Текст книги "Наложница драконьего триумвирата"
Автор книги: Лея Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 7. Просьба
Утром мне пришлось пойти на поводу моих мужей и облачиться в одеяние, которое они мне выдали. Хотела бы я предстать в таком откроенном наряде перед любимым мужчиной, а не перед этими тремя, но выбора у меня не было. Моя участь – быть подстилкой драконьего триумвирата и молиться, чтобы после смерти мои грехи отмылись раскаянием и выпустили мою порочную душу из чертогов вечных мук.
Я спустилась в столовую, звеня, как бубенцы в запряженной тройке лошадей в канун Дня Плодородия. Драконы уже сидели за столом и потягивали вино. Похоже, трезвость – это не про них. Они сопроводили меня своевольным, развращенным до мозга костей взглядом, словно решая, стоит ли насиловать меня на обеденном столе или после завтрака перебраться в более уютное место.
– Как ты себя чувствуешь, Рони? – первым поинтересовался Аарин.
Я приняла салфетку у незнакомой мне служанки – тоже некогда красивой девушки, которая состарилась в плену триумвирата, и забеспокоилась. Не нравилось мне, что Соны нет в поле зрения.
– Чудесно, – ответила я, озираясь по сторонам. – А где Сона?
– Убирается в сожженной каминной, – оповестил меня Дэйдалос, беря вилку и нож.
Его ответ меня удовлетворил. Эта женщина была для меня единственном лучиком света в этом царстве кромешной тьмы. Не представляю, как я пережила бы вчерашний день, если бы не ее поддержка и дельные советы.
Служанка подала мне кашу с маслом и кусочками фруктов, и я с улыбкой кивнула ей в знак благодарности. На мгновенье она растерялась. Потупилась и поплелась к Дэйдалосу, сидящему во главе стола.
– Ты смущаешь нашу прислугу, – сказал он, разрезая сочный кусок жареного мяса. – Они должны соблюдать субординацию. Ты здесь хозяйка, а не гостья.
– Сложно говорить о субординации, когда в них я вижу свое будущее, а они во мне – свое прошлое, – огрызнулась я. – Я в замке меньше двух дней. Проявите хоть немного терпения и уважения ко мне.
Драконы переглянулись, и Аарин прыснул:
– Прыткая какая.
– Странно, что ты удивлен. – Я уколола его взглядом. – Я думала, ты познал меня во время нашего вчерашнего уединения.
Они с Рантом вновь переглянулись, а Дэйдалос закинул в рот отрезанный кусочек и, сверля меня пронизывающим взором, принялся медленно жевать.
– Женщина не в себе, когда ей чего-то не хватает, – лукаво улыбнулся Рант, развалившийся на стуле.
– Да, мне не хватает свободы.
– Ты свободна в пределах замка и своих желаний, – уточнил он.
– Я хочу на волю. Хочу просто послушать пение птиц и шелест листвы в лесу, а не стоны подземелья.
– Предлагаешь нам выпустить тебя с условием, что ты вернешься? – усмехнулся Аарин.
– Я говорю о прогулке, на которую вы могли бы сопроводить меня. Любой из вас. – Я внимательно оглядела каждого и остановила взгляд на Ранте. – Ты вырвал меня из привычной мне среды внезапно.
– Благодари родителей, внушивших тебе, что мы монстры. Если бы сама пришла к нам раньше, твоя адаптация в новых условиях не была бы столь болезненной.
– Разве лучшая ученица Белого дракона не заслужила одной маленькой прогулки?
За столом повисла тишина. Дэйдалос дожевал и проглотил кусочек мяса, сделал глоток вина и сказал:
– Выполни ее желание. Я хочу, чтобы сегодня ночью она была полна сил.
Меня замутило от мысли, что сегодня ночью этот гад, лишивший меня девственности, снова будет брать мое тело.
– Надеюсь, в этот раз ты задержишься на мне дольше двух мгновений, – пробурчала я, тут же прикусив язык.
Служанка, побледнев на глазах, попятилась к двери. Рант и Аарин замерли, поглядывая то на меня, то на Дэйдалоса. Он, ко всеобщему удивлению, не вспылил. Напротив, глотнул еще вина и заверяюще сказал:
– Поверь, будешь в слезах кричать, чтобы я перестал.
Внутри меня все сжалось. Лучше бы я молчала. Стараясь сохранять самообладание, я взяла ложку и принялась завтракать, пока не ляпнула еще чего-нибудь лишнего.
Никаких дел за завтраком драконы не обсуждали. Тем лучше для меня. Если бы они заговорили о налогах, я провела бы у них краткий курс по жалкому существованию их народа. От голода и ужаса женщины перестали рожать. Измельчали семьи, в которых больше одного ребенка. Мать Коула – героиня среди наших односельчан. Численность населения области редеет, а триумвирату хоть бы хны.
Разделавшись с кашей, я попила сок и встала из-за стола.
– Что мне надеть? – спросила у Ранта.
– Можешь идти так, – осклабился он в безумной улыбке.
– Я думала, мы полетаем.
– У-у-ух! Хочешь оседлать Белого дракона? – Аарин тоже улыбнулся.
– Иванна, пусть Сона приготовит для Рони плащ, – отдал приказ Дэйдалос, и служанка послушно покинула столовую. Черный дракон встал, вытирая руки салфеткой, и посмотрел на меня. – Ты же не станешь фокусничать?
– Я похожа на шута? – Я изломила бровь.
Он не ответил и двинулся к выходу. Рант и Аарин тоже встали из-за стола. Покидать столовую они не торопились. Подкрались ко мне, поощрительно умиляясь и распуская руки. Облапали меня с головы до ног, осыпая поцелуями и шепча ласковые слова, и только потом отправились вслед за Дэйдалосом.
– Я подожду тебя во дворе, – сказал мне Рант, посылая воздушный поцелуй уходя.
Не успела я по ним соскучиться, если это вообще возможно, как в столовую пришла Сона. Глаза у нее были красные, воспаленные. Все-таки не спала всю ночь, нервничала. В руках она держала безрукавный плащ с капюшоном.
– Извини, что не заглянула к тебе утром, – начала Сона, помогая мне одеться и разобраться с завязками. – Мне до вечера нужно почистить комнату от копоти. Почему ты меня не слушаешь?
– О чем ты?
– Следи за своими словами, Рони, – настойчиво прошептала она, глядя мне в глаза.
Я догадалась, что Иванна успела рассказать ей о том, как дерзко я вела себя за завтраком.
– Они умные и терпеливые. Дэйдалосу пять сотен лет. Ранту – три. Аарину – около четырех. А тебе? Ты ребенок рядом с ними. Младенец. Не думай, что их четырехлетнее воздержание превратит тебя в богиню в их глазах. Не злоупотребляй. Не переоценивай свои возможности.
– Я постараюсь, – неопределенно сказала я.
– Вот, возьми. – Сона взяла несколько твердых фруктов из вазы и положила их в мои карманы. – Вдруг проголодаешься. Знаю, что снова поклевала, как птичка, – по-доброму улыбнулась она. – А теперь идем, выведу тебя из замка.
Вскоре мы вышли под ослепляющее солнце. Вымощенный брусчаткой двор был совершенно пустынным: ни цветов, ни фонтанов, ни скамеек. Только жуткие морки в виде изваяний на сторожевых столбах. Рант лениво переступал босыми ногами по брускам и посвистывал. Настроение у него было хорошим, поэтому я решила брать быка за рога.
– Куда мы полетим? – спросила я, попрощавшись с Соной.
– А куда ты хочешь? – Его серые глаза заискрились.
– Я навестила бы семью, в которой жила после смерти мамы и папы.
– Вантелиену? – коварно улыбнулся Рант.
– Да. Я исчезла внезапно. Она может волноваться.
