Текст книги "Просто нужно. Как воздух (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

«Контроль купальных костюмов». Пф!

Выхожу из больницы вслед за Дином, глядя в его широкую спину. Приколист хренов.

Визит в дом того папаши дал нам зацепку. Теперь мы знаем, что искать. Штрига… Подумать только, что за дрянь такая?

– Отец сталкивался с этой штукой. И хочет, чтобы мы добили ее, – говорит Дин, когда мы выходим из чужого дома.

– Ну и что такое штрига? – немного раздраженно спрашиваю. Мы только что подъехали к гостинице.

– Что-то… вроде ведьмы, – отвечает брат, выходя из машины и открывая багажник. – Я о них мало знаю.

– А я впервые слышу! – Стараюсь, чтобы в голосе не звучали раздраженные интонации, но у меня плохо получается. Так часто бывает. Нам с Дином немного сложно, он не понимает, почему я бешусь ни с того ни с сего. А я не могу объяснить. – И в дневнике отца о них ни слова!

– Отец выследил такую в Форд-Дугласе лет шестнадцать-семнадцать назад, – покосившись на меня, нейтральным тоном поясняет Дин. – Ты же был там, не помнишь?

– Нет, – с трудом сдерживая фырканье, отвечаю. Да и как я могу помнить? Для Дина все так просто…

Он пожимает плечами.

– Видимо, он узнал, что она в Фичборге, и сбросил нам координаты.

– То есть это…

– Штрига, – уже немного сердито бросает Дин.

– Та же, за которой отец охотился раньше?

Дин захлопывает багажник и направляется к двери в гостиницу.

– Да, наверное, – устало отвечает он.

– Ну и почему же она до сих пор жива? – спрашиваю, следуя за ним.

– Потому что сбежала.

– Сбежала? – не без ехидцы повторяю.

Дин оборачивается ко мне, смотрит несколько секунд.

– Да, Сэмми, бывает, – говорит он, взглядом спрашивая, чего я к нему прицепился. А я просто не могу его не донимать сейчас. Бесит, что он так безоговорочно и слепо доверяет отцу. Его слово для него – все. Отец сказал, значит, так надо! Отец сказал, что штрига в Фичборге, прикончите ее, и Дин идет это делать. А почему она до сих пор жива? Наверное, потому, что сбежала от отца.

– Нечасто, – сдержанно цежу сквозь зубы.

У Дина кончаются аргументы.

– Не знаю, что еще сказать… – разводит руками Дин. – Может, отец не поел кашу!

И поворачивается ко мне спиной.

– А что еще ты помнишь? – не удерживаюсь я от ехидного комментария.

– Ничего, я был ребенком, – отрезает Дин и заходит в гостиницу.

Я остаюсь стоять на улице, пытаясь погасить свое раздражение, наблюдаю за тем, как он останавливается у стойки администратора. К нему выходит мальчишка лет двенадцати-тринадцати.

Каждый раз отец для нас – это такая больная тема. Для меня, по крайней мере. Дин почитает его так, что мне иногда тошно становится. Все время думал, что я ревную. Банально ревную отца к Дину. Да какого черта? Я не могу до сих пор избавиться от ощущения, что Дин для отца значит гораздо больше, чем я. Примерный сын, такой, какого он хотел бы иметь. Послушный. Не пререкается. А я… как паршивая овца в семье. Я стараюсь гнать от себя эти мысли, но обида гложет. Глодала все эти годы, с тех пор, как я ушел из семьи и поступил в колледж.

Но сейчас… я понимаю, что меня бесит, когда Дин в очередной раз заводит песенку «отец то, отец се…» И бесит меня не то, что он невольно подчеркивает те теплые отношения, что есть между ними даже сейчас. В отличие от меня. У меня с отцом напряг. Я не могу с ним нормально общаться, пять минут – и вспыхивает ссора. Не могу принять его жизненных принципов. А Дин… он такой же. И бесит меня то, как он отзывается об отце. Я всегда задумывался: а что, если бы то нечто в огне не убило нашу маму? Какой бы Дин был сейчас? Поступил бы в колледж, как я? Работал бы? Может быть, женился даже?

Мысль о его женитьбе заставляет меня поджать губы.

– Один номер или два? – спрашивает тем временем мальчишка.

