Текст книги "Глиняный истукан"

Автор книги: Круг Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Чтобы он тебе ни сказал, мы его задерживаем, так? – вытащил наручники её напарник.

– Да, – не оборачиваясь подтвердила та на иврите. – Он нам угрожал и оскорбил.

– Чёртовы фараоны! – попытался исправить ситуацию я. – Идите в задницу!

– Давай-ка сюда свои руки, парень, – сжал зубы полицейский. – По-хорошему…

«Зачем ему мои руки?» – удивился я. «У него же имеется парочка своих… Ну ладно, если он так просит… Я всегда смогу отрастить себе ещё».

Я дёрнул своей правой рукой за левую и оторвав её в районе плечевого сустава протянул мужчине.

У того стали закатываться глаза, и он пошатнулся.

«Ему не хорошо», – догадался я. «Явно давление подскочило».

– Эй! – подхватила падающего полицейского напарница. – Только сознание мне не теряй. Ты что не понял? Это же протез! Парень инвалид.

– А-а-а-а, – вылупился на мою оторванную руку мужчина. – На вид совсем как настоящая… Теперь как мне на него наручники одеть?

– Не надо, – поджала губы женщина. – Он, наверное, бывший морпех, контуженный в Афганистане или где-нибудь ещё. Скорее всего головой тронулся.

– Руку можете вернуть на место, – сказала она мне. – И постарайтесь так больше никого не пугать.

– Хорошо, – не понимая, что она имеет в виду на всякий случай кивнул я. – Постараюсь.

Я приделал руку обратно к плечу, а они вернулись в свою машину и рванули с места задымив шинами.

Я так и не понял, что пошло не так и почему они испугались. Вроде бы я всё делал и говорил в соответствии с ситуацией…

Она сказала, что я контуженный и сумасшедший. Наверное, полицейская просто озвучила то, что подумали остальные люди, с которыми я успел вступить в контакт.

Я проанализировал собственные ощущения по этому поводу и пришёл к выводу, что расстроен. Также внутри стало нарастать чувство собственной неполноценности.

Ничего похожего на то, что ощущала Белла Мор гуляя здесь же…

«Надо отправиться куда-нибудь ещё», – подумал я.

Набережная Тель-Авива оказалась не очень приветливым местом…

Ладно, раз я считаюсь американцем, то, наверное, стоит посетить Америку…

Так, где больше всего любит бывать Гарретт Клейтон?

Я порылся в его воспоминаниях и вроде бы нашёл то, что мне было нужно.

Одним из любимых воспоминаний Гарретта был отдых с семьёй на острове Манитулин что на озере Гурон.

Технически остров Манитулин – это уже Канада, а не Америка, но континент всё-таки тот же самый, североамериканский.

Я перенёсся и оказался именно в том месте, где отдыхала семья Клейтонов. Место называлось парк дядюшки Стива и здесь можно было снять домик и лодку для того, чтобы поплавать по озеру Маниту.

Я ничего не перепутал. Озеро Маниту, располагается на острове Манитулин, располагающимся на озере Гурон. И таким образом получается, что Маниту – это озеро в озере. И благодаря его размерам, самое большое озеро в озере в мире… Настоящая достопримечательность!

Я огляделся.

Здесь стояло раннее утро, а над озером стелился лёгкий туман.

Вокруг было несколько симпатичных домиков рядом с которыми было припарковано около десятка машин и один большой автобус. Несмотря на ранний час, судя по всему, большинство гостей дядюшки Стива уже проснулось.

Я услышал дружное хоровое пение.

Около тридцати человек, мужчин, женщин и детей собрались вокруг большого костра разведённого прямо на берегу и держась за руки пели песню про те радостные дни, когда Иисус был с нами.

Надо бы узнать поподробнее про этого Иисуса…

Взяв это на заметку я, сделав несколько шагов, взошёл на небольшую деревяную пристань у которой качалось на воде несколько лодок.

На краю причала сидела девочка лет семи в лёгком жёлтом платьице и закинув удочку ловила рыбу. Обернувшись ко мне, она приветливо улыбнулась.

Я с удивлением заметил, что у неё не хватает нескольких зубов.

– Привет мистер, – махнула мне рукой она и спросила на английском: – Тоже пришли половить рыбу?

– Нет, – ответил я. – А зачем её ловить?

– Вы странный, – звонко рассмеялась она. – Чтобы пожарить и съесть. Ну а если маленькая, то, чтобы отпустить дальше плавать в озере.

На счёт еды было понятно. Видимо девочка голодна. А вот зачем ловить рыбу чтобы её отпускать? И это я странный? Как же мне понять людей в этом новом для меня мире?

– Я вас раньше не видела, вы с семьёй здесь недавно? – продолжила болтать со мной маленькая рыбачка.

– Я без семьи и прибыл сюда сам.

– О! Вы сами путешествуете? Это необычно. В основном сюда ездят на семейный отдых или на общинный, как они.

С этими словами девочка указала головой в сторону столпившихся возле костра людей.

– Слышите? Поют религиозные песни и псалмы. Это община англиканской церкви святой Анны в Торонто. Они сюда каждый год приезжают. А откуда прибыли вы?

– Я прибыл из Израиля.

– Ух ты! – распахнула огромные голубые глаза девочка. – Это же Святая Земля!

– Наверное – пожал плечами я. – Некоторые, судя по всему, действительно так считают. А я могу сесть на лодку и поплавать по озеру?

– Нет, – смутилась девочка. – Все лодки, кроме отцовской, на сегодня сняла община, а свою лодку он не сдаёт. Простите.

– Понятно, – кивнул я. – Не надо извиняться, ты в этом не виновата.

«Отойду подальше и создам для себя лодку», – принял решение я. «И тогда, плавая по озеру, смогу ощутить то же, что и Гарретт в детстве».

– В таком случае я пойду прогуляюсь, – сказал ребёнку я.

Всё. Теперь надо было уйти так, как это принято у людей, а то она и так уже решила, что я слишком странный…

Так, люди любят дарить друг другу приятные вещи или говорить хорошие слова в благодарность за оказанную услугу. Эта девочка была приветлива со мной, и я, в стиле человеческих обычаев, решил её как-то отблагодарить напоследок.

Она сидела на пристани с удочкой в руках, потому что была голодна, и я подумал, что будет хорошо помочь ей с этим.

– А ты любишь есть рыбу в каком виде? – спросил я. – В смысле сырую, жаренную, печённую или как-то по-другому?

– О, моё любимое блюдо из рыбы, это фиш-энд-чипс? – снова улыбнулась она беззубым ртом. – А почему вы спрашиваете?

– Хочу тебя отблагодарить…

С этими словами я протянул ей поднос полный горячих чипсов и кусочков жаренной рыбы.

– Приятного аппетита!

Она среагировала совсем не так, как я ожидал.

Вместо того чтобы принять из моих рук поднос, девочка потеряла дар речи. Из её глаз брызнули слёзы, а из груди вырвалось громкое рыдание. Она упала передо мной на колени и сложила руки на в молитвенном жесте.

Что я опять сделал не так?

Люди на берегу прекратили петь и несколько мужчин и женщин, отделившись от общей толпы, подбежали к нам.

– Этот парень тебя обидел, малышка? – требовательно спросил один из мужчин.

Девочка часто задышала и сквозь слёзы выдавила: – Чудо рыб и хлебов.

– Чудо? – подозрительно уставился на поднос у меня в руках другой мужчина. – Вроде бы он взошёл на пристань с пустыми руками… Это же фиш-энд-чипс, да?

Ох! Она упомянула хлеб. Но откуда я мог знать, что ей не хватает хлеба? Ведь до этого девчушка его не просила…

– Чудо пяти хлебов и двух рыб, как у Иисуса? – с сомнением посмотрела на меня одна из женщин. – Нет. Не может быть. Сомневаюсь, что Господь будет создавать фиш-энд-чипс.

«Пять хлебов! Вот оно!»

Я мысленно поблагодарил женщину за подсказку и на подносе в моих руках, в дополнение к рыбе с картошкой, появилось пять буханок свежего хлеба.

Все стоящие на пристани люди бухнулись на колени, последовав примеру девочки.

Я недовольно посмотрел на них и собрался сойти с пристани, но мне не дали.

– Мессия! Это Мессия!

– Он прибыл сюда из Израиля! – «добавила масло в огонь», девочка.

Люди на берегу на секунду застыли, а потом всей толпой бросились на меня.

«Может исчезнуть отсюда?» – спросил себя я.

Нет. Я всё ещё надеялся ощутить то же, что и Гарретт на этом озере.

Поэтому осторожно положив поднос с едой перед ребёнком, я спрыгнул с пристани на воду и отбежал подальше от напирающей толпы.

Над озером нависла напряжённая тишина.

– Второе пришествие! – истерично закричала полная пожилая женщина, нарушив всеобщее молчание. – Нам явился Иисус!

– Мессия!!! Мессия!!! Мессия!!!! – стала скандировать хором толпа.

Они явно меня с кем-то спутали…

Некоторые, как были, в одежде, попрыгали в воду и поплыли в мою строну.

Ну всё. С меня хватит…

Этот мир мне совершенно непонятен! Куда бы я здесь ни пошёл, везде буду чувствовать себя неполноценным чужаком, от которого все чего-то хотят…

На самом деле, я знал. Ни в одном из миров не было такого места, где я бы почувствовал себя своим.

У меня не было родины, семьи и дома.

Меня охватило чувство бессилия.

Опустив руки, я равнодушно смотрел как ко мне подплывают особо ярые последователи.

Я был могущественным магическим существом со свободой воли, но понятия не имел что мне делать дальше.

Но почему так произошло?

Да потому, что я был создан для определённой цели – служить Аде!

И пока я служил, то чувствовал себя отлично и даже не знал, что такое ощущение собственной неполноценности. А теперь, получив свободу, я эту цель потерял. И стал неполноценным…

Значит, мне нужна новая цель…

Вот оно! Точно! Цель!

Но как мне понять какая? Как ощутить себя полноценным?

Кто бы мог дать мне ответ на эти вопросы?

Кому из моих четырёх воплощений приходилось испытывать ощущение похожие на мои? Кто чувствовал себя бессильным и неполноценным и смог преодолеть это?

Я снова обратился к приобретённым воспоминаниям и быстро просканировал их.

В жизненном опыте Беллы, Гарретта и Ады, я не нашёл ничего и близкого к тому, что сейчас чувствовал. А вот, как ни странно, у великого и могучего демона Вигора, подобное ощущение как раз таки нашлось…

В детстве. И даже ещё раньше…

Обстоятельства его рождения и вся последующая жизнь до двенадцати лет, были сплошным разочарованием, разбавленным чувством полной беспомощности и неприкаянности…

Вот это да! Никогда бы не подумал! Он ведь такой всесильный и уверенный в себе…

Ладно. А теперь за дело. Посмотрим, что там у него было в детстве и как ему, несмотря на обстоятельства, удалось стать тем, кем он есть…

Глава 3
Ван Акиссон

Вигор, появился на свет в феврале 964 года новой эры, на шведском острове Готланд. Его отцом был викинг по имени Аки Токиссон, правнук, знаменитого тогда своим долголетием, местного вождя Оттара, а матерью, Лидия, пленница родом из Константинополя.

– Признаю мальчика и нарекаю его Ван, – увидев новорожденного, объявил Аки. – Да пребудут с ним Один и Тор.

– Называю тебя, Вигор, нашим родовым именем, – прошептала на греческом Лидия, когда Аки вышел. – И проклинаю пленивших меня язычников включая твоего отца.

А затем, приложив младенца к груди, она осенила его крестом.

Не прошло и недели как на остров вторгся, недавно крещённый, датский король, Харальд Синезубый. У Харальда было не меньше сотни кораблей с тридцатью воинами на каждом из них, и защитники Готланда никак не могли меряться с такой силой.

Король, захватив остров, в первую очередь собственноручно зарубил девяностолетнего Оттара. Затем, он велел согнать всё местное население и потребовал присягнуть ему на верность. Тех, кто отказался, убили на месте.

Все потомки Оттара, включая новорожденного Вигора, были исключением. Их во избежание кровной мести, в любом случае должны были придать смерти.

Внуком вождя Оттара и дедом Вигора, был не менее известный тогда Токи по прозвищу «лучник». О меткости Токи слагали легенды, и король, немного подумав, сам решил посмотреть, права ли народная молва. Он приказал Токи отойти на сотню метров от своего сына Аки и стрелять в яблоко у него на голове. Аки надлежало стоять на холме, спиной к морю, так, чтобы слепящее солнце и ветер прибоя мешали его отцу попасть в маленькую цель на макушке.

– Токи-лучник! Если попадёшь в яблоко, то я позволю тебе присягнуть мне, и пощажу весь твой род, – объявил Синезубый. – Но всем вам придётся покинуть Готланд и поклясться на крови служить мне и моим потомкам верой и правдой. Ну а если промахнёшься, тебя, твоих детей и твоего внука, убьют на закате.

Токи было около сорока и по тем временам он уже считался немолодым. Конечно, в юности, он мог попасть в глаз белки с ещё большего расстояния. Но чтобы стрелять вверх, против ветра, будучи почти ослеплённым заходящим солнцем, о таком, он даже помыслить не мог.

– Отец, – склонил перед ним голову Аки. – Ты сам учил меня, что звенья цепи каждой жизни, по приказу Одина, давно выковал бог-кузнец Вёлунд. Судьба любого из нас уже предопределена, а страх никакой пользы не принесёт. Попадёшь ли ты в яблоко или промахнёшься, не важно. Важно лишь то, что ты сделал всё, чтобы спасти себя и свой род.

– Ты прав сын мой, – кивнул Токи. – Да пребудет с нами Один…

Он спустился с холма, на котором, с яблоком на голове, стоял его сын, наложил стрелу и задержав дыхание, выстрелил вверх.

Возможно, ту стрелу направляли боги. А может быть Садовники или их помощники демоны…

Уже на излёте она проткнула яблоко на голове Аки, не задев ни единого волоска. И когда яблоко упало на землю и вместе с пробившей его стрелой покатилось по склону холма, сам король, взревев от восторга, сильно ударил секирой по щиту. Его викинги последовали примеру своего господина таким образом аплодируя великому лучнику…

Эта история стала легендой, пережившей века. Но со временем, место действия и её герои поменялись…

Король выполнил своё обещание. Весь род Оттара был пощажён, и выселен на другой остров, называвшийся Волин.

Это была земля вендов и поморских славян.

По приказу короля, на новом месте, Токи основал крепость Йомсборг и стал местным вождём. Воины из этой крепости вошли в историю как йомсвикинги. Король Харальд запретил им жить со своими семьями и всецело посвятить себя служению господину.

Однако Токи-лучник не просто основал крепость для королевских ратников. Он стал родоначальником элитного братства непревзойдённых воинов.

В братство принимали только мужчин с восемнадцати до пятидесяти лет, прошедших испытание хольмганг – схватку с действующим йомсвикингом.

В Йомсбурге царила железная дисциплина и туда не допускались женщины и дети. Воинам запрещалось отлучаться из крепости более чем на три дня. Все трофеи делились поровну без исключений, а отношение друг к другу должно было быть уважительным. У нарушителей не было права на ошибку. Таких просто изгоняли.

Аки Токисон присоединился к отцу в Йомсбурге, а рабыня Лидия, вместе с сыном ,стала служанкой в доме богатого купца в торговом городе Волин, что стоял неподалёку.

Лидия занималась уборкой и стиркой, а маленький Ван, как только чуть подрос, стал пости хозяйских гусей. Его отец Аки погиб в одном из первых рейдов йомсвикингов, и поэтому их, раз в год, навещал дед Токи.

Ван, заметно выделяясь высоким ростом и крупным телосложением, рос среди вендов, скандинавов и поморских славян. Несмотря на то, что он был внуком знаменитого вождя непобедимых йомсвикингов, мальчик чувствовал себя изгоем из-за своей матери чужестранки.

Остальные дети презирали его, считая неуклюжим увальнем, из которого не выйдет ничего, кроме гусиного пастуха или в лучшем случае, пахаря.

Токи, проведывая их с матерью, лишь неодобрительно качал головой глядя на нескладного, длинного как жердь внука.

Так, прошло несколько лет.

Ван рос глубоко несчастным ребёнком, переполненным чувством своей ничтожности и беспомощности. Вопрос о причине собственного появления на свет и смысле жизни не раз приходил в его рыжую голову, вместе с помыслами о возможном самоубийстве.

Он часто бегал к крутому обрыву над морем, чтобы посидеть там в одиночестве несколько свободных минут и помечтать. А мечтал он о том, что когда-нибудь, станет таким-же вождём-воином как его дед и прапрадед. Его примут в Йомсбурге как достойного побратима, и он поведёт в бой своих йомсвикингов на собственном корабле…

Вот только как дожить до восемнадцати лет? Да и кто научит Вана сражаться? Кто покажет, как владеть мечом и стрелять из лука? Судя по всему, деду Токи нет дела до непутёвого внука, а кроме него, просто некому.

Все за исключением матери ругали его за нерасторопность. Оно и было понятно…

Когда вместе с другими слугами его послали разгружать хозяйский корабль, Ван, замечтавшись, уронил в воду мешок драгоценного янтаря, который едва удалось выловить. А когда отправили помогать кузнецу, Ван случайно опрокинул тому на ногу наковальню. С тех пор кузнец навсегда остался хромым и недовольно фыркал каждый раз, когда видел мальчика. А всего пару дней спустя, после случая в кузнице, Ван, рубя дрова на зиму, каким-то образом сломал отличный хозяйский топор…

– Не был бы ты внуком самого Токи-лучника, вождя йомсвикингов, велел бы с тебя три шкуры спустить! – часто кричал на него хозяин, зажиточный торговец янтарём. – Вон отсюда, мальчишка!

И Ван, понурив голову, хмуро брёл пасти хозяйских гусей…

В один из обычных зимних дней, когда пареньку едва исполнилось двенадцать, его мама не встала с постели.

– Скоро она умрёт, – сказала ему знахарка, приходящая каждый день чтобы варить снадобья из лечебных травы для хозяйки. – Она потеряла волю к жизни.

– Но разве нельзя приготовить для неё какой-нибудь отвар? – с мольбой в голосе спросил Ван.

– Не поможет, – развела руками старуха. – Я уже давно заметила, как потух её взгляд. Скорее всего она не доживёт до следующего утра.

И тогда он решился.

– «Сегодня я тоже умру», – сказал себе он. – «Хватит с меня такой жизни. У меня больше никого не осталось. Даже если я продолжу своё жалкое существование и мне когда-нибудь исполнится восемнадцать, я никак не смогу победить йомсвикинга в поединке. А это значит, что мне никогда не стать одним из них».

– Мама, – обратился он на греческом к постаревшей Лидии, лежавшей на соломенной подстилке на полу.

– Да, Вигор, сынок? – подняла на него потухший взгляд она.

– Спасибо, мама.

– За что, дорогой?

– За всё что ты для меня сделала.

– Зачем ты благодаришь меня, сын? – промелькнула тень удивления на её белом как мел лице.

А потом она, со злостью, выдавила: – Мне надо было больше стараться, Вигор. Ты должен презирать меня, а не благодарить.

– Мама, прошу тебя, не надо так. Ты сделала всё что смогла.

– Неправда. Просто в какой-то момент я отчаялась передать весточку родителям в Константинополь. Если бы они только знали, что стало с их дочерью…

– То снарядили и послали бы за нами целую флотилию кораблей, – заученно продолжил за неё мальчик. – И тогда, мы бы зажили в Константинополе, столице мира, той жизнью, которую заслужили по праву рождения.

Похоже, что злость на саму себя лишила Лидию последних сил.

– Да, сынок, – еле слышно прошелестела она одними губами. – У нас была бы самая лучшая жизнь…

С этими словами она умерла.

На глаза Вана навернулись слёзы, а к горлу подступил комок. Его снова охватили такие знакомые чувства безысходности и собственной ничтожности. Но сейчас к ним примешивалось горе потери самого близкого человека, вперемешку, с твёрдым желанием умереть.

Он выскочил из пристройки рядом с кухней, в которой ютились не имеющего собственного дома слуги, и со всех ног помчался к ближайшему обрыву.

Мальчик намеревался прыгнуть с высоты в студёную воду балтийского моря и дать пучине поглотить себя на веки вечные.

Конечно, он бы предпочёл пасть от меча, чтобы на том свете попасть в Вальхаллу и пировать там с другими погибшими в бою викингами. Намного лучше, чем обитать в тёмном царстве морского бога Ньёрда.

Но где Ван достанет меч, чтобы броситься на него? Да и хватит ли у него духу чтобы убить себя таким образом?

Нет.

Прыжок с крутого обрыва всё же быстрее и надёжнее…

Он бежал со всех ног почти ничего не видя из-за застилающих глаза слёз. Однако он помнил дорогу к обрыву наизусть и мог найти её даже в кромешной тьме.

Мальчик мчался, не обращая внимание на попадающихся по дороге прохожих и не отвечая на приветствия тех немногих, кто решил с ним поздороваться. Это считалось невежливым, но ему уже было всё равно. Впереди его ждала лишь морская пучина.

Какой-то незнакомый воин попытался остановить Вана, но тот, даже не глянув в его сторону, молча увернулся от протянутой руки и что есть сил рванул дальше.

А вот и обрыв.

Здесь, как всегда, было ветрено. Слышались крики чаек и шум прибоя внизу.

Молодой викинг разбежался и зажмурившись прыгнул.

Всё произошло так быстро, что Ван даже не успел почувствовать падение и удар.

Возникло ощущение полного спокойствия…

Открыв глаза, мальчик обнаружил, что лежит на мягкой траве посреди круглой лесной поляны. Солнце над верхушками деревьев клонилось к закату, а какие-то мелкие птички на высоком раскидистом дубе, громко чирикая, готовились ко сну. Рядом горел небольшой костерок, возле которого на полене сидел тот самый воин, который пытался остановить его неподалёку от обрыва.

«Что-то непохоже на морское царство», – подумал Ван приняв сидячее положение. – «Но кто это сидит рядом? Вряд ли это Ньёрд, да и на других скандинавских богов он как-то не тянет… Но тогда кто же это и куда он меня приволок?»

Мальчик снова с удивлением огляделся и воззрившись на невозмутимо сидящего мужчину стал его внимательно осматривать.

У того были длинные ноги, мускулистые руки и широкие покатые плечи. Хоть воин и сидел, было видно, что он обладает очень высоким ростом и огромной физической силой. Его тёмные курчавые волосы и короткая борода, того же цвета, скорее подходили уроженцу далёкого юга, чем скандинаву. Кроме того, судя по богатой одежде и манере держаться, он был знатен и богат. Также его осанка и величественный взгляд говорили о том, что он скорее привык повелевать, чем быть у кого-то в подчинении. А ещё него был высокий лоб и внимательные серо-голубые глаза, свидетельствовавшие о недюжинном уме.

Оружие воина заслужило особое внимание мальчика.

Южанин был препоясан длинным, искривлённым на конце, мечом, с удобной на вид рукоятью. А на ножнах, в свете костра, поблёскивали драгоценные камни.

Рядом лежал огромный инструктированный серебром лук, который, вряд ли смог бы натянуть рядовой ратник. А прислонённый к полену, оббитый тканью, кожаный колчан со стрелами, казался настоящим произведением искусства.

Мальчик перевёл дух.

Этот воин, его оружие и облачение, никак не могли уложиться в рамки реальности, в которой до этого жил Ван.

Да в общем-то вся эта ситуация тоже…

– Ну что, насмотрелся? – усмехнувшись спросил мужчина на греческом.

Это был язык матери Вана.

Нет. Этот человек (если это человек), точно не был скандинавом.

– Я умер? – немного поколебавшись, задал вопрос мальчик на том же языке.

– Нет, – снова усмехнулся мужчина. – Но был очень близок к этому. Я едва успел…

– Куда?

– Скорее, что, а не куда. Я едва успел тебя спасти.

– Но я не хотел, чтобы меня спасали! Кто ты и где я?

– Не спеши так. Всё узнаешь в своё время, Вигор.

– Так меня только мать называла…

Неужели в Константинополе как-то узнали, где она и послали корабль? Если так, то в таком случае они опоздали…

– Значит ты из Константинополя…

На глазах молодого викинга снова навернулись слёзы и он, сжав кулаки, вскочил на ноги.

– Ты опоздал! – со злостью выкрикнул Ван. – Она умерла!

– Сочувствую твоей утрате, – без тени притворства сказал мужчина. – Но как тебе уже было сказано, я прибыл как раз вовремя. Ты жив и это самое главное.

– Самое главное? Да на меня всем плевать! Я всего лишь Ван Акиссон, гусиный пастух.

– Я отлично знаю кто ты, Вигор, – хмыкнул воин. – Это сейчас ты только пастух, но в скором времени ты станешь йомсвикингом и вождём.

– В скором времени? – горько рассмеялся мальчик. – Вздор! Мне ещё нет и тринадцати. До восемнадцатилетия больше пяти лет. К тому же, я не умею пользоваться оружием и никогда не смогу победить действующего йомсвикинга в поединке. Ты спас меня чтобы насмехаться, грек?

– Я не грек, – посуровел взгляд ратника. – Моё имя Саул и я иудей… Ты проявляешь неуважение, юноша. В следующий раз, будь добр не перечить своему наставнику. А теперь сядь и послушай.

– «Следующего раза не будет!» – хотелось завопить мальчику, но тут до него дошло то, что Саул произнёс слово «наставник».

– Ты научишь меня владеть мечом, чужестранец? – с подозрением спросил Ван. – А что хочешь взамен?

– Взамен я хочу, чтобы ты вступил в ряды демонов, твою верность нашему делу и твою дружбу.

– А кто такие эти демоны? – уселся на другом конце костерка подросток. – Это ведь греческое слово, не так ли? Если я правильно его понимаю, демон, это дух или даже божество?

– Верно, – кивнул иудей. – Но не надо переводить дословно. Мы демоны, помощники более высших существ, которые по могуществу сродни богам. Они называют себя Садовники…

Саул сделал многозначительную паузу и продолжил.

– Представь себе, что Вселенная – это огромный сад, за которым требуется уход. Садовники – это те, кто следит за тем, чтобы растения в этом саду не засохли, но и не разрослись.

– А растения в саду, это значит люди?

– Именно, но иногда это отдельные личности, а иногда, целые народы, а иногда и целые миры, понимаешь?

– Не уверен… – с сомнением почесал рыжую голову Ван. – А как же боги? Какое место они занимают по отношению к этим Садовникам?

– Богов придумали люди, – развёл руками воин. – Но давай пока не будем вдаваться в такие подробности… Вряд ли подобное утверждение сейчас уложится в твоей голове. Просто знай, что твои скандинавские боги, не против…

– Погоди-ка. А распятый бог тоже? Моя мать верила в него…

– И он тоже, – весело рассмеявшись подтвердил Саул. – Можешь мне поверить.

– Хорошо, – кивнул юный викинг. – Я тебе верю. Но я так до сих пор не понял, где мы находимся.

– Мы в месте называемом Межлесье. Ты не найдёшь его на картах, потому что оно не имеет определённого географического положения ни в одном из миров. Здесь всегда вечер и никогда не меняется погода. Здесь нет времени. Ты можешь провести в Межлесье хоть сотню лет, а в твоём мире не пройдёт и минуты…

– Мне что-то неясно. Если я состарюсь здесь, то как смогу стать йомсвикингом в скором времени?

– Во-первых, в отличии от остальных людей, мы, демоны, не обязаны стариться. Можно жить на протяжении веков, оставаясь молодыми. Хотя среди нас попадаются такие, которым по нраву седина…

– На протяжении веков? – вытянулось лицо мальчика от удивления.

– Да, – серьёзно кивнул мужчина. – А, во-вторых, здесь мы отдыхаем, тренируемся, а также используем это место как своего рода отправную точку, чтобы попасть отсюда куда угодно и когда угодно.

– Как это? – попытался переварить сказанное Ван.

– Легче показать, чем рассказать, – пожал плечами его наставник. – Постепенно ты всё поймёшь, Вигор.

– А можно ещё вопрос, господин?

– Конечно, но не называй меня господином. Просто обращайся по имени или по статусу. То есть – учитель…

– Хорошо, учитель. Я хочу знать, почему себе в ученики, ты выбрал именно никчёмного гусиного пастуха, когда мог предпочесть кого угодно. Если честно, то мои мысли не покидает ощущение, что ты совершил ошибку. Я ведь не ратник, а деревенский увалень и скоро ты в этом убедишься…

– Здесь нет никакой ошибки, Ван Акиссон, – встал с полена Саул.

Подав мальчику руку, он помог ему подняться.

– По материнской линии, ты демон из рода Китион. Первым демоном в твоём роду был Зенон Китионский, философ, основатель стоицизма, живший тысячу двести лет назад. А предыдущего демона из твоей семьи я обучал всего сто сорок пять лет назад.

Мальчик, уткнувшись взглядом в траву под ногами, замолк на некоторое время. Ему было совсем не просто справиться со всей информацией, вываленной на него Саулом.

– Прости меня за недоверие, учитель, – наконец выдохнул он. – Я не знал всего этого. Мать не посвятила меня.

– В том нет её или твоей вины, Вигор, – мягко потрепал его по плечу воин. – Она тоже не знала. Обычно демоны рождаются в семьях раз в несколько поколений и многие не имеют представления кто они, до того, как придёт их срок.

– Учитель, ты сказал, что мы демоны, можем жить очень долго и не стареть. Значит ли это, что многие из моих предков до сих пор живы?

– И да и нет, – последовал ответ. – Мы, демоны, действительно можем прожить очень долгую жизнь и чем старше становимся, тем быстрее восстанавливаемся от ранений. Однако следует помнить, что многие так и не прошли первого испытания, сложив голову ещё до того, как были приняты в род. Да и после, никто не гарантирует, что ты не погибнешь на каком-нибудь задании.

– Значит, не всё так просто…

– Именно. Демоном мало родиться. Надо это заслужить, пройдя тяжёлое испытание. А сохранить себе жизнь, выполняя задания Садовников, тоже удаётся не каждому…

– Это напоминает мне братство йомсвикингов, – вдруг воодушевился мальчик. – Там тоже нужно пройти трудное испытание в виде поединка, чтобы тебя приняли, а потом практически каждый день рисковать жизнью ради добычи и славы. Я с самого рождения мечтал об этом!

– Да. Действительно похоже на братство. Только без добычи и славы… Вместо этого демоны получают возможность служить по настоящему великому делу, вечно оставаясь молодыми.

– Отлично! Когда начнём первую тренировку?

– Она уже началась, Вигор. Мы пока тренировали твой ум, вливая в него море новой информации, а когда…

– А когда будет настоящая тренировка? – перебил мужчину юноша. – Я имею в виду фехтование и стрельбу из лука.

– Ты пока не готов, мальчик. Но очень скоро, будешь… А теперь давай поиграем в гляделки…

С этими словами Саул пристально посмотрел в глаза молодому викингу.

– Подожди, – поднял руку Ван. – Я не маленький чтобы играть! И почему это я не готов? Я знаю, с какой стороны держать меч и…

– Ладно, – вдруг сдался воин. – Если ты так хочешь начать именно такое обучение, то сбегай-ка в лес и найди пару длинных палок. Это будут мечи для нашего первого урока.

Мальчик радостно сорвался с места и исчез в зарослях. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся на поляну, сжимая в руках две длинные трости, очищенные от веток и листьев.

– Молодец, – похвалил подопечного Саул и сделав пару пробных взмахов своей палкой, одобрительно кивнул. – Как раз то, что нужно. Защищайся викинг!

Иудей стремительно напал на не ожидавшего атаки паренька, сильно стукнув того по руке.

– Ай-ай! – вскрикнул Ван роняя свою трость.

– Ты же вроде сказал, что умеешь держать меч? – усмехнулся наставник. – Вот тебе первое правило. Имей терпение и никогда не перебивай. Уяснил?

– Да, учитель, – склонил голову мальчик.

– Ну что, хочешь попробовать ещё?

– Да. На этот раз я буду готов к атаке.

– Хорошо. Подбирай палку.

Предыдущее действие повторилось несколько раз. Саул атаковал каждый раз выбивая импровизированный меч из руки Вана.

– Хватит, – наконец выдохнул молодой викинг, после одиннадцатого раза. – Что я делаю не так, наставник?

– Твоя ошибка заключается в том, мальчик, что, прежде чем взяться за палку, ты не пожелал поработать головой. И сейчас задав свой вопрос, ты начинаешь понимать это. А теперь давай потренируемся так, как планировалось изначально…