Текст книги "Трансфуристы: Избранные тексты Ры Никоновой, Сергея Сигея, А. Ника, Б. Констриктора"

Автор книги: Коллектив авторов

Трансфуристы. Избранные тексты Ры Никоновой, Сергея Сигея, А. Ника, Б. Констриктора
Составление Петра Казарновского

Послесловие Б. Констриктора

Без названия. Рисунок Ры Никоновой. Не позднее 1993 года

© Авторы, наследники, 2016

© Пётр Казарновский, составление, 2016

© Книгоиздательство «Гилея», 2016

От составителя

Цель этой книги – представить четверых поэтов, тесно связанных с журналом «Транспонанс», настоящей творческой лабораторией. Общее для них – неисчерпаемость и непредсказуемость поисков, которые воплотились в их произведениях. Составитель этой книги поставил перед собой непростую задачу – сжато, почти пунктирно представить каждого автора в наибольшей качественной (не количественной!) полноте. Установка сделана на то, чтобы напомнить о характерной для транспоэтов широте амплитуды, объёме диапазона в их работе со словом, при том что пришлось отказаться от визуальных композиций, в том числе и цветных, которые превращали номера журнала в подлинные произведения «догуттенберговской» книги. Некогда высказанная Ры Никоновой интенция: «Я мечтаю о растворении литературного материала в плоскости страницы таким образом, чтобы площадь стихотворения стала его единственным содержанием», – может быть отнесена к общей направленности трансфуристов и их журнала. Предлагаемая читателю книга и должна дать об этом представление.

Спустя 30 лет после прекращения выпуска журнала «Транспонанс» Ры Никонова, Сергей Сигей, А. Ник, Б. Констриктор снова, если не считать труднодоступную брошюру «Транспоэты», в 1989 году составленную Сигеем и напечатанную М. Евзлиным, оказываются вместе под одной обложкой. Этим книга и уникальна: тут предпринята попытка воспроизвести «дух» трансфуризма, как он был сформулирован в одном из первых манифестов – «сохранить нить поэтического авангарда, то бишь перелить в себя, пропитать собою, перенести в чужое, пронести сквозь подобное, передать всем, пронзить всё».

За пределами издания оказались авторы, много значившие для журнала в разные периоды его существования с 1979 по 1987 год: Вл. Эрль, К. Унксова, Г. Сапгир, Д.А. Пригов и многие другие. Для этих названных и неназванных поэтов участие в «Транспонансе» было эпизодом в их творческом пути, пусть и весьма значительным, и никто из них трансфуристом себя не считал.

Единственное исключение делается для Бориса Кудрякова, что объясняется позицией Б. Констриктора, подтверждённой постоянным интересом к нему и его творчеству бессменных издателей «Транспонанса» – Ры Никоновой и С. Сигея. Стихотворения Бориса Кудрякова помещены в Приложение.

Составитель намеренно отказался от следования хронологии при расположении текстов, так же как и от указания даты их создания (тексты охватывают период примерно в пятьдесят лет – от начала 1960-х до первой половины 2010-х): практическая задача этой книги – в основном познакомить читателя с Большим Экспериментом, представив его почти синхронным, одновременным, как вспышка, взрыв. Восприятие этой вспышки должно быть сотворческим, поскольку представленные здесь авторы были сосредоточены не столько на результате своих поисков, сколько на самом процессе. Иными словами, эта книга – миниатюрный срез «деланья вещи» и «переживания деланья» (по Шкловскому) в искусстве, происходивших в рамках «Транспонанса». Ориентируясь на «исторический авангард» (в журнале появлялись подборки неизданных произведений В. Гнедова, И. Зданевича, А. Кручёных, К. Малевича, Ю. Марра, О. Розановой, А. Туфанова, Д. Хармса и многих других, не только русских, авангардистов), авторы-редакторы издания Ры Никонова и Сергей Сигей культивировали различные техники; так и читателю этой книги предлагается попробовать воспринять помещённые здесь произведения симультанно, какофонически, абсурдистски («Вздор – главная услада трансфуриста», – утверждалось в проекте манифеста трансфур-поэтов).

Подавляющее большинство текстов, составивших книгу, было опубликовано в «Транспонансе» (№ 1–36, 1979–1987) и приводится по этому изданию. В качестве источника текстов было использовано электронное факсимильное издание журнала «Транспонанс» в Проекте по изучению самиздата и диссидентства Университета Торонто, Канада (samizdatcollections.library.utoronto.ca). Кроме того, при составлении книги были использованы и учтены материалы архива Б. Констриктора и следующие издания:

Транспоэты. Transpoets: Ry Nikonova, B. Constriktor, Serge Segay, A. Nik. Trento: Publicato e stampato da M. Yevzlin, 1989.

Анна-Ры Никонова-Таршис. Ю. Избранные линеарные полифонические координальные вакуумные стихи и архитекстуры. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2001.

Анна-Ры Никонова-Таршис. Обструганное бревно поэзии. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2002.

Anna Rea Nikonova Tarshis. Froschlebensleid. Kiel; Itzehoe: footura black edition, 2006.

Анна-Ры Никонова-Таршис. Стихотворения НЕТТО. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2006, 2013.

Сергей Сигей. Армейско-арамейские стихи. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2001.

Сергей Сигей. Шэдэврёз. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2003.

Sergey Segay. Formel vor. Gedichte auf russisch. Itzehoe: footura black edition, 2005.

А. Ник. Будильник времени. СПб.: Издатель Виктор Немтинов, 2008.

А. Ник. Раскол слов. Madrid: Ediciones del Hebreo Errante, 2012.

А. Ник. Первая. книга. Стихов / <Сост. Вл. Эрль>. Палата мер и весов, 1974; М., 1976 (2-е изд.).

Б. Констриктор. Стихотворения // Альманах Р. Элинина. Вып. 2. М.: Издательство Р. Элинина, 1993.

Б. Кудряков. Лихая жуть. СПб.: Борей-Арт, 2003.

Собрание сочинений. Антология современной поэзии Санкт-Петербурга. Т. 2. Стихотворения 2010 года. СПб.: Лимбус Пресс, 2011.

ЧАСЫ. Л., 1982. № 37. С. 142–147.

Изобразительный материал для книги – из собраний Т.Л. Никольской, Н.А. Таршис и Б. Констриктора, С.В. Кудрявцева, В.И. Эрля, архива Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете.

Составитель благодарит Надежду Таршис за важные уточнения, а Илью Кукуя – за техническую помощь. Сердечное спасибо Б. Констриктору, с которым обсуждались все тексты, вошедшие в книгу, и без помощи и советов которого издание не состоялось бы.

Пётр Казарновский

Ры Никонова

«Я яма ясли ямб и ягель