сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Лизок уже с трудом контролировала себя: экстаз подступал короткими волнами, заставляя забыть обо всём на свете. Голова кружилась, желание вскрикнуть от восторга нарастало, пальцы чуть ли не до побелевших костяшек давили на чёртовы подлокотники, перед глазами вспыхивали сверкающие молнии. Она заметалась, что-то неразборчиво шикнула от бессилия — и полностью отдалась частой дрожи, будто рассыпавшись на миллионы мелких частей. Это было невероятно. Ярче всех фантазий, лучше любого пережитого опыта.
— Ну вот, — Витя поднялся, смахнув назад взъерошенные волосы. Облизывал губы и пытался успокоиться, прийти в себя от нахлынувшего возбуждения.
Новикова закусила губу, рассматривая его и представляя, какими могли бы быть ответные действия. С тобой ведь тоже надо что-то делать… Решившись, она хитро улыбнулась и взглядом указала на выход, потянув мужскую руку:
— Пойдём-ка отсюда…
========== Вкус юности (август 1998-го) ч.2 ==========
Не случайно и не просто так,
Неизвестно, что будет через час.
Но ты кайф, но ты рядом
И никак по-другому сейчас…
Теперь уже Пчёлкин беспрекословно повиновался и быстро шёл за ней, едва успевая оглядываться по сторонам. Вот Лизок взяла курс на станцию пригородных электричек Бирюлёво-Пассажирская и с полной уверенностью перебежала дорогу. Задумчиво закусив губу, осмотрелась ещё раз: полное незнание местности совсем не смущало её — слишком уж сильной была жажда доставить ответное удовольствие. Девушка с ходу обратила внимание на ряд разрисованных гаражей-ракушек вдоль железнодорожных путей и, улыбнувшись, потянула товарища в приглянувшееся безлюдное место.
— Надеюсь, бомжи и маньяки тут не ходят, — коротко рассмеявшись, спутница подтолкнула Витю в самый укромный угол гаражного кооператива.
— Что ты там задумала, малышка? — сбивчивым шёпотом спросил Пчёла, с ожиданием и тревожным любопытством глядя в карие глаза напротив.
— Да вот, — соблазнительно облизав губы, Новикова пощекотала мужскую шею, после чего расстегнула на его рубашке две верхние пуговицы, — думаю: могли ли бы мы с тобой в восемьдесят девятом познакомиться?
— Так в восемьдесят девятом мне двадцать всего было, а тебе то… — парень пытался прикинуть в уме возраст подружки, но цифры упорно разбегались, испуганные таким страстным напором. — Лет пятнадцать?
— Четырнадцать, — беспечно выдала Лизок и неспешно продела в петлю следующую пуговицу. — А что, не посмотрел бы на меня тогда? — она явно провоцировала: склонила голову набок, изучая помутневшие от наваждения глаза, а языком вновь бегло скользнула по губам.
— Блять, Лизок, когда ты так смотришь, мне слабо представляется, как мы бы познакомились, — шёпотом заметил Пчёлкин, стиснул в ладонях упругие ягодицы и притянул девушку почти вплотную, как бы намекая на уровень возбуждения. — Потому что меня бы посадили к херам, понимаешь?
— Ладно тебе, мы бы никому не сказали, — подначивала Новикова, скользя рукой всё ниже. Нетерпеливо коснулась самого чувствительного места и, поймав тихое шипение, бросила на парня вызывающий взгляд: — Да и губы мои никто не отменял…
Твою ж мать… Витя зажмурился, изо всех сил стараясь отогнать фантазию, которую так быстро набросало воображение. Что, малышка, хотела бы получить первый опыт со мной? Я бы, конечно, вряд ли привёл тебя для такого в эти гаражи — дождались бы, пока предки свалят куда или Царёвскую дачу использовали. Хотя «дождаться» и ты — слова никак не совместимые… Его обдало волной липкого мальчишеского возбуждения. Надо же было представить подобное: совсем юная Лизок касается его ещё неумелыми, но от этого не менее горячими губами. Тёмная волна накрыла с головой; кровь прилила к вискам так, что её сумасшедшее биение отдавалось прямо в ушах.
— Уверена, что сделала бы такое в четырнадцать? Совсем же малышка ещё, — Пчёла шумно вздохнул, с трудом сдерживая эмоции и слабо пытаясь отговорить хитрую подружку от этого безумия.
