Текст книги "Vota Venerunt (СИ)"

Автор книги: Кошka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Глава 1. Желание ==========

Итак, небольшое вступление, которое, увы, не получилось вместить в комментарии автора – поэтому пишу сюда. Мне еще в каноне казалось странным то, что персонажи в 15 лет, по сути, оканчивают школу и улетают куда подальше – куда хотят. Магия – это, конечно, хорошо, с помощью нее можно спастись от ненужных вопросов со стороны соседей, знакомых и просто властей, но то, что подростки оказываются одни в этом мире, могут полагаться только на себя – это меня возмущает. Эта тема, на самом деле, довольно интересная, но не буду вдаваться здесь в подробности, просто предупрежу – Тибидохс (5 курс) оканчивают в 17, Таня учится на втором курсе магспирантуры – ей, соответственно, 19, Глебу, который был по канону старше ее на год, 20.

Приятного прочтения

______________________________________________________________________

Таня никогда не любила снег. Что же хорошего в том, что холодные комки попадают за шиворот, руки мерзнут, а щеки немного щиплет? Гроттер считала, что ничего хорошего. Она вспоминала свое детство, когда Пипа просто обожала закапывать “любимую” сестричку или закидывать ее снежками, и морщилась, вспоминая, что Дурнева и сейчас здесь. Более того, ей не нравилось, что зимой темнеет слишком рано, часа в четыре, а в шесть на улице настолько темно, что с трудом разглядываешь стоящего в пяти метрах человека. Это ужасно мешало тренировкам и вообще отдыху, когда после уроков хотелось прогуляться.

Сейчас, за неимением лучшего развлечения, она устроилась на подоконнике, прижимаясь лбом к холодному стеклу, и разглядывала ночной пейзаж. На улице резко похолодало, как и бывает обычно под Новый год, неожиданно повалил снег, который огромными хлопьями, кружась, ложился на землю. Фонари светили слабо, впрочем, это было не нужно – вряд ли кому-нибудь захотелось гулять в такую темень, на таком морозе и еще в новогоднюю ночь.

Таня зевнула. Глаза почему-то слипались, хотя время было еще детское. Гроттер не была уверена в том, что сможет просидеть до двенадцати ночи. Праздновать, собственно, вообще не хотелось, она явно не была готова к этому: именно в этом году Сарданапалу вдруг захотелось отпраздновать Новый год всей школой, пригласив даже первокурсников.

– Эй, Гроттерша! – послышался сзади недовольный голос Склеповой. – Хватит сидеть и пялиться в никуда. Вот-вот начнется праздничный ужин, и мне бы хотелось узнать, что там придумал наш Сарделькокапал!

Таня немного скосила глаза и увидела отражение Гробыни в стекле. Она нацепила на себя недавно приобретенное платье такой же длины, как и все остальные. Волосы были уложены довольно странно, и Гроттер оглянулась, чтобы внимательнее разглядеть прическу, а позже фыркнула, едва не захохотав. Волосы, которые на этой неделе приобрели малиновый оттенок, были завиты во множество кудряшек, которые рассыпались по плечам. Когда же девушка полностью обернулась, Таня захохотала, не удержавшись. Яркой и острой на язык Склеповой ничуть не шла эта даже слегка детская прическа.

– Чего ржешь, сиротка? – возмутилась Гробыня, схватив подушку и кидая ею в хохочущую Гроттер. Рыжеволосая, вспомнив, что является одной из лучших драконболисток, умудрилась ее поймать, и, повертев в руках, перекинула обратно Склеповой. – Тебе, между прочим, ужасно везет!

– Интересно, в чем же? – удивленно поинтересовалась Гроттер, впервые слыша такое от будущей телеведущей.

– Так ты не в курсе? К твоему сведению, этот Новый Год не в коем случае нельзя встречать с прямыми волосами! – возмутилась Гробыня, и развернувшись на каблуках, встряхнула своими волосами, отправившись в ванную.

