной причине, не была в хорошем расположении духа, что все сразу же заметили, но не подавали виду, боясь того, что она сорвет свою злость на них.

Так и получилось, что пару дней до их следующей тренировки Микаса проходила вся взвинченная, с особо холодным выражением на лице, так, что даже Эрен заметил изменения в ее поведении.

Это было как раз утро вторника, и тогда ее нервы были предельно напряжены. Девушка все никак не могла отогнать от себя мысли о капрале и о том, что он может сделать вечером. Ей было страшно вновь заглянуть ему в лицо, но, в то же время, она жаждала этого для того, чтобы доказать ему и, в первую очередь, себе, что ему не удалось сломить ее волю. Микаса хотела этого, но, в то же время, страшилась встречи с ним, так как не знала, выдержит ли его прожигающий насквозь взгляд на себе, так и напоминающий о ее унижении. Если она не сможет, то это будет даже хуже, чем если бы она вообще не пошла – Аккерман вполне отчетливо осознавала данный факт, только не могла сдаться ему вот так, просто, без боя.

Думая надо всем этим, она не замечала на себе пристального взгляда Йегера, который пытался привлечь ее внимание, надеясь, что рано или поздно Микаса соизволит заметить его, но прошло уже минут десять, а она так и продолжала пялиться в одну точку, с таким лицом, что, казалось, она продумывает план чьего-нибудь убийства.

Содрогнувшись от этой мысли и подумав, что это вполне могло быть правдой, парень громко кашлянул, так, что подруга, подняв на него все еще затуманенный взгляд, резко хлопнула его по спине, от чего он аж пошатнулся, едва удержавшись на ногах.

– С-спасибо… – прокряхтел он, обрадовавшись, что наконец-то Микаса обратила на него внимание. Получив от нее лишь кивок, кадет еще немного помялся, надеясь, что она сама что-нибудь скажет, но Аккерман продолжала упрямо молчать, так, что ему все-таки пришлось заговорить: – Как у тебя дела? – спросил Йегер, чувствуя себя ужасно глупо. – Ты в последнее время сама не своя. Мы волнуемся за тебя, – молча выслушав его, девушка пристально взглянула ему в глаза, заставив Эрена смутиться, а потом вновь отвела взгляд, выдохнув.

– Не стоило, – проговорила она, потирая виски. – Все в порядке.

– Уверена? – продолжил допытываться кадет. – Если у тебя что-то случилось, мы с ребятами могли бы помочь… – Микаса горько усмехнулась на его слова, вызвав недоумение на красивом лице Йегера.

– «Конечно… даже здесь ты говоришь от лица всех… Когда же ты начнешь воспринимать меня, не как товарища?», – девушка прикрыла глаза, не желая, чтобы он увидел ее грусть.

– Эммм… я лезу не в свое дело, так? – неуверенно пробормотал парень, чувствуя себя неловко.

– Да, – получилось резче, чем ей хотелось, но Аккерман слишком запуталась в самой себе для того, чтобы думать о духовном состоянии друга. – Спасибо за внимание. Я и вправду ценю это, но не случилось чего-то, с чем я не могу справиться самостоятельно, – явно поникнув, Эрен кивнул. – «Не стоит ему узнать про эту сторону капрала. Ведь он его кумир…», – пронеслась в голове мысль, за которую она отчаянно ухватилась, сделав из нее щит для себя же.

– Ну… хорошо, – расстроенно улыбнувшись, Йегер поднял на нее лучисто блестящие глаза, от взгляда которых,сердце защемило в груди. – Прости, что побеспокоил. Пока, – ответив на его неловкое прощание и дождавшись пока он скроется за поворотом, она прислонилась к стене и прикрыла глаза.

Ей было легче думать, что она сделала это для него же, но, глубоко в душе, девушка понимала, что не сказала ему об этом потому что ей было слишком стыдно. Ведь она и так с трудом переносила это, а если бы об этом узнал кто-то еще и, уж тем более, Эрен… Микаса попросту не выдержала бы этого.

До самого вечера девушка бесцельно бродила по гарнизону, пытаясь собраться с мыслями, что у нее, с грехом пополам, получилось. Перед тем, как пойти к капралу, она забежала к себе и переоделась в спортивную одежду. Благо, ни Энни, ни Саши в их комнате не было, так, что ей удалось избежать неловких разговоров. Особенно в этом плане приставучей была Брауз, которая допытывалась до Микасы с расспросами про Аккермана и постоянно находила какой-нибудь скрытый смысл в его действиях.

– «Интересно, а что бы она сказала, узнай о том поцелуе?» – Аккерман нахмурилась, отгоняя от себя странные мысли и не давая себе времени передумать, вышла из женского общежития, буквально побежав к зданию, в котором жили офицеры.

Пропустили ее туда, как и всегда, беспрепятственно, и Микаса, стараясь не задерживаться, поднялась по лестнице на третий этаж и, свернув направо, прошла ровно двадцать пять шагов и застыла у темной деревянной двери. Только занеся руку для того, чтобы постучаться, она внезапно застыла, почувствовав то, как ушли все силы, которые она так долго копила перед этой встречей.

– «Ничего не случится», – пытаясь успокоиться, мысленно проговорила девушка. – «Давай же, не трусь! Ты ведь сильная!», – в голове внезапно прозвучал голос Эрена, от которого на душе стало спокойней.

Вдохнув и выдохнув, Микаса слегка подрагивающей рукой отстучала три раза и принялась ждать приглашения, которое последовало через полминуты.

– «Обратного пути нет…», – пронеслось в мыслях, но она уже не обращала внимание на внутренний голос.

Не мешкая, она быстро прошла в кабинет и прикрыла дверь, остановив взгляд на фигуре капрала, который сидел за столом и что-то строчил, даже не поднимая на нее глаз. Постояв с минуту у входа, она все же решила заговорить первой, хотя, изначально, не собиралась этого делать, ибо не знала, как он отреагирует на ее приход.

– Здравствуйте, капрал Акк… – он поднял руку, не дав ей договорить.

– Подожди секунду. Я уже заканчиваю, – возмущенному кадету оставалось лишь кивнуть и ждать, когда же капрал соизволит переключить свое внимание на нее. – Что же, все, – Микаса слегка вздрогнула, услышав его голос, и тут же встрепенулась, устремив на него выжидающий взгляд.

Все то время, пока он писал отчет, она старалась смотреть на что угодно, кроме него и потому, сейчас была удивлена тем, насколько расслабленно себя вел Аккерман. То, с каким спокойствием и даже ленцой он убирал листы со стола казалось ей насмешкой над всеми ее терзаниями. Будто бы и не было того случая и ее малодушного побега.

– Приступим? – вопрос повис в воздухе.

Когда он наконец взглянул ей в лицо, девушка просто пропала. Она не слышала его голоса, лишь смотрела прямо в серые, удивительно спокойные, глаза и не могла заставить себя отвести от них взгляд. Его глаза… Почему-то они не пугали ее, хотя она прекрасно знала теперь, каким он мог быть. Серые, словно тучи, кому-то они могли показаться безобидными, но не ей. Микаса все еще помнила то, как потемнели эти глаза, когда он повалил ее, помнила его взгляд, почти безумный, опасный. Не суливший ничего хорошего.

– Эй, Аккерман, ты, что, спишь? Не трать мое время зря, – девушка отшатнулась назад, внезапно ощутив его близость. – Если плохо себя чувствуешь, можешь идти, – проговорил он, замерев в паре шагов от нее.

– Н-нет, со мной все в порядке, – пробормотала Микаса, расправляя плечи. – Простите, капрал. Можем начинать, – побуравив ее внимательным взглядом, он медленно кивнул, вставая в стойку.

– Нападай, – она не дала ему даже секунду, сразу налетев на него, но мужчина легко отразил ее атаку, откинув ее назад. – Предсказуемо, – хмыкнул он, наблюдая за тем, как она потирает руку, по которой пришелся его удар. – Давай, Аккерман. Я не буду ждать тебя целую вечность, – легко поймав ее ногу прямо у своей головы, капрал усмехнулся. – Ты сегодня какая-то вялая. Неужто заболела? – Микаса, зло скрипнув зубами, вырвала конечность из его хватки и отпрыгнула назад.

Ему вновь удалось вывести ее из себя, как и всегда, впрочем. Стоило капралу лишь понасмехаться над ней, как она сразу теряла контроль, в бешенстве кидаясь на него, а он, казалось, только забавлялся с ней, играючи парируя ее атаки и едва ли выкладываясь на пятьдесят процентов. Это злило Микасу и она все никак не могла понять его: почему он вел себя так, будто ничего не произошло? Аккерман так легко принял ее приход, словно бы и не сомневался в том, что она придет. И эта его ленивая манера… То, с какой легкостью он побеждал ее, заставляло Микасу думать, что капрал специально поддался ей тогда, а это бесило куда сильнее, ведь получалось, что она попала в его ловушку, как самая что ни есть глупая мышка, обманувшись долгожданной победой.

Эта мысль заставила кровь вскипеть в жилах, и Микаса, лежавшая на полу после очередного избиения, почувствовала резкий прилив сил. Краем глаза заметив капрала, ожидавшего пока она придет в себя, девушка молниеносно вскочив, ударила его прямо в солнечное вплетение, вложив в этот удар всю злость, накопившуюся в душе.

Мужчина, явно не ожидавший такой подлой атаки, согнулся в три погибели и глухо шипел ругательства себе под нос. А Микаса так и застыла перед ним, растеряв весь настрой и не чувствуя никакого удовлетворения от проделанного.

– А это за кого? – с насмешкой в голосе спросил он, выпрямившись и смотря на нее с каким-то странным блеском на дне серых глаз.

– За себя, – ровно ответила Аккерман, чувствуя ужасную слабость в теле. – Я ненавижу вас… —с трудом процедив это , она ощутила то, как потемнело в глазах, и как ноги стали ватными, но ожидаемой встречи с паркетом не состоялось: ее удержали от падения сильные руки.

– Я знаю, Аккерман, – прошептал Леви, прижимая ее ослабевшее тело к своей груди. – Ты это вполне наглядно показываешь, – подняв ее на руки, он понес ее к дивану и уложил на него. – Отдохни немного, – когда он уже собирался отойти, девушка ухватилась за ткань его майки, удерживая.

– З-зачем вы делаете все это? – тихо пробормотала кадет.

Леви ничего не отвечал, пристально смотря в ее лихорадочно блестящие глаза. Закатив глаза, он присел рядом с ней и осторожно провел пальцем по небольшой ссадине на ее плече.

– Если ты сдохнешь здесь, у меня будут проблемы, – проговорил капрал, перейдя с плеча на слегка покрасневшую ключицу.

– Нет. Вы и сами понимаете, что я имею ввиду, – быстро выдохнула девушка, замерев под его ненавязчивыми прикосновениями.

– Я об этом и говорил, – заметив на себе ее недоуменный взгляд, мужчина фыркнул. – Я считал тебя более умной, – на его губах заиграла усмешка, но ей она показалась не такой, какую она привыкла видеть.

– Что вы подразумеваете, говоря это? – тихо переспросила Микаса, чувствуя странную неловкость от его близости и от того, как он себя вел сейчас.

– Что бы ты сделала с человеком, исподтишка напавшим на тебя? – спросил капрал, строго смотря на нее.

– Избила бы его… – пробормотала Аккерман, начиная понимать смысл его слов.

– Избить тебя по-настоящему я не мог. Да и, не хотел, – Микаса вскинула на него ошарашенный взгляд, на который он хмыкнул. – Я бы не смог найти подходящего партнера, – разъяснил капрал, убрав руку с ее шеи.

– А я напридумала себе всякого… – выдохнула кадет, устало прикрыв глаза и, наконец-то, расслабившись.

– Тебе полегчало? – получив от нее утвердительный ответ, он кивнул. – Что же, настала пора отвечать за очередную ошибку…

Аккерман успела лишь распахнуть в страхе глаза и увидеть его потемневший взгляд, прежде чем Леви прижался к ее губам. Вначале, она пыталась как-то оттолкнуть его от себя, высвободиться из кольца его рук, но, поняв всю тщетность собственных попыток, смирилась и вновь прикрыла глаза, принимая очередное поражение.

На этот раз поцелуй вышел куда более щадящим и долгим. Микаса никогда бы этого не признала, но, на долю секунды, ей понравилось и, когда капрал оторвался от нее, она с трудом удержалась от того, чтобы не потянуться к нему вновь.

– Можешь быть свободна, – после недолгой паузы известил ее капрал, резко встав и отойдя к окну.

Присев на диване, она долго разглядывала его напряженную спину, раздумывая над чем-то, но, если бы у нее сейчас спросили, о чем именно она сейчас думает, Микаса не смогла бы ответить – настолько непривычными и запутанными были мысли, крутившиеся в ее голове. Просидев так, наверное, минут с пять, девушка наконец медленно встала и пошла к выходу, но, внезапно остановившись у самой двери, обернулась к капралу.

– Вы не будете против, если мы будем тренироваться три раза в неделю? – повернувшись к ней, Леви окинул ее испытующим взглядом и, решив что-то для себя, пожал плечами.

– Можешь приходить в воскресенье, если захочешь, – кинул он.

– Я приду, – уверенно кивнула Микаса и, попрощавшись, ушла.

========== Часть 3 ==========

***

На железной дороге было жарко. Люди пытались кое-как укрыться в редких тенечках, но ни мелкие деревянные домишки, ровным рядом протянувшиеся вдоль строившейся конструкции, ни ландшафт местности, состоящий, главным образом, из холмов, покрытых травой, не располагали к появлению сколь бы то ни было значимых теней.

– Ну когда же это кончится?!. – со стороны послышался крик.

Микаса без особого интереса повернулась и пронаблюдала за тем, как Саша, ворча под нос, сорвала с себя мокрую от пота майку и зло пнула лопату. Такие срывы случались довольно часто: монотонная, но весьма тяжелая работа стала невыносимой с наступлением лета. Условия тут тоже были отнюдь не ахти: людей было мало, в основном, военные, строители, да парочка инженеров из Хизуру, которых прислали для руководства за строительством столь крупномасштабной дороги. Те смотрели на островитян с высоты, удивляясь тому, как они не умудрились, зная про рельсы, не использовать их нигде, кроме как на стенах. Ей доводилось несколько раз говорить с ними, но азиаты показались ей слишком уж заумными.

Не проходило и дня без возмущений ребят о том, что их закинули в такую глушь. Оправдания, что это сделано для защиты, в случае нападения, мало тешили молодых солдат. На берегу были сосредоточены значительные силы и ни одна вражеская группа не могла проникнуть так глубоко, если, конечно, не говорить про целую армию, но в этом случае, они тоже особо не задержат врага. Аккерман же мало волновало все это: не сказать, что ей очень уж нравилось пахать на солнцепеке, но и смертельным подобное занятие она не считала. В конце концов, их работа была стратегически важной для всей страны и уж лучше это, чем война.

От кучи мыслей отвлек звон колокола и голос местного повара, зазывавшего всех на обед. Брауз, до этого едва дышавшая под лавочкой, тут же выскочила из-под нее и понеслась в столовую со скоростью, с которой она даже от титанов не драпала.

В большом помещении, отведенном под столовую, было еще жарче, да и, к тому же, душно до ужаса. Облившись перед входом более-менее прохладной водой и вытерев лицо рукавом, она вошла туда, приметив то, что Саша уже стоит в очереди с подносом и болтает с Жаном. Тот заметил ее в дверях и крикнул, что придержит ей местечко, на что Микаса лишь кивнула. Эрена и Армина здесь не было: они были в другом участке дороги и должны были присоединиться к ним к концу этого месяца. Когда очередь дошла до нее, она покорно взяла, что ей наложил старик-Финли, и подсела к уже приступившим к еде ребятам.

– Слышал, в столице вся аристократия выстроилась в женихи к нашей Хистории, – прошептал Конни с немного странноватым выражением лица, которое появлялось у него после двух бокалов чего покрепче.

– Конечно, все самые пикантные подробности королевской жизни ходят в таком захолустье, – Кирштайн иронично хмыкнул, похлопав Спрингера по спине так, что тот закашлялся.

– Не будь занудой, – кинула ему Саша, дожевав кусок мяса. – Даже если про это не говорят, это же очевидно, – едва откашлявшийся Конни поддакнул ей.

– В любом случае, это уже не ваше дело, чернорабочие, – проговорил насмешливый голос.

Все подняли головы и скисли, увидев Форстера. Буквально месяц назад он был назначен к ним надзирателем и никто не мог понять, за какие такие заслуги ему выпала такая честь. И хотя Флок всячески подчеркивал свое господствующее положение над ними, и ежу было понятно, что для него это было чем-то вроде ссылки. Ходили слухи, что он кому-то подерзил на береговой службе, которая пользовалась особым почетом, и его выгнали оттуда сюда.

Микаса особо не слушала подобные разговорчики и к парню относилась ровно, в отличие от других ребят, которые вспыхивали от любой его несмешной шутки и насмешки.

Ну вот опять, он специально подсел к ним под неодобрительные взгляды и стал есть, словно не замечая их.

– Эй, Форстер, – кинул набычившийся Конни. Алкоголь, судя по всему, выбил из него весь рассудок. – Эй, кого это ты назвал… чер-черно… р-рабочим, – внезапная икота, впрочем, сбила с него всю серьезность и он покраснел до самых кончиков ушей, упрямо смотря в насмешливые глаза «рыжего надсмотрщика», как его называли некоторые из здешних строителей.

– Выпей. Полегчает, – Брауз с несвойственной ей невозмутимостью протянула другу воду, сломав напряжение.

Спрингер принял жестяную кружку и быстро осушил ее с громким выдохом, а Форстер только фыркнул, решив, что они не достойны услышать от него что-либо еще.

В дальнейшем обед шел в гробовой тишине, что вполне устраивало Аккерман: несмотря на середину дня, она успела устать и полчаса, проведенные за спокойным поглощением пищи были для нее на вес золота. Так бы все и разошлись тихо, но Флок внезапно заговорил, когда Микаса уже собиралась вставать из-за стола.

– Что, неужели вам не интересно, зачем я сел с вами? – спросил он, обведя их высокомерным взглядом.

– Не то, что бы… – пробормотал Жан, но Форстер пропустил это мимо ушей.

– Поступил приказ из командования, – тут все оживились, впившись в него выжидающими взглядами. – О переводе.

– Наконец-то! – радостно воскликнула Саша. – Я уж думала, что издохну тут…

– Не о твоем, Брауз, – осадил ее Форстер. Конни тут же злорадно захихикал, за что получил толчок от расстроившейся девушки. – Аккерман, тебя переводят в береговую охрану, под руководство капрала Леви, – он встал, серьезно посмотрев на нее сощуренными глазами. – Поздравляю, – процедив это, парень сунул ей конверт в руку и ушел, оставив их всех в полном замешательстве.

С минуту стояла тишина, пока Жан несмело не встал, прокашлявшись.

– Его самого не оттуда выгнали, случаем?.. – все отмерли, услышав это.

Конни и Саша почти одновременно прыснули, а Кирштайн, пользуясь случаем, обнял ее и поздравил. Сама она тоже смущенно улыбалась, принимая поздравления от ребят. Их радость была искренней: они сами хотели бы быть на ее месте, но, несмотря на это, так радовались за нее, хоть и зная, что им придется и дальше горбатиться на стройке.

Как оказалось позже, это был ее последний день на Железной дороге: открыв письмо, Аккерман поняла, что капрал ждет ее на базе не позже завтрашнего полудня, а путь отсюда до берега занимал почти семь часов на лошади, так что стоило приготовиться и отдохнуть перед долгой поездкой.

Несмотря на жаркие возражения ребят, Микаса отработала свою смену до конца и только после пошла собирать свой скудный багаж. Сон ее в ту ночь был неспокойным, так что ранним утром она чувствовала раздражение. Выйдя в путь до рассвета, Микаса обеспечила себе два часа относительно комфортной поездки, но с каждым часом солнце пекло все хуже и хуже, заставляя ее проклинать все, на чем стоит свет и, в особенности, одного коротышку.

Мысли о капрале тут же вызвали желание встряхнуть головой. Думать о нем не хотелось, но и выбросить непрошенные воспоминания не получалось, так что она сдалась, дав волю противоречивому потоку обрывочных и скомканных мыслей сформировать относительно целостную картину ее взаимоотношений с Аккерманом.

Два года назад, а по ощущениям в другой жизни она напросилась на тренировки с ним. То было время затишья, длившееся, может, чуть больше двух месяцев, затерянное в замке на территории Розы. Как Микаса помнила, изначально она даже подумать не могла о нем, как о человеке с положительной стороны. Кажется, даже ненавидела его, но все изменилось. Те вечера, что они проводили вместе, были наполнены целой гущей молчаливых эмоций, борьбы их характеров, прожигающих взглядов и жажды убийства.

Так не могло продолжаться – оба понимали это, но исход, к которому их вывело в конце, они никогда не смогли бы предугадать. Искра вспыхнула неожиданно и поглотила их, с головой окунув в океан из все такой же молчаливой то ли ненависти, то ли солидарности. В каком-то смысле их борьба продолжалась, только теперь проходя по другим правилам. Никто не говорил об этом вслух, но оба они нуждались в этом единении. Казалось, они понимали друг-друга по одному взгляду, жесту и полуслову. Это было чем-то новым, не совсем понятным, но нужным.

Кончилось все так же быстро, как началось: сражения поглотили их с головой и с тех пор у них не было практически ни минуты, проведенной наедине. Об их отношениях никто не знал: хоть капрал и не давал ей приказ об этом, Микасе казалось, что, расскажи она об этом, то предала бы его доверие.

О чем вообще она думала? Как можно было говорить о том, у чего не было определения? Иногда Аккерман пыталась дать название этому, но у нее так ничего и не вышло. Любовь? Роман? Страсть? Удовлетворение потребностей? Чем вообще это было? Все слова казались слишком однобокими и узкими по смыслу для обозначения, так что она так и оставила данный вопрос нерешенным.

А имело ли все это значение теперь? В конце концов, Микаса не видела его больше полугода и за те редкие встречи, что случались у них в неформальной обстановке, он ни разу не проявлял к ней особого отношения, относясь подчеркнуто ровно и вежливо, что Аккерман копировала, делая вид, что капрал ее вовсе не волнует. По крайней мере, большую часть времени она не думала о нем. Микаса не любила его – это точно, но что же тогда? Ответа попросту не было.

За размышлениями она не заметила того, как вдалеке показалось море. Вскоре, ей навстречу вышло двое разведчиков, которые сопроводили Аккерман в штаб. Она успела прибыть за полтора часа до полудня, но похвастать этим было некому: Леви утром отправился в северный штаб и должен был вернуться не раньше завтрашнего дня. Отсрочка встречи с ним придала ей некое воодушевление, но, в то же время, неуверенность. Целый день она умирала от скуки сначала в столовой за пустыми разговорами, а потом в общежитии в полной тишине, выделенной ей отдельной комнаты.

Несмотря на усталость с дороги, уснуть удалось с трудом. Кажется, ей снился странный сон, в котором капрал, выросший на фут, приносил ей букет цветов и жутко смешным голосом признавался в любви. Понятное дело, утром она была мрачнее тучи из-за глупого воображения. Даже холодный душ не вывел из головы гротескный образ романтичного капрала, что взбесило еще больше. Хотелось раскрошить что-нибудь и с таким намерением она и направилась в тренировочный двор, но на полпути, в галерее ее остановил чей-то голос.

– Аккерман.

Она даже шаг не замедлила вначале, мчась по темному коридору.

– Совсем страх потеряла? – голос слегка повысился и девушка замерла, узнав его. – В кадетском корпусе вас не учили отдавать честь старшим? – он сам подошел и встал прямо перед ней, прожигая кожу непроницаемым взглядом.

– Учили, сэр, – выдохнула Аккерман, растеряв весь свой запал.

– Почему же тогда ты не соизволила сделать это? Спешила отдать долг Родине? – без единого намека на шутку проговорил капрал, введя ее в замешательство.

– Простите, я вас не заметила, – увидев то, как он прищурился, Микаса поняла, что не стоило говорить этого.

С секунду он молчал, сверля дыру в ней, а потом чуть усмехнулся так, что она подумала сначала, что ей показалось.

– Невнимательность еще никому не сослужила хорошую службу, – пространно начал капрал. – Три дня отработок, Аккерман. Вечером, в девять, в моем кабинете.

Кинув это через плечо, Леви ушел, оставив ее одну в прохладной галерее. Едва отдав честь, она застыла, пытаясь осознать смысл его слов. Нет, отработки не были чем-то невообразимым: большинство солдат получало их сорок раз на дню, но чем могли оказаться именно эти? Их тренировки всегда проходили по вечерам в кабинете капрала и эта мысль вселила в душу некоторое волнение, сопряженное с радостью. Ей очень хотелось наконец выпустить пар, побыть наедине с человеком, который понимал ее без слов, и она с нетерпением ждала вечера, чтобы пойти к нему.