355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Коллектив авторов » Сербия о себе. Сборник » Текст книги (страница 1)
Сербия о себе. Сборник
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 15:11

Текст книги "Сербия о себе. Сборник"


Автор книги: Коллектив авторов


Жанр:

   

Политика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Сербия о себе.

От редактора-составителя

Если подробно проанализировать периодичность употребления отдельных терминов в средствах массовой информации за последние пятнадцать лет, то, вне всякого сомнения, наиболее частыми стали бы такие названия, имена и понятия, как «Сербия», «сербы», «сербский народ», «Милошевич», «Югославия», «распад Югославии», «Караджич», «Младич», «Босния», «Сребреница», «Хорватия», «Гаагский трибунал», «бомбардировка Югославии силами НАТО» (или акция «гуманитарного» характера, цинично названная «Милосердный ангел»), «Косово»… Это вполне логично, учитывая все события, имевшие место на территории бывшей Югославии в последнем десятилетии ХХ века. Со многими из этих событий, топонимов и имен российские читатели волей-неволей тоже имели возможность ознакомиться через СМИ последних лет. Старшему поколению, привыкшему думать о Югославии как о процветающей стране, в которую во времена социализма было чрезвычайно сложно выехать, будто речь шла о западной державе, – к своему немалому изумлению, пришлось переменить этот идеализированный образ на более мрачное и гнетущее представление о государстве, гибнущем в горниле гражданской войны. Молодежи довелось узнавать о Югославии именно в связи с поступающей информацией об ужасах гражданской войны, и представители этого поколения по собственному выбору принимали «эту» или «ту» сторону сообразно с идеологическими и политическими реалиями нового времени. Однако и старшее, и младшее поколение недоумевали: как и почему все так получилось?

На этот вопрос, который я сам неоднократно слышал в России, пытались ответить многие: более или менее благонамеренные представители интеллигенции, ученые, журналисты, политики, деятели искусства и др. Таким образом, о Сербии, распаде Югославии и отдельных действующих лицах этих событий составилась целая библиотека, насчитывающая более тысячи книг, сборников работ, документов, брошюр и более десятка, а возможно, и сотни научных исследований и статей[1]1
  Чтобы получить представление о количестве, ср.: Dobrila Stanković, Zlatan Maltarić (prir.), Svetska bibliografija о krizi u bivšoj Jugoslaviji, Beograd 1996; Krieg in Kroatien und Bosnien: eine Bibliographie 1989-1996, Bearbeitet von: Natalija Basic, Gudrun Döllner, Christoph Fuchs, Ingwer Schwensen, Hamburger Institut für Sozialforschung 1997; The British Library Slavonic and East European Collections: The Balkan crisis, 1990-: catalogue [Part 1], compiled by Sava Peic and Magda Szkuta (www.bl.uk/pdf/balkancrisis1.pdf); The British Library Slavonic and East European Collections: The Balkan crisis, 1990-: catalogue [Part 2], compiled by Sadie Morgan-Cheshire and Magda Szkuta (www.bl.uk/pdf/balkancrisis.pdf).


