Текст книги "Сворованное счастье"

Автор книги: ЛенаФуксия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 8

После пережитого на причале потрясения Варения закрылась в своей комнате и объявила себя больной. Она «проболела» три дня. В первый день я несколько раз, проходя мимо её комнаты, слышала рыдания и упреки, которые мачеха изливала на отца. Обвинения сводились к тому, что он обманул её ожидания, привез в замок, где она так и не стала хозяйкой. Мачеха проклинала замок, подлую соплячку и глупого мужа. В первый день отец пытался её успокоить, а на второй уехал на охоту.

У меня появилась надежда, что после такого позора «родственницы» оставят мысль о покорении княжеского общества, хотя бы на некоторое время.

Пользуясь затишьем в нашей бурной придворной жизни, я спокойно занялась хозяйственными заботами. Наконец смогла объехать деревни, обсудить со старостами урожай, посетить Снупа и полюбоваться новой надписью на моем корабле.

Вернувшись домой вечером на третий день после публичного оголения Варении, обнаружила в гостиной ожидающих меня отца, Элинию и Ларию.

– Тильда, – начал отец тоном, не обещающим ничего хорошего, – князь приглашает нас на праздник Первого мёда. – Он протянул мне золоченый квадратик приглашения. – В этот раз Его Высочество не настаивает на появлении всех дочерей. Мало того, мне намекнули, что князь пригласил нас специально, чтобы мы могли выгодно предстать в свете. Надеюсь, ты понимаешь, что после случившегося должна поддержать Варению, которая все десять лет заботилась о тебе, как родная мать. Если ты не оплатишь её новые наряды, я затребую выплатить унаследованные мною от твоей матери тридцать тысяч монет, которые я не забрал из хозяйства, понимая, что это может его подорвать.

Вот пока он говорил о сочувствии и заботе, я готова была оплатить десять тысяч нарядов Варении, но как только он перешёл к разговору о выводе из хозяйства тридцати тысяч монет, во мне что-то перещёлкнуло.

– По рукам, при свидетелях! – ответила. – И с тебя расписка, что ты отказываешься от части своих унаследованных денег в размере стоимости нарядов для праздника Первого мёда! – Оставив «родственников» переваривать свою победу, отправилась к себе.

Поздно вечером, когда я уже лежала в кровати после ванны, ко мне пришла Элиния.

– Хочу сказать, что не верю, что это ты подстроила маме… – сообщила она, забираясь с ногами ко мне на кровать.

– Ну и зря. Даже если я этого не сделала, то очень хотела.

– Понимаю, – она вздохнула. – У мамы тяжёлый характер. Нам с сестрой тоже достается. Я думаю это потому, что матушка три раза выходила замуж, и всё неудачно. Богатства нет и нет… Вышла за герольда Рамадзи, почти графа. Во всяком случае, опекуна над несовершеннолетней графиней, давшего ей свою фамилию. Он уверял, что богат и всем управляет…

– К чему этот разговор? Я очень устала. Сегодня была в трёх дальних деревнях и на двух пасеках. Нам удалось договориться о поставке мёда к княжескому столу, поэтому выясняла сколько, сможем накачать к празднику.

– Пожалуйста, не считай и меня своим врагом. – Она проникновенно посмотрела мне в глаза. – Я понимаю, что подругами нам не быть, но пойми, мне очень нужно выйти замуж за Его Высочество. ― Она потупила глаза и застенчиво поковыряла пальчиком цветочек на пододеяльнике.

– За князя? – Я села в постели. – А что, думаешь, произвела на него впечатление?

– Очень надеюсь. Смотри, – Элиния протянула мне записку.

На сложенном вчетверо листе было написано: «Надеюсь, случившееся не повлияет на наши отношения. Буду мечтать о нашей встрече». Подписи не было.

– Почему ты решила, что это от него и тебе?

– На конверте было написано.

– Покажи!

Она вынула из кармана халата затёртый серый конверт, на котором действительно было написано «Элин». Конверт мне показался смутно знакомым. Точно! Он был похож на тот, в котором Чёрная борода прислал разрешение на покупку корабля. Хотя это просто дешёвый конверт для доставки, каких много в любой конторе. Странно, что князь послал записку в такой дешевой упаковке.

– Понимаешь, если мне удастся выйти за него замуж, то я уверена, что матушка переселится в княжеский дворец или, во всяком случае, в город, чтобы быть ближе ко двору.

Да, вкусную наживку она мне закинула.

– И чем я смогу помочь? Наряды? Но…

Она прижала пальчики к моим губам.

– Скажи, о чем нужно говорить с мужчинами, чтобы произвести впечатление?

– Нашла у кого спросить! – Я засмеялась.

Она покачала головой.

– Я же видела, что ты в порту встречалась с каким-то парнем. Вы с ним о чем-то говорили, и он так на тебя смотрел…

– Как? – мне стало интересно.

– Влюбленными глазами. Вот о чем ты с ним разговаривала?

– Да вроде ни о чем… Шутила и подкалывала. Сказала, что я всегда проявляю излишнюю самостоятельность.

– А кто он?

– Я же не могла попасть в порт и просила всех, кто проходил мимо, чтобы помогли пройти. Он помог. Вряд ли это повод смотреть влюбленными глазами, – выкрутилась я.

– Мне показалось, что на нем дорогой камзол. Такой же, как был у Хозяина гавани. Может, это его сын?

– Вряд ли. Совсем непохож.

– Значит, сын какого-то вельможи, – не унималась Элиния. – Приглядись, вдруг у вас что-нибудь получится.

– Что-нибудь неинтересно. Хочу большую любовь! А он еще мальчишка.

– Ой, взрослая наша! – подколола Элиния, и мы расхохотались.

Потом поговорили ещё о том, о сём, и она ушла, оставив ощущение успокоения. Ну хотя бы с ней мне больше не нужно вести войну.

Глава

9

Праздник Первого мёда приближался, «родственницы» ретиво готовились к балу, но меня к подготовке не привлекали. Варения даже избегала, чему я только радовалась. Наконец прекратилось мелочное одергивание, подтрунивание и слежка за моими действиями.

Я спокойно объехала деревни, согласовала договоры продажи урожая и количество запасов на зиму.

Мне даже удалось однажды забраться на крышу возле Смотровой башни и полюбоваться морем. Оно было действительно слишком далеко от замка. Только благодаря лучам заходящего солнца разглядела его и тут же ощутила радость оттого, что теперь у меня есть корабль. Теперь на море я бывала почти каждый день, а с палубы корабля морские волны выглядели намного прекрасней.

Оторвав взгляд от далекого моря, я стала рассматривать город. Где-то там по улицам сейчас ходит веселый парень Эрмин. От этого на душе стало радостно. Мне теперь всё время становилось радостно, когда я вспоминала Эрмина и его весёлую улыбку.

Я представила, как взмахнула крыльями и взлетела над крышей замка. Только ощутила ветер в крыльях, как снизу донеслось:

– Госпожа Матильда! Госпожа Матильда! – меня звал дворецкий Кнут. – Госпожа Матильда! Вы где?! Вас зовет отец!

Пришлось спуститься с башни и отправиться в кабинет отца, где меня ждал долгий и нудный разговор с предъявлением счетов за наряды и новую карету. Отец свел разговор к тому, что я должна оплатить эти счета, а об обещании оплатить расходы унаследованными деньгами как будто бы забыл. Но я-то не забыла, поэтому на следующий день с утра мы с батюшкой поехали к нотариусу, где удостоверили расписку об уменьшении наследства отца на 23 000 монет. Только после этого я оплатила все счета, связанные с подготовкой к празднику. Оказалось, что оплачивать пришлось 25 000, потому что счет за платья Ларии принесли после нашего возвращения от нотариуса.

***

Долгожданный день праздника настал. Родственники встали рано и принялись наряжаться. В доме царила такая веселая суматоха, что я невольно тоже стала её участницей. Сначала помогла Ларии справиться с корсетом и юбками. Потом красила волосы Элинии, которая решила осветлить волосы.

Даже Варения потеплела ко мне и снизошла до просьбы:

– Милочка, принеси мне с кухни камелек для щипцов.

Конечно, я сходила на кухню и отправила к мачехе горничную с камельком и щипцами для завивки волос, а заодно распорядилась насчет обеда.

Суматоха закончилась только после того, как родственнички уселись в новую карету и укатили в город. Мачеха, забравшись в карету, лучилась счастьем (у меня возникло стойкое ощущение: она радовалась, что я осталась дома) и на прощанье елейным голоском сказала мне:

– Остаёшься на хозяйстве. Ты уж проследи, чтобы вымыли полы, постирали оставленную одежду и проветрили мою постель. – Повернулась к кучеру и крикнула: – Трогай! Да вези быстро, но осторожно!

Как только их карета скрылась за воротами, я подпрыгнула и захлопала в ладоши. Ура! Свободный вечер! Никто не будет мешать мне смотреть на море с крыши.

Встретилась взглядом с дворецким.

– Слышал указание госпожи? – Он кивнул, сдерживая улыбку. – Выполняй! Убрать в комнатах и правда не мешает.

– Непременно. Когда подавать ужин?

– Я скажу позже! – И побежала в комнаты Клименты.

***

– Уф-ф! Наконец-то это светопреставление закончилось! – объявила я старой ключнице с порога.

– А Вы почему не поехали, маленькая графиня? – Ключница отыскала меня своим единственным плохо видящим глазом и как в душу заглянула.

– А зачем? – легко бросила я. – Что я там не видела? Получить какую-нибудь пакость от Варении и весь вечер смотреть, как Элиния кружит в танцах с кавалерами?

– Зря Вы так. Не к добру это… Если Чёрная борода лично приезжал к Ириану и требовал дочь…

– Кимента, ты тут в одиночестве нафантазировала себе невесть что.

– Э-эх, хорошо, если это останется только моими фантазиями. Жаль, не все я могу рассказать тебе. Не моя тайна.

– А чья?

– Графини Габри… Я поклялась ей там, при пожаре, что если выживу, то позабочусь о Вас, а она взяла с меня слово, что я не расскажу никому, даже Вам, о её жизни. Габри сказала, что для Вас она вела дневники. Мол, если дочь захочет, то все прочтёт. Вы забрали у мачехи хозяйственные книги?

– Нет. Не до них сейчас. Да успеется!

– Знаете, я прожила долгую жизнь и тоже некоторые вопросы откладывала на потом. И вот сейчас на пороге смерти о многом жалею.

– Интересно, о чем?

– Например, что мало танцевала в молодости. – Старушка хитро улыбнулась. – Пообещайте, что выполните мою просьбу!

– Хорошо! Какую?

– Клянитесь! – Климента улыбалась беззубым ртом.

– Клянусь! – Я подняла руку. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Вы должны сегодня отправиться на бал и танцевать до упаду!

– Не-е-ет! Климента, только не это…

– Вы поклялись! Назад пути нет! Пойдемте, я помогу Вам собраться. – Она с трудом поднялась с кресла, неуверенно переставляя ноги, подошла к столику под зеркалом, взяла связку старых ключей и потрясла ими. – Помните, как Варения хотела завладеть Вашим замком?

Еще бы я не помнила…

***

На второй день после появления в замке мачеха буквально отобрала у немощной Клименты связку ключей от всех помещений, заявив, что теперь она здесь хозяйка.

Через неделю в этой же комнате она швырнула ключи в Клименту.

– Ни один ключ не подходит ни к одному замку! Слуги отказываются выполнять мои поручения, говорят, что раз не могу открыть двери, значит, не хозяйка! Давай, старуха открывай кладовые, иначе все с голоду сдохнут!

– Слуги, предположим, не сдохнут. Они запасами из графских кладовых не питаются. А что будет с Вами, мне все равно. Вы мне никто. Замок Вас не признал. Вы просто жена местного приживалы, а если не научитесь говорить вежливо, то здесь надолго не задержитесь.

– Ах ты! – Варения покрылась пятнами и, наверное, вцепилась бы в старушку, если бы в тот момент в комнате они были одни. К счастью, в комнате находились ещё я и несколько служанок. – Ну я вам покажу «не хозяйка»! Я выломаю двери и стены, снесу, если понадобится! – Она выбежала из комнаты Клименты.

Через два дня мачеха вернулась, но уже робкой и покорной. Слуги её полностью игнорировали. В кладовые она попасть так и не смогла, потому что прибывшие из города плотники, взломав двери, обнаружили за ними ровную каменную кладку.

– Я согласна на Ваши условия, – произнесла она тихо.

Климента выпрямилась в кресле, навела на Варению единственный глаз и торжественно произнесла:

– Вы должны покинуть замок.

– Что? Да как вы смеете!

– Что ж, считайте, что я Вас предупредила. Если Вам не хватает своего ума, чтобы понять, то я объясняю: замок не любит чужаков. Чем сильнее Вы будете упорствовать, тем сильнее будет противодействие. Помните заложенные двери? Это не я их заложила, если Вы не догадались.

– Я поняла, что Вы здесь всеми управляете, – хитрая Варения смекнула, что старушка её плохо видит, поэтому стала говорить самым елейным голоском, но я видела, каким злобным было её лицо. – Поймите, я не могу покинуть этот дом, потому что я теперь жена герольда Рамадзи, нравится Вам это или нет. Он обещал заботиться обо мне и моих дочках.

– Хорошо, я буду считать, что вы гости.

– Считайте как Вам угодно, только дайте нам нормально жить в замке.

– Нормально ― это как?

– Есть, пить, слуги должны слушаться и выполнять мои указания…

– Вы все ещё хотите владеть ключами от кладовых замка?

– Да, конечно! – интонация изменилась, в голосе появилась властность.

– Тогда поднимите ключи. – Климента кивнула головой в сторону связки, которая валялась на том же месте, куда её бросила Варения два дня назад. Старушка никому не разрешила до них дотрагиваться.

Я заметила, что тесная комнатка ключницы уже полностью заполнилась слугами. Пришли даже конюхи и стояли за порогом. Всем было интересно, чем закончится это противостояние.

– Эти я поднимать не буду! Они все равно не подошли ни к одной двери.

– Что ж, в присутствии всех ты отказалась владеть ключами. – Климента обратилась ко мне: – Маленькая госпожа, поднимите, пожалуйста, ключи.

Я послушно подбежала и подняла связку. В комнате раздался всеобщий вздох облегчения.

– Ну что ж, все всё видели. Как и должно быть, хозяйкой замок признал нашу маленькую графиню! – под одобрительный ропот объявила Климента. – Вам, госпожа Рамадзи, остается довольствоваться ролью гостьи и пользоваться добрым расположением хозяйки.

***

– Десять лет назад мы не дали ей завладеть замком, теперь не дадим разрушить Ваше счастье!

Климента приложила связку ключей к стене, та тут же раздвинулась. Ключница и я встали на узкую ступеньку, которая медленно подняла нас вверх. Мы оказались в тесном переходе. – Ведь это где-то здесь? Куда Вы спрятали платья матушки? – Она снова прижала ключи к стене. Пол перехода заскользил вперед. – Маленькая госпожа, остановите, когда доедем.

Я не понимала, где мы находимся, и просто в какой-то момент хлопнула ладошкой по стене. Пол остановился, а стена раздвинулась, и я увидела в хорошо освещенном помещении вешалки с мамиными платьями и полки с туфлями.

– О! Как это? Я же просто засовывала их в открывшиеся щели стены, чтобы только Варения не нашла!

– Маленькая госпожа, разве Вы не поняли, что замок живой?

– Конечно же поняла! Я это поняла, когда только стала ходить. Помню, что где бы я ни падала, мне всегда было мягко. Но я не понимаю, как мамины вещи оказались в этой комнате?

– Это драконий замок, он живет силой Ваших предков, и здесь хорошо только тем, кого замок примет. Он очень хорошо знает драконьи ценности, поэтому, наверное, так бережно обошелся с платьями Вашей матушки. Но давайте поспешим. Здесь должно быть платье цвета радуги из тончайшего материала, сотканного из паутинок, собранных феями в лесу после грибного дождя.

– Климента, какая же ты сказочница! – я рассмеялась, но тут же осеклась, потому что в углу на специальной подставке стояло именно такое платье.

– Ничего я не сказочница! – фыркнула старушка. – Наверное, поэтому госпожа Габри и взяла с меня слово, чтобы я ничего Вам не рассказывала…

– Верю-верю! Я уже увидела это платье!

– То-то же! Теперь смотрите, где-то должен быть плащ, неприметный снаружи, но теплый и сохраняющий волшебство.

Я уже не возражала, а крутила головой по сторонам.

– Да, есть!

– Теперь туфли. Посмотрите, должны быть хрустальные туфельки, я Вам о них рассказывала.

– Сделанные гномами?

– Запомнили? Да.

Эти туфельки стояли на специальной подставке по центру полки для обуви.

– Все нашлось!

– Переодевайтесь. Чулки и подвязки здесь тоже должны быть. Можно брать любые, они не имеют значения. Корсаж твоя матушка под этот наряд никогда не надевала.

Я быстро сбросила с себя домашнюю одежду, а Климента помогла мне облачиться в платье, которое было совершенно невесомым и переливалось всеми цветами радуги в зависимости оттого, как падал свет.

– К этому платью подходят любые украшения. Найдите изумрудный гарнитур, к Вашим глазкам он очень подойдёт, – приговаривала Климента, затягивая мне сзади лиф и укладывая ленты кушака.

Я обула туфельки из гномьего хрусталя, покрутилась перед зеркалом и не узнала себя. Платье приподняло грудь, сделав её более высокой и округлой, подчеркнуло тонкую талию и длинные ноги.

– Ну как? Красиво должно быть… – протянула Климента. – Госпожа Габри в этом платье была великолепна.

– Я не узнаю себя! – рассмеялась, кружась по комнате.

– Подождите, маленькая госпожа, нужно еще волосы уложить! – Она заставила меня присесть на стул и, распустив мои косы, уложила их локонами, закрепив двумя золотыми гребнями. – Вы нашли изумрудный гарнитур? Посмотрите, здесь где-то должен быть ларец с драгоценностями, он там, в отдельной коробочке.

Я отыскала ларец под зеркалом, открыла его и замерла. Все украшения, которые до этого видела на балах, показались мне жалкими безделушками в сравнении с украшениями в ларце. Я сделала над собой усилие и заставила вытащить коробочку, лежащую сверху. В ней оказался гарнитур из крупных изумрудов: колье, серьги каскадами и браслет. Когда я надела украшения, увидела на дне коробочки прямоугольную карточку, перевернула её и прочла вслух: «Надеюсь, эти изумруды достойно оттенят красоту нашей дочери. Любящий вас Элвиг Химмельсдрёке. Ты уж рассказала ей обо мне?»

Меня охватило волнение, и я поспешно спросила у Клименты:

– У мамы была еще дочь?

– Думаю, это про тебя. Значит, Элвиг Химмельсдрёке… Я не ошиблась, предположив, что Рамадзи не отец её ребенка. Она ездила путешествовать на корабле.

– На корабле?!

– Да, у госпожи Габри был парусник. Только вернулась она через несколько лет на чужом судне. Сказала, что наш корабль разбился. Через две недели после возвращения вышла замуж за этого Ириана, а через месяц у неё стал виден животик. Я не могла расспрашивать госпожу, но всё поняла.

– Так значит, он мне не отец?

– Он даже не муж Вашей матери… Чтобы Вам было понятней, они спали в разных комнатах и даже в разных частях замка.

– Вот почему я практически не помню, как папа играл со мной в детстве… Но ведь он заботился обо мне после смерти мамы!

– Герольд Рамадзи неплохой человек, но бесхарактерный и приспособленец. Ладно, хватит болтать. Все обсудим потом. Теперь главное! Когда Габридааль хотела произвести на кого-нибудь впечатление, она говорила: «Люди видят меня высокой, стройной, красивой». Иногда меняла цвет волос, форму глаз и губ. Ну, повторите.

– Люди видят меня высокой, стройной, гибкой, мои волосы уложены аккуратными локонами, мое лицо с тонкими чертами, яркими губами и глазами.

– Ну, что, получилось. Придумали тоже, «яркие» глаза и губы! – она хохотнула.

– А как? – Я посмотрела в зеркало. Зеркало отразило чужое утонченное лицо с прямым носом, пухлыми ярко-розовыми губами и ярко-зелеными глазами. – Получилось! Губы и глаза ярковаты, на мой взгляд.

– Для бала в самый раз. Там все должно быть ярким. Теперь главное! Этот волшебный морок держится всего несколько часов. И Габри все время боялась, что он может рассеяться до того, как закончит дела. Я не знаю, как она это отслеживала, говорила, что смотрит на кончики пальцев.

Я взглянула на кисти рук и обнаружила, что на мне плотные белые перчатки. Интересно и непонятно…

– Готова!

– Не спешите! Еще обязательно нужно написать визитку. Посмотрите, на трельяже должны быть красивые картонные прямоугольники. Нашли?

Я посмотрела на столике под зеркалом, потом выдвинула один ящик, затем другой. В дальнем углу второго обнаружились связка небольших золотистых прямоугольных карточек и чернильница с высохшим пером. Вынула одну карточку из связки, обмакнула перо в чернильницу и, задумавшись, вывела имя и фамилию.

Помахивая карточкой, чтобы быстрее высохли чернила, прочла надпись.

– Ну вы и выдумщица! Так свое имя изменить!

– А почему нет? Я же графиня, ― надменно произнесла и рассмеялась. ― Если князя зовут Йоримииндааль. Почему бы мне не назваться в его духе?

– Поспешим! Праздники быстро заканчиваются, а Вам обязательно нужно станцевать с князем!

Мы покинули потайной гардероб и через комнату ключницы вернулись в замок.

В комнате Климента накинула на меня плащ, завязала ленты на капюшоне и сказала, выпроваживая в дверь:

– Что бы ни случилось, помните: Вы хозяйка замка Западные Холмы, Вы графиня! А еще Вы достойны быть счастливой. Не позвольте никому занять ваше место и отобрать ваше счастье!