Текст книги "Попала, так попала, или Невеста для двоих"

Автор книги: Лана Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 11. Ужин

Кухня была… Она была огромной. Наверное, в ней без труда разместилась и бы и сотня поваров. Ничего удивительно, что Грете было куда расти. Она расхаживала по своим владениям с достоинством царицы.

– Вот, у меня уже все готово, – она без труда подняла огромное, по виду серебряное блюдо, на котором вольготно разлеглась здоровенная, посыпанная зеленью рыбина.

Я принюхалась – запах показался незнакомым. У нас такие пряности не растут, но рот все равно наполнился голодной слюной. Попыталась вспомнить когда же последний раз ела, и получилось, что вчера днем, а с тех пор прошло уже больше суток. Неудивительно, что желудок нетерпеливо сжимался.

– Грета, – жалобно попросила я. – Дай что–нибудь поесть, а то голова кружится от голода, – и для надежности закатила глаза.

– Ой, детонька! Ты ж со вчера ничегошеньки не ела! – она бросилась к огромному каменному столу, достала из корзины румяный каравай и прижала его к пышной груди, намереваясь откромсать хорошую горбушку.

– Вот прислуга наглая пошла, – в кухню вплыла Верена и неспеша уселась на лавку, предварительно тщательно расправив пышную юбку. – Еще хозяин голодный, поминки не справлены, а она уже лопает.

Она выгребла из второй корзины горсть ягод и с удовольствием принялась уплетать.

– Уж ты, заноза, молчала бы, – замахнулась Грета, и Верена с визгом увернулась от хлестнувшего по столу полотенца

– Грета!

От очередного раската, казалось, содрогнулись массивные стены.

– От же ж, нетерпеливый какой. Поесть девоньке не даст. Ну, иди, – кухарка с легкостью подняла поднос и вручила мне.

– Ого! – я даже согнулась и чуть не выронила его.

И это все одному Ладиславу? Не обожрался бы, болезный.

Я с трудом подняла блюдо и поплелась в столовую, куда махнула Грета.

По тому, как ноги заскользили на натертом паркете, я поняла, что покинула половину прислуги. Широкие двери с искрящимся гранями стеклом были распахнуты, и я беспрепятственно прошла в светлую, залитую светом столовую.

Ладислав восседал во главе длинного, накрытого белоснежной скатертью стола.

Пышный букет белых лилий придавал обстановке какую–то мертвенную тожественность, что, впрочем, соответствовало печальному событию.

Пустая тарелка, а поверх нее перекрещенные нож и вилка грустно напоминают, что один из тех, кто здесь сидел, больше никогда не присоединиться к трапезе.

– Ваш обед, хозяин, – едва сдерживаясь, чтобы не хрипеть и не отдуваться, я поднесла золотисто поблескивающую рыбу.

Он, падла такая, снисходительно глянул, сморщил аристократичный нос и брезгливо скривился.

– Унеси это. Разве не видишь, у меня красное вино.

Вот только и делаю, что шастаю по его столовым, чтобы посмотреть какое вино изволят их сиятельство пить.

– Принеси мясо, – засранец взял салфетку, снял кольцо с, видимо фамильным, гербом и элегантно положил на колено.

Не знаю, как я удержалась, чтобы не опустить блюдо на его башку. Наверное, просто не хватило сил, чтобы поднять на такую высоту.

– Слушаюсь, хозяин, – оскорбительно почтительно пропела я. – Какое мясо предпочитаете? Кого мне прикажете прирезать? Поросеночка, теленочка или ягненка? Прямо с кровью на стол подать?

– Будешь дерзить, отведаешь плетки, – с устрашающим хладнокровием предупредил он. Как–то сразу стало понятно, что не шутит. Тогда почему так обнимал на берегу, когда спас? Почему целовал. Или все это мне привиделось в бреду? – Неси мясо.

Глава 12. Непредсказуемая перина

Да чтобы оно у тебя не в то горло попало.

Круто развернувшись, так, что из–за тяжеленного блюда меня занесло, повело, и только чудом избежала столкновения со стеной, я отправилась на кухню.

– Что случилось, детонька?! – встретил меня испуганный возглас Греты.

– Наверняка, хозяину не понравилось как прислуживала, вот и прогнал, – донесся медово–язвительный голос Верены.

– Хозяин изволят пить красное вино и потребовали мяса, – грохнув блюдо на стол так, что едва не раскололся камень, ответила я сразу всем.

– Что это с ним? – Грета вскочила с лавки и бросилась в какой–то чулан. – Сам же просил рыбу приготовить. Что же теперь?! Как же! – глухо, как из бочки доносился ее голос.

– Наверное, уже мутит от запаха Мелиски, – предположила Верена.

Ну ехидна, ты у меня дождешься!

– Ее же как из воды вытащили, так рыбой и воняет.

Хихикая, Верена откусила румяный пирожок, а я чуть не захлебнулась слюной от густого мясного запаха.

– Поговори еще, злыдня! – прикрикнула на нее вернувшаяся Грета.

Она водрузила истекающий розовым соком кусок прямо на каменную поверхность стола, протерла солью, полила каким–то соусом и присыпала травами, распространяющими пряный аромат

Я пристроилась рядом и злорадно наблюдала – чтобы запекся такой кусок, надо часа два–три, а то и больше. И все это время Ладислав будет сидеть в столовой один и голодный. Так ему и надо!

Грета тем временем продолжала водить ладонями вокруг куска, будто разглаживала тесто, и под руками появилось красно–оранжевое свечение.

Может, мне все только кажется? Я сморгнула и присмотрелась получше. Лучше бы этого не делала – от увиденного, глаза в буквальном смысле полезли на лоб – световой шар под руками Греты наливался багрянцем, а кусок мяса шипел, потрескивал и покрывался зажаристой корочкой.

– Ну вот и готово. Неси, Лисонька, – устало сказала Грета, когда шар растворился в воздухе, и потерла раскрасневшиеся ладони.

Сначала я только пучила глаза и беззвучно открывала рот, как выброшенная на сушу рыба, потом смогла совладать с голосом.

– Это?.. Что?.. Это что было? – тыча пальцем в покрытый хрустящей корочкой кусок мяса, смогла наконец сформулировать хаотично мечущиеся мысли.

– Совсем ненормальная, – удовлетворенно заявила Верена и с аппетитом облизнула пальцы.

– Ты чего, девонька! Не пугай меня!

Грета с размаху шлепнулась массивным задом о скамью. Даже развешанные по стенам пучки ароматных трав заколыхались.

– Ты же не раз видела, как я готовлю, – она обхватила ладонями круглые щеки. – Еще и помогала всякие заковыристые штучки делать. Что же с тобой приключилось?

– Как была дурочкой, так и осталась. Ой! – Верена подскочила, когда тряпица с громким шлепком опустилась ей пониже спины. – Ее к хозяину–то страшно допускать. Кто знает, что придет в ненормальную голову! – крикнула она, прежде чем скрыться за дверями, а запущенная вслед кружка с металлическим лязганьем врезалась в стену.

– Так головой же я ударилась, Грета. Вот память и повредилась, – как можно более невинно ответила я и понесла Ладиславу заказанное мясо.

– Ваш обед, хозя-аин, – пропела я, опуская на белоснежную скатерть очередное блюдо.

– Порежь, положи. Не знаешь как полагается? – он наблюдал за мной, откинувшись на высокую спинку.

Ох, зря предлагает мне взять нож. Не факт, что порежу только мясо. Права была Верена – нельзя меня подпускать к Ладиславу.

Но стиснула зубы и аккуратно срезала влажно–розовый изнутри кусок – средней прожарки, все как я люблю. Сглотнула слюну и переложила мясо на широкую тарелку, от души добавив овощей.

– Приятного аппетита, хозя-аин.

Чтоб ты подавился.

– Вина налей, – Ладилав кивнул на бутылку.

А у самого руки отвалятся?

Но проглотила язвительные слова. Взяв свежую салфетку, я сложила ее полоской и повязала вокруг голышка, потом налила вино в бокал и, уже поднимая бутылку, слегка провернула ее, чтобы капли аккуратно стекли.

Кажется, мое пожелание сбылось, и мясо застряло у Ладислава в горле.

– Это ты что сейчас сделала? – прокашлявшись спросил он.

Где?

Я испуганно осмотрелась, пытаясь догадаться в чем допустила ошибку – все приборы на месте, ничего не упало, скатерть не испачкана.

– Вот это, – Ладислав покрутил вилкой около бутылки.

Вот, блин! Эти невежды не знают, что в приличных домах и ресторанах так принято.

– Это последняя мода, – со знанием дела заявила я. Главное быть увереннее и наглее и не позволить сомневаться в своих словах.

– Это когда тонула тебя осенило? – осторожно спросил Ладислав и заглянул в глаза.

– Я давно уже знала, но не было возможности сказать. Вот сейчас вспомнила, – продолжала я вдохновенно врать под недоверчивым взглядом Ладислава.

– Ладно, иди, приготовь мне спальню.

Он, видимо, тоже решил держаться подальше от сумасшедшей. Мне же лучше.

– С вашего позволения, – вспомнив все известные мне исторические фильмы, присела в книксене и взметнула юбками.

Надеюсь, вид моих щиколоток заставит очередной кусок застрять в горле.

Дорогу я помнила, слава богу, новая память не подводила, поэтому без затруднений нашла спальню, где провела ночь.

Раздернула тяжелые портьеры и распахнула окно, впуская свежий морской ветер. Подвязала балдахин и принялась за постель. Первым делом сдернула белье, все еще хранившее запах лилий.

Наверное, стоит взбить перину.

Только я приступила и воткнула кулаки в мягкие бока, как она взмыла в воздух, а я завизжала, соревнуясь в пронзительности с пожарной сиреной.

Чего-чего, но такого я ни от себя, ни от перины не ожидала.

Отскочила в угол и прикрыла голову руками, будто она сейчас нападет на меня.

Глава 13. Ромашка

– Что случилось?!

Я даже не сразу поняла от чего вздрогнула – то ли от того, с каким грохотом дверь, распахнувшись, ударилась о стену, то ли от грозных раскатов голоса.

– С тобой все в порядке?

Руки Ладислава (ну а чьи еще?) огладили волосы, проверяя все ли в порядке с головой, потом плечи, руки, скользнули по груди, задержались на талии, а потом, обхватив, прижали к широкой груди.

– Цела? Не поранилась? – бормотал Ладислав куда–то поверх моего уха, а я, немного осмелев, решилась раздвинуть пальцы и посмотреть что же творится в комнате – перина все так же мирно висела над кроватью и не думала ни на кого нападать.

А вот с Ладиславом что–то происходило. Я чувствовала, как напряглись обхватившие меня руки, а он замер, словно превратился в каменное изваяние, затем оттолкнул и отвернулся.

Тьфу ты! Гадание на ромашке, блин: «любит – не любит». Вот и думай теперь, что сделает дальше: плюнет, поцелует, к сердцу прижмет или к черту пошлет. Судя по виду, он склонялся к последнему, но сдержался.

Внимательно рассмотрев парящую в воздухе перину, щелкнул пальцами, и она мягко опустилась на деревянное основание, но при этом по всей поверхности проскакивали голубоватые, словно электрические искры

Я испуганно отшатнулась.

Ладислав приблизился к ложу и какое–то время внимательно его изучал.

– Ты что наделала?

Он повернулся ко мне, а серые глаза сверкали неподдельной злостью.

Прячась в коридоре от гнева хозяина, давилась смехом Верена.

– Отвечай! Решила и от меня избавиться?

Он надвигался на меня сердитый, опасный. Кажется, порка становится все более реальной, и я почувствовала, как по спине пробегает холодок.

– Не знаю, – совершенно искренне ответила я. – Только хотела взбить, а она… Я не хотела. После того, как я чуть не утонула, все идет не так, и я не знаю почему, – растерянно вздохнула и жалостливо посмотрела на Ладислава.

– Как была никчемной, так и осталась, – послышался за спиной приторный голос.

Поймав мой взгляд, Ладислав резко отвернулся к окну.

– Убирайся, – произнес вполголоса.

Но я стояла, как вкопанная, рассматривая его напряженные плечи, сцепленные за спиной руки, пока не подпрыгнула от нового окрика:

– Убирайся я сказал! И пришли сюда Грету, – и сразу же следом: – Верена!

– Что пожелаете, хозяин, – скользнув мимо меня, пропела она.

– Молчи о том, что видела!

– Хозяин, – ластящейся кошкой начала она, так и захотелось дать пинка. – Она же покушалась на вес. Не правильнее ли будет отправить ее в подвал?

– Поспорить решила? Давно хозяйкой стала? – Ладислав повернулся, и в глазах вспыхнул ледяной огонь. – Ты еще здесь?

– Уж нет, – пискнула я и метнулась к лестнице.

Последнее, что увидела, это то, как Верена подошла к портьерам и потянула, закрывая вид на темнеющее море, и снова в желании дать хорошего пинка под ее круглый зад стала нестерпимо зудеть нога.

– Грета! Грета! – ворвалась я на кухню.

– Што шлушилошь? – от неожиданности Грета подпрыгнула, а поскольку уже начала есть отвергнутую Ладиславом рыбу, то уронила кусок на необъятную грудь.

Смачно шлепнувшись, он расплылся по платью жирным пятном.

– Ну что ты наделала? – воскликнула Грета, единственная, кто здесь ко мне нормально относился. – Разве можно так пугать людей? Чуть сердце не оборвалось!

– Я не хотела! – всхлипнула я, чувствуя, как щиплет в носу и начинают гореть глаза.

Вообще–то, я не плакса. Но, видимо, слишком много всего свалилось за последние сутки, и нервы не выдержали.

– Я вошла, а там перина. Я хотела взбить, а она… Я ничего не понимаю, а Ладислав зовет тебя, – уже в голос выла я.

– Да что же ты ревешь–то? – Грета сразу забыла о рыбе. – Обидел тебя кто?

Я только мотала головой и ревела.

– На, поешь, – придвинула мне еще теплый кусок. – Я узнаю, что хозяину понадобилось и вернусь. Тогда ты мне все и расскажешь. А сейчас, успокойся и покушай, – она погладила меня по голове, потом что–то такое сделала с платьем, из–за слез я не рассмотрела, пятно исчезло, и Грета вышла из кухни.

А я, все еще шмыгая и вздыхая, принялась за рыбу и раздумья.

Глава 14. Все чудастее и чудастее

Что это за место такое, где кухарки без огня готовят еду, перины превращаются электрический стул и взлетают, а пятна отстирываются мановением руки?

И как мне здесь выжить?

Да еще и Ладислав, ведет себя как девочка-пмсница. То кидается и обнимает, то рычит, как раненый медведь. Что ему сделала Мелисса, что он видеть ее не может, но и не отпускает.

Размышляя, я ковыряла рыбу, которая оказалась нежной и очень вкусной.

Задумалась, вспоминая, как Ладислав обхватил меня и ощупывал, проверяя, цела ли я, а потом его словно отбросило от меня. Будто я не человек, а как минимум, черная мамба.

Стало грустно.

Очнулась только когда попыталась подцепить очередной тающий во рту кусок, а вместо вилки в руке оказалась блестящая и вся в тонких завитках подвеска.

А где вилка?

И я снова разревелась.

Такой всхлипывающей над превратившейся в подвеску вилкой меня и застала Грета.

– Чего опять? – поинтересовалась она.

– Прости, – я показала узорчатую безделушку.

– Ох, девка! Одни убытки от тебя, – воскликнула она, шлепаясь на скамью. – Но не переживай, Хозяин все исправил и больше не сердится, – похлопала меня по руке. Потом еще посмотрела на украшение. – А красиво вышло. И как только у тебя получается? Неужто в роду знатные господа были?

– Знатные, не знатные, – Верена тоже нарисовалась на кухне. – А неумеха, она и есть неумеха. Подвесочку отдашь?

Выхватила у меня из пальцев украшение и стала прикладывать к своему выдающемуся бюсту.

– А почему знатные? – шмыгнув, спросила я.

– Да как же! – начала Грета, придвинув поближе румяный кусок рыбы и от души плеснув какой–то подозрительной на вид жидкости.

– Тебя хозяин зовет, – снисходительно обронила Верена, любуясь на себя в начищенное до блеска серебряное блюдо.

– А наш разговор? – я вопросительно посмотрела на Грету. Не терпелось поскорее разузнать о незнакомом для меня мире от простодушной кухарки. Верена-то слова по простоте не скажет.

– Ой, Лиссанька, ты уж ступай. Не зли хозяина еще больше.

– А то, точно, велит выпороть, – довольно ухмыльнулась Верена и чуть не получила от меня подзатыльник, чтобы впечаталась лобешником прямо в блюдо.

– А мы с тобой потом договорим, – кухарка махнула пухлой рукой, указывая мне на дверь.

Делать нечего, пришлось опять тащиться в спальню Ладислава. Что он на этот раз от меня хочет?

– Звали, хозя-аин? – и присела в глубоком поклоне.

Портьеры были снова раздвинуты, а Ладислав стоял у окна и смотрел на море.

Я видела, как его передернуло от моего преувеличенно почтительного тона, и, признаться, была этому очень рада.

Он порывисто повернулся и, прищурившись, осмотрел меня с ног до головы.

– Думал, ты переоденешься. Я смотрю, так и не поняла свое положение в этом доме? А впрочем, – он устало провел рукой по волосам, – носи, что хочешь. И можешь остаться в своей комнате.

Вот эти слова нагнали страху – ведь я даже не представляла, где находится моя комната.

– А сейчас помоги мне переодеться, – на смену страху пришло изумление.

Что я должна сделать?

А пятки ему не помассировать?

Но вовремя прикусила язык – мало ли, может в этом мире служанки массируют хозяевам пятки.

В том, что попала в какой–то незнакомы, загадочный, волшебный мир, я даже не сомневалась.

В детстве, читая «Алису в стране чудес», я мечтала повстречать белого кролика и попасть в сказку. И вот, попала. Попала, так попала. Оказалось, это не так уж и весело, как могло показаться.

– Ты что? Не собираешься меня слушаться? – черные брови сурово сошлись на переносице. Пальцы сжимались и разжимались, словно хотели обхватить рукоять хлыста.

Глава 15. Что скрывает ширма

Кажется, дальнейшее промедление чревато.

Выдохнула – что, я голого мужика не видела? – и сделала шаг, приближаясь к Ладиславу и снова замерла.

В комнате было светло. Сначала, занятая более важными размышлениями, я не заострила на этом внимание и не искала источник света, но стоило сделать шаг, как он обнаружился сам – отделившись от стены, два световых шара поплыли рядом со мной.

Что это?!

Попробовала отклониться от них, но настырные шары упорно следовали за мной.

Они опасны? Могут обжечь?

Я осторожно ткнула пальцем в один из них, но ничего, кроме приятного тепла не почувствовала. Подставила ладонь. Шар удобно в ней устроился и приобрел розоватый оттенок. Интересно, а в руке Верены станет какого цвета?

– Долго еще будешь играть со светильниками? – Ладислав выглянул из-за ширмы.

Как я ее сразу не заметила – достаточно высокая, чтобы скрыть Ладислава, который был далеко не карликом, лаковые деревянные рамы удерживали нечто, на вид напоминающее очень тонкую, почти прозрачную бумагу, расписанную охотничьими сценами.

Если бы увидела такую в своем мире, то предположила бы, что она стилизована под японскую, но существует ли здесь Япония, я не знала.

Черный сюртук повис на верхней перекладине, и я вздрогнула.

Хоть и была рада, что Ладиславу хватило ума не заставлять меня раздевать себя, но новые обязанности все равно были непривычны.

– Что застыла? Забери его, – прикрикнул он из–за ширмы.

Я поспешно стащила сюртук и повесила его на руку, а взгляд сам собой задержался на разрисованной бумаге.

Видимо, несколько светильников последовали за Ладиславом, потому что сейчас я наблюдала театр теней и не могла отвести глаз от того, как мелькали руки, расшнуровывая ширинку.

Интересно, они тоже носят панталоны, как и женщины?

Я даже затаила дыхание, дожидаясь когда Ладислав перекинет через ширму брюки. Но сначала на раме повисла сорочка. Блин! Поспешно стащила рубаху, ожидая продолжения средневекового стриптиза, а Ладислав накинул что–то длинное, видимо, халат.

Какая зараза положила туда халат?

У меня было чувство, будто подразнили, а потом из–под самого носа утащили офигенный десерт.

Ну кто так делает? Даже толком не рассмотрела что там под рубашкой, потому что полностью сосредоточилась на брюках, и в результате осталась ни с чем.

Вот и они повисли на раме, но ловить мне уже было нечего – все интересное прошло мимо.

Я собрала всю одежду и уже собиралась уходить, чтобы спросить у Греты что мне с ней делать, но Ладислав остановил:

– Подожди. Завяжи пояс, – попросил он, выходя из–за ширмы.

Странный он. Старается унизить, отталкивает, а потом ищет возможность приблизиться – что творится у него в мозгах? Такое чувство, будто не я, а он стукнулся головой.

Но в этот раз я не стала пререкаться, а, перекинув одежду повыше, взялась за плотный пояс.

Взгляд сам собой скользнул по обнажившейся под распахнутым воротом груди, вдохнула уже знакомый аромат лилий и еще чего–то терпкого, но очень мужественного.

Признаться, я не спешила завязать узел, а Ладислав меня не торопил, рассматривая лицо, то, как пальцы касаются ворсистой ткани, как под кружевом вздымается грудь, и все сильнее стискивал челюсти, будто даже моя близость ему неприятна.

– Можешь идти, – бросил он и снова отвернулся.

Такие закидоны начали уже порядком раздражать. Может, подойти и прямо спросить, чем я его так злю? Если он видеть меня не может, то зачем постоянно зовет?

Занятая подобными размышлениями, я спустилась на кухню.

Глава 16. Сила воли

Преисподя ее забери! Все не так!

Это совсем не та робкая, пугливая, немного наивная Мелисса, которую я знал.

Та Мелисса боялась бы поднять на меня взгляд, а эта, неизвестная мне Мелисса каждое распоряжение встречает с такой дерзостью и таким непримиримым огнем, горящим в кротких глазах, что невольно начинает захлестывать азарт – кто кого.

Пока победа остается за мной. Мелисса хоть и сверкает гневно глазами, но выполняет мои приказы, правда, не упускает случая если не словами, то тоном выказать неуважение. И это так несвойственное ей развязное поведение, то как она кланяется, выставляя на обозрение шею и грудь, как стремительно двигается, отчего выше, чем положено, взлетают юбки – все в ней притягивает, вызывает странное любопытство.

Откуда в ней появилось столько дерзости, где набралась таких манер?

Желая смутить и сбить спесь, я распорядился помочь мне переодеться ко сну.

На что рассчитывал?

На румянец смущения, робкое отнекивание, стыд, страх и позорное бегство.

Признаюсь, как последний трус я подсматривал из–за ширмы, и Мелиссе снова удалось меня удивить.

Сначала она с непонятным для меня любопытством рассматривала светильники, будто видела их в первый раз, а услышав мой окрик не вздрогнула, не испугалась, не отвела взгляд. Наоборот, стала рассматривать с нескрываемым интересом. Интересом, недопустимым для девицы, воспитанной, как отец воспитывал ее.

Вот и последнее испытание – сердце колотилось как сумасшедшее и едва не выпрыгивало из груди.

«Она служанка. Служанка. И это ее обязанность», – повторял я себе, выходя из–за ширмы.

Нечистый ее забери! Я так долго собирался с силами, чтобы выдержать ее близость, а она собралась уйти?!

– Подожди, – остановил почти скрывшуюся Мелиссу. – Завяжи пояс.

И снова это удивление, застывшее в ясных глазах. Не испуг, не стыд, а именно удивление.

Мелисса беспрекословно подошла.

О, Светлейший! Только ты знаешь, какие греховные мысли она во мне вызывает. Зачем я на это пошел?

Ее взгляд скользил по моей груди, пальцы перебирали ткань пояса, а я думал только о ее губах, оказавшихся непозволительно близко, о нежной шее, которую, словно заигрывая, Мелисса показала мне в столовой. О тонкой талии, пленительном изгибе спины, мимолетом виденном мной в проеме окна.

Образы сменялись, а дыхание прерывалось. Желание обнять ее, коснуться этих розовых, никем не тронутых губ захлестывало штормовыми волнами и сводило с ума.

Но так не должно быть!

Сейчас я вижу перед собой служанку! Служанку, послушно выполняющую мои распоряжения. Тогда откуда это тяга к ней? Только неимоверным усилием воли я удерживал себя на месте, до боли сжимая челюсти и боясь пошевелиться, чтобы не схватить ее и не забыть обо всем: о своем воспитании, о чести, об условностях света и, бездна ее забери! О нашем проклятом родстве.

«Отец, как ты мог! Зачем ты привел ее в наш дом?» – мысленно простонал я.

– Можешь идти, – уже не в силах выносить ее присутствие, бросил я.

Тонкие брови удивленно приподнялись, а в ореховых глазах плескалось недоумение – снова не то, что я ожидал. Внешне оставаясь все той же нежной, как утренняя роза, Мелиссой, она неуловимо изменилась. Изменился ее взгляд, ее реакции на меня. Она больше меня не боится!

Мелисса ушла, а я чуть было не бросился следом – снова заглянуть в ее глаза и убедиться в своей догадке. Но вместо этого засунул себя в кровать и, разметавшись на всю ширину, смотрел на балдахин и пытался почувствовать отголоски того, что совсем недавно Мелисса спала на этом месте. Ее волосы лежали на этой подушке. Одеяло укрывало ее тело.

Вспомнились кружевные оборки сорочки, в которую ее переодела Грета. С мучительным стоном я перевернулся на живот и едва не вгрызся в подушку.