– А-а-а… Один, – отвечает Дин.

Паренек кидает взгляд на улицу, я смотрю на него, он кривит губы. Хмыкает многозначительно.

– Так и знал, – слышу через приоткрытую дверь его надменный ехидный голос.

– Что ты сказал? – хмурится Дин, наклоняя голову.

Мне смешно. Дин всегда болезненно воспринимает такие подколы… на «голубую» тему. Особенно после того случая с Ситри.

– Ничего, тачка классная, – брякает мальчишка всё с тем же многозначительным видом.

В номере у нас тоже случается короткая стычка. По крайней мере, с моей стороны. Казалось бы, такая нейтральная тема… Штрига. Но Дин и сюда умудряется вставить поучения отца.

– Вообще сказать, её можно убить. Освященной сталью, она уязвима, когда ест.

– А больше отец ничего тебе не говорил? – Смотрю на него почти возмущенно.

В ответ получаю взгляд «ну вот опять ты начинаешь».

– Нет, ничего. – Дин делает вид, что занят, листая свой ежедневник.

Я многозначительно киваю.

– Что? – Он смотрит на меня так, словно не понимает.

– Да ничего.

– Сэмми, перестань ревновать, меня это достало, – не выдерживает он.

– Я? Ревную? Тебе чудится, Дин, – говорю нарочито небрежно, опуская голову и пялясь в экран ноутбука. Я тоже могу делать вид, что очень-очень занят.

– Да ты постоянно начинаешь, стоит мне заговорить о…

– Хватит, Дин, ничего не хочу слышать об этом.

Он хлопает обложкой ежедневника и подходит ко мне.

– Да в чем дело? Что тебе не нравится? Мне казалось, мы уже обсудили эту тему! Почему ты постоянно воспринимаешь это в штыки?

– Что за «это»? – цежу я.

– Мои отношения с отцом! – фыркает Дин. – Думаешь, я не понимаю? Я уже устал убеждать тебя в том, что ему ты так же дорог, как…

– Я в этом не сомневаюсь, идиот! – Тоже не выдерживаю, вскакиваю, упершись коленями в постель. Наши глаза теперь на одном уровне. Дин ниже меня.

– Тогда в чем дело? – спрашивает уже тише, требовательно глядя мне в глаза.

– Меня бесит, что ты так к нему относишься! – выпаливаю я. – Не можешь себе другого идола найти?

– Глупости, я не…

Встаю с кровати и иду в ванну, раздраженно хлопая дверью. Сорвался. Все-таки не выдержал. Прохладные струи душа немного расслабляют. Раздражение уходит вместе с водой в слив в полу. Зря я опять так погорячился, но я не мог иначе. У нас с ним только две темы: отец и вся эта паранормальная хрень. Иногда, очень редко, но мне хочется отдохнуть от этого всего.

После того раза… Дин со мной долго не разговаривал. Ну, короткими односложными фразами. Да, нет. Ребяческое поведение; к тому же я ведь видел, ему тоже понравилось. Черт возьми, да после той ночи… постоянно вспоминаю его лицо. Как он вскрикивал подо мной, двигая бедрами навстречу, стонал и матерился в голос. Правда, потом моя челюсть пострадала, но это того стоило. Прошло уже несколько недель, он меня к себе и на пушечный выстрел не подпускает. Честно, я не понимаю. Дин зол на меня, да. Я поступил нечестно, но я был в отчаянии, черт возьми! Я устал держать это в себе. Знал бы он, как трудно каждый день находиться рядом с ним, прикрывать ему спину и… Это напряжение, его чувствую только я один. Наверное, потому, что с моей стороны чувства куда более глубоки, чем со стороны Дина. Он избегает говорить на эту тему. Но я знаю, что он помнит, что я шептал ему в ту ночь.

Ни о чем не сожалею, но это больно… Когда он отталкивает. И все же лучше так, чем ни разу не попробовать. Теперь он знает, но ведь не бросил! И пусть не разговаривал со мной… Но сейчас наши отношения вернулись в норму. Вроде бы.

Все вспоминаю ту его фразу: «За то, что понравилось, Сэмми». Теперь понимаю, что она вовсе не означала, что он захочет продолжения. Для него такая область отношений между нами – сама по себе паранормальна больше, чем все то, с чем мы сталкиваемся чуть ли не каждый день, вместе взятое. Я страдаю. Жутко хочется вновь к нему прикоснуться, обнять хотя бы! Не говоря уже о поцелуях. Но он шарахается от меня, даже когда я просто дотрагиваюсь до его плеча.

Но я, черт возьми, не могу иначе, не могу снова не попытаться! Я сам не знаю… как так получилось, когда эти чувства вросли в меня. Просто… мы с Дином уже очень долго вместе ведем эту чертову кочевую жизнь… В какой-то момент, особенно после внезапной встречи с отцом в Чикаго, я понял, что больше не испытываю этого извечного глухого раздражения и злобы. И у меня появилась возможность узнать брата получше. Мы с ним так долго не виделись. Дин стал таким… Не знаю даже, как сказать. Но каждый день с ним мне хорошо. По душе. Родной. Он не ругается, когда я не даю ему спать, читая допоздна, пока горит ночник. Не раздражается, когда каждую ночь мои кошмары будят нас обоих. Встает, успокаивает и снова засыпает. После того случая он перестал держать мачете под подушкой, но… это был явно не сигнал к приглашению. Он дергается, когда я случайно дотрагиваюсь до него, напрягается, когда смотрю слишком долго.

Я не знаю. Не помню и не могу объяснить, почему стал испытывать к Дину отнюдь не братские чувства. Тем более я никогда не замечал за собой «голубых» наклонностей. Но к нему у меня какая-то непреодолимая тяга. Я сопротивлялся как мог, но это было выше моих сил. В конце концов… Не знаю, я, наверное, рехнулся, устав держать все это в себе, раз придумал такой идиотский план. Думал, что Дин меня раскусит. Он же чувствует, знает, если в человеке сидит что-то ненормальное. Почему подпустил меня к своему телу…

Вздыхаю.

Пять минут… десять…

Я просто стою, упираясь ладонями в стену, опустив голову, подставляю спину струям воды… Дин! Не понимаю, почему я стал воспринимать тебя так… И как вообще давно это началось… Но я просто… Просто люблю тебя. И ничего не могу с собой поделать.

Дверь душевой кабинки отъезжает в сторону. Поворачиваю голову, Дин стоит на пороге, прислонившись к ней плечом. В руках полотенце. Смотрит на меня, поджав губы. В глазах какая-то странная решимость.

– Сэм.

– Я уже выхожу. – Вздохнув, поворачиваюсь к нему, протягивая руку за полотенцем.

Вместо того чтобы отдать его, он разворачивает для меня полотенце. Мне ничего не остается, кроме как шагнуть вперед. Несколько секунд я молча смотрю на него и наконец делаю этот шаг к нему.

Обнимает, заворачивая в полотенце и по-прежнему глядя в глаза. Странно… Не станет лупить полотенцем? Не шарахается? Наверное, в Дина кто-то вселился, хмыкаю невесело про себя, а сам смотрю на него. Сверху вниз. Я выше, Дину это не нравится. Не знаю почему, но он смешной. Всегда считал себя на его фоне нескладехой, он хоть и низкого роста, но крепкого телосложения, пропорционально сложен, красив. А я как дрыщ, высокий и…

Целует. Я задыхаюсь, изумленно приоткрывая губы, смотрю на него широко распахнутыми глазами, боюсь шевельнуться и спугнуть, он продолжает смотреть мне в глаза, прикасаясь губами к уголку моего рта. Кончик его языка осторожно, неуверенно скользит по моим приоткрытым губам, проникает между ними в рот. Изучает. Медленно, неторопливо. Неуверенно. Я прямо ощущаю, как Дин ломает себя, стоя здесь, обнимая меня и целуя. Он совсем немного дрожит, его руки все еще придерживают полотенце на моей спине. Но упрямо не отводит глаза, продолжая смотреть. Хочется обнять его, но боюсь. Поэтому просто стою, закрыв глаза, позволяя ему целовать меня.

Ох черт… Дин… Знал бы ты, что я сейчас чувствую! Мне кажется, я сейчас просто с ума сойду! Мало того, что ты сам решился, так еще и инициативу проявляешь… Но главное, чтобы нам это нравилось… Тебе нравилось.

Дин меня целует, а я буквально ощущаю его сомнения, недоумение, попытку принять то, что между нами происходит… То, что происходит с ним. Наверное, сам не верит, как решился, как пришел сюда…

Я чувствую это, Дин… Чувствую твои сомнения, поэтому через пару минут отодвигаюсь и улыбаюсь. Спокойно. Одними глазами. Он, наверное, думает, что я насмехаюсь, но я просто хочу, чтобы он понял, что все хорошо.

– Ложись спать. Я обещаю не распускать руки… – говорю ему и не могу сдержаться, чтобы не поддразнить, – сегодня.

Кривая ответная ухмылка трогает его губы. Нервничает.

– Сэм… Я не трус. Но снова решиться мне будет сложно, – зачем-то честно предупреждает он. Отводит взгляд, отступает на шаг, успеваю словить полотенце и быстро обматываю его вокруг бедер.

Он собирается уходить, но я подаюсь вперед и просто прижимаюсь лбом к его лбу. Меня это успокаивает и помогает собраться с мыслями. Я словно черпаю силы от него.

– Все в порядке, Дин, – шепчу. – Мне тоже странно.

Он кусает губы, сдерживая вздох, неловко обнимает меня за плечи.

– Ты с этим лучше справляешься, – произносит, закрывая глаза. Молчим целую минуту. – Не понимаю я, Сэмми. Как? То есть… почему? – Не может подобрать слов, беспомощно замолкает, но я знаю, о чем он спрашивает.

Как так получилось, что люблю? Люблю его совсем не так, как полагается младшему брату.

– Не знаю, – шепотом отзываюсь, не пытаясь его поцеловать или облапать. – Просто… хочется. Нужно. Как воздух.

Нужно, как воздух, я боюсь снова остаться один, тем более сейчас, когда он рядом. Родное тепло, брат. У меня больше никого, кроме него, не осталось. Нет, да и не будет. Боюсь тебя потерять, Дин. И отпускать не хочу. Если с тобой что-то случится, а я и знать не буду… Нет, это выше моих сил. Не хочу. И поэтому нужно. Как воздух.

Он запускает руку мне в волосы на затылке, сильнее прижимается лбом к моему лбу, открывает глаза, пристально смотрит.

– Понимаю, – вырывается у него.

– Спасибо, Дин.

Улыбаюсь. Я давно не чувствовал себя так… хорошо. Даже… с Джесс было не так. Дин родной, он словно вторая половинка меня самого.

*

Сегодня выдался жаркий денек. Наша машина стоит возле придорожной забегаловки, трасса пуста, народу вообще нет. Неудивительно, ведь этой дорогой редко кто ездит в город. Дверь открыта, Дин сидит в машине, из салона раздаются басы рока. Он качает в такт головой с закрытыми глазами, кайфует. Футболка слегка задрана, кожанка висит на спинке сиденья. Ничего не слышит. Подхожу к машине и несколько секунд просто наблюдаю, как он дергает руками в воздухе, словно отбивая ритм барабанными палочками. Прищурившись, наклоняюсь и прижимаю банку с ледяным лимонадом к его животу, прямо к голой коже, там, где задралась футболка.

– Блять!!! – подскакивает от неожиданности как ошпаренный, смотрит возмущенно и сердито, а я не могу удержаться от улыбки. Он же открывает свою банку, делает глоток и успокаивается. – Ну, узнал что-нибудь?

– Есть парочка зацепок… Но их еще надо проверить. – Сажусь в машину рядом с ним и делаю музыку потише. Дин, кажется, оклемался после того случая с Ситри… И бить меня перестал. И мы… вроде как выяснили все тогда, в ванне.

Сейчас тихо, и Дин больше от меня не шарахается. Иногда даже сам целует. Но обычно мне приходится применять шантаж, чтобы добиться от него повторной инициативы, как тогда, в душевой кабинке.

– Ладно, выкладывай, что узнал. Поедем проверять, – говорит он, прижимаясь лбом к банке. – Чертова жара. Надеюсь, не придется лезть в какое-нибудь дерьмо в очередной раз. Хоть бы раз легкая работенка попалась!

– Очень легкая… А начнем с морга. – Хмыкнув, кидаю ему на колени газету. – Три трупа за две недели… И у всех есть кое-что общее.

– Что? – Берет газету и встряхивает, расправляя. Пробегает глазами по строчкам, хмурится. Забавный. – Что, все блондосы?

– А что мне будет, если я тебе скажу? – Поворачиваюсь к нему, окидывая требовательным взглядом. Да, я опять шантажирую, мне хочется поцелуя. Когда Дин сам целует, это… это просто не выразить словами. Совсем не то же самое, как когда я целую его. Мне просто сносит крышу.

Дин медленно поднимает взгляд от газеты, поджимает губы, глядя на меня возмущенно и сердито. А я едва сдерживаю улыбку.

– По морде дам. – Ворчит и отворачивается, явно пытаясь скрыть смущение. Ему все еще не по себе.

У меня было время, чтобы свыкнуться с моим влечением к брату. У него – нет. А оно есть… Это влечение с его стороны. Я знаю это, читаю в его глазах, иначе бы он не пришел тогда в ванную. Не сказал бы «понимаю». Я больше не говорю ему «люблю», не хочу напрягать и давить. Пусть привыкает. Мне и самому было более чем не по себе, шарахался от себя, от своих желаний… Но сейчас, после того, что произошло между нами, я больше не могу лицемерить сам с собой. Обманываться. Хочу Дина, хочу его так, что иногда больно становится. Хочу и его тело, и душу.

– Тогда раскапывай сам! – беспечно отзываюсь и сползаю по сиденью вниз, насколько это возможно в тесном салоне машины. Делаю вид, что собираюсь уснуть.

Недоуменно смотрит на меня, словно у меня рога на голове выросли.

– Сэм? Ты шутишь, да? – спрашивает с удивлением.

Ну конечно, я же всегда так серьезно отношусь к нашей работе, сам обрезаю всякие шуточки, призывая Дина к серьезности, а тут…

– Нет. Сэм не шутит, – сообщаю нарочито равнодушным тоном. – Ковыряйся сам.

Приподнимаю веки, наблюдаю за ним из-под ресниц.

– Блять, – матерится Дин, понимая, чего я хочу и что от него требуется сейчас. Ведь это не первый случай, когда «злой и коварный» Сэмми провоцирует его на ласки.

Уголок моих губ ползет вверх в предвкушающей довольной ухмылке.

Дин оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли кого.

– Ты шантажист и козел, – заявляет он, потянувшись ко мне. Наклоняется надо мной, прижимается к губам.

Положив ладонь ему на затылок, притягиваю ближе и медленно скольжу языком по его губам, а потом ныряю в теплый податливый рот. Ох, Дин… Знал бы ты, каково это… Каково это – мучиться каждый божий день… Смотреть на тебя, сидеть в одной машине, отчаянно жаждать твоих прикосновений, но не иметь ни единой возможности притронуться так, как мне этого хочется.

Опять что-то мычит мне в рот возмущенно. Выталкивает мой язык из своего рта, впихивает свой мне. Действует напористо и нагло, напуская на себя браваду, но я же знаю, что ему не по себе. Впрочем, как и обычно. Боится, что от поцелуев со мной станет геем. Меня это так смешит.

Не знаю, что он там себе думает…

Выталкиваю изо рта его язык, а второй рукой уже лезу под футболку – погладить подтянутый живот с кубиками пресса… Я с ума от его тела схожу.

Дин. Ты просто не представляешь, что творится у меня внутри, когда я к тебе притрагиваюсь.

Он мгновенно отстраняется, тяжело дыша, облизывает губы.

– Сэм, не здесь же…

Залезать в чужие дома, сбегать из полицейских участков, разорять могилы ему не страшно. Нисколечко. Поймают – и ладно… Но зато жутко боится, если нас увидят целующимися. Да кому какое дело, к тому же никто не знает, что мы братья. А он трясется. Не знал, что он такой закомплексованный!

Я весело усмехаюсь, глядя на него. Обожаю эти моменты. Смущенный Дин – это просто нечто. Так и хочется… завалить и трахнуть. Какое счастье, что он не может читать мои мысли в тот момент, когда я смотрю на него.

– Да… жертвы все блондины, – наконец соизволяю ответить. Хочется засмеяться в голос сейчас, но тогда точно огребу подзатыльника!

Ничего, Дин. Настанет время, когда ты перестанешь стесняться наших новых отношений. А я для этого… приложу все усилия.

Назад к карточке книги "Просто нужно. Как воздух (СИ)"