– Или ты волнуешься за них? Думаешь, мы уже изжарили ее и ее отпрысков на вертеле?
– Не слышала, чтобы вы так поступали, – честно призналась я.
Рант хмыкнул и сделал несколько неспешных шагов назад. Плавно разведя руки в стороны, он запрокинул голову назад и вмиг лишился своего человеческого облика. Покрывшись чешуей цвета густых сливок с красными переливами, он обратился в гигантского ящера. Его ноги превратились в мощные лапищи с когтями, способными переворошить все дворовое покрытие. Они скребли по брусчатке, звуком вызывая у меня предательский приступ паники. Его руки вытянулись в перепончатые крылья, которые создавали такие порывы ветра, что у меня капюшон слетел с головы. Продолговатая голова и шея обросли острыми рогами, а за его спиной по земле ударил тяжелый хвост.
Сложив крылья, Белый дракон подкрался ко мне и поклонился. Нехотя я протянула руку и пальцами коснулась его морды. Горячий. Точно огненный!
Он приглашающе выставил в сторону одно крыло, и я вскарабкалась на его спину. Удобно усевшись, обеими руками ухватилась за рог и сказала:
– Я готова!
Без резких движений оторвавшись от земли, Рант взмахнул крыльями и стал подниматься в небо.
Глава 8. Пленник
Впервые в жизни я летела на высоте сотен саженей над землей. Позавчерашний полет я не брала в расчет, потому что Рант нес меня в своих когтистых лапах. Я видела только несокрушимость огромного драконьего тела и размашистые крылья, заслоняющие солнце и небо. Теперь же подо мной распростерся целый необъятный мир – леса, реки, поля и горы, утопающие в облаках.
Мы пролетели над деревней, дома в которой казались размером с ладонь, а люди и того мельче. Видя приближающегося Белого дракона, они спешили спрятаться в укрытие. Еще два дня назад я была одной из них. А сейчас – отщепенец.
Подняв лицо, я закрыла глаза, наслаждаясь встречным ветром и свежим воздухом. Осторожно отпустила Ранта и развела руки в сторону. Я почувствовала себя птицей – легкой и свободной. Мне хотелось растянуть этот полет до самого заката, а потом до рассвета; никогда не приземляться, только лететь, лететь и лететь навстречу солнцу и звездам.
Паря в небесах, я действительно забылась. Сона была права. Как же бесценен этот миг условной воли!
Я вновь посмотрела вниз, лишь когда Рант начал спускаться. Снова ухватилась за его рог и увидела дырявые крыши ветхих домишек родной деревни. Людей, как обычно, на улице не было, за исключением рабочих. Наши постовые дозорные предупреждали о приближении драконов, едва те появлялись на горизонте, и все тут же прятались.
Рант опустился посреди центральной площади, вокруг которой несколькими кольцами были выстроены худые жилища сельчан. Мой дом был в крайнем, но не туда я держала путь.
Я не видела своих соседей, но чувствовала на себе десятки пар испуганных глаз, глядящих в узкие щели чуланов и сараев. Хорошо, что никто из жителей деревни не знал меня. А то сейчас проклинали бы вместе с моими усопшими родителями.
Я спустилась с дракона и, пока оглядывалась, он принял человеческий облик. Поморщившись от запаха грязи и вида нищеты, он с укором спросил:
– И тут ты жила?
– По-твоему, это жизнь? – съязвила я и взяла курс к дому Вантелиены.
Дверь была приоткрыта, и я смело взошла на крыльцо. Но не успела войти внутрь, как дверь со скрипом захлопнулась прямо передо мной.
– Уходи, Рони! – услышала я жалобную просьбу Вантелиены.
Я понимала ее. У нее дети: маленькие сынишки и дочка, которой она собственноручно сразу после рождения нанесла шрам на щечку, чтобы в будущем она не стала очередной игрушкой правящего триумвирата. Мое появление на пороге ее дома может настроить против нее соседей. Они начнут задавать лишние вопросы, а потом обвинять, что она скрывала в своем доме девственницу, подставляя тем самым всю деревню.