[Закрыть]
. В Сербии, что понятно, уже опубликовано и продолжает публиковаться множество трудов на эти темы[2]2
  Помимо работ, цитируемых в данном сборнике, к наиболее популярным относятся: Ljubivoje Aćimović, Svet i jugoslovenska kriza, Beograd 2001; Slobodan Antonić, Zarobljena zemlja. Srbija za vlade Slobodana Miloševica, Beograd 2002; Zoran Avramović, Drugo lice demokratije: (Srbija, Jugoslavija, svet: 1980-1994), Beograd 1998; Srbobran Branković, Serbia at War with Itself: Political Choise in Serbia 1990-1994, Belgrade 1995; Ljiljana Bulatović, General Mladic, Beograd – Banja Luka – Doboj 1996; Vladimir N. Cvetković, Strah i poniženje: (jugoslovenski rat i izbeglice u Srbiji: 1991-1997), Beograd 1998; Bogdan Denić, Etnički nacionalizam: tragična smrt Jugoslavije, Beograd 1996; Miloš Vasić, Kamenko Pajić, Deveti (9.) mart 1991, Beograd 1991; Ivan Čolović, Aljoša Mimica (Ur.), Druga Srbija, Beograd 1992; Slavoljub Đukić, Kraj srpske bajke: obnovljeno i novim dagadjajima dopunjeno izdanje s nastavkom price On, Ona i mi, Beograd 1999; Radmila Nakarada (Ur.), Evropa i raspad Jugoslavije, Beograd 1995; Ivan Čolović, Aljoša Mimica (Ur.), Intelektualci i rat, Beograd 1993; Božidar Jakšić, Balkanski paradoksi: ogledi о raspadu Jugoslavije, Beograd 2000; Milenko Jovanović, Srbi bez Krajine: 1994/95, Beograd 1996; Miodrag Jovičić, Kuda ideš, Srbijo?: hronika srpsko-jugoslovenske ustavnosti (1990-1994), Beograd 1995; Jelica Minic (Ur.), Jugoistočna Evropa 2000: pogled iz Srbije, Beograd 1999; Rozita Levi (Ur.), Jugoslavija i svet, Beograd 2000; S. Kovačević, P. Dajić, Hronologija jugoslovenske krize: (1942-1993), Beograd 1994; S. Kovačević, P. Dajić, Hronologija jugoslovenske krize: 1994, Beograd 1995; S. Kovačević, P. Dajić, Hronologija jugoslovenske krize: 1995, Beograd 1996; S. Kovačević, P. Dajić, Hronologija jugoslovenske krize: 1996,1997; Brana Marković, Yugoslav Crisis and the World: chronology of Events: January 1990 – Decembar 1995, Belgrade 1996; Kosta Mihailović, Vasilije Krestić, Memorandum SANU: odgovori na kritike, Beograd 1995; Slobodan Mileusnić, Duhovni genocid 1991-1995: (pregled porušenih, oštećenih i obesvećenih crkava, manastira i drugih crkvenih zdanja na teritoriji bivših jugoslovenskih republika Hrvatske i ВІН), Beograd 1996; Miodrag Mitić, Medjunarodno pravo u jugoslovenskoj krizi, Beograd 1996; Aleksandar Molnar, Osnovna prava čoveka i raspad Jugoslavije, Novi Sad 1994; Odgovor na knjigu Noela Malkolma Kosovo – kratka istorija, Beograd 2000; R. Nakarada, L. Basta-Posavac, S. Samardžić (ur.), Raspad Jugoslavije – produžetak ili kraj agonije: (zbornik), Beograd 1992; Milan Šahović, Hronika medjunarodne izolacije: (1990-1999), Beograd 2000; Laslo Sekelj, Jugoslavija, struktura raspadanja: ogled о uzrocima struktume krize jugoslovenskog društva, Beograd 1990; Predrag Simić, Put u Rambuje: kosovska kriza 1995-2000, Beograd 2000; Nebojša Popov (ur.), Srpska strana rata: trauma i katarza u istorijskom pamćenju, Beograd – Zrenjanin 1996; Svetozar Stojanović, Propast komunizma i razbijanje Jugoslavije, Beograd 1995; Vladan A. Vasilijević, Zločin i odgovornost: ogled о medjunarodnom krivičnom pravu i raspadu Jugoslavije, Beograd 1995; Dušan Vilić, Boško Todorović, Razbijanje Jugoslavije: 1990-1992, Beograd 1995; Ouro Zagorac, Dr Radovan Karadzic: fanatik srpske ideje, Beograd 1996; Mladjan Dinkić (ur.), Završni račun: ekonomske posledice NATO bombardovanja: procena štete i sredstava potrebnih za ekonomsku rekonstrukciju Jugoslavije, Beograd 1999.


