Текст книги "Позволь мне нарисовать тебя…(СИ)"

Автор книги: Lera Va

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

– Селена! Несносная девчонка, когда ты наконец будешь вовремя приступать к своей работе?! Сколько я буду ещё это терпеть, – услышала я гневный крик Джозефины с первого этажа отеля.

Снова она, снова эта мерзкая женщина, которую я вынуждена терпеть каждый день, ища выход с этого проклятого места, города, отеля. Единственная отдушина во всём этом, что сейчас происходит вокруг меня – это Лиам. Я безгранично рада ему за ту поддержку и тепло, которое он дарит мне изо дня в день. Если бы не он, я бы, наверное, уже давно опустила руки.

– Уже спускаюсь, – задумчиво крикнула я, чтобы моя начальница услышала меня со второго этажа. Хм, как иронично, ещё несколько дней назад я и сама была той самой начальницей, которая позволяла себе обращаться со своими подчинёнными, как с простой рабочей силой, выжимая из них всю энергию. Но по-другому я жить не умею, поэтому и требую от своего окружения, а тем более от своих сотрудников, того же самого. Наверное, из-за таких завышенных требований я давно не общалась с мужчинами просто в расслабленной атмосфере, а не раздавая приказы на работе.

Мои размышления прервал стук в дверь, мягкий, но в то же время настойчивый, и я точно знала, кто выдернул меня из пучины самобичевания.

– Доброе утро, Лилит. Спускайся скорее, сестрица ждёт тебя, а она сегодня не в настроении, – ласково предупредил меня Лиам, стоя на пороге моей комнаты.

– Хм, как и всегда? Значит, ничего нового, можно не спешить, – ехидно выпалила я, надевая своё платье прислуги, вместо любимого красного брючного костюма за несколько тысяч долларов.

– Нет, милая, сегодня Джозефина не то, в плохом настроении, она скорее возбуждена от того, что скоро наша стена портретов постояльцев пополнится ещё одним, изображением Господина Штицхена. Только не говори, что ты забыла об этом.

– Лиам, конечно нет, не забыла, – на самом деле мне не терпелось встретиться с этим самым художником, который написал портреты всех жильцов, которые останавливались в этом отеле, но больше всех меня интересовал конкретно один постоялец. Таролог. Мне нужно было узнать о нём как можно больше и собрать все крупицы информации, чтобы понять, как мне наконец отсюда выбраться и поскорее.

Я поправила подол своей новой рабочей формы и спустилась в гостиную вслед за Лиамом, который явно не спешил туда идти. Интересно, почему? Из-за того, что ждал меня или … ?

– Доброе утро, Джозефина, вы, как всегда, прекрасно выглядите, – сказал пока ещё незнакомый мне брюнет и поцеловал тыльную сторону руки женщины.

– Здравствуй, дорогой, спасибо. Познакомься, это Господин Штицхен, этого мужчину ты будешь рисовать сегодня с его позволения. Господин Штицхен, это Берт и он самый лучший художник-портретист в нашем округе.

– Доброе утро, Господин Штицхен, это честь для меня – запечатлеть вас в этом моменте в стенах этого замечательного отеля, – произнёс незнакомец, пожимая руку Робу.

– Здравствуйте, приятно познакомиться, Берт, и, пожалуйста, зовите меня просто Роб.

– Конечно, Роб, – улыбнулся незнакомый мужчина и услышав шаги с лестницы, повернулся и увидел Лиама, а затем меня.

Я сразу заметила на себе его тёплый взгляд и улыбку, но совершенно не ту, которую он показал Робу, а какую-то иную, более уютную и немного манящую.

Стоило нам с Лиамом спуститься ко всем остальным, я сразу же почувствовала некую напряжённость. Да, я уже была ознакомлена с увлечением Лиама картинами, я видела, как он смотрел на портреты висящие на стене и также я заметила грустную улыбку, которая шла в унисон со словами: «Жаль, что я могу только наблюдать за картинами, но не писать их». Тогда я не решилась спросить в чём дело, дабы не потревожить Лиама ещё больше, ведь по его глазам я видела, что новость якобы о моей потере памяти ему далась нелегко.

– Здравствуй, Лиам, сколько мы с тобой не виделись, – с искренней радостью сказал художник и обнял Лиама за плечи.

– Доброе утро, Берт, ты прав, давно не виделись, – неохотно бросил ему Лиам и обняв Берта из вежливости в ответ, быстро отстранился.

После приветствия, Берт отошёл немного от Лиама и устремил свой взгляд в мою строну. Мне стало немного неловко, ведь передо мной стоял совершенно незнакомый мне человек, но по его взгляду я поняла, что незнакомым был только он для меня, но не я для него.

