Текст книги "Другая Земля. Наследие Дружан (СИ)"

Автор книги: Лавэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Я думаю, что профессия, которую человек выбрал для себя, может стать его призванием. Если он любит от всей души то, чем занимается, то какого он пола, мужского или женского, не играет роли.

Я чувствовала, что он хотел сказать, но сказал совсем другое.

– Я рад, что познакомился с тобой, Саша. Это был незабываемый отпуск! Так много я еще никогда не смеялся. Всего тебе хорошего! Мы еще увидимся!

– Простите меня, пожалуйста, товарищ Сталин, если я что-то сделала не так. Надеюсь, что не доставила вам много хлопот. Я этого не хотела. Спасибо вам огромное! Для меня это были самые лучшие каникулы.

В его глазах была грусть, и поэтому я подошла к нему и обняла, поцеловав в щечку. Сказала:

– Когда я вам буду нужна, вы всегда можете на меня рассчитывать.

В этот момент наши взгляды встретились. Ровно минуту мы смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова… Каждый думая о чем-то своем.

Так мы расстались, не говоря слов «до свидания», «прощай».

Отпуск-каникулы закончились. Привет, школа!!! Я иду...

Марк. Дневник 1937 год, Сентябрь

Наш дом, где я живу, теперь называют не домом графов, а домом врачей, – время такое. Все мы привыкли к этому названию. Старшие дети – близнецы Николай и Константин – всё время находятся в разъездах, они военные, выбрали профессию танкистов. Наш Алексеюшка, как и его отец, скоро станет врачом. Это его призвание! Он уже с детства лечил всех детей в нашем доме, поэтому дети почти никогда не обращались к отцу семейства в случае с какими-то либо маленькими незначительными болячками, т.к. Алексеюшка был их детским доктором. Если, конечно, только что-то очень серьезное, то лечил сам отец семейства, а так этим занимался Алексеюшка. Это была его обязанность, как говорил он сам. И делал это с таким серьезным видом, что даже отец никогда не вмешивался в его лечение, так как делал он это на все 100, очень тщательно, по мере своих знаний, пользуясь иногда подсказками отца. Очень одаренный серьезный молодой человек наш детский доктор Алексеюшка! Его уважают все члены семьи как будущего профессора.

Наша Сашенька – исключение из всех правил, загадка для меня и, как я думаю, для всех членов семьи. Она никогда не играла с куклами, не бегала как все дети по дворам играя в детские игры, её интересы были везде и всюду. Она могла часами находиться в мастерской Владимира, старшего брата нашей Луны. Помогала чинить машины и всю ту технику, которую привозили к нему в мастерскую. Весь тот маленький выбор велосипедов, который был у рядом живущих с нами детей, привозили ей на починку, чтобы не отвлекать от таких мелочей Владимира, т.к. тот сразу сказал: «Обращайтесь к Саше!».

Почему-то в школу она пошла только с 12 лет, хотя умела читать, писать и говорить уже на пяти языках. Все дети говорили на русском, немецком и французском – это была основа всех основ. Сашенька была исключением. Она была не такая, как ее братья, которым приходилось зубрить и учить. В семье ее прозвали маленьким воином и ласково называли «львенком». С самого утра и до ночи, когда не было школы, она уходила в лес с дедушкой няней, и что они там делали, оставалось загадкой. Все дети росли очень здоровыми детьми. Естественно каждый перенес детские болезни, но самое удивительное – наш маленький Львенок не болел никогда. У неё была стопроцентная память, но почему-то родители скрывали это от внешнего мира. Я случайно подслушал разговор, когда она должна была первый раз пойти в школу, как мама Луна наставляла её, чтоб она в школе не выделялась и постаралась быть как все. На что Саша ответила: «Мама, не понимаю, почему я должна скрывать уровень своих знаний? Ну, если так надо, я это сделаю, не беспокойся, пожалуйста». И это было тогда, когда ей исполнилось 12 лет!

Поразительно! Интересно что бы это значило? И почему? Я так этого и не понял. Ну, значит так нужно. За 16 лет моей жизни в этой семье я стал полноправным ее членом, и горжусь этим.

Много знаю об этой семье, но, как оказывается, не всё. Но мне больше и не надо, да и не положено знать. Всего того, что я знаю, мне хватает! Горжусь таким доверием со стороны членов семьи и никогда их не предам! Я лучше умру, но тайну унесу в гроб – это я уж знаю точно. Люблю всем сердцем эту огромную большую семью и готов за каждого отдать свою жизнь.

Конец Сентября

Сегодня большая часть семьи вернулась из поездки, которая длилась почти 3 месяца. Всё это время дом был почти пустым, и было так грустно. Каждый из обитателей, который остался в доме, ждал возвращения с нетерпением; нам так их не хватало, особенно нашего маленького Львенка! Она лучик солнца, который связывает всех нас и таит в себе что-то такое, необъяснимое словами. Каждый, наверное, кто тесно общается с ней, чувствует, как и я (это мои догадки), теплоту огромного земного шара, постоянства и уверенности в своей какой-то защите. Не знаю почему, но когда я вблизи с ней, я чувствую себя в полной безопасности. Вот такое складывается мнение лично у меня. Но, как оказалось, и не только у меня. Это касается всех, кто имеет тесный контакт с нашим маленьким Львенком, почти у всех одинаковые ощущения...

– Марк! Марк! Медбратушка, – раздался голос рядом с флигелем, где я сейчас находился. Быстро вышел во двор. Около двери стояла Сашенька.

– У тебя сейчас найдется минутка для меня? Или ты очень занят?

– Конечно, найдётся...

– Помнишь, когда мне было 12 лет, я дала тебе почитать мой дневник? Я не должна была тебе его давать, но я знала и чувствовала, что тебе можно доверять! Ты верный друг нашей семьи, и никогда никому не расскажешь и не предашь нас и нашей тайны. Спасибо тебе за это. Также я знаю, что дедушка тебя сделал тоже Хранителем истории. Поэтому сегодня дам тебе кое-что почитать. Мой дневник, в котором описываются некоторые события нашего путешествия. Думаю, тебе будет это очень интересно.

– Спасибо, Сашенька. Я буду очень рад почитать твой дневник. Ты права! Я лучше умру, покончу жизнь самоубийством, но никогда не расскажу вашу тайну, без вашего разрешения.

– Я знаю, Маркушка! И, пожалуйста, не думай о таком трагическом конце. Ты будешь долго жить, я это знаю.

Моей радости небыло предела, я был так счастлив держать в руках дневник Сашеньки, быть посвященным в святая святых, этого маленького прозрачного лучезарного человечка...

1937 год, май (Львенок) дневник

Сегодня идут большие сборы. Мы отъезжаем. Со мной едет мама, дедушка Святослав, старший брат мамы Владимир, еще один брат мамы (он редко бывает у нас в гостях) Владислав, прадедушка Петр (он тоже оказывается еще жив, но я его видела редко), брат дедушки Кирилл, дедушка Няня. А еще с нами едет дядя Миша. Он работает в НКВД, в звании старший лейтенант, с ним два НКВД сержанта. Почему они едут с нами, я не знаю. С дядиным Мишиным сыном Игорем я дружу, он старше меня на два года. Они с 1934 года живут рядом с нами, и мы дружим семьями. В конечном итоге всё это путешествие – сплошная какая-то тайна. Все кто-то от кого-то что-то скрывают, я это чувствую. Ну, естественно, не подаю вида. Если так надо, значит так надо. Я понимаю, что так – как путешествие будет долгим, то свои 15 лет, я встречу неизвестно где. Никто точно не знает, куда мы едем и зачем. Хотя вот как раз члены моей семьи знают точно, конечный пункт нашего путешествия. Дядя Миша не знает. У меня создалось такое впечатление, что дядя Миша с его сержантами играют какую-то роль в большой игре нашей семьи и не только. Я чисто случайно подслушала разговор своего отца со своим большим другом. И обрывки некоторых фраз были мне непонятны. Но смысл был таков; «дорога будет спокойной».

Сначала мы поедем на корабле. Груз, который мы повезем, собирается из всего того, что можно купить в магазинах. Покупается абсолютно всё подчистую. Кое-какие ящики сразу же были запломбированы. Их содержание не знаю. А еще я чувствовала, что дядя Миша тоже не знает про содержание многих ящиков. Это мои родные что-то мудрят. К этому путешествию моя семья начала готовиться еще за три месяца. Для всех это просто какая-то геологическая поездка. И плюс ко всему там умер какой-то родственник моего дедушки, и мы все едем на похороны. Моя мама геолог и старший брат Владислав тоже, Мой отец врач и еще один старший брат Игорь тоже врач, а я как довесок. Ну, естественно, и мой дедушка Няня… А как же без него? Он моя тень с самого моего рождения.

Корабль оказался военным, поэтому на протяжении всего пути, нас никогда и никто не досматривал. И мы плыли, точнее, говорят в море ходят, вот мы и шли медленно без препятствий к своему месту назначения. Тот путь, которым мы шли, называют северный морской путь. Конец нашего пути на военном корабле называется Юрюнг-Хая, республика Саха, Якутская АССР, где мы высадились и пересели-перегрузились на так называемую баржу. Корабли туда куда мы плыли, уже не ходили, из за низкого уровня воды в реке, по которой нам предстояло плыть дальше. Была бы я маленькая, то я бы сказала, что это конец света. Здесь просто одна природа. На протяжении всего нашего дальнейшего пути нам встречались в основном якуты, эвены и.т.д. В основном по роду своих занятий оленеводы.

Не буду описывать весь путь, было много очень интересных моментов, о которых конечно стоит рассказать и описать. Я решила сократить свое время и не тратить на мелочи. Так как конечный путь, куда мы приплыли, для дяди Миши и его истуканов, как я назвала двух его сержантов, был озарением у каждого по-разному, по мере их умственного развития. Дядя Миша только сейчас начал понимать, в какую большую игру он замешан, и какая он маленькая пешка в игре больших людей. У каждого человека есть свое место и для дяди Миши было уготована уже своя роль, которая была связана с нашей семьей и уже сплелась с нами тесными узами. Он уже не задавал вопросов и не писал доклады наверх. Он делал так, как хотели взрослые члены моей семьи. Два истукана просто были рядом и исполняли всё, что им скажут. Думать они не умели, и если они должны были писать доклады на своего начальника, то, думаю, что ничего существенного они сообщить бы не смогли, так как не понимали ничего. Для них выглядело всё происходящее как геологическая разведка и прибытие родственников геолога, умершего далеко в тайге в экспедиции, к месту его захоронения, чтобы продолжить его дело. Языка местных они не понимали, и поэтому моим родственникам не нужно было таиться. Они спокойно могли общаться с теми людьми, которые нам помогали на всём продолжении пути.

Наконец-то мы доехали до нашего конечного пункта. Названия у этой местности нет, но сами местные, живущие в 15 км от Пустого причала (как они его называют), где делает разворот баржа, чтобы вернуться назад, весь этот край прозвали «Будущее». Для баржи, это был конечный путь. Дальше можно плыть на лодках или идти по лесу, что мы и сделали. Капитан баржи рассказал историю, что сюда не ходит ни одна другая баржа. Он единственный, кто знает дорогу, чтобы не сесть на мель и не попасть под обрыв камней со скал. И тем не менее, он уже потерял троих людей из за падающих камней. Это место называется среди моряков «Пропавшим» и считается проклятым. Поэтому сюда никто, и никогда уже не ходит, кроме него.

Когда-то давным-давно здесь затонул корабль, преградив весь путь. Спустя годы, при попытке убрать остатки корабля, в паре метров дальше затонул второй корабль. Третья попытка закончилась так же плачевно. На капитана корабля упал со скалы камень, разбив ему голову со смертельным исходом. Всё больше никто уже не пытался, пройти дальше. После этого этот путь считался тупиковым и сюда больше никто уже не ходил.

Люди, которые раньше жили у пристани, после всех этих случаев еще тогда переселились на 15 километров ещё дальше в тайгу.

Поначалу новая власть решила поселиться здесь и прислала людей, но их постигла ужасная участь – они все заболели непонятной болезнью и, спустя месяц, не осталось никого в живых.

Были ещё попытки – их ожидала та же участь. В 15-ти км от Пустого причала в «Будущем», где жили люди, новая власть селиться не захотела. Почему так – никто не знает (а может и знает). Баржа нашего капитана приходит сюда раз в три года, или как сейчас, по просьбе руководства, доставить геологическую экспедицию. Не повезло ему – через два месяца ему придется нас опять забирать.

Ура, ура! Привет, Земля! Стою я крепко на ногах!

Встречать нас собралось столько народу, сколько мы не видели уже неделями. Как мне сказал дедушка, это все жители той деревни – стар, млад мужского пола, куда на их конях или оленях мы сейчас поедем. Как я уже говорила, груза у нас было очень много, но еще был живой груз – мы везли поросят, теленка и бычка, голубей специально выведенной породы, пару лошадей.

И вот стоим мы на берегу, я и мой друг Волк (так я назвала свою собаку, ему только 7 месяцев, её породу называют пиренейская горная собака) и смотрим, как идет разгрузка баржи. Волку, конечно, все интересно. Сидеть долго рядом ему стало скучно, он не выдержал и побежал на разведку местности. Как говорится, вольному воля. А я наблюдала за людьми. Самое странное, что жители той деревни, в которую мы сейчас собрались ехать и которые нас встречали, были все русские.

Под моё наблюдение попал дядя Миша. Его взгляд тоже выражал удивление. На его лице так и было написано в форме вопроса – откуда здесь столько русских? Их не было много, их было именно для этой местности много – 25 человек, начиная приблизительно с тринадцатилетнего возраста и заканчивая где то семидесятилетним дедушкой. Каждый из них приехал на повозке.

Попрощавшись с капитаном и договорившись с ним, когда он должен нас забрать, мы тронулись в путь, в деревню Будущее. При этом капитан не уехал пустым. Ему привезли разные шкурки животных, для обмена на заказанный товар (деньги здесь не котировались), который он сюда поставлял. Не скрою, я сразу поняла, что он сюда приезжал чаще, но не официально.

Через пять километров мне стало ясно, почему старая и новая власть не имела интерес сюда заселяться. Мы шли через болото. Не зная дороги, здесь можно было утонуть. Это была опасная зона – метр вправо метр влево и всё. Оказывается, даже не все местные знали проход. Мы шли с проводником. Я ехала на коне рядом с повозкой, где сидел дядя Миша со своими истуканами. Те уже давно перестали из себя строить важных главных, после дяди Миши конечно, представителей власти.

Какое же было наше с ним удивление, когда мы доехали до конечного пункта назначения. Деревня состояла всего из двенадцати домов, включая школу и так называемый сельсовет в одном доме с огромным амбаром. Я с самого детства привыкла не задавать лишние вопросы в моей семье. Когда придёт время, ответ будет получен.

Дядя Миша не смог вытерпеть и задал сразу два вопроса: «Откуда столько народу? И куда мы столько везли? Даже если все жители соберутся, то мы привезли больше, чем здесь находится народа». На эти вопросы ответила ему моя мама: «Во-первых, Миша, пятнадцать человек мужского населения – это и были все мужчины этой деревни, которые нас встречали, это местные жители, десять человек – это геологи, которые здесь зимуют и уходят далеко в тайгу на экспедицию. Во-вторых, как ты уже заметил, сюда пройти и приехать очень трудно, поэтому сюда завозится сразу всё без разбора, что можно завести. С местными жителями есть договор, что геологи их снабжают всем тем, что можно купить в магазинах в ближнем городе и привозят сюда, а они за это берут их на постой и снабжают всем необходимым для экспедиции. Здесь, как бы это правильно выразиться, перевалочный пункт, где хранятся вещи геологов. Поэтому геологи живут здесь годами, а летом расходятся в разные стороны на новые места исследований. Жители стерегут их имущество верой и правдой. И, как ты уже заметил, жители живут охотой, а женское население занимается шитьем. Они шьют сами себе одежду и, забегая вперед (опережая твой следующий вопрос) скажу тебе, что две швейные машинки для двух других охотников, которые живут в 150 километрах отсюда. У них в семье есть две взрослые дочки, которые умеют шить шубы (тут глаза нашего дяди Миши загорелись, так как его жена очень хотела иметь шубу, но зарплата его не позволяла купить, и он втайне от нее копил деньги, чтоб сделать ей подарок). Для жителей деревни привезли разную ткань, для дочек охотников тоже, а также специальную ткань для подкладки, чтобы сшить полноценную шубу. Вот туда мы и повезем часть ткани и всё остальное. Там находится главный склад геологов там мы, и закончим наш путь».

Всё это время, дядя Миша и его истуканы, смотрели на маму еще спокойно. Но, когда они услышали, что мы пойдем еще 150 километров по лесу вглубь тайги, где находится только два дома двух охотников, и больше ни одной живой разумной души. И туда идут только члены моей семьи. Кроме моего отца – он оставался здесь, в количестве девяти человек, плюс Дядя Миша и его истуканы, двенадцать (так как остальные 10 геологов уходили в другую сторону) их глаза изображали форму суповых тарелок, содержащих примесь зеленого цвета кислоты с запахом "удобрения" всех животных вместе взятых.

На вопрос, а смогут ли мои дедушки, выдержать сей путь? (первая попытка остаться здесь) прадедушка ответил, что как бы ему не пришлось их тащить. При этом подмигнул мне, говоря взглядом, «мелкота! куда им типа с нами старыми тягаться?!» Так как я была единственный хм… ребенок… ха! мне скоро стукнет 15 – я взрослая! Дядя Миша спросил: «А Сашенька выдержит эту дорогу?» (о-о! вторая попытка) (неужели их каких-то 15 км по болоту так напугали?). Ну, хорошо! Не 15, а 20 если честно, 5 км плюс 5 минус роли не играют. Хотя я сама удивилась стойкости моих дедов.

Дорога и вправду была нелегкая. Это тебе не по прямой наезженной дороге ехать на машине, а на лошадях, а где и пешком, толкая повозки, упряжки с тяжёлым грузом, да ещё с сидором на плечах по 15 кг приблизительно (по крайней мере, мой был точно 15). Если б эти трое только знали, какой я груз в сидоре тащила все это время, наверно не задавали бы такие дурацкие вопросы. И, конечно, реакция моих любимых родственников была ясна как божий день! Выразив на лице гримасу, означающую недоумение, за всех нас ответил мой дед Няня: «Если Львенок не выдержит сей путь, то я буду первым, кто очень удивится этому, и тогда я буду готов сунуть голову в пасть медведя без промедления». Мы то, конечно, все поняли, что он этим хотел сказать, а для троих это звучало просто как: «Естественно она сможет!».

Дядя Миша был умным и очень добрым человеком, поэтому он и был, более-менее приближен к нашей семье. Работа в НКВД его не испортила. Он остался человеком с большой буквы.

Итак, наш путь на следующий день был продолжен. Да, надо было видеть глаза всех троих, когда мы утром выходили при полной экипировке охотников: ножи и ружья украшали нашу одежду, притом в таком количестве, что трактор не содержит столько железа, сколько висело на нас. А их взгляд на меня говорил: «За что вы бедную девочку превратили в стального ёжика? И во что такое непонятное она одета?»

(Ха!.. моё собственное изобретение, сшитое по моим эскизам: Спортивные штаны узкого пошива с потайными кармашками, а так же рубашка-жилетка с множеством разных по величине кармашков, содержимое которых содержит для незнающего человека, просто острые металлические детали разной формы. Это не просто металл, а моё оружие (смертельное оружие) моя тайна.

Посмотрев на наших троих несчастных, я первая отдала одно из своих ружей. Их пришлось всех переодеть заново и вооружить. К их мосинкам мы дали ещё три ружья – мы в тайгу идём, а не на прогулку зайцев гонять по полю. Всё! Больше, я думаю, для них сюрпризов не будет. Только лес и конечный путь – два дома охотника.

Не буду описывать весь путь. Только один трагический случай. Один из истуканов ночью с медведем туалет не поделил и, к сожалению, медведю было по барабану, кто первый занял сие место. Наказал нерадивого бедного истуканчика своим большим фи, ударив лапой со всей его медвежьей силой по голове, задев при этом сонною артерию. Спасти его, к сожалению, мы не смогли. Он слишком далеко отошел от лагеря, хотя его предупреждали, чтоб один никуда не ходил ночью, а особенно так далеко. Что было у этого человека в голове – не понять, и зачем он так отдалился – остается лишь гадать. Умных ответов не приходит на ум. Второму истукану урок – не суй свой нос, куда не надо. От меня хотели скрыть это происшествие, боясь, что я испугаюсь, и поэтому не пустили меня посмотреть место происшествия. Это была первая смерть знакомого мне человека. Но я восприняла это как то странно для меня самой – жизнь есть жизнь, и мы все умрем когда-нибудь. Что на меня совсем не похоже.

Как долго бы путь не длился, ты когда-нибудь достигаешь своей цели. Так и мы наконец-то пришли. Маленькая опушка посреди леса с двумя домами и амбаром на берегу извилистой реки, вдали видны верхушки гор из-за деревьев.

Рано я сказала, что сюрпризы кончились. Они только начинались для меня, но не для наших двух соглядатаев.

Дядя Миша был рад, что мы дошли и его поселили у охотника по имени Мефодий, где он жил с женой и двумя детьми. Старшая дочка была уже взрослая – 20 лет, младший сын был моего возраста – 15 лет. Второй охотник Алексей (34 года ему будет 12-го августа, а мне 15 лет – 16-го августа; будем вместе значит праздновать) ушёл на охоту. Когда придет, никто не знает. Жил он в одном доме вместе с отцом и матерью жены, у которых была и младшая дочь 18-ти лет. Его сыну было 13 лет. Мы все расположились на берегу у реки в палатках около амбара, который стоял как неприкаянный в гордом одиночестве. Вот только забит он был под самую крышу всем нашим и не нашим грузом геологов, и ещё остальным всяким нужным инвентарем. Семья Алексея появилась здесь, как я слышала от деда, в 19-м году, а точнее только Алексей. Семья жены здесь жила с 14-15-го года. Мефодий тоже с 14-15-го.

Интересная тенденция складывается. Ведь в той деревне тоже все примерно с 14-го года поселились. Дядя Миша со своим помощником естественно этой информации не имеют. Я заметила, что за всё время нашей поездки, точнее, начиная с баржи, вся информация, которая была доступна нашим милым соглядатаям, преподавалась в общих чертах, без какой либо конкретики. Как со стороны членов баржи и капитана, а также и потом в деревне, все относились к ним любезно, но без почитания. Информацию о себе – откуда когда и зачем – никто не выдавал. Мне даже было жалко дядю Мишу. Он здесь был чужим, со своим соблюдаем. Такая у них работа. Был приказ сверху, как я это понимаю. Им нужно было быть рядом с нами. А вот за кем они должны были присматривать, мне было неясно. Хотя, когда один из них погиб, атмосфера разрядилась. Нельзя, конечно, говорить об убиенных и мертвых плохо, но из них троих он был самым мерзким и неприятным типом.

Дядя Миша попал под влияние моей мамы и полностью доверял нам. Ну а оставшийся боец, увидев дочь Мефодия, забыл всё на свете.

Да, я знала, что семья у меня непростая. Но чтоб так обработать всесильное НКВД, надо иметь талант.

Поэтому, когда моя мама объявила дяде Мише и его бойцу, что мы, все близкие члены семьи, идем на похороны родственника геолога, который похоронен в лесу в 16-ти км отсюда, на несколько дней;

(ха-ха – три раза, подумала я, а то я свою семью не знаю. Тут, наверное, подальше путь предстоит. И зачем меня с собой брать, если я даже не видела и не слышала, кто этот за такой, дальний родственник. При этом, у нас в семье было не принято, водить меня на похороны, или посещать кладбища со мной, как это не казалось бы странным).

Дядя Миша разрешил без разговоров, сказав только, чтобы мы были очень осторожны.

А потом, махнув рукой, спросил: «А несколько дней это сколько?..». И тут моя мама выдала: «На 20 дней, для начала». На что у дяди Миши глаза чуть не выпали из орбит: «– Вы же сказали, что это километров 16 отсюда».

«– Да, это недалеко, всего 16 километров. Но мы должны воздвигнуть памятник нашему родственнику».

А теперь и у меня были глаза такие же, как у дяди Миши, круглые-круглые, готовые выскочить от удивления, прокатиться по земле, забраться на дерево и опять занять свое место.

20 дней? памятник? что за бред несёт сейчас моя мама?

Мама же спокойным голосом в таком же ритме продолжала: «А может быть и на 2 месяца».

Наши глаза с дядей Мишей уже успели покататься по земле, забраться на деревья спрыгнуть обратно, вернуться к нам назад и опять выскочить.

Но в этот раз наши глаза уже бегали, плавали и летали, делая акробатические этюды.

Всё-таки как мало нужно, чтобы удивить человека. В этот раз дядя Миша аж присел на землю, мама смотрела ему прямо в глаза минут 10 после этого дядя Миша сказал, «-Хорошо мы будем здесь вас ждать сколько Вам надо. Не беспокойтесь, мой помощник сержант как я вижу, очень занят, и он не заметит вашего отсутствия».

Он имел в виду то, что Иван влюбился в дочку Мефодия, и ему уже было всё равно. Куда мы идем? и как долго мы будем отсутствовать.

Да, моя семья не так проста, как это кажется с первого взгляда. Она полная секретов и сюрпризов. Это я уже давно знала. А еще во мне закрадывалось маленькое сомнение: неужели вся эта так называемая экспедиция только ради того, чтоб меня сюда привезти?

Отдохнув пару дней, мы вышли ранним утром.

В этот раз мой сидор был почти пуст – всего 10 кило. На шести лодках каяк (откуда здесь столько? так как 2 простые лодки охотников были вытянуты на берег, где уже другие 2 осмолялись) (да не дошла сюда власть советов) мы тронулись вниз по течению.

Ура, Свобода! Нет присмотра!

Только сейчас, проплыв 3 часа, я заметила, как все вздохнули свободно. Через 6 часов мы сделали первый привал.

Чтоб описать красоту Тайги, для этого надо писать целую книгу. Это не передаваемо и надо видеть своими глазами! Скалы, которые вырастали непонятно откуда, сужаясь по обе стороны в ущелья-туннели, потом постепенно превращаясь в ровную поверхность, заросшую могучими деревьями, такими как ели, пихты, сосны и.т.д. Река с холодной как лед и прозрачной водой. Рыбы – нельма (откуда она здесь? заплыла так далеко), муксун и еще один вид, который я не смогла определить, наверное, пыжьян – испуганно быстро уплывали от нежданных гостей. Про эту реку говорят, что здесь сама природа создала загадку. В ней водятся такие виды рыб, которых здесь не должно быть по определению их биологической характеристики. И поэтому эту речку прозвали «Удача рыбака» чему мы тоже были очень рады.

Сделав первый привал. Мне естественно выпала участь, о, пардон, ЧЕСТЬ, поймать рыбу. О ком-то другом не было и речи. Дедушка Няня сразу сказал, что добытчиком рыбы будет наш Львенок. И я как стойкий оловянный солдатик на несгибаемых ногах ловила руками рыбу. Да, да! Руками! С удочкой и сетью каждый может, а для меня это очередная тренировка.

Здесь я немножко впала в свои воспоминания

Дед Няня не просто дед, а мой наставник, учитель с самого раннего детства. Нормальному человеку поверить трудно. Тренировать меня он уже начал, когда мне исполнился год. И то, что казалось со стороны простой игрой с ребёнком, для него это был терпеливый труд. Каждая игра и каждое движение, выученные мной до автоматизма, имели свой смысл и свое применение в разных жизненных обстоятельствах. Каждый член семьи преподавал мне какой-либо предмет, или предметы знаний естественных наук, которые я естественно учила со свойственной мне скоростью. Мне стыдно сказать, что школа мне была не нужна, но мне надо было в неё ходить (а пошла я в 12 лет, и через 2 года уже закончила), иначе это вызвало бы слишком много вопросов у соседей и окружающего нас общества: почему девочка не ходит в школу? Вот там я училась делать вид, что я такой же простой ребенок, как и все, хотя 2 класса я всё-таки перепорхнула случайно, из-за педанта директора нашей школы, который вызвал педсовет, и меня сразу поместили в последний класс, где я, сдав экзамен в этом году, закончила также быстро, как и пришла. Даже корочку дали. С образованием, конечно, в Ленинграде очень сложно. В основном среднее образование: где 7-8 классов, где 9-10. Возраст детей скачет, и рядом найти хорошую школу было сложно.

Я поступила в Индустриальный институт (ЛИИ) (до 1934 года он назывался Ленинградский политехнический институт имени Калинина, а до революции – Петроградский политехнический институт императора Петра Великого), благодаря моему дедушке. Он как всегда был в своём репертуаре! С кем-то поговорив и собрав внеочередную комиссию лекторов и профессоров, поставил меня, как олуха царя небесного, отдуваться перед наимудрейшими, со словами: «Дерзай! Лей потоки своих знаний! Но знай меру» – и вышел.

Вот я и лила, и дерзала 3 часа. А уже потом поняла, что переусердствовала. По выражению на их лицах было понятно, что я, наверное, что-то не так сделала. У столь уважаемых – наимудрейших складывалось ощущение, что не я сдаю вступительные экзамены, да ещё и все сразу (так дедушка договорился) а они мне сдают.

По тому, с какой скоростью вылетали ответы из моей головы, у них, я так думаю, сложилось впечатление, что кто-то пишет ответы на доске у них за спиной, плюс на полу и на потолке, а я их читаю. Их головы кивали и качали в такт, как под марш Мендельсона и музыку Вивальди со всеми его Временами года до кучи.

Спасать меня, ой, пардон экскюзэ муа, оказывается не меня, а мудрейших?! со словами: «Простите за бесцеремонное вторжение... я взял на себя честь предположить, что у вас так мало драгоценного времени... и не хотелось бы его отнимать у вас, по моей вине, в связи с моей непутевой внучкой (бум камень в мою сторону)» – Ворвался, как вихрь, мой дедушка.

(Ха 5 раз! Ему просто скучно ждать было, сидя и ничего не делая в коридоре Института. Наверное, уже все газеты наизусть выучил, за это время).

Перестав кивать головой, все дружно уставились в дедушкину сторону с немым вопросом: «Что тебе надобно, старче?!» (вот меня на смех пробивает, к чему бы это?). Самый уважаемый господин представительного возраста (сразу видно, что аристократ: голубая кровь так и сияет в виде пенсне) и осанки с гордым взглядом, успев уже отойти от моих потоков водопадов в виде слов той информации, которой я их облила с ног до головы (ух долго будут сохнуть милейшие) ответил: «Да что вы, что вы?! мы все, – кивнул в сторону коллег, – будем рады Вам сообщить, что ваша внучка сдала экзамены на отлично! И она сама изъявила желание пойти учиться прикладной лингвистике. Хотя её спектр знаний очень подходит как химии, так и машиностроению, в том числе биология и геология тоже входит как...