Текст книги "Сделка (СИ)"
Автор книги: Лилэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Для каждой виарки волосы целое достояние. Они не только показывают насколько сильна магия их хозяйка, но и определяют положение в обществе. Я гордилась своими волосами. Доходящие до колен, густые и длинные, они часто вызывали зависть, а теперь... они едва достигают лопаток.
Я часто слышала, что перед казнью осужденным отрезали волосы, это считалось наивысшим признаком позора. А теперь...
Помимо воли с губ срывается яростный рык. Не выдержав, я забилась в стальной хватке теней. Жрец предусмотрительно отошел подальше, не собираясь вмешиваться.
Мы опасно подступили к краю, балансируя на грани. Густой удушливый воздух окутал нас коконом, будто отрезая от окружающего мира. Ярость придала мне сил, затаив дыхание, чуть ли не выкручивая суставы, я падаю на спину, рискуя съехать в жерло вулкана, мужчины заваливаются на меня. Сгибаю ногу в колене, резкий толчок в живот, и один из теней летит вниз. Со свистом выдыхаю воздух. Соберись Латира, расслабляться рано.
Подсечка, и оставшийся палач падает на землю лицом вниз, разбивая дыхательную маску. Откатываюсь от него и едва успеваю податься назад, под руками рассыпается песок, падая в огненную бездну.
Стук сердца заглушает мысли, кажется еще немного и оно просто разорвется от напряжения. Я даже перед первым боем так не нервничала.
Мужчина быстро очухался и кинулся на меня, пытаясь подмять под собой. Резкий разворот, размах ногой и моя ступня встречается с его головой. Перекатываюсь и встаю на ноги. Краем глаза нахожу жреца. Тот стоит, сложив руки на груди, и даже не делает попытки меня остановить. Так в себе уверен?
Меж тем, тень поднялся, вытирая кровь с разбитого лица. Глянув в его глаза я обмерла, они светились красным, что означает крайнюю степень бешенства. Вот теперь за меня возьмутся всерьез. Вынув нож из голенища сапога, он нарочито медленно пошел на меня. Тяжелое хриплое дыхание вырывалось из горла, видимо ядовитая атмосфера на него тоже повлияла, если присмотреться, то видно, как дрожит рука, удерживающая оружие.
Автоматом встаю в боевую стойку, чуть пригибая ноги и сжимая кулаки. Липкий пот застилает глаза, одежда давно вымокла и противно липла к телу.
Наблюдаю за противником расфокусированным взглядом, голова внезапно закружилась и я покачнулась. Мужчина воспользовался этим и бросился в атаку. Я даже не могла двинуться с места, в глазах потемнело, казалось еще немного и я просто потеряю сознание. Реальность ускользала, неприятная слабость охватила тело.
Что случилось, почему? – мысли со скоростью молнии проносились в мозгу.
– Бесполезно, – ворвался в голову равнодушный шепот.
Диким усилием воли поворачиваю голову и успеваю заметить как жрец стоит, едва ухмыляясь, накручивая на кулак мою косу. Вокруг его фигуры вилось едва заметное свечение.
Магия, – поняла я. Используя мои волосы, он отнимал жизненную силу. Не успеваю заметить, как тень уже стоит передо мной, занося нож.
Неужто все? – горькая досада оседает в душе. Как во сне вижу руку, которая медленно опускается вниз, еще чуть-чуть и нож войдет мне точно в сердце, но тут...
Произошло сразу несколько событий. Внезапно моя коса, в руках жреца, загорелась и осыпалась пеплом. Передо мной возникла красная стена огня, постепенно закручивающаяся в тугую воронку, которая, вспыхнув, откинула прочь тень. Мужчину протащило по камням и буквально выбросило с обрыва. Он так и упал, молча.
На самом деле эти действия не заняли и нескольких секунд, но для меня они растянулись на часы. Я как будто со стороны наблюдала за происшедшим. Видела как жрец, растеряв свою надменность, с ужасом взирал, как пламя ударяется в потолок и распадается на сотни красных искр. С бешеной скоростью они носились по воздуху, отскакивая от стен как мячи, попутно поджигая их. Не прошло и минуты, как все нутро жерла было охвачено кроваво-красным пламенем. А я сидела на коленях, и не прошеные слезы текли из глаз.
В тот самый момент, когда над головой взорвался красный водоворот, мне привиделись карие глаза на детском миловидном личике, смотрящие на меня с грустью и... надеждой. Такие знакомые и такие далекие. Любимые и ненавидимые, его глаза...
И шепот, заставивший сердце обливаться кровью.
– Мама? – немой вопрос и ожидание в глазах. – Мама, – одно слово, сказанное с робкой надеждой. Позволю ли, приму. – Мама... – и я не сдержалась.
Упав на колени, закрываю лицо ладонями, чувствуя соленую влагу меж пальцев. Раскаяние затопило мою душу, как я могла? Как я могла даже подумать об этом? Убить частичку себя, своей души. Ведь малыш ни в чем не виноват, за что я так жестоко хотела его наказать?
– Прости, – голос предательски дрожит. – Прости... я не хотела...
Тело сотрясали рыдания, я никак не могла остановиться. Постепенно вокруг меня образовывался черный кокон, закрывая от внешнего мира и бушующей стихии. Я не видела, как вырвавшаяся вверх огненная волна смела площадку, на которой мы стояли. Не видела, как зеленоволосый жрец вспыхнул факелом, и за несколько секунд от него осталась лишь горстка пепла. Вокруг меня выстроился плотный кокон изначальной тьмы, которая укачивала меня на своих волнах. Перед тем, как полностью потерять сознание, я успела подумать о том, кому обязана своей жизнью.
***
Просыпаться не хотелось категорически. Сознание то и дело пыталось уцепиться за остатки сна, который, с каждой прошедшей секундой, утекал как вода сквозь песок. Решающим фактором стал солнечный луч, что примостился на веках, и как я старалась отворачиваться, ничего не выходило – настырный лучик, как привязанный, следовал за мной. Ничего не поделаешь, пришлось открывать глаза. Взору предстал каменный потолок с выщербленными на нем узорами. Как я не силилась понять, что они означают, так ничего и не получилось. Узоры в виде шести линий, которые сначала идут параллельно друг другу, а потом закручиваются в жуткий водоворот, сплетаясь вместе в одной им ведомой игре. Дальнейшее похоже на бред больного художника, или каракули маленького ребенка, когда тот еще только учится рисовать – резкий уход вверх, затем плавный спуск линии вниз, прямо, назад, вниз, зигзаг, снова водоворот и причудливый танец. Некоторое время я так и лежала, бездумно глядя в потолок.
Устав валяться, сделала попытку сесть, за что и поплатилась, комната внезапно запрыгала перед глазами, и я полетела на встречу с землей. В последний момент, когда мой нос вот-вот должен был встретиться с полом, я зависла.
– Совсем дурная что-ли? – раздался над ухом сухой старческий голос, и меня водрузили на место.
– Где я? – только и пришло на ум.
– У меня дома, – последовал лаконичный ответ.
– А как я тут очутилась? – с любопытством осведомилась я, разглядывая хозяйку жилища из полуопущенных ресниц. Ей оказалась сгорбленная годами старуха, с изборожденным морщинами лицом, делающим его похожей на изюм. Глаза давно выцвели и побелели, тонкий прямой нос, больше напоминал клюв птицы, губ почти не видно, лишь тонкая едва заметная красная полоска, там, где они должны находиться. Из-под черного платка выбивались снежно-белые волосы, падая на сморщенный лоб. Худые костлявые пальцы, казалось, навсегда застыли в одном положении, будто она что-то хочет ухватить. Серое платье, сто раз застиранное и заштопанное, мешком висело на худеньком теле. Весь её вид показывал – дунь и рассыплется, но... что-то мне подсказывало, что она не так проста, как хочет казаться.
– Кто вы?
– Простая отшельница, живущая в этих горах, – с едва заметной улыбкой ответила старуха, и, не дав мне рта раскрыть, продолжила. – Я нашла тебя неподалеку от своего домика, ты лежала без сознания, вот я и перенесла тебя.
