Текст книги "Я ненавижу тебя...и люблю (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
4.
С тех пор каждый вечер был похож один на другой, словно близнецы-братья. Вышколенные молчаливые слуги купали Андера в позолоченной ванне, наряжали в тонкую тунику и доставляли в покои короля. Он ненавидел эти часы подготовки особенно сильно, чувствуя себя красивой глупой куклой для постельных утех, которую мыли и украшали ради удовольствия повелителя, не видя в нем даже намека на личность. Но гораздо сильнее ненавидел он собственное тело, которое не желало слушаться разума, предательски отзываясь на дьявольские ласки Ирьяна, ненавидел свою покорность и жалостливое сердце, не позволявшее ему покончить с зависимым положением из боязни навредить присматривающим за ним слугам, которых повелитель пообещал жестоко казнить, если они не уследят за своим подопечным, и он снова попытается что-нибудь с собой сделать.
Отчаянно тоскуя по своей лаборатории и прерванным опытам, днем принц уходил в библиотеку и рылся там на полках с медицинской литературой, пользуясь тем, что слуги ждали его у дверей и внутрь не совались, но вскоре понял, что ничего нового найти для себя не сможет – лекарская наука Хэйяна на порядок отставала от своего маленького соседа, и то, что на родине было давно изучено и успешно применено в лечебницах, здесь еще считалось чуть ли не чудом.
– Варвары, дикари, гнусные кровожадные создания, помешанные на завоеваниях, – презрительно хмуря брови, тихо бормотал он на родном языке, – никчемные идиоты, не знающие никаких наук, кроме военной. И такие невежи поработили нас, отбросив вместе с собой в каменный век дикости! Мой бедный народ, кем предстоит тебе стать под властью этого отсталого во всех смыслах воинственного повелителя!
Он знал, что нарочно принижает умственные способности короля Ирьяна, но так ему было легче его ненавидеть, особенно в минуты близости, когда разум проигрывал чувствам, а тело плыло и плавилось в жаркой агонии дьявольских поцелуев, – варварский монарх действительно был непревзойденным любовником. Впрочем, сравнивать его умения Андеру было не с кем, но он начисто забывал об этом, когда думал об Ирьяне, как об искусном обольстителе.
В один из скучных однообразных дней его навестил наставник. Принц оглянулся на стук в дверь и привычно поднялся, чтобы поприветствовать старика, но тут же сник и снова упал в кресло, равнодушно глядя в большое окно, забранное тонкой узорчатой решеткой.
– Я знаю, что ты считаешь меня изменником, принц, и потому визит мой тебе неприятен, – с грустью сказал старый альфа, – но я беспокоился о тебе и попросил разрешения навестить. Это не составило для меня труда и не вызвало подозрений, ибо я служу теперь лекарем в королевской лечебнице, и забота о наложниках повелителя входит в мои прямые обязанности. Как ты себя чувствуешь, Андер?
– Вы лечите короля, наставник? – глухим от ненависти голосом выдохнул принц. – И применяете при этом наши достижения в лекарской науке?
– Нет, лишь на уровне хэйянских познаний, – ответил старик. – Да впрочем этого здесь вполне достаточно, ибо жалобы знати не распространяются дальше угрей, чирьев и головной боли.
– Как вы попали в плен, наставник?
– Ты помнишь, что три цикла Лайвы назад я попросился в самую гущу боевых действий, лекарей не хватало и меня взяли, несмотря на возраст. Я оперировал солдат в походном лазарете, когда прорвался летучий авангард противника... До сих пор у меня в глазах стоит весь этот ужас, Андер, и то кровавое месиво, в которое превратили лагерь эти безумцы... Помощник мой погиб, другой на моих глазах заколол себя кинжалом, а я... я оказался слаб, мне не хватило духу. Дальше все просто: прискакал какой-то молодой начальник и приказал всех лекарей связать и увезти к хэйянцам...
– Что сейчас в Кинтае? Вам что-нибудь известно?
– Повелитель закрепил за Кинтаем статус королевства-вассала, провозгласив семью Стуре правящей династией, но ваш родитель добровольно отрекся от престола, и трон занял Принц-наследник, которого торжественно короновали в конце прошлого цикла Лайвы.
-Ну что ж, хотя бы так, – горестно кивнул Андер, – все могло бы быть гораздо хуже. Поговорим о другом, наставник. Я слышал, что король Ирьян довольно непостоянен и часто меняет фаворитов. Что случается с теми, к кому он утрачивает свой интерес?
– Зачем ты спрашиваешь об этом, мой господин? Беспокоишься за свое будущее?
– Нет. Просто хочу знать заранее, к чему должен быть готов в случае отставки с «поста» любовника.
– Насколько мне известно, знатных омег он выдает замуж. Если наложник забеременел от него и родил ребенка, омегу он отдает ему на воспитание, альфа же поступает в распоряжение элитной дворцовой школы будущих высших военачальников.
– Иного от него было сложно ожидать, – скептически хмыкнул принц. – Однако такая жизнь мне точно не подходит.
– Ты можешь изменить ее, мой господин, – заметил наставник. – Король до сих пор упрямо ищет лекаря Хампуса. Открой ему свое второе лицо, и ты сможешь снова заниматься любимым делом, совершенствуясь в аптекарском искусстве и сложных операциях. Уверен, ты незамедлительно получишь высокий статус главного королевского лекаря, и мы будем вместе служить в королевской лечебнице.
– Сводить прыщи и угри на самодовольных лицах хэйянских знатных омег, и при этом постоянно опасаться козней со стороны нынешнего главного лекаря? – презрительно поморщился Андер. – Нет уж, увольте, наставник. Лучше уж я стал бы лечить простолюдинов, которые, как вы верно заметили, везде одинаковы и достойны жалости. Но поживем – увидим...
– Ты здесь уж два цикла Лайвы, – как-то неуверенно начал старик-альфа. – Ты ... не беременный, мой господин?
– Нет, слава Фрею... Ты с этой целью навестил меня?
– А ты похорошел, мой принц. Когда я последний раз видел тебя в Кинтае, ты был серым от усталости.
– Я скоро здесь сдурею от безделья. Уже подумываю даже, не начать ли тыкать в ткань иголкой? Вон видишь, сколько всякой ерунды мне натащили. Я все сложил в одну большую корзину, чтобы не мозолили глаза все эти нитки, пяльцы и узоры... О, Фрей, как сильно я тоскую по Кинтаю! Моя лаборатория, мои исследования и опыты, моя жизнь, все пошло прахом! Я все прервал в тот самый день, когда хэйянцы перешли границу. Теперь я кукла для монарших утех, и ничего иного...
– Мой принц, все может измениться, – философски заметил старый лекарь, – тебя должна подбадривать уже одна только мысль, что именно ты спас своих родственников от позорной казни, а также наш Кинтай от полного разорения. Король не на шутку увлекся тобой, и твоя покорность смягчила его сердце, хоть в самом начале ты и пошел наперекор его воле, пытаясь отравиться. Теперь я буду приходить к тебе чаще, даже если тебе и не очень приятно меня видеть, – король желает получать регулярные новости о твоем положении. По-моему, он хочет получить от тебя сына.
– Ишь, размечтался! Чтоб сделать из него убийцу? Да я самолично задушил бы своего ребенка в колыбели!
– Ты такой же непокорный и неукротимый, как и твой родитель-омега, да будет земля ему пухом, – заметил старик. – И красавец в него же... Остается лишь пожалеть, что нашу родину постигла столь печальная участь. Родись ты в другое время, мог бы стать супругом короля и блистать первой звездой на всех балах и праздниках.
– Да, кстати, вот еще одна загадка, которая давно меня мучает! Ирьян сказал, что видел меня где-то раньше, но я точно знаю, что мы с ним ни разу не встречались, до тех самых пор, пока меня не привезли в столицу Хэйяна.
– Ну это совсем просто, мой господин. До недавнего времени мы с Хэйяном изредка обменивались посольствами, так что король вполне мог прибыть к нам под видом одного из младших чиновников или даже стражника. Я слышал, что это его излюбленная привычка, так он получает возможность свободно передвигаться по вражеской территории, присматриваться, изучать изнутри и без страха разоблачения встречаться со своими шпионами.
– Вот ведь коварная скотина! И надо же мне было попасться ему на глаза! – с отчаянной досадой прошептал принц. – Эта роковая встреча стоила мне свободы и будущего!...
***
– Когда я надоем тебе, что ты со мной сделаешь? – спросил он короля в тот же вечер, когда они лениво лежали, отдыхая от только что перенесенного взрыва любовного наслаждения. – Выдашь замуж за какого-нибудь высокомерного богача?
– Боишься, что я оставлю тебя, омега? – лениво чертя пальцем узоры на животе Андера, насмешливо бросил король.
– Нет, не боюсь, но участь свою желательно знать заранее, – спокойно ответил принц.
– Если родишь мне сына-альфу, останешься при дворце, даже если наскучишь мне, – хмыкнул Ирьян, – а если чрево твое окажется пустым, тогда ... не знаю, дай подумать. Ты принц, хотя и побежденного королевства, тебе не так просто подобрать подходящую по статусу пару. Скажу так: я обещаю выслушать одну-единственную твою просьбу, и по возможности исполнить.
– Могу я попросить сейчас?
– Сейчас? Нет, ты ж еще мне не наскучил, – с издевкой подколол король. – Я все еще надеюсь на твои ответные чувства и очень стараюсь их пробудить, но если твое тело приняло и признало меня, то сердцем ты все так же далек и холоден, а я желаю заполучить от тебя именно сердце!
– Даже и не думай! – буркнул принц на родном языке, и тут же задрожал от новой порции бешеных поцелуев. О, дьявол, как он может быть таким невыносимо чувственным, этот жестокий варвар, прошедший с огнем и мечом не одно королевство? Его ласки так знойны и иссушающи, что от прикосновений рук и губ плавится тело и гаснет рассудок...
– Запомни, омега, ты залог благоденствия своих сограждан, – ехидно ухмыляясь, произнес король, прямо в теплые податливые губы своего любовника, – пока ты со мной и послушен, с твоей страной все будет хорошо, в противном случае я все пожгу огнем и мечом, и ты будешь в том повинен!
...О, кровожадная скотина, доставляющая ему в постели столько изысканных наслаждений! Андер разрывался между жгучей ненавистью и столь же жгучим грешным желанием, терпеливо и с нетерпением поджидая вечера, постыдной подготовки к постельным утехам и самих этих утех, неизменно повергавших его тело в пропасть греховного безумия. Выхода из замкнутого круга не было, и он просто плыл по течению, навстречу тому долгожданному дню освобождения, когда надоест повелителю и он объявит ему об отставке с «поста» наложника... Тогда он попросится в самую бедную провинциальную лечебницу и будет тяжелой и грязной работой денно и нощно замаливать свое позорное грехопадение...
Но все оказалось совершенно иначе, и когда впервые за два с половиной лунных цикла Лайвы за ним не пришли вечером слуги, чтобы вымыть и отвести к повелителю, Андер почувствовал нечто вроде разочарования и холодной пустоты в груди. Как неприкаянный бродил он по своим роскошным покоям, стараясь понять, почему ему так больно и одиноко? Что заставляет сжиматься сердце и тосковать по призрачному счастью, которого у него никогда не было? Ирьян его оставил, заменив на кого-то другого, что в том особенного? Принц знал, что рано или поздно так случится, он ждал этого дня и был готов к непостоянству своего царственного любовника, он проклинал свою зависимость от его ласк, так в чем же дело? Надо радоваться концу позорного плена, возможности вырваться, наконец, из порочного круга и вернуться к нормальной жизни, о какой он почти позабыл, сгорая каждую ночь от страсти в королевской постели. Король обещал, что исполнит его просьбу, он не может нарушить данное слово и отпустит его из столицы, да почему бы и нет? Теперь у него новый наложник, и Андер утратил для него интерес.
Все хорошо, все в порядке, но почему же так беспокойно на сердце, и так тянет болью внутри, почему слезы близко и так тяжело сдерживать рвущийся наружу поток печали? Ночь прошла как в тумане, и принцу казалось, что даже сквозь стены он слышит сладострастные стоны наслаждения нового наложника...
Его не позвали к королю ни следующим вечером, ни после. Все о нем как будто позабыли, и только молчаливый горничный исправно приносил еду и убирал тарелки, но спрашивать его о короле было бесполезно, ибо он все равно не ответил бы на вопрос ни единого слова. Андер пытался жить обычной жизнью, но даже приглядывающие за ним слуги вели себя как-то рассеянно, и он понял, что действительно утратил статус королевского фаворита отныне и на веки вечные...
***
То утро, когда он отчетливо понял, что влюблен в Ирьяна, стало для него сущим кошмаром. Это противоестественно, неправильно, гнусно, в конце концов! Как можно любить варвара, врага, безжалостного завоевателя, разрушившего все, что было ему дорого?! Хэйянский король не из тех, кому следует отдавать свое сердце, он не способен любить, а его наложников насчитывается не одна сотня, и это только из числа знати! Ну, ничего, он справится с этим наваждением, тем более что скорее всего это вовсе и не любовь, а просто тоска и память изломанного ласками тела, и эта глупость исчезнет из его сердца сразу же, как только он покинет столицу, отправившись в изгнание.
Главное, что он не понес от Ирьяна, великий Фрей избавил его от ненужной беременности, а все остальное неважно. А может, попросить отпустить его назад, в Кинтай, вернуться к своим опытам, своим операциям, новым лекарствам? Нет, вряд ли король отпустит, хотя почему бы и нет, он же должен сдержать свое слово? Попытка не пытка, попробовать стоит... Осталось немного, только подождать, когда повелитель натешится новым омегой, уняв самый первый пылкий порыв, и вспомнит о нем, уже бывшем, тогда он и выскажет королю свою дерзкую просьбу и навсегда оставит его, как печальный сон...
...Андер медленно поднимался на высоченную дворцовую башню, чтобы напоследок полюбоваться с высоты на чужую столицу, по улицам которой он так ни разу и не прошелся, не считая того дня, когда только приехал, но и тогда он видел ее улицы только из оконца повозки. Сейчас он увидит ее с самой высокой точки, осталось только выйти на смотровую площадку. Он встанет у края площадки, возьмется руками за узорный парапет и с замиранием сердца бросит вниз взгляд, стараясь запомнить то единственное на земле место, где был так недолго, но ошеломляюще счастлив...
Как же красиво! Дух захватывает, и дыхание спирает в груди. Так и взлетел бы в небо свободной птицей, там нет ни боли, ни печали, а только бездонная синь и прозрачный воздух! Он встал на цыпочки и потянулся выше, опасно перегнувшись через парапет, и в ту же секунду его сдернули назад сильные руки.
– Что ты задумал, Анди? – Ирьян трепетно прижимал его к груди, и сердце билось в нем пойманной в силки птицей. – Если б я случайно тебя не увидел, не побежал за тобой и промедлил хотя бы мгновенье... Скажи, что вынудило тебя подняться на башню? Зачем ты снова решился на самоубийство?
– Тебе не обязательно это знать, – принц не стал разубеждать короля в его заблуждении. – Я больше не нужен тебе, ты забавляешься теперь с новым наложником, и я могу делать все, что пожелаю, и это та просьба, которую ты обещал мне исполнить. Пусти же меня, я желаю упасть с этой башни...
– Мой принц, ты ревнуешь? – с восторгом выдохнул Ирьян в самое его ушко. – Ты правда ревнуешь??? Вот глупый, да кроме тебя... – он словно запнулся о слово, увидев близко глаза Андера, в которых пылала неукротимая ненависть, заставившая его выпустить омегу из объятий и отступить назад на два шага, – ... у меня наберется куча страстных красавчиков, не в пример тебе искренне жаждущих моих поцелуев! Желаешь покинуть меня? Отлично, но только не так, ибо смерть для тебя слишком легкий выход. Выскажи другую просьбу, и я посмотрю, смогу ли ее исполнить!
– Позволь мне вернуться домой, в Кинтай!
– Снова мимо, – еще больше помрачнел Ирьян. – Итак, третья и последняя попытка, и это я еще очень снисходителен сегодня, помни об этом, дерзкий омега!
– Отправь меня в провинцию, в самую бедную лечебницу для простолюдинов!
– ЧТО? – если бы с ясного неба вдруг посыпались лягушки и змеи, даже тогда король не удивился бы сильнее. – Тебя – в лечебницу??? Но для чего изнеженному бездельнику принцу идти в такое грязное и мрачное место? Что ты сможешь там делать?
– Тебя это не касается, – упрямо буркнул принц. Сердце болело так сильно, что ему казалось, – он умирает, прямо сейчас, но прелестное личико не выражало ничего, кроме презрения. – Ты обещал исполнить мою просьбу!
– Ну, хорошо, омега! – с таким же гневом заявил король. – Завтра же тебя отвезут в самую бедную столичную лечебницу, и я прикажу главному лекарю не церемониться с тобой. Будешь работать плохо, пеняй на себя. Да, и запомни еще: свою тощую задницу защищай сам, как знаешь, а это совсем непросто, ибо альфы в нашем королевстве довольно бесцеремонные!
5.
Один большой длинный сарай и два поменьше – такова была лечебница для бедных на самой окраине хэйянской столицы.
– Вылазь, омега, приехали! – сопровождающие его люди не церемонились, видимо, не получив от короля никаких указаний насчет его статуса. Надо привыкать, теперь он простой санитар, и ничего иного. Андер надвинул ниже на лоб белую повязку и легко выпрыгнул из простой повозки, не украшенной никакими отличительными гербами. – Вон видишь, синяя дверь, топай туда, найдешь начальника всей этой богадельни. Он распорядится, где будешь жить.
Кругом была дикая природа, заросли кустов и бурьяна. Не слишком заботятся местные чиновники о чистоте и порядке вокруг лечебницы, в Кинтае такого нигде не увидишь. Все скошено, вычищено, подметено и убрано.
Внутри оказалось еще ужаснее, и Андер невольно поморщился от бросившейся в ноздри вони, хотя был абсолютно не брезгливым. Ну и дикари эти хэйянцы, они по всей видимости не имеют ни малейшего понятия о санитарии и гигиене, – двух основных необходимых условиях успешного излечения больных и немощных. Работы здесь точно непочатый край, но это и лучше, не будет времени думать о глупостях и жалеть свою несчастную конченую жизнь...
Толкнув синюю дверь, он оказался в маленьком и довольно чистом по сравнению с общим залом, кабинете, где увидел симпатичного молодого альфу в несвежем лекарском халате, который воззрился на него с немалым интересом.
– Это ты прислан сюда санитаром? – недоверчиво сверля взглядом красивого стройного юношу, спросил альфа. – Да за какие ж грехи тебя сослали в эту отстойную яму, парень?
– Я вызвался добровольцем, – гордо ответил тот, с интересом осматриваясь. – Прошу вас показать мне мое спальное место, чтобы я мог оставить там свои вещи, и я немедленно приступлю к работе.
– Ты не похож на простолюдина, омега, – прищурился главный лекарь, – и руки у тебя тонкие и нежные. Ты знаешь, что с ними станется после первого же дня здешней работы?
– Пусть это вас не беспокоит, господин, – равнодушно отозвался новенький. – Так где моя каморка или место в общей спальне? Пусть кто-нибудь меня туда проводит, а также покажет, где взять тряпку и ведро?
– В общей спальне тебя изнасилуют ночью, глупый, такого милашку, – нехорошо усмехнулся альфа, – кроме тебя, у нас работает только один омега, вот с ним и разделишь комнату. Да, и предупреждаю, если будешь крутить задом перед лекарями, немедленно вылетишь за дверь, здесь это не приветствуется, понял, омега? Ты довольно смазлив, и это настораживает.
– Отлично понял, и крутить ничем не собираюсь, я не для того сюда приехал. Что же касается моей внешности, то не извольте беспокоиться , ибо я намерен закрывать лицо белой повязкой, – все так же бесстрастно ответил новенький. – Но почему у вас так грязно и воняет нечистотами, вы что же, никогда не убираетесь в палатах?
– Ты поучи еще меня, как нужно работать, – повысил голос лекарь. – В такой лечебнице и это хорошо, в провинциальных много хуже. Сейчас как выйдешь, ступай по улице в левый барак, там спальные жилые помещения. Омежья комната самая первая, зеленая дверь, не спутаешь. А ведра и тряпки в правом бараке, там все подсобки, аптечная кладовка, склад белья и хранилище мыла со щелоком.
– И все? Больше никаких средств для отмывания многодневной грязи?
– Вот же болтун несносный! Иди уже, пока всерьез не разозлился!
Комнатка за зеленой дверью была узкая и совсем маленькая. Два топчана, покрытые тонкими несвежими одеялами, такие же тощие серые подушки, крохотный столик и один табурет, на стене вместо вешалок вбито несколько гвоздей. На одном сейчас висела драная туника, на втором грязный синий халат... Да-с, и здесь тоже сплошная пыль и грязь, в Кинтае лекари санитаров за одно место вздернули бы за такую «работу»! Принц бросил свой небольшой баул на свободный топчан и отправился исследовать правый барак.
Запас мыла невелик, щелока и того меньше. Лекарства самые простые, и тех немного. Правда, есть травы и некоторые составляющие, из которых при должном навыке и знаниях можно кое-что сварить, но это в будущем, а пока надо элементарно навести порядок, иначе завшивеешь. Он завязал нижнюю часть лица легкой белой повязкой, вооружился ведром и тряпкой, развел в большом чане побольше мыльной воды и приступил к делу...
***
Не успел Андер выйти из кабинета главного лекаря, как туда вошли два дюжих альфы и бросили на стол начальства запечатанный королевским сургучом пакет.
– Это особые указания, касаемые прибывшего сегодня омеги, лекарь Аке, – строго сказал один из великанов, – там все написано, но на словах велено передать, что спрашивать с него нужно наравне с остальными санитарами, поблажки не давать. Он долго не протянет тут, к работе не приучен. Мы сами все увидим, но и вы за ним следите, докладывайте о любой мелочи, даже если она покажется вам незначительной.
– Но для чего вся эта головная боль? – простонал лекарь Аке, распечатывая пакет. – Зачем в убогую лечебницу прислали этого дерзкого парня, судя по ухоженным рукам, явно знатного происхождения? Или наш повелитель занялся исправлением ленивых омег, приобщая их к полезному труду?
– Не нам обсуждать поступки Его Величества! – строго оборвал его один из альф. – Приказано – исполняйте!
– Да-да, конечно, – покорно вздохнул лекарь, приступая к чтению «особых указаний». Лицо его сделалось сосредоточенным, брови нахмурились, – в ближайшие дни спокойной жизни у него явно не будет...
***
Спустя какое-то время лекарь Аке вышел из своего кабинета и ... не узнал лечебницы. Новенький омега собрал всех остальных санитаров и даже двоих младших помощников лекарей, и сейчас все они дружно мыли, скребли, чистили полы и стены, меняли постели, аккуратно перемещая больных в вымытые помещения. Аке в буквальном смысле вытаращил глаза, – эти ленивые задницы ни словом не прекословили новому парню, бросаясь выполнять все его указания по первому знаку. Такого послушания сам главный лекарь ни разу не смог добиться от своего персонала, а тут какой-то пришлый санитар вмиг организовал небывалую по размаху уборку! Аке почувствовал что-то вроде зависти или досады, и решил немедленно вмешаться, дабы поставить дерзкого самозванца на место.
– Что здесь происходит? – строго спросил он, подходя ближе. – Что за внезапный переполох в лечебном бараке? Почему вы делаете не свою работу, уважаемые помощники лекарей?
– У нас действительно все очень грязно и запущено, господин главный лекарь, и Андер правильно указал нам на это, – смущенно признал один из помощников, – больных сейчас немного, и мы не слишком загружены, вот и решили помочь санитарам. Вам не нужно ни о чем беспокоиться, господин главный лекарь, мы сами все сделаем.
– А почему переместили больных не в том порядке, в каком они лежали в палатах до уборки? – еще строже вопросил Аке. – Кто разрешил менять их местами без моего ведома?
– Простите, господин, но вон тот пожилой альфа болен чесоткой, а лежал вместе со всеми и мог заразить своих соседей, – встрял в разговор дерзкий омега, – а этот...
– Кто дал тебе слово, мелкий гаденыш!? – не на шутку взъелся Аке. – Кто ты вообще такой, чтобы указывать здесь, кого с кем следует класть? Тоже мне лекарь Хампус выискался!
– Он прав, господин, – робко поддержал Андера один из помощников,– у Торгера действительно чесотка, а мы не углядели. И своего соседа он уже успел заразить, так что пришлось обоих помещать отдельно.
– Ты кто вообще такой? – свирепым тоном повторил Аке свой вопрос, обращаясь к новенькому. – Откуда взялся на мою голову такой всезнайка?
– Кто я? Обычный санитар, – пожал плечами Андер. – Да, кстати, господин, халат у вас несвежий, пора его сменить. Мы замочили в мыльной пене все грязное белье, давайте мы и ваше постираем... – Аке в гневе содрал с плеч халат и с размаха швырнул прямо в лицо омеге, но того ничуть не смутил этот жест досады. Он спокойно поймал летящий в него синий комок, сложил вдвое и вышел на улицу, где уже вовсю кипел большой котел с бельем над жарким веселым костром.
– Кого вы мне сюда прислали? – ошеломленно оглядывая преображенное пространство лечебных палат, вопросил он не менее удивленного охранника-альфу. – И это, по вашим словам, избалованный богатый сынок, не приученный работать?? Да он огни и воды прошел, и трубы медные! А халат я и правда давно не менял...
***
– Анди... – проснувшись утром, король привычно протянул руку влево, где всегда мирно посапывал его кинтайский красавчик, но пальцы наткнулись лишь на холодную пустоту шелковой подушки...
– Что за!.. – пробормотал он, чувствуя, как его снова охватывает вчерашняя раздражительность. Нет, к черту все, не до того сейчас, и так слишком много потратил времени на непозволительные глупости! Когда это было, чтобы три цикла Лайвы он безвылазно просидел в столице, не находя в себе сил уехать от омеги! И во что вылилась его беспечная бездеятельность? Тревожный доклад министра обороны и срочный отъезд из столицы на запад, где снова участились дерзкие набеги воинственных лайянцев... Проклятье, даже там, на западной границе, весьма настороженный увиденным, он все равно думал о кинтайском принце, этой болезненной занозе, так глубоко засевшей в его сердце!
Лайян – серьезный противник, не то что мелкое королевство Кинтай, и похоже, войны с ними все-таки не избежать, хотя сейчас и не самое удачное время для начала кампании. Пока что он смог достичь хрупкого перемирия путем переговоров с главным военным министром, но это ненадолго, и следует готовиться к большому походу, причем в самое ближайшее время. Объехав границу, Ирьян нашел состояние оборонительных сооружений вполне удовлетворительным, кроме тех двух крепостей, которые подверглись непосредственно налету, но и там уже вовсю шло восстановление стен, пополнялся поредевший в ходе стычек гарнизон, проводились срочные учения новобранцев.
Проклятые лайянцы! Хэйян был постоянно на ножах с западным соседом, но до сих пор дело не шло дальше мелких конфликтов и стычек на границе, теперь же, с приходом к власти молодого короля Торгера, давняя вражда принимала серьезный оборот, грозя вылиться в полномасштабные военные действия. Ирьян наметил для себя четкий план на ближайший цикл Лайвы: вернется в столицу, утрясет с внутренними делами и торговлей, в том числе и с Кинтаем, объявит и проведет дополнительный набор в войска, а потом вплотную займется западом.
И Андер... черт, ему так нужен сейчас этот кинтаец, пускай отдавший ему только тело, но не сердце, – этого пока достаточно! Он так давно его не видел, не прикасался к нему, не разговаривал с ним! Похоже, парень книгочей, ему не раз докладывали, что он днями пропадает в библиотеке, начисто отвергнув уход за цветами и рукоделие... Он про него совсем ничего не знает, но это неважно, главное – сейчас красавчик омега принадлежит ему, только ему, мало того – он достался ему непорочным и к его телу никогда не прикасался ни один альфа... Он проведет с ним жаркую страстную ночь, хотя бы на время позабыв о многочисленных заботах...
А дома... Едва приехав, он увидел Андера на башне, уже перевесившегося через парапет, уже готового совершить непоправимое... Ирьен задохнулся, почувствовав, что собственное сердце перестало биться, охваченное невыразимым ужасом безвозвратной потери. Преодолев в один прыжок небольшое пространство смотровой площадки, он схватил в охапку гибкое тело и крепко прижал к груди, сходя с ума от невыносимой боли, ведь он только что чуть не потерял этого ненормального, жизнь без которого была такой безрадостной и тусклой... В чем дело, что заставило его милого снова помышлять о самоубийстве? Разве не был он ласков и нежен с ним, разве не готов был сделать для него все, что угодно?..
...Глупыш не знал, что он уезжал из столицы, ему никто не сказал об этом, и он решил, что король оставил его ради нового любовника. В сердце лавиной хлынуло облегчение, затопив теплой волной восторга, – Ирьян подумал, что Анди ревнует, а значит... возможно, наконец-то и любит (?!), но тот окатил его таким бешеным ненавидящим взглядом, что глупые надежды тут же угасли, рассыпавшись в пепел... Принц никогда не отдаст ему сердце, не стоит и надеяться... Безумная просьба подтвердила это, – он хочет расстаться, уехать, куда угодно, даже в ад, лишь бы не видеть его, Ирьяна! Боль, гнев, досада, сожаленье хлынули в душу неудержимой горной рекой, и он согласился! Трижды дурак, он согласился отправить его в эту идиотскую лечебницу для простолюдинов, он отпустил его в добровольное изгнание, обрек любимого на каторжный грязный труд, совершенно не подобающий ему по рангу! Что будет делать этот избалованный королевский отпрыск, не умеющий выполнять даже простую домашнюю работу, в таком мерзком запущенном месте, полном человеческой боли и телесных страданий? И почему он попросил отправить его именно в лечебницу?
«Все просто, Ирьян! Он ненавидит тебя, и если уже дважды предпочел смерть твоей любви, то самая гнусная лечебница для прокаженных покажется ему лучшим местом, нежели твоя роскошная спальня и мягкая постель! Смирись и откажись от несбыточной мечты, у тебя есть и другие, куда более важные дела, кроме омег и развлечений!»
Но отказаться никак не получалось. Отправив Андера из дворца, он с головой окунулся в работу, надеясь отвлечься от сжигающих его в прах тревожных мыслей, но вечером тоска одиночества навалилась на короля с новой силой, и он повелел привести к нему в спальню какого-нибудь красавчика. Явился гибкий молоденький омежка, послушный и ласковый, готовый выполнить любой каприз повелителя, но это было совсем не то, не то, не то!... Три цикла Лайвы Ирьян не имел в постели никого, кроме Анди, он так привык к нему, к его трогательной борьбе с собственным телом, которую омега раз за разом неизменно проигрывал, дрожа от неукротимой страсти в его объятиях, он не хотел никого другого, а только его, хотел трогать и целовать желанное тело, нежно и страстно делать его своим, слушать протяжные стоны удовольствия, невольно срывавшиеся с милых припухших, зацелованных губ...
