Текст книги "Мой обожаемый дядя (СИ)"
Автор книги: Лена-San
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– У тебя что, есть парень? – оп-па, уж этого я не ожидала. Я так и обмякла на диване. Ноги стали какими-то мягкими, руки тоже, а сама я сидела с глупой улыбкой и смотрела на него.
– Ну, нет, а что? – сказала всё с той же глупой улыбкой.
– Просто ночью ты прижималась ко мне и что-то бормотала, вроде: «Я люблю тебя, я больна только тобой, не уходи, будь со мной ещё и еще», – он с усмешкой, но в то же время вопросительно, поднял бровь.
Супер. Резкая встряска, как раз то, что нужно с утра! Ноги и руки налились свинцом. Что я сказала!? Он что, шутит!? Нет, судя по лицу, не шутит…
– Эм, не помню такого…. Может, бывшего вспоминала? – начала оправдываться, уже думая о том, как он будет смеяться, если узнает правду…
– Ну, понятно. И ещё вопрос… Немного личный… – он сел на край дивана, рядом со мной. Я уже боялась услышать его вопрос….
– Ну… Задавай… – выжала из себя и попыталась сделать беззаботное лицо… Но, видимо, получилось что-то, что заставило его расплыться в смеющейся улыбке. Но он тут же посерьезнел:
– Ну, так… Ты всегда такая горячая? – спросил он смотря на меня. Чего? Горячая? В смысле? В прямом или…
– Ну смотри… – увидев моё замешательство, он решил всё прояснить. Он провёл кончиками своих пальцев, по моей щеке, шее, ключицам… И только я начала кайфовать, как он убрал руку.
– Ну и что я должна сказать? – спросила я, скрывая сбившееся дыхание.
– Твоя кожа, ты просто горишь, – сказал он, смотря прямо на меня.
– Да? Раньше мне такого не говорили… – улыбнулась, смотря на него. Конечно, кожа горит! Когда ты так делаешь, у меня всё горит!
– Значит, всё-таки заболела… – вздохнул он, смотря на меня.
– Я? Нет, что ты. Я не заболела, ты так быстро меня донёс, что я просто не успела бы заболеть! – чтобы это доказать, я решила встать и пройтись… Стоило мне встать с дивана, как голова закружилась, и я упала прямо ему в руки.
– Красота. Успела всё-таки… – фыркнул Дима, укладывая меня обратно.
Митя ушел за какими-то лекарствами, а я осталась валяться. Может быть, это и хорошо, что я заболела…. Зато теперь он будет за мной ухаживать. Я его знаю, он будет, он хороший… Похоже, я брежу. Стоило мне об этом подумать, как я вдруг отключилась.
Проснулась я от того, что меня кто то гладил по волосам. Сфокусировав зрение, узнала Диму.
– Что… Происходит? – прошептала. Что с моим голосом? Осип…
– Ничего, просто ты перенервничала, плюс вчерашний дождь… – тихо сказал он, поглаживая меня по волосам и прикладывая ко лбу какую-то мокрую тряпку… Блин, вода по виску течёт, щекотно и приятно одновременно. Я балдею. И тут мою нирвану прерывает пронзительный телефонный звонок. Я, видимо, очень смешно морщусь, потому что Дима быстро берёт трубку, но улыбается, смотря на меня.
– Да, Маш, она пришла в себя. Приезжай, – сказал он, смотря на меня.
– Что!? Маша!? Не надо её! Или я придушу её собственными руками! – пытаюсь прокричать я, но получается непонятный рыко-свисто-хрип.
– Что ты говоришь? Что Лена говорит?.. Она тебе привет передаёт и… Не нужно приезжать, ещё заразишься. Пока, – Димка отключился и с укором посмотрел на меня.
– Ну и чего ты взбунтовалась? Она же хочет быть с тобой в эту трудную минуту жизни и облегчить твои страдания, – сказал он с просто бешеным пафосом в голосе, меняя компресс.
– Угу, только вот она хочет быть с тобой в этой жизни, пока я тут страдаю, – буркнула я, выделив «с тобой» и внутренне ликуя прохладной повязке.
– Ну раз говоришь такие сложные фразы, значит тебе легче. И не бурчи. Лучше скажи, что могло довести тебя до такого состояния? Что за переживания такие? – он мягко смотрел на меня.
– И это мне говоришь ты!? Пришёл в мою жизнь нежданно-негаданно, мол, встречайте меня! А обо мне подумал? Я два года тебя не видела! Ничего о тебе не слышала, и тут ты приходишь весь такой замечательный… О моих чувствах подумал?.. – говорить стало сложнее, потому что губы так и норовили затрястись, а слёзы хлынуть из глаз. Я накрыла лицо одеялом, не думая о компрессе, думала, он сейчас фыркнет и уйдёт… Но каково же было удивление, когда меня достали из-под одеяла и прижали к себе две крепкие руки.
– Ну, не переживай так. Да, я – дурак, знаю, только не плачь… – мягко шептал мне в плечо. А я лишь всхлипнула в ответ, ещё не совсем поняв, что происходит.
– Я должен был предупредить… Просто... Не мог. Прости меня, я же тебя люблю, моя любимая племянница, – шепнул он. Ну зачем ты испортил такой момент! Это слово… «Племянница»! Ненавижу его! Убралось бы к чёрту! Называй меня как хочешь, но не этим словом! Из глаз потекли слёзы… Слёзы обиды и боли.
– Ну почему ты опять плачешь? – вздохнул он, обнимая меня.
– Это… От радости… – соврала, но каким же счастливым сделала его эта ложь… Он улыбнулся мне и чмокнул в лобик.
– Всё, хватит плакать, а то температура повысится, это я тебе как врач говорю, – улыбнулся Дима, укладывая меня на подушку. Называя себя «врачом», он всегда делал такое лицо, что невозможно было не улыбнуться. Этим лицом он как бы говорил: «Я супер-врач, всех вылечу, а кого вылечить нельзя, закроем в стационаре», причём делал это специально, ведь учился всего на втором курсе.
– Мить… Пообещай мне кое-что… – тихо сказала я.
– Что? Ты же знаешь, что для тебя всё что угодно, – удивлённо спросил, посмотрев на меня.
– Да, я знаю… Дим, не оставляй меня пожалуйста… Никогда… – я смотрела прямо на него своими зарёванными, красными глазами… Не тяжело представить, какой у меня был видок.
– Конечно. Всегда буду с тобой… Тебе нужно много сил. Есть хочешь? – тут же спросил. Перевёл тему или показалось?
– Нет, не хочу… Только пить… Морс… – ответила, стараясь не погружаться в раздумья… Дима ушёл в кухню и вернулся через минуту. После того, как я попила, он сел рядом.
– А теперь спи, через три дня твои родители вернутся… Нужно успеть выздороветь, – улыбнулся он и я быстро уснула, как будто он усыпил меня.
Глава 7. Волшебные сны.
Как только мои глаза сомкнулись, я потерялась в собственной кровати. Совершенно не ориентируясь в пространстве, попыталась их открыть, но кто-то положил ладонь мне на лоб и погладил по прикрытым векам… Кто это? Не помню его имени… Как же я могла! Это же ангел, мой ангел и имя ему – Дмитрий…. Какое жёсткое сочетание букв – Д.м.и.т.р.и.й! Лучше Митя… А ещё лучше – Митяйка. Да, Митяйка – самое лучшее. А когда я начала его так называть?.. Не помню… Хотя, нет. Помню. Плохо, но помню…
Странное место… Деревья, домик, грядки – дача? Оглядевшись по сторонам, поняла, что так и есть…. А почему всё такое большое? Ой! Что это за девочка в отражении лужи… Да это же я! Только маленькая… А вот и мама с папой, такие молодые и весёлые. Куда это они меня ведут? Ах да, помню, в этот день я впервые встретилась с Митей.
А вот и он. Ну почему же я не могу разглядеть его лицо? Неужели в пять лет я так плохо запоминала лица? Но волосы… Вот что осталось в памяти – белокурые волосы, взъерошенные ветром. Он стоит и смотрит куда-то вдаль. Что у него в руках… Блокнот? Да, он рисовал, и очень неплохо для своего возраста. Ему здесь девять. Я никогда не видела его маленьким, и поэтому всегда воспринимала как пример, как недостижимую цель. А он всегда видел и будет видеть меня маленькой девочкой… Несправедливо!
Но вот его окликает отец. Кто же этот мужчина?Тогда я видела его в первый и в последний раз, надо будет спросить об этом Диму… Нет, Митю… Но это же один человек! Или я ошибаюсь?
Он оборачивается и, поспешно закрыв блокнот, смотрит на меня. У него на лице секундное замешательство, а когда мама говорит, что он мой дядя, выражение наших лиц становится взаимным.
Но он сразу же улыбается и приседает на корточки, смотря на меня снизу вверх.
– Ну привет, красавица. Какая милая у меня племянница, – улыбается он, говоря тонким голосом, почти щекочущим уши. И я улыбаюсь в ответ.
– Диме девять лет… будет скоро, – говорит его мать. Эту женщину с Митей я видела всего пару раз.
– А Лене четыре, через неделю – пять, – улыбается в ответ моя мама. Почему этот парень всегда появляется за неделю до моего дня рожденья?
– Значит, нужно будет подарить подарок, – сообщает Дима, всё так же сидя на корточках.
– Не нужно! Не люблю подарки! – мотаю головой. Да, не люблю я их. Папа постоянно дарит какую-нибудь энциклопедию про взросление и заставляет читать. Брр!.. Хотя я ещё и читать-то толком не умею.
– Ты просто ещё от меня подарков не получала, – расплывается в улыбке Митя и гладит меня по волосам. Эта привычка у него, видимо, навсегда останется!
– Ну, хорошо, – заинтриговал… Что же он такое подарит? Хотя я-то теперь уже знаю ответ.
И вот, во сне проходит неделя.
Он пришёл к нам. Я не приглашаю друзей, на моём празднике только родственники. И вот приходит он, дарит мне большущую такую шоколадку, ну, которая на 950 г (она кажется просто огромной!), и мега-популярную куклу Барби.
Я хватаю его за руку и тащу к себе в комнату – мы сидим там весь вечер.
– Спасибо тебе большое! – визжу я, кидаясь ему на шею – Дима падает под моим весом на кровать.
– Да не за что, я же сказал, что тебе понравятся мои подарки! – улыбается.
Мы вдвоём съедаем эту шоколадку…. Точнее, её половину – больше не осиливаем. Потом мы играем в куклы… Честно говоря, я играю, а он покорно сидит и делает вид, что тоже играет и что ему интересно. Когда приходит время уходить, мы оба расстраиваемся. Обняв меня, он шепчет:
– Я всегда буду дарить тебе подарки, а особенно хорошие подарки – на юбилеи. Я же хороший дядя, – он чмокает меня в щёку и уходит.
После этого я специально спрашиваю у мамы, что значит «юбилеи». Она объясняет, что это пятый, десятый, пятнадцатый, двадцатый, двадцать пятый и т.д. Дни рождения.
Так он и дарит мне подарки. Вначале это куклы и лёгкие книжки для чтения, потом и краски, хорошие такие, я ими долго рисую, не выбрасываю до тех пор, пока не использую последний грамм краски… На десять лет я получаю большой набор качественной косметики и тогда спрашиваю, откуда такие деньги и зачем настолько дорогие подарки? А он лишь прикладывает палец к губам и шепчет:
– Секрет.
Я запоминаю это на всю жизнь, и иногда делаю так же. Не из желания повторить, просто оно само собой получается.
Не помню, что дарила ему… Но это незначительные подарки: рисунки и блокнотики. Я старательно вырисовываю каждую букву на покупных или самодельных открытках. Это помню... А ещё хорошо помню, как он искренне и широко улыбается, получая подарки, как он удивляется открыткам. Потом я поняла, что он всё это делает для меня.
А потом, когда мне исполняется одиннадцать, я впервые «влюбляюсь» в одного мальчика, мы с ним гуляем некоторое время, затем он бросает меня… Ну, точнее, однажды мы встречаемся, и он говорит, что ему нравится другая девочка. Меня это так расстраивает! И я прибегаю домой в слезах, сразу уходя к себе. Никто кроме Димы не знает об этом. Он все видит и, войдя ко мне, расспрашивает, что случилось. Когда я ему всё рассказываю, он вдруг уходит из дому… Не знаю, что там происходит, но вечером он возвращается и говорит, что тот мальчик меня не достоин…
На следующий день этот мальчик подходит ко мне в школе и умоляет простить его! Я не понимаю что с ним, но он готов встать на колени! Поспешно прощаю, а когда возвращаюсь домой и спрашиваю Диму про него, он прикладывает палец к губам и шепчет:
– Секрет.
Теперь понимаю, что это не любовь, а просто имитация любви… Но тогда мне обидно.
Когда мне двенадцать, мы идем гулять. Ему тогда шестнадцать. Помню, как мы гуляем по парку, слушая какую-то ненавязчивую музыку, держась за руки и весело смеясь. А прохожие с улыбкой смотрят на нас… И вот он вдруг отходит от меня и обнимает какую-то девушку. Они целуются в губы таким долгим и нежным поцелуем и, перекинувшись парой фраз, как я понимаю, договариваются на вечер и расходятся. Он снова берет меня за руку и ведет дальше. Это занимает всего пару секунд, но внутри меня всё обрывается. Эта пытка, он целовал её... Эта пытка словно длится целую вечность! Я понимаю, что он целовал её иначе – не так, как меня… Я для него – племянница, а она – девушка. И она такая прекрасная: длинные светлые волосы убраны в хвост, а глаза красиво накрашены. Я так не умею, хоть Дима и подарил мне набор, я редко им пользуюсь.
Он целовал меня в щёку и лоб, а её в губы. Видимо, мои чувства написаны у меня на лице – Митя останавливается и смотрит мне в глаза.
– Тебя что-то беспокоит?
– Нет… То есть да… Как ты ко мне относишься? – вдруг спрашиваю. Такая маленькая и глупая…
– Что? В смысле? Я люблю тебя, ты же моя племянница. Вон, какая красавица… Ты переживаешь из-за той девушки? – догадывается, удивлённо и обеспокоенно смотря на меня. Тихонько киваю. Почему так больно? Почему я… Ревную его?
– Глупенькая моя, не переживай. У меня к вам двоим разная любовь. Тебя я люблю как родственницу, как сестру, как племянницу. А её – как девушку. Но от моей любви к ней моя любовь к тебе не уменьшится. Не переживай… – он прижимает меня к себе и целует в лобик.
– Я... я хочу, что бы ты любил нас одинаково, – всхлипываю, смотря на него. Тот улыбается.
– Не получится, она же не сможет стать нам родной. Так что просто не думай об этом… – он действительно не понимает о чём я! Он и вправду всю жизнь считает меня маленькой девочкой! Дима берет меня за руку и ведет к дому.
– Извини, но мне придётся уехать… – говорит он, когда мы уже подходим к дому.
– Что? Надолго? Зачем ты уезжаешь? – начинаю паниковать. Неужели это из-за сегодняшнего разговора?
– Я… Года на два, может, больше. Я просто собираюсь поступать в медицинский институт через год… И этот год я буду готовиться к поступлению. Но делать это буду в другом городе, так что мы видимся последний день… Прости, что не сказал раньше, не хотел видеть тебя грустной… – он смотрит на меня, а у же меня на глазах стоят слёзы. Как он может бросать меня сейчас!?
– Ты… Можно будет проводить тебя? – спрашиваю. Он лишь качает головой.
– Нет, сегодня не буду тут ночевать… – К концу разговора мы уже подходим к квартире, и он вводит меня внутрь, проводив до комнаты, вкладывает мне в руку новенький плеер.
– Это на тринадцатилетие… Меня же не будет, – улыбается и чмокает меня в щёку.
Обняв меня, ты ушёл… Я слышала, как к подъезду подъехала машина и забрала тебя… Я плачу... Ты уходишь, убивая меня.
Я скучаю по тебе, я жду эти два года… Но на втором году моя жизнь меняется, и я почти забываю тебя. В моей жизни несколько парней, но все они глупы и не интересны мне, всё из-за тебя… Ненавижу! Но вот ты появился, и я снова простила тебя, позволяю калечить душу… Ведь ты не понимаешь меня. Для тебя я – всего лишь маленькая племянница, и это останется у тебя навсегда. Ты не сможешь пересилить это чувство, но я буду бороться. Хочу ощутить твою любовь… Хочу ощутить любовь как к девушке, а не как к родственнице. Я же знаю что ты это понимаешь, но почему ты сторонишься меня, и притягиваешь одновременно? Не понимаю тебя…
Вот опять какая-то картина… Нет, это не мои воспоминания… Этого не было… Что это? Пророчество?.. Ты едешь по тёмной улице на своём мотоцикле. Почему ты такой серьёзный? Почему ты не смотришь на дорогу? Ты…. Отпустил руль!? Нет! Подожди!.. ВЗРЫВ!
– Не-е-ет! – орала во весь голос, и тут же кто-то обнял меня и прижал к себе.
– Спокойно, это всего лишь сон… – прошептал мне на ухо такой знакомый голос… Да, это был лишь сон. Глупый сон. Но почему я плакала? Почему постоянно плачу, когда ты рядом?
– Тише, тише… Расскажи мне, что тебе снилось… – Дима поглаживал меня по спине, завернув в одеяло.
– Нет… Не хочу рассказывать… – прошептала я, прижимаясь к нему. Почему ты меня так мучаешь? Отпусти меня. Не прижимай так к себе, мне больно… Душевно больно. Хочется поцеловать тебя, но ты же оттолкнешь.
– Раз не хочешь… Может, продолжишь спать? Я не уйду, буду охранять твой сон… Как в детстве, – улыбнулся он.
– Нет… И спать не хочу... Давай просто посидим… – не хотела спать – вдруг тот ужас продолжится, не хотела это видеть. Митя понимающе посмотрел на меня и обнял, посадив себе на колени. В такие моменты чувствую себя маленькой девочкой. За окном уже всходило солнце…
Глава 8. Пропасть.
Так мы и встретили рассвет… Такой красивый и чистый! Словно вчерашний дождь смыл с солнца всю грязь. Дима задремал, продолжая обнимать меня. А я не хотела его будить – он такой милый, когда спит... Я где-то слышала, что любовь убивается любовью, то есть нужно найти ему замену… Но как сделать? Я не знаю никого лучше Мити…
Но вот он пошевелился и открыл глаза. Зевнув, улыбнулся.
– Чего не разбудила? Давно, наверное, меня ждёшь… – сказал Дима, продолжая обнимать меня.
– Я… Нет, только проснулась. И ты так мило спишь, – улыбнулась искренне. Сейчас было так хорошо.
– На самом деле я мало кому позволяю видеть себя спящим… – признался он, отведя взгляд к окну и делая вид, что смотрит на восход.
– Почему? Ты же такой милашка, когда спишь. А вот я наверняка страшная и смешная, когда сплю, – сказала, непонимающе смотря на него.
– Ну, просто… Во сне я же не могу контролировать свои эмоции и выражение лица… Может, именно поэтому я привык вставать так рано. Чтобы меня не видели, – сказал он, видимо, сам пытаясь разобраться, почему так не любит показывать своё лицо во сне. Парень задумчиво рассматривал всходящее солнце, но думал вовсе не о небесном светиле.
– Ну и что? Ты мне очень нравишься, когда спишь… Такой милый и красивый – улыбнулась я, погладив его по щеке.
– Кстати, ты вторая девушка за всю мою жизнь, которая видела меня спящим, – улыбнулся он в ответ. Меня пробрал интерес.
– А кто была первая? Та блондинка из парка? – спросила я… И вдруг поняла, что видеть его спящим можно только после бессонной ночи! Мои щёки покрылись румянцем.
– Нет, первая – это моя мама…. Стоп, ты помнишь Аню? Это же было два с половиной года назад, – он удивлённо посмотрел на меня, видимо, не заметив румянец.
– Неважно, просто было интересно. Значит… Даже твои девушки не видели твоего лица? Офигеть! Это же здорово, что я обошла их! Можно считать… Что я твоя первая! – я довольно посмотрела на него, а он усмехнулся.
– Ты вторая – напомнил он, обнимая меня.
– А мне нравится видеть твоё милое лицо… Такой красавчик! – я вновь погладила его по щеке, чуть приблизив к себе. Он как-то растерянно посмотрел на меня, такое лицо я видела у него всего пару раз.
– Ты такая хорошая… – он смотрел прямо мне в глаза, я почему-то стала приближаться к нему медленно, но уверенно. Меня тянуло, манило к нему… Я буквально таяла. Даже чувствовала, как ускоряется пульс, как я стала дышать чаще… Он не отстранялся, он смотрел прямо на меня, обнимая меня за талию… Неужели… Неужели я поцелую его?.. Мягко провела пальцами по его щеке, руки дрожали… Я смотрела прямо ему в глаза. Все чувства обострились до предела и сосредоточились в местах, где он касался меня… Чувствовала его руки на своей талии, как он обнимает меня. Так и хотелось впиться ему в губы. И вот, мне оставалось преодолеть последние сантиметры, разделяющие нас и коснуться его губ своими, и слиться с ним в долгом и чувственном поцелуе, которого я так долго ждала… Вдруг зазвонил телефон!
Он чуть сжал мою талию, заставляя остановиться. Затем моргнул, словно очнувшись от чего-то. Кашлянув, Митя посадил меня на диван, а сам ушёл за телефоном.
Чёрт! Ещё немного! Так обидно! Но… Он же не оттолкнул меня…. Он же был согласен… Почему всё так сложно!? Кто посмел прервать наш поцелуй!?
– Кхм, это твои родители… – в дверях стоял Дима, положив левую руку себе на шею, а локтём упершись в косяк двери. В правой руке у него был телефон, который он протягивал мне. Он же не слышал мои мысли!? Правда? Вид у него был какой-то пристыженный… Он даже не смотрел на меня. Я робко взяла трубку.
– Да мам? Что-то случилось? – спросила я скорее на автомате, чем из интереса, ведь мой взгляд был прикован к Мите. Он вдруг поднял на меня глаза и покачал головой… Наверное, он имел в виду, что я не должна говорить про болезнь… Я надеялась, что он имел в виду именно это. Парень отлепился от косяка и ушёл в ванну.
– Что-то случилось? У тебя странный голос, – тут же забеспокоилась мама.
– Нет… Всё хорошо… Когда вы приедете? – поинтересовалась, всё ещё смотря на то место, где только что был Дима.
– Через два дня. Сегодня среда, значит, приедем в пятницу в обед, ждите, – сказала мама и, судя по голосу, она всё ещё переживала.
– Да, хорошо. Надеюсь, вы скоро приедете, – весело сообщила я с вымученной улыбкой на губах, ведь если улыбаться в жизни, то и по телефону «слышна» улыбка.
– Вот и замечательно! Как там Дима? Не сильно скучный? – спросила она вновь. Это что, допрос?
– Нет, мам, всё хорошо…. С ним не соскучишься…. Всё, пока. Мне есть пора, – быстро сказала, зная, что она не будет привязываться, ведь знает, что я мало ем.
– Хорошо… надеюсь, что вы вновь будете дружить, как несколько лет назад. Пока, любимая, береги себя. И привет от папы, – мама улыбалась.… Я нажала на кнопку «отбой».
Я услышала шум воды из ванной, она лилась в раковину, значит, он умывался… Я вскочила с дивана, и побежала к нему. Вбежав внутрь, я обняла его за талию и уткнулась лицом в спину… Я почувствовала, как он вздохнул и положил свои руки на мои. Я подумала, что он хочет обнять меня… Но я ошиблась, он разъединил мои руки…
– Не нужно, Лена, и прости меня, что позволил себе лишнего… – сказал он, смотря на меня через отражение в зеркале.
– Что!? Нет, что ты! Это я виновата! Не вини себя!– запротестовала, вновь обвив его талию руками.
– Дурочка, у нас ничего не может быть, и то, что ты чувствуешь ко мне – это не любовь. Это привязанность, симпатия. Не больше. Не хочу, чтобы ты наделала ошибок из-за заблуждения. – Покачал он головой и ушёл на кухню.
Я осела на пол ванной, сползая по кафелю на стене. Я всё испортила… Только он стал относиться ко мне лучше, как я полезла! Ну почему? Эта пропасть между нами, которая только начала уменьшаться, стала шире и, кажется, даже шире чем прежде!
Из кухни запахло чем-то вкусным, а я продолжала сидеть на холодном полу ванной…
Глава 9. Как прежде.
Так холодно… Почему в ванной так холодно… Ах да, я же не сижу… Уже лежу на полу…
– Ну, что за непослушный ребёнок… – вздохнул Дима. Дима? Он что, тут? Открыв глаза, я увидела его: стоит в дверях и смотрит на меня… И снова поднял на руки и несёт куда-то… В мою комнату. Как же давно я тут не была, если учесть, что раньше проводила здесь целые дни.
– Чего раскисла, ведь скоро твой День рождения… А ты тут любовью решила увлечься, – он уложил меня на кровать и укрыл одеялом… Так, конечно, тепло, но если бы он меня обнял, было бы теплее…
– Я не решила… – тихо сказала я, зарывшись в одеяло и стараясь не смотреть ему в глаза.
– Лена, я всё понимаю, но ты тоже пойми: ты же ещё слишком мала, чтобы отличить чувство от привязанности. Даже я порой не могу их различить. Просто ты всегда знала меня, а сейчас у тебя нет парня, и ты просто хочешь любви. Вот и делаешь это, воображая, что я тебе нравлюсь. Не нужно, тем более мы родственники. Давай, всё будет как прежде? Мы просто забудем эту глупую историю, – он чмокнул меня в лоб и встал с кровати. Он подошёл к двери и остановился, стоя ко мне спиной и ожидая ответа…
– Хорошо… Кажется, я понимаю, о чём ты. Я и сама так думаю, но… Скажи, почему ты не оттолкнул меня тогда? Почему ты просто смотрел на меня и ждал… Ответь мне, и я успокоюсь, – я поднялась на локтях, смотря в его спину.
Он чуть повернул голову в мою сторону, но я всё же не видела его лица, только профиль, в котором читалось напряжение и сомнение.
– Переодевайся и приходи кушать… – отрезал он, но спустя секунду, уже тише, добавил:
– Говорю же, я тоже не всегда могу отличить… – и тут же вышел, даже не дав мне ничего сказать. Я растерянно смотрела ему вслед… Что же он имел в виду? Неужели то, о чём я подумала… Он тоже… Не может быть… Сам же сказал, что я ещё маленькая… Не важно! Всё! Он сам сказал, что это просто привязанность, и я должна его разлюбить!.. Но, ведь если это не любовь, то как я смогу разлюбить?
Прекратив раздумья, я переоделась в лёгкий халатик. Вообще, у меня складывалось впечатление, что я хочу его совратить… Что за глупость!? Войдя в кухню, я тут же рассмеялась. Митя стоял у плиты в розовом мамином фартучке, на котором бисером было написано: «I am the best woman in your life!». И тут он повернулся и посмотрел на меня таким умильным взглядом, что я засмеялась ещё громче. Он подхватил мой смех.
– Я знал, что это поднимет тебе настроение! У меня тут ещё кое-что есть! – он указал на ноги, там были розовые пушистые тапочки-зайчики моей мамы. На голову Дима нацепил мой розовый парик с пушистыми, как у пуделя, волосами. Я купила его специально для съёмок клипа (ну, бесились мы с девчонками). На шее красовались какие-то крупные бусы с деревянными бусинами, на руке был такой же браслет. Всё это я заметила только сейчас.
– Ой, Дим! Да ты прямо красотка! – рассмеялась я, оперевшись на стену. Он ещё захлопал глазками и выпятил губы… Хм, не накрашен... Не порядок, надо исправить! Я схватила его за руку и потащила в комнату. Он что-то закричал про «Подгоревшие блины» и только когда выключил газ, пошёл за мной.
Я толкнула его на стул для компьютера и подвезла к туалетному столику.
– Пытать будешь? – усмехнулся он, увидев множество баночек. Наверное, парни никогда нас не поймут.
– Да. Сделаем из тебя модель! – хохотнула я, доставая из косметички свою лучшую тушь.
Дальше просто уморительная история! Я долго пыталась накрасить ему глаза, но он в принципе не понимал, как нам удаётся накрасить глаза и не ткнуть кисточкой в глаз. И поэтому сопротивлялся. Я его убедила, что все девушки так умеют и что я ему ничего не сделаю. Говорить про то, что мы можем по часу стоять у зеркала, накрашивая один глаз, боясь попасть тушью внутрь глаза и размазать весь макияж, я не стала. Он и так нервничает, хе-хе. Давая ему указания, как в детстве: «Смотри вверх», «смотри вниз», «смотри туда», «смотри сюда», я всё же смогла накрасить ему глаза и осталась довольна своей работой. Потом я подвела ему глаза, потому что подводить глаза без туши он боялся, до сих пор не могу понять, почему! Потом тени и тон. Я замазала его бледным-бледным тоном цвета «Алебастр» и ярко-розовыми тенями, которые попали даже на брови и под глаза… Что-то вроде синяков получилось, но я разбавила их снизу белыми тенями… Ну, получился труп невесты, ему пойдёт (прим.автора: сама так пацана красила х)). Ах да, забыла сказать, всё это время он был повёрнут к зеркалу спиной, так что эффект от увиденного у него, думаю, останется надолго. Ну ладно, плюс ко всему, я намазала его румянами, такими яркими, как у буфетчиц. И губы накрасила ярко-красной помадой, а подвела тёмным карандашом. Ой, ну и «прелесть» же получилась! После долгих уговоров, мне всё же удалось накрасить ему ногти розовым лаком и прилепить на них блёстки… Интересно, мой самый долгостойкий лак сегодня ототрётся? Ну, если не ототрётся, тоже не беда, будет моя месть ему! В общем… Получалась такая помесь: Буфетчица/ Труп невесты/ Мэрилин Мэнсон/ Пудель/ Барби. Это было что-то! Я взяла фотоаппарат и, как только он повернулся к зеркалу, я сфотографировала его лицо! Это был мега-кадр! Я не знаю таких слов, чтобы описать его. А потом ещё полчаса бегала по всей квартире, от разъярённой Димы-буфетчицы. Он хотел жестоко мне отомстить и, судя по крикам с нецензурной бранью, очень жестоко! Но у меня его крики вызывали только смех, ведь в таком макияже, он был ну очень смешным! Наконец, я остановилась и он тут же прижал меня к стене, с намерением отобрать фотоаппарат.
– Отдавай! Ты кого из меня сделала!? Я таких чудовищ в жизни не видел! Давай снимай с меня этот «боевой раскрас»! – почти кричал он, но самого распирал смех.
–Ну Мить, ты же сам согласился! Тем более, раньше мы так и делали! Так что не возмущайся мне тут! Но, чтобы ты меня простил, разрешаю тебе переодеть меня как тебе захочется, а потом устроим фотосессию. – Я умильно посмотрела на него и, судя по его виду, он был согласен.
И зачем я это сказала!? Через пять минут, он вручил мне огромные семейные трусы, ещё с бирочкой, сказал, что купил моему папе в подарок. Так сказать, в отместку за вечные приколы. Ну ладно, мало того, что семейники были просто огромными, так они ещё были в ужасную голубую и белую полоску! Позже мне вручили растянутую Димину майку чёрного цвета, с какими-то символами красного цвета на груди. Отомстить, значит, решил? Ну ничего, я же девушка! И я смогу из всего сделать красоту!
И с этой мыслью я удалилась в свою комнату, гордо вскинув голову. Дима, поправив, свои розовые кудри, усмехнулся и остался ждать на диване с фотоаппаратом.
Придя к себе, я первым делом переодела бельё. Я надела чёрное кружевное, с симпатичной красной розочкой, между грудей. Майку я сразу же натянула на себя. Она оправдала мои ожидания и была настолько большой, что лямки были словно подтяжки и почти весь лиф был виден. Низ майки, которая была мне как туника, я обвязала вокруг толстого ремня из чёрной лаковой кожи, ремень был на талии и теперь был не виден. На талии у меня словно был волан, а верху – бретельки от подтяжек… Хм, кстати, очень красиво, я даже видела, что сейчас так носят… Но вещи покупают специально, а у меня тут собственный секонд-хенд живёт в гостиной. Вот если бы под его рубашку ещё футболку надеть, чтобы грудь было не так видно… Было бы вообще супер, но у нас уговор: лишних вещей не надевать. Он сам напросился на соблазны! А вот что делать с трусами… Они настолько страшные, что я не понимала, что с ними делать, они с меня вообще слетали! Но потом я придумала. Я всё-таки надела эти труселя, и подвязала их тонким шнурком, что бы не спадали. Обе штанины я свернула в колбаски, ну, то есть просто туго свернула настолько, насколько смогла. Получилось что-то вроде уродских шорт, но я на этом не остановилась! Я подцепила штанину сбоку булавкой и прицепила к резине этих же полосатых трусов. То же самое сделала и с другой штаниной. Получилось очень даже неплохо, я бы даже сказала, что мне идёт. Теперь остались дополнения.
Сев к столику, за которым ещё полчаса назад я красила Митю, я достала свою косметичку. Диме я её не показала, потому что он испугался бы такому количеству. Достала одну фиговую тушь, которой, думала, никогда не воспользуюсь. Она такая жидкая и с дурацкой кисточкой, которая прибивала все ресницы. Я открыла эту тушь и, мысленно попрощавшись с пушистыми ресницами, провела кисточкой вдоль глаза. То есть я не расчёсывала ресницы, а приглаживала их вдоль глаза. Тут же глаз стал каким то «лысым», без ресниц. Я себя ещё не видела и, надеюсь, больше не увижу. Много синих и сиреневых теней под глазом, и у меня «появился» фингал. Ну, вроде всё. Сняв серёжки, кольцо и цепочку с крестиком, я вышла из комнаты… И тут же меня ослепила вспышка… Он-то думал, я выйду как пугало, но ошибся. И он это понял, потому что сидел, с приоткрытым ртом смотря на меня.