– Вы? – не верю! И скептически гляжу на её тонкую фигурку.
– Я-я, – кивок головы. – Ты не смотри доченька, что такая худая, сил у меня еще много.
Мне стало неуютно, а вдруг бабка сумасшедшая? И немудрено будет, столько-то лет прожить одной в горах, не имея возможности поговорить хоть с кем-нибудь. Тут-то я насторожилась.
– Мы в горах?
– Да, Рохамские горы.
– Что?! – я не ослышалась? Это же за несколько тысяч километров от подземелий, практически в землях адвелов. Я же не владею телепортацией... больше. Рука сама собой схватилась за волосы, короткие, а я уж грешным делом подумала, что драка в жерле Оргата мне приснилась.
Не приснилось. Значит... – рука ложится на живот.
Ты спас меня... И непрошеные слезы вновь потекли из глаз.
– Ты виарка? – этот вопрос вернул меня к реальности.
– А будто так не видно, – излишне резко отозвалась я, вытирая слезы ладонью.
– Ну, на свете много рас, всех и не упомнишь, а я уже стара могу и ошибиться.
И почему мне кажется, что она лжет.
– Ты, наверное, голодна, – спохватилась старуха и излишне резвой, для её годов, походкой скрылась за занавеской, которая отделяла спальню от других комнат.
Повернувшись на бок, я поплотнее закуталась в одеяло и, машинально поглаживая живот, незаметно провалилась в сон.
***
Бесконечно развивающаяся тьма всколыхнулась, недовольная тем, что кто-то посмел нарушить её покой. Две размытые фигуры материализовались внутри нее. Мелькнула вспышка света, заставившая тьму недовольно ворча растаять, как тает роса на солнце. Одна из фигур протянула вперед руку. Раздался тихий перезвон колокольчиков.
Вторая осторожно приняла дар.
– Надеюсь, этого будет достаточно?
– Пор крайней мере это отсрочит неизбежное.
***
Три дня я провела у отшельницы, восстанавливая силы. Три дня показались мне самыми прекрасными в жизни. Я уже успела забыть, что такое покой и полностью наслаждалась ничегонеделаньем.
Если бы еще настырные мысли не лезли в голову. В глубине души я понимала, что это всего лишь передышка. Меня наверняка ищут и только вопрос времени как скоро найдут.
Нужно срочно уходить, – твердила я себе, и каждый раз обещала, что этот день будет последним, и каждый новый день давала себе то же обещание.
Оставшееся время слилось для меня в один сплошной поток. Я сбилась со счета, казалось, что живу тут уже вечность.
Календаря у отшельницы не было и оставалось только гадать сколько же прошло дней, да оно видимо и к лучшему.
В один прекрасный день я грелась в лучах утреннего солнца, сидя у окна за вышиванием (оказывается я еще не разучилась шить!) и почувствовала как малыш шевельнулся. Ткань выпала у меня из рук, мне показалась, что невидимая ласковая сила окутывает душу. Я задохнулась от нахлынувшего шквала эмоций. Положа руку на едва заметно округлившийся живот, я радостно улыбнулась. Только сейчас я действительно поняла, что внутри меня растет жизнь, не безликое слово «ребенок», которого еще пока и увидеть невозможно, а до боли родное, частичка твоей души, самой тебя и я скорее умру, чем позволю причинить ему вред.
Одну мысль я четко осознала, она как жало впилась мне в мозг – Тхор не получит этого ребенка. Ни за что, я скорее сама умру, чем позволю причинить ему вред.
Так оно и будет, – подал голос здравый рассудок. – Как только ты родишь, тебя убьют за ненадобностью, а малыш станет проводником Хаоса в мир.
НЕТ! НИ ЗА ЧТО!!! – пальцы крепко впились в ладони, протыкая ногтями тонкую кожу. – Не позволю... Не дам...
Я почувствовала как знакомая пелена ярости застилает глаза. Вокруг начал образовываться водоворот темной силы. Небеса за окном потемнели. Замелькали извилистые молнии, ветер взвыл и стал отчаянно бить в стены, как будто мечтал смести их со своего пути.
Звонкая пощечина вернула меня в реальность.
– С ума сошла?!! – бушевала Сана. – Хочешь чтобы хикары напали на твой след?! Использовать магию хаоса! – всплеск руками. – Дура!!! – и со стуком захлопнула ставни за моей спиной.
Я лишь прижала ладонь к пылающей щеке и тихонько плакала.
Кажется спокойная жизнь подошла к концу.
***
Тем же вечером, сидя за накрытым столом, у нас с Санной состоялся странный разговор. Отшельница долго смотрела на меня своими выцветшими глазами и наконец-то спросила.
-Хочешь разорвать договор с богом Хаоса?
– Что?! – первый момент показалось, что старуха окончательно рехнулась и несет бред. – Такое в принципе невозможно!
– Я не спрашиваю тебя возможно это или нет, – резко перебила она. – Я спрашиваю, ХОЧЕШЬ?!!
– ДА!!! – в тот ей выкрикнула я, непроизвольно сжав кулаки. – Если есть такая возможность, я всеми зубами вцеплюсь в нее, но не позволю Тхору взять верх.
– Вот и хорошо, – голос Саны заметно смягчился. – Тогда... – порывшись в карманах, она вынула свет огромный, чуть ли не с ладонь, медальон на толстой цепочке. Сделанный в форме круга, на нем было выгравировано солнце, пускающее несколько десятков лучей, внутри него был заключен полумесяц, а на роге которого сияла шестиконечная звезда. Выполнен он был в двух тонах – этакий причудливый танец черного и золотого: опасной и непредсказуемой тьмы и яркого слепящего света, связанных воедино, как полосы на брошке пчелы. Цвета, ничего не значащие по-отдельности, но соедини их вместе и получишь знак, предупреждающий об опасности – не тронь.
С любопытством разглядываю медальон, опасаясь прикоснуться рукой.
– Что это?
– Не так важно что это, как то, чем оно может помочь.
– И чем же?
– Возьми в руки узнаешь.
– А это действительно надо?
– Не бойся, не укусит, – каркающее смеется Сана и буквально впихивает мне его.
Двумя пальцами держу цепочку и подношу поближе к глазам. Странно на вид обычная безделушка, а опасностью от нее так и разит.
– Сожми в кулаке.
После недолгого колебания делаю, как говорят, и зажмуриваюсь от яркой вспышки. Сквозь плавающие перед глазами пятна замечаю, как несколько сотен золотых нитей вырвались из плена медальона и рванули в разные стороны, окутывая мою фигуру. Не успеваю отреагировать, как понимаю, что вишу в каком-то подобии невесомости. Зрение шалит, так что нет возможности оглядеться и понять, где я очутилась, не ощущаю собственного тела, как будто его и нет. Страшно, очень.
Из ниоткуда приближаются голоса, с каждой секундой становясь громче. Я напряженно замираю, один голос кажется смутно знакомым. Я не ошиблась.
– Мы слишком много потеряли времени.
– Нам спешить некуда.
– Если избранная не найдется...
– Ей некуда бежать. Латира теперь отверженная, даже собственный народ её не примет. Так что рано или поздно она вернется.
– Лучше рано, иначе от нас ничего не останется.
– Ты так боишься расправы?
– А ты сам не боишься умереть или, еще хуже, быть принесенным в жертву Тхору.
– Богохульствуешь, – насмешливое шипение.
– Уж кто бы говорил.
– Имею полное право.
– С каких пор демиурги выполняют приказы Отверженного?
– Времена меняются. Даже демиурги хотят жить.
– А как же ваши творения? Их не жалко?
– Они лишь игрушки, – тихий смех, – всегда можно создать новых, куда сложнее вернуть власть.
– И это говорит сын Версана. Хотя... чего еще ждать от полукровки... – дальнейшие слова я уже не слышала, да мне и этого хватило. Мир просто рушился на моих глазах.
Вирт... как же так.
Когда же я разучусь удивляться. Все происходит слишком быстро, но тогда почему я чувствую себя преданной. Я же... а он... Я для тебя всего лишь игрушка?! МЫ ВСЕ для ВАС ЛИШЬ игрушки?!! Ничего не значащие, молчаливые и покорные. Мы лишь средство сохранения вашей власти?!! Так чем вы лучше этих завоевателей?!!!! За что мы боролись, за что гибли? За непомерное тщеславие Творцов? За излишнее самомнение верховных Демиургов.
Паршиво, как будто меня с головой окунули в грязь, и как следует там повозили. Чувствую себя марионеткой, которую долго и упорно дергали за веревочки, направляя к нужной им цели. Подло и жестоко. Прикрываясь высшими целями, нас тысячами вели на убой, как какую-то скотину, а мы и рады были. Но теперь хватит! Веревки срезаны и пусть я упала на дно, как сломанная кукла – я свободна и... И!.. – перед глазами одна за другой вставали сцены расправы над лживыми Творцами. Они сменялись одна другой, обрастая жуткими кровавыми подробностями. Я уже представляла, как самолично расправлюсь со всеми оставшимися в живых демиургами, как оборву нить их жизни, заставив при этом в полной мере ощутить все то, что пришлось пережить мне. Пусть на собственной шкуре почувствуют как...
– А оно тебе надо?
Пришедший извне вопрос озадачил меня.
– Что надо? – недоуменно переспрашиваю у пустоты.
– Что ТЕБЕ принесет их смерть?
– Удовлетворение.
– Удовлетворение от чего?
– От свершившегося правосудия! Пусть демиурги на собственной шкуре почувствуют всю тяжесть нашего положения!
– Нашего? – голос слегка озадачился. – Или все-таки твоего? Может не всем вам, а именно ТЕБЕ это принесет удовлетворение?
Вот тут-то впервые я по-настоящему задумалась. И что на это ответить? С самого детства мне твердили, что я избранная и должна действовать в интересах своего народа, спасти его от сил хаоса. Я была обязана остановить нашествие отверженного бога, я должна была уничтожить захватчиков, посмевших пойти против властителей этого мира. Я должна, должна...
Что и кому я должна? Разве это были мои цели? Мои желания?
– Так когда они стали твоими?– пустота будто читала мои мысли.
Когда меня прельстили титулом избранницы богов, когда я соблазнилась на дармовую силу, забыв, что бесплатный сыр может быть только в мышеловке. Мне простительно, в тот момент мне едва исполнилось 12 лет, и я мечтала отомстить за гибель своего дома.
– Ой ли?
Не веришь? – горькая ухмылка. – Мне тоже с трудом верится.
– Так, может, были другие причины? Подумай, не спеши, у тебя есть еще время.
Мне... Когда я убивала врагов, я чувствовала себя всемогущей. Мне нравилась моя сила, нравилось, что я... – осознание как горная лавина захлестывает в своем потоке. – ...я чувствовала себя вершительницей судеб. О высшие силы, я мнила себя богиней, которая вправе решать, кому жить, а кому умереть. Скольких же я отправила за грань...
Душу захватила унылая апатия, думать о чем-либо не хотелось, любая мысль вызывала только головную боль, по силе, которая могла лишь сравниться с железными тисками. Мое сознание продолжало плыть в пустоте, влекомое невидимым течением. Чем не смерть?
Так ты выбираешь смерть?
Лучше смерть, чем осознание того что весь твой мир рухнул как карточный домик. Прожить жизнь, наполненную ложью – не хочу.
Так чего ты хочешь?
Забыть. Забыть обо всем этом кошмаре, начать жизнь с чистого листа, никогда не знать демиургов и богов. Просто жить.
Это твой выбор?
Да.
И ты не отступишь? Не раскаешься потом?
Нет.
Что ж, я дам тебе такую возможность, – при этих словах мое сердце трепыхнулось, – но... скажи мне напоследок: ты готова пустить события на самотек, не пожалеешь?
– Не пожалею.
– Да будет так, – прошелестела темнота, – но...
И тут яркий свет ослепил меня. Закрываюсь невидимыми руками, чтоб хоть как-то уменьшить его интенсивность.
Когда я смогла, наконец-таки, различать окружающие предметы, я пораженно ахнула.
Мне определенно знакомо это место.
Полуразвалившиеся стены некогда величественного храма сейчас смотрелись лишь жалкой иллюзией. Некогда устремленные ввысь колонны сейчас валялись у стены кучей ненужного хлама. Какой же силы должен был быть удар, если 30 метровый камень превратился в осколки щебня. Расписанные великими мастерами стены храма сейчас едва видны сквозь копоть и прорастающую листву. Кое-где еще можно разглядеть картины, повествующие о том, как зародилась жизнь на Эраре, но большая часть сего творения уничтожена. Потолка больше нет, его цветные осколки валяются на полу, погребенные в куче пыли, от цветных витражей тоже мало что осталось, лишь голые окна да небольшие куски стекла, по которым уже ничего не разглядеть.
Как же горько видеть эту порушенную красоту, некогда гордую и блистательную, сейчас изгвазданную грязью и остатками крови, пролившейся здесь чуть больше века назад. Храм Создателя, верховный храм Гроаста, моей бывшей родины.
Осторожно, чтобы не потревожить вековые залежи пыли, я пробираюсь к центру зала, где из груды камней что-то блестит. С трудом добираюсь до нужного места, чуть не переломав ноги по дороге. Забираюсь на огромный валун, что загораживает путь и спускаюсь с другой стороны. Я достигла цели.
Поднимаю с пола сияющий предмет, и чуть было не отшвыриваю обратно. Им оказался тот самый черно-золотой медальон с солнцем внутри, который мне дала Сана.
Как он тут очутился?
Признаюсь честно меня начало нервно потряхивать. Что происходит?
Будто бы в ответ на мой вопрос, вокруг меня вспыхнули огни. Не устояв на месте, падаю на пол, больно приложившись поясницей о выпирающие камни. Медальон выпал из рук и, как живой, покатился на место, откуда я его подняла. Стоило только ему замереть, как из самого центра вырвался фиолетово-красный огонь и рванул в разные стороны. Грешным делом даже подумала, что настал мой конец, но... судьба пока не готова была со мной расстаться, огонь прошел мимо, даже не опалив волосы. Когда растаялипоследние всполохи, я поняла, что оказалась запертой в самом центре огромной гексограммы. Магический огонь расплавил большую часть камней и сжег растительность, что успела поселиться в храме, так что я могла спокойно разглядеть как фиолетовые лучи гексограммы уходят далеко от главной залы храма. Не ошибусь, если предположу, что рисунок занял весь периметр храма, опоясывая его. Вдоль лучей тянулись ряды незнакомых рун. Я оказалась в самом центре, заключенная в круг из таких же рун, вокруг едва заметно мерцал магический барьер изредка становившейся видимым, когда на нем пробегами магические искры. Рядом сиротливо лежал злополучный медальон, ехидно подмигивающей мне звездой. В порыве злости, я уже хотела было пнуть его куда подальше, но что-то внутри меня буквально взвыло о том, что это делать категорически нельзя.
Превознемогая страх и отвращение, поднимаю медальон и тут-то гексограмма вспыхнула, активировавшись.
Прошла минута, другая и... ничего. Гексограмма продолжала сиять, но больше ничего не происходило. Может что-то пошло не так? Знать бы еще как в действительности, и что должно было произойти, но инструкциями меня снабдить забыли.
Окружающий мир будто замер, ничто не смело нарушить эту тишину: ни шум ветра, ни крики птиц. С каждой прошедшей минутой я с трудом могла различать предметы, находившиеся за гексограммой, сколько бы ни напрягала зрение. Они как-будто намеренно расплывались перед глазами, превращаясь в неясные тени.
И тут, словно прочитав мои мысли, барьер пропал, а я с трудом сдержала крик. Развалины храма были полны хикаров, меня попросту окружили. Кому-то даже удалось подобраться вплотную к линиям рун. Невольно вытерла вспотевшие ладони о рукава.
Пресветлые демиурги, кажется на этот раз мне действительно придет конец. Сколько еще продлится это неизвестное заклинание, что заморозило все вокруг, я не знаю, но... когда они оживут...
Я была уже готова рвануть прочь из центра круга, когда меня остановил окрик.
– Стой! – не знаю почему, но послушно замерла с поднятой ногой. – Не бойся, сами они не оживут.
– Что с ними произошло?
– Ничего такого, о чем можно было бы переживать, просто время остановилось.
– Это невозможно, – только и смогла сказать я.
Тихий смешок.
– В мире нет ничего невозможного.
-Кто ты?
– Не узнала?
– Пустота... – простонала я и без сил опустилась на пол.
– Она самая. Ты не спросись, что я здесь делаю?
– Нет.
– Ну, тогда я сама расскажу. Видишь ли, я хочу предложить тебе сделку: я дам тебе так желаемое забвение, если ты поможешь мне замкнуть круг, активировав печатьПорядка.
– Зачем это нужно?
– Это позволит на какое-то время остановить продвижение бога хаоса, и не позволит ему захватить этот мир.
– А если я откажусь?
Недолгое молчание.
– Вряд ли, и прежде чем ты опять начнешь задавать вопросы – оглянись, что ты видишь? Храм полностью окружен приспешниками Тхора, мне еле удалось остановить время, до того так они разрушили целостность круга. Если бы у них получилось, то ты бы сейчас уже была в храме хаоса, и на этот раз, поверь мне, с тобой не стали бы церемониться – слишком много проблем ты принесла.
Как бы мне не хотелось признавать этого, но истина в этих словах есть.
– М-да... Не такой уж большой выбор. А как же моя сделка с Тхором?
– Как только круг замкнется, то все предыдущие соглашения утратят свою силу, ты будешь свободна. Решай.
Легко сказать, буквально за пару минут меня заставляют принять решение, которое затронет целый мир. Какая чаша весов перевесит, что важнее потребности меньшинства или большинства? Вправе ли я решать судьбы других? Не принесет ли это еще больший урон?
– Честное слово, странные мысли для той, что уже половину века решала судьбы других себе в угоду.
– Неправда! – подорвавшись с места, в запале выкрикнула я.
– Неужто? – сколько сарказма в голосе. – Не ты ли вела войска против богов, посылая людей на верную смерть, не ты ли жертвовала чужими жизнями в пользу общего дела?
– Это была необходимость, – делаю слабую попытку оправдаться и сама удивляюсь, как жалобно звучит собственный голос.
– А смерть твоей сестры тоже была необходимостью?
Молчу, ибо сказать нечего.
– Она доверяла тебе, до последнего верила, что старшая сестра спасет ее. Какое разочарование. Хочешь узнать, какими были ее последние мысли?
Нет!
– За что? Почему именно я. Она до последнего не могла понять, за что так страдает. За что родная сестра приговорила ее к смерти.
– ЗАМОЛЧИ!!! – закрываю уши руками, чтоб только не слышать этих слов.
– Нелегко услышать правду, еще труднее ее принять.
– Это неправда, все было совсем не так.
– И чтобы смириться тоже нужно время, но его у нас нет. Твое решение.
Я замолчала, не в силах ответить, но в одном Пустота права, чем дольше я колеблюсь, тем труднее мне будет принять решение. Да-нет, нет-да. Что я теряю? Многое. Что обретаю? Призрачную надежду. Раньше я так не колебалась, а время уходит. Я прямо чувствую, как невидимый песок утекает сквозь пальцы, с каждой секундой отделяя меня... От чего?
– Что я должна сделать?
Пустота облегченно вздохнула, я прям вижу ее вымученную улыбку.
– Чтобы замкнуть круг нужно лишь немного твоей крови, – и опережая мой вопрос, пояснила, – медальон, что у тебя в руках, нажми в центр звезды.
Нажимаю и едва успеваю отдернуть палец: рисунок покрылся зазубринами, становясь острейшим лезвием.
– И что теперь? – даже боюсь подумать.
– Теперь прямо в сердце.
– Я же умру, – собственный голос звучит как-то беспомощно.
– Это вряд ли, – она еще и издевается! – Торопись, я не смогу их долго удерживать!
Как подтверждение ее слов застывшие фигуры дрогнули, разворачиваясь в мою сторону.
Последняя крупица времени упала на дно часов.
Дикий первобытный страх захватил мою душу, проникая в самые потаенные уголки, выворачивая ее наизнанку.
Словно наяву перед глазами встала картина: уже знакомое помещение с троном в центре, на котором восседает ухмыляющийся бог. Его блестящие черные глаза, казалось,глядят в самую мою суть. В них читалась напряженное ожидание и что-то еще... что-то неуловимое, как крошечный огонек в беспросветной мгле. Губы едва заметно шепчут: подожди, а я... задыхаюсь от грозящей открыться мне истины.
Нет-нет-нет, не хочу это понимать. СТОЙ!!!..
Но поздно, слова брошены. Отворачиваюсь, чтоб только не видеть его, что угодно но только не он. Все тело дрожит как в лихорадке, ноги подгибаются, мне едва удается не потерять сознание.
Не хочу это принимать. Не буду!!!
Собственные ощущения пугают меня, противоречивые чувства сводят с ума, а решимость потихоньку сходит на нет. Вот это уже плохо.
Не задумываясь больше ни о чем, наплевав на все последствия, я резко вонзаю медальон в грудь и едва подавляю крик. Больно неимоверно, но мне не привыкать. Под пальцами становится мокро, струйки крови быстро стекают вниз.
Стоило первой капле только коснуться пола, как раздался угрожающий грохот, земля задрожала и покрылась сетью трещин, а магический огонь, вырвавшийся из центра кругавокруг меня взмыл под самые небеса, полностью разрушая остатки строения. А я, прежде чем потерять сознание, увидела, как на черном небе ярко вспыхнули шесть звезд, образуя круг. Дальше темнота...
***
Гексограмма активировалась, полностью разрушая удерживающие ее стены храма. Шестиконечная звезда вспыхнула, отвечая на зов ее сестер с небес. Земля стала раскалываться на части, образуя глубокие ущелья, и как ненасытная пожирала все, что имело неосторожность попасть в разлом: будь то живое существо или растительность. Откуда-то издалека ветер принес отзвуки взрывов, это земля извергала из себя потоки лавы. Небеса разрывало на части ветвистыми молниями, которые заполонили собой все пространство, хлынул дождь.
Ветер тоже не остался в стороне, он с азартом прошелся по континенту, круша все на своем пути: разрушая дома и вырывая с конями деревья, несколько смерчей разошлись во все четыре стороны, неся хаос и разрушение. Вода вышла из своих берегов, затопляя прилегающие к ним поселки и города. Огромные цунами обрушились на материки, смывая остатки цивилизаций. И не было спасения – стихии вышли из-под контроля, а мир, казалось, сошел с ума.
Меж тем, там высоко в небе одна за другой гасли звезды, пока не осталась только одна, та, что сияла в самой вышине, она единственная не погасла, до самого конца наблюдая за буйством внизу.
И только одно место осталось нетронуто этим безумием, там, где сияла гексограмма заключенная в круг.
***
Шесть дней спустя.
Юная золотоволосая девушка сидела на огромном валуне и бездумно глядела вдаль, подперев рукой подбородок. Во второй руке беспечно зажат черно-золотой медальон, болтающийся как маятник туда-сюда.
В серых небесах застыло погасшее солнце, безразлично смотрящее вниз. Вокруг простиралась серая пустыня, усеянная обломками некогда великих цивилизаций. Даже вода стала серой, застывшей словно гладь зеркала. Мир потерял свои краски.
– С каких это пор Судьба так грубо вмешивается в жизнь людей? – раздался за спиной тихий голос.
– Могу задать тот же вопрос, – резко отозвалась девушка, спрыгивая с камня и разворачиваясь лицом к черноволосой женщине. – Зачем ты пришла?
– Вернуть свою собственность, – все такой же тихий безъэмоциональный голос.