– Я лишь хотела сказать, что со мной все… хорошо, – произнесла я, видя тени сквозь щели дощатой двери.
– Я вижу. Уйди, пожалуйста.
Я через плечо посмотрела на Ранта. Он, скрестив руки на груди, стоял спиной ко мне и разглядывал нашу молельню по другую сторону площади.
– Передай Коулу, чтобы не вмешивался, – попросила я Вантелиену, опуская руку в глубокий карман плаща и вынимая из его недр фрукты. – Я… счастлива…
– Я передам, когда он вернется. Тебе лучше уйти прямо сейчас, – продолжала она против воли выгонять меня.
Вытащив два спелых плода, я протянула руку, чтобы положить их на старенький табурет у двери, и в этот момент Рант схватил меня за запястье. Я вздрогнула, вмиг вспомнив слова Соны: «Для себя у триумвирата можешь просить все, что пожелаешь. А о друзьях и родных забудь. Попросишь для них, сделаешь им хуже». Посмотрев в его озлобленные потемневшие глаза, выражающие глубокое разочарование мной, я дрожащими губами прошептала:
– Пожалуйста… Они голодают…
Рант выхватил у меня фрукты, отшвырнул их на землю и, выгнувшись, глубоко вздохнул. Его грудь покраснела, словно в ней разгорался огненный шар. Резко подавшись вперед, Рант изверг изо рта огненное пламя и сжег угощение.
Я понимала, что это конец. С улицы исчезли даже рабочие. Только одиноко привязанная к столбику лошадь взбудоражено ржала, реагируя на дракона.
Пламя погасло, оставив пепел, разлетающийся по ветру. Рант перевел взгляд на меня и метнулся к двери.
– Нет! – вскрикнула я в тот момент, когда он занес кулак, чтобы ворваться в дом.
– Рони? – голос Коула у меня за спиной эхом отразился в моем сознании.
Я медленно обернулась. Мой дорогой друг стоял в нескольких шагах от нас, уставший и обескураженный. Бегло оглядев мой плащ, он посмотрел на оборачивающегося Ранта, и я успела лишь вскрикнуть:
– Беги, Коул!
Он и с места не сдвинулся. Сорвавшись с крыльца, Рант в прыжке обратился в ящера, лапами схватил Коула и взмыл в небо. Бросившись за ним со всех ног, я кричала не своим голосом и глотала горький ком, застрявший в горле. Рант описал несколько кругов над деревней и, грозно рыча, полетел на север, к замку триумвирата.
Остановившись посреди площади, я посмотрела ему вслед и услышала плач Вантелиены.
– Что ты наделала, Рони?!
– Я верну его, – ответила я, не оборачиваясь.
– Как?!
– Я же сказала, верну! – рявкнула я, чувствуя, как во мне разрастается немыслимая ярость.
Вытащив из карманов последние фрукты, я положила их на землю, подбежала к успокаивающейся лошади, погладила ее по морде и отвязала от столбика. Запрыгнув на ее спину, я пустилась вон из деревни.
Обратный путь не был полон впечатлений, как полет. Я неслась к замку, подстегиваемая всепоглощающей ненавистью. Мой друг – человек, спасавший меня, сколько я себя помню, по моей вине попал в плен. Хороша благодарность за все, что он для меня сделал!
Я остановилась лишь один раз, чтобы напоить животное у ручья. Добралась до замка на закате. Ворота были распахнуты. Видимо, морки, завидев меня издали, позаботились о моем беспрепятственном въезде во двор.
Едва я пересекла границу, как ворота за моей спиной закрылись. Сглотнув, я спрыгнула с лошади и зашагала к замку. Сона встретила меня у двери, но без упреков: «Я же тебя предупреждала!» Наоборот, она молча помогла мне снять плащ и сообщила, что мои мужья ждут меня внизу.
– Внизу – это где? – спросила я.
Она опустила глаза:
– Там.
– В чертогах?
