Текст книги "Максимальное сближение (СИ)"
Автор книги: Kulema
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Встала и пошла на кухню.
– Максим, ты меня чайком угостишь? А-то я с работы. Голодная. Уставшая.
Чайник закипел, как раз когда в квартиру вошли родители. Они приволокли множество пакетов с вкуснятиной. Я перекусила бутербродом и принялась помогать готовить угощения на праздничный стол по случаю возвращения Максима.
Но грандиозного праздника не получилось. Часто за столом было молчание. И лишь мой отец не переставал вливать новую порцию оптимизма, очередным анекдотом.
Поздно вечером Максим проводил меня до такси.
– Ты пошутила, насчет любовника?
– Нет, Максим. Мне совсем не до шуток.
– Я спросил у матери о твоём Сергее, она сказала, что несколько лет его не видела. Как такое может быть?
– Он у меня очень скромный. Прячется от людей.
– Юль, прекращай дурачиться. Скажи правду.
– Правду? – усмехнулась я. – А правду я и сама не знаю.
– Где Сергей?
– Не знаю.
– Вы с ним разошлись?
– Нет! Ну, то есть… он меня не бросал. Хотя возможно, сейчас и живёт с другой женщиной.
Максим смотрел на меня, как на умалишённую.
– Не спрашивай меня, Максим. Всё разговоры потом. Ты ещё не отдохнул с дороги, а я ещё не пришла в себя от столь радостной встречи с тобой.
Не выдержала и потянулась, чтобы поцеловать его. Но он меня опередил и первым чмокнул. В щёку.
– Юль, я не знаю, что с тобой случилось, но позже обязательно разберусь, почему ты такая издёрганная. Мне кажется, раньше ты была гораздо мягче.
– Я ты разве помнишь, какая я была?
– Конечно.
– Врешь. Ничего ты не помнишь. Наверняка, даже не вспоминал обо мне.
Я не знала, как жить дальше. Максима не было и мне было плохо. И вот он вернулся, а мне ещё хуже. Он вернулся в родительский дом. Его больше не манит слава великого полководца. Не манит зелень доллАров. Он вернулся. Вот он. Будет жить по соседству с моими родителями.
Но отчего же такая дрянь на душе?
Отчего, глядя на него, во мне вскипает горечь и обида. И не столько на него, сколько на себя, за то, что не научилась жить без него. Не вижу способа жить с ним.
Он-то не зовет. Не тянется меня приголубить, приласкать.
Он просто вернулся. Но не ко мне!
Он просто теперь будет жить не за тридевять земель и три океана, а по соседству с моими родителями. Как и раньше. Вот только этого самого «как раньше» уже не будет никогда.
Годы... годы...
– Юль, мне кажется, ты сегодня перебрала спиртного, – взяв меня за руку, тихо сказал Максим.
– Ой, да ладно тебе! Ты ещё нравоучениями будешь меня доставать. Захотела – выпила. У тебя что ли разрешение спрашивать? Поздно! Раньше надо было воспитывать.
Вырвалась из его рук и пошла в сторону общественного транспорта.
– Стой, Юля!
Конечно, я не остановилась. Почему-то в тот момент меня трясло от обиды и злости. Столько лет. Столько лет. И… и ничего не изменилось в лучшую сторону.
Неожиданно он меня схватил за руку и дёрнул на себя.
– Значит так, ты либо сейчас возвращаешься к родителям домой, либо я тебя провожаю до твоей квартиры. Не знаю, что сейчас творится в твоей голове, но твоё поведение мне не нравится.
– Тьфу. Тоже мне новость! Да я вообще тебе никогда не нравилась!
– Юль, прекрати.
– Что прекратить? Правду говорить?
– Пожалуйста, успокойся.
– Да, пошел ты!
Вырвалась и побежала через дорогу. Туда где стояла машина такси.
Я уехала. Он остался.
***
День выдался ужасным.
В моей жизни, наверно, наступила черная полоса. Вроде пятница, все радуются, что наконец-то завтра выходные, а у меня одни проблемы.
За завтраком рассыпала сахар, потом пролила на себя кофе, и пришлось в срочном порядке переодеваться. В итоге опоздала на работу. На работе всё шиворот навыворот. Все бегают, суетятся, у меня ничего не получается. Настроения никакого. В обед позвонил Миша и что-то мямлил про вечер. Говорил, что скорей всего задержится. Я сказала, что никаких проблем, можем вообще перенести совместный ужин на другой день. Но он заверил, что обязательно приедет сегодня. Хотя и с опозданием.
После полудня мой кошмар продолжился. Нужно было закончить отчёт, иначе мне начальство окончательно бы вынесло мозг.
И тут мне позвонил отец.
– Алло, дочь, ты как вчера домой добралась?
– Нормально.
– Не обманываешь?
– Нет. Максим меня проводил до такси, и я благополучно доехала домой. Я же уже утром перед мамой отчиталась, что всё у меня нормально.
– Мать есть мать. Ты ей можешь сколько угодно лапши вешать на уши. А меня не проведёшь! Что между тобой и Максом вчера произошло, когда он тебя провожал до такси?
– Не знаю. Всё вроде нормально было. Вышли из дома, дошли до такси. Я уехала, он ушёл домой.
– Юль, я твою брехню за версту чувствую. Не хочешь признаваться сейчас, позже сама придешь ко мне и всё расскажешь. Я тебя знаю.
– Ну, потом может и приду. А сейчас у меня работы много. Отчёт нужно до конца рабочего дня доделать.
– А твоя головушка не раскалывается, после вчерашнего?
– Ну, пап, извини. Каюсь. Переборщила. Не знаю, что на меня нашло. Сама не заметила, как выпила годовую норму. Обещаю впредь так себя не вести!
– Это хорошо, что ты раскаиваешься. Значит, ещё не всё потерянно.
– Спасибо, папочка, за поддержку и понимание.
– Поддержка есть. Понимания нет, – он помолчал пару секунд в трубку, а потом меня огорошил. – Юль, уж не знаю, что ты вчера учудила, но мне кажется, Максим именно из-за тебя напился вусмерть.
– Когда? Он же почти трезвый был, когда меня провожал.
– Ну, да. А когда вернулся накидался так, что я его едва до кровати довел.
– Может, это он так переживает, что Светка его не захотела возвращаться на историческую Родину?
– Тебе самой не тошно от своих версий? – возмутился отец.
– Пап, ну, правда, я его не обижала.
– А он тебя?
– Э… не помню. Кажется, тоже нет.
– Ох, Юлька, не зря мне Руднёв старший, незадолго до смерти намекал, что промеж вас с Максимом страсти бушевали. А я, дурак, не поверил ему. Посчитал, что заговаривается. Теперь вижу – прав он был. Ох, как прав.
– Пап, ты хоть матери не говори об этом.
– Да, уж, конечно! Как же без этой твоей присказки! Уже который год ты именно этими словами заканчиваешь наши с тобой доверительные беседы.
– Так я же не за себя, за маму переживаю.
– Понятное дело! За маму она переживает. Конечно, отец же у тебя бронебойный!
– Ну, пап…
– Всё! Конец связи! Дома поговорим, – и уже менее грозным голосом добавил, – Юлька, ты хоть на выходные к нам приедешь?
– Постараюсь.
– Буду ждать. Береги себя.
Повесил трубку. А я к вечеру доделала все дела на работе, и со спокойной совестью пошла домой.
От беготни и проблем на работе, жутко разболелась голова, и новые туфли натерли ноги. Поскорее бы добраться домой, надеялась я.
Зашла в магазин, ведь дома шаром покати. И спрашивается, куда столько накупила? Сумочка через плечо и в каждой руке по пакету с продуктами. Начал моросить дождик, я шла чуть не плача от головной боли и думала, что этот дождь добьёт меня. И по наивности думала, что хуже быть уже не может.
Оказывается, может.
Проходя мимо маленького ресторанчика, я встала, как вкопанная. Из этого ресторанчика выходил Миша с красивой молоденькой девушкой. Они обнимались и весело смеясь, спешили к его машине. А я стояла под дождём и не могла поверить своим глазам. Миша заметил меня, с его лица слетела былая веселость, он резко замедлил шаг. Потом быстро проводил девушку к машине, усадил её и направился в мою сторону. Я стояла ошарашенная и мокла. Миша стал подходить ближе, я покачала головой из стороны в сторону, предупреждая его не приближаться. Он остановился.
– Юль, прости. Я...
Не стала я выслушивать оправдания Миши, просто обошла его и побрела домой. Миша несколько раз меня окрикнул, но я не остановилась. Не оглянулась. Я продолжила идти.
Оказавшись дома, выложила продукты на кухонный стол. Скинула с себя всю одежду, которая полностью была мокрой. Приняла душ и надела на голое тело махровый халат. Взяла из шкафа бутылку коньяка, бокал, плитку шоколада и пошла в зал. Плюхнулась на диван и стала пить за то, что этот грёбаный день наконец-то закончился.
И вдруг стало так жалко себя.
Женщины вообще любят жалеть себя, я не исключение. Мне было обидно, что никого у меня нет. Что всё в моей жизни происходит как-то несуразно, постоянно всё вверх тормашками.
Решила позвонить подруге Ленке. Может, хоть она что-нибудь посоветует или скажет приятные слова поддержки. Взяла телефон, посмотрела на время и ахнула. Я уже час, как дома, а даже не заметила, что мне звонили. Три пропущенных от Миши и шесть пропущенных из квартиры Руднёвых.
И что им всем от меня надо?
Не успела придумать ответ, как дверь в квартиру хлопнула, впустив нежданного гостя. Вскоре я увидела Мишу.
– Юля! У тебя дверь в квартиру была открыта.
– Тебе-то какое дело? Может, я другого любовника ожидаю. Ты на сегодня занят, так я решила, чтобы вечер не пропадал, другому любимому мужчине позвонить.
– «Любимому мужчине»? – он даже усмехнулся. – Что-то новенькое в твоём лексиконе.
– А ты к словам не придирайся. Суть-то от этого не меняется.
– И кто он?
– Тебе какая разница?
– Кто он! – почему-то повысил на меня голос Миша.
– Не поняла. Миша, а ты ничего не перепутал? Это же я только что видела, как ты смазливую девочку в ресторане выгуливал. Это мне в пору в истерике биться.
– Чего же ты не бьёшься? – нервно спросил он.
– Наверное, потому, что я не люблю тебя.
Он зверел на глазах. Черты его лица стали грубыми, резкими. Взгляд колкий.
– Миша, уходи, пожалуйста. И не возвращайся.
Он стал приближаться ко мне. Машинально я принялась поправлять на себе халат, мысленно ругая себя, что не надела после душа что-нибудь более преграждающее моё тело от мужчины. Одного натиска рук Миши было достаточно, чтобы халат разъехался в разные стороны, оголяя меня.
– Не смей этого делать! – возмутилась я, но трезвый мужчина, всегда сильнее подвыпившей женщины.
Я брыкалась, кричала, звала непонятно кого на помощь, но мой бывший любовник не желал сдавать полномочия, то есть права на меня. И пытался, прямо на диване, восстановить наши близкие отношения.
Прелюдии с поцелуями не было. Только грубое насилие. Вскоре я перестала звать на помощь. Зато начала кусаться. Царапаться и извиваться, как уж.
Но не плакала.
Мой протест не останавливал некогда интеллигентного Мишу, он продолжал вжимать меня в диван, при этом умудряясь стягивать с себя куртку, рубашку и даже брюки.
Я не сдавалась. Дышала, как загнанная лошадь, но не сдавалась.
– Весело тут у вас, – внезапно раздался поблизости мужской голос.
Миша испуганно замер. Я резко посмотрела в сторону спасительного голоса.
Максим.
Стоит и смотрит, то на меня, то на Мишу.
Первой опомнилась я:
– Максим, умоляю, убери его с меня, – тычу пальцем в голую грудь Миши.
– Так ты, действительно, другого ждала? – рычит на меня Миша.
Максим продолжил, растерянно смотреть на нашу странную с Мишей позу.
– Максим! – заорала я и голосом своим оглушила Мишу и вернула в реальность Максима.
Он быстро подлетел к Мише, засадил ему кулаком в челюсть. Повалил на пол и ещё несколько раз саданул в голову, по рёбрам и ещё куда-то. Миша выл, а я натягивала на себя треклятый халат, прикрывая былую наготу.
– Он кто? – полностью устранив угрозу в лице Миши, спросил у меня Максим.
– Это Миша.
– Твой любовник?
– Ну, до сегодняшнего дня Миша им был.
Подошла к Мише и что было сил, пнула его в бок ногой.
– Юль, что у вас тут происходит? – спросил Максим.
– Расстаёмся мы с Мишей. Я хотела тихо, мирно, интеллигентно, а Миша у нас большой оригинал оказался. Захотел прощальный секс.
Вновь пнула Мишу. На этот раз попала ему в бедро.
– Миша, может уже передумал, насчёт секса-то? – спросила я.
– Передумал, – буркнул Миша, но встать с пола не решился.
– Очень хорошо, что передумал. А-то видишь, как неудобно получилось, ко мне гость пришёл, а мы тут с тобой развратом занимаемся.
Без малого у меня начиналась истерика. Я что-то ещё говорила Мише. Предупреждала его больше ко мне не приближаться. Максим почему-то стал меня придерживать за руки, а потом так и вовсе подхватил и понёс в ванную комнату. Миша при этом почему-то стал благодарить Максима и быстро покинул квартиру.
Я стояла в собственной ванне, Максим бережно пытался отобрать у меня из рук, непонятно откуда взявшийся бронзовый подсвечник, который обычно стоял в зале на столике, возле дивана.
– Успокойся, Юля, успокойся, – шептал Максим, – Отдай мне подсвечник. Не нужно больше им никого бить. Всё в порядке, Миша уже ушёл. И больше не вернётся. Молодец.
В моих руках больше не было подсвечника. Но руки всё ещё сильно тряслись. Голоса своего я не слышала, хотя и пыталась что-то сказать Максиму. Неожиданно стало тепло. Пошла вода из душа и прямо мне на плечи. Я почему-то оказалась уже без халата. Халат в руках у Максима. Вскоре он его повесил на крючок и стал водить леечкой душа по моим плечам. Поднял леечку выше и моё лицо накрыли струи теплой приятной воды.
Из душа я вышла, уже почти успокоившись. По крайней мере, руки не тряслись, и не хотелось рыдать.
– Максим, как ты здесь оказался? – натягивая трусики, домашние брюки и майку на себя, заикаясь, спросила я.
В тот момент я не смотрела ему в глаза. Не хотела увидеть в них тревогу, заботу, сострадание и переживание.
– Я тебе звонил, ты не отвечала. Тогда зашел к твоим родителям, попросил адрес. Отец твой мне рассказал, где ты теперь живёшь и я приехал.
– Хорошо, что приехал. Иначе не знаю, что бы тут было.
– Мне кажется, один из вас, другого бы прибил. Только пока не понял, кто из вас, ты или твой Миша, больший псих.
– А ты зачем мне звонил? Чего хотел? – проигнорировала я его комментарий, относительно моего психического состояния.
– Хотел тебя увидеть. Поговорить, – замялся Максим.
– Ну увидел, поговорил. Теперь иди домой. Я сейчас не могу с тобой долго разговаривать. Видишь, в каком я состоянии?
– Вижу. Поэтому и не хочу тебя оставлять одну.
– Максим, только не надо, этих красивых жестов, ненужных жертв. Ничего со мной больше не случится. Иди домой. Мне, правда, хочется побыть одной. Уходи, пока орать на тебя не начала. Поверь, я держусь из последних сил... Прости, не привыкла я к подобной заботе со стороны мужчины, и мне не нравится, что ты продолжаешь меня держать за руки. Я уже могу вполне адекватно реагировать на окружающий мир. Обещаю, сейчас я тебя провожу и пойду спать. Уходи. Мне сторож не нужен.
Он посмотрел на меня в упор, и долго не решался, но всё же, развернулся и вышел. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь.
На автопилоте пошла в коридор, закрыла входную дверь на ключ. В зале подобрала с пола бутылку из-под коньяка и выкинула её в мусорное ведро. Прошла по всей квартире, задернула наглухо все шторы, выключила свет, отключила телефон. Зашла в спальню, легла в постель, укрылась одеялом, почти с головой и... снова начала себя жалеть. Плакала долго, горько, навзрыд, закусывая кончик одеяла.
В доме были слышны лишь мои всхлипывания.
Меня больше никто не тревожил. Но и сон не спешил ко мне.
Я лежала и думала, какой же жуткий день…
***
А на следующее утро мне позвонил Максим со своего нового мобильного телефона и предложил встретиться в кафе.
Я-то думала, он мне что новенькое, приятное скажет. Или огорошит очередным витком его нестабильной жизни. Похвастается, что вновь его крылья просятся в полёт. И что я его опять не увижу долгие годы. Но вместо этого он лишь хотел, чтобы я поехала с ним за город. Так сказать, на природу. Отдохнуть в компании его друзей. Многих-то, конечно, я знала. И Илью, организатора этого кемпинга, и Толика с Витей. И даже их жён и любовниц, городок-то небольшой. И всё же не согласилась я на предложение Максима.
Причину, побудившую его предложить мне поездку за город, я понять могу. Все будут парами, а Максим стесняется ехать один, его-то благоверная не пожелала покинуть Австралию.
Но я-то тут причём?
Максиму приятное сделать? Нет. Хватит! Надо и о себе думать. Я ему что – Свето-заменитель? Жены поблизости нет, сойдёт и Юлька! Так что ли?
Обойдется без меня!
Я же без него как-то обхожусь!
Вымокнув под дождём, после побега из кафе и гулянья у фонтана, побрела домой. А наследующий день поехала к родителям.
Они меня ждали. Мама испекла пирог. Поэтому первым делом, меня плотно покормили, а потом ещё напоили чаем.
После такого гостеприимства, я отправилась поваляться на диване. И уснула. Проснулась под вечер. На душе было хорошо и спокойно. Аж захотелось обратно переехать к родителям. Только мысль о молодом, красивом соседе, который на днях вернулся из Австралии, мгновенно разрушила это желание.
Поднялась с дивана и пошла, искать родителей. В зале их не было. Отправилась на кухню.
Войдя туда, немного растерялась.
Тетя Тома сидела за столом и плакала. Мама её гладила по плечу и утешала:
– Тома... Тома, успокойся. Всё наладится. Вот увидишь. Всё будет хорошо. Ему-то тоже плохо. Тридцать лет ни за горами, а ни семьи, ни работы. Конечно, он расстроен. От этого и проблемы.
– Здрасти, тёть Том! – поприветствовала я, входя на кухню.
Мама и тётя Тома меня увидели и принялись каждая вытирать свои слёзы.
– А вы чего тут делаете? – спросила я, поскольку пауза затянулась. – И где папа?
– Он…– медлила мама с ответом.
– Он к Максиму пошёл, – пояснила тётя Тома.
– К Максиму? Зачем? Что-то случилось?
– Всё нормально, дочь, – улыбнулась мне мама. А у самой лицо заплаканное. – Просто они давно не виделись, вот и пошёл папа с ним пообщаться. Так сказать, по-мужски.
– Интересно, мам, я, когда тебе вру, тоже также глупо выгляжу?
– Юля! – возмутилась тётя Тома.
– Ну, правда, тёть Том? Я же уже давно немаленькая, меня не так просто обмануть.
– А когда это ты меня обманывала? – насторожилась мама.
– Ой, я уже и не вспомню, – ускользала я от чистосердечных признаний. – Вспомню, расскажу.
– Ох, Юлька! – погрозила мне мама пальчиком. – Наказать бы тебя!
– Было бы неплохо, жаль, что уже поздно, – я улыбнулась и присела за стол. – А теперь рассказывайте, что у вас за повод слёзы лить?
Они переглянулись, и тётя Тома решила признаться:
– Юленька, с Максимкой беда. Пьет он. Как приехал, так и дня его трезвым не вижу. А под вечер так совсем... И ладно бы тихий был. Я же понимаю, всё бросил, жену, работу. Приехал домой. А ему и похвастаться перед друзьями нечем. Вчера его Илья пригласил за город, на шашлыки. Так Максим, вместо того, чтобы поехать развеяться, напился и буянит.
– Буянит? – возмутилась я. – Этого ещё не хватало!
Ринулась в коридор.
– Юленька, не ходи! – кричала мне в след тётя Тома. – Он протрезвеет, тогда и поговоришь.
– Ну, уж нет! – схватила ключи и документы от папиной машины и вышла из квартиры.
В соседней квартире меня никто не ждал. И хотя я беспрепятственно туда вошла, идти напролом, не стала. Затаилась в коридоре. Прислушалась. Бубнят на кухне. Захожу туда, и что вижу? Пьют.
– Нормально. Те две плачут на кухне, а вы тут бухаете? Ну, и где логика? Пап, тебя же совершенно не для этого делегировали в эту квартиру?
– Юль, ты только матери не говори, – подмигнул мне отец и виновато улыбнулся.
– Ох, а накурили! – возмущению моему не было предела. – А ну-ка дайте пройти, форточку нужно открыть.
Максим с отцом потеснились, и я протиснулась к окну. Открыла форточку. Свежий воздух ворвался в прокуренное помещение. От этого стало гораздо легче дышать.
– А закусываете вы чем? – спросила, посмотрев на стол.
На столе стояли две рюмки, почти пустая бутылка водки и трёхлитровая банка, из которой и вылавливались, по мере необходимости, солёные зелёные пупырчатые огурчики.
– Молодцы! – с сарказмом похвалила их я и посмотрела в глаза каждому.
Они почему-то улыбались. Виновато, но улыбались.
– Так! Друзья-товарищи, посидели и хватит. Ты, папочка, дуй домой и сразу спать.
– А я? – подал голос Максим.
– А тебя я сейчас буду выгуливать. Надевай куртку и пошли гулять. Перед сном прогулки полезны. Как вам моё предложение? Согласны?
– Согласны, – почти одновременно сказали они.
Отец и Максим поднялись из-за стола и пошли в коридор. Я помогла Максиму одеться. Он действительно был пьян. И хотя на ногах стоял нормально, в глазах была пелена. И речь его сильно заплеталась.
Вышли из квартиры. Отец отправился домой, мы с Максимом к лифту. Максим покорный, немного смущён, но держится хорошо. Во всяком случае, не буянит.
– Юлька! – улыбаясь, обратился он, немного прижав меня к стенке в кабинке лифта, когда мы уже ехали вниз, – Как хорошо, что ты пришла. Мне было так плохо без тебя.
Не смогла скрыть своё удивление:
– Без меня плохо?
– Без тебя.
– Ох, и мастер ты заливать, когда пьян.
Он даже не обиделся. Улыбка его стала шире. Глаза добрее. Лицо милым.
– Если бы ты знала, как я по тебе соскучился.
Улыбнулась, но не ответила. Ну, что с него взять? Пьяный мужик. Грош цена его словам. Дверцы лифта открылись, я подхватила его под руку и вывела из подъезда.
– Куда пойдём? – поинтересовался он.
– Я украла ключи от папиной машины, так что мы сейчас с тобой не пойдём, а поедем. Кататься будем.
– А ты лихая! – как-то по-детски обрадовался он.
И обняв меня одной рукой, повёл в сторону парковки.
– Ещё какая, лихая, – понуро, согласилась я.
Дошли до папиной «Волги», я открыла дверцу и попыталась усадить Максима на пассажирское сидение спереди.
– Юлька! – он обхватил меня своими сильными руками за талию и прижал к себе. – Дай, я тебя поцелую.
– Целуй и садись.
О, если б я заранее знала, что это будет за поцелуй, я бы так быстро не согласилась. Хотя, что там скрывать, конечно, согласилась бы всё равно.
Он целовал и его пьяный поцелуй подкашивал мне ноги. Казалось, его губы, язык вынимали из меня душу. Я не представляла, что столько страсти можно уместить в поцелуе. Он целовал, а я стояла в его жарких руках и млела. Хотелось забыть все эти годы без него. Забыть разлуку, обиды и сбросить с себя всю ту шелуху циничности и злобы, которой я обросла за эти годы. Без него. Без его рук. Голоса и взгляда.
Ведь тогда, много-много лет назад, в подъезде, он меня точно так же страстно целовал. Казалось, без моих губ он задохнётся, умрёт от горя. Но… тогда мне так казалось, и я готова была на любые его условия.
К сожалению, условие было только одно – не люби меня.
Пользуйся мной, но не люби.
– Максим, – выскользнула я из его рук. – Поехали. Там будет ещё лучше.
В его взгляде проскользнуло удивление, он растерялся, но позволил мне усадить его на сидение и даже закрыть дверцу машины.
Через несколько минут мы ехали по загородной дороге в сторону базы отдыха, в которой предположительно отдыхали на этих выходных друзья Максима.
Сам Максим несильно понимал, куда вообще я еду. Он трезвел или, по крайней мере, старался выглядеть более трезвым. Пьяные глупости не говорил. И за пятнадцать минут задал лишь пару вопросов. Первым из них был, как давно я обучилась вождению. И второй, почему при такой великолепной технике вождения, до сих пор не приобрела собственное авто.
– Денег жалко. Вот и не покупаю, – сухо ответила я.
Он замолчал. Я думала, уснул. Нет. Сидит, смотрит на дорогу. Тогда не выдержала и спросила:
– Максим, почему ты так много пьёшь?
– Так получается.
– Мне твою маму жалко. Она надеялась, что когда ты вернёшься, будешь ей защитой и поддержкой. А в результате… Сегодня она плакала, сидя у нас на кухне. Она и раньше плакала, ещё до твоего возвращения но, то были другие слёзы. И их причины были в другом. Одумайся, что ты делаешь?
– Может мне уехать?
– Да езжай ты куда хочешь! – крикнула я. – Ты только не обижай тех, кто тебя любит!
– Юль, а ты меня ещё любишь?
– Нет! Конечно, нет, что я дура! Ты пьешь! Дерешься. Женился непонятно на ком! В Австралию на хрена поехал? Мать одну оставил после смерти отца. Ненавижу! Всех вас мужиков ненавижу! Издеваетесь, а потом спрашиваете, «ты меня любишь»? Нет! Тысячу раз нет! И не смей ко мне с подобными вопросами приставать! Понял!?
Я орала так громко, что сама чуть не оглохла.
Максим затих. Меня отпустило. Стало даже немного неудобно за эту минутную слабость.
– Извини,– попросила я и притормозила у обочины.
Как всегда в неподходящий момент, затряслись руки и на глаза наползли слёзы. Потянулась в бардачок, отыскала сигареты отца и, опустив стекло со своей стороны, закурила. Максим молчал. Смотрел на дорогу, на проезжавшие мимо нас машины и молчал.
Докурив паршивую сигаретку, я затушила её о пепельницу и выкинула окурок в окошко. И только после этого решилась посмотреть на Максима.
Он на меня не отважился смотреть.
Погладила его по плечу и ещё раз попросила прощение:
– Извини, Максим. Я постараюсь больше не повышать голос в твоём присутствии.
– Юль. Я тебя боюсь... Если бы не боялся, уже давно прижал бы тебя к себе и зацеловал. А вчера в душе чуть с ума не сошел, от желания коснуться тебя. И до этого тоже... когда увидел тебя с этим, твоим Мишей, так планка напрочь слетела. А потом ты этого Мишу чуть не пришибла тем бронзовым подсвечником. Ну, думаю, довел Мишка такую чудесную, добрую девочку, до агрессии. Потом, подумал, подумал... Нет, это не Мишка Юльку довёл. Я на путь этот вывел. Мишка был лишь твоим временным попутчиком. Прости, что я надломил, а остальные доломали.
Выругалась матом и вышла из машины, громко хлопнув дверью.
Постояла, подышала прохладным воздухом, успокоилась и вернулась в машину.
Максим на меня не смотрел. Курил.
Придётся отцу новую пачку сигарет купить. Мы с Максимом пока вернёмся в город, эту точно докурим.
Неожиданно у меня зазвонил телефон.
– Алло.
– Алло, Юля, а вы где?
Звонила мама. Странно, что не папа.
– У нас всё хорошо, мам. Мы с Максимом катаемся в папиной машине. Передай тёте Томе, чтобы за Максима не переживала. Я его украла до утра.
Максим, услышав мои слова, перестал курить и посмотрел на меня. Его взгляд смущённо-довольный. Попытался подавить улыбку. Но я всё равно его улыбающиеся губы увидела.
И они мне нравятся.
Мне всё в нём нравится. И то, что пьян. Что боится меня и просит прощение за то, что надломил когда-то.
Отключила телефон. Завела машину и выехала на дорогу. Машина едет прочь от города, а Максим так ни разу и не спросил, куда и зачем я его везу.
– Расскажи что-нибудь о себе, – попросила я.
Он пару раз затянулся, выпуская струи дыма в окошко, и заговорил:
– Я ведь её не любил, когда женился. Она, конечно, мне нравилась, но о любви речи не шло. Она сказала, что беременна. Я испугался за ребёнка и женился. А потом меня с группой отправили на пару недель в горы. Когда вернулся, Света сказала, что случился выкидыш... Я не знаю, была ли она в действительности беременна, когда я вёл её в ЗАГС. Разводиться не стал. Хотя она боялась, что из-за выкидыша её брошу. Я не бросил. Стали жить. Мне казалось, жили нормально. Но… Меня ведь не сократили, Юль. Я соврал родителям. На самом деле, сам уволился. Денег зарабатывал мало и уволился. Света давно просила меня поддаться уговорам Павла и уехать в Австралию. Я туда и попёрся за большими деньгами… Деньги заработал, а себя окончательно растерял. Мне не жаль, что вернулся без Светы. Ей там хорошо…
– А тебе здесь хорошо? – невольно вырвалось у меня.
– Гораздо лучше, чем вдали от вас. Я это знал, поэтому и вернулся.
– Чего же ты тогда пьёшь?
Он закурил новую сигарету.
– Из-за тебя, Юль.
Усмехнулась.
– Я вроде тебе не подливаю водку и в руку рюмку не вкладываю.
Его рука легла мне на коленку. От неожиданности я вздрогнула.
– Что ты делаешь?
– Юль, останови машину.
Притормозила. Съехала на обочину и заглушила двигатель.
Максим вышел из машины.
Уже наступила ночь. Дорога пустая. Нет встречных, попутных. Темно. Лишь только свет от фар нашей машины и большая круглая Луна. Максима не было пару минут. Когда вернулся, подошел к водительской двери, открыл её и, взяв меня за руку, потянул, вытаскивая из-за руля.
Почему-то я безропотно вышла. Он захлопнул дверь, развернул меня к себе лицом и прижал к машине. Руки свои не спеша положил мне на плечи.
– Юль, я тебя боюсь… потерять.
Сладко обнял и опустил голову мне на плечо.
– Девочка моя, подпусти меня к себе. Мне действительно плохо без тебя.
– Странные ты сейчас говоришь слова. Это ведь я всегда думала, что мы будем вместе. Ты же меня никогда не замечал. Я всегда была для тебя просто другом.
– Нет. Ты всегда была со мной, вот здесь, – Максим указал ладонью на свою грудь, где под ладонью билось сердце.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Много эмоций бушевало в наших взглядах. И эти эмоции образовывали такой жгучий коктейль, что выделить отдельно какую-то эмоцию было невозможно.
Но больше всего мне было трудно стоять и ощущать рядом с собой человека, которого любила всей душой. Стоять, но не осмелиться к нему прикоснуться.
– Ты, видимо, что-то забыл, – тихо попыталась напомнить я. – Ты меня никогда не любил.
Отвернула лицо от Максима и, перестав видеть его глаза, стала подавлять желание дотронуться до него.
А вот он свои желания не собирался подавлять.
Приблизился ещё плотнее ко мне и провёл губами по моей шее. От этих прикосновений вновь дернулась. Но руки его не позволили увернуться от дальнейших поцелуев. В шею, в щёки, губы.
– Не делай этого, Максим, – шептала я. – Не зарождай во мне надежду.
– Юлёк, Юлёк, – шепчет и вжимает меня в себя, с такой нежностью, что против воли слабею.
Я уже не способна бороться и ним. Не способна противостоять. Лишь таять, таять... таять.
– Максим… я тебя ненавижу, – едва слышно шепчу, а глаза мои от удовольствия закрываются. – Не-на-ви-жу.
– Я знаю, Юль. Я знаю.
Прикасается своими губами к моим. И умелыми прикосновениями вынуждает меня ответить на его ласку.
Целую его. Обнимаю. Отдаюсь.
Бери, пользуйся, но… не люби.
Не позволяй поверить в твои чувства. Ведь их нет? Правда?
– Юлька, если бы ты знала, как сильно я тебя люблю.
Мои руки замерли. Губы стали словно камень. Отстраняю Максима от себя и что есть силы, ладонью бью его по щеке. Он в шоке. Больше меня не целует. Хотя и продолжает прижимать к себе.
А я вновь ему отвешиваю пощёчину. Уже по другой щеке. Затем ещё и ещё. Его щёки горят, ощущая силу моих рук.
– Не смей! – кричу ему, – Не смей мне это говорить! Не смей…
Разрыдалась и накрыла лицо руками. А Максим прижал меня к себе и прошептал мне в ухо:
– Я люблю тебя, бешеная. Люблю. Можешь, вырываться и бить меня. Но знай, я люблю тебя. Люблю.
Я действительно, вырываюсь, но Максим – не Миша. Максим гораздо сильнее. Он меня схватил, поднял на руки и умудрился положить на заднее сидение машины. Не успела я вывернуться, чтобы выскользнуть, через другую дверь, как Максим сверху на меня навалился. Теперь я уже не рассчитывала на побег.
Визжала и брыкалась, а Максим спокойно шептал над ухом:
– Прости, но больше я тебя не оставлю одну. Прости…