“Ох уж эти приметы!” – немного обреченно подумала Гроттер, которая даже в детстве в них не верила, не то что сейчас. Она спрыгнула со своего сиденья и подошла к зеркалу, после чего, намотав на палец рыжую прядь, внимательно ее рассмотрела, а после, еще раз вспомнив прическу Склеповой, не выдержала и расхохоталась. Заклинания, способного превратить прямые волосы в кудри, маги не изобрели – им это было просто без надобности, потому что сделать что-либо оригинальное можно было и без этого, а от плойки, работающей от электричества, была бы такая же польза, как и от компьютера. Представив, как Гробыня, шипя и тихо матерясь, накручивает свои густые пряди на бигуди, Таня вновь расхохоталась, подумав, что это самый веселый Новый год в ее жизни.

Через несколько минут наконец дверь распахнулась, и из ванной выпорхнула Гробыня, раскрашенная на манер индейца. Как ни странно, она была счастлива, весело улыбалась и напевала под нос какую-то песню. Судя по всему, она была новогодней и довольно приставучей, потому что сама Гроттер тоже вспомнила эту мелодию.

– Так! – вдруг воскликнула Склепова, внимательно разглядывая соседку по комнате. – Гроттер, ну ты издеваешься. Скоро десять, а ты еще не соизволила одеться? Или у тебя, как всегда, ничего нет?

Это был, пожалуй, первый случай, когда Гробыня забыла про свои обычные прозвища и назвала светлую по фамилии. Но Таня как-то пропустила все это мимо ушей и страдальчески вздохнула, когда Склепова полезла в свой шкаф. Через пару минуть на ее гробике лежало четыре платья, чем-то похожие друг на друга. Одинаково голубые, слишком яркие, и крайне короткие, для Гроттер они представляли не самое лучшее зрелище. Для себя она сразу решила, что ни за что их не наденет и вообще, ее устраивают и джинсы.

– Скажи мне, Склепша, – начала она. – Чем тебя не устраивает это? – она продемонстрировала свой наряд – извечные джинсы и растянутый свитер. – Не знаю как тебя, а меня все устраивает.

– Древнир, неужели ты не понимаешь? Я же о тебе беспокоюсь, подруга! Кто же Новый год встречает в этом ужасе. Нет уж, ты оденешь именно платье, а если уж не хочешь выбирать, то выберу я!

Гроттер энергично замотала головой. Она знала, что если поручить выбор Склеповой, то через пару минут она получит самое короткое платье, которое только имеется в ее шкафу.

– Хорошо, – покорно согласилась драконболистка. – Тогда почему именно голубое?

– Древнир, за что мне это? – Склепова возвела к потолку горестные очи. – Потому что год синей, повторяю, синей лошади. Предугадывая твой вопрос: у меня нет ничего темно-синего, только такое. Выбирай или у тебя есть что-то похожее на платье в твоем гардеробе?

Платье у Тани было. Но, увы, не синее, а красное, достаточно длинное, но все же с одним жирным минусом – глубоким декольте. Вздохнув, она вновь взглянула на лежащие наряды и осторожно подошла к ним, не желая вообще идти на праздник. Найдя более-менее скромное, она уже собиралась сообщить подруге о своем выборе, как вдруг ее прервал стук в окно.

Склепова со скоростью молнии юркнула к окну, не дав Тане даже развернуться, и открыла его. В комнате тут же похолодало, а гостем оказался ужасно продрогший купидон. Он кинул сверток, который держал в руках, на подоконник и буркнул:

– Вот. Велено передать! – после чего развернулся и скрылся в неизвестном направлении, не потребовав даже оплаты.

Гробыня тут же схватила сверток, не забыв предварительно закрыть окно, и тут же увидела прикрепленную к обертке бумажку.

– Татьяне Леопольдовне Гроттер, – прочитала вслух будущая телеведущая и тут же, разочарованно вздохнув, перекинула посылку получателю. – От кого хоть скажи. Неужто от Валялкина?

– Не знаю, – намного растеряно отозвалась Таня, разглядывая скачущие буквы. – Нет, точно не от Ваньки, он бы точно не стал накладывать изменяющее почерк заклинание. Да он мне сам все сейчас подарит, зачем ему отправлять что-то с купидоном?

Мучимая любопытством, Гроттер разорвала сверток и не смогла сдержать удивлённого возгласа. В руках она держала синее платье по колено, скромное и закрытое, как раз такое, какое она хотела. Простое, но очень нарядное, с небольшое каймой у горловины и короткими рукавами, оно и правда было прекрасно.

– Боже, какое чудо! – пропищала рядом Склепова. – Да оно ужасно дорогое – я его на витрине вчера видела! Я не знаю, Гроттерша, кто тебе решил прислать такой дорогой подарок, но ты пойдешь именно в нем. Переодевайся давай, я, если что, в Зале Двух Стихий.

Хлопнула дверь, и Таня осталась совсем одна. Она даже не могла представить, кто мог прислать ей это платье. Это точно был не Ванька: во-первых, у него бы не хватило денег, а во-вторых, он бы точно не стал тратить их на такую, по его словам, ерунду.

Таня даже боялась его надевать. Почему-то она вдруг вспомнила о проклятьях, которые накладывают на одежду. Гроттер не знала, кто прислал ей этот наряд, и даже не предполагала, как незнакомец, был настроен. Однако через пару минут, плюнув на все свои подозрения, она все-таки отправилась переодеваться.

***

– Тебе очень идет, – прошептал Ванька, подкрадываясь сзади и садясь рядом с ней. Они сидели в Зале Двух Стихий за одним общим столом, который составили из множества маленьких, звучала приятная музыка, а некоторые уже танцевали. Гроттер вертела в руках бокал с шампанским – для них и магспирантов учителя сделали исключение, ученики помладше пили сок или газировку.

Таня подняла глаза и улыбнулась Ваньке. Тот был одет в черный костюм, который ему не очень-то шел; Таня привыкла видеть его в обычной одежде. Валялкин, правда, и сам чувствовал себя не совсем уютно, сейчас же он не сводил с нее глаз.

– Тебе нравится? – поинтересовалась Гроттер, делая глоток и внимательно глядя на своего парня.

Тот замешкался на несколько минут.

– Знаешь, – осторожно сказал он. – Платье тебе очень идет, но… Знаешь, в своих джинсах и свитерах ты выглядишь… не знаю, как это даже сказать. Уютнее, что ли, как-то по-семейному. И знаешь, та Таня мне нравится больше.

Таня поджала губы и отвернулась, тут же столкнувшись взглядом с черными, не отражающими свет глазами. Бейбарсов! Таня не понимала, как могла забыть про этого некромага, но она и правда про него не вспоминала, пока не увидела. Между тем Глеб, заметив, что внимание светлой обращено к нему, отсалютовал той бокалом, в котором явно было не шампанское, а что-то покрепче. Он вновь ухмылялся. Гроттер на это только нахмурилась и отвернулась, вновь взглянув на Ваньку.

– С Новым годом, Тань, – сказал тот, протягивая ей маленькую фигурку овечки. Она и правда была очень милой, и Таня не смогла сдержать счастливой улыбки.

– Спасибо, Вань! – воскликнула она, поцеловала парня в щеку и протянула ему коробку в праздничной обертке, что лежала рядом с ней на столе. – Вот. А это тебе. С праздником, Ванька!

Гроттер долго думала над подарками друзьям, и если для Ягуна сразу нашлась относительно недорогая заправка для пылесоса, а для Кати – красивый браслет, то с подарком для Валялкина Таня возилась долго. Ей хотелось подарить что-нибудь красивое, нужное и важное для самого Ваньки, но, увы, так ничего не придумала и приобрела обычные часы, упаковав их по праздничному.

Между тем ветеринар покрутил коробку, даже потряс ее над ухом, но так ничего не понял и собирался разорвать упаковку. Таня мягко дотронулась до его руки.

– Откроешь после двенадцати, ладно? – попросила она, на что Валялкин просто кивнул и обнял девушку за плечи. Таня прижалась к парню и закрыла глаза, чувствуя себя как никогда защищенной. Она улыбнулась, подумав, что улыбается сегодня чаще обычного, и отметила, что это самый счастливый праздник в ее жизни.

Если забыть, конечно, о Бейбарсове.

Несколько минут они просто молчали, наслаждаясь близостью и прислушиваясь к красивой музыке. Тишина ничуть не тяготила и, напротив, была только в радость. Таня радовалась, что впервые за долгие месяцы после появления новеньких они вновь стали ближе друг к другу.

– О чем ты мечтаешь? – вдруг поинтересовался Ванька, нарушая такую родную тишину и тут же заставляя Таню отпрянуть.

– О чем ты, Ваня? – немного удивленно поинтересовалась Гроттер, вновь хватаясь за бокал и разглядывая его грани.

– У тебя есть какая-нибудь мечта, очень важная сейчас? Что-то, о чем ты мечтаешь? Так же, как я, например, уехать в тайгу после школы, жить в небольшом домике, чтобы на многие километры простирался только лес и ни одного человека! Там я смогу открыть свой талант, лечить зверей. Мне кажется, Тань, что в этом и есть истинное счастье – делать то, что тебе нравится. Ты же поедешь со мной, правда?

Гроттер слушала внимательно, но все же так и не подняла глаза на Валялкина. Раньше они никогда об этом не говорили, хотя Таня и предполагала, что парень захочет улететь куда-нибудь в лес. Но чтобы так далеко, в тайгу, где она не сможет заниматься драконболом, общаться с друзьями… Нет, Таня не была уверена, что готова к этому.

– Не знаю. Наверное, да, – пролепетала она, особо делая акцент именно на “наверное”. Ваня лишь улыбнулся на это – видимо, он услышал лишь одно слово в две буквы, именно то, что хотел услышать, а все остальное пропустил мимо ушей.

Таня же понимала, что не готова бросить все ради любви к Ваньке. Сейчас, когда к ее любовному треугольнику добавился еще и Бейбарсов, она вообще не была уверена, что вообще его любит и находилась в метаниях. Раньше все было понятней – Пуппера она не любила, лишь приворожила случайно, да и слишком далеко тот был. А Глеб… Он вызывал в светлой разные чувства, начиная от влюбленности и заканчивая даже страхом перед его силой.

Таня была настолько погружена в собственные рассуждения, что не заметила, как к ним подошла Гробыня. Очнулась она только после того, как та произнесла в своей привычной манере:

– Валялкин, иди, прогуляйся, дай-ка мне поговорить с твоей девушкой.

– Я вас оставлю? – поинтересовался Ваня, глядя только на Гроттер. Не в силах отказать подруге, зеленоглазая кивнула и, посмотрев немного на удаляющегося Валялкина, взглянула на Склепову, которая в это время плюхнулась на стул и схватила бокал.

– Ну, Танька, что будешь загадывать в новогоднюю ночь? Пользуйся шансом, говорят такие мечты всегда сбываются!

Гроттер лишь пожала плечами. Она никогда ничего не загадывала, потому что ей вроде как ничего и не нужно было. Тем более они никогда не праздновали – Дурневы не желали лицезреть лицо нелюбимой родственницы, а в Тибидохсе это был первый праздник со дня ее обучения.

– Как не знаешь? – Гробыня сильно удивилась. – Не, Гроттерша, ты меня поражаешь! Я вот, например, хочу выйти замуж за Гуньку моего, да так, чтоб он мне сам предложение сделал!

Таня так уставилась на Склепову, выпучив глаза, что та не выдержала и рассмеялась. Гроттер же просто не могла поверить. Ее соседка по комнате – замужняя дама? Нет, эти слова казались ей антонимами.

– Ты? – вырвалось у нее.

– Не, Гроттерша, а я не человек, что ли? – обиделась будущая Гломова. – Я тоже, может быть, хочу семейного уюта, заботливого мужа… Но не сейчас, конечно, а лет эдак через пять. Да, в самый раз будет – я как раз стану знаменитой телеведущей (это как раз в прошлом году загадывала).

Два часа пролетели совсем незаметно – Таня поздравила Ягуна с Катей, пожелала им всего хорошего и даже станцевала один танец с лучшим другом. С одобрения его девушки, правда. Дальше Гроттер уже не могла вспомнить всех, кто приглашал ее на танец, но практически всем она отказала. Один Бейбарсов, не дав ей даже слова сказать, увлек ее в какой-то современный стремительный танец. Потом весь вечер Гроттер держалась от него подальше и старалась оказываться с Ванькой всякий раз, как к ней кто-то подходил. Именно в этот момент девушка почему-то не хотела портить себе настроение, то есть ругаться с Ванькой из-за его вдруг вспыхнувшей ревности.

То, что двенадцать уже наступило, драконболистка поняла лишь тогда, когда весь зал принялся считать.

– Один!

Таня подняла голову и увидела прямо перед собой, в центре зала огромный циферблат кремлевских часов. Такие обычно можно увидеть во всех телевизорах матушки-России в новогоднюю ночь. Гроттер удивленно распахнула глаза – для нее это и правда стало полной неожиданностью и чудом. Таня, по крайней мере, даже не предполагала, что такое возможно.

– Два!

Гроттер вспомнила про Склепову и ее слова о том, что в новогоднюю ночь все желания сбываются. Таня была бы не прочь проверить это, поэтому принялась думать, что же она, все-таки, хочет. Ей почему-то казалось, что это должно быть не просто желание, а то, которое исходит из самого сердце, то, чего она и правда желает, иначе ничего не произойдет.

– Три!

Гроттер огляделась. Многие, раздобыв где-то бумажки и ручки, что-то уверенно строчили. Желания у всех были явно большими, потому что они очень спешили. Таня на это лишь фыркнула – метод конечно очень старый, советский еще, но девушка не была уверена, что это сработает. Ей казалось, что магия заключена не в сжигании бумажек, а в искренности желания.

– Четыре!

Таня вновь задумалась о себе. Что же она все-таки желает? У нее вроде бы все есть: и верные и преданные друзья, как Ягун, и замечательный парень Ванька, и нравящееся ей увлечение, и перспективное будущее. Что можно еще пожелать? Отсутствие любых проблем? Нет, так не бывает, приключения нет-нет, да и сваляться ей на голову.

– Пять!

А может, как и Склепова? Таня не удержалась и фыркнула, стараясь не засмеяться. И правда, за кого она собралась выходить замуж, если сама еще не определилась, кого и правда любит? Сразу за двоих?

– Шесть!

Гроттер вновь оглядела однокурсников. Некоторые уже все дописали и сейчас держали бумажки, вытянув руку. Непонятно откуда, но они достали-таки зажигалки и сейчас, немного страшась, поджигали свои желания в надежде, что они сбудутся.

– Семь!

Некоторые же, напротив, даже не обращали внимания на то, что сейчас бьют куранты, а люди загадывают желания. Среди таких был и Ванька, который о чем-то говорил с Тарарахом, и Ягун с Катей, которые целовались, не обращая на происходящее вокруг никакого внимания. Таня порадовалась за друзей и подняла бокал с шампанским.

– Восемь!

Преподаватели, казалось, не обращали на это никакого внимания и сами загадывали свои желания. Даже строгая Медузия, и та витала в облаках, покручивая в длинных пальцах бокал. Один лишь Сарданапал хитро улыбался и, заметив, что Гроттер наблюдает за ним, подмигнул ей.

– Девять!

Гроттер вновь вернулась к мыслям о желании, но в голову ничего не приходило. Чуть покачав головой, девушка сделала небольшой глоток и вновь подняла глаза, разглядывая собравшихся.

– Десять!

Бейбарсов вновь не сводил с нее взгляда. А Таня опять тонула в его глазах и боялась их, не понимая, что нужно от нее некромагу. Она хотела уже отвернутся, как вдруг едва ли не подскочила, поняв, что именно она очень хочет.

Разобраться.

– Одиннадцать!

– Хочу понять, – зашептала Таня очень быстро и в то же время тихо. – Хочу понять, кого же я люблю по настоящему.

Она осторожно сделала глоток и тут же, не задумываясь, выпила всю жидкость в бокале. Сердце стучало сильно и громко, а Таня была уверена, что не прогадала с желанием и оно обязательно сбудется.

–Двенадцать! – пронеслось по всему залу, и Таня вновь счастливо улыбнулась. Новый год наступил.

Комментарий к Глава 1. Желание

Итак, здравствуйте, дорогие читатели, если они, конечно, есть. Я знаю, что слегка промахнулась и Новый год наступил пять дней назад, но не удержалась и решила написать это. Да, я понимаю, что зря я расписала мысли и действия Тани, когда остальные считали, но почему-то мне так захотелось.

Приятного вам прочтения. Буду рада, если вы оставите отзыв и напишите все мои минусы и косяки.

========== Глава 2. Ванька, Глеб, Ург, Гурий… ==========

У Тарараха было слишком душно. Тане не хватало кислорода – она хотела наверх, на улицу, подышать свежим воздухом или поиграть в снежки, чтобы хоть как-то ощутить праздник. Нет, конечно здесь, среди всевозможных зверей и даже некоторых видов нежити, было довольно интересно, рядом был Ванька, но Гроттер вдруг ощутила, что ей ужасно скучно сидеть в четырех стенах. Только вот беда – Валялкин в никакую не соглашался погулять и уже несколько дней тянул ее снова и снова к Тарараху, и Таня сегодня наконец сдалась – Новый год же, время исполнения желаний.

Самого хозяина комнаты на данный момент с ними не было – он отлучился на несколько минут, но обещал скоро вернуться и показать ребятам своего нового пациента. Кто это, он пока загадочно молчал, но обещал, что друзьям понравится.

Гроттер огляделась и внимательно посмотрела на Ваньку, который сейчас держал в руках раненную гарпию, стремясь помочь ей; однако той это явно не нравилось. Существо вырывалось и пустило в ход свои длинные когти, уже несколько раз достав ими ветеринара, но Ванька с упрямством продолжал шептать какие-то слова, помогая себе какой-то жидкостью, смазывая ею израненную часть тела животного. Гроттер несколько секунд наблюдала за манипуляциями парня, потом подошла к нему и поинтересовалась:

– Тебе помочь?

Ванька на несколько секунд отвлекся и повернулся к источнику шума, что помогло гарпии оставить еще одну царапину. Ванька зашипел и отвернулся от Тани, так ей ничего не ответив, с через две минуты закончил свое дело и отпустил животное. Гроттер тщательно осмотрела исцарапанные руки своего парня, и вновь участливо повторила свой вопрос:

– Помочь?

Теперь уже Валялкин не стал отказываться от помощи, и с готовностью вытянул руки перед девушкой. Малютка Гротти прошептала несколько заживляющих заклинаний, которые вспомнила, но из кольца вылетело всего лишь две искорки. Царапины немного затянулись, но не пропали до конца.

– Извини, – виновато улыбнулась драконболистка.

– Ничего, – успокоил Ванька, посылая ей улыбку.

– Что-то Тарараха давно нет, – пробормотала Таня лишь для того, чтобы хоть что-то сказать. Нельзя сказать, что ее это не устраивало – напротив, ей ужасно нравилось, что питекантроп где-то задерживается; ей хотелось провести побольше времени с Ванькой.

Их посещение Тарараха назвать свиданием можно было с натяжкой, как бы этого не хотелось Тане. Ванька позвал ее лишь для того, чтобы она составила ему компанию в таком увлекательном, как он думал, деле, но вполне мог обойтись и сам, без Гроттер.

– Вань, – решила повторить попытку Таня. – Может прогуляемся? У меня скоро тренировка, а до этого мы могли бы пройтись. Ты только подумай, что там можно сделать!

– Поиграть в снежки? – прервал ее Валялкин. – Таня, ты, ей-богу, ведешь себя, как ребенок. На улице холодно и многолюдно, тем более здесь так много интересных дел. Давай поможем жар-птице, например. Она, бедняжка, попала на половину темных…

Договорить парню не дала Таня, прервав его так же, как и он ее. В последнее время подобные речи звучали довольно часто, и Гроттер к ним даже привыкла, научившись даже не обращать внимание, но сегодня это не получилось. Где-то внутри нее начала зарождаться ярость.

– Помогай, – начала она тихо. – Помогай кому хочешь… А с меня хватит, слышишь! Я ухожу, а ты можешь делать что угодно, хоть дожидаться Тарараха, хоть…

Она подлетела к двери, и перед тем как выскочить из комнаты, услышала как Ванька пытается что-то сказать. Даже не слушая его, она закрыла дверь, громко хлопнув ею, и побежала к Жилому этажу. По дороге она повстречала возвращающегося Тарараха, который, похоже, пытался что-то спросить, но девушка пронеслась мимо него, даже не слушая.

Едва оказавшись в своей комнате, Гроттер в первую очередь кинулась к шкафу, откуда вытащила теплую одежду и быстро оделась. До тренировки еще было много времени, но Таня устала сидеть в замке, и даже жалела, что не напросилась к девушками с ее курса, которые собирались прогуляться.

Оделась она в рекордные сроки, после открыла окно, стремясь хоть примерно узнать, сколько градусов сейчас на улице. Мороз тут же накинулся на нее, пощипывая за щеки с носом, обнаруживая, что шея тоже достаточно открыта. Таня вздохнула и принялась наматывать шарф, после схватила контрабас и вышла из комнаты. По крайней мере, бежать с таким тяжелым полетным инструментом было довольно неудобно.

Таня даже не задумывалась, что она собирается делать на свежем воздухе. Все-таки гулять одной там было не очень-то и весело. Гроттер подумала, что полетать перед тренировкой было бы неплохо; возможно, это помогло бы ей остыть и забыть про ссору с Валялкиным. Таня не понимала, зачем она с ним разругалась, но считала, что парень вел себя не лучшим образом. Внутри нее все клокотало, и Гроттер поняла, что просто устала от подобного отношения к себе от своего парня. Поняла она также и то, что совсем не желает с ним мириться.

Додумать ей не дали. Гроттер казалось, что в замке никого нет, но оказалась не права – в коридоре она столкнулась с Глебом Бейбарсовым, одетым по погоде, но, похоже, еще не выходившим на улицу.

– Здравствуй, малышка, – поприветствовал он ее, и Таня с удивлением обнаружила, что ей даже нравится подобное обращение. В отличии Ваньки, Глеб ее хоть как-то называл. И Гроттер вдруг обнаружила, что Валялкин во многом уступает некромагу. Но сам Бейбарсов еще не знал о мыслях драконболистки – видимо, он решил пока не подзеркаливать – и продолжал говорить. – Насколько я знаю, Соловей назначил тренировку на более позднее время,что же ты делаешь с контрабасом?

– Не важно, – отрезала Таня, не собираясь менять свое отношение коренным образом только из-за того, что он оказался в чем-то лучше Ваньки.

Не слова не говоря, Бейбарсов подхватил ее контрабас, который Малютка Гротти, все больше и больше удивляясь собственному поведению, отдала без всяких возражений, и зашагал рядом с ней.

– С ветеринаром своим поругалась? – поинтересовался он участливо.

– Не твое де… – начала было шипеть она, но прервалась и дальше продолжила говорить нормальным голосом совсем не то, что планировала до этого. – Ну, да, поссорилась. Он совершенно не желает меня слушать, понимать, у него на уме только животные…

Тут Таня замерла, подняв глаза и осознав, кому она это все говорит. Она уже хотела было забрать свой контрабас, буркнув “Спасибо” и заявив, что “это не его дело”, но вместо этого сказала совсем другое, сама удивляясь собственному поведению.

– Поцелуй меня.

На несколько секунд Бейбарсов даже растерялся; непривычно было видеть подобную эмоцию на его лице. Но некромаг быстро взял себя в руки и, поставив контрабас на пол, притянул к себе Гроттер, накрыв ее губы своими. И Таня ответила на поцелуй. Она вновь невольно начала сравнивать Глеба и Ваню, и вновь была вынуждена признать, что есть у Бейбарсова свои плюсы. “И целуется он неплохо”, – вновь удивляясь самой себе, решила Таня.

Через несколько минут она сама отстранилась и, стараясь не глядеть на некромага, зашагала к выходу. Девушка сама не понимала, что с ней происходит. Почему она так странно себя ведет? Ведь не свойственны ей подобные слова! Таня каждый раз твердит себе, что любит Ваньку и только Ваньку, что никакой Бейбарсов ей не нужен. И все не может найти ответы на свои вопросы. Зачем она поругалась с Ванькой? Зачем поцеловала Глеба?

Гроттер, задумавшись, поднесла руку к губам и провела по ним пальцем. Губы горели после поцелуя, и Тане казалось, что она запомнила его на всю жизнь. Это было очень странно. Опустив руку, она поглядела назад и увидела, что Глеб идет за ней. Нести контрабас было не настолько удобно, поэтому, побежав, драконболистка быстро оторвалась от него, даже не думая сейчас о своей семейной реликвии. Однако, едва оказавшись на улице, она остановилась.

Воздух был морозным и свежим. Снег искрился на солнце, которое уже медленно начинало клониться к закату. Где-то слышался гул голосов, смех и радостные крики. Все тревожные мысли тут же вылетели из головы мага, и она пригнулась, чтобы слепить снежок. Вскоре и Бейбарсов показался, и Таня уверенно отправила ему свой снаряд в лоб. Драконбольные навыки ее не подвели, и она попала туда, куда и целилась. Правда, долго упиваться победой ей не дали: через пять секунд, когда Глеб отряхнулся, девушка с удивлением обнаружила, что лежит в сугробе, а снег, похоже, попал за шиворот.

Еще один плюс некромага нашелся даже слишком быстро – он не считал зимние забавы ребячеством.

***

Ромашки на подоконнике в ее комнате появились неожиданно. Обычные, живые цветы, которые довольно часто можно встретить летом. Лишь единственное насторожило Таню – сейчас была зима, начало января, и откуда могли появится ромашки в ее комнате, она не предполагала.

В комнате, словно приложение к цветам, обнаружилась и Склепова. Она восседала на своем гробике и, насвистывая что-то, красила свои ногти очередным чересчур ярким лаком. На цветы она не обращала внимание, словно в их появлении не было ничего неожиданного. Вернувшуюся после тренировки Таню она, впрочем, пока что тоже не заметила.

– Кхм, Гробка? Что здесь делают ромашки? – поинтересовалась Гроттер.

Склепова завершила свое без сомнения очень важное занятие и критически оглядела результат своих трудов. Судя по ее выражению лица, будущая магведущая и соперница Грызианы Припятской осталась довольна. И только после этого она соизволила повернуться.

– Стоят, сиротка, стоят, – как ребенку объяснила девушка, взмахом руки убирая лак… куда подальше. Тот не выдержал подобного обращения к себе и скатился под кровать. Гроттер проследила за тем, как он исчезает по гробиком Склеповой и заметила про себя, что вскоре соседка будет искать его по все комнате да так и не найдет.

– А то я не вижу, – буркнула она и отправила свой полетный инструмент под кровать.

Сегодня контрабас казался слишком тяжелым. Если бы не Бейбарсов, который проводил ее до самой комнаты, Таня не представляла бы, как вернулась. Правда, глядя на удаляющуюся парочку, ее друг Ягун что-то уверенно доказывал Лотковой, при этом явно указывая в их сторону.

– Да ну. Подарили мне его, Гроттерша, подарили. Кавалеры, знаешь ли, имеют обыкновение дарить дамам цветы. Если твой Валялкин так не делает, то уж, как говорится, извини… – тут хозяйка кровати-гробика прошествовала к двери. – Ладно, сиротка, я пошла, не скучай тут, – хмыкнула она.

Таня долго лежала на кровати, бесцельно глядя в потолок. Сил что-либо делать совсем не было. Ее мысли витали вокруг событий сегодняшнего дня: совершенно глупой ссоры с Ванькой (сейчас, обдумав все, Таня уже решила помириться с ним как можно скорее), также совершенно дурацкого поцелуя с Бейбарсовым и неплохой прогулки с ним же.

Вскоре и мысли кончились, и лежать просто так, ничего не делая, оказалось ужасно скучно. Спать не хотелось, Склепова, исходя из прошлого опыта, должна была вернуться не скоро, а делать что-то хотелось. И жажда деятельности оказалась сильнее усталости и лени: Таня поднялась.

– Соловей – изверг! – мрачно решила она и огляделась. В комнате не было ничего интересного, и чем бы ей заняться, девушка не знала…