– Темницы для пленников находятся в промежутке между подвалом и узилищами, – ответила она.
– Проводи меня! – почти командирским тоном велела я.
Сона передала мой плащ Иванне и, взяв меня за руку, повела в нужную сторону. Мы обогнули коридор, спустились в подвал, а потом по винтовой лестнице еще на этаж ниже. Здесь было сыро и холодно, слышались капли, приземляющиеся на скользкий каменный пол. Вода будто точила здесь все своим холодным прозрачным плеском. Сквозь тонкую подошву сандалий я чувствовала неровности и шершавость камней под ногами. Темные краски, плесень, паутина и писк грызунов сковывал меня от напряжения. Здесь и вправду ощущалась близость с чертогами. Казалось, что даже стены впитали в себя стоны драконов-узников.
Сона сняла со стены зажженный факел, и мы пошли по длинному коридору мимо десятков пустых камер с решетчатыми дверями. Свернув за ярко освещаемый угол, я увидела сидящего на полу Коула. Положив локти на согнутые колени и свесив голову, он словно спал. Но это было не так. Наше появление расшевелило его. Подняв лицо, Коул подскочил на ноги и бросился к решетке.
Я подбежала к нему, и мы скрестили пальцы. Его руки были совсем ледяными. Он побледнел и заметно дрожал. Его всегда ярко-зеленые глаза цвета лета потускнели, улыбка была не озорной, а печальной. И только непослушные волосы по-прежнему забавно топорщились.
– Коул, прости меня.
Его взгляд стал отрешенным. За моей спиной потеплело. Мне не было нужды оборачиваться, чтобы понять, что нас посетили драконы.
Кто-то из них хлопнул в ладоши.
– Мы же договаривались, Рони, – ядовитый шепот Дэйдалоса обдал жаром мое ухо. Его руки легли на мой оголенный живот, а губы коснулись моей шеи. Я всем своим естеством ощущала, как он взглядом прожигает Коула, отражаясь в его немигающих глазах. – Что ж ты, друг любезный, не помог своей подруге? – усмехнулся он, сильнее стискивая меня в своих животных объятиях. – Разодрал бы ее девственную плеву в клочья, и сейчас она была бы только твоей. А так… досталась мне. – Одна его рука проникла под мою набедренную повязку и юркнула между ног.
Я отцепилась от Коула и, локтями оттолкнув Дэйдалоса, выбралась из его хватки.
– Хватит! – взревела, переводя взгляд с одного дракона на другого.
Аарин языком лениво перебирал соломинку во рту, Рант просто с усмешкой следил за происходящим, а Сона тихонько шмыгала носом в сторонке.
– Отпустите его, – попросила я, не знаю, на что надеясь.
Они в голос заржали.
– Что вы за порождения тьмы, если готовы убить из-за маленького жеста доброты?
– Мы – порождения огня, – ответил Дэйдалос, локтем опершись на решетчатую дверь камеры. – Это наш клан спас вас от смертельного холода ледяных драконов во времена Великого Плача. Но ничтожные смертные возомнили себя выше, захотели независимости. Нет уж, Рони. Вы живете на нашей земле. Значит, соблюдайте наши законы.
Разговор привел бы в тупик. Драконы были в ярости. Требовалось время, чтобы они остыли. Поэтому я больше не стала просить свободу для Коула. Я попросила кое-что другое:
– Дайте ему одеяло.
– Что? – засмеялся Аарин.
– Одеяло, – повторила я. – Он умрет здесь от холода.
– Пусть, – пожал плечами Рант. – Кто в этом виноват?
– Пожалуйста, – выдавила я, опускаясь перед ними на колени.
Их глаза заблестели, а Коул заорал:
– Нет, Рони! Не унижайся перед ними!
Дэйдалос медленно приблизился ко мне, положил свою ладонь на мою голову и с безумной улыбкой погладил. Я с покорностью смотрела на него снизу-вверх и ждала.
Выждав паузу, он томно выдохнул и прошептал:
– Да-а-а, Рони. Именно так ты должна смотреть на меня. Теперь я вижу мольбу в твоих глазах. – Он взглянул на Коула и снова на меня. – Ты отработаешь его одеяло!
– Нет, Рони! – повторил Коул.
Я кое-как кивнула, отвечая:
– Да. Клянусь, я не подведу.
Дэйдалос подхватил меня под локоть, поставил на ноги и толкнул к клетке. Я схватилась за прутья решетки, а он тем временем прижался к моей спине, напрягающимся членом упираясь в мою попу. В глазах попятившегося Коула возник ужас.
– Нет! – вскрикнула я, резко обернувшись. – Не здесь, прошу тебя, Дэй. Только не при нем.
Он чуть склонил голову, с жалостью взглянул на Коула и сказал:
– Да, он только все испортит.
Подхватив меня на руки, закинул на свое мощное плечо и понес вон из подземелья.
Глава 9. Расплата
Дэйдалос швырнул меня на большой круглый стол посреди библиотеки, как тряпичную куклу. Я больно ударилась лопатками и позвоночником, но вида не подала. К счастью, затылком не приложилась, так что голова осталась цела. Взмахнув руками с растопыренными пальцами, Черный дракон ментально зажег все имеющиеся здесь свечи. Я и не знала, что огненные настолько развиты в магии. Выходит, мы их недооценивали.
Неспешной походкой безжалостного мучителя Дэйдалос обошел стол, не спуская изучающего взгляда с моей высоко поднимающейся груди. Мое сердце стучало так, что от пульсации в шее дышать становилось все труднее. Я реагировала на каждый звук, на каждое движение своего старшего мужа.
Он выдвинул ящик стола, вынул оттуда веревку и грубо, резко, беспощадно перетянул мои запястья. Запрокинув руки за мою голову, он натянул веревку, привязывая ее концы к ножке стола. Затем то же самое проделал с моими ногами, разведя их в стороны. Взойдя на стол сначала одним коленом, потом другим, Дэйдалос навис надо мной, испытующе заглядывая в глаза.
– Говоришь, тебе мало двух мгновений? – прошипел он, ладонью с силой гладя меня по щеке, шее и ключице, сминая мою грудь до звезд перед глазами. – Возьмешь свои слова обратно?
– А ты свои? – смело спросила я. – Обещал, что я буду взывать к тебе с мольбой остановиться.
Дэйдалос осклабился и одной рукой сорвал с меня лиф, царапая мою кожу тканью и отделкой, слизывая выступившую на моих ссадинах кровь и урча от ее сладости.
Связанная в распластавшейся позе, я не могла пошевелиться и лишь наблюдала за его извращенными манипуляциями.
Задрав мою набедренную повязку, Дэйдалос плюнул на свою ладонь и занес ее промеж моих ног. Проведя ею вверх-вниз и безотрывно глядя мне в глаза, он ввел в меня один палец.
Снова мое тело зажило отдельной от разума жизнью. Мой рот разомкнулся, и из горла вырвался глухой, хриплый стон.
Дэйдалос сделал несколько круговых движений внутри меня, массажем вызывая открывание моего лона, и ввел в меня два пальца. Усиливая толчки, он выбивал из меня стон за стоном, заставлял мое тело гореть, мышцы изнывать от внезапно возникшего возбуждения. Когда меня стали терзать три пальца, я закричала. Но я не требовала Дэйдалоса остановиться. Я хотела его поражения и, почувствовав, что он выходит из меня, произнесла:
– Еще давай.
На лице Черного дракона заиграли желваки. Четыре пальца вызвали во мне такую бурю эмоций и силу, что мне удалось согнуть ноги, порвав веревку. Я стала двигаться навстречу ускоряющейся руке Дэйдалоса и кончила с высоко поднятой над столом попой. Вынув из меня пальцы, с которых капали мои соки, он поднес их к моему рту и засунул до самой глотки. Я не позволила организму выдать мои страдания от перекрытого кислорода. Свирепо обсосав руку, откинула голову назад и стала переводить сбившееся дыхание. Мои легкие кололо, между ног горело, а руки и ноги подрагивали от бессилия.
– Это еще не все, Рони, – прошептал Дэйдалос мне в лицо, надеясь на мое заклинание отпустить меня.
Я приподняла голову и, собрав всю волю в кулак, ответила:
– Продолжай, сукин сын!
Его глаза превратились в засасывающие меня воронки. Одним движением расстегнув ширинку брюк, он не дал мне ни капли времени на отдых и сразу же вонзил в меня свой член. Я выгнулась, закусив губу, но Дэйдалос схватил меня за лицо и, сдавив, повернул на себя. Впившись в мой рот жадным поцелуем, он насиловал меня языком не меньше, чем пальцами и членом.
– Руки! – удалось простонать мне. – Развяжи.
– Устала? – ядовито прошипел он, вонзаясь в меня с такой яростью, что стол под нами задвигался по полу.
– Развяжи, – повторила я.
Дэйдалос закинул руку за мою голову, дернул за веревку, и я смогла обнять его широкие, покрытые липкой пленкой пота плечи. Ногами обвив его бедра, я вросла в него, присосалась пиявкой, негласно просящей добавки.
– Только не останавливайся, – шептала я сквозь гадские поцелуи, глуша в себе желание укусить его. – Хочу тебя… всего…
В какой-то момент ловко перевернувшись, Дэйдалос лег на спину и усадил меня на себя. Я ногтями провела по его мускулистой груди и наткнулась на мелкий, почти незаметный шрам. Дракона может убить только дракон. Так же, как и покалечить. На драконе бесследно заживают любые раны, кроме тех, что нанесены другим драконом. Значит, у Дэйдалоса были стычки. Ничего удивительного, с его-то нравом.
Вновь посмотрев в его глаза, я задвигала бедрами: сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и вскоре меня было не остановить. Я насыщалась тем, сколько энергии получала от слияния с сильным огненным драконом. Я сама становилась сильнее, увереннее. Во мне рос жар, шариками прокатывающийся по всему телу и взрывающийся в самых чувствительных точках. Я управляла Дэйдалосом: я положила его ладони на свои налившиеся желанием груди; я, наклоняясь, целовала и кусала его губы; я осыпала поцелуями его торс и посасывала его пальцы. А когда пришло время ему извергнуть семя, послушно спустилась со стола, встала на колени перед здоровым, крепким мужчиной и продолжила удовлетворять его ртом. Одной рукой массируя его яички, другой вцепившись в его бедро, я заглатывала огромный, скользкий член, утратив остатки стыда. Рука Дэйдалоса все яростнее давила на мой затылок, все туже наматывала мои волосы и сжимала их в кулаке. А под конец он до упора вошел в мою глотку, пульсируя и орошая мое горло и пищевод горячим семенем. Дрожа и рыча сквозь стиснутые зубы, он спустил последнюю капельку на мой язык и только после этого отпустил.
Еще никогда в жизни я не чувствовала себя более грязной, как в тот момент.
Дэйдалос схватил меня под мышку, рывком поднял над полом и толкнул к дивану. Я рухнула на него без сил и молча следила, как Черный дракон натягивает и застегивает свои сползшие на колени брюки. Он был в бешенстве из-за неоправданных ожиданий. Я выстояла. Не заплакала, не попросила пощады. Похоже, Дэйдалос привык, что перед ним все пресмыкаются.
– Будет одеяло твоему другу! – сухо сказал он мне на прощание и ушел.
Я сглотнула душащий меня ком и поглубже вдохнула, чтобы не разреветься. Не самое время лить слезы. Мне хотелось поскорее отмыться от пота и запаха Дэйдалоса, хорошо прополоскать рот и постараться забыть, чего мне стоило расплатиться за собственную ошибку.
Но мне не посчастливилось даже отдохнуть. Потому что в библиотеку ввалились развеселые Аарин и Рант. Подойдя к дивану, они окинули меня похотливыми взглядами, и, Аарин, облизнувшись, сказал:
– Наша очередь, детка.
Не знающие сострадания, привыкшие брать силой, самовлюбленные и циничные, они удобно устроились с двух сторон от меня и вывалили из брюк свою гордость – два здоровенных члена, довершающих их атлетическое телосложение. Толком не отдышавшись, я покорно села, напрасно надеясь на их понимание. Они подошли вплотную – так, что головки их эрегированных органов едва не касались моих щек.
– Не стесняйся, женушка, – улыбнулся Рант, проведя членом по моим губам. – И ни в чем себе не отказывай.
Мой отказ сулил бы наказание. На мне они уже не отыграются, если только убьют. А вот Коул пострадает. Теперь я марионетка в руках этих бессердечных кукловодов. И я буду вылизывать им пятки, если они пожелают, только бы сохранить жизнь другу.
Напоминая себе, что утром начнется новый день, я сомкнула пальцы на членах и принялась их массировать, аккуратно водя по всей их длине. Аарин и Рант довольно застонали. Я языком прошлась сначала по одной головке, затем по другой, а после начала сосать: поочередно, дерзко, до неприличия ненасытно, но в то же время расчетливо. Я разрешала драконам хватать меня за волосы и вертеть моей головой так, как им хочется, сминать мои груди до звенящей в ушах боли, делить меня между собой, как последнюю потаскуху.
Еле дыша и не чувствуя собственных губ, я запрокинула голову и посмотрела на довольные лица драконов. Мои руки не переставали работать в интенсивном режиме. Видимо, понимая, что надолго меня не хватит, Аарин поднял меня с дивана и сел. Затем с помощью своего братца усадил меня поверх себя. Естественно, как ему нравится, – спиной к себе. Ничуть не изменял своей привычке брать женщину сзади. Помешанный! И член свой воткнул в свое любимое место – в мою попку. Морщась от первых болезненных ощущений, я все же надела себя на этот проклятый ствол и, подталкиваемая сильными руками Аарина, задвигалась. Едва начала ускоряться, как Рант пристроился передо мной и начал вводить свой член в мое неостывшее после Дэйдалоса лоно. Мне казалось, что эти двое разорвут меня, превратят в кусок мяса, но я дала себе слово, что не стану просить у них милости. Вытерплю их так же, как вытерпела их старшего брата.
Я вцепилась в плечи Ранта, когда мои недра заполнились, и вместе со своими мужьями-любовниками-извергами задала нам один ритм.
– Ты просто чудо, Рони, – шептал мне Рант, периодически наклоняясь и целуя мои губы. Он даже не брезговал терпким вкусом спермы Дэйдалоса, что все еще сохранялся на моем языке, и тем, что чуть ранее я развратно отсасывала Аарину. У меня складывалось впечатление, что их даже заводит моя распутность.
Отдаваясь им без остатка, я сдавленно кричала и царапала кожу Ранта. Мои силы выходили из меня жаром и превращались в капли пота. Меня простреливал один оргазм за другим, и я окончательно лишилась рассудка.
Я смутно помню, как в ту ночь Рант уносил меня в мою комнату, и они с Аарином укладывали меня в постель. Я была на грани между сном и явью. Перед глазами все плыло и кружилось, в ушах звенело. Тело превратилось в неподдающуюся разуму плоть. Я помню, что долго и жадно пила холодную воду, а потом заворачивалась в прохладную простыню. Я помню, как меня бил озноб. Помню ласковый шепот Ранта, от которого меня уже тошнило. Помню, как во мне что-то надломилось. Я лишилась кое-чего важного для этих троих: я утратила сочувствие по отношению к ним. Отныне во мне поселилось лишь презрение, граничащее с жаждой отмщения. И я поклялась самой себе, что если не все трое, то хотя бы Дэйдалос когда-нибудь сгорит синим пламенем!
