Текст книги "Мой друг (СИ)"

Автор книги: Kyklenok

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Мой друг ==========

Март 2021 года.

Тучи над Белградом постепенно рассеивались под натиском солнца, и оно озорно подмигивало сквозь листву деревьев. Президент Сербии Александр Вучич недовольно поморщился – как солнце могло светить тогда, когда ему было так паршиво? Ноющая боль окольцевала голову, словно терновый венок.

Вучич на миг прикрыл глаза, а в голове набатом зазвучали новые условия, являющиеся приоритетным требованием, при котором Сербия могла быть принята в Евросоюз – признание независимости Косово и введение санкций против России. Отказаться от части Родины и потерять чуть ли не единственную страну-друга – это для Вучича было сродни добровольному лишению двух частей души.

Сколько в жизни встречал людей,

Сколько в сердце впускал гостей,

Сколько раз ошибался в них…

Все эти организации – ООН, Евросоюз, Европейская комиссия, НАТО – созданные для помощи странам, на самом деле способны лишь прогибать их под себя. Они – абсолютное зло. Вершина бесчестия. Они словно змеи, имевшие во рту переизбыток яда и ощущающие острую потребность его выплюнуть.

Ведь вариантов, чтобы иметь не то чтобы контроль над Россией, но хотя бы некое подобие влияния, у них нет. А когда самостоятельно не получается одолеть сильнейшую фигуру, в ход начинают идти пешки. Одной из таких пешек и стала Сербия. От всех завуалированных предложений пойти против России Вучич всегда отбивался с завидным упорством. Но угрозы санкциями в случае неисполнения их воли стали поступать с завидным упорством и регулярностью. Внутренний голос Вучича упорно кричал, что с моральной точки зрения вступление Сербии в ЕС в корне не верно. Но что не сделаешь ради развития и благополучия своей страны – даже пойдёшь на уступки тем, кто несколько десятков лет назад хотел сравнять твою Родину с землёй{?}[Бомбардировки Югославии силами НАТО, происходившие в период с 24 марта по 10 июня 1999 года.].

Память обо всех тех событиях Вучич хранил в израненной и уставшей от предательств и разочарований душе. Они вереницей кружились в его измученном сознании. Да, народ Сербии простил, но он ничего не забыл.

Вучич устало дёрнул ворот рубашки, ослабляя удушливый узел галстука, но не снял его окончательно. Не мог он в подобном виде предстать перед президентом Российской Федерации.

Мой Друг, на повороте дней

Вижу я всё ясней,

Кто настоящий друг…

Громко стучали настенные часы, стрелками безжалостно отсекая от дня минуту за минутой, но Вучич так и не мог решиться на звонок. Страх – дикий, необузданный – держал его за горло, сдавив ледяными пальцами. Они не разговаривали несколько месяцев, и Вучич не знал, нужен ли Путину этот разговор спустя столько времени. Нужны ли ему разъяснения Вучича.

Наконец ему удалось взять себя в руки, прийти в относительно шаткое равновесие. Через своего секретаря он связался с кабинетом президента России и, выбрав из предложенных вариантов видеозвонок, стал ждать ответа. Казалось, что прошла вечность, пока на экране ноутбука не появился президент Российской Федерации.

Слова, вертевшиеся у Вучича на языке весь день, вмиг исчезли, и он не знал, что сказать.

– Добрый вечер! Чем обязан вашему звонку? – осведомился Путин, первым начав разговор.

– Здраво, господин председник. – Вучичу всегда было легче говорить на сербском, когда он волновался, но увидев приподнятую бровь своего собеседника, перешёл на русский: – Я хотел объяснить вам свою позицию по поводу возможного вступления Сербии в Евросоюз. Вы ведь всё делаете для блага своей страны, для её будущего. И я не могу поступить иначе, ведь окружённая странами-членами ЕС Сербия не справится в одиночку. В свою защиту могу сказать…

– Я вас ни в чём не обвиняю, – спокойно, как и всегда, ответил Путин. – Это ваша страна. И только вы вправе принимать подобные решения.

Но зато всё случилось так,

Что я выдержал груз атак…

Вучич смотрел на него внимательно и с восхищением. Вот он – человек, никогда не менявший свою позицию и всегда отстаивающий собственное мнение; политик, лишь при упоминании имени которого лидеры других государств испытывают дикий страх и начинают биться в агонии. Гордый, сильный, величественный, стоявший на своём даже тогда, когда против него восстал весь мир. Он всегда боролся ради блага своей страны. И будет продолжать это делать, несмотря ни на что. Он никогда не позволит России, подобно другим странам, прозябать под американским сапогом.

Друг почувствует, что тебе

Стало холодно на земле…

Путин вертел в пальцах ручку, опустив взгляд, а Вучич знал, что тот делал так, когда что-то обдумывал или планировал. Брови Путина были сведены к переносице, лоб нахмурен, а Вучичу показалось, что морщин у того стало чуть больше. Вучич хотел бы поддержать его. Но нужна ли была тому его поддержка… Скорее, она была нужна самому Вучичу.

– Господин президент… – Вучич тихо окликнул Путина, и тот поднял глаза. В воздухе повисло несказанное сербом “Мне очень жаль”. Как возведённый топор палача над шеей того, кого сейчас ему придётся казнить. И Вучич без промедления был готов сложить голову на плаху. Ведь олицетворяющий Россию Путин был столь же мощен и силён, как и его страна. – Народ Сербии никогда не забудет, что Россия сделала для нас и в 1999 году{?}[Марш-бросок на Приштину – операция по переброске батальона ВДВ ВС России в город Приштина, проведённая в ночь с 11 на 12 июня 1999 года. Целью операции было установление контроля над аэропортом «Слатина» (ныне – Международный аэропорт Приштины) раньше британского подразделения KFOR (силы НАТО).], и в период пандемии.

– Я знаю, – ответил Путин, постаравшись придать своему голосу небрежную расслабленность, а улыбка у Вучича под прицелом острого взгляда Путина вышла какой-то нервной.

Мой Друг, ты уж меня прости

За всё, что нам пришлось пройти…

– Господин президент… – Вучич набрал в грудь побольше воздуха и постарался говорить спокойно, но лежавшие на коленях руки дрожали так, что сомнений не было: он нервничал. – Простите меня!

– Господин президент, – нарочито медленно, словно увязнув в многообразии слов, проговорил Путин, – вам не за что извиняться. И не переживайте, наши с вами договорённости в плане экономики останутся прежними.

Взгляд Путина был пронзительным и покровительственным. Мол, своих не бросаем. Он расправил плечи – с истинно русским величием – и откинулся на спинку кресла.

– Меня волнует не только наши деловые отношения, – Вучич наконец решился озвучить то, что волновало его куда больше, чем возможное повышение цен на газ.

Путин усмехнулся. Он читал Вучича, как открытую книгу. Возможно, заурядную и скучную.

Путин бросил беглый взгляд на правую руку{?}[Путин носит часы исключительно на правой руке.] – на часах было 23:00. В Белграде – на час меньше.

– Уже поздно. – Слова Путина прозвучали для Вучича как горький финальный аккорд.

И всё же он надеялся, что “поздно” – это исключительно про глубокий вечер за окном, а не про то, что было уже абсолютно и необратимо поздно сохранить их дружеские взаимоотношения.

Они вежливо попрощались друг с другом. И всё, казалось бы, осталось по-прежнему… Вот только Вучич прекрасно понимал, что чувство неправильности из-за собственных поступков будет грызть его ещё очень долго.