[Закрыть]
. Однако еще большее число работ вышло за последние десять лет в Европе, да и по всему миру[3]3
  К наиболее известным и часто цитируемым исследованиям на эту тему относятся: J.B. Allcock, Explaining Yugoslavia, London 2000; N. Arvanites, Geopolitika i Balkan: Novi svetski poredak i organizovani kriminalitet na Kosovu, Beograd 2000; N. Beloff, Yugoslavia: an avoidable war, London 1997; С Bennett, Yugoslavia's Bloody Collapse: Causes, Course and Consequences, London 1995; L. J. Cohen, Broken Bonds: Yugoslavia's Disintegration and Balkan Politics in Transition, Boulder – San Francisko – Oxford 1995; N. Čomski, Novi militaristički humanizam: lekcije Kosova (Перевод: The New Military Humanism), Beograd 2000; С Cviic, Remaking the Balkans, New York 1991; T. Zulch, (Hg.), Die Angst des Dichters vor der Wirklichkeit: 16 Antworten auf Peter Handkes Winterreise nach Serbien, Gottingen 1996; A.N. Dragnich, Yugoslavia's Disintegration and the Struggle for Truth, Boulder – New York 1995; Gen. P.-M. Gallois, The Allah's sun is blinding the Occident, Laussane 1995; M. Glenny, The fall of Yugoslavia: the third Balkan war, London – New York 1992; Nathaniel Harris, The War in Former Yugoslavia, Wayland 1997; M.P. van den Heuvel and J.G. Siccama (eds.), The Disintegration of Yugoslavia, Amsterdam 1997; H. Hofbauer, Balkanski rat: razaranje Jugoslavije 1991-1999 (Перевод книги: Balkankrieg: die Zerstoerung Jugoslawiens), Beograd 2001; Т. Judah, The Serbs -History, Myth – the Destruction of Yugoslavia, London 1997; T. Judah, Kosovo: War and Revenge, New Haven – London 2000; R.D. Kaplan, Balkan Ghosts: A Journey Through History, New York 1993; G. Konrad, Jugoslovenski rat: (i ono što može da usledi): beleške od marta do juna 1999 godine, Beograd 2000; J.R. Lampe, Yugoslavia as History: Twice There Was a Country, Cambridge 1996; N. Malcolm, Bosnia: a short history, Washington – New York 1996; N. Malcolm, Kosovo: a short history, New York 1998; J. Merlino, Les verites Yugoslaves ne sont pas toute bonnes a dire, Paris 1993; S.P. Ramet, Balkan Babel: Politics, Culture, and Religion in Yugoslavia, Boulder 1992; M. Rezun, Europe and War in the Balkans: Toward a New Yugoslav Identity, Westport 1995; A. Sherman, Perfidy in the Balkans – The Rape of Yugoslavia, Athens 1993; L. Silber and A. Little, The Death of Yugoslavia, London 1996; L. Silber, Yugoslavia: death of a nation, New York 1997; D. Stoyanne, Petit Glossarire de la Guerre Civile Yugoslave, Lausanne 1994; P. Goff (ed.), The Kosovo News and Propaganda War, Vienna 1999; R. Thomas, Serbia, Still Europe's Pariah?, London 1996; M. Thompson, Forging War: the Media in Serbia, Croatia and Bosnia-Hercegovina, London 1995; M. Vickers, Between Serb and Albanian: a History of Kosovo, New York 1998; S.L. Woodward, Balkan Tragedy: Chaos and Dissolution after the Cold War, Washington, DC 1995; D.A. Dyker and I. Vejvoda (eds.), Yugoslavia and After: a Study in Fragmentation, Despair and Rebirth, London – New York 1996.


[Закрыть]
. За тот же промежуток времени и в России было опубликовано некоторое количество весьма значительных научных трудов и книг[4]4
  Здесь особо хотелось бы отметить следующие работы: Никифоров К.В. Между Кремлем и Республикой Сербской. Боснийский кризис: завершающий этап. М., 1999; Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000; Он же. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 3-32; И особенно работы Е.Ю. Гуськовой: Югославия в огне. М., 1992; Югославский кризис и Россия. М., 1993; Урегулирование на Балканах: от Бриони до Дейтона (мирные планы 1991-1995 гг.). М., 1998; Военные конфликты на территории бывшей Югославии в конце XX в.: Хроника событий. М., 1999; Международные организации и кризис на Балканах: Документы. I-Ill. M., 2000; История югославского кризиса (1990-2000). М., 2001.


[Закрыть]
. К этой категории также относится и целый ряд воспоминаний ведущих мировых и сербских политиков и дипломатов, которые были так или иначе вовлечены в югославские события и участвовали в принятии важных решений, стремясь прекратить военный конфликт в Югославии[5]5
  Здесь особо хотелось бы отметить следующие работы: Никифоров К.В. Между Кремлем и Республикой Сербской. Боснийский кризис: завершающий этап. М., 1999; Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000; Он же. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 3-32; И особенно работы Е.Ю. Гуськовой: Югославия в огне. М., 1992; Югославский кризис и Россия. М., 1993; Урегулирование на Балканах: от Бриони до Дейтона (мирные планы 1991-1995 гг.). М., 1998; Военные конфликты на территории бывшей Югославии в конце XX в.: Хроника событий. М., 1999; Международные организации и кризис на Балканах: Документы. I-Ill. M., 2000; История югославского кризиса (1990-2000). М., 2001.


[Закрыть]
. В этом конгломерате разнообразнейших трудов обнаруживаются как имеющие ярко выраженный пропагандистский характер, амбиции авторов которых не выходят за рамки публицистического жанра, так и работы – исторические, социологические, политологические, – где авторы попытались подойти к исследуемому вопросу с научной точки зрения (хотя, к сожалению, среди последних есть и немалое количество псевдонаучных).

Несмотря на тематическое изобилие, а также тот факт, что практически все авторы искали ответ на вопрос ПОЧЕМУ? – все эти публикации о распаде Югославии и о Сербии в истекшем десятилетии можно разделить на две категории. К первой относится огромное количество работ, написанных без внятного дистанцирования от событий или их участников, в которых поэтому прослеживается субъективно-пристрастный подход, неважно, идет ли речь об идеологической, пропагандистской, лоббистской или партийной принадлежности или наклонности или же просто авторы не осведомлены или недостаточно осведомлены (это те, кто, зная, что внимание практически всей мировой общественности приковано к событиям на территории бывшей Югославии, в стремлении урвать кусок «славы», а в материальном отношении – «кусок пожирнее», поспешили изложить сложнейшие события в экс-Югославии однозначно, не вдаваясь в подробности, с четким указанием на то, кому следовало быть good guys и bad guys). Именно благодаря таким работам (их подавляющему большинству) в мировых средствах массовой информации общая картина получилась крайне упрощенной: существует два типа авторов, писавших о событиях в Югославии – одни pro, другие contra Милошевича/Запада. Однако есть и другая, значительно меньшая, категория авторов, которые в своих работах пытались как можно более объективно охарактеризовать причины и следствия произошедшего на территории бывшей Югославии. Естественно, в той мере, в какой нам известны и доступны важнейшие документы и реальная подоплека событий. Но нередко эти авторы оставались на периферии интереса СМИ (быть может, именно потому, что не предлагали однозначных и простых ответов).

На фоне общей ситуации и сербские авторы, занимавшиеся этой проблематикой, распределялись в соответствии с принятой матрицей – pro или contra Милошевича. Это привело к навязыванию крайне упрощенного представления, что сербская интеллигенция разбилась на два конфликтующих лагеря: тех, кто беззаветно поддерживал Милошевича и осуждал Запад, и тех, кто безоговорочно осуждал Милошевича и поддерживал Запад, Запад же поддерживал этих последних. (Конечно, среди сербской интеллигенции были те, кого можно было отнести к одному или другому лагерю, другое дело, что они составляли меньшинство). К сожалению, российское общественное мнение приняло на веру подобную упрощенную схему. Однако это упрощение, как и любое другое, не соответствует действительности. Вопреки черно-белым представлениям, реальность была гораздо сложнее. Определенная группа сербской интеллигенции последние пятнадцать лет размышляла, открыто говорила и писала о положении в Сербии, стараясь критически оценить ситуацию, в которой оказались сербский народ и страна в последнем десятилетии ХХ века, – критически и относительно Милошевича, и относительно оппозиции. Но не стоит думать, что все они были единомышленниками. Отнюдь. Различия между ними вполне очевидны. Однако же и среди них были те, кто рассуждал субъективно и пристрастно. Но все же существуют два недвусмысленных критерия, которые позволяют объединить их в единую группу объективных наблюдателей (или старавшихся быть таковыми). Во-первых, явственное стремление на сложные проблемы давать комплексные ответы, и, во-вторых, несмотря на трудности и недостаток информации, старание сохранить критический, по возможности объективный и беспристрастный взгляд на события, независимо от «наших» и «не наших» (хотя термины «наши» и «не наши» меняли значение: к примеру, Милошевич и его политические оппоненты, Милошевич и сербский народ, Милошевич и Запад, Сербия и Запад и т. д.). Все эти нюансы остаются неизвестными. Естественно, неизвестны они и российскому читателю.

* * *

Концепцию данного сборника во многом определило желание раскрыть суть этих нюансов российскому читателю, ознакомив его с важнейшими проблемами, дилеммами и сомнениями, над которыми размышляли в Сербии последние пятнадцать лет. При этом я всеми силами старался не попасть в ловушку, угрожающую составителям сборников о современной политике, а именно – сделать сборник «пропагандистским» с любой точки зрения. С другой стороны, следовало четко осознавать, что большинство статей, посвященных тем или иным событиям истекшего десятилетия, трудны для понимания вне своего контекста даже для современного сербского читателя. К примеру, нынешний читатель в Сербии с трудом догадается, на что прозрачно намекает автор, кто скрывается за инициалами в работах, написанных семь или восемь лет назад. Следовательно, требовалось, чтобы отобранные статьи были ясными, наглядными, информативными и понятными для непосвященного, поскольку российскому читателю совершенно незнакомы многие имена, топонимы и события, являющиеся для Сербии знаковыми (как, например, 9 марта 1991 года – первые массовые уличные демонстрации против Милошевича).

В соответствии с замыслом были выбраны тексты, охватывающие все важнейшие общественно-политические проблемы, с которыми Сербия столкнулась за последние пятнадцать лет. Статьи Воина Димитриевича «Югославский кризис и мировое сообщество» (Bojин Димитријевић. Југословенска криза и међународна заједница) и Слободана Наумовича «„Балканские мясники“: мифы и заблуждения о распаде Югославии» (Слободан Наумовић. «Балкански касапи»: митови и погрешне представе о распаду Југославије) рассматривают два важных внешнеполитических вопроса – отношение международного сообщества к кризису в Югославии в середине 1990-х годов и стереотипные идеи о Сербии, сербах и распаде Югославии, сформировавшиеся на Западе с конца 1990-х годов. Работы Дубравки Стоянович, Дияны Вукоманович, Бошко Миятовича, Ивана Янковича и Бошко Ристича, Джордже Вукадиновича, Слободана Антонича и Владимира Цветковича исследуют существенные проблемы и события, которые определяли внутреннюю сербскую политику в прошлом десятилетии. Эти работы, написанные с 1995 по 2002 год, посвящены отношению оппозиции к Слободану Милошевичу и его президентству, косовскому кризису, анализу президентства Милошевича, оценке политических перемен с октября 2000 года; в них рассмотрен один интересный аспект агрессии НАТО, а также различные аспекты положения в стране после смены власти, такие как проблема СМИ или проблема преступности, имеющие место или назревающие в сербском обществе. В статьях авторов, исследующих экономическую область, освещаются три вопроса, обременявших (и частично до сих пор обременяющих) сербскую экономику и общество в истекшем десятилетии: феномен одной из самых высоких гиперинфляций в мировой истории (Младжан Динкич), проблема «утечки мозгов» и рабочей силы в целом (Силвано Болчич) и, наконец, феномен теневой экономики (Слободан Цвейич). Работа Триво Инджича рассматривает серьезные социальные проблемы, с которыми сталкивается Сербия, дальнейшие перспективы образования, науки и культуры в период после Милошевича. Наконец, во вводной и заключительной статьях анализируются вопросы о влиянии общественного сознания, ответственности элиты общества за события прошлого десятилетия, суммируются последствия, которые оставил после себя кризис истекших десяти лет.

Статьи, вошедшие в данный сборник, были написаны и опубликованы в период с 1992 по 2002 годы. Хронологически они охватывают события военных конфликтов в Хорватии и Боснии, период гиперинфляции, окончание войн, подписание Дейтонского соглашения и начало косовского кризиса, «гуманитарную» интервенцию НАТО против Югославии, падение режима Милошевича и два первых года новой власти (это довольно значительный период для того, чтобы обозреть и оценить первые результаты).

Те из российских читателей, кто чуть больше осведомлен о происходящем в Сербии, легко заметят, что среди авторов, чьи работы включены в сборник, нет видных политиков. Это было сделано сознательно, ибо мне кажется, что, поскольку политики сами являлись представителями интеллигенции до того как уйти в политику (например, Воислав Коштуница, Драголюб Мичунович или ныне покойный Зоран Джинджич), то в своих работах, написанных или с позиции власти, или с точки зрения оппозиции, они вряд ли могли быть правдивы и критичны не только по отношению к другим, но и к самим себе. Их видение актуального момента носит сильный отпечаток их политической (партийной) принадлежности. Единственным исключением стал текст (в действительности отрывок из книги) Младжана Динкича, который после смены власти в октябре 2000 года занял пост председателя Народного банка Югославии. Книга Динкича – очень важное экономическое исследование, чем оправдывается включение в сборник отрывка из нее. Кроме того, эта работа писалась в середине 1990-х годов, то есть до того, как Динкич стал видной политической фигурой.

Сказанное вовсе не означает, что ни один из авторов не участвует в политической жизни страны (например, в неправительственных организациях или политических партиях). Но это отнюдь не сказывается на их способности критически относиться к происходящему. Из пятнадцати авторов четверо принадлежат к старшему поколению: Воин Димитриевич, Силвано Болчич, Бошко Миятович и Триво Инджич. Все остальные, условно говоря, являются представителями среднего и младшего поколения сербской интеллигенции. Такой композиционный подбор не случаен. Во-первых, мне хотелось, чтобы российские читатели могли познакомиться с новой генерацией сербских интеллигентов, чьи работы они вряд ли имели возможность прочесть, а во-вторых, сербский кризис должен быть освещен и с позиции тех, на чьем формировании и научной работе он оставил судьбоносный след. Дело в том, что большинство авторов статей данного сборника начали свою научную деятельность в конце 1980-х – начале 1990-х годов, то есть в самом начале кризиса в бывшей Югославии и Сербии, и, таким образом, их интеллектуальное и научное становление во многом было определено и подчинено событиям, дилеммам и невзгодам, которые переживала страна.

Наконец, у авторов текстов, вошедших в сборник, разнятся политические убеждения (выбраны были те, у кого наиболее широкий спектр политических идей), интеллектуальное осмысление современных событий, и это при том, что все они – ведущие специалисты в различных научных и профессиональных областях. Среди них есть юристы (Воин Димитриевич, Иван Янкович и Бошко Ристич), историки (Мирослав Йованович и Дубравка Стоянович), социологи (Силвано Болчич, Триво Инджич, Слободан Антонич и Слободан Цвейич), антропологи (Слободан Наумович), философы (Джордже Вукадинович), экономисты (Бошко Миятович и Младжан Динкич), политологи (Диана Вукоманович и Владимир Цветкович). Думаем, что именно эти различия помогут российскому читателю получить представление о множественности ракурсов, в которых современная сербская интеллигенция видит нынешнюю ситуацию и проблемы Сербии.

* * *

Я искренне надеюсь, что статьи, объединенные в этой книге, дадут российским читателям возможность узнать о точках зрения на происходившее, познакомиться с проблемами и явлениями, которые игнорировались в последнее десятилетие вследствие чересчур пристального внимания средств массовой информации к политике и войнам на территории бывшей Югославии. Также я надеюсь, что выбор статей поможет российским читателям получить более ясное представление о неправомерности упрощенного разделения сербской интеллигенции на группы pro и contra Милошевича/Запада, так как это не соответствует действительности, а кроме того, российский читатель узнает, что и как Сербия думает о себе.

Мирослав Йованович
Что с нами произошло?

Пять пунктов к рассмотрению роли исторического сознания и общественной элиты в сегодняшней Сербии[6]6
  «Ресавски поштоноша» («Ресавский почтальон»). III. № 15, 28.6.1992. С. 3–5.


[Закрыть]

В начале 1990-х гг., с наступлением «времени перемен», сербский народ и сербское общество пережили колоссальные потрясения. Эти потрясения требовали своевременных и адекватных решений, найти которые, увы, не удалось. В критических ситуациях поведение народа и общества зависит от степени развитости и состояния общественного сознания и от качеств, поведения и действий общественной элиты. Оказалось, что ни у интеллектуальной, ни у политической, ни у военной, ни у экономической элиты сербского народа не было достаточно сил и необходимых качеств, чтобы достойно противостоять внешним и внутренним потрясениям и преодолеть трудности. Растерянность и беспомощность церковной элиты еще более усугубила всеобщее замешательство. Ко всему прочему, недостаточная развитость общественного сознания привела к появлению общественных и политических факторов, помешавших сплочению народа в критический момент, в результате чего мы и оказались в сегодняшней ситуации. Стечение всех вышеперечисленных обстоятельств стало причиной сокрушительного поражения, которое потерпел сербский народ (а ситуация и сейчас не меняется) в самом конце ХХ века.

Причины этого различны, равно как различны причины, повлекшие за собой события двух последних лет, завершившихся распадом Югославии и провалом официальной сербской политики. Ныне сербский народ рассеян по четырем балканским государствам, и видна тенденция к усугублению этой ситуации в отличие от 1914 г., когда сербы проживали в двух собственных суверенных государствах – Королевствах Сербии и Черногории, а также на территории Австро-Венгерской империи. Среди причин, приведших к современному положению, в отдельную группу можно выделить причины внешние, хотя они, несмотря на свое огромное значение, не повлияли ни на развитие общественного сознания, ни на формирование сербской общественной элиты. Решающее значение в данном случае имели внутренние факторы, обусловившие нынешние злоключения сербской нации.

Наследие коммунизма

Поражение, которое потерпел сербский народ в конце ХХ века, можно и нужно рассматривать и как наследие коммунизма. В этом отношении факторы, приведшие к катастрофе, необходимо рассматривать в двух планах. На рациональном уровне мероприятия предшествующей власти в общественно-политической сфере наложили неизгладимый след на политическую ситуацию, в которой оказался сербский народ, а также на формирование его общественного сознания (к примеру, Конституция 1974 г. или провозглашение черногорской нации). На иррациональном уровне проводились акции, в которых отчасти участвовала и сербская элита, ставившие своей целью идеологическую и политическую атаку на историческое сознание и историческое наследие сербского народа.

Наиболее опасным было манипулирование в области исторического сознания – важного элемента общественного сознания в целом. Осуществлялось это тремя способами: 1) попытками отодвинуть на задний план, прежде всего в образовании и культуре, конкретные исторические события недавнего и далекого прошлого (например, геноцид сербского народа в Независимом Государстве Хорватия в 1941–1945 гг., отдельные периоды и проблемы истории Сербии и сербского народа, Балканские войны и Первую мировую войну, сербскую государственность, историю Королевства Югославии, династическую историю); 2) выделением из контекста сербской истории отдельных явлений и эпизодов для демонстрации их как негативного опыта (например, турецкое иго, постоянные усобицы сербского народа); 3) внесением идеологии в историографию, а именно навязыванием только одной точки зрения на исторические события и явления – марксистской, а также определенного круга приемлемых и часто обсуждаемых тем (отечественная и зарубежная коммунистическая и марксистская история, история рабочего движения, Югославия во Второй мировой войне). Это последовательно проводилось в науке, образовании и культуре. Совокупность этих факторов во многом затруднила процесс рационального развития исторического сознания, породила некритическое отношение к прошлому, привела к примату эмоционального восприятия современности над рациональным, что мы сейчас и наблюдаем.

Социалистическая Федеративная Республика Югославия

Процесс стирания отдельных событий, периодов, процессов и личностей из исторической памяти, как правило, не дает результатов. Однако он может повлечь за собой весьма негативные последствия. Замалчиваемое все равно оседает в памяти, но в искаженной форме, близкой к мифу, и чаще всего передается из уст в уста, так что можно говорить о неких рецидивах эпического сознания. Например, сколько бы власть ни налагала табу на рассказы о геноциде, он не мог совсем исчезнуть из исторической памяти. Еще более яркий пример. Попытка полного отождествления генерала Драголюба Михайловича[7]7
  Драголюб (Дража) Михайлович (1893–1946) – офицер Генерального штаба. В 1928–1934 гг. – заместитель начальника и начальник дивизий югославской армии. В 1934 г. – военный атташе в Софии, в 1936-м – в Праге. В 1941 г., вскоре после оккупации Югославии фашистскими войсками, начал формировать отряды четников, развернувшие вооруженную борьбу с нацистами, а затем – с Народно-освободительной армией Югославии. В январе 1942 г. был назначен военным министром югославского эмигрантского правительства в Лондоне. В 1944–1946 гг. скрывался. В 1946 г. был схвачен и казнен по приговору народного суда ФНРЮ как военный преступник. – Прим. переводчика.


[Закрыть]
и «поглавника» («вождя») Анте Павелича[8]8
  Анте Павелич (1889–1959) – глава усташей – хорватских фашистов. По образованию и профессии – адвокат. В 1915–1929 гг. – секретарь националистической Хорватской партии права. Организацию усташей основал в Италии в 1929 г. В 1941–1945 гг. – глава «Независимого хорватского государства», созданного в апреле 1941 г. немецкими и итальянскими фашистами. Организатор убийств сотен тысяч жителей Югославии. В 1945 г. бежал из Югославии (скрывался в Австрии, Италии, Аргентине, Испании). В 1945 г. заочно приговорен югославским народным судом к смертной казни. – Прим. переводчика.


[Закрыть]
не увенчалась успехом даже при влиянии зарубежных историков и публицистов, а только спровоцировала усиление иррационального и эмоционального в историческом сознании. А общим результатом замалчивания стала невозможность научной оценки и критического отношения к прошлому. В качестве обратной реакции вытесненные события в благоприятный момент были возвращены на общественную сцену практически в виде мифов, став скорее символами, нежели реальными фактами, в силу чего оказались опасно удобными для манипуляций. Неисследованные с научной, то есть рациональной точки зрения, эти исторические предания только подстрекали иррационально-эмоциональное начало. Единственное, к чему могло привести подобное развитие исторического сознания, – это пробуждение национальных атавизмов.

Гражданская война 1941–1945 годов – исходная точка идеологического раскола, повлиявшего на формирование общественного сознания

Хитросплетение мировых и внутренних событий 1941– 1945 гг. вывело на политическую сцену, точнее, поставило у кормила власти коммунистическую партию Югославии во главе с Иосифом Броз Тито. КПЮ стала основным инициатором идеологического разделения, доходившего до фанатизма, суть которого крылась в области иррационально-эмоционального.

Сталинская модель, идеологическая исключительность, однопартийная система и культ вождя повлияли на развитие иррационального ядра в историческом сознании сербского народа, а также «вылепили» форму исторической памяти, апеллировавшей к периоду Королевства Югославии и Второй мировой войны. Классовость как компонент идеологической конфронтации напрочь перечеркивала предыдущий период истории. При взгляде же в исторической перспективе выделялись маргинальные явления в развитии сербского общества (социалистические идеи XIX в., Драгиша Лапчевич[9]9
  Драгиша Лапчевич (1864–1939) – деятель сербской социал-демократии, ученый. Один из лидеров Сербской социал-демократической партии. Дважды был депутатом Скупщины, где в период Балканских войн 1912–1913 гг. и Первой мировой войны выступал с антивоенными заявлениями. В 1919 г. вступил в компартию Югославии, в декабре 1920 г. вышел из нее.
  В 1921 г. – один из организаторов реформистской Социалистической партии Югославии. В 1922 г. отошел от политической деятельности. Автор многих работ по этнографии, истории хозяйства и рабочего движения Сербии (в том числе книги «История социализма в Сербии», 1922). – Прим. переводчика.


[Закрыть]
). Одновременно в искаженном свете выставлялись династии, монархии, Королевство Югославии, личности выдающихся деятелей политики, культуры, представителей интеллигенции предшествовавшего периода, не важно, были ли они ориентированы проюгославски или нет (начиная с текста Бориса Зихерла «Три прогнивших основания старой Югославии»). Затем стала однобоко изображаться гражданская война, а навязанными представлениями нагло манипулировали.

В конце концов все свелось к крайней поляризации, допускавшей существование исключительно одной непогрешимо справедливой и единственно правильной стороны, а все остальные участники событий в Югославии 1941–1945 гг. классифицировались по отношению к ней, что не соответствовало действительности, многогранной, неоднозначной и изобиловавшей различными подтекстами. Эта поляризация выражалась в тезисе о революции и контрреволюции (совершенно очевидный советский шаблон трактовки исторических событий), с помощью которого пытались полностью искоренить историческую память о гражданской войне. Следует подчеркнуть, что при формулировании подобного тезиса историческая наука (и не только она) постоянно и на разные лады использовала идеологические постулаты в качестве научной истины, без всякой критики соглашаясь с ними. Пытаясь вытеснить правду о геноциде и гражданской войне, где по крайней мере было две стороны (обе входили в антифашистский блок) со своими желаниями, правдами, взглядами и заблуждениями насчет справедливости и несправедливости, заслугами и преступлениями, – официальная власть и вкупе с ней некоторые ученые создали миф об абсолютно праведной идее, имеющей целью основание абсолютно праведного и доброго (коммунистического) общества, а также миф об избранных личностях, призванных воплотить эту идею. Все те, кто противопоставил себя такому представлению, клеймились как враждебно и реакционно настроенные… Идея абсолютного добра и зла в самом зачатке базируется на иррациональных постулатах. Применительно к конкретным историческим событиям и личностям она оказывает мощное давление на формирование рационального, критического исторического сознания.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю