Текст книги "Принцип домино"

Автор книги: Leo Vollmond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Когда мяукает кошка

Утро следующего дня нельзя было назвать добрым. Проблемой номер один оказалось пробуждение. Голова гудела, словно после бурной вечеринки, и подъем с кровати оказался проблемной номер два. Из-за вчерашнего происшествия болело все тело. Малейшее движение отдавало болью в мышцах. Девушка с трудом нашла в себе силы дойти до ванной комнаты. Тёплый душ немного улучшил ее состояние. По-хорошему, ей бы следовало остаться дома и прийти в себя, но перспектива провести целый день наедине с мыслями о произошедшем казалась пугающей. Чтобы не вызвать подозрений у окружающих, ей пришлось загримироваться под живое существо и ползти на работу, где предстояло прикидываться комнатным растением весь оставшийся день. Надев черный брючный костюм поверх белой сорочки, девушка сняла с вешалки серое пальто, в несколько оборотов намотала чёрный шерстяной шарф, и, схватив в прихожей сумку, вышла на улицу.

После беспокойного сна мысли еще с трудом соединились в логические цепочки. Мыслительный процесс напоминал перелистывание очень тяжёлых страниц огромной книги. Утренняя заторможенность помогала сохранять спокойствие по дороге на работу, поэтому она решила отказаться от утренней порции кофеина. Большая часть пути через половину города была проделана на автомате. От тесноты и духоты подземки начитало стучать в висках, но она боялась опоздать и попасться в неприглядном виде на глаза начальству, точнее – младшему сыну руководителя компании, видимо, поставившему перед собой задачу сжить её со свету в кротчайшие сроки.

Подходя к месту работы – зданию головного офиса Larsson Industries, девушка занервничала. Осмотревшись по сторонам, она в спешке нащупала в сумке пропуск и миновала проходные, быстро направилась к лифтам, не оглядываясь и не озираясь, в надежде незаметно проскользнуть на свое рабочее место, что ей почти удалось. Уже у входа в двери лифта ее окликнул знакомый растягивающий слова голос с надменными интонациями.

– Эй, Эванс! Паршиво выглядишь. Все коротаешь ночи в обнимку с бутылкой? – нагло ухмыляясь, спросил высокий светловолосый молодой человек.

Как на зло, им оказался Лиамель Ларссон – младший сын главы компании, её однокурсник и почти единственный друг со времен студенчества до недавнего времени. Они познакомились на первой же лекции в Принстоне, когда она заметила угрюмого и задумчивого паренька и села рядом с ним на свободное место, в надежде, что тот не будет много болтать. Двое в равной степени циничных и хмурых ребят из вечно пасмурного города быстро нашли общий язык, что положило начало их дальнейшей дружбе. Им казалось, что она будет длиться вечно, но… Как же сильно все изменилось за последние два года.

– Тогда и Вам доброго утра, мистер Ларссон. Ещё неизвестно, когда доктор Розински выйдет с больничного? – поприветствовала его Эванс, сразу переведя разговор на тему работы во избежание дальнейших пикировок.

– Не раньше, чем через пару недель. Кстати, в конце недели заседание по представлению управлениями стратегий развития на следующий год. И, поскольку, мистер Розински приходит в себя после сердечного приступа на больничной койке по страховке, любезно предоставленной компанией, то разгребать все, видимо, придется тебе, – молодой человек улыбался так, что, казалось, Солнце начало тускнеть рядом с ним.

– С чего это вдруг? В нашем управлении много квалифицированных сотрудников. Не думаю, что ваш брат поручит мне заменять доктора Розински на столь важном заседании, – бесцветным тоном ответила Эванс и повернулась спиной к собеседнику, дожидаясь уже следующего лифта.

– Может и не поручит, но готовить все материалы все равно бу-уу-дешь тыыы, – он буквально пропел последние слова, наклонившись к ее уху и посмеиваясь.

– Может, хватит уже, а? – Эванс раздраженно огрызнулась.

– Хватит чего? – от ее срыва счастью молодого человека не было предела.

– Вести себя как последний му… – о, чудо, что она не успела договорить, ведь о ее особенности в неумении вовремя заткнуться знал каждый сотрудник их офиса.

– Мисс Эванс, доброго Вам утра, – вежливо и мягко поприветствовали ее, обрывая зарождавшуюся перепалку.

Рядом с Лиамом возник его старший брат Адам, чье семейное сходство не оставляло сомнений в их близких родственных связях, но различия во внешности братьев были столь же малы, сколько значительны. В облике Адама в полной мере проявлялись черты наследия шведских корней. Ему была присуща поистине мужская красота: изумрудные глаза, светлые волосы, высокие скулы, широкие плечи и прямая осанка. В далеком студенческом прошлом Адам занимался спортивной гимнастикой, если память Эванс не изменяла. И в настоящее время Адам продолжал поддерживать хорошую физическую форму, правда, уже совсем в иных целях далеких от спорта. Рядом с ним большинство представительниц слабого пола сразу утрачивали способность ясно мыслить и начинали бессвязно лепетать, смущенно опуская глаза.

– Мой брат уже сообщил вам новость о заседании глав управлений? – сразу перешёл к делу Ларссон старший.

– Да, мистер Ларссон. Мы все желаем доктору Розински скорейшего выздоровления, чтобы он мог присутствовать на заседании. Я уверена, для него это очень важное событие, – тихо пролепетала она, уперевшись взглядом в мраморный пол холла.

В присутствие Адама она вела себя, как и большинство женщин, скрываясь от вечно испытующего взгляда. Представители благородного семейства заставляли простых смертных чувствовать себя лишними в мире, где одновременно могут существовать двое столь неотразимых, но одновременно  высокомерных людей. Многие считали их типичными богачами, зарвавшимися от вседозволенности, и, к сожалению, были правы. Разница в поведении братьев состояла лишь в том, что на старшем лежала необходимость держать лицо и имидж компании, а Лиаму было глубоко сиренево на мнения простых смертных, о чем он никогда не забывал напомнить, ведь заносчивому засранцу все и всегда сходило с рук.

– Не думаю, что он сможет так быстро поправить здоровье в его-то возрасте, чтобы выступать на заседании с докладом, доктор Эванс. Поговорите с коллегами и вместе подготовьте доклад. К Управлению по сопровождению научных проектов накопилось большое количество вопросов. Выступающего назначим позже, – Адам оставил деликатность и начал говорить с нажимом, а неожиданный переход на официальное обращение в разговоре выдавал его недовольство.

Возможно, оно возникло из-за отсутствия главы управления, а, возможно, из-за очередного недосыпа Адама, едва заметно проступавшего на его лице серой и практически незаметной вуалью.

– Доктор Оулли и мистер Броуди почтут за честь выступать с докладом на заседании, – попыталась сгладить ситуацию Эванс, увиливая от ответа и одновременно давая коллегам шанс показать себя, которого многие из них так долго ждали.

– Мы рассмотрим их кандидатуры, док… мисс Эванс, – напор в его голосе пропал, а обращение опять перешло к вежливому, хоть и чересчур холодному. –  Думаю, вам пора заняться работой. На данный момент у вас её более чем достаточно, – при упоминании работы тон Адама стал резким, а взгляд торбернитовых глаз не предвещал ничего хорошего и начал излучать радиацию мелкими дозами. Желая сохранить роговицу глаз и верхний слой кожи от излучения, Эванс предпочла быстро ретироваться и не раздражать начальника своим присутствием еще сильнее.

– Конечно, мистер Ларссон, я им обязательно передам, – бросив на нее серьезный взгляд, Адам резко развернулся и зашагал по коридору, а Лиам, ухмыльнувшись ей на прощание, последовал за ним.

