Текст книги "Папа Наташа (СИ)"

Автор книги: kurizakusturiza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Все хорошо, Тони. Отдохни пока.

Тони почувствовал губы Пеппер на скуле, а затем мир завертелся и потух.

…

– Тони. Тони. ТОНИ!

Он сто лет так сладко не спал, и не хотел просыпаться, но его звала Романова – Тони не желал испытывать ее терпение.

– Да? – простонал он.

– ТЫ что здесь делаешь?

Тони открыл глаза и поднялся на ноги. До самого горизонта тянулся тяжелый алый туман. А прямо перед ним, сложив руки на груди, стояла Наташа – такой, какой Мстители ее никогда не видели. Рыжие волосы собраны в пучок под фуражкой со звездой, в которую были вписаны серп и молот; на обманчиво хрупких плечах собралась гармошкой вытертая кожаная куртка с одиноким орденом в форме щита у сердца, а на ногах красовались черные сапоги по колено. На поясе – слева – висела надежно застегнутая кобура.

– Как только Брюс сделал «щёлк», к нам пришли армии Таноса из четырнадцатого года. Там Небулу засекли. Пришлось щёлкать еще раз – мне, – проговорил Тони, склоняясь к груди Наташи и вчитываясь в надпись на ордене.

Он определенно был мертв: Тони больше не нужны были очки, и это при его стремительно прогрессировавшей дальнозоркости.

– «Почетному сотруднику госбезопасности», – хмыкнула Наташа, хорошо представлявшая его уровень знания русского. – У Барнса такой же. Не отходи от темы: почему щёлкал ты? Ты же старый больной человек.

Тони выпрямился и с мрачным спокойствием посмотрел в сверкавшие из-под козырька зеленые глаза.

– Вот именно, у меня аневризма, меня не жалко. Давай я еще буду у тебя интересоваться, почему ты убилась вместо Клинта.

Наташа вздохнула, с ее лица стекло всяческое выражение – в интернетах это называли «расслабленное сучье лицо», хотя Тони считал это просто национальной чертой.

– Раз уж мы оба отбросили коньки, какая уже разница, – начала Наташа.

Тони выразительно изогнул бровь, заработав тычок в плечо.

– Тони, мне сто пять.

– Охуенно сохранилась, – сказал Тони, отражая ее лицо кирпичом.

– Тони, я старше Стива.

Тони, вспомнив краткую встречу с дядей Ро… дядей Стивом в семидесятом, дико ухмыльнулся и поведал с интонацией старой сплетницы:

– Уже нет. Он вернется в прошлое и женится на тете Пег.

Наташа прикрыла глаза и сказала:

– Я знаю. Он назвал свою дочь в мою честь.

– Подожди, что?

***

Время в Камне Души текло странно. К тому моменту, как Тони с Наташей научились прислушиваться к окружению камня, прошло двое суток в обычном мире, хотя они успели рассказать друг другу всю свою жизнь – крайне длинную и весьма кровавую в случае Наташи.

– А Клинт знал?

– Нет. Я люблю засранца, но для спецагента он слишком много болтает.

Физические законы в этом не-пространстве тоже не действовали. Наташа в какой-то момент поменяла свою форму на балетную пачку с корсетом в перьях – она когда-то в Ленинграде танцевала партию Одетты-Одилии; там-то ее в сорок пятом увидел страдавший амнезией Барнс, и влюбился раз и навсегда.

– Тип обаятельный, но крайне аморальный, – говорила Наташа. – Если бы не известные события, вы бы спелись, и Стив бы удавился. Когда Яша начал за мной ухлестывать, мой старший братец пришел в ужас, и целых два года пытался его куда-нибудь подальше упрятать. Не получилось.

Сам Тони как был в поддоспешнике, так и остался – шмотки его не особо интересовали, он всего лишь скромно мечтал о фастфуде, но пытаться намыслить себе чизбургер и съесть его оказалось все равно, что есть в Матрице: никакого удовольствия. После этого маленького фиаско они с Наташей больше баловались переделкой окружения.

– Это мамина вилла на юге Италии. Я сюда только Пеппер возил, цени.

– А это Кутаиси, пятьдесят второй. Одна из дач дяди Йоси. Хорошее было время.

– Ой, убери винный погреб, не трави душу.

И только спустя, казалось, целую вечность, Тони смутно услышал у себя в голове голос Брюса.

– Если моя теория верна, то ответвления будут минимальны. В этих координатах Асгард две тысячи тринадцатого. А тот две тысячи четырнадцатый, из которого пришли армии Таноса, с большой вероятностью будет той же веткой, что и двенадцатый, из которого сбежал Локи.

Тони удивленно моргнул. У него была похожая теория, но он не успел ее озвучить при жизни.

– Ната! – Он схватил Наташу за плечо. – Ты это слышишь?

Наташа нахмурилась, не понимая, о чем он, а затем они оба услышали голос Стива.

– То есть, если я оставлю пару записей для Мстителей из двенадцатого, вселенная не схлопнется?

Тони с Наташей переглянулись, и Королева Лебедей жестом оборвала едва зародившийся в горле Тони восторженный вопль.

– Молчи!

Тони закрыл рот. Да, надо было как-то добавить к звуку изображение.

«Эй, Камушек! Как насчет показать нам Стива и Брюса в HD?» – громко подумал Тони.

В небе над Гаваной семьдесят пятого развернулся экран.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – хитро ухмыльнулся Брюс, сверкая очками.

– Мне тоже, Брюс, мне тоже, – улыбнулся Стив, подкидывая в ладони маленькую записную книжку.

Наташа мысленным усилием поставила изображение на паузу и указала на Стива с выражением «эврика».

– Вот! Вот оно! Я поняла! Это Яша составил ему список.

– Какой список? – спросил Тони.

– Как мы с тобой знаем, Стив вернется в сороковые, да так там и останется. Я с ним познакомилась в начале пятидесятых, он тогда уже отрастил бороду и красился в рыжий. Этот дровосек вытаскивал меня с Барнсом из передряг на территории Штатов вплоть до семидесятого года. Я все гадала, каким образом он появляется в нужном месте, в нужное время? Когда я сбежала из Союза, а Яша попал к Гидре, Стив рассказал мне, что он из будущего, но это все равно ничего не объясняло: точных данных о тех наших операциях нигде уже не осталось. А Стив упоминал про список пару раз. Что когда список закончится, помогать нам он больше не станет. Теперь-то ясно: это Яша все понял, и сам же написал ему все детали! Я ведь все удивлялась, почему он нам помогает, если его самого от всего этого тошнит!

Тони, припомнив одну деталь из своей биографии, задумчиво проговорил:

– Знаешь, а он ведь спас мне жизнь.

– Какой именно случай ты имеешь в виду? – беззлобно закатила глаза Наташа.

Тони покачал головой – это были не их многочисленные совместные операции.

– Пятнадцатого декабря девяносто первого я был у него в гостях, и сказал, что собираюсь на следующий день нацепить смокинг, забраться в багажник отцовской машины и тоже поехать на благотворительный вечер. Потому что хотел подольше побыть с мамой и слегка выбесить Говарда. Дяде Родж… Стиву будто поплохело, это я хорошо помню. А потом он буквально на спор заставил меня распить с ним бутылку его самогона. На следующий день мне было так хреново, что никуда я, разумеется, не поехал. Ближе к ночи меня разбудили полицейские с сообщением, что родители погибли.

Тони смотрел на профиль Стива в небе и думал. Капитан Америка был еще той паскудой в свое время, но Стив был ему неплохим приятелем. Он уже пять лет как ушел из активного состава Мстителей – Тони отлично помнил, как помогал ему получать лицензию на работу с несовершеннолетними. Звездно-полосатый нянь, мать его. С дамами у него как-то не складывалось – Тони долго смеялся, когда узнал про малышку Шэрон: она со Стивом пару лет встречалась набегами, а потом Стив, когда узнал ее настоящую фамилию, чуть не поседел от ужаса, на секунду подумав, что согрешил с собственной внучкой. Нет, внучка у Стива, как оказалось, была, и Стив даже был с ней знаком, но это была совершенно другая блондинка. С Шэрон, однако, он после этого оперативно расстался (очень не по-джентльменски, по СМС), и между перспективой требовать с каждой потенциальной партнерши родословную (дедуля по молодости успел покуролесить) и хентай-разделом на Порнхабе, Стив выбрал Порнхаб.

Помимо этого, Стив во многом был валенком, но за двенадцать лет неплохо прокачался, и Тони точно знал, что раздел теории струн двадцатого года, затрагивавший ПВК, и теорию временных парадоксов он читал.

Так что. Да. С учетом всех переменных, тайм-вояж в сороковые выглядел весьма логично.

Но Тони до сих пор не мог нормально склеить образ своего заклятого приятеля Стива и Роджера Картера, любимого дядюшки. Стив много раз называл Тони аморальным засранцем. Что было дохрена иронично, потому что Говард был упоротым трудоголиком, и отцовскими фигурами в детстве Тони были дядя Роджер и Джарвис. То есть, как бы. ЭТО ТЫ МЕНЯ ТАКИМ ВОСПИТАЛ, СТИВ, ТАК И ЧЬЯ ЖЕ ТОГДА ЭТО ВИНА?

Это Стив водил тогда еще мелкого Тони на рок-концерты. Это Стив учил его кататься на мотоцикле. Это Стив подкинул ему денег, когда Тони выкинули из общежития МТИ за дебоши. В конце концов, когда в семьдесят шестом, на свадьбе дочурки Картеров, Дебби, Тони захотел быть девочкой-букетчицей, это Стив купил ему платьице, накрасил и сказал повеселиться.

Прелесть, как люди меняются, а?

***

Мстители накидали кучу спойлеров для своих двойников из альтернативного двенадцатого года на флэшку, записали несколько посланий, включая большое мотивационное видео; Стив собрался, попрощался с Барнсом – единственным, кто знал: из последнего хрононалета Стив не вернется, и теперь ему придется иметь дело с тем самым ворчливым дедом, который в семидесятом скинул агента КГБ Баранова в Мексиканский залив и наказал никогда больше не ступать на территорию Штатов. Чемоданчик с камнями был при нем, так что Тони с Наташей сели на пирсе в Стамбуле летом девяносто пятого и навоображали себе попкорна – для галочки.

Год две тысячи четырнадцатый.

Стив притащил тельце Звездного Лорда на Милано, а когда тот очухался – показал ему послание от самого себя из будущего. За забитый музыкой под завязку айпод Квилл дал Стиву реквизировать корабль, и они полетели на Вормир.

И тут начались неожиданности.

Стив собирался оставить Камень Души там, где ему было место, и забрать тело Наташи по возможности, чтобы похоронить по-человечески. Но в хранителе он опознал своего старого врага, Иоганна Шмидта. Стив от души и в простых словах послал его в пешее эротическое, призвал Мьёльнир и отвел душеньку, наконец: убил красномордого засранца. Тем временем Квилл нашел среди скал тело Наташи, забрал и уложил в морозильную камеру на Милано.

– Отлично, и что он теперь с Камнем делать будет? – проговорила Наташа.

– Даже не знаю, но лучше бы ему оставить нас в каком-нибудь интересном месте, в Камне ведь мы.

Чем дальше, тем интереснее становилось кино. Стив захотел познакомить Квилла с Ракетой, и они полетели на Ксандар. Но пока Стив рисовал в парке пейзажи, Ракета с Квиллом нашли друг друга и подрались, а Стиву пришлось их разнимать. Арестовали всех.

Стив, зная, что вытащить Квилла и Ракету из тюрьмы извне ему не светит, взял на себя две нераскрытых кражи и полетел вместе с остальной гоп-компанией на Килн. Танос тем временем уже успел свалить в родную реальность Тони и Наташи, однако оставался еще маньячилло Ронан Обвинитель, которому очень хотелось получить Камень Силы.

– И ведь с какими элементами приходится работать, – покачала головой Наташа. – Это не Стражи Галактики, это какие-то Джентльмены Удачи. Украл-выпил-в тюрьму!

Сбежав с Килна на Милано, который, на счастье Стива, не стали сильно шмонать, только задали пару неудобных вопросов по поводу трупа в морозильной камере, неполный состав Стражей Галактики направился в сторону Асгарда. Стив договорился с Тором, что отдаст Камень Силы его двойнику: бог грома еще надеялся, что есть возможность справиться с Хелой без привлечения Суртура и уничтожения Асгарда.

Тони с удивлением опознал установленные на границах Асгарда ракетные установки с лого Старк Индастриз. Значит, они с Брюсом не ошиблись: это была та же ветка, где они упустили Локи и Тессеракт, и где Стив собирался оставить флэшку с информацией по основным конфликтам Мстителей. Тор, увидев в руке у Стива свой молот, обиженно обозвал Мьёльнир «распутницей», но от прокачки своего любимого оружия Камнем Силы отказываться не стал.

И уже с Тором на борту Милано, срезав путь через мост Эйнштейна-Розена, они приземлились в пригороде Нью-Йорка.

Тор, раскручивая свой сверкавший фиолетовым молот, гулко и грозно пробасил:

– Пика-пика!

Стив чуть не врезал вторым Мьёльниром себе по голове от таких неожиданных пародий и взмыл в воздух последним, вслед за Звездным Лордом.

Вдруг Тони почувствовал странное, у него потянуло в груди, словно его уносило течением. Он оглянулся на Наташу – она тоже, хмурясь, сжимала пальцы поверх белого корсета.

– Это что-то…

– Не то…

– А нас не может?..

– Тянуть к двойникам? Думаю, да. Да, именно это с нами и происходит.

Стив, Тор и Квилл приземлились на балконе Башни Мстителей.

Вторая Наташа играла с Бартоном в дартс. Стив отжимался, листая новости на планшете, а Тони нагло дрых, развалившись у него на спине в качестве дополнительного груза. За барной стойкой сидел Барнс и играл в шахматы с черным котом.

Стив открыл стеклянные двери и с порога поинтересовался:

– Признавайтесь, кто из вас, клоунов, научил Тора говорить “пика-пика”?

Натяжение в груди все возрастало, и вдруг рекой хлынули чужие воспоминания. Флэшка со спойлерами. Стив рисует Ктулху, Тони учит его танцевать сальсу, и они вместе смотрят «Друзей» и «Клинику». Барнса находят, лечат, а затем он уезжает в места не столь отдаленные на пятнадцать лет, но выходит спустя полгода с браслетом на ноге, снимает квартиру у кладбища в Бруклине и работает на ЩИТ. Стив снимается для серии агит-плакатов «Виновны в вашей бисексуальности» с Моникой Беллуччи и влюбляется в Монику. Мстители ритуально закалывают татуированного барана в Центральном парке, пытаясь призвать Тора. Барнс женится на Наташе, а Тони крадет ее со свадьбы и утаскивает пить на вершину Эмпайр-стейт-билдинг. Верховный Чародей превращает Локи в котика и скидывает на руки Мстителям. И…

– НАТАША, ОНИ ДЕБИЛЫ, НАТАША!

Романова, сатанинская женщина, рядом каталась со смеху.

– Я живу в шведской семье, ПИЗДЕЦ!

– Да ладно, вы неплохо выглядите, – продолжала хохотать Наташа.

– Выглядит, может, и неплохо, но я этого знать не хотел! Потому что, сука, ДЯДЯ СТИВ. Как Пеппер на это согласилась вообще?!

– Погоди. – Наташа выпрямилась (на экране Тор тряс Локи-котика). – Тут есть что-то странное. Эта Наташа помнит Фантастическую Четверку, хотя местный Стив в прошлое не перемещался и никакие петли не закрывал, а значит внуков у него нет.

Тони, разбирая ворох чужих воспоминаний, и не находя в нем ни любимого дядюшки, ни Бобы, ни Штормов, призадумался.

– Получается, что Фантастическая Четверка – одна из констант мультивселенной. Хотя все довольно близко.

Наташа хмуро смотрела в небо, аналогично пытаясь разобраться в винегрете.

– А, вот, здесь Штормы – дети внебрачной дочери Стива.

Тони выловил образ профессиональной вдовы, Ширли Рокфеллер, и категорично заявил:

– Не, Дебби красивее. Но тупее.

Наташа, помнившая Дебру Натали Шторм еще школьницей, согласно кивнула.

– Она все еще разводит мерзких собак?

– Мерзких больше нет, у нее теперь питомник немецких овчарок. А ты кого из них застала?

– Геринга и Геббельса. Те еще твари.

Стив тем временем закончил переругиваться с самим собой, открыл чемоданчик и подвинул его к местной Наташе.

– Наташа. Ты отдала жизнь за этот камень, и я думаю… Ты должна его взять.

Как только вторая Наташа коснулась Камня, чужие воспоминания построились в ряд с потоком мыслей, Тони наконец понял, как получилась вся эта галиматья со шведской семьей, и с истерическим гоготом уткнулся Наташе в грудь.

– Твоя проблема в том, Тони, что ты сентиментален, как последняя портовая блядь, – высказалась Наташа.

– Так, погодь, киса-Локи говорит что-то очень странное, – сказал Тони, прислушиваясь.

– …Их можно выбить из камня в подходящее тело, проблема только в том, что разделить их уже не получится. Придется учиться жить вместе. – Локи-котик сделал несколько шипящих выдохов, словно пытаясь смеяться со своим кошачьим речевым аппаратом. – Я даже могу с этим помочь. Хочу посмотреть на результат, знаете, потому что вот эта душегубка с вашим кузнецом в одном теле? Будет такая вечеринка!

– Тело этой вашей рыжей подойдет? – подал голос Квилл, меланхолично попивавший пиво в сторонке. – Я запускал сканирование на Вормире. Тело в полном порядке, даже непонятно, откуда столько крови. Но почему-то мертвая, да.

Тони взглянул в аналогично широко распахнутые глаза Наташи, не веря в их удачу.

– Мы будем жить? – недоверчиво проговорила Наташа.

– И при этом у меня не будет аневризмы? – выдохнул Тони, медленно расплываясь в улыбке.

– И члена у тебя тоже не будет, – заметила Наташа.

Тони разлегся на пирсе, глядя в небо.

– Черт, Пеппер будет в шоке. А Морган?

– Полагаю, – медленно проговорила Романова, – теперь она будет называть нас «папа Наташа».

***

Легкие наполнил воздух – он снова был жив, но ощущения были странные. Во-первых, у Тони ничего не болело, что было и блаженно, и страшно: если у тебя после пятидесяти ничего не болит, то ты, скорее всего, мертв. А, ну да, теперь у него было тело бывшей балерины, прокачанной советской сывороткой. А еще в голове, несмотря на присутствие Наташи, было очень тихо. Не жужжала дружелюбно кофеварка, не жаловалась на грязь микроволновка – они все молчали.

«То есть, ты с детства разговаривал с техникой, и считал, что с тобой все в порядке?» – сказала Наташа, и – вау – внутренний голос у нее был еще более урчащим, чем Тони привык слышать.

«Откуда мне было знать, что вы так не можете?»

Они открыли глаза и сели на полу, в нарисованном кровью Ронана Обвинителя рунном кругу. Тони чувствовал только правую сторону тела; левую контролировала Наташа. В принципе, это было понятно: Тони был правшой, Наташа – левшой, всё по справедливости. Тони попытался ухмыльнуться и потянулся рукой к груди, пощупать. Правую руку тут же перехватила левая.

«Отстань от моих сисек, Тони», – ровно приказала Наташа.

«Теперь это мои сиськи, о-хо-хо-хо, делаю, что хочу!» – невозмутимо ответил Тони.

«Сейчас не до этого, тебе не кажется? Уступи руль», – сказала Наташа, и Тони усилием мысли попытался сжаться в маленькую искру в голове, чтобы не мешать ей.

– Нат? Тони? Вы как? – спросил их Стив с нотками жалкой надежды в голосе.

– Отлично, – ответила перехватившая контроль над телом Наташа и мягким, изящным движением вскочила на ноги.

Повезло Тони, что Наташа перестала считать его безответственной мразью еще в две тысячи четырнадцатом, после фиаско проекта «Озарение», и стала его другом. Потому что теперь у Тони уже никогда и никого не будет ближе, чем она. Потому что теперь они знали друг о друге все.

Они смотрели на Стива вместе, и у Тони перед глазами были не только собственные воспоминания.

– Ты сражаешься лишь за себя, – говорит кэп в клоунских лосинах.

– Не нужно было, – расстроенно поджимает губы Стив, принимая от Тони семь лет как пылившийся без дела щит.

– Тебе хорошо видно, малыш? – спрашивает дядя Роджер, перекрикивая риффы Брайана Мэя и подкидывая шестилетку-Тони на своем могучем плече.

– Мэм, – здоровается с Наташей мускулистый мальчик в старомодной кожанке. Впрочем, для нее все на том авианосце мальчики, включая Фьюри.

– Как только список закончится, вы, чертовы комми, помощи от меня больше не дождетесь, – серьезно предупреждает ее кельт-дровосек, Роджер Картер.

– Назову дочь в твою честь, – говорит все тот же кельт, задорно сверкая очками в роговой оправе, и она тут же интересуется, все ли у него в порядке с головой – называть американскую девочку Искрой.

– Да, я точно знаю, что так будет, – говорит почти полностью поседевший Картер. – Искра, я из будущего.

Тони слабо представляет, как они теперь будут функционировать. Установят очередность, кто гуляет, а кто отдыхает? А смогут ли они нормально двигаться одновременно, Тони справа, Наташа слева? Или научатся контролировать разные части тела? Например, Наташа вырубает противников, а Тони при этом болтает? Хотя, у них теперь целая вечность, чтобы разобраться.

Стив наконец расслабился и улыбнулся облегченно.

– И как тебя теперь лучше называть? Натони? – поинтересовался он.

Наташа была не против использовать свой привычный псевдоним и оставить фамилию Тони, с чем он был, в общем, согласен.

– Думаю, я предпочту быть Наташей Старк, – выразила их общую мысль Наташа, и по первой же просьбе уступила управление.

Тони послал Стиву, который уже был его дорогим дружочком, но пока еще не стал любимым дядюшкой, теплую кособокую улыбку и обнял за талию, потому что теперь до его плеч в жизни бы не дотянулся.

– Никогда больше не буду дразнить тебя за излишнюю сентиментальность.

Если бы не глупое, казалось бы, желание Стива похоронить старую подругу, не понятно, что еще стало бы с Тони и Наташей в Камне Души. Теперь же у них был второй шанс.

***

– А про нее ничего не расскажешь? – спросил Сэм, кивая на обручальное кольцо на пальце Стива.

– Нет. Про нее, думаю, не стоит.

Кусты затрещали, послышался забористый мат: «уткой в сраку тебя ебать!» – очень уж в стиле Тони, но сказанный голосом Наташи, а затем вывалилось и само чудное видение, к появлению которого на звук стеклись и Брюс с Баки.

– Ну почему я должен был оказаться в гребаных кустах? – ругалась Наташа… и одновременно не она: темноволосая, с более плотными чертами и очень старковскими интонациями. – Привет! Чего такие кислые?

Старик Стив совсем не удивился, он улыбался все так же мечтательно.

– Пеппер убьет тебя.

***

Пока Тони, периодически перебиваемый Наташей, рассказывал собравшимся, что с ними случилось, и как они воскресли благодаря Стиву, Локи, превращенному в котика, и Верховному Чародею, Брюс, умный человек, делал заметки левой рукой, а дед-Стив продолжал убеждать Уилсона, что щит обратно не возьмет, Барнс стоял чуть в сторонке со своим фирменным «расслабленным сучьим лицом» (с его разрезом глаз оно получалось трагичным по умолчанию) и не спускал с Тони-Наташи глаз.

Тони не хотел об этом думать. Наташа, он чувствовал, тоже.

Тони слишком хорошо помнил, как Барнс пытался вытащить реактор у него из груди – больная мозоль после Оби, знаете. А он так не хотел их со Стивом убивать. Морды им, мразям, набить хотел, но не убивать. Ведь Барнс тоже заниматься убийствами по заказу Гидры не хотел, но там Зола и Феннхофф постарались.

Наташа теперь тоже это помнила. В том числе, как хреново ему было.

И у нее с этим типом была своя история.

Искра танцевала балет, и танцевала охренительно хорошо. Ее еще с семнадцати лет выпускали на гастроли с небольшими побочными заданиями. В органах она в те времена официально не числилась, но ее верность режиму никто не ставил под сомнение.

…

Конец сорок пятого. После спектакля она обнаруживает около гримерки «трофейного» американского снайпера с амнезией – про этого типа она смутно слышала, его уже год как пытаются завербовать на службу ее доблестные коллеги: снайпер не особо вербуется, и предпочитает тусоваться в китайском квартале в Москве – изучает восточные боевые искусства. Американец признается ей в любви (его русский просто кошмарен), на что Искра закономерно отвечает, что никогда в жизни не станет встречаться с капиталистом. (За это ее долго благодарят: того, чего ребята из иностранного отдела не достигли за год, Искра добилась одной фразой.)

…

Сорок седьмой. Искра лежит в больничной палате, и она уверена, что не выйдет оттуда никогда. Посетителей к ней не пускают. Джеймс каждый вечер взбирается к ее окну по водосточным трубам и рисует на стеклах цветы.

…

– Есть одна экспериментальная разработка, – говорит бархатный прокуренный голос с легким акцентом. Конечно, Искра соглашается. Ей уже нечего терять.

…

Ее везут в лабораторию на каталке. Искра уже едва ли может ходить. Она не помнит, какого черта Джеймс там делает, и кто его пустил, зато хорошо помнит его глаза.

– Колите и мне тоже, – русский он выучил довольно неплохо, но его акцент все еще ужасен. – Я ее не оставлю.

И пока кости будто плавятся изнутри, Джеймс, привязанный к соседней кушетке, держит ее за руку.

…

Весь эффект сыворотки уходит на регенерацию, так что сверхсилы у Искры нет, но она уже не умирает. В балет она так и не возвращается. Ей предлагают пост с перспективами, но она смотрит на обаятельную улыбку Джеймса и говорит, что хочет быть оперативником.

Теперь ее позывной не «Королева Лебедей», а «Черная Вдова». Ей меняют документы и засекречивают настоящее имя. Она не стареет, так что имена приходится периодически менять. Людмила Лебедева. Маргарита Железнова. И уже много позже, когда она бежит из Союза – Наталья Романова. Джеймс не заморачивается, только в конце сороковых просит выдать ему документы с русским именем, и выбирает максимально непритязательную фамилию.

…

Они всегда вместе. Ее брат уже мертв. Ее племянники вряд ли ее помнят. Только Джеймс всегда будет с ней, всегда будет помнить, кто она такая.

…

Восемьдесят шестой. В архивах госбезопасности куча взрывчатки. Это последний шанс Искры на свободу; той страны, о которой она мечтала, уже никогда не будет. Джеймс ей улыбается, словно все в порядке, и говорит:

– Беги. Я задержу их и догоню тебя позже, беги.

Взрыв виден сквозь тяжелую пелену снега, аж с другого берега реки. Искра ждет его в оговоренном месте два дня, надеясь на чудо. Чуда не происходит.

…

Когда Искра встречает его в следующий раз, несколько лет спустя, у Джеймса на месте левой руки сверкает сталью протез. Джеймс стреляет ей в живот. Кельт предупреждал, что ему промоют мозги, но она еще на что-то надеялась.

…

Искра встречает Кельта – вновь в первый раз. Он еще молод, у него светлые волосы и шило в заднице. Он говорит, что Зимний Солдат – его друг детства, и что он обязан его спасти. Что Баки (оказывается, вот как его друзья когда-то называли) Барнс его вспомнил, должен был вспомнить. Искра смотрит на него, полагающего, что только он один у «Баки» в этой жизни и остался, и говорит только, что майор Баранов когда-то был ее тренером по ушу.

…

В две тысячи шестнадцатом, когда Джеймс берсерком проносится по штаб-квартире интерпола, Искра применяет захват, которому он же ее когда-то научил, смотрит в глаза, и хрипит:

– Что, задушишь и даже не вспомнишь?

Когда они встречаются после этого эпизода, Джеймса тянет к ней, он даже ехидничает как раньше, но избегает встречаться с ней взглядом. Искра с ним, в общем, тоже. Она так и не простила себе, что бросила его.

Тони еще предстояло как-то объясниться с Пеппер. Он был морально готов к тому, что жена пошлет его во френдзону. Но права была Наташа: Тони, помимо всего прочего, был сентиментален сверх меры. И поэтому, закончив рассказывать историю о Камне Души и приключениях Стива, Тони подошел к Барнсу и сложил руки на груди.

«Тони, что ты делаешь?» – устало спросила Наташа.

«Не мешай», – ответил Тони.

– Теперь я знаю про самый эпический роман двадцатого века, – начал Тони.

– Ты собираешься что-то с этим делать? – с нейтрально-трагичным лицом спросил Барнс.

Останься Тони самим собой, он бы, может, не захотел видеть этого субъекта вообще никогда. Но теперь они с Романовой были одним целым, и он больше не мог видеть в Барнсе только орудие убийства своих родителей. Тони знал, что этот, как выразилась Наташа, «аморальный тип», сделает для них что угодно. Он смотрел в светлые, по-гамлетовски печальные глаза, и у их общего с Наташей тела болезненно екало сердечко. У Тони больше никогда не будет никого ближе Наташи, а Наташа любила этого заросшего советского Джеймса Бонда. Выбор был очевиден.

– Я готов уступать ей тело по первому желанию, если только ты все еще ее достоин, – с удивившим его самого спокойствием сказал Тони.

– У меня нет возражений, – прикрыл глаза Барнс, соглашаясь.

Тони сощурился и задал вопрос:

– Ты знаешь, что бесит ее больше всего в этой жизни?

Барнс почесал вибраниумным пальцем небритую щеку и криво ухмыльнулся. Ну разумеется, Наташа когда-то запала на его улыбочку: сердце стало биться ощутимо быстрее.

– Вопрос с подвохом, но я был в Москве после побега из Гидры. То, что с Лубянки убрали памятник Дзержинскому.

Тони сверился с Наташей – Робокоп был прав.

Брюс и Уилсон с недоумением наблюдали за происходящим.

– Это что? – с интересом склонив голову, спросил Уилсон.

– Это, – с каменным спокойствием ответил Стив, который в пятидесятые-шестидесятые частенько отпаивал чаем романтически-боевую двойку Баранов-Лебедева, – реставрация Советского Союза.

В Ваканде Уилсон видел, как они общались, но из разговоров не понимал примерно ни хрена, потому что там Ванда, Барнс и Наташа образовали русскоговорящий клуб. А когда Тони через Вижена переслал Ванде ее гитару и шмотки – еще и русскопоющий.

( – Ну будь зайкой, давай Розенбаума, – упрашивала Наташа.

– Если бы я не знала, – отвечала Ванда, – с твоими-то музыкальными пристрастиями, я бы подумала, что ты сидела. Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…

– Гоп-стоп, – раздавался с улицы эффектный вибрирующий тенор Джеймса, смолившего свой любимый Беломор у входа в палатку. – Ты много на себя взяла!)

А чуть позже случился маленький форс-мажор, и Барнс лег в криокапсулу, так что Уилсон при Стиве про его дорогого дружочка тактично не упоминал.

– Нет, я что-то не пойму. Наташа тоже в Гидре работала? – сказал Уилсон.

У Брюса на лице был написан тот же вопрос.

– Пф-ф, я тебя умоляю, какая Гидра? КГБ, – отмахнулся Барнс.

– Как будто между ними такая большая разница.

«Тони, пусти меня, я ему всеку», – мрачно подумала Наташа.

Барнс, умничка, увидел проблему и придержал их за плечо, ответив Уилсону:

– Ты что, глупенький? Как ты себе представляешь адекватное функционирование нацистской организации на территории государства, где детям с малого возраста объясняют, что все люди – братья? Ты бы видел советские плакаты про российско-китайскую дружбу – они сейчас запросто сойдут за агитки в поддержку однополых браков. – Наташа подкинула Тони пару картинок, иллюстрируя речь Барнса. – Гидра меня в восьмидесятых сцапала, а вот на КГБ я работал добровольно. Марионеткам, вообще-то, ни партбилет, ни звания, ни ордена не выдают. У меня была амнезия, пока Стив, – Барнс указал на непривычно седого для Уилсона и Брюса и непривычно безбородого для Тони дедушку Стива, – в пятьдесят четвертом не проломил моей головой комод.

– Ты пытался продырявить мне печень, танцор недоделанный, – прокомментировал Стив, сложив руки на груди.

– Известная тебе персона была объявлена врагом народа, а ты угощал ее смузи в своем подвале. И твои спицы – тоже дофига страшное оружие, домохозяйка бородатая!

– Справедливости ради, – негромко сказала Наташа, – Дотти Андервуд неплохо так резала нацистов в Латинской Америке, когда ее завербовал Моссад.

Брюс с Уилсоном переглянулись, и прозвучал закономерный вопрос: