Текст книги "Тридцать тысяч футов над землей (ЛП)"

Автор книги: Laurielove

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Добро пожаловать в «Mile High Club»! ==========

В отличие от многих своих знакомых волшебников, Гермиона Грейнджер обожала летать на самолетах. Нет, дискомфорт во время взлетов и посадок она, конечно, чувствовала, но почему-то ощущение мощи, которая заставляла тяжеленный аппарат взлетать и двигаться в воздухе безо всякой магии, ей безумно нравилось. Это казалось по-настоящему прекрасным. Будучи ярчайшей волшебницей своего поколения, несколькими вещами (например сексом, путешествиями на дальние расстояния или еще чем-то легкомысленным) заниматься она все-таки предпочитала абсолютно по-магловски.

Поэтому, решив отправиться на конференцию в Нью-Йорк, она попросила министерство забронировать билет на самолет. Билет ей и впрямь забронировали, но лишь на последний рейс, которым она могла бы еще успеть. Что поделать… Улететь раньше никак не получалось – в Лондоне тоже было очень много дел.

Надо сказать, что большинство ведьм и волшебников, опасаясь, по-видимому, невероятных магловских технологий (в частности полетов на самолете), предпочитали по-прежнему путешествовать на трансатлантическом лайнере «Русалка». Так назывался огромный волшебный корабль, курсирующий между Великобританией и США. Настойчивое требование министерства, чтобы высокопоставленные чиновники, а также знатные ведьмы и волшебники (причем с соблюдением обязательных мер предосторожности) в обязательном порядке присутствовали на конференции по реформе Лиги Магических наций и примирению магических сообществ, означало, что многие британские волшебники отправились в Нью-Йорк уже несколько дней назад. Понятно, что некоторые пытались отказаться от участия, мотивируя это страшной занятостью или плохим самочувствием, но британское Министерство магии заняло неумолимую позицию: именно у них, в Англии, несколько лет назад оказался уничтожен один из страшнейших темных магов современности. Поэтому в Нью-Йорк отправились все, кому было предложено (и желающие, и не очень).

И Гермиона не без оснований надеялась, что в полете не столкнется ни с кем из своих коллег или знакомых. Насколько было известно, место на этот рейс забронировали только ей, что было весьма приятно. Тем более что на Нью-Йоркскую конференцию должны были отправиться и те, кто совсем еще недавно придерживался доктрины этого самого «страшнейшего темного мага современности», а путешествовать в компании Пожирателей смерти, пусть и бывших, Гермионе хотелось меньше всего на свете. Иногда ее даже беспокоило столь активное включение бывших сторонников Волдеморта в общественную жизнь, что проводилось министерством уже несколько лет.

Она уже прошла утомительные контрольные процедуры и оказалась в салоне самолета. Где с удовольствием откинулась на спинку кресла и раскрыла яркий глянцевый журнал, торчащий прямо перед глазами. Страницы пестрели рекламой: «Лучшие рыбные рестораны в Сиэтле», «Денвер. Высококлассные отели» и так далее. Гермиона нахмурилась – сознание отказывалось воспринимать пестрые картинки с рекомендациями для туристов. Она пролистнула несколько страниц и оказалась в разделе товаров беспошлинной торговли.

«Может быть, купить Джинни духи? Или какую-нибудь выпивку для Невилла?»

С ней рядом до сих пор оставалось пустым одно единственное место, и Гермиона оптимистично надеялась, что до конца полета таким же оно и останется.

Но нет.

– Черт… только не здесь…

Занятая изучением каталога, Гермиона продолжила рассматривать журнал. Хотя по брюзгливому тону поняла, что подошедший пассажир явно чем-то недоволен.

«Сам разберется», – подумала она и решительно опустила голову.

– Какие-то проблемы, сэр? – раздался голос приближающейся стюардессы.

– Меня отправили на это место, но, должно быть, произошла ошибка. Я не могу сидеть здесь.

– Сэр, могу я увидеть ваш посадочный талон?

– Мой… «что»?

– Ваш посадочный талон, – возникла неловкая пауза. – Маленькая карточка к билету, которую вам выдали при регистрации.

– Вы имеете в виду это?

– Да, сэр, спасибо.

Гермиона ухмыльнулась. Ситуация выглядела немного странной, но забавной. Да и голос подошедшего капризника показался ей странно знакомым. Потом бортпроводница уточнила информацию на талоне.

– Сэр, прошу прощения, но это ваше место. Все правильно, 6В.

Мужчина снова заговорил.

– Но я не могу сидеть здесь.

– Почему же, сэр?

– Потому что я не могу сидеть рядом с ней!

Ошеломленная Гермиона подняла глаза от журнала.

«Ого… как же это я сразу не догадалась? Ну кто же еще может так нахально возмущаться соседством со мной? – она действительно удивлялась, что не узнала этот глубокий, высокомерный голос раньше. – Вот и понадеялась, что никого из волшебников здесь не окажется. Мда… кажется, мое везение закончилось».

И она была права: поскольку человеком, возмущающимся перед бортпроводницей, оказался Люциус Малфой.

– Вы знакомы с этой леди, сэр? – удивленно спросила та.

– «Леди»? – усмехнувшись, уточнил Малфой.

– Да, – кивнула Гермиона. – К сожалению, мы знаем друг друга.

Стюардесса неловко улыбнулась и обратилась к Гермионе напрямую.

– Мадам, неужели вам будет очень неудобно, если этот джентльмен сядет рядом с вами на время полета?

Некоторое время Гермиона размышляла, но потом, чтобы позлить этого чистокровного сноба, мило улыбнулась.

– Нет. Думаю, я переживу это.

У Люциуса слегка перекосилось лицо, и он продолжил:

– Видите ли… Это может создать… хм… некоторую неловкость для… – он сжал губы.

Но Гермиона перебила его:

– Дело в том, что в прошлом у меня и мистера Малфоя имелись кое-какие разногласия. Но это было давно, и мы уже перевернули ту печальную страницу. Не так ли, мистер Малфой?

Стюардесса снова попыталась решить ситуацию.

– Что ж, сэр, поскольку все места в бизнес-классе заняты, я могу только посмотреть, не найдется ли для вас свободного кресла в салоне эконом-класса. Если, конечно, вы предпочитаете сидеть там.

– Да, давайте посмотрим, будьте любезны, – раздраженно кивнул Люциус.

– Хорошо, пройдемте, пожалуйста, – стюардесса бросила сочувственный взгляд на Гермиону и отошла вместе с Малфоем.

Гермиона вздохнула.

«Вот же чертов Пожиратель! Уж пять лет, как война закончилась, а никак не угомонится…»

За пять лет, прошедших после войны, политика министерства изменилась, и оно начало массово сотрудничать с бывшими Пожирателями Смерти. И, нужно признать, добилось значительных успехов.

«Хм… По-видимому, Малфой является не самым успешным примером такого сотрудничества».

Однако она понимала: если Люциус летит тем же рейсом, то, скорей всего, он – один из приглашенных на конференцию.

«Что ж… Теперь он пересел в эконом-класс, но даже останься он здесь, я бы смогла потерпеть. Ничего. И худший вариант терпела! – Гермиона вспомнила одного толстяка, соседствующего рядом с ней по дороге в Гонконг, который мало того что еле помещался в кресле, так еще и использовал около двадцати бумажных пакетов, поскольку его постоянно тошнило. – Да уж! От Люциуса Малфоя, по крайней мере, хоть пахнет приятно».

Она ухмыльнулась собственным рассуждениям, но улыбка не успела сползти с губ, когда стюардесса вернулась обратно в бизнес-салон. Вместе с Малфоем. И извиняюще посмотрела вниз.

– Простите, мадам. Мистер Малфой говорит, что расстояние между креслами в эконом-классе просто невыносимо узкое. Поэтому он готов сесть здесь.

Чувствуя, как раздражение плавно перетекает в любопытство, Гермиона пожала плечами.

– Хорошо.

– Я могу положить вашу сумку наверх, сэр? – уточнила стюардесса у Малфоя.

– Что? – недовольно буркнул тот.

– Во время полета ваша сумка должна храниться под сидением или в верхнем отделении шкафчика.

Малфой какое-то время раздумывал, но потом протянул ей сумку.

– Возьмите, – а затем запоздало: – Спасибо.

Взглянув на него, стюардесса улыбнулась.

– Полагаю, вам не часто приходится летать, сэр?

– Да. Это мой первый… полет. И то… только по необходимости, – тон его голоса внезапно изменился, Малфой явно пытался загладить свою первоначальную невежливость. – Но я… очень ценю ваше внимание, мисс.

Гермиона усмехнулась.

«Вот же мерзавец! Может же включить обаяние, может ведь. Особенно когда захочет!»

И это было правдой: Люциус Малфой всегда умел манипулировать людьми.

– Хорошо, дайте знать, мистер Малфой, если вам что-нибудь понадобится. Я постараюсь сделать ваш полет как можно комфортней, – несмотря на «малфоевские» капризы, обаяние его явно сработало, поскольку стюардесса мило улыбнулась Люциусу и дрогнула сильно накрашенными ресницами.

– Обязательно, но теперь не стоит волноваться, – промурлыкал тот и опустился на сиденье рядом с Гермионой.

Некоторое время между ними царила тишина, но потом Гермиона не выдержала.

– Полагаю, должна поприветствовать вас, – процедила она, так и не отрываясь от журнала.

– Не сбивайте дыхания. Не стоит…

Открыв рот, она уже приготовилась сказать ему какую-нибудь дерзость, но прикусила язык и решительно уставилась обратно в журнал. Потом поняла, что читает статейку о ковбоях в Монтане уже десятый раз, но не понимает ни слова. Еще несколько минут они сидели в тишине, но потом, будто не в силах выдерживать раздражающее напряжение, Малфой заговорил:

– Как долго нам придется лететь? – вопрос прозвучал для Гермионы неожиданно.

– Решили потратить на меня дыхание?

Он замолчал.

Снова воцарилась давящая тишина.

– Около восьми часов.

Ну не могла Гермиона ничего поделать с собой. Ей обязательно нужно было ответить на любой поставленный вопрос.

– Восемь часов? – с явным ужасом повторил Малфой, и глаза его слегка расширились.

– Да.

– Мерлиновы подштанники…

Не удержавшись, Гермиона фыркнула. Смешок получился коротким, но явственным.

– И что же делать все это время?

– Читайте, спите, смотрите кино, слушайте музыку… много чем можно заняться.

Настала его очередь вздохнуть.

– А для чего нужны эти окошки в спинке кресел?

– Это экраны… по ним можно посмотреть фильм.

– Тоже маглы придумали?

– Да, – она повернула к нему голову. – А маглы, знаете ли, вообще сумели привнести в нашу цивилизацию много интересных вещей за прошедшие века.

Бровь Малфоя с сомнением приподнялась.

– Позволю себе не согласиться, мисс Грейнджер. Самые значительные изобретения и открытия были сделаны все-таки волшебниками.

– Некоторые – да, но не все. И даже не большинство.

– Вы же наверняка знаете, конечно, что многие великие маглы просто решили не раскрывать себя как волшебники. Именно поэтому я говорю, что маглы не могут претендовать на большинство величайших достижений человечества. Шекспир, Бах, да Винчи… все они волшебники, все! – с самодовольным лукавством подытожил Малфой.

– Нужно добавить, что эти сведения остаются спорными. Хотя я признаю: существуют доказательства того, что у них действительно были волшебные силы. Вы не можете не упомянуть ведьм, которые были ярчайшими женщинами своего времени… Клеопатру, Елизавету I, Флоренс Найтингейл, и это я называю лишь некоторых из них. Мне кажется, что все они были очень разумны, чтобы сохранить свои магические способности в секрете. Во всяком случае, они стали великими не столько благодаря магии, сколько благодаря энергии и работоспособности, благодаря силе своего характера, своему уму.

Люциус кривовато усмехнулся.

– Я бы не сказал. Все-таки именно магия дает нам силы, которые могут незримо и тонко изменить ход истории.

– Хм… Не заметила, чтоб ваша магия изменила историю именно так, как хотелось вам, – на удивление ровно и без насмешки ответила Гермиона.

Резко повернувшись, Малфой посмотрел на нее, и серые глаза стали ледяными от ярости.

– Не стоит больше обсуждать эти вопросы, мисс Грейнджер, по рекомендации вашего же собственного отдела. Какой там девиз предлагается? «Простить и забыть». Да? – он хищно ухмыльнулся. – Быть может, вам следует напомнить себе о нем?

– Не я отказывалась сесть рядом, мистер Малфой, не забывайте.

Почти наслаждаясь этим проявлением враждебности, тот слегка улыбнулся.

– О… кошечка выпустила коготки? Не можете долго сдерживать гнев?

Ничего не ответив, Гермиона только пристально посмотрела на него. Глаза у Малфоя были серыми, почти серебристыми, отметила она, какими-то глубокими и удивительно яркими, а кожа на высоких скулах была ровной и гладкой. Слабые морщинки вокруг глаз, конечно, выдавали возраст, этого отрицать она не могла. Но, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить гнев, она вдруг вдохнула пьянящий аромат, который исходил от Малфоя, и поняла: неудивительно, что стюардесса флиртовала с ним. Гермиона не могла не признать, что Люциус, несомненно, был, хотя и раздражающим, но при этом и безумно привлекательным мужчиной. Она закрыла глаза и отвернулась.

Малфой же тем временем чуть наклонился вперед, достал журнал из спинки впередистоящего кресла и пренебрежительно оглядел его.

– Это что еще за мусор?

– О, на этот раз соглашусь с вами. И впрямь мусор. Лучше изучите инструкцию по безопасности, особенно если не летали раньше, – она вытащила инструкцию и протянула ее Люциусу.

– Надеюсь, что в случае проблем, я смогу справиться с ними чуть проще, чем большинство находящихся здесь, – высокомерно протянул он.

– Отличная вещь – надежда, боюсь только, даже магия не поможет вам на высоте тридцати тысяч футов, мистер Малфой.

Ничего не ответив, он взял инструкцию, правда, не удержался, чтобы не взглянуть на нее с презрительной гримасой.

– А почему эти люди улыбаются? Они же срочно выпрыгивают из самолета в море, у них проблема, а они улыбаются этому…

Гермиона позволила себе усмехнуться.

– Я тоже удивляюсь. Глупо, на мой взгляд.

Слегка повернувшись, Малфой глянул на нее… нет, не с улыбкой, конечно, но выражение лица у него едва уловимо смягчилось. Пару мгновений они просто смотрели друг на друга, но потом оба отвели глаза.

– Дамы и господа, меня зовут капитан Коллинз, наш экипаж приветствует вас и…

Объявление пилота привлекло внимание, а уже скоро самолет тронулся и начал медленно двигаться, выруливая на взлетную полосу.

– Вы действительно никогда не летали раньше? – поинтересовались Гермиона.

– Никогда.

– Тогда должны сейчас нервничать.

– Да не особо.

– Но вам хотя бы любопытно?

– Пожалуй.

– А мне всегда это казалось довольно захватывающим. Даже чувствую прилив какого-то странного возбуждения, когда сила двигателей поднимает самолет в воздух.

Люциус приподнял бровь.

– Неужели?

Гермиона вдруг поняла, как щеки ее начали пунцоветь. Она быстро отвернулась к окну, но все равно остро, почти навязчиво чувствовала, что Малфой находится рядом. Ощущение это не проходило. И четкое, даже немного будоражащее присутствие этого мужчины, которого Гермиона когда-то ненавидела, удивляло и немножко пугало ее.

«Когда-то? Неужели я перестала ненавидеть его? Но разве то, как он среагировал на нашу встречу, не дает мне право относиться к нему по-прежнему?»

И все же… она не могла отрицать, что время, так или иначе, смягчило былую враждебность. И если уж придется провести рядом с ним этот долгий полет, они должны хотя бы попробовать вести себя цивилизованно.

Все эти мысли бурлили в голове, пока Гермиона упорно смотрела в окно и пока самолет неспешно приближался к взлетно-посадочной полосе.

«Как странно быть в самолете с Люциусом Малфоем…»

Она не стала говорить Люциусу, что взлет и посадка не только возбуждают ее, но и заставляют жутко нервничать. Возможно, это была уже некая зависимость от магии, или же ее охватывал банальный, можно сказать, иррациональный страх, но Гермионе всегда было не по себе во время взлета и посадки. Если бы она сидела сейчас с кем-то из своих друзей, то точно схватила бы оказавшегося рядом за руку.

Самолет замер, готовясь к взлету. Гермиона взглянула на Малфоя. Тот тоже соизволил слегка повернуть голову, чтобы посмотреть на нее.

– Эти ощущения, наверное, интересны для вас? – она спросила.

– Немного… – помедлив, согласился он.

Заревели двигатели, заставив сердце Гермионы ёкнуть, и самолет помчался вперед. Быстрей. Еще быстрей! Она внимательно смотрела в окно, стараясь не пропустить момент, когда тяжеленный аппарат наконец-то оторвется от земли. Во рту окончательно пересохло.

«Черт возьми. И это реакция после всех моих многочисленных полетов!» – Гермиона вздрогнула, почувствовав себя уже хуже. Всегдашние неприятные ощущения обычно проходили, как только самолет набирал высоту, но этого нужно было еще дождаться.

Воздушное судно всё набирало и набирало скорость, двигатели ревели, колеса бешено гремели, уже почти отрываясь от взлетной полосы. Гермиона быстро задышала, а потом, не осознавая, чего же она делает, схватилась за первое, что попалось под руку. А под руку ей попалось колено Люциуса Малфоя.

Но тут самолет взлетел. Гермиона не поняла, до чего дотрагивается, но это было теплым и каким-то успокаивающим. Она неосознанно ухватилась за это что-то, как за спасительную соломинку. Постепенно лайнер набрал высоту, и уже скоро Гермиона смогла дышать спокойно. Вот тогда-то и решила выяснить, за что же хваталась.

Повернув голову, она посмотрела вниз: тонкие пальчики побелели, с силой вцепившись в «малфоевское» колено, обтянутое черными брюками. Поначалу взгляд Гермионы, потрясенной до состояния шока, метнулся от своей руки к лицу Люциуса. Но он смотрел на нее будучи в точно таком же шоке, как и она. На пару мгновений оба словно бы заледенели, не зная, что делать.

Потом, она отдернула руку, будто обожженная, неловко опустила голову и пробормотала:

– Извините. Я… немного… То есть, мне всегда нехорошо во время взлетов.

Ничего не ответив, Люциус слегка покашлял, будто прочищая горло.

Гермиона же повернулась к экрану прямо перед собой и принялась стремительно прокручивать меню. Вскоре это же начал делать у себя и Малфой.

Больше ничего сказано не было, какое-то время они молчали, тупо уставившись в свои экраны и притворяясь, будто следят за сюжетом. Прошло около четверти часа, когда бортпроводницы двинулись по проходу, предлагая напитки. К ним подошла та же стюардесса, что и раньше.

– Я могу предложить вам выпить, мадам? – обратилась она к Гермионе.

– Да, я бы хотела джин с тоником, пожалуйста, – кивнула она.

«А почему, собственно, и нет? Перелёт будет долгим. И я не собираюсь уныло сидеть, дуясь на Люциуса Малфоя. Тем более что ведет он себя на редкость терпимо».

– А вам, сэр, налить чего-нибудь? Надеюсь, ваш полет протекает комфортно? – она кокетливо улыбнулась Люциусу, невольно отмечая, насколько хорош собой этот капризный пассажир.

– Вполне, спасибо, – сдержанно отозвался Малфой. – Будьте добры, огневиски.

– Огненного виски? О… простите, я не знакома с этим брендом. Боюсь, что среди наших запасов такого напитка нет.

– Это не бренд, это название напитка как такового… Ладно, тогда тоже давайте джин с тоником, – вздохнул он.

Стюардесса налила напитки.

– Как вам первый полет, сэр? Надеюсь, он станет для вас захватывающим событием, – ее бьющая через край любезность уже раздражала Гермиону.

– Безусловно. И хотя для меня этот опыт нов, очень надеюсь, что он окажется очень интересным. Интересней, чем то, что я испытывал раньше.

– О, боже… Сэр, я готова сделать все, чтобы превратить его в незабываемый, – закончила она уже с откровенно соблазнительной улыбкой и наконец-то отошла к следующим пассажирам.

Гермиона закатила глаза. Заметив это, Малфой слегка улыбнулся.

– Очаровательная леди.

– Не забывайте, что она магла.

Улыбка Люциуса стала слегка похожа на волчью.

– Однако нельзя знать точно, какие сокрытые таланты может таить в себе ее магловская кровь.

– А вы, значит, готовы помочь ей раскрыть их, да?

Малфой поднял бровь.

– По крайней мере, она не злится и не игнорирует меня.

– Если вы заметили, мистер Малфой, я пытаюсь вести себя с вами вежливо и дружелюбно.

– Вот именно, что пытаетесь… – издевательски согласился он.

Всегдашняя, почти предсказуемая снисходительность Люциуса почти бесила, и Гермиона изо всех сил пыталась обуздать себя.

– Что поделать… Ничего другого сказать не могу. Вы не очень нравитесь мне, и, помнится, уже давно. Зачем же изменять привычкам? К тому же сегодня вы сами задали тон нашей встречи, еще в самом начале.

– А вы, значит, хорошо меня помните… Польщен, мисс Грейнджер, почти польщен.

Ее гневный ответ был быстрым и горячим:

– О… как я могу забыть? «Флориш и Блоттс» много лет назад. Когда вы вели себя как фанатичный высокомерный ублюдок. Да, собственно, ничего не изменилось. Вы и теперь такой же: предвзятый, надменный мерзавец!

– Первые впечатления могут быть обманчивыми, мисс Грейнджер.

– Первые впечатления?.. Да это мое общее… мое глобальное впечатление о вас, Малфой, и причин поменять его, к сожалению, за эти годы так и не набралось. Ваше, прямо скажем, почти незаметное проявление эдакого скромного сожаления после войны и ваше жалкое блеяние о том, что вы подчинялись Волдеморту вынужденно, чтобы защитить свою семью, меня, извините, не убедили! – Гермиона наклонилась прямо к нему и цедила эти обидные жалящие слова буквально сквозь зубы.

– Как интересно… – с блуждающей на губах улыбкой Люциус будто размышлял вслух, словно наслаждаясь этой страстной яростью. – Надо же, какой темперамент… Не буду скрывать, это весьма впечатляет.

Со свирепым выражением лица Гермиона откинулась на сиденье и скрестила руки на груди.

– Черт бы вас взял! Как же мне жаль, что вы не остались сидеть в эконом-классе. Видит бог, я хотела вести себя с вами прилично, хотела хотя бы попытаться… но не знаю, как смогу выдержать еще целых семь часов!

– Тогда, может, вам стоило подумать об этом прежде, чем хватать меня за колено, как будто у вас несколько лет мужчины не было, – мягко, даже почти вкрадчиво парировал Малфой. Казалось, он словно бы подразнивает ее.

– Это была инстинктивная реакция, я уже извинилась, – Гермиона вдруг быстро-быстро задышала. – И вообще…

– Что «вообще»?

– Вы ошибаетесь. У меня был мужчина… недавно… даже несколько. Нет, на самом деле много.

– Много? Подумать только… мисс Грейнджер, вы создаете себе репутацию роковой красотки.

– Да заткнитесь, наконец! – выплюнула Гермиона.

Как назло, Люциус по-прежнему оставался спокойным, а теперь и вовсе смягчился, но вопрос все же задал:

– Итак, кто же еще попал под власть ваших чар… с тех пор, как вы расстались с мистером Уизли? – в голосе звучало любопытство.

Гримаса недоумения исказила лицо Гермионы, когда она, слегка повернувшись к нему, ответила:

– Что значит «кто же еще»? Неужели вы ожидаете, что я вам список предоставлю? Хм… Тогда откровенность за откровенность. Я отвечу на ваш вопрос, если вы расскажете о подробностях своего развода. Кто стал его причиной: ее любовник или ваша любовница? И почему вообще ваши пути разошлись?

– Это очень личное дело. В отличие от вас, знаете ли, я стараюсь не выплескивать свою частную жизнь на потеху зевакам, что обожают колонки сплетен «Ежедневного пророка».

Гермионе ужасно захотелось съездить по этой холеной самодовольной физиономии.

– Что ж… если вы уже все знаете, к чему вам мои рассказы? Читайте «Пророк»!

– Ну, может, я кого-нибудь пропустил… Среди ваших возможных любовников называют имена Оливера Вуда, Виктора Крама… и даже Кингсли Шеклболта. Хм… скажите, а кто из них был лучшим?

Вытаращив на него глаза, она ошеломленно выдохнула:

– Что?.. Это вы серьезно?

– Хочу сказать, что у вас большие перспективы на великолепную партию, мисс Грейнджер.

– Да-да… Спасибо за столь лестную оценку, – она зажмурилась, оказавшись потрясенной «малфоевской» наглостью. – Всё! Пошутили – и хватит. Ничего я рассказывать вам не буду. И вообще… вы ведете себя как… как последний хам!

Люциус усмехнулся.

– Какая жалость… а мне так нравится наблюдать за вашей яростью. Она выглядит довольно привлекательно.

– Угомонитесь! У меня нет желания общаться с вами, – Гермиона повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. И вдруг увидела там какое-то необъяснимое, пусть и злое… восхищение, которое не получалось игнорировать. Дыхание Гермионы замерло, и внутри что-то странно ёкнуло.

Стремительно развернувшись к иллюминатору, она уставилась на быстро удаляющиеся лоскутки английских полей.

«Хам! Но почему… почему он действует на меня так… непривычно? И почему должен теперь сидеть рядом целых семь часов? Проклятье!»

Она постоянно чувствовала тепло, исходящее от Малфоя. А еще какую-то врожденную силу, присутствующую в каждом его движении. И, конечно, тот опьяняющий аромат, который тревожил ее.

«Ублюдок!»

Пытаясь отвлечься, Гермиона прикрыла веки, но голос Люциуса снова вернул ее в реальность.

– Возможно, идея остаться сидеть рядом с вами оказалась не так уж плоха. Мне очень нравится наша беседа.

Она тяжело вздохнула.

– Особенно если сможете продолжать столь «милое» общение еще семь часов.

– Продолжать семь часов? Боюсь, что это утомит даже меня, мисс Грейнджер. Хотя… не скрою, я с радостью отзовусь, если вы захотите попробовать, – он ухмыльнулся.

Дернувшись в кресле, Гермиона возмущенно уставилась на Малфоя и поняла, что от этой наглости открыла рот и жутко покраснела.

– Я… – у нее не было слов.

– Что? – притворно удивился Люциус.

– Ничего.

– Вас что-то смущает?

– Я думала, что вы ненавидите меня, – пробормотала Гермиона.

– Угу, безусловно ненавижу…

– Тогда почему вы?..

– Что я?

– Почему тогда вы… флиртуете со мной? – теперь ей хотелось выбить его из колеи своей прямотой. Шокировать этого негодяя так же, как бесстыдно шокировал ее он.

– Флиртую? Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Грейнджер. Кажется, нам нужно на время прерваться.

– Вот и хорошо. Я хочу почитать.

Книга, которую она взяла в полет, находилась в сумке под сиденьем, и Гермиона полезла доставать ее. Конечно, пространство бизнес-класса было более удобно, чем у эконома, но все равно приходилось неловко возиться, чтобы достать что-нибудь из сумки, лежащей на полу под креслом. Поэтому Гермиона и вынуждена была наклониться, доставая оттуда книгу, причем наклониться в сторону Малфоя. Точней, в сторону его паха. И тут же услышала:

– Уже приступили, мисс Грейнджер? Неужели так скоро?

С разочарованным возгласом Гермиона тут же поднялась.

– Боже мой… Да заткнитесь же, наконец! Я просто пытаюсь достать из сумки книжку. Давайте покончим с шуточками. Извините меня. Хорошо?

Люциус засмеялся, и теперь ей и впрямь захотелось ударить его.

– Малфой, ты дождешься, что после приземления я пожалуюсь на сексуальные домогательства, учти.

– Мерлин… Вот уж будет весело, правда? Вы же прекрасно понимаете, что наши пикантные перепалки возбуждают вас так же сильно, как и меня.

Не в состоянии чем-либо возразить, Гермиона лишь тяжело дышала, но потом выплюнула:

– Ты… ты знаешь кто? Самодовольное дерьмо!

– Хм, – от неожиданности поперхнулся Малфой.

– Всё. А теперь я буду читать. Прекрасного полета! – и удовлетворенно бросила его же собственные слова: – Не сбивайте дыхание. Не стоит…

– Жаль… я ведь прям наслаждался собой.

– Круто.

– Ладно. Что порекомендуете к просмотру?

– Не знаю. Может, «Аббатство Даунтон»?

– Что это за история?

– В ней идет речь об архаичной и весьма привилегированной семье с укоренившимися предрассудками, которая живет в большом старинном доме и стремится приспособиться к изменившемуся миру. Знакомо звучит, да? – обернувшись к Малфою, Гермиона широко улыбнулась.

– Ваше остроумие просто поражает, мисс Грейнджер.

Усмехнувшись, она уткнулась в книгу. Люциус тоже достал из внутреннего кармана пиджака небольшой томик. Гермиона попыталась прочесть название, но у нее это не получилось.

Скоро подошло время ужина. Малфой выбрал что-то из предложенного авиакомпанией меню, Гермиона сделала то же самое, не ожидая ничего особенного. Она не очень любила то, что обычно предлагали в самолетах.

– Какая кошмарная еда… – негромко произнес он, уже возвратив поднос.

– Хм. Зато оставляет место для следующих желаний. Не насыщает.

Малфой вдруг обернулся и пристально посмотрел на нее.

– Интересно, чего же хотите вы, мисс Грейнджер?

В это время освещение уже погасили, и салон самолета погрузился в мягкий, почти интимный полумрак. Может, поэтому ей показалось, что глаза Люциуса ярко сверкнули. Так, что на какое-то мгновение она просто не могла отвести от них взгляд. К счастью, эту щекотливую беседу прервала стюардесса, предложившая одеяла, которые они оба взяли. Воспользовавшись возможностью, Гермиона почти сразу укуталась в одеяло и закрыла глаза.

«Эх, если б можно было просто проспать это безумие. И проснуться уже перед посадкой…»

Она чуть подвинулась, собираясь спиной опереться о подлокотник кресла между собой и Малфоем, но обнаружила, что тот поднят.

– Не могли бы опустить его? – через плечо обернулась на Люциуса.

– Конечно. Просто я подумал, что вы предпочтете больший простор. Потому и поднял.

«Угу, и больше шансов, что дотронемся друг до друга во сне», – Гермиона почувствовала, как ее охватывает странная смесь тревожного недовольства и самого настоящего возбуждения. Вздохнув, она ничего не ответила и отвернулась.

Уснуть Гермиона не могла. Рядом слышалось легкое дыхание Малфоя, но она была уверена, что тот тоже не спит. Испытывая какой-то непонятный дискомфорт, она ворочалась и ворочалась, пытаясь улечься чуть удобней, но это никак не удавалось. Наконец, некоторое время спустя нашелся все же вариант, показавшийся ей удобным, и тогда вроде бы устроилась. Несколько минут лежала спокойно, надеясь, что вот-вот уснет. Даже потихоньку расслабилась. Теперь мешало другое: теперь Гермиона лежала к нему лицом и с каждым вдохом чувствовала, как ноздри наполняются необыкновенно приятным, дурманящим ароматом Малфоя. Терпким, почти пьянящим. Ее бедро невольно сползло вперед. И коснулось его ноги.

«Черт! Мне же нужно отодвинуться! Или… он сам сейчас уберет ногу. Он же должен почувствовать мое касание…»

Но нет… Длинная нога Люциуса Малфоя оставалась неподвижной, и Гермиона тоже оставила свою на прежнем месте, только прислонилась еще сильней к теплому и сильному его бедру. Усилием воли она сжала веки, чтоб глаза оставались закрытыми, но тут же поняла, что нервно прикусила губу.

Она попыталась успокоить сбившееся дыхание и медленно выдохнула, но это оказалось бесполезным. Внутри будто сжался какой-то тугой узел, который настолько болезненно дергался, что Гермионе хотелось захныкать. Она отказывалась признавать, что это близость Малфоя действует на нее так.

«Кошмар какой-то! И чего мне теперь делать? Я же… просто хотела похулиганить и не думала, как это всё подействует на меня саму…»

Приоткрыв рот, Гермиона тихонько вздохнула и, отчаявшись справиться с собой, прижалась к Люциусу еще крепче.

А потом… потом она почувствовала… прикосновение. Там, под пледом, где никому не было видно, Малфой осторожно дотронулся до ее ноги и медленно-медленно двинул пальцами вверх.