Текст книги "Сквозь слезы (СИ)"
Автор книги: Кусочек Жвачки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Совсем один ==========
Весь мир остывал
в этих ледяных руках.
– Чёрт, вы уверены, что эта штука выдержит? – кивая на стоящий в центре стул, спрашивал Дин и всё равно отходил ближе к выходу.
– Не знаю, – поражённо вертя головой из стороны в сторону, отвечал охотнику Кастиэль. – Пока запрём как можно больше дверей, а там… Вообще, у меня есть идея.
Помещение наполнил тихий шелест крыльев, и растерянные Винчестеры переглянулись, уже скорее отступая к выходу. Пятясь спиной, Сэм вдруг зацепился за острый торчащий гвоздь, разрывая покрытую расплавленными дырами, как решето, футболку. Они и так выглядели жутко странно, так ещё и до смерти перепуганные лица видимо до слёз смешили их пленницу. Ту самую девочку, привязанную в бункере всеми возможными методами и способами, примотанную скотчем к стулу, словно в кокон. Она не рычала, не выдиралась, не сыпала угрозами. Лишь сидела, повыше задрав голову и, растянув губы насмешливой улыбкой, пускала странные взгляды с издёвкой.
– Что, улетел ваш пернатый друг? Некому больше исцелять ваши задницы? – она перевела взгляд с одного на другого. – Страшненько стало, да? Что же вы там стоите? Подойдите ближе, я вам макияж поправлю, на грим скелетов!
– Болтай-болтай, бестия, – продолжая пятиться назад, говорил Дин, на всякий случай хватаясь за пушку. – Мы обязательно узнаем, что ты такое, и как тебя убить.
– Если я прежде не выберусь отсюда. А я обязательно выберусь, – она кивнула головой на слегка зеленоватый дымок. – прямо сейчас занимаюсь этим.
– Сэмми, – округляя глаза и прижимая к груди брата моток скотча, позвал Дин. – Держи, замотай её ещё, а я пойду там… в книжках пороюсь, ага…
Младший Винчестер раздосадованно посмотрел брату в след, сжимая в руках скотч, и играя жевалками. Подходить к существу жутко не хотелось, особенно учитывая, как та шипела, высовывая практически нечеловеческий раздвоенный язык ярко-оранжевого цвета. Он ещё немного постоял на пороге, вглядываясь в ядовитые глаза пленницы, и переминаясь с ноги на ногу. Они вращались огоньками, переливаясь красками, и всплывали белыми вспышками, барабаня со всей силы по черепной коробке Винчестера.
Воздух всё сильнее наполнялся запахом бензина и свежей краски, болью отражаясь в затылке, и вызывая сильную слабость, вперемешку с тошнотой. Перед глазами начинало жутко плыть всё, завуалированное зелёным туманом. Она вновь растянула губы в улыбке, обнажая белые, совсем немножко заострённые зубки. То ли у Сэма начинались галлюцинации, наперебой вызванные её прикосновениями ранее, а теперь и испарениями, то ли он сам сходил с ума: рыжие, немного вьющиеся локоны по плечи, шевелились, приподнимая, словно головы, закрученные пряди.
– Эй, ты чего так долго? – приближаясь к комнате, звучал голос Дина. – Ты живой там… Это что, вашу ж мать?!
Он схватил за плечо приблизившегося к твари брата, рассчитывая утащить прочь и даже не оборачиваясь на пленницу, громко хлопая дверью и закрывая её на все замки, хотя в глубине души сознавая, что это ничем им не поможет, и надеяться нужно только на Кастиила.
– Идём, братец, тебе нужно на свежий воздух!
***
В схожей с гостиной комнате бункера, висела кромешная тишина, заполняемая иногда тихим шуршанием страниц. Братья сосредоточенно впивались глазами в строки, всё время отвлекаясь на мельчайший шум, издаваемый их новой подружкой. Минуты тянулись одна за другой, фиксируясь настенными часами, и превращаясь в отсчёт секунд до того, как может выпутаться тварь.
Недовольно хмурясь, Сэм поднял потоком воздуха, беспокоящие свисающие на глаза, волосы. Он захлопнул книгу и, не опуская приподнятых бровей, двинулся к холодильнику за банкой пива. Лишь сделав пару быстрых глотков, он отставил бутылку на стол, и сложив руки в замок, обратился к брату:
– Дин, думаю, я понял, – Винчестер сновал приложился к бутылке, вытирая тыльной стороной ладони губы. – Похоже, это Медуза Горгона.
Дин отложил книгу, и, скрестив на груди руки, скептически глянул на брата.
– Медуза, значит? А где змеи из волос? Крылья? Змеиное туловище? – он встал со стула, упираясь руками в колени, и, горячо жестикулируя, направился к брату. – Мне кажется, мы бы не упустили такой детали, как превращающий всех в камень взгляд, не думаешь?
– Да, но мы не так много о них знаем. Остальное-то всё сходится.
– Это что, например? – разводя руками спросил Дин, возвращаясь к холодильнику, так же выуживая себе бутылку. – С каких пор, у Медузы всё тело покрыто желёзами, источающими яд, который всё подряд разъедает? Она мутировала там что ли? Как черепашки ниндзя? Медуза ниндзя? – расплёскивая пиво бушевал Винчестер.
– Не знаю я. Но вот увидишь – это она самая, – снимая большое зеркало со стены в ванной, говорил Сэм мельком, словно не замечая слов брата.
Они ворвались в запертую комнату, в которой в последний раз запирали ядовитую женщину. Пленница полностью освободилась, но смиренно сидела на том же стуле в даже не перепачканных белых бриджах и чёрных туфлях с острым носом и невысоким каблуком, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди. Уголки её губ замерли приподнятыми, словно она насмехалась над охотниками, вот только сложно было сказать, кто сильнее напуган – она или Винчестеры, заскочившие в комнату наперевес с громадным зеркалом.
– Медуза Горгона значит? – облокачиваясь на стену, спросил Дин.
Симпатичное лицо женщины перекосилось яростью, узкие глаза вспыхнули смесью ядовитых огней, её рот оскалился демонстрируя длинные острые зубы. На висках и скулах выступали разноцветные чешуйки, переливаясь перламутром. Рыжие локоны зашевелились, словно стягиваясь в хвост, и в то же время удлиняясь и рассыпаясь по лёгкой жёлтенькой блузке. Её ногти разом удлинялись, смешивая ненавязчивый нежно розовый маникюр, с серо-стальными когтями, смешно обрамлёнными стразами. Пленница резко вскочила, процарапывая каблуком бетонный пол и, оставляя за собой плавящийся железный стул, постепенно превращающийся в кашицу.
– Что же вы так с дамой обходитесь? – выходя из-за плеча Кастиила, говорил Бальтазар, поправляя тёмные манжеты на рукавах.
Только расслышав медовый голос ангела, пленница успокоилась, немного отшагивая назад, и собирая в две руки змеек. Её глаза вернули былой немного желтовато-карий оттенок, и теперь были прищурены в знак крайнего презрения, но в тоже время и трепещущего страха. Этот страх навевался не таким, такой излучала Горгона, не кипятящий кровь, а более трепещущий страх, заставляющий невольно выровнять спину и глупо кивать, соглашаясь с каждым словом.
– Эх вы, ищейки. Это не Медуза, это Сфено – её сестрица, – всё так же мягко рассказывал Бальтазар.
Ставя на пол зеркало, Сэм ткнул Дина локтем в бок, дескать – я же говорил! Ангел неспешно подошёл к женщине, взяв её немного прохладную ладонь и, не разрывая зрительного контакта, наклонился, мягко прикладываясь губами к руке пленницы, у которой тут же загорелись уши, и она неловко отступила, пряча руки за спину. Обалдев от увиденного, Винчестеры и Кастиил ещё немного постояли словно в трансе, и, наконец собравшись, за рукав вытаскивали в коридор сопротивляющегося ангела:
– Ещё увидимся, леди!
– Ты что творишь? – открывая новую бутылку пива говорил Дин, с вызовом глядя на Бальтазара.
– А как ещё ты хотел проверить, намеренно ли она пускает яд, или он сочится вечно? – он скептически посмотрел на охотников. – Что ж вы тупые-то такие? Я только практически понял, что из моего арсенала подойдёт, чтобы завалить вашу игрушку.
– Да ничего, – откидывая потрёпанную книгу сказал Кас. – Вряд ли у тебя завалялся меч Персея и щит Афины.
– Так, – подал голос Сэм. – Что у нас есть на этот момент? Змеюка покрыта чешуёй, которую кроме меча Персея хрен что возьмёт. Она ядовита, и судя по всему, как и её сестра Медуза, может этим самым ядом и сжигать, и исцелять.
– Вот только одна Медуза из троих сестёр Горгон была смертна, не забыли? – роясь в холодильнике, прервал Сэма ангел.
– Значит, она ещё и бессмертна, зашибись, – всплескивая руками сказал Дин, направляясь куда-то из комнаты.
Бальтазар уже просто стоял в стороне, не отыскав ничего подходящего на бесчисленных полочках кухни. Он знал, с чего нужно начать, но помогать зоопарку Кастиила жутко не хотелось. Его вполне устраивал этот расклад вещей, при котором все напуганы и потеряны, ничего не могло быть лучше растерянных выражений лиц Винчестеров. Эти маленькие ручные обезьянки шныряли туда-сюда по кухне, явно раздосадованные и обречённые, но кинуть Кастиила было никак нельзя, особенно учитывая некоторые обстоятельства. Всё-таки закатив глаза и шумно выдохнув, Бальтазар решил поделиться своими мыслями:
– Может нам навестить вещих старух – сестёр грай? Хотя зачем нам? У них один глаз на троих, я быстренько слетаю, разведаю, что там как, и снова у нас тут будет дружба-магия, – поправляя воротник, говорил тот, направляясь к выходу.
– Воу-воу-воу, а ну-ка погоди, мой пернатый друг, – преграждая ангелу дорогу, выперся Дин. – Ты никуда не идёшь, ты остаёшься в бункере, и следишь за этой Медузой…
– Она Сфено.
– Да плевать я хотел. Следишь за этой тварью.
– С какого-такого случая я должен слушать глупых мартышек? – вплотную приближаясь к Винчестеру, шептал Бальтазар, сужая глаза и хватая охотника за воротник.
Кастиил тут же оказался рядом, тихо отводя от Дина ангела за плечо, и уже так же приближаясь к нему:
– А нечего было её выпускать.
– Да это не я! Это Гавриил! – Бальтазар оправдывался, тыкая другу в грудь пальцем. – Он её выпустил, он. Сколько мне твердить это?
– Мы все прекрасно знаем, что он мёртв, – возвращаясь с нагруженной сумкой влез Сэм. – Так что не мели ерунды, Горгона всё равно тебе ничего не сделает, так что присматривай за ней. Идём, Кас, – договорил Винчестер, опуская на плечо ангела в плаще руку, уносясь куда-то с громким шелестом крыльев.
– Ну охренеть!
***
Прошло совсем немного времени, а Бальтазар перевернул уже абсолютно каждую комнату чёртового бункера, даже на минуту заглядывая к пленнице в поисках одного очень важного составляющего своей жизни – алкоголя.
– Неужели у драных млекопитающих никакого поила кроме пива нет? – спрашивал сам себя ангел, заваливаясь на диван и откидываясь на его спинку.
– У старшего Винчестера в сейфе прячется великолепное вино, – раздался за его спиной мягкий женский голос, сопровождаемый тихим шипением.
Бальтазар просто выдохнул сквозь зубы, и, слегка приподняв голову, взглянул на Горгону, ещё даже не полностью принявшую настоящий облик. Что бы там не говорили, а ужасной тварью этих созданий называть нельзя. Хотя быть может, легенды лгут, и уродливой бестией стала лишь Медуза, ведь Сфено явно вызывала дрожь в коленях.
Пурпурная чешуя обвивала всю верхнюю часть туловища, волнами нахлынывая на обычную бледно-розовую кожу. Рисунок чешуёй сходился под грудью, прикрытой лишь шипящими рыжими змейками, и эти пурпурные узоры плавно переходили в длинное-длинное туловище, завивающиеся кольцами и переливающиеся перламутром. Покрывающая весь хвост чешуя выглядела очень хилой, словно на крошечной рыбке, но вот сомнений не возникало – пробить их не выйдет ну никак. Наконец оторвав взгляд от подрагивающего кончика хвоста, словно гипнотизирующего ангела, Бальтазар уставился прямо в горящие болотной зеленью глаза, точно также обрамлённые пурпуром, невольно поглядывая на внушающие страх торчащие из-под верхней губы саблеобразные клыки.
Стараясь хоть ненадолго избежать прицела сосредоточенных глаз, Бальтазар унёсся в комнату старшего Винчестера, даже не пользуясь крыльями, пешком, растягивая время. Он просто раскрошил на опилки чугунный сейф, выуживая старинную, закупоренную ещё много тысячелетий назад бутылку красного вина. Конечно, это было не самое лучшее пойло, но особого выбора у ангела не было; он перестал видеть цену вина много-много веков назад, ещё в те тяжёлые времена, не обременённые тягой к чему покрепче. Возвращаться в гостиную к жуткой жути не хотелось, и он просто стоял, делая вид, что разглядывает бутылку, при этом глядя куда-то в пол и проклиная невесть где роющихся Каса с его цепными зверюшками.
Раздался скрежет, разрывающий тишину и заставляющий Бальтазара оторваться от якобы разглядывания бутылки. Впиваясь ногтями в металлический дверной косяк, в комнату заползла Горгона, придерживавшая другой рукой всё норовящие выскользнуть бокалы. Словно игнорируя ошарашенность ангела, она заползла на широкую двуспальную кровать Дина, с треском прогнувшуюся под её не хилым весом, расставляя бокалы на прикроватном столике, и кивая Бальтазару, чтобы наконец уже наполнить их.
– Ты ведь понимаешь, что пока мы тут с тобой пить будем, мои друзья найдут способ тебя… ммм, уничтожить? – карманным ножом Винчестера поддевая пробку и наконец выбравшись из странного ступора, говорил Бальтазар.
– Ещё бы я не понимала, – разглядывая шкаф с книгами, отвечала Сфено, пробегая увешанными когтями пальчиками по черенкам фолиантов. – Вот только я бессмертная, легче просто остальной мир уничтожить, чем меня. Но я думаю, отослать туда, откуда вы с дружком меня вытащили, может и получится. В таком случае, я не против – ты притащил сюда, ты и вернёшь. Я здесь проездом, скажем так.
Слушая некую проповедь Горгоны, ангел разливал вино уже с унимающейся дрожью в руках – её слова поразительно успокаивали. Конечно, узнав, что убивать тебя или превращать в камень никто не собирается, даже напротив – придало невиданной уверенности.
– Значит, мы просто выпьем с тобой, Сфено, как старые добрые друзья и…
– Можешь звать меня Стефани, мне не нравится моё настоящее имя, оно такое глупое, – она улыбнулась, сильнее обнажая клыки, лишь недавно переставшие внушать ужас, но, кажется, возвращавшие эту привилегию. – И мы с тобою никакие не друзья, поэтому и пить так я с тобой не собираюсь. Давай как любовники?
Ангел просто подавился воздухом, громко кашляя и сгибаясь напополам, едва не расплескивая на постель Винчестера красные капли, но Горгона заливалась смехом, очевидно давая понять, что шутка удалась. Она, опираясь за грани бокала длиннющими клыками, пригубила вино, не чокаясь, и даже никак не обращая внимание на покрасневшего Бальтазара.
– Даже удивительно, какие дары привнёс Дионис! – осушая разом весь бокал, воскликнула Горгона, обращаясь к ангелу. – Попробуй.
Небольшими глотками, медленно, ощущая, как вязко льётся вино по горлу, он пил, так же отставляя пустой бокал, сразу же по новой наполняя их тёмной жидкостью.
– Значит, Стефани, ты хочешь попасть домой, и просто являешься нежеланной гостьей? – завидев неопределённое кивание головой, словно бы и да, и нет, ангел присел рядом. – И сама не сможешь вернуться? Только я тебя должен отпустить?
Женщина просто молчала, опустошая уже который бокал и гладила рыжие локоны.
– Знаешь, на самом деле, я не хочу назад. Мне здесь нравится. Вы хоть до жути меня и боитесь, но не оставляете попыток спасти не свои шкуры, а остальных совсем незнакомых вам людей.
– Ну, это Винчестеры с Кастиилом так работают, по принципу – спаси всех или умри. Я бы не стал так рисковать, – Бальтазар вновь наливал, удивлённо потрушивая всё такой же полной бутылью. – Что за чёрт?
– Её просто сам Дионис закупоривал, я ведь намекала, в ней вино никогда не закончиться.
– Тогда и не удивительно, что она была у Дина. Продолжай.
– Ну, – уже со слегка раскрасневшимися щеками продолжала Горгона. – Там, все знают только мою сестру, посмертно – но всё же прославившуюся. А я для них – никто. А здесь ты меня узнал, как, кстати?
– Мне кажется, мы просто уже были с тобой знакомы.
– А ведь и правда, – пораженно взмахивая бокалом просияла женщина, подставляя его для очередной порции. – Я то думаю, откуда мне знаком твой жаркий огонёк в глазах, – закончила она, осторожно облизнув губы, как-то по-другому вглядываясь в Бальтазара.
Заметив знакомые порывы, ангел наполнил ещё по бокалу, скидывая чёрный пиджак на спинку загруженного книгами стула, оставаясь в одной лишь серой футболке, и немного оттопыривая, словно от жары, вырез.
– А ты? Ты хотел бы вернуться назад?
– На небо? Нет. Мне здесь тоже нравится, хоть я и не разделяю твоего восхищения Винчестерами. Но мне нравится всё человеческое: выпивка, эмоции, жаркие дамочки, – он улыбнулся, подтверждая свою шутку и подводя свой бокал к чужому, впервые предлагая чокнуться.
Горгона ответила на предложение с громким звоном и насмешливым взглядом из-под густых ресниц. Одним небрежным движением, она смахнула пряди назад, оголяя всю грудь сразу, демонстрируя перламутровые бусинки сосков, в целом схожих с человеческими, и, откидываясь назад, отпила. Проливая винные капли на себя, которые лились словно намеренно гладко, не замирая на чешуйках, она подняла на ангела игривый взгляд.
С силой закусив губу, Бальтазар навис сверху, прильнув языком к животу Стефани, собирая непрекращающийся поток капель, который уже откровенно выливала из бокала Горгона. Ангел провёл языком вверх, словно в обратном порядке, оставляя на бледно-розовой коже шеи багровые пятна, и только потом с силой впился в её губы, совершенно не замечая даже не мешающих клыков.
Длинные когти женщины вдруг исчезли, превращаясь в самые обычные, покрытые маникюром человеческие ногти, и она подлезла к нему под футболку, приподнимая повыше и затем вовсе сдёргивая, швыряя на пол. Её трепещущий кончик хвоста поднялся, всовываясь между их телами, и осторожно расстёгивал сначала блестящую пуговицу на его штанах, а затем и молнию, осторожно приспуская предмет одежды с бёдер. Наконец шершавый розовый язык Бальта провёл влажную линию вниз, останавливаясь на перламутровой жемчужине соска.
Шумно выдыхая и прогибаясь в спине, Стефани схватилась за широкие плечи ангела, оставляя длинные, глубокие, наливающиеся капельками крови царапины, которые перекрещивались за лопатками. Бальтазар лишь захрипел, посильнее вгрызаясь зубами и смыкая руку на тонкой, покрытой засосами шеи.
– Да вы охренели! Прямо на моей постели! – хватаясь руками за голову, вопил Дин, ошарашенно застывая на месте, когда заметил столь невнимательную парочку.
Бальтазар тут же вскочил, приподнимая назад штаны, и, тяжело глотая застрявший в горле ком, уставился на троих вошедших. В руке Кастиила сверкнул, отражая приглушённый свет, ангельский клинок за секунду до резкого его молниеносного выпада. Прижав Бальта к стене, Кастиил приложил к его шеи оружие, сильно давя на кадык.
– Какого чёрта, Бальтазар?! Ты хоть знаешь, скольких людей убила эта тварь, а ты намеренно вызвал её, вот просто чтобы покувыркаться? Мы чуть не погибли, торгуясь с сёстрами-ведьмами, как ты мог нас так предать?
– Тише, брат, тише, ничего ведь не произошло…
– Пришла не только Сфено, пришла и Эвриала! Она перебила пол штата, весь мой гарнизон сложил в бою крылья, а ты тут развлекаешься?!
– Я не знал, – прохрипел Бальт сквозь сдавливающий горло клинок, уже прорезавший до яркого белого света.
– Ты знал, Господи, знал! Ты поплатишься, за совершённые тобой деяния…
Кастиил шептал яростно, с силой замахиваясь ангельским клинком, целясь прямо в нагую грудь Бальтазара, как вдруг его отбросило одним мощным ударом хвоста. Алые глаза Горгоны сейчас пылали яростью, вместо локонов вздымались ядовито-кирпичные змеи, с клыков которых сочился зелёный яд. Она зашипела, обнажая чернеющие зубы, а за спиной вздымались острые крылья, покрытые не оперением, а такой же чешуёй. К Стефани бросился Сэм, наваливаясь всем весом и отвлекая внимание от размазанного по стене ангела, и Горгона напрыгнула на охотника, вгрызаясь в шею и с громким хлюпаньем выдрала кусок, заливая всё вокруг кровью.
Дин пару раз выстрелил, даже не заметив, как руку по локоть перекусили, отбрасывая с кровавыми ошмётками на пол, и лишь успел отразиться в насмерть перепуганных глазах, когти, разорвали грудную клетку, окончательно заливая кровью всю комнату. Она подползла к Бальтазару, возвращая прежний более человеческий вид.
– Прости, я так испугалась… Я не хотела! – опускаясь на колени к ангелу, плакала Стефани и помогла ему подняться.
– Ничего, – прижимая её в себе, шептал он, гладя по волосам. – Ничего, они заслужили, но мне и вправду придётся вернуть тебя с сестрой назад.
Горгона лишь кивнула, вытирая слёзы рукой и отстраняясь. Она когтями срезала вьющийся рыжий волос, и намотала его Бальтазару на кисть, приближаясь губами к его лбу. Но до того, как она успела коснуться, её тело растворилось в ярком свете, возвращаясь домой. Ангел сжал оставленный на память локон в руке и присел к Кастиилу, поворачивая к себе и исцеляя:
– Они ушли, собирай своих щенят по кускам сам.
Он поднял с пола по прежнему полную бутылку вина, и, собирая одежду с пола, вышел. Несмотря на миллионы существ этого мира, Бальтазар вдруг почувствовал, что остался здесь совсем один, окружённый лишь пустыми оболочками и глупыми иллюзиями, а она…
Она была настоящей.