— Не сомневайся, — Новикова дерзко улыбнулась, расправилась с оставшимися пуговицами и тут же скинула рубашку на землю. — Фантазии у малышки в этом возрасте уже совсем недетские были…
Женские губы тут же дразняще прильнули к его шее. Подвижный кончик языка едва касался горячей кожи, наконец добираясь до тяжело вздымающейся груди. Да-а, Пчёлкин, как же тебе не терпится… А постой, мне же четырнадцать лет? Наверное, я бы точно волновалась. Да и первый раз наш явно не в Метле бы произошёл. Здесь всё по-другому должно быть… Поцелуи стали более влажными, дыхание — частым: она уже предвкушала, как сладко коснётся губами почти в самом низу, как Витя подастся вперёд от нетерпения… Нет, не сейчас. Глаза и губы обнаружили на своём пути глубокий шрам на животе, и череда ласк вдруг прервалась. Лиза вспомнила, что мельком видела след ранения ещё вчера, но в спешке и полумраке комнаты не придала этому значения. По ходу, от ножевого…
— Кто тебя так? — встревоженно спросила, едва ощутимо поглаживая след кончиками пальцев.
— Да вот, друг лучший, хорошо тебе известный, уже дважды прибить меня хотел, — едва слышно произнёс он и заметно напрягся.
— Белов, что ль? — девушка вопросительно вскинула бровь. — За что?
— Первый раз во взрыве тачки подозревал, а второй, вот… За дело…
Возбуждение схлынуло, уступив место мрачным воспоминаниям. Стыд и боль, гораздо сильнее пережитой физической, по-прежнему вытесняли всё. Это событие оставило неизгладимый след и на душе, и на коже. Пчёла опустил глаза и тихо произнёс:
— А я, Лизок, в жену его влип. Крепко влип, на несколько лет, знаешь. Хотел из семьи её увести, планов всяких настроил, чтобы всё по-настоящему, — он запнулся, с тоской посмотрев Новиковой в глаза, мол, и что ты на это скажешь? — Только Саня Белый такого не прощает. Всё его должно принадлежать ему, — выдохнул горько: эта девушка из клуба была первым человеком в мире, которому Витя доверил самое сокровенное — свою искалеченную сторону.
Некоторое время она молчала, видимо, осмысливая услышанное. Ни о чём больше не спрашивала, не упрекала в скрытности — просто ждала, пока товарищ сможет продолжить.
— Вот потому я и пропал на полгода. Непросто всё это переварить было, понимаешь…
И Лизок правда всё понимала. Девичьи ладони осторожно коснулись напряжённых плеч, погладили их и мягко обвили шею. Тактильный контакт совсем иного рода, чувственный, поддерживающий, как будто Новикова хотела вложить в эти объятия всё своё тепло, показать ему: я здесь, я рядом, и так будет до тех пор, пока тебе это нужно… Даже если в следующий раз я понадоблюсь лет через двадцать.
Лиза нашла губами пульсирующую венку на Витиной шее, спустилась чуть ниже, и замкнутое в кольцо её рук тело тут же мелкой дрожью отозвалось на ласку. И почему, блин, я не могу по-другому реагировать на эту девчонку? Пчёлкин опустил ладони на её поясницу, зарылся носом в густые каштановые пряди и глубоко вдохнул сладковатый аромат. Чувствуешь, что ты творишь со мной?.. Уловив новую волну желания, Новикова вздрогнула и села перед ним на корточки, чтобы мягко, но уверенно пройтись губами по полоске шрама.
— Ты точно хочешь прямо сейчас? — спросила обеспокоенно, посмотрев прямо в глаза.
— Ну а ты сама не видишь? — привычно ухмыльнувшись, Пчёла коснулся Лизиных волос, откинул вспотевшие пряди с её лба, подсказывая дальнейшие действия.
А она и не нуждалась в подсказках: отлично знала всё сама, так что Витин ненавязчивый жест распалил только сильнее. Девушка одним мастерским движением расстегнула ремень на его брюках, спустила их вместе с нижним бельём вниз. Ещё как вижу, Пчёлкин… Восторженный взгляд на миг задержался в той точке, с которой всё и должно было начаться. Пошло проведя языком по кромке губ, Новикова опустилась на колени, наслаждаясь тихим шипением сверху. Парень зажмурился и невольно подался навстречу. Вижу и чувствую… Только, кажется, мы забыли, что мне четырнадцать и это мой первый раз? Вряд ли я ещё знаю, как ты любишь, а потому — будем методом проб и ошибок… Да, такую игру очень хотелось продолжать.
Конечно, вряд ли бы даже тогда этим действием Лизок совершила ошибку: одно нежное касание ладонью, плавное скольжение по всей длине, до первого надтреснутого отчаянного стона. Девичий язык широко и влажно повторил маршрут руки: вверх-вниз, от основания к краю. Пчёла вновь дёрнулся навстречу, но был перехвачен маленькой изящной ладонью: подожди, ну я же — совсем малышка ещё — явно смущаюсь так сразу… Гулко сглотнув слюну, она наконец припала губами, нарочито медленно, как будто раздумывая.
Эй, дорогая, ты там свою фантазию дальше раскручиваешь? Да я же так, чёрт, не выдержу. Нет, если ты об этом… Я бы точно смутить тебя тогда не хотел. Давай помогу немного… Он направил себя навстречу раскрывшемуся тёплому рту, и желанные губы тут же сжались. Да, вот так… Мы будем медленно двигаться туда и обратно. Ладонью Витя гладил её волосы, словно поощряя, а Новикова послушно повторяла движение. Быстро учишься…
— Блять… — хрипло выругался Витя, до боли прикусив нижнюю губу. — Ну что же ты творишь…
Девушка вскинула взгляд, желая увидеть реакцию «учителя». Нравится? Да знаю, что нравится, и тогда бы понравилось… Движения не прекращались, на языке всё сильнее ощущалась тяжесть и пульсация, отвести глаза было почти невозможно. Она собиралась свести Пчёлкина с ума, окончательно лишить его рассудка — и потому принимала его почти до конца, сжимала губами плотнее, ласкала ещё более мокро и развратно. А что, может, я и тогда бы так смогла… Снова хитро оглядев парня, Лизок слегка отстранилась и слизнула тёплую солоноватую каплю.
— Малышка… — хрипло и почти неразборчиво позвал он, стискивая одну руку в кулак, а второй направляя её ближе.
Чего ж ты делаешь, ну нельзя так… Да если я сейчас признаюсь, что твой рот — лучшее, что я чувствовать вообще мог за свою дурацкую жизнь, кто мне нахер поверит? А ведь, наверное, это так… Пчёла крепко зажмурился, упёршись спиной в холодную железную стену гаража. Остудиться это всё равно не помогло — слишком уж отвлекали жадные движения внизу. Тогда он просто сжал руки в кулаки и запрокинул голову назад, предвкушая яркую сокрушительную кульминацию.
Надвигающееся цунами чувствовала и сама Лиза: глотала то плавно, то почти порывисто, обхватывая подрагивающие бёдра. Ты близко… Наконец она широко раскрыла рот, ловя языком всю бурную волну. Горячо… Поднялась, аппетитно облизываясь, и с торжеством наблюдала, как Витя часто дышит, пытаясь собрать себя по частям после такого удовольствия.
— Малышка, слышишь меня, — почти задыхаясь, произнёс он и крепко прижал девушку к себе. Слышишь, как сердце бьётся?.. — Это так… Так, блять, круто. Никогда не забуду…
Вечер подкрался незаметно, и московскую окраину окутали сумерки. Выбравшись из гаражей на тускло освещённую улицу, Пчёлкин смахнул падающие на лоб волосы, поспешно застегнул рубашку и коротко взглянул на подружку — она выглядела не лучше: каштановые пряди спутались и разметались по плечам, юбка задралась, красная помада размазалась по припухшим губам… Да, Лизок, видок конечно у тебя сейчас точно не для похода в ресторан какой, но на тебя такую я готов смотреть вечно. Он удовлетворённо улыбнулся и решительно взял верную спутницу за руку, мол пойдём со мной, дорогая, это ещё не всё.
Шагал по улице рядом с единственным понимающим с полуслова человеком и ловил себя на мысли: этот день в пусть нищем, зато таком родном Бирюлёво по праву мог бы называться если не самым счастливым, то точно одним из.
— Ещё по баночке? — предложил парень почти у входа в новый крупный продмаг на Харьковской.
— Ой, я б вина какого выпила, — Лизок мечтательно закатила глаза, слизнув с нижней губы размазанный след.
— Вино, малышка, это мы при нашей жизни в ресторанах заказываем, — бандит негромко усмехнулся, заходя внутрь и сразу направляясь к нужному прилавку. — А Витя Пчёлкин образца восьмидесятых вот таким пойлом баловался, — тренированный взгляд без труда обнаружил на полке бутылку легендарного портвейна, и та вскоре оказалась в загребущих руках. Три топора. Ну и шняга же. Зато ностальгичная, зараза…
— У нас в Саратове до сих пор это пойло в моде, — девушка вдруг радостно рассмеялась и опустила голову на плечо товарища. Сейчас ей просто было хорошо. Слишком хорошо…
Бросив продавщице на кассе смявшуюся купюру и отвесив привычное: «Без сдачи», Пчёла сунул бутылку под мышку и повёл Новикову к выходу, как вдруг к ним приблизился знакомый силуэт.
— Витенька! — окликнула Ирина Дмитриевна. — А мы с отцом всё думаем, куда опять блудный сын пропал — совсем не заезжаешь… — в мягком голосе слышался укор, как будто лёгкий, но всё же довольно ощутимый.
— Привет, мамочка, — слегка замешкавшись и покраснев, поздоровался бедняга. — Да вот, я как сказать… Внепланово, скажем так, в Бирюлёво-то оказался, — Витя перевёл взгляд с матери на подружку. Кажется, они оба оказались под прицелом её строгого взгляда. Вот блин, как школьника застукала, ей богу. Усмехнулся и негромко добавил: — Это Лиза…
— Здравствуйте, — сконфуженно произнесла Лизок, пытаясь быстрыми движениями поправить причёску и короткую юбку.
— Ох, сынок, и когда же ты уже остепенишься, — укоризненно покачала головой пожилая женщина, видимо, заметив ярко-красный след помады на шее нерадивого отпрыска. Казалось, от возмущения даже морщинки на её лице обозначились резче и глубже. — Уж тридцать лет скоро, сын растёт, а ты всё…
Сын? Новикова, оказавшаяся в эпицентре семейной разборки, от последнего аргумента госпожи Пчёлкиной пришла в себя не сразу. Она даже не расслышала, что вполголоса объяснил и жестами показал матери её смущённый спутник. Уже на выходе из магазина, поспешно попрощавшись и наконец разойдясь с недовольной Ириной Дмитриевной, девушка обратилась к герою дня:
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Да не парься, малышка, — растерянно отмахнувшись, пробормотал Пчёла. — Я ей пообещал заехать вскоре, так что всё нормально.
— Я не об этом, — насмешливо уточнила Лизок. — У тебя есть ребёнок, и ты молчал? И кого же ты так осчастливил, папаша?
— Да всё ту же Олю Белову, — он пожал плечами и неохотно продолжил: — Вот только сам я об этом узнал меньше года назад. А до этого, представляешь, четыре года не в курсе был.
— И ты не пытался как-то… В его жизни поучаствовать, что ли? — Новикова прекрасно понимала, что и этот вопрос мог зацепить парня за живое, но почему-то не могла оставить такой важный элемент чужой биографии совсем без внимания. Я давить и настаивать не буду, конечно… Но пусть расскажет всё, что захочет и сможет.
— А зачем? Он по закону сын и наследник Сани Белова. Им навсегда и останется, — Пчёлкин пожал плечами, но сделал это так, словно нёс на них слишком тяжёлый груз. — Я уже один раз хотел всё на триста шестьдесят развернуть. Олю забрать, Ваньке попробовать стать отцом. Настоящим, не залётным… А чем закончилось? Белый чуть не убил меня и её, а мог и хуже сделать — пацана себе забрать. Так что, как говорится, инициатива ебёт инициатора… Им всем лучше без меня, я с этим уже смирился.
Лизок заметно погрустнела. Часть груза теперь лежала и на её узких плечах. Может, оно всегда так, если узнаёшь человека хорошо? Слишком сложным был этот тёмный спектр эмоций: от лёгкой обиды на Витю за то, что он утаивал от неё важную вещь; до боли за него и недоумения: ему вся канитель с женой друга и внебрачным ребёнком уже правда так безразлична, как он пытается показать? Или на самом деле это история всей его жизни? Треугольник, в котором больше никому нет места?
— Ну ты чего, малышка? — приятель заметил её состояние и приобнял за талию, чмокнув в висок. — Прекращай… Слушай, — видимо, ему в голову пришла более весёлая мысль. — Я тут одно место классное знаю. Идём, покажу?
И гостье ничего не оставалось, кроме как кивнуть в знак согласия. Пчёла крепко сжал хрупкую ладонь, и, ободряюще улыбнувшись, повёл Новикову через дорогу к одноподъездному дому-башне напротив.
— Надо же как, до сих пор открыто, — едва заметно усмехнувшись, парень дёрнул тяжёлую железную дверь, и та поддалась без всякого сопротивления. Да, мамочка, вот такой сын у тебя непутёвый — почти тридцатник, а я, так-то, впервые иду сюда с девчонкой… Тут уже и Кос с Юлькой, и Саня с Елисеевой рассвет когда-то встретили. От юношеских воспоминаний потеплело в груди, но удивлённый взгляд Новиковой заставил посерьёзнеть и объясниться: — Этот дом в Бирюлёво самый высокий. Шестнадцать этажей и семнадцатый — технический. А с крыши почти центр видно… Ну, Царицыно и Коломенское точно, и даже Москва-реку.
— Предлагаешь полезть на крышу? — Лизок недоверчиво хмыкнула, но азарт уже явно передался и ей.
Утвердительно кивнув, Витя уверенно нажал на кнопку вызова лифта. Двери перед ними открылись почти сразу же, и путь в кабине на шестнадцатый этаж показался не таким уж и долгим. На двери, которая вела к избранной цели, однако, красовался увесистый замок.
— Вот блин, — покрутив в руке препятствие, с досадой пробормотал Пчёлкин, и вдруг просиял — уже придумал, как быть дальше: — Шпилька, заколка… Есть что-то?
