Текст книги "Принц и принцесса (СИ)"
Автор книги: Lantanium
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– И все-таки ты даже не знаешь, как это происходит.
– Я говорю не про то, Михаэль, – заявила Аделайн.
– Ты, как я понимаю, имеешь в виду похожесть душ и прочую чушь?
– Ты любишь гулять по утрам? – вместо ответа спросила принцесса. – Тебе нравится прохладный морской воздух, горячий песок под ногами? Что ты вообще любишь?
– Оставь эти фантазии при себе, – раздраженно откликнулся принц. – Мои интересы не играют никакой роли. Если тебе интересно, я очень люблю гулять по ночам, но далеко не в тех местах, о которых ты мечтаешь.
– Как грубо.
Михаэль встал. Ощущение того, что он больше Аделайн по меньшей мере в два раза, чуть успокоило ярость. Разговор же не привел ни к чему.
А Альба Мэйбс уже бросил попытки подняться в комнату.
– Да, я совершенно не тот принц, на которого ты рассчитывала. Я не эльф, ваша мораль мне чужда. Женщины, выпивка нравятся мне во много раз больше рассветов-закатов. Мы действительно обречены прожить друг с другом всю жизнь, но опять же, формальности повсюду. Я подарю тебе замок, чтобы не видеть рядом с собой, это легче, чем полюбить. Спокойной ночи, – буквально выплюнул он и развернулся.
Ловко перемахнув через подоконник, Михаэль Аустенос оказался на траве. Альба уже ушел, принц остался один. Да, разговор закончился совсем не так, как он ожидал. Он пришел, чтобы поступить достойно, сказать правду. На сегодняшней репетиции свадьбы Аделайн могла поверить в его чувства, и после пришлось бы разбить ей сердце. Михаэль Аустенос редко когда поступал достойно и в последнее время всё реже, не находя отклика. Как сейчас. Он пытался, действительно пытался. Однако в душе Аделайн – всего лишь ребенок, верящий в сказки. Михаэль и сам был таким когда-то.
Пусть так. Слова были сказаны, Аделайн их услышала. Значит, разговор все же не прошел зря. Конечно, у принцессы останется надежда…
– Михаэль! – раздался шепот из покинутой им комнаты. Принц обернулся. С оконного проема свешивалась Аделайн, одетая в одну ночную сорочку.
– Что?
– Если ты не хочешь любить меня, то хотя бы уважай, – произнесла принцесса и закрыла окно.
«Уважай?» – повторил Михаэль про себя. И что она имеет в виду? Может, вспомнила все те непристойные фразы, что принц произнес сегодня в ее адрес? Михаэль вдохнул прохладный утренний воздух, окинул взглядом гладь озера впереди, заметил росу на траве и подумал, что утренние прогулки все же полный бред. Начинали петь птицы; где-то вспыхнул свет; звезды-обманки поблекли над головой принца. Наступало утро. Следовало уйти в спальню, чтобы не привлекать внимание.
Уже на самом мосту Михаэль Аустенос встретил Мэйбса. Лорд Альба лежал на деревянном мосту, раскинув руки и едва слышно храпел под аккомпанемент из пения птиц. Ухмыльнувшись, Михаэль прошел мимо. Наверное, эльфы очень удивятся, увидев представителя почтенного рода, спящего на улице в столь ранний час.
Впереди был очень длинный день. Зевнув, Михаэль ускорил шаг, наблюдая, как окна дворца начинают загораться один за другим.
***
– Тут подшейте, сюда я хочу вышивку, – говорил Михаэль Аустенос, разглядывая себя в зеркале. – Дракона призрачно-голубого цвета. Оно так и должно стелиться по полу?
– Да, – кивнула эльфийка.
– Что за дурацкая мода!
Время шло к полудню, а нервы Михаэля были уже на пределе. Всё утро он провел у модистки и тщетно пытался внушить ей, что предпочел бы одежду нормальную, принятую в Анлосе, но, как оказалось, традиции были сильнее влияния наследного принца империи, стремительно захватывающей королевство за королевством. Михаэль уже пережил негодование главного жреца, что волосы жениха недостаточно длинны, чтобы заплести их в ритуальные косы. Принцу вполне хватало того, что на его голове красуется эльфийская шапочка, изображавшая солнце. Золотые лучи шапочки царапали всё, чего Михаэль касался, обруч натирал виски. «Кто придумал эту ерунду?» – ворчал принц про себя. Белое платье, расшитое золотом и изумрудами, довело его до белого каления. Узкое, узкое везде, кроме бедер, расклешенное, как юбка, оно попросту выводило из себя. Горло натирало, полупрозрачная накидка цеплялась за пресловутые лучики. На подол Михаэль обязательно наступал. Кроме того, он слышал, что на саму свадьбу ему нанесут ритуальную краску. Сейчас, к счастью, всего лишь репетиция.
– Я вышью дракона до завтра, – пообещала эльфийка.
– Да уж соизвольте! – фыркнул принц.
В руках он держал листочек с клятвой. «Клянусь волнами Аэрмиссе и Риорре…» Михаэль заочно возненавидел того, кто придумывал эти слова. Конечно, сегодня он их прочитает, пообещает, что выучит до завтра. Однако на самой свадьбе их не произнесёт. Михаэль не знал, откуда в нем взялось такое бунтарство, но настроен Аустенос был решительно. «Лучами солнца и луны». Астрея должна была приехать завтра, прямо на свадьбу, и забрать их в Анлос сразу же после ритуального отрезания кос. Более родственников со стороны жениха не намечалось. Михаэлю оставалось лишь с улыбкой представлять лица эльфов, если бы свадьбу явился представитель луны.
Модистка наконец отпустила его, и Аустеноса забрал жрец храма, низкорослый эльф в черной хламиде и длинными, увешанными ритуальными серьгами ушами. Завтра, как только солнце встанет в зените, принц Михаэль и принцесса Аделайн должны встретиться на берегу Риорре. Невесту будет сопровождать жрец южного океана, жениха – жрец северного. Там их оставят, и Михаэль должен произнести слова клятвы – под ветер, уносящий слова, и шум прибоя. Позже их повторит Аделайн; они возьмут друг друга за руки и пройдут в храм Верберга.
Что будет дальше, принц пока не знал. Знал лишь то, что ему предстоит отрезать косы Аделайн, символизируя то, что девушка стала женщиной. Незнание заставляло нервничать.
– Идете прямо, не смотрите по сторонам, только вперед, – внушал ему жрец. – Не слишком быстро, чтобы прийти одновременно с принцессой Аделайн. Там будет стоять камень, на него ориентируйтесь. Вы меня слышите, принц?
– Да, – скривился в ответ Михаэль.
– Мы оставим вас за пять шагов, – продолжил жрец. – Когда говорите вы – принцесса Аделайн садится на колени, когда говорит она – садитесь уже вы. После этого беретесь за руки, смотрите на океан, повторяя про себя слова клятвы, разворачиваетесь и идете в храм.
– Репетиции не будет? – с подозрением спросил Михаэль.
Жрец нервно кивнул головой.
– На берегу шторм, – ответил он. – Мы боимся, что принцесса Аделайн заболеет. Главное, запомните, что я вам сказал! Обязательно!
– Разумеется.
– Репетицию мы проведем только в храме, – пояснил жрец. – Она будет даже важнее – все соберутся там. Осторожнее, принц, пол в обители довольно скользкий. Нам сюда.
Храм представлял собой сравнительно высокое деревянное здание без окон. Как оказалось позднее, окно все же было, гигантское, на всю западную стену, выходящее в город. Служанки до блеска натирали полы, художники освежали краски на фресках, эльфийки вышивали шторы золотыми нитями. Да, свадьба стала неожиданностью, ее никто не ждал. Михаэль сам узнал о ней четыре дня назад.
Аделайн стояла у алтаря с огнем в самом обычном платье из светло-зеленого батиста и ждала его. Длинные темные косы принцессы спускались к груди.
– Доброе утро, принц, – поприветствовала она его.
– Доброе утро, принцесса, – с ехидством в голове ответил Михаэль, и Аделайн чуть покраснела. Аустенос был уверен, что со злости.
– Дорогой Виа, – прощебетала принцесса, – можно, пожалуйста, отрепетировать все быстро? Столько дел перед свадьбой, – Аделайн миленько улыбнулась.
– Конечно, – кивнул жрец. – Это займет не более пяти минут.
– Поверь, это единственная наша встреча, которая займет менее пяти минут, – не удержавшись, вставил Михаэль, заставив Аделайн вскинуть потемневшие глаза. Жрец, к счастью, не понял смысла этой фразы. «Потому что все эти святоши – жалкие импотенты», – подумал принц.
– Тогда стоит начать, милейший Виа.
– Итак, вы заходите вдвоем через этот вход, – жрец указал рукой на западный вход. – Держась за руки, разумеется. Вы, принц, идете справа. Завтра тут постелют дорожку.
– Нам нужно остановиться тут? – подсказала Аделайн.
– Да-да, именно тут, – поспешно продолжил Виа. – Мы с жрецом Миссе будем ждать вас у алтаря. Вы встанете вот тут, напротив огня, мы прочитаем Обращение, потом слова возьмут ваши родители, королева сыграет Молитву к морю. После этого… Принц! Вы слушаете?
– Да-да, конечно, – отозвался Михаэль, отрывая взгляд от эльфийских служанок.
– Вы, принц, возьмете в руки этот нож, когда я к вам обращусь, – строго сказал Виа, протягивая ему пластину из вулканического стекла. – Принцесса, вы встанете на колени перед принцем. Вот здесь.
– Здесь? – Аделайн послушно опустилась на пол.
– Да, выпрямитесь, а то принц не дотянется. Принц, попробуйте. Вы должны отрезать косы и кинуть их в…
Жрец храма осекся. Аделайн запунцовела. Михаэль еле сдерживал улыбку.
– Простите, – извинился он с нарочитым ужасом на лице и прокрутил в пальцах косу принцессы. – Не знал, что нож такой острый.
Аделайн вырвала собственные волосы из его пальцев и встала. Утыкаясь будущему жениху в грудь, она зло выдохнула:
– Мерзавец!
– Я сделал это с уважением, – произнес тот в ответ.
К чести Аделайн, она не стала поднимать крик. Не без труда влепив Михаэлю пощечину, принцесса Верберга стремительно развернулась и вышла из храма. Аустенос огляделся. Все без исключения эльфы смотрели на него, кто с ненавистью, кто с удивлением, кто с недопониманием. Михаэль коснулся щеки и поморщился. Кто бы мог знать, что в мелкой девчонке столько силы.
– Спасибо за потраченное время, жрец Виа, – сказал он. – Думаю, я все понял. После того, как я кину косы принцессы Аделайн в огонь, что нужно делать?
Жрец ничего не ответил, продолжая смотреть на Михаэля, будто он осквернил храм. Может, так оно и было.
– Ну, как знаете, – пожал плечами Аустенос и вышел вслед за Аделайн.
Насвистывая, принц гулял по улочкам Верберга. Его и городом-то было сложно назвать. Хлипкие домики прятались среди деревьев или в них самих, так что создавалось впечатление, что идешь просто по лесу. Единственным напоминанием о цивилизации были мосты через речушку, название которой Михаэль не знал. Он шел, сам не зная куда, и без особо интереса разглядывал мощенные морскими камнями улицы, ведущие в лесные чащи. Как тут можно жить? Замок Эйон-иссе, северной столицы, Анлос, чьи яркие башни были видны издалека, молодой Аливьен-иссе, Аланда, наполовину находящаяся под водой… и Верберг! Верберг, главный замок которого был меньше конюшни Анлоса.
Ничего, империя поменяет всё. В этом Михаэль был свято уверен.
Астрея передала ему эту идею. Империя Света станет великой, захватит все западные земли любой ценой. Она уже начала это делать. Остался лишь Верберг, пустыни Инити, просторы за Аландой, северные земли, которые Михаэль жаждал сровнять с землей, а потом – долины за горами Мийэрдина, занятые лишь глупыми зверушками. Она станет великой… Земли Запада и Востока схлестнутся в вечной схватке за власть. Как говорил Темный король…
– Да брось, не говорил я такого, – прозвучал голос около уха. Михаэль вздрогнул. Рядом шел Майриор, одетый в традиционное платье эльфийского мужа и сливавшийся с толпой. Принц немедленно опустил взгляд и процедил:
– Что вы тут делаете?
– У моего друга свадьба, разве я могу ее пропустить? – беззаботно откликнулся Темный король, взяв его под руку. – Это ведь такое счастье! Счастье, Михаэль! До гроба!
– До ее гроба, – не преминул заметить любящий правнук.
– Ну почему же? – зашептал Майриор.
Темный король, правитель чуждой Свету Стороны, частенько приходил в Анлос подействовать на нервы леди Астрее и выходцам серебристой крови. Михаэлю он даже нравился, принц чувствовал в Короле родственную душу. Та же леди Астрея в корне отличалась от него, будучи до невозможного пресной и скучной. Конечно, присутствие Короля создавало угрозу благополучию империи, но Михаэль любил те дни, когда Анлос или Эйон-иссе озарялись призрачной луной.
– Что вы хотите им сказать?
– Я хочу предложить сделку, – заявил Майриор. Они завернули на другую улицу, более темную. – Ну, так, формальности, как ты говоришь, я все сделаю даже в случае твоего отказа. Так вот. Эта твоя Аделайн – премилая девочка, эльфийка. А мне очень нужна эльфийка для экспериментов. Она не пострадает, как бы тебе этого ни хотелось. Но я вполне могу сделать ее бессмертной. Что скажешь?
– Зачем мне ее бессмертие? – фыркнул Михаэль.
– Ты ж мой потомок, почему такой глупый? – раздраженно ответствовал Майриор, сверкая безумно-голубыми глазами. – Тебе охота бесконечно жениться? Женись один раз и делай всё, что хочешь, эта Аделайн и вякнуть не посмеет.
Принц хмыкнул. До него дошло.
– Заманчиво…
– Конечно. Я ведь тебя понимаю, Михаэль, – Темный король ободряюще хлопнул принца империи по плечу. – Представишь меня своим другом? Хочется подействовать на нервы Астрее.
– Вы совершенно не изменились, – заметил Михаэль. – Может, скажете, где мой настоящий друг?
Майриор остановился.
– Спит в парке на скамейке, – сообщил он. – Альба Мэйбс, Альба Мэйбс… Ты ему не говори, но он через лет пятнадцать-двадцать женится на девице с Аланды, Йонсу вроде бы, хотя все может поменяться. Потом начнется война… Недолго ему осталось, к сожалению. А вот его женушка всех переживет. Так что, по рукам? Не думаю, что эльфы настолько сложны. Я изучу Аделайн за пару минут, она станет бессмертной и свободной, как птичка в полете.
– Мне все равно, – фыркнул Михаэль. – Делайте, что хотите. Единственное, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнала леди Астрея.
– Ей будет все равно, – пообещал Темный король. – Абсолютно точно. Думаю, бессмертие твоей жены придется ей по вкусу. По рукам? – Майриор вынул руку из кармана, и бледная ладонь повисла в воздухе.
Михаэль последний раз окинул взглядом черты лица Темного короля, столь похожие на его собственные, и пожал руку.
– Чудно, – сказал тот и растворился в воздухе, а в воздухе разлился раскат грома. Начался дождь. Ощутив холодные капли на щеках, Михаэль Аустенос побежал в сторону дворца Верберга.
========== Часть 3. О предательстве и сожалении ==========
В то утро, словно по волшебству, непогода отступила, сменившись ясностью неба и жаркими лучами. Дожди ушли на восток вместе с ветром. Залив ласкал побережье эльфийского поселения совершенно бесшумно, морская вода из серой превратилась в изумрудно-бирюзовую, приятно, пряно пахнущей водорослями. Михаэль проснулся от того, что ему стало душно и жарко. Над Вербергом стояло безветрие, что вкупе с летним солнцем создавало изнуряющую погоду. Масла в огонь подливала высокая влажность в городе; вырвавшись из пустых снов, кронпринц подумал о бане, на которую Верберг стал очень похож. Одеяло прилипло к телу, как вторая кожа, даже мысли стали жарки и обжигали. Скинув с себя ткань и оставшись совершенно обнаженным, Михаэль подумал: а не Темный ли король подкинул ему такую подлянку в день свадьбы?
Свадьба…
Михаэль внезапно ощутил такой прилив гнева, что вырвал подушку из-под головы и уткнулся в нее лицом. Ему явно не хотелось видеть никого и ничего. Все слова, которыми кронпринц убеждал себя в нормальности и неизбежности супружества с Аделайн, исчезли из памяти. Да что он сделал такого, что судьба подкинула брак по расчету с девушкой, которая выглядит в два раза младше его?! Злость взыграла в Михаэле; лишь когда лучи лазера пробили перьевую подушку насквозь и коснулись потолка, кронпринц заставил себя успокоиться. Долг. Таков долг перед Империей и Астреей. Отец, которого он совсем не помнил, желал бы того же. Мама же… Михаэль знал, какой несчастной стала Адора в браке. Иногда он задумывался, что был зачат насилием и именно этот факт наложил отпечаток на паршивый характер юного кронпринца. Михаэль Аустенос никогда не парил в облаках и даже к себе относился строго и честно. Пожалуй, в браке между ним и Аделайн более несчастливой станет последняя. Однако эльфийская принцесса связана таким же долгом. Как же мерзок этот мир, если даже любовь и семью принято строить на понятии долга!
«Пора вставать», – решил Михаэль и приподнялся на кровати. Стоило ему это сделать, как кронпринц оглушительно чихнул. Потом еще раз. И еще. Пока слезы не выступили из глаз и не зачесался нос. Михаэль ощупал подушку, содрогаясь от приступа. Да, так и есть. Перьевая.
– Идиоты, – пробурчал юноша, едва ли ни бегом направляясь к окну с целью его распахнуть. – Не знать, что принц Империи – аллергик…
Почувствовав легкое дуновение свежего воздуха на лице, Михаэль даже улыбнулся. После чего, пару раз вытерев назойливые слезы, потянулся к одежде. День предстоял долгий.
Утро прошло в беготне и всеобщей суматохе. К полудню Михаэлю хотелось стать монахом какого-нибудь провинциального храма и уйти в горы, познать безмятежность. Он уже ненавидел и себя, и свое происхождение, и эльфов, и свадьбу. Аделайн кронпринц возненавидел в два раза больше. Его драили, мыли ни один час, укладывали волосы, прикрепили ритуальную косу, нанесли краску на лицо, в которой он, по мнению Михаэля, напоминал клоуна. Нарядили в глупые, неуклюжие одежды – как Михаэль ни бился, против желания Астреи он пойти не смог.
Императрица прибыла около одиннадцати утра. Бледная, спокойная, словно мраморная статуя или снежная королева, фригидная и бесчувственная, в идеальном платье, с идеальной прической и идеальной улыбкой на неживом лице. Михаэль боялся ее с детства. Это жуткое существо называло себя его прабабушкой. Лишившись родителей, кронпринц вынужден был называть ее уже мамой – зачем? Настоящей мамой Михаэля всегда останется леди Адора, главный пример жертвы неудачного брака. И это странное желание Императрицы положило начало ненависти кронпринца к Астрее Аустенос. Она управляла его жизнью, Михаэль не знал настоящей свободы…
– Что с тобой? – шепотом спросил Альба, глядя на перекошенное лицо кронпринца. Михаэль смотрел на родственницу так, как если бы увидел труп.
– Ничего, – процедил тот. Голос его по теплоте не слишком отличался от голоса короля и королевы Верберга. Страх, ненависть сквозили в них; Астрея не чувствовала к себе никакой неприязни. Может, ей было попросту все равно. Как бы то ни было, появление Императрицы заставило всех эльфов крепко взяться за подготовку к свадьбе, что Михаэль ощутил на себе со всей болью. Примерка одежды, нанесение краски, укладывание волос происходило при Астрее, которая оказывалась недовольной всем подряд. Императрица любила порядок и точность; эльфам более по душе приходился хаос. Михаэлю казалось, что бедная портниха и «мама» происходят из разных планет, а то и разных миров. А он находится где-то посередине, на перепутье, не может найти места между холодным рационализмом и желанием жить, дыша полной грудью. Бесчувственность Михаэль взял от отца; человечность – от матери. Два противоположных качества сводили с ума. Никогда прежде кронпринц не понимал этого с подобной отчетливостью. Примеры стояли перед глазами.
Белая основа покрывала его лицо, грудь и руки. В любой другой день юноша обрадовался бы нежным девичьим рукам, скользящим по коже, но сегодня Михаэль думал совсем о другом. Где же Темный король, когда он так нужен? Вместо дальнего родственника, который стал самым близким из всех, рядом сидела ненавидимая Императрица.
– Нёрлэй был другим, – говорила Астрея часто, с разочарованием разглядывая внешность потомка, как если бы находилась в музее. Более всего она презирала янтарные глаза, доставшиеся от Адоры; да и в целом осуждала мягкость многих черт. Что Михаэль мог сделать? Ничего. Разве что сравнивать себя с отцом и дедом, чьи портреты висели в коридоре. Испорченная внешность, испорченная кровь, жалкое подобие великих предков…
Фиолетовые линии, изображавшие море, рисовали особенно долго. Рисовали, стирали из-за недовольства Императрицы, намечали заново. Кожа кронпринца горела от жгучего сока. Создавалось впечатление, будто их рисуют ядом или чем-то, что организм носителя серебристой крови не мог принять. «Серебро – оно как зараза…» – совершенно некстати пришла странная мысль, когда юная художница проводила кончиками пальцев по его скулам.
Золотые пятна нанесли быстрее всего. Этот цвет Михаэль всегда любил. Золото напоминает солнце.
– Клоун клоуном… – проворчал кронпринц, смотря в зеркало.
– Да, – раздался голос Астреи. – Твой отец выглядел большим клоуном в Аланде, когда пытался выловить невесту. Всего-то нужно было ударить ее льдом по голове, чтобы успокоилась, но Нёрлэй понял то не сразу.
Михаэль никак не ответил на сказанное и лишь отрешенно разглядывал белый халат, что нарекли в Верберге костюмом жениха. Абсолютно бабский костюм. Не хватало только ненавистного обруча-солнышка, который, к счастью, не могли найти. Тщетно кронпринц пытался не представлять сцену, описанную Астреей. Бьющуюся на побережье сирену, отца, управляющего водой, и окровавленный кусок льда. В горле стоял комок; Михаэль настойчиво изучал золотую вышивку на вороте.
– Когда мы вернемся в Анлос? – спросил Михаэль вполголоса, чтобы тишина не действовала на нервы.
– Выезжаем сегодня, – последовал ответ. – Свадебная карета сразу отправится в столицу. Я останусь здесь на пару дней, нужно многое обсудить с эльфийскими выскочками. За главного в Анлосе остаешься ты, поэтому не забудь про северный город. Желательно даже, чтобы ты переехал туда. Не доверяй выродку гор, – бросила она странную фразу, намекая на красноокую деву майомингов, что охраняла тайны семьи и мира.
– Разумеется. Ты учила никому не доверять.
– Кроме меня.
– Кроме тебя… мама.
«И в итоге я доверяю только Темному королю, – подумал Михаэль. – Даже смешно. Когда он придет?»
Он ждал его, как никогда ранее.
Темный король не появился ни во время подготовки, ни во время поездки по городу в закрытой карете до пляжа, ни во время одинокого стояния на берегу.
Небо оставалось девственно-чистым, ветер смолк, волны утихли – какой контраст со вчерашним днем! Солнце палило, грозя оставить ожоги на нежной коже… если бы ее не защищала краска. Михаэль устало, болезненно прикрыв глаза, смотрел на воды эльфийского залива. Где-то там, за туманной дымкой, скрывается земля вампиров. И почему он думает об этих проклятых созданиях даже сейчас?.. Михаэль выдохнул. Жарко. Температура словно повышалась с каждой минутой, дышать становилось труднее. А еще это глупое «солнце», сдавливающее лоб… Вспылив, Михаэль сорвал его и швырнул в залив, с мстительным удовольствием отметив круги на воде. Юноша сам не ожидал от себя подобных радикальных мер. Обычно он сохранял дьявольское ироничное спокойствие даже в минуты стресса. Однако день выводил из себя.
– Святая Мёрландия ее дери, – процедил кронпринц. – За такие страдания, Аделайн должна мне по меньшей мере… – что именно должна сделать вербергская принцесса, Михаэль так и не решил. В голове крутились мысли одна пакостнее другой. Он отказался от них, признав, что Аделайн тоже несладко. И вообще едва ли считает сегодняшнее событие праздником.
А солнце светило…
Увидев впереди алый флаг, который являлся сигналом к действию, Михаэль едва не расплакался от счастья. Поганые эльфы не додумались натянуть ткань под тем местом, где стоял кронпринц. Наследник Империи ощущал, что наряд прилип к нему второй кожей – как покрывало утром. Песок жег через подошву, глаза болели. Послав к святой Мёрландии все местные обычаи, Михаэль быстрым шагом направился навстречу Аделайн, чья лиловая фата наконец появилась на пляже. Какое ему дело до традиций! Через пару лет эльфы будут верить в Звезды и считать его, Михаэля, Верховным меморием, как остальные. Титул он ненавидел и рассчитывал отдать Астрее. «Показуху» кронпринц презирал. Эльфийская свадьба вполне подходила под это определение.
Задул долгожданный ветерок, вырвав у Михаэля полувздох, полустон. Зализанные назад волосы прядка за прядкой высвобождались из прически. Обувь зарывалась в песок, пару раз юноша наступил на юбку. Ему было все равно. Лишь бы встретить Аделайн и исчезнуть в полутьме церкви. В каком виде – то уже неважно. Любой, кто после припомнит его, будет сожжен на главной площади столицы. Мнение жрецов, эльфийских правителей, народа Верберга принца не интересовало.
Принцесса отчаянно показывала ему, чтобы Михаэль остановился, но юноша упрямо шел вперед. Тогда девушка, подобрав юбки, побежала навстречу. Искусственная коса вилась за спиной невесты хлесткой змеей. Аделайн не успевала за ним, как бы сильно ни хотела этого. Лишние шаги будущий муж успел сделать. Он прекрасно понимал содеянное. Наверное, по эльфийским меркам это подлинное богохульство.
– Всё, моя дорогая! – крикнул Михаэль издалека. Один вид Аделайн заставил пробудиться отменной серебристой вредности. – Теперь в браке буду верховодить я, ты будешь надо мной в других местах! Святые традиции нарушены!
На Аделайн было надето сиреневое с белым платье, пышное до такой степени, что жениху пришла на ум марля. Впрочем, на него тоже надели марлю. Озлобленная невеста откинула фату. Разукрашенное лицо принцессы от души повеселило Михаэля.
– Ты как панда, – сказал он, стоило суженной оказаться рядом.
– А ты… – выдохнула Аделайн. – Горный козел, вот ты кто. Неужели нельзя вести себя нормально хотя бы на свадьбе?! Я думала, ты издеваешься надо мной, но хотя бы осознаешь ответственность! Ты же совсем идиот! Боги теперь никогда не осветят наш брак! Корона… это наша реликвия, ей три века! И ты выбросил ее в море! Как только великая Аэрмиссе не забрала тебя с собой!
Глядя на взбешенную невесту, Михаэль не мог сдерживать радости. Кто бы мог подумать, что принцесса настолько религиозна? Хитро прищурившись, позабыв про жару, он произнес:
– Может, я специально это делаю? Чтобы…
– Чтобы я тебя возненавидела? Преуспел.
Он хотел сказать другое. Сглотнув комок в горле, Михаэль чинно произнес:
– Про панду я серьезно. Краска потекла от жары.
Аделайн в ужасе коснулась лица. На подушечках осталась бело-золотая краска. Принцесса всхлипнула, глядя на пальцы. Михаэль же, почувствовав каплю, сбегавшую по щеке, философски произнес:
– И у меня тоже…
Не выдержав, девушка расплакалась. Слезы, которые она сдерживала три дня, сдерживала сейчас, вырвались наружу. Линии на коже смешались, краска расплавленной маской потекла вниз, на ворот, на грудь, на юбку. Золотые дождинки упали на подол. Вздохнув, кронпринц отер лоб рукавом – и с мстительным удовольствием увидел на белой ткани след. Вековые традиции были осквернены окончательно и бесповоротно. Как он хотел.
– Это все ты виноват… – донесся до Михаэля злой шепот. – Разгневал собой богов… Святая Аэрмисса…
Кронпринц фыркнул. Он даже в любовь верил больше, чем в высшие силы. Женские же слезы нервировали.
– Помилуй, какая Аэрмисса? Хватит рыдать, я устал тут стоять. Жара невыносимая, сейчас растекусь. Заканчивай, говори свои молитвы и пошли отсюда.
Девушка шмыгнула носом и, в последний раз отерев щеки, одарила злым взглядом Михаэля.
– Какие молитвы, – резко сказала. – Единственное, что я хочу говорить, это проклятия. Ты смог испортить единственный день, проведенный с тобой, который я бы вспоминала с удовольствием. Я просила уважения, неужели нельзя бы хоть один день побыть нормальным, раз кронпринц Империи – невыносимый…
– Лунный свет сжигает быстро, – произнес Михаэль. Радужка его засветилась. Аделайн дрогнула и сразу же воспряла, гордо выпрямившись.
– Теперь ты мне угрожаешь. Спасибо. Всегда мечтала об этом в свой день рождения и совершеннолетия, – выплюнула она.
– Оу, – вырвалось у юноши. Он даже почувствовал себя неудобно. На пару секунд. – Смешно, – заметил Михаэль, поняв, что невеста отмечает праздник в дни Альдебарана. – Моя мощь – свет луны и ночи, твоя – солнца и дня. Даже трогательно, как мы непохожи. Извиняться не буду.
– Не сомневалась, принц Михаэль.
– Есть такое выражение: милые бранятся – только тешатся, – раздался третий насмешливый голос.
Небо мгновенно потемнело, тучи затянули его плотным покрывалом. Ветер ударил принца и принцессу в лицо. Лиловая фата сорвалась с Аделайн и полетела в сторону моря. Холодная волна окинула молодоженов, заставив взвизгнуть девушку, а Михаэля – подпрыгнуть от неожиданности, отскочить и едва не растянуться на побережье. Вторая волна оказалась выше, злее первой. Она намочила одежду по колено, Аделайн вовсе ощутила касание моря по пояс. Не успел Михаэль слова сказать, как гром разрушил тишину побережья окончательно. Вербергская принцесса взвизгнула снова. Она дрожала. «Боится?» – понял юноша, и тут молнии ударили прямо в морскую пену. Вспышка явилась во тьме бури.
И еще одна, серебристая и особо яркая.
Темный король стоял за спиной Аделайн, прижимая к себе обмякшую деву. Пальцы скользили по телу невесты в ирреальном сиянии, с редкими всполохами фиолетовой краски. Голова принцессы опустилась, руки повисли, ноги подкосились. Михаэль, кинув взгляд в сторону эльфийского храма, негромко спросил:
– Решили выдрать ей сердце?
Конечно же, он знал традиции Синааны. Руки Короля по локоть в крови. Он выдирает смертное сердце каждый раз, когда к нему приходит очередная потерявшаяся во тьме душа, чтобы заменить его новым, бессмертным и получить очередного слугу Синааны. Демонов, демонесс.
– Зачем мне ее сердце, если твое достаточно черно? – спросил Король со снисходительной улыбкой.
Да, черно. Как земли Оссатуры, о которых Михаэль столько слышал. С ожиданием он смотрел, как чудотворные силы правителя востока изучают чужое его воле создание, чтобы подчинить себе всю расу, проклясть остатки народа и их землю. Сделать такими же алчными и беспокойными, какими стали люди. Кронпринц Империи продал невесту и, вместе с ней, счастье и благоденствие тысяч жителей Верберга. Осознанно. Михаэль понимал, что делает. Темный король – не добрая фея, которая выполняет желания просто так. Да, бессмертие Аделайн – это плюс, безусловный плюс. Однако Майриор Десенто получит гораздо больше, чем Михаэль Аустенос. А вербергская принцесса, наверное, не простит мужа никогда.
Сияние прекратилось. Дальний родственник с интересом взглянул на залитое бледностью лицо Аделайн.
– Интересные создания… – прошептал Король. – И насколько глупые… Ты проживешь долгую жизнь, Михаэль, – вдруг обратился он к принцу Империи. – Очень долгую, пустую и бессмысленную. Лови свой единственный смысл, – Майриор Десенто разжал пальцы, и принцесса упала на песок, даже не очнувшись. – Какая неудача. В следующий раз ты тоже ее не поймаешь, но будешь жалеть об этом до последнего дня. Мы увидимся позже, Михаэль. Вздохни поглубже.
Темный король исчез в радужной вспышке; принц выругался и опустился рядом с Аделайн. Непогода чуть успокоилась, ветер прекратился, но начиналась холодная морось. Капли падали на лицо принцессы, учащаясь. Невеста надрывно дышала, хрипела, будто задыхаясь. Ресницы ее дрожали. Руки стучали по песку.