– Здравствуй, дорогая Лилит. Я слышал, что ты потеряла память, но я не мог до конца поверить в случившееся, пока не увидел твой пустой взгляд, которым ты только что смотрела на меня. Поэтому, позволь мне самому представиться, меня зовут Берт и я лучший художник-портретист в нашем округе, как было сказано ранее – немного грустно вымолвил художник и поцеловал мою руку.

– Здравствуйте, Берт, приятно с вами познакомиться.

Я замялась на месте, не зная, что мне делать дальше и как себя вести рядом с этим мужчиной. Ведь по его взгляду и той улыбке, которой он одарил меня, когда я только спускалась по лестнице, я поняла, что нас связывало нечто большее, чем просто знакомые по работе.

***

Уже на следующий день я вместе с Лиамом, Бертом и Робом сидели в пристройке напротив отеля, которую Берт называл мастерской. Здесь отчётливо пахло масляными красками, а также отдавало немного сыростью.

Как только мы пришли Берт сразу показал место, где должен расположиться Роб и где будет писать портрет Берт.

Как я и ожидала, Лиам спешно попрощался и ушёл, ссылаясь на то, что у него какие-то дела и работа в отеле. Я решила остаться и немного понаблюдать за процессом.

Спустя несколько часов Роб встал со своего места, устало потянулся и сказал, что на сегодня достаточно, достал сигарету и вышел из пристройки.

Я же осталась сидеть на месте, размышляя о том, как же мне хочется узнать, что связывало Лилит, то есть прежнюю меня с Бертом. Чтобы задать все свои вопросы, я просидела на одном месте несколько часов, бездумно разглядывая помещение.

– Лилит, ты правда меня не помнишь?, – невесело спросил Берт, вытирая руки от краски об какую-то тряпку, лежавшую на мольберте.

Как хорошо, что он сам начал разговор, а то я настолько долго ждала услышать ответы на свои вопросы, прокручивая их из раза в раз в своей голове, что сейчас забыла их все.

– Да, я не помню тебя, Лиама, Жозефину, всех и всё, что меня окружает я тоже вижу впервые. Это всё вокруг для меня сейчас незнакомо.

Я увидела, что мои слова причинили какую-то боль Берту, но он быстро спрятал её за улыбкой и тогда он произнёс:

– Позволь мне нарисовать тебя, – смущённо опустив глаза, попросил Берт, – в знак наших былых отношений и с надеждой познакомиться с тобой заново.

– Отношений? Что ты имеешь в виду?

– Лилит, ты была моей первой девушкой во всех аспектах этой фразы, ты первой растопила лёд моего сердца, ты была моей первой музой и ты была первой девушкой, с которой я был близок. Первой и единственной, во всех аспектах этой фразы, – с поникшим взглядом и с улыбкой сладкой ностальгии сказал мужчина.

Его карий глаза, его длинные по плечи каштановые волосы, его манящие губы, изогнутые в улыбке, манили меня, заставляли поверить каждому его слову. Я не узнавала себя, стальную леди, которая каждое слово любого человека перепроверяет несколько раз, но сейчас я чувствовала некогда окаменевшем своим сердцем, что это правда, я хочу, чтобы это было правдой.

– Хорошо, я позволяю тебе нарисовать меня, Берт. Но у меня есть к тебе просьба, нет, даже требование, я хочу, чтобы ты вложил все свои чувства и эмоции, когда будешь писать мой портрет, а ещё я хочу узнать побольше о… нас.

– Конечно, Лилит, я по-другому не умею, я всегда вкладываю в свои рисунки всего себя, будь-то пейзаж, портрет очередного постояльца отеля или рисунок самого дорого человека в моей жизни.

Я опешила от такой прямолинейности, ведь передо мной стоял совершенно чужой человек, который утверждал меня в том, что когда-то мы были очень близки. Я немного сжалась от этой мысли, но я была совершенно не против узнать этого брюнета поближе. Снова.

***

Через три дня я пришла в мастерскую Берта, надев своё самое красиво платье, которое я нашла в шкафу. Кажется, я уже начинаю понимать здешнюю моду и разбираться во всех этих нарядах. Мне хотелось произвести сегодня впечатление на Берта, ведь сердцем я чувствовала, что я могу ему доверять и что он меня не предаст и не обманет.

Как только я постучала в дверь, я сразу услышала из мастерской голос Берта с приглашением зайти внутрь, ведь дверь мне открыли заранее.

Я зашла в помещение и сразу опешила, вся мастерская была заставлена моими портретами, точнее портретами Лилит, но почему-то именно в этот момент мне захотелось быть именно Лилит, а не Селеной.

Я медленно подходила к каждой картине, аккуратно проводила пальцами по холсту, рассматривая и ловя каждую деталь. Я пыталась понять, сколько лет на том или ином портрете Лилит, какая пора года и что было до или после его написания. Ведь я уже знала, что я, то есть Лилит, и Берт были в близких отношениях. Моя фантазия начала быстро представлять самые разнообразные картинки и я словила себя на мысли, что была бы не против оказаться в этом месте немного раньше, ведь я чувствовала в Берте что-то тёплое, уютное, родное.

Берт встретил меня с ослепительной улыбкой на лице и, поцеловав мою руку, сказал:

– Лилит, добро пожаловать в святую святых не просто, как гостях, но и как участница творения искусства.

– Здравствуй, Берт, спасибо. Кстати, портреты прекрасны, Лилит, то есть я, так чётко передана на каждом из них. Мне кажется, что когда я смотрю на определённый портрет я легко могу представить, что было в тот день, в каком я была настроении до написания портрета. Это чудесные чувства.

– Большое спасибо, твои слова много значат для меня, моя очаровательная леди. Присаживайся на вон тот диван и позволь мне наконец начать то, ради чего мы сегодня с тобой здесь встретились.

– Конечно, я готова, можем начинать.

Я удобно расположилась на диване, оперевшись на одну руку, второй рукой я нежно прикоснулась тыльной стороной ладони к своей щеке, сделала томный взгляд и немного приоткрыла рот, расслабляя губы.

Берт несколько минут смотрел на меня, не отрываясь и, клянусь, я знаю, о чём он думал в тот момент. Ведь я думала о том же самом, как было бы прекрасно сейчас быть той Лилит, которая растопила сердце этого прекрасного художника.

Берт приступил к написания моего портрета, от его частных и внимательно изучающих меня взглядов, мне хотелось как можно скорее посмотреть на холст, но я понимала, что пока я там ничего не увижу.

Я так просидела полчаса, час, четыре часа, пока не услышала от Берта:

– Лилит, милая, портрет готов, ты можешь наконец взглянуть на свою неземную красоту со стороны. Я пытался передать всего себя во время написания этой картины, вспоминая то, как нам было с тобой хорошо до того, как ты потеряла память. Подходи, дорогая, мне важно услышать твоё мнение, но ещё важнее мне услышать, что ты чувствуешь, глядя на портрет.

Я встала с дивана и медленно подошла к мольберту, настраиваясь увидеть ещё один красивый портрет Лилит, но я знала, что этот я смогу больше ассоциировать с собой, хоть я и сама попросила Берта вспоминать их отношения с Лилит, ведь было заметно, как ему дороги эти моменты.

Когда я заметила сияющего Берта, я больше не могла сдерживаться и быстро взглянула на портрет и меня будто пронзило электричеством, я смотрела на картину, а в моей голове проносилось сотни картинок, которые сменялись одна за другой. Я видела, как Лилит приходила в мастерскую Берта ночью, как она снимала своё платье и оставалась перед ним полностью нагая, как Берт целовал каждый сантиметр шеи Лилит, пока та лежала под ним на том самом диване, где только что сидела я. Я увидела всё самое интимное и сокровенное Берта и Лилит, но как только видения закончились, я упала на пол от жуткой головной боли.

Все видения переставали быть хаотичными и складывались в какую-то последовательность и теперь я поняла, что только что я видела не отношения Лилит и Берта со стороны, а саму себя и его в этой самой мастерской. Я вспомнила и буквально ощутила его горячие поцелуи на своих губах, шее, ключице и чем закончилось то видение на диване, я тоже знала. Я знала, во сколько часов каждой ночью я сбегала из отеля в одном платье к Берту, спеша увидеть его снова и снова. Также теперь я наконец знала, как именно рисовались те портреты, на которых Лилит была изображена в вещах, которых я никогда не видела в своё шкафу, ведь в те моменты я была полностью голой и Берту приходилось рисовать на мне придуманную одежду, чтобы сохранить наши отношения и незабываемые ночи в тайне ото всех.

Когда я наконец открыла глаза, первое, что я заметила – это испуганное лицо Берта и его глаза, которые осматривали меня на наличие ушибов, его руки бережно придерживали мою голову, которая лежала у него на коленях. Не долго думая, я примкнула губами к нему. Берт не ожидал такого поступка, спешно отстранился от меня, взглянул ошарашенными глазами и спросил:

– Лилит, ты в порядке?

– Да, Берт, теперь да. – ответила я, улыбаясь, он понял всё без объяснений и просто поцеловал меня, бережно, ласково, боясь снова потерять меня.

Но теперь я никуда не хочу уходить, ведь моё место здесь, рядом с ним, в маленькой пристройке среди десятков баночек с краской, в платье служанки, но поцелуем самого близкого человека во всём мире.

Теперь я не уйду, никогда.