Текст книги "Философский камень Северуса Снейпа (СИ)"

Автор книги: Larik-lan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Когда Минерва в очередной раз принесла ему на подпись кипу отчетов и заявок, следом на пороге нарисовался и "кавалер". Он, как обычно, не утруждал себя условностями, поэтому мог заявляться в кабинет к директору без приглашения. Усевшись в кресло, с лёгким прищуром, следил, как Макгонагалл по одному подаёт листы, вполголоса давая пояснения по каждому документу. Снейп кивал, подписывал или уточнял, хотя назойливый недружелюбный взгляд буквально сверлил его макушку. Когда Антонину надоело молчание, он промурлыкал, как обычно, по-русски:

– Я и не знал, милая, что вы можете быть такой заботливой и терпеливой. К директору так добры, а на меня постоянно фыркаете.

Северус навострил уши, старательно выводя букву за буквой. Макгонагалл проигнорировала обращение, но заметно было, что пальцы, держащие папку, слегка побелели от сдерживаемого гнева. А Долохов не успокаивался. Он раскурил сигарету, выпустил клуб дыма в воздух и так же мягко поинтересовался:

– Может, вы испытываете к нашему другу теплые чувства? Мне начать ревновать? Или просто поддаться соблазну и отрезать-таки ему его длинный надоедливый нос, совесть меня мучить не станет, мы не особо дружны…

Очень аккуратно заместительница положила оставшиеся бумаги на стол и развернулась к Пожирателю, пока Снейп пытался изобразить на лице должную степень изумления. Он же "Совершенно Ничего Не Понимает"! Шпионские привычки пришлись кстати и его гримаса сошла за достоверную. Тем временем Макгонагалл, подойдя к Долохову, холодно прошелестела:

– Мне кажется, вы проецируете свои эмоции на других. Директор мой начальник и бывший ученик, к тому же, вдвое младше – годится в сыновья. Разумеется, я хорошо к нему отношусь, как к воспитаннику, которого знаю с детства, но не более.

– Но вы к нему так снисходительны. А ведь он убил вашего обожаемого наставника.

– Мои личные переживания по поводу чьей-то смерти никак не влияют на мою работу и взаимодействие с нынешним руководством. И не смейте больше угрожать мне жизнью и здоровьем моих детей, иначе я заставлю вас пожалеть о своих словах!

– Лапочка, это вы, похоже, забыли, что я вовсе не пушистый котёнок, которого можно постоянно отпихивать с порога. Я и так очень долго ждал, был бесконечно терпелив…

Северус сидел, не зная, стоит ли ему вмешаться, обезоружить совершенно свихнувшегося Долохова, прикончить, а после запрятать куда-нибудь тело и думать, что наврать Лорду. Но его остановил тихий, ледяной смешок Минервы:

– Забываю? Господи, вы Пожиратель! Конечно, я об этом помню. Каждый раз гляжу на вас и думаю – скольких он убил? А скольких пытал? Подозреваю, не без удовольствия? И как, тяжело было потом отмыть свои руки от крови?

– Вы думаете обо мне, как мило. И да, я убил многих, великолепная Минерва, и отмыться было непросто, особенно когда кровь покрывала с головы до пят… Честно, я и сам уже давно сбился со счета… – Антонин встал, его лицо ещё больше искривилось в ехидной ухмылке, он слегка нависал над деканом, заглядывая под широкие поля шляпы. – Но знаете, вас я готов послушаться, стану очень покладистым, искренне не хочу ещё увеличивать число жертв за счет местных детишек… или преподавателей. Просто постарайтесь быть со мной мягче…

Он протянул руку, собираясь провести пальцем по щеке собеседницы, но та быстро отшатнулась, выставляя перед собой палочку. Вместо того, чтобы испугаться, Долохов внезапно рассмеялся:

– Ну, наконец-то, ты перестала сдерживаться. Я давно заметил, вы, шотландцы, очень похожи на нас, русских. Такие же… страстные…

По тому, как мгновенно накалилась атмосфера, Снейп понял, что дело плохо. С обреченной мыслью “Твою мать” он едва успел прикрыть себя и стол щитом, когда Макгонагалл с воплем: «Как же ты меня задолбал!» запустила в противника первый залп. Антонин не пытался контратаковать, он защищался, отскакивал, отбивал заклятия в сторону, и при этом демонически хохотал, будто давно не испытывал такого веселья. Разъяренная Минерва совершенно не сдерживая себя, покрывала русского бранью на трех языках, а тот в ответ вопил, что она «похожа на бушующую валькирию, а сердце его безнадежно сгорело дотла в пламени её глаз».

– Я знал, что ты горяча, но не представлял, насколько! Женщина-огонь и наверняка в постели – львица!

– Захлопни свою пасть!

Снейп, который притаился за щитом, даже не пытался вмешаться и с грустью наблюдал, как обстановка бывшего кабинета Дамблдора, в которой он ничего не менял, превращается в мелкую щепку, труху и осколки. Вряд ли теперь можно будет починить с помощью "Репаро" тонкие механизмы, назначения которых он не знал. А ещё стало понятно, что в боях с ним самим Минерва явно аккуратничала. Если бы Долохов не был опытным боевиком, ему бы точно не поздоровилось. Шляпа у Минервы сбилась, волосы растрепались, по седеющим прядям пробегали потоки неконтролируемой магии, грозя выбросом – настоящая ведьма. А Долохов, подобравшись к окну, крикнул напоследок: «Я обязательно на тебе женюсь!» и сиганул наружу, видимо, используя навыки полёта, которым владел и Тёмный лорд. Зарычав, Макгонагалл запустила в темноту ещё несколько заклятий, но прохладный воздух тут же охладил её голову, она опустила палочку и растерянно обернулась, с заметными красными пятнами на щеках от неловкости.

Директор снял щит, выбрался из-за стола, осторожно ступая по обломкам. За его спиной гомонили перепуганные портреты, обсуждая переполох.

– Вы в порядке?

– Абсолютно. С чего бы мне пострадать, этот придурок не послал в ответ ни единого заклинания. Будь он проклят! Простите…

– Ничего страшного. Просто появился повод сделать-таки наконец в этом кабинете ремонт.

Макгонагалл достала расческу, наколдовала в воздухе зеркало и начала приводить в порядок растрепанную прическу, изредка шипя от ударов статического электричества. А Снейп вспоминал, что раньше его коллега была гораздо более порывистой, им приходилось яростно спорить, отстаивая свои интересы, она бурно переживала поражения своей команды, так же неприкрыто радовалась успехам. Но уже больше шести лет он почти не видел этих эмоций, и только сильное потрясение заставило её смахнуть эту безучастную маску, уже ставшую вторым лицом. Интересно, что же заставило её так измениться?

– Что вы собираетесь с ним делать? Я так понял, он вас оскорбил? Или угрожал? Иначе почему бы вам с ним драться?

– Знаете, директор, даже если похоть застилает глаза, очень сложно настроиться на нужный лад, если смеёшься или дерёшься. Всё это время, отвлекая внимание, я пыталась его насмешить. Похоже, теперь это уже не работает, значит, будем драться. Заранее прошу прощения за шум в коридорах.

– Так это был план?

– О, нет, сейчас я совершенно искренне взорвалась, за что ещё раз извиняюсь. И единственное, о чём жалею – что не оторвала его дубовую башку. Но мысли о подобном развитии событий были, а теперь не будет удивительным, если время от времени я начну швыряться в Долохова заклинаниями. Он уже знает, что я могу и на что способна, а я собираюсь воспользоваться этой возможностью на полную. Уж извините за прямоту, но последнее, что мне нужно – становиться пожирательской подстилкой. И ещё раз прошу прощения за грубость.

– Не извиняйтесь, я понимаю и, разумеется, поддерживаю. Но на публике буду ругаться и требовать прекратить безобразие.

– Обязательно, и Лорду пожалуйтесь. Потешите его самолюбие, может, немного насмешите. Зато, в случае чего, с вас взятки гладки – сможете умыть руки, уверяя, что ни при чем. Так и говорите – "Это не мои разборки, они сами, я предупреждал".

Конечно, так похоже на Макгонагалл – больше думать не о себе, а о других. Отряхнувшись от пыли, заместительница призвала со стола уцелевшие документы и ушла, а директор вызвал домовиков и распорядился за ночь всё убрать и сделать ремонт. Что-нибудь скромное, максимально скромное, ничего кричащего, алого и золотого, простые серо-голубые тона и мебель из запасников из светлого орешника. Он помнил, что в тесте Долохова любимым цветом значился голубой.

///

Получив взбучку, Долохов немного успокоился, уже не приставая так откровенно, хотя Филчу один раз пришлось отмывать со стены в коридоре нарисованное мелом громадное сердце с надписью внутри "Тони+Мина". Хорошо, что сама Минерва не видела этого художества, иначе пришлось бы отстраивать новую стену. Она была в эти дни ужасно занята, покидала кабинет только для посещения уроков, на обед и для короткого сна, утверждая, что "уже конец апреля, скоро экзамены", но директор видел, что заместительница встревожена, будто чего-то ожидает. Чего-то плохого.

А в один из дней, открыв газету, он увидел на переднем развороте колдофото дракона с летящими на спине подростками, и как-то подсознательно понял – вот оно, затишье закончилось, буря, которую все ощущали, уже накрыла школу, и нет ни единого шанса на спасение.

Снейп вскочил, его мозг стремительно работал. Поттер показал себя, значит, он вышел на финишную прямую. Значит, он ищет крестражи и неизбежно покажется в школе. Необходимо было найти парня и передать ему информацию Дамблдора, иначе все его усилия не имеют смысла. Не успев выбежать из кабинета, он наткнулся на Макгонагалл, которая выглядела такой же бледной и собранной. Она одним кивком приказала директору следовать за собой, торопливо направляясь к двери в Выручайку.

Когда они подходили туда, из коридора по лестнице как раз сбегал Избранный со своей командой поддержки. Мальчишка, всклокоченный, с дикими глазами, наставил на Снейпа палочку:

– Убийца!

Но Макгонагалл, взмахнув рукой, слегка перекрыла директора, предотвращая побоище, и хмуро отрубила:

– Меньше слов. – И, повернувшись к Снейпу, кинула: – Действуйте.

Время действительно было дорого, поэтому директор, подойдя к мальчишке, снял ментальные щиты и настойчиво потребовал:

– Воспользуйтесь легилименцией, Поттер.

Это однозначно было быстрее, чем пересказывать всю историю вслух. Удивленный, Гарри навёл кончик палочки на своего давнего врага, и прошептал: “Легиллеменс”.

Северус спешил, он ворошил и подбрасывал под ищущий взгляд парня воспоминания – детство и дружба с Лили, предсказание и невольное предательство, договор с Альбусом, смерть Поттеров, обещание защищать мальчишку. Один за другим выталкивал моменты, как спасал и прикрывал, а в конце добавил и разговор с Дамблдором про крестражи и “жертву, которую растили на убой”. Разорвав контакт, он глянул на бледного, как стенка, Гарри, после чего, подняв палочку, заявил:

– Клянусь своей магией, что информация, которую сейчас получил от меня Гарри Джеймс Поттер, является истинной. Люмос!

На кончике палочки зажёгся ровный огонёк. В ту же минуту левую руку пронзила боль – его вызывал лорд. Снейп поморщился, кивнул Поттеру:

– Теперь вы сами знаете, что нужно делать. – После повернулся к Минерве и предупредил: – Мне необходимо идти к Тому-Кому.

– Идите, директор, и постарайтесь, пожалуйста, не умереть. Похороны – та ещё головная боль, особенно если мне их и организовывать.

Криво усмехнувшись шутке, Снейп кивнул, развернулся, сбегая вниз по лестнице. Там его догнала фраза на русском:

– Берегите себя!

– Сберегу! Спасибо! – На том же языке крикнул он через плечо, не собираясь скрывать далее своих умений. Какая разница, если он сегодня, возможно, нарушит своё обещание.

По пути ему попался Кэрроу, который спешил к гостиной Равенкло. Снейп походя отправил противника в нокаут, прилепив его дополнительно к стене клеющим заклинанием. А вот Антонина, к сожалению, с ним не было – видимо, успел скрыться и уже спешил под крыло к своему хозяину. Дальше события развивались с головокружительной быстротой – громом с неба прозвучал ультиматум Лорда с требованием отдать ему Гарри Поттера. Малфой встречает Северуса и приглашает его в Визжащую хижину. Ожидание неминуемой смерти щекочет затылок.

В полутёмном заброшенном помещении уже ждали Волдеморт и Долохов. Темный лорд начал рассказывать о Бузинной палочке и о том, что Снейп, возможно, её хозяин. Когда он уже поднимал руку, чтобы нанести решающий удар, в напряженную беседу внезапно вмешался Антонин:

– Прошу прощения, мой Лорд, но, возможно, Снейп уже не владеет палочкой. Видите ли, они с Макгонагалл весь год устраивали дуэли, выбивая друг из друга дух, так что теперь сложно сказать, кто из них её обладатель.

– То есть, Антонин, по твоему мнению, хозяйка сильнейшей палочки – Минерва Макгонагалл?

– Не могу утверждать точно, но во время нашей последней стычки она показалась мне довольно сильной волшебницей. Но прошу, пожалуйста, не убивайте её, ведь хватает простого разоружения? Я всё ещё сохраняю надежду сделать её госпожой Долоховой.

– Снейп, – в бешенстве прошипел Волдеморт, – что творится в твоей школе? Какие ещё дуэли? Какая ещё женитьба?

Северус, понимая, что смертельная угроза слегка отступила, почтительно склонился:

– Увы, мой Лорд, я говорил вам об одержимости Антонина, но у меня нет полномочий на него влиять.

– Проклятье, Долохов! Я решил, что это твоя очередная шутка!

– Я серьёзен, мой Лорд. После нашей победы я планировал просить руки леди, даже кольцо подготовил.

– Она же… старая! И занудная! Я её лично знаю, какая любовь?!

– О, вы знакомы? Расскажете, какая она была в молодости… А, прошу прощения, мой Лорд… В любом случае, она на четыре года младше меня, так что не такая уж и старая. И вы бы видели её дуэльную стойку – сила, грация, изящество, живое воплощение богини войны. А её сияние способно обогреть или сжечь дотла…

– Антонин, мне противно тебя слушать.

– Мы это слушаем уже полгода как, – не удержавшись, наябедничал Снейп. – И студенты, и преподаватели.

– А ты вообще молчи, коварный змей! Я подозревал, что у вас роман, готов был от ревности тебя в землю вкатать. На мелкие части изрубить и рыбам скормить. Или зарядить останки в пушку, вместе с порохом и устроить фейерверк на нашей будущей свадьбе. Тебя спасло только то, что во время ваших рандеву вы дрались, и она своим нежнейшим, сладким голосом планировала переломать мне ноги… Плохая девочка…

Северус украдкой скривился. Вот сумасшедший извращенец, жаль, что не удалось его прихлопнуть. Малфой тихо стоял в стороне с подозрительно остекленевшим взглядом, видимо, он не ожидал оказаться на сеансе дешёвой мелодрамы, в которую невольно втянули самого Темного лорда. А Волдеморт, выслушивая весь этот бред, сатанел, и глаза его становились всё краснее.

– Молчать! Круцио! – Наконец не выдержал он, накладывая пыточное заклинание вообще на всех, кроме змеи. Люциус тихонько простонал: “А меня-то за что?”.

Отменив чары и подождав, пока его помощники встанут с пола, Волдеморт тихо прошипел:

– Первое. Снейп, экспеллиармус! – Палочка вылетела из руки зельевара, но Лорд тут же вернул её обратно. – Это на тот случай, если хозяин всё-же ты. Факт победы, так сказать. А сейчас ты идёшь и прикрываешь Макгонагалл. Да так, чтобы с головы её волос не упал. Убивать её сейчас смысла нет, так мы ничего не узнаем. Но когда мы победим, я очень внимательно с ней потолкую и узнаю, с кем она за это время дралась помимо тебя, и кто из этой чертовой школы может быть сейчас хозяином Старшей палочки. А я точно узнаю, буду рвать жилы и ногти, но узнаю…

– Простите, мой Лорд, – снова вмешался бессмертный Антонин. – Может, всё же я за ней пригляжу? Я уж точно смогу позаботиться о безопасности своей невесты.

– Ты, Долохов, пока ещё мой телохранитель и будешь прикрывать меня! – Рявкнул, снова выходя из себя, Повелитель Неадекватов. – Тем более, что Снейп пока может там появляться, как бывшая дамблдоровская шестёрка, а тебя, как я понял, очень не любят. И твоя дорогая невестушка в первую очередь!

Снейп, кивнув, выскочил из дома и кинулся к школе, выказывая своё рвение, а сам не мог поверить, что выбрался из смертельной западни живым. Он чувствовал, что был на волосок от того, чтобы Лорд его прикончил, и только чудо помогло ему прожить ещё немного. Разумеется, ведь он пока ещё оказался "полезен".

О, он прикроет Минерву, ещё как, с огромным наслаждением влепит заклинание в любого Пожирателя. Это же приказ самого Лорда… На губах Северуса заиграла мрачная, предвкушающая улыбка.

Ему удалось проскочить за барьер до того, как истекло время ожидания и первые волны Пожирателей в сопровождении великанов и арахнидов кинулись в бой. Профессор Флитвик, заметив темную фигуру директора, слегка отвёл плетение, позволяя ему пробраться под защиту, после запечатывая всё наглухо. Благодарно кивнув чаровнику, Снейп бросился к Макгонагалл, которая оживляла каменных истуканов у главного входа. Увидев начальника, она сдержанно кивнула и доложила:

– Студенты младших курсов и все желающие старшекурсники эвакуированы. Учащиеся старше семнадцати и члены Ордена готовятся к обороне. Я связалась с Международной конфедерацией магов, Каркаров оставлял мне свои контакты, они обещали прислать подкрепление. Меч Гриффиндора достали из Шляпы, он у Гермионы, они пошли избавляться от "мерзких вещей".

– Мне велено держаться возле вас. Тот-Который совсем сошел с ума и считает, что вы можете быть владельцем Старшей палочки.

– Одного из Даров смерти? Хм… Нет, исключено. Всё чертовски перепуталось, двигаемся с опережением, но, думаю, справимся.

Несмотря на некоторую загадочность высказывания, по нахмуренному лбу Минервы было понятно, что она восприняла информацию очень серьёзно. Но, откинув сомнения, решительно кивнула:

– Ничего, директор Снейп, ещё повоюем.

А далее воцарился сущий ад.

///

Восстанавливать хронологию событий битвы оказалось непросто – враги накатывали волнами, прорвали защиту и бой кипел во дворах, в коридорах, на башнях и на стенах. Шесть лет Снейп с Макгонагалл регулярно дрались и теперь отлично знали возможности друг-друга, работая, как слаженная боевая двойка. Одна кидалась заклятиями, другой прикрывал. С вершины башни Гриффиндора они поливали огненными реками подбирающихся по стенам акромантулов – пауки прекрасно горели, вопили и воняли. По описанию шокированного зрелищем Люпина, это больше напоминало изрыгающего пламя двухголового дракона. Когда битва перетекла в стены школы, пришлось спускаться вниз, но и здесь работа в тандеме приносила свои плоды – одна отвлекает, другой добивает.

К тому моменту подоспела подмога от МКМ и в битву включились подтянутые, с армейской выправкой опытные маги в серых форменных мундирах. Но и эти спецы предпочитали держаться подальше, чтобы не попасть под шальное заклинание четырехрукой боевой мясорубки.

За это время Гарри Поттер расправился с крестражами в замке, выбежал на открытое пространство и сам вызвал Волдеморта на дуэль. Первую атаку он специально пропустил, принимая убивающее заклятие, и пожиратели радостно взвыли, а защитники замка заметно приуныли. Но уже через минуту, когда Темный лорд только начал свою пафосную победную речь, вызывая у иностранных магов эпидемию недоуменного поднятия брови, Поттер снова вскочил, воскреснув с того света и вовлекая противника в смертельный танец.

Воспользовавшись заминкой и общим оторопением от происходящего, Невилл смог подобраться к змее и всадить ей в голову полученный от Гермионы меч Гриффиндора, а Поттер в ту же минуту, воспользовавшись тем, что Лорд отвлекся на боль от гибели крестража, докончил начатое, превратив мага, долго служащего кошмаром всей магической Британии, в кучку пепла.

Эпилог

К большому недовольству Макгонагалл, Долохов в битве выжил и даже почти не пострадал. Дементоров в Азкабане больше не было, так что пойманных Пожирателей ждал очень долгий или пожизненный тюремный срок. Когда его уводили, Антонин кричал:

– Минерва, любовь моя, жди меня из тюрьмы, как жена декабриста!

– Нашел идиотку, – злобно ответила она. Но тот не унимался:

– Я буду писать тебе письма! Стихи о моих чувствах к тебе, послушай: «Заметался пожар голубой…»

– Проваливай к чертям со своим Есениным! – В совершенной ярости рявкнула декан, пока ее рука уже тянулась за палочкой. Долохов снова счастливо заливался, а Снейпу пришлось очень постараться, чтобы не позволить коллеге его прикончить.

– Вот скотина, нашел кретинку! – все не успокаивалась она, и Снейп осмелился спросить:

– А чем вас так разозлил этот поэт?

– Да Господи, это же всем известно. Блатные не уважают поэзию, кроме Есенина. Заключённые из русских тюрем, ещё в пятидесятые, его обожали. А некоторые особо хитрые жуки, когда писали своим ба… дамам, врали, что «стихи собственного сочинения», а на деле у Есенина передирали, там несколько томов любовной лирики по рукам ходило. И такой грубый подкат, как по мне, форменное оскорбление!

Снейп хмыкнул, но уже по своему обыкновению не стал спрашивать, откуда шотландская леди из семьи провинциального священника знает, что и кому писали арестанты из российских тюрем полвека назад. У неё было слишком много тайн, но, откровенно говоря, ему не хотелось их касаться. Велик риск разрушить хрупкое доверие, а он не готов был терять единственного своего друга, следуя на поводу у сиюминутного любопытства. Кем бы ни была на самом деле эта Минерва Макгонагалл, она оставалась порядочным человеком, честным и открытым, и меньше всего Снейпу хотелось её обидеть.

Заметив что-то подозрительное в его выражении лица, заместительница указала в сторону Хогвартса:

– Пойдёмте, директор, там полшколы разнесли. Ремонт, лечение – все на нас.

– Я же, наверное, больше не директор. Приспешник Того-Кого, пожиратель смерти.

– Да хоть гусеница-плодожорка! Не пытайтесь увильнуть от обязанностей, никто вас в тюрьму не отпустит, отрабатывайте здесь. Я за вас директором становиться не буду. И все коллеги меня поддержат.

И действительно, когда Снейпа пришли арестовывать из аврората, подгребая под общую гребёнку всех известных пособников Волдеморта, коллектив практически единодушно сплотился и отстоял своего руководителя, хором свидетельствуя, что он "не состоял, не участвовал, помогал, защищал и вообще белый и пушистый". Да и Поттер подключился, все пытаясь кинуться бывшему учителю на шею. Против Национального героя даже министр Бруствер спасовал и совершенно дезориентированного, изумлённого зельевара после разбирательства оставили в школе на прежнем посту.

– Это как? – В первый же вечер после оправдательного приговора, не находя слов, растерянно спросил Северус, по привычке заняв кресло в рабочем кабинете у заместительницы. Ощущение тотального непонимания происходящего сопровождало его уже не первый день, и он наблюдал за творящимся безумием, постоянно спрашивая себя, реально ли все это.

– Какое красноречие, директор. Но я поняла вопрос. Мы ещё год назад догадались, что это ваше показательное убийство на публику – лажа какая-то, а теперь просто убедились, что это был очередной идиотский план Дамблдора. Что мы, Альбуса не знаем? В Хогвартсе же не полные дураки работают. Флитвик и догадался. На всё про всё понадобилось полчаса мозгового штурма и по две чашки чая на лицо.

– И кто был в курсе?

– Все деканы и Поппи…

– Разумеется, это все объясняет…

Это действительно проливало свет на то, почему год, при всей бестолковости, был сравнительно терпимым.

– И что, вот это – всё? Вот так, просто закончилось?

– Ну, как же "всё", вам теперь нового преподавателя по Защите искать, и по магловедению. Школьников маглорожденных собирать, ловить тех, кто письмо в прошлом году не получил, перекраивать под них программу учебную, фонды на ремонт осваивать. Не думайте, что я все на себе тянуть буду, годы не те…

– Да нет, я имел в виду – в общем? Что делать дальше?

Макгонагалл выглядела обескураженной:

– Как "что делать"? Жить, конечно. Желательно в удовольствие. У вас теперь на это куча времени впереди, постарайтесь его особенно бездарно не профукать.

А Северус сидел в кресле, глядел в скучный белый потолок и неуверенно улыбался. Он и забыл, каково это – просто жить, но теперь планировал этому научиться. В конце-концов впереди у него ещё целая жизнь… и никаких хозяев.

///

– Надо вас женить. А то уже за сорок, а все холостой.

– Мне и так не скучно.

– Давайте на Трелони. По возрасту подходит и с лица ничего, если накрасить…

– Только не Трелони.

– Тогда давайте на Синистре – умная, уравновешенная, наукой занимается.

– Только не Синистра.

– Тогда давайте на Грейнджер, она с Уизли разошлась, ассистент у Флитвика, перспективный молодой специалист…

– Только не Грейнджер.

– Вам не угодишь… Тогда давайте…

– А давайте вы Долохову ответите. Он же вам до сих пор пишет.

– Ой, всё! Даже пошутить нельзя…

///

– Минерва, здравствуйте, я вам чаю принес, шоколад, ветчину и пива чешского…

– Директор, мы уже даже не работаем вместе, я на пенсии. Почему вы до сих пор сюда таскаетесь?

– Как же я могу оставить вас без присмотра. Вы мне как тетушка!

– Вы мне не родственник. Мне никто не родственник… кроме родственников. Полный набор – братья, невестки, племянники с детьми.

– И поэтому вы живёте совсем одна.

– На себя посмотрите. Меня всё устраивает, я всех прогнала и сижу в тишине. Так что хватит являться, будто к себе домой... Куда пошли, возвращайтесь, покупки отдайте и прекратите так раздражающе ухмыляться. Заходите уж, раз пришли, вон, тапки свои берите в шкафу и бутерброды нарежьте, сами знаете, где что лежит. А я чайник поставлю…

///

– Директор Снейп, какого черта вы купили дом по соседству?

– Я теперь не директор, Лонгботтом теперь директор. А я теперь аптекарь Снейп.

– Это все равно не объясняет факт нашего соседства.

– Минерва, вам уже за девяносто, солидный возраст, вам аптекарь под боком не помешает. Да и мне ближе ходить в гости. Вот, я и мазь от ревматизма сварил.

– Лучше б вы себе мазь для мозгов сварили. Семьдесят лет, а как ребенок, честное слово. Пройдите в дом и мойте руки, у меня шарлотка поспела.

///

Снейп положил букет белых хризантем на простое гладкое надгробие – скромное, но элегантное, как сама Минерва. Имя, годы жизни – 147 полных лет, и традиционное "Vixi" – "Я жила" на латыни. Он приходил на кладбище каждую годовщину, принося покойной подруге её любимые цветы. Хотя иногда наведывался и чаще, – убирал сорняки, протирал овальное, скупо улыбающееся фото. Она часто так улыбалась – не губами, а глазами, наверное поэтому Долохов, закончивший жизнь в Азкабане, в своих многочисленных письмах восхищался именно “сиянием глаз”. Старый сумасшедший пройдоха что-то понимал, видел душу за очками, раз так влюбился. Земля ему стекловатой, как говорила сама Минерва.

Достав платок, Снейп аккуратно протер гладкий мрамор, прекрасно понимая, что в этом не было необходимости – сам же накладывал чары, защищающие от пыли и влаги. Но это, скорее, ритуал. И проявление уважения. Когда самому почти 130, традиции и привычки приобретают особое значение. Да и зачем лгать себе – все пять лет это не было повинностью, он просто привык регулярно приходить к ней, чтобы, как и последние лет сто, поворчать на жизнь или уютно помолчать. Просто теперь ему никто не ответит.

В голове, будто откликаясь на его мысли, проскрипел подозрительно знакомый внутренний голос: "Прекратите жаловаться, аптекарь Снейп, вы ещё живы, найдёте, с кем поболтать". Губы скривились в усмешке. Макгонагалл никогда так и не назвала его по имени, сохраняя неизменную официальную вежливость, но это было лучше, чем слышать годами слащавое, лицемерное "Северус, мой мальчик", понимая, что за внешне ласковым обращением не содержится и капли теплоты. Лучше уж "аптекарь Снейп", определённо.

– Дедушка, давайте возвращаться, вы простудитесь, – аккуратно тронула его за рукав высокая русоволосая девушка.

– Конечно, Мина, ещё минутку.

У Северуса так и не появилось семьи и своих детей, но, постоянно бывая у Минервы, он как-то незаметно для себя влился в обширный и дружный клан Макгонагалл – лечил, крестил и воспитывал детей, посещал семейные праздники, разделял общее горе в дни скорби. Шумные, прямолинейные и болезненно-честные, они не бросали своих, и на старости лет Снейп мог называть себя по-разному, но только не “одиноким”. Шестнадцатилетняя Мина Макгонагалл, сопровождающая его сегодня, одна из таких детишек, выросших под его опекой. Умница, заканчивает обучение на Равенкло и планирует получать мастерство по зельям, как крёстный.

Северус, подставив девушке локоть, степенно зашагал по аллее, под ногами шуршали осенние листья, солнечные лучики, пробираясь меж ветвей, скользили по лицу, заставляя веки щуриться, а глаза – слезиться. Он не был святым, совершил кучу ошибок, мог называть себя злодеем, но, видимо, было в нём достаточно положительного, чтобы однажды хороший человек притормозил, подобрал его, неуклюжего невежественного тридцатилетнего щенка, отряхнул, придирчиво рассмотрел, счёл достойным внимания и долгие годы опекал, окружая заботой и участием, и эта долгая дружба оказалась ценнее сакральных знаний и любых земных сокровищ. Его личный философский камень, источник тепла и доброты. Так что погоди, Минерва, не уходи далеко по загробному пути, я скоро тебя догоню, нам ещё о многом нужно поговорить.

–

Примечания:

Вот и завершена эта небольшая история. Более двух лет мне не удавалось ничего писать, и это, можно сказать, скромная попытка вернуться в строй.

Возможно, некоторых огорчило то, что мы практически ничего не узнали об истинной личности попаданки, но, с точки зрения профессора, это и не было важным. Минерва долгие годы была ему замечательным другом, и этого было достаточно, чтобы жить дальше, не задавая лишних вопросов. Неважно, кем была, главное – что человек хороший)

Надеюсь, написанное было необременительным и доставило уважаемым читателям некоторое количество положительных эмоций )