Весь путь до ее рабочего места Эванс была погружена в размышления о состоявшемся разговоре с Ларссонами. В Нордэме поговаривали, что их предки были в числе первых семей шведских колонистов, основавшими Форт Альбертус – поселение, на месте которого был основан Нордэм ещё до перехода города под контроль английской короны, когда уже после смены знамен получил современное название. Сейчас семья Ларссонов считалась одной из богатейших в регионе. Они являлись владельцами крупнейшей транснациональной корпорации Larsson Industries, задававшей основные тенденции на рынке всему Северо-Востоку. Ее главный офис находился в Нордэме. Во главе компании стоял Грегори Ларссон – отец Адама и Лиама, и, по обыкновению, сыновья продолжили династию и фамильное дело. Оба брата помогали отцу в руководстве компании, Адам был на несколько лет старше Лиама и раньше влился в работу. Лиам в этом время ещё учился в университете, где он и познакомился с Эванс на ее беду.

После университета дороги Эванс и Лиама разошлись. Он пошёл работать в компанию к отцу и брату, а она осталась работать лаборантом в криминалистической лаборатории Нордэма, где практиковалась ещё во время обучения и занималась научной деятельностью. Когда работа перестала приносить удовлетворение, Эванс разослала резюме на вакантные места и получила работу в Larsson Industries. Лиам узнал об этом только через полгода и сразу же взял ее на должность личного помощника с неограниченным кредитом доверия, что очень польстило девушке. Она помогала ему с вопросами компании, которые ему поручал старший брат. Но два года назад все изменилось. После нелицеприятного инцидента, в котором все вышло из-под контроля и потребовалось непосредственное участие Адама, Лиам отстранился от нее. Он дал ей рекомендации для перевода на свободную должность ассистента доктора Розински в Управление по сопровождению научных проектов, что переживало не лучшие времена. Точнее, Лиам сказал: «Эта ненормальная будет работать сутками напролет, а если она Вас не устроит, то её всегда можно заменить». Из уст младшего сына владельца компании это прозвучало как наилучшая рекомендация, что только могла бы быть. Эванс не стала спорить и приняла эту должность.

К радости пожилого профессора, его ожидания оправдались. Эванс хотела сбежать подальше от Ларссонов, пытавшихся сорвать на ней гнев, и переждать бурю под названием «Лиамель» в тихой гавани под руководством пожилого ученого, где и отсиживалась по сей день. День, опять начавшийся с перепалки с Лиамелем.

Механический голос лифта назвал этаж Управления и заставил девушку вздрогнуть, напомним другой – голос, звучавший вчера в тишине переулка. Эванс вышла из лифта и направилась к кабинету профессора Розински, встретив у кофейного аппарата коллегу.

– О, доктор Эванс! Рад, что вы почтили нас своим присутствием, – поприветствовал ее низкий коренастый мужчина лет сорока в коричном костюме и черном галстуке.

– Мистер Броуди. Вы, видимо, уже слышали радостную новость? – расстроенным тоном спросила Эванс.

– Никто не любит гонцов, принёсших плохие вести, ягодка. Если Розински не вытащит нас из этой задницы, в которую сам же и затащил, то грядут очень тяжелые времена, – констатировал Броуди, размешивая сахар в стаканчике с кофе.

– Розински? Ты должно быть шутишь? Ему сто лет в обед и давно на все плевать. Он преспокойно сидит и дожидается пенсии, – к ним подошел высокий сутулый брюнет в хипстерских очках и узких джинсах, скрытых белым халатом, и в знак приветствия чмокнул Эванс в макушку.

– Не очень-то вежливо, Крис, тебе не кажется? Да, он не молод, но он все еще наш руководитель, причем далеко не худший, которых я знала, – попыталась одернуть она коллегу.

– Он был лучшим триста лет тому назад, ягодка. А ты вообще всегда обо всех лучшего мнения, чем они есть на самом деле, наивная ты наша. Взгляды и методы Розински устарели вместе с ним. Нам нужен новый лидер, – Кристофер сменил тон на более деловой, но продолжил развивать тему в том же ключе.

– Ну что же, доктор Оулли, не смеем вас задерживать, – Эванс сделала жест рукой, означающий, что путь ему открыт.

– Ээээ, нет. Не велика радость – быть громоотводом для Ларссонов. Оно того не стоит, сколько бы денег ни наобещали, – Крис отрицательно помотал головой.

– Переметнешься к конкурентам, когда нас всех разгонят по домам? Надеюсь, твой трастовый фонд покроет отступные по контракту с пунктом о неразглашении, – попытался осадить его Броуди.

– Даже фонд Ларссонов не покроет эти отступные, учитывая, что в некоторых случаях мне грозит тюремный срок, – Кристофер глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Эх, были же времена, когда нам перепадали заказы по госконтрактам…

– И куда все это делось? – тон девушки стал абсолютно серьезным.

– Хороший вопрос, Эванс, – закатил глаза Крис.

– Я сейчас серьёзно. Когда в последний раз у нас был госзаказ, Крис? – зацепившись за эту мысль, не отступала девушка.

– Видимо, когда Розински ещё не получил свой первый сердечный приступ… Как же давно это было… Года три назад наверное… – прикинул Крис.

– Джентльмены, у меня для вас плохие новости, кажется, мы в полной заднице, – теперь мотивы ссылки Эванс в это Управление стали для нее более чем очевидны.

– Да ладно тебе, Эванс, все не так уж плохо. Выходные пособия у докторов наук не так уж плохи. Вернёмся в университет, будем читать лекции миленьким студенточкам, – присвистнул Кристофер и мечтательно закатил глаза.

– Радужное будущее рисуешь, Оулли. Тебя переведут на внештатника с минималкой. В итоге либо увольняйся сам без выходного пособия, либо сортируй бумаги в архиве за восемь баксов в час, и клали все на твою степень, – Эванс постаралась точно описать открывающуюся перспективу. – Мы только что нашли для себя возможность реализовать шанс на спасение. Нам нужен госконтракт.

– Я как раз видел парочку в магазине «все за доллар». Ягодка, ты не в себе? – мистер Броуди поддержал озорной тон Криса.

– Не в себе я была, когда соглашалась работать здесь. Пошерстите по своим отделам, кто что найдёт. Вечером обсудим, – нужно было решать проблему в срочном порядке. Ее начало раздражать, что приходится объяснять все двум взрослым мужчинам буквально на пальцах.

– Мы учёные, мисс Эванс, мы не сплетничаем, – возмутился Броуди.

– Смешно. Вам ничего и не нужно делать. У вас для этого есть младший персонал. Тряхните лаборантов, пусть разузнают у однокурсников из других компаний, какая рыба и где плавает, – не очень этичное, зато надежное решение пришло к ней внезапно.

– Так они нам и расскажут, – фыркнул Броуди.

– Вы – взрослые и умудренные жизненным опытом мужчины. Ну-ка, вспомните себя в двадцать лет? – напоминание об их амбициях в молодости свою роль сыграло.

Мужчины переглянулись и задумались, казалось, всего на мгновение. В их взглядах явно проскользнуло понимание и заинтересованность.

– Ещё как расскажут, – ответили они в один голос.

– Собираем информацию, кто какую найдет, и постараемся обсудить в ближайшее время. Договорились? – мужчины кивнули в ответ, и Эванс продолжила путь по коридору к своему рабочему месту.

Не успела девушка зайти в офис, как зазвонил телефон.

– Офис профессора Розински, ассистент Эванс слушает. Чем могу помочь? – ответила она на звонок.

– Я тут подумал… Что если реорганизовать ваше Управление, объединить с мексиканским филиалом нашей компании и отправить вас всех на ПМЖ в Латинскую Америку? – голос с надменными интонациями не оставлял сомнений в личности звонившего.

– Мне не идёт загар, Лиам, – резко ответила девушка и повесила трубку. На препирательства не оставалось ни сил, ни времени.

Стол был завален бумагами настолько, что некоторые из них покрывал значительный слой пыли. Копаться в этом мусоре не было никакого смысла. Проще было отравить все прямиком в шредер или сжечь в мусорном баке прямо в холле возле лифта. Все шло к тому, что Управление по сопровождению научных проектов расформируют со дня на день. Как ни прискорбно было признать, но Кристофер абсолютно прав. Блестящий учёный профессор Розински свел на нет все былые достижения своим совершенно безграмотным руководством. Он дожидался выхода на пенсию и почивал на лаврах. Сложно винить в этом пожилого человека, достигшего всего своим трудом, но решать проблемы сегодняшнего дня приходится тем, кто остался на тонущем корабле. Госконтракт казался оптимальным решением всех проблем. На данный момент сгодился бы любой, хоть на производство тарелок для микроволновок или туалетной бумаги. Значит нужно найти, за что можно было бы зацепиться. Эванс решила посвятить свое рабочее время составлению отчёта по текущим делам и поиску идей для госконтрактов.

К вечеру от постоянного просматривания на мониторе компьютера таблиц с отчетами и подготовки наглядной информации по статистическим данным глаза начали слезиться, цифры набегали друг на друга, а строки с текстом сливались в черные полосы. В носу щипало от пыли, которую вечно некогда было убрать из-за завала бесполезных, но очень срочных поручений «ко вчера», а ушибленные колени и травмированная шея разболелись хуже некуда. На часах было уже начало десятого, и не было никакого смысла ехать ночевать домой. Проще было остаться на ночь в офисе, но тогда охранники ночной смены обязательно сообщат об этом начальнику службы безопасности, а тот сообщит Лиаму Ларссону. Меньше всего ей хотелось наблюдать его самодовольную ухмылку и слушать шуточки по поводу бессмысленности её ночных бдений на рабочем месте. Нужно было собираться и транспортировать свое больное тело домой, где она наконец-то сможет принять горизонтальное положение.

Воспоминания о вчерашнем происшествии не отпускали ее весь день, но ввиду большой занятости по поиску и обработки информации для доклада, изучении отчетов о наиболее актуальных разработках для поиска правительственного контракта, все остальные мысли отошли на второй план. Сейчас, когда пора было возвращаться домой по тому же маршруту, воспоминания нахлынули с новой силой. Паника мёртвой хваткой вцепилась в горло и не давала вздохнуть, прямо как вчера в переулке. Собравшись с мыслями, девушка плотнее намотала шарф, погасила свет и вышла из кабинета.

Улица встретила её прохладным свежим воздухом, который был более свеж и чист в этой части города, чем в той, где она жила. Девушка направилась в сторону ближайшей станции метро и сделала глубокий вдох, чтобы насладиться последними глотками прохлады, прежде чем спустится в духоту подземки. Страх начал постепенно подступать, заставляя ее озираться по сторонам. Несмотря на довольно позднее для офисного квартала время на станции метро было очень людно, но подошедший поезд был почти пуст, что весьма порадовало ожидающих. Заняв место недалеко от двери, Эванс приготовилась к долгой поездке на другой конец города.

Девушка достала смартфон, которому, кстати, посчастливилось пережить вчерашнее происшествие, в надежде отвлечься от работы, и начала пролистывать новостные сайты. Через полчаса новости о политике уже наскучили, от новостей науки тошно было ещё с работы, про новости культуры не было смысла читать, так как даже сходить в кино времени не было. Спасение от скуки пришло из раздела о жизни знаменитостей. Не то, чтобы ее сильно интересовало, кто с кем развелся, женился, встречается, но в отсутствии собственной личной жизни оставалось только наблюдать за чужой. И главная причина просмотра этого раздела была старший брат Лиама.

Адам был не просто хорош собой, но и оказался весьма интересной личностью: умен, обаятелен, хорошо образован, общителен и уравновешен. Последние две черты характера полностью отсутствовали у его младшего брата. Лиам был интровертом со склонностью впадать в крайности и объявлять вендетту по малейшему поводу. Причиной этого была куча комплексов на почве банальной зависти брату. Ли был на дюйм ниже ростом, не так широк в плечах и на фоне Адама казался щуплым, хотя мало кто не покажется щуплым на фоне почти двухметрового атлета, но этот вопрос Лиам словно специально игнорировал. Лиам был также хорош собой, но его черты были более мягкими, волосы чуть темнее, а глаза имели сероватый оттенок в дополнение к зелёному. Блеклая копия яркой картинки – сравнение, напрашивавшееся само собой, стоило им двоим встать рядом.

Во время учёбы в университете Эванс видела Адама только пару раз, когда Лиам приглашал ее в гости в их семейный дом на берегу озера Хопатконг. Ей удалось познакомиться с ним и даже перекинуться парой фраз. Конечно, общение со столь яркой личностью оставило неизгладимое впечатление в памяти юной девушки. Лиам каждый раз обижался, при упоминании о ее кратковременном общении с его братом, и стоило Эванс едва упомянуть Адама в разговоре, как Лиам хмурил брови и надувал губы, напоминая в такие моменты рыбу-ёж. Однажды он даже не разговаривал с ней пару дней и садился подальше на лекции. Такое поведение Лиама вызывало полное недоумение в их круге общения, но все объяснялось очень просто. Адам был гордостью и надеждой отца, а Лиам − утешением матери за долгое отсутствие близких рядом. Подобное отношение в семье вылилось в крайнюю обидчивость младшего сына и его проблемы с доверием, чем Адам умело пользовался. Это не было заметно на первый взгляд, но при длительном общении становилось предельно ясно, что Адам ещё и отменный манипулятор.

Теперь, когда она была знакома с Адамом ближе, и некоторое время выполняла какие-либо его личные поручения, у неё создалось впечатление, что ему доставляет удовольствие бесить младшего брата. Эванс часто выступала инструментом давления на Лиама для вывода его из себя. Каждый раз в нем пробуждались собственнические чувства и мальчишеская ревность, кричавшая: «Чур моя!». Именно поэтому она и становилась объектом внимания Адама, когда других поводов вывести Лиама из себя не было. Даже сейчас, когда она и Лиам уже два года как не общались, разве что для получения очередной порции унизительных замечаний в ее адрес, Ларссон младший бесился при одном упоминании о ней. Видимо, теперь он решил винить её во всех своих бедах и из кожи вон лез, чтобы бы лишний раз насолить девушке. Сначала это начинало раздражать, затем бесить, а затем она начала это игнорировать. Так бывает, когда раздражитель действует слишком долго.

Выкинув Лиама из мыслей, девушка углубилась в чтение статьи: «…Адам Ларссон был замечен в компании дочери сенатора…», чьё имя Эванс даже не стала читать «… на ежегодном вечере в особняке … в память погибшего окружного прокурора Рэйчел Рид. Братья Ларссоны – одни из самых завидных холостяков…».

– Спасибо, Кэп! – не удержалась от замечания Эванс.

«… их сердца до настоящего времени остаются свободными…, ждут человека, который сделает их счастливыми…» – и далее по шаблону статей завсегдатаев желтых страниц новостных сайтов. Человека. Не девушку. В современном толерантном обществе нет места гендерным предрассудкам. Или автор, таким образом, намекал на причину длительного одиночества представителей верхушки общества. Как будто для одиночества не было иных причин, кроме латентной гомосексуальности. Эванс знала об одиночестве хорошо, как никто другой. Дальше читать статью не было никакого смысла. Автор явно не обременял себя поиском новых и интересных фактов, а приводимые им доводы и предположения заставляли девушку зевать и ехидно усмехаться. Неожиданно телефон в руке Эванс завибрировал. На экране высветилось входящее смс-сообщение.

Сообщение от Black Bro:

«Вечеринка в самом разгаре. Не хочешь присоединиться?»

«Ну, твою ж мать!» – выругалась про себя Эванс.

Порой мы скрываемся от прошлого, делаем вид, что оно навсегда забыто, хороним его вместе со всем, что было связано с прошлой жизнью, как кошку в коробке из-под обуви на заднем дворе. Но порой прошлое возвращается и бьёт нас обухом по голове. И в один прекрасный день твоя глубоко похоронная кошка сообщает о возвращении громким мяуканьем на пороге у двери, выходившей на задний двор. И где-то в глубине души ты каждую минуту осознаешь, что как бы хорошо ты ни прятался, но рано или поздно придется платить по старым счетам. Онемевшими пальцами она напечатала ответ.

Исходящее сообщение:

«Скоро буду. Не сточите без меня десерт, D!»

Эванс встала с места и вышла из вагона метро, не доезжая остановку до нужной станции. Этот проклятый день, видимо, только начинался, а проклятая кошка громко замяукала в ее мыслях.