Текст книги "«Отражение» (СИ)"

Автор книги: KurosakyK

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Чтобы увидеть глаза.

И Люси внутренне сжалась, до конца не понимая, откуда появилось это странное, нелогичное чувство страха, которое противными щупальцами обвило сердце. Но оно не давало покоя, кажется, проникая в каждый закуток ее сознания, вопившего об опасности.

Опасности, которой она не замечала.

– Люси, – разнесся низкий шепот, совсем не похожий на громкий голос Драгнила.

– Д-да?

Она лихорадочно пыталась успокоиться, уверить себя, что все в порядке, что перед ней все тот же «Саламандр», с той же широкой, яркой улыбкой и озорным огнем в глазах.

Ведь, так?

Или…

Нацу медленно поднял голову, наконец, показывая скрытые за челкой глаза. И звериный, насыщенно-кровавый, холодный взор, обжег ее, точно огонь.

Последняя надежда разбилась.

***

Священное писание Фей Неба.

Глава 5. Эликсиры. Категория D (Высшая).

«Отражение» – венец творений расы нашей.

Сильнейший и опаснейший эликсир, из ныне существующих. Столь сложен в приготовлении и столь разрушителен в применении, что Высший совет наш уничтожил его рецептуру, оставив единственный в своем роде образец «алого огня».

Не смерть приносит он, не горе и не страдания, но обнажает он несуществующие чувства наши. Стирает истинную сущность, вызывая противоположность всем самым лучшим качествам нашим.

Показывает оно несуществующую ипостась, отражение души нашей…

***

Резкий толчок и удар о стену выбил воздух из легких, заставив девушку болезненно поморщиться и согнуться пополам, но невероятно быстро оказавшийся рядом парень не дал такой возможности, схватив ее за волосы и заставив поднять голову. Вблизи его глаза действительно горели, и Хартфилия поняла, что это не была игра воображения. Казалось, что всю радужку темно-серых глаз захватила пылающая кровь, которая завораживала, превращая попавшего под контроль зрителя в беспомощного кролика.

Она себя так и чувствовала. Маленьким беззащитным кроликом, завороженным невероятно спокойным удавом.

Нацу мягко улыбнулся, как-то по-особенному, словно впервые видя, обведя ее изучающим взглядом. Никаких эмоций. Только крошечное любопытство, сверкнувшее в алом огне.

– Нацу, – смотря прямо ему в глаза, тихо позвала Люси, все еще надеясь, что он ее услышит. Но ни один мускул на его лице не дрогнул, и, словно, не услышав отчаянного шепота, он мягко провел ледяными пальцами по контуру ее подбородка. От этого невинного прикосновения, девушке захотелось вжаться в стену, зажмурить глаза и никогда их не открывать. Но она подавила в себе это желание, осталась на месте, не отведя взгляда и не попытавшись отступить.

В тот самый миг, как он поднял голову, и она увидела эти нечеловеческие глаза, Люси поняла, что перед ней уже не тот «Саламандр», которого она знала. Более того, Люси успела оценить опасность лежащего на полу вещества.

«Наверное, какой-нибудь наркотик», – подумала девушка, пытаясь не обращать внимания на холодные, подобные дуновению ветра, касания. – «Теперь нужно понять, как он действует, и привести Нацу в чувства».

Решив, что сейчас безопасней обезвредить Драгнила и уже потом решать, что делать дальше, Люси медленно, все также, не отрывая взгляда от непривычного лица напарника, потянулась к прикрепленной к поясу сумочке с ампулами глубокого сна. Продолжающие поглаживать ее подбородок пальцы вдруг неожиданно замерли, а алые глаза резко устремились в сторону ее рук. Мгновение – и оба ее запястья оказались в болезненном захвате, который, подобно тискам, сжимался все сильнее, прижимая руки к твердой стене и не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Нацу, непонимающе, словно его тело двигалось вне его сознания, посмотрел на собственные руки, нахмурился, и лишь спустя мгновение улыбнулся. Именной той плотоядной улыбкой, которая промелькнула на его губах после «пробуждения».

И эта улыбка пугала. По-настоящему, до дрожи в коленях и странного только появившегося осознания, что она беспомощна. Она не хотела думать о том, что он хотел с ней сделать. Просто не допускала подобных мыслей. Смерть? Ей еще рано умирать!

С этой мыслью, Люси попыталась вырваться из крепкой хватки, решив прибегнуть к самому безвыигрошному варианту, со всей силы пнув Драгнила коленкой в живот, но тот, к превеликому удивлению Хартфилии, смог не только увернуться, но и с диким рыком ответить ей размашистым ударом по щеке. Она повалилась на пол, чувствуя обжигающую боль.

Ледяная рука, сомкнувшаяся на ее шее, заставила застыть недвижной статуей. Лишь бросила взгляд в его сторону.

Нацу, усевшись ей на ноги, медленно облизнул губы, сжав пальцы сильнее. И уже не было того непонимания в глазах. Хартфилия увидела в них лишь странный, перехватывающий дыхание огонь, который действительно пробудил в ней чувство необъятного страха. Хотелось вырваться, избавится от чужой руки, закрыть глаза и не видеть этого ужасного взгляда.

– А ты красивая, – наклонив голову чуть набок, прошептал тихим, рычащим шепотом Нацу. Или не Нацу? – Действительно красивая.

Наклонившись вперед, он медленно провел своей щекой по ее, и, опалив горячим дыханием мочку уха, интимно прошептал:

– Так бы и съел.

– Отвали, придурок! – сделав еще одну попытку вырваться, прошипела Люси, но все попытки вызывали лишь ухмылку на таком знакомом и в то же время чужом лице.

– Так смешно наблюдать за тобой, девчонка. Неужели ты еще не поняла? – прижавшись к ней сильнее, Нацу снова облизнул губы, самодовольно проведя рукой по обтянутой латексом талии «Заклинательницы». Медленно, осторожно, почти не касаясь, словно пантера, надвигающаяся на свою жертву. Дыхание перехватило, и она могла только наблюдать за этой рукой, которая даже сквозь ткань обжигала нестерпимым холодом. Выгнувшись от резкой боли, Хартфилия до крови прикусила губу, и как только первая капля скатилась по ее подбородку, чей-то горячий шершавый язык стер ее, с наслаждением просмаковав на вкус. Нацу был близко. Она чувствовала его дыхание, чувствовала как схватившая ее грудь рука, ослабила хватку, но не хотела открывать глаза. Не хотела видеть этих горящих глаз. Впервые она чувствовала себя полностью беззащитной. – Ты полностью в моей власти.

Слова прозвучали как приговор. Последний аккорд в ее истории. Точка, которой не суждено было превратиться в многоточие…

Сильные пальцы сжали челюсть до ужасного хруста, заставляя, смотреть прямо в чудовищные глаза с пляшущим адским огнем желания, которое пронизывало тело насквозь, парализуя.

Больше тело не подчинялось ей.

Осмотрев бледное лицо последний раз, Драгнил ухмыльнулся, медленно наклоняясь в сторону ее полуоткрытых губ, на которых застыл немой крик, но которому так и не суждено было сорваться с ее губ.

Люси никогда не думала, что что-то подобное с ней когда-нибудь случится. Она была сильна, достаточно сильна, чтобы защитить себя и не допустить подобного.

Но сейчас, когда жесткие властные губы, настолько холодные, что, казалось, будто в них поселилась сама Смерть, сминали ее губы, когда чужие острые клыки терзали чувствительную кожу, а сильные, не щадящие касания покрывали ее тело, она с иронией поняла, что ни в чем нельзя быть до конца уверенной.

Ткань под ладонями парня плавилась, исчезая, будто ее и не было, оставляя в память лишь неприятный резкий запах, но она не чувствовала жара. Лишь холод. Обжигающий и пробирающий до костей. Заставляющий кусать губы и сдерживать рвущийся наружу крик. Вот только она не доставит ему такого удовольствия. Ведь закричать значит проиграть, а она не привыкла проигрывать. Даже в подобной ситуации.

Крепче сжав руки своей пленницы, Нацу медленно начал спускаться ниже, покрывая укусами-поцелуями хрупкую на вид шею с быстро бьющейся жилкой. Словно загипнотизированный он застыл, посмотрев на это подтверждение того, что его жертва жива и напугана. В этот короткий миг Люси показалось, будто Нацу стал самим собой, – в его глазах читалась неуверенность и непонимание, – но иллюзия разрушилась быстрее, чем успела запустить свои корни. Он впился в ее шею, словно вампир, в то время как последние лоскутки ее одежды поддались жару его магии, полностью обнажая юное тело.

Она хотела уснуть, а, проснувшись, понять, что это всего лишь кошмар. Жалкий и унизительный. Не достойный воина.

Свободная рука чудовища без стеснения трогала ее обнаженную кожу, оглаживала ореол сосков, задевая, словно случайно, и болезненно сжимала грудь. Невесомыми и в то же время невероятно болезненными касаниями, покрывая ее тело и заставляя каждый раз в страхе замирать. Несомненно, простые касания были не для этого случая, и она в этом лишь убедилась, когда он с утробным рыком одним рывком раздвинул ей ноги, не церемонясь и лишь облизнув палец, проник им внутрь и начал медленно массировать.

Инстинктивно сжав колени, она тут же получила болезненный укус и удар под дых. Нацу выпрямился, отпустив ее руки, но, к ее удивлению, они ее не слушались. Словно прибитая невидимыми гвоздями, девушка не могла пошевелиться, и первые обжигающие слезы досады выступили на ее лице. Нацу, смотревший на нее безразличным взглядом свысока, только медленно двигал пальцем, через некоторое время добавив еще один. С каждым новым движением он глубоко вдыхал запах и терся о ее бедро своим членом, скрытым сейчас лишь тонкой тканью «Хамелеона».

Она не поняла, что произошло, но неожиданно восторженная улыбка озарила лицо ее насильника, а ледяные доселе касания стали по-настоящему обжигающими, будто в один миг на нее обрушился поток адского пламени из алого огнемета «Саламандра». Болезненно раздвинув ее ноги шире, он разорвал на себе маскировочный костюм, обнажая сильное подтянутое тело. Люси боялась смотреть ниже. Боялась увидеть то, что ее ждет, и только поэтому она вперила взгляд в потолок, всем своим естеством моля, чтобы все прошло быстро.

Он не был с ней нежен. Он, словно дикий зверь, вырвавшийся на свободу, вошел в нее одним резким движением, силой вырывая с ее уст болезненным полу-крик полу-стон. Было нестерпимо больно, настолько, что мир потускнел, превратившись в одном сплошное пятно, и Люси пришлось сильнее прикусить губу, чтобы не упасть в обморок.

Схватив ее за плечи, Нацу плотоядно улыбнулся, похотливо осматривая ее обнаженное тело, которое беспомощным тельцем куклы было полностью в его распоряжении. Его движения были порывистыми и быстрыми, его касания напоминали сжимающиеся тиски, а взгляд его алых глаз больше походил на прожигающие сердце стрелы.

И он был ненасытен.

От невероятного жара ее кожа покрылась мелкими каплями пота, которые Нацу, не прекращая резких движений, слизывал, утробно рыча при каждой ее попытке избежать этих поцелуев. В такие моменты Люси чувствовала к себе отвращение, граничащее с паникой. Как бы ни хотелось этого признавать, тело предавало ее, позволяя жестким ладоням проводить по чувствительной коже, выгибаясь в сторону страстных прикосновений. Она понимала разумом, что так нельзя. Она чувствовала физически отвращение к этому человеку и боль, что он приносил ей. Но чертова физиология нестерпимо громко кричала об удовольствии, которое покалывающей волной распространялось от низа живота до самых кончиков пальцев, скручиваясь где-то под сердцем в тугой узел в один большой пульсирующий комок.

И от этой войны между телом и разумом, ей казалось, будто она сейчас просто не выдержит и разорвется напополам, растворяясь в собственной боли.

И порочном удовольствии.

Нацу не пытался больше сделать ей больно, кажется, убедившись, что ей просто не хватит сил сопротивляться. Его движения перестали походить на рывки дорвавшегося до сучки кобеля, готового на все ради секса.

Напротив, глубоко дыша, мягко сжимая ее бедра, он медленно погружался в ее тело, соприкасаясь на короткое мгновение своей кожей с ее и позволяя на это долгое мгновение почувствовать тесноту и жар ее тела. Люси не могла знать, что творилось в его одурманенном наркотиком сознании, но она могла поклясться, что в те короткие моменты, когда она осмеливалась посмотреть в его глаза, в алом пылающем огне на миг проскальзывали знакомые яркие искры темно-зеленных глаз.

Движения стали более порывистыми. Горячие руки сильнее сжали ее бедра, и Люси, которая сама непроизвольно обхватила спину Нацу ногами, прижав того ближе, выгнулась, чувствуя, как ее собственный оргазм смешивается с его. Сильные волны удовольствия, которые, словно фейерверк взорвались яркой вспышкой и распространились маленькими искрами по всему телу, исчезли так же быстро, как и появились. И когда на смену мимолетному наслаждению пришла апатия, Люси с удивлением почувствовала горячее, обжигающее дыхание на своих губах. Открыв глаза, девушка встретилась взглядом с нависшим над ней парнем. Насыщенно-красные глаза, кажется, чуть потемнели. Нацу тяжело дышал, и она могла чувствовать его разгоряченное мокрое от пота тело. Он смотрел внимательно, словно что-то ища в ее глазах, и от этого взгляда не хотелось прятаться.

– Моя, – тихий рык смешался с властным, грубым поцелуем, который просто не дал возможности отступить. Но не успела она предпринять хоть что-то, как тело парня обмякло, и Нацу повалился на нее без чувств.

Алый огонь исчез.

***

Священное писание Фей Неба.

Глава 5. Эликсиры. Категория D (Высшая).

…жертва становится полной своей противоположностью. «Отражение» заставляет потерять истинное «Я» и нарушить самые главные запреты наши.

В момент принятия «Отражения» жертва приобретает некоторые повадки расы нашей. Самые распространенные качества: сила, жар (у некоторых было замечено приобретение огненного дыхания), жадность, обостренный инстинкт охраны своего сокровища (у разных рас слово «сокровище» приобретает разный смысл), приобретение присущего драконам качества нахождения своего партнера по запаху.

Сила эликсира никогда не выветрится из тела в полной мере…

Тайные хроники Тысячелетней войны.

Украденный эликсир помог людям победить и изгнать драконов с их законной земли. Люди, которым посчастливилось вкусить плод «Отражения» стали невероятно сильными бойцами, способными уничтожить одним своим огненным дыханием целые города.

Простой люд прозвал их Драконорожденными или Убийцами драконов.

Из отчетов ЦЛФ.

«Проводимые над наркотиком эксперименты не дали никаких результатов. В первые же секунды эксперимента испытуемые становились неуправляемыми, были выявлены приступы агрессии и неконтролируемого гнева, однако ни увеличения показателей силы, ни скорости, ни драконьего огня получено не было.

Эксперимент проводился как на приговоренных к смертной казни заключенных Федеральной тюрьмы, так и на добровольцах.

У первых было отмечено снижение уровня тестостерона, у вторых, напротив, повышение. Можем сделать вывод, что легенды правдивы, и наркотик, носящий кодовое название „Отражение“ в действительности меняет характер людей на противоположный.

Однако создание непобедимой армии с его помощью невозможно. Дальнейшие исследования считаю не действительными».

***

Туман.

Густой, ярко-алый, окутывающий со всех сторон, он давил на сознание невероятным грузом, одурманивая и отяжеляя его. Но в то же время было невероятно легко. Словно он научился (а, может, и всегда умел?) летать, и сейчас парил в приятной невесомости, чувствуя умиротворение, балансирующее на тонкой грани страха и неведения.

Нацу не понял, когда туман начал рассеиваться. Просто в один момент он начал редеть, уступая место свежести и яркому свету, манившему своим заманчивым и притягательным огоньком.

Миг, и в его тишину резко и неожиданно ворвались звуки. Если честно, он даже и не подозревал, что до этого он ничего не слышал, но когда в его уши с невероятной силой ворвалось неприятное жужжание, шум, напоминающий помехи и чей-то громкий голос, болезненно отозвавшиеся где-то в голове, это стало очевидным. Поморщившись, он болезненно вздохнул. В легких словно горел пожар, обжигающий внутренности изнутри, голова нестерпимо болела, и все тело, казалось, было окутано чем-то невидимым, но ощутимо-горячим.

– Очнулся, наконец! – недовольно и почему-то слишком громко проворчал кто-то неподалеку.

Обхватив, казалось, готовую разорваться на части голову руками, Нацу болезненно простонал, безуспешно пытаясь открыть глаза.

– Зачем же так громко? – прошипел сквозь зубы парень. – Я тебя прекрасно слышу.

– Громко? – опять крикнула Люси (а кто это еще мог быть?), отчего новая порция боли пронзила его голову. – «Саламандр», ты чего?

– П-прошу, – Нацу резко выпрямился, прижав голову к коленям безуспешно пытаясь хоть как-то унять боль, – помолчи.

Боль пульсировала в голове раскаленным углем, заставляя рушиться даже его, «Саламандра», самообладание. Казалось, еще чуть-чуть и он бы взвыл, но мягкие, отчего-то мертвенно-холодные руки, коснувшиеся его подбородка и лба, облегчили страдания, и боль притупилась. Новая попытка открыть глаза увенчалась успехом.

Люси задумчиво нахмурила брови, внимательным взглядом изучая лицо Драгнила и попутно наблюдая за указателями на каком-то маленькой приборе, на котором в хаосе прыгали столбики с показателями: от светло-синего до насыщенно-красного.

Нацу почувствовал какое-то странное инородное чувство, которое доселе никогда не чувствовал. Казалось, будто сидящая перед ним Люси была совершенно не той девушкой, которую он знал. Бледное лицо сейчас отливало болезненной серостью, глаза опухли, и он мог поклясться, что она лишь недавно плакала. И хоть в остальном она была все та же, – та же одежда, та же прическа и те же отточенные движения, – но что-то неуловимое все же изменилось.

– Что случилось? – наконец, подал голос парень, и удивленно отметил, что Хартфилия на одно мгновение замерла, будто испугавшись чего-то. Но, возможно, это ему только показалось…

– Ты выпил наркотик, – мотнув головой в сторону осторожно положенной обратно на подушку бутыли, спокойно ответила девушка, продолжив наблюдать за показателями на падде. – У тебя аномальные показатели температуры. Нацу… ты, – Люси подняла голову, в неверии устремив на него взгляд, – горишь изнутри.

Рука сама потянулась в сторону груди, туда, где быстро и лихорадочно билось сердце. Даже сквозь «Хамелеон» он чувствовал невыносимый жар, исходящий от своего тела. Казалось, будто его кожа горела.

– Круто!

Нацу широко улыбнулся, посмотрев на свою ладонь, которую, будто только сейчас увидел. Если хорошенько присмотреться, то можно было заметить как до этого голубые вены и капилляры стали ярко-красного цвета, и с каждой секундой цвет менялся… словно пульсировал, подобно сиянию пламени, то потухающего, то разгорающегося вновь.

– Ничего крутого! – ударив по руке парня, Люси раздраженно повела плечами. – А вдруг ты сдохнешь! Нужно взять образец этой гадости и понять, как она воздействует на организм человека. И тебя обследовать стоит. Не думаю, что «Саламандр» хочет помереть такой жалкой смертью.

– Да чего ты волнуешься? Я себя отлично чувствую! – И словно в подтверждение, Драгнил улыбнулся еще шире, выставляя напоказ ряд белоснежных зубов, и вскочил на ноги. – Видишь, жив, здоров и готов надрать задницу Федерации!

– Надрать?.. – Люси непонимающе посмотрела на парня.

– Люси, ты чего? Забыла что ли для чего мы здесь? Там наверняка уже заварушка во всю. Я Ромео дал четкие указания, которые он, несомненно, выполняет именно так, как я его всегда учил (то есть, ровным счетом наоборот). Мы и так уже здесь задержались… Так что, хватай эту свою жижу и валим!

Не дождавшись ответа, Драгнил, засунув руки в карманы, пошел к двери, которая, к удивлению, поддалась с первой же попытки. И Нацу не заметил, как Хартфилия горько усмехнулась, посмотрев на его удаляющуюся фигуру. Он так и не увидел, как она, осмотрев свою одежду и, заметив, маленький, свисающий с ее бедра лоскут, провела по нему репликатором, который тут же соединил швы так, как будто ничего и не рвалось.

И «Саламандр» так и не увидел налившихся неприятной синевой синяков, скрытых под черной латексной одеждой.

И не увидит.

Потому что она никогда не покажет.

***

Напевая веселый мотив, миниатюрная девушка в белом, потрепанном и испачканном чем-то, подозрительно напоминавшем кровь халате, реплицировала себе кружку горячего кофе и шоколадный пончик, не отрываясь от чтения взятой в библиотеке книги. Реплицируемая еда была ужасной на вкус, но это было лучшее, что могла предоставить революционная организация, которая находилась на грани попрошайничества на улице с табличками «Подайте денег на революцию!», «Власть – Макарову! Землю – шпионам!», «Услуги „Железной смерти“. Прибить гвозди? Съесть заржавевшую сталь? Быстро, дешево, качественно!» или остальное в подобном духе.

МакГарден прекрасно понимала положение дел и особо не жаловалась.

Поудобней устроившись в кресле, девушка откусила маленький кусочек, похожего на песок пончика и, перевернув страницу, мимоходом настроила информационные потоки, которые тут же устремились ей в мозг в огромном объеме, но она даже не повела бровью.

Леви МакГарден являлась той причиной, по которой Федерация еще не добралась до «Хвоста феи». Единственный информатор, удерживающий атаку сотен. Маленький человек, не позволяющий уничтожить большую организацию.

Только, конечно, никто и не догадывался, что Леви это не составляет особого труда. Поддерживать выстроенную в ее мозгу защиту было не так уж сложно. По крайней мере, для нее.

Что-то неприятно кольнуло в голове, и МакГарден прислушалась к настойчивому сигналу, который оказался ничем иным, как звонком от «Заклинательницы».

– Лю-чан, рада тебя слышать, – меланхолично перевернув страницу, МакГарден улыбнулась. В ее сознании расчистилось место для полноценного изображения Хартфилии и стоящего рядом с ней «Саламандра». Оба скрывались в зале высших информаторов (тех еще гадов!), которые лихорадочно быстро что-то говорили и только истинный информатор мог понять что-то в этом бессмысленном потоке слов. Похоже, группа Ромео начала вторжение, и эти напыщенные пижоны пытались вычислить их местоположение и планы.

«Выкусите, гады!», – если бы МакГарден могла, она бы обязательно показала им язык и все остальные причинные места. Еще никто не преодолевал ее защиту.

– Привет, Леви, у нас тут к тебе дело, – мысленно пробормотала Хартфилия. МакГарден обратилась во внимание.

– Слушаю.

– Что ты знаешь об эликсире «Отражение»?

Леви удивленно приподняла бровь. Если честно, она не ожидала такого вопроса, – сейчас было не самое лучшее время для сказок.

– По некоторым легендам, это потерянный эликсир, созданный когда-то драконами. Говорят, что в Тысячелетнюю войну Зереф украл «Отражение» и, напоив им своих воинов, смог победить драконов. Опять же, по этой легенде те, кто принимали эликсир, перенимали некоторую драконью силу. Так, кто-то получил огненное дыхание, не уступающее по силе настоящему, кто-то силу, а кто-то скорость или умение летать. «Отражение» считалось сильнейшим изобретением Фей Неба, и они сами боялись его силы. Оно… притупляет самые сильно-выраженные стороны личности. Слабый становится сильным, а сильный наоборот слабым. Верный товарищ может предать, невинность превращается в похоть, а огонь в лед. По крайней мере, так написано в «Священном писании Фей». После этого о нем нигде упоминаний не найдено. Считается, что последний образец просто пропал без вести.

– Хочешь порадую, – Люси достала из прикрепленной к поясу сумочке маленькую хрустальную колбу с переливающейся и, кажется, булькающей жидкостью.

Леви непонимающе посмотрела сначала на Люси, потом на странную жидкость, а затем опять на подругу. Наконец, безумная догадка пришла ей на ум.

– Ты же не хочешь сказать, что?..

– Ага, именно это и хочу.

– Надеюсь, никто не принял его, – Леви сразу же стала серьезной, полностью сосредоточившись на поиске хоть какой-то информации об «Отражении».

Драгнил закинул руки за голову.

– Ну, я попробовал, и что?

Леви нахмурилась, переведя взгляд на Люси.

– Это правда?

– Да, – подтвердила девушка. – Приборы просто сходят с ума. По всем данным выходит, что внутри него… горит огонь.

– Значит, легенды не врут… – прошептала МакГарден, восхищенно задержав дыхание.

– Это опасно? – Люси осторожно бросила короткий взгляд на что-то высматривающего на потолке «Саламандра».

– Нет, но точно ничего сказать не могу. Для этого нужны более тщательные исследования. Но если это правда, и «Отражение» действительно у вас… это значит, что у нас появился весомый козырь и повод, наконец, начать действовать!

– И драконы вновь проснутся…

– Оповести все подразделения. Начнем штурм ЦЛФ. Это будет первым шагов в освобождении Федерации.

Нацу азартно усмехнулся, ударив кулаком по ладони.

– Поджарим тут все к чертям собачьим!

***

Центральная лаборатория Федерации находилась на окраине Фиора. Советники уже давно, полагаясь лишь на силу внушаемого страха и огромной сети информаторов, не оснащали лабораторию особой охраной. Особенно, когда они получили отчет о несостоятельности многих экспериментов, на которых они возлагали свои надежды. И «Хвост феи» об этом прекрасно знал.

– Группа А и В под командованием Рэдфокса и Дрейса заходит с фланга, группа С под командованием Фернандеса атакует с тыла огненной мощью. Группа D под моим началом наносит им удар с неба, – статная в форменном плаще революционеров женщина выпрямилась, окинув присутствующих строгим взглядом. – Всем все понятно?

– Да!

– Отлично, – она указала на крестик, помеченный на голографической карте и показывающий центральный зал в форме шара. – Место встречи – сердце лаборатории. Боевая мощь противника значительно уступает нам. Пока прибудет подкрепление, мы уже сравняем это место с землей.

Раздался одобрительный шепот.

– Приступаем!

Все тут же направились в сторону выхода. Первый капитан повстанческой армии «Хвост феи» Эрза Скарлет еще раз осмотрела карту, мысленно делая пометки, куда наиболее выгодно направить всю боевую мощь своего отряда.

– Эрза, – позвал тихий и до боли знакомый голос.

– Что, Джерар? – не поворачиваясь в его сторону, по возможности строго, спросил капитан. – Сейчас не время и не место для пустой болтовни.

– Да… ты права, – в голосе проскользнула грусть. – Но сегодня мы начнем войну, а я хотел бы кое-что сделать, перед тем как идти на смерть.

– Джерар, я же сказала…

Договорить ей не дало обжигающее касание чужих, обветренных и жестких губ, которые мягко, но в то же время требовательно накрыли ее. Она должна была оттолкнуть, может быть, ударить и накричать.

Но она смогла лишь ответить, отчаянно и полностью отдавшись желанному водовороту чувств. Дыхание перехватило, и страстный, полный той самой самоотдачи, которая могла быть лишь именно сейчас, когда любовь смешивалась со страхом потерять кого-то родного и близкого, поцелуй, словно обвивал их обоих стальной цепью, разорвать которую было невозможно.

– Только посмей умереть, Фернандес, – прекратив поцелуй и выровняв дыхание, прошептала Эрза.

– Могу сказать то же самое, Скарлет.

***

– Это последний?

– Да.

Металлический нож, обагренный алой кровью, со звоном упал на бетонный пол. Люси с отвращением посмотрела на информаторов, которые больше никогда не смогут собирать информацию. Из перерезанных глоток хлестала кровь, которая стекая, пропитывала белоснежные халаты. И эта картина действительно пугала.

– Давно об этом мечтала, – прошептала Хартфилия, с презрением переступив через упавшего на пол мужчину. – Мы тут слишком задержались… Нужно объединиться с группой… Ай, что ты делаешь?

Нацу резко схватил руку девушки, непривычно серьезным взглядом посмотрев на хрупкую ладонь. Не удостоив ее ответом, он медленно взял край латексного рукава и также медленно опустил, обнажая бледную кожу, на которой налились свежие синяки и алели слабые ожоги. На том месте, где он ее держал.

– Что это? – голос Нацу не дрогнул, но она физически чувствовала напряжение, исходящее от него.

Люси отдернула руку, опустив рукав обратно.

– Не важно.

– Нет, важно!

– Я сказала, не важно!

Нацу напрягся, пытаясь успокоиться и не срываться.

– Это я сделал?

– Нет.

– Этих синяков не было, когда мы с тобой встретились!

– С чего ты это решил?

Нацу поднял голову, встретившись с ней взглядом и невесело улыбнулся.

– Твои движения не были настолько скованы. Готов поспорить, это не единственный синяк, не так ли? Леви сказала, что эта дрянь, – он кивнул в сторону прикрепленной к поясу Хартфилии сумочке, – меняет характер людей. Я не настолько глуп, чтобы думать, что он на меня не подействовал. От тебя исходит мой запах… Сильный запах, – он следил за ней, улавливая каждое непроизвольное движение или же брошенный взгляд. – Я прекрасно представляю, что это означает.

Он замолк, давай ей возможность сделать выбор: продолжить врать или же признать правду. Но ни он, ни она не могли решить, что для обоих будет более приемлемым.

– Я не слаба настолько же, насколько ты не глуп, – Люси уверенно вперила горящий взгляд в глаза Нацу. – Я не сломаюсь от этого, уж поверь. А если ты боишься, что я теперь тебя ненавижу, то ты глубоко ошибаешься. Я имею представление, кто есть ты, а кто тот монстр, который…

Она не успела договорить. Сильные и не терпящие возражения руки обвили ее плечи, а сама она, даже не поняв этого, оказалась прижатой к горячему и надежному телу этого малознакомого, но в то же время родного человека. Нацу обнимал ее крепко, будто боясь, что она растворится или исчезнет, а он не готов был этого допустить.

Что-то мокрое коснулось ее щеки и пропитало «Хамелеон» парня, и Люси лишь через мгновение поняла, что это ее слезы. Те самые слезы, которые она сдерживала из последних сил, боясь, что если даст им волю, то станет в чужих глазах слабой, не достойной, не воином.

И уже не осталось сил быть сильной…

Прижавшись к Нацу ближе, она уткнулась в его грудь и громко и надрывно, со всей той болью и горечью зарыдала, давая волю запертым доселе чувствам. Тем, что копились долгие годы. Тем, что копились последний час. Тем, которые нужно было выплеснуть, чтобы попытаться стереть из своей памяти.

Его крепкие объятья вселяли уверенность и доверие. Он ничего не говорил и был тем немым собеседником, который нужен был ей именно в этот момент, когда ей казалось, что весь мир разом потух. Нацу медленно и осторожно водил рукой по ее волосам и держал крепко-крепко. А еще она могла чувствовать его обжигающее дыхание в своих волосах, и короткий поцелуй в макушку, который, наверное, должен был остаться незамеченным.

Люси не знала, сколько так простояла. Одновременно казалось, что целую вечность и ровным счетом нисколько. И ей не хотелось никуда уходить. Ее израненная, требующая починки душа просто молила о том, чтобы еще немного побыть рядом с ним, человеком, который одновременно был ее мучителем и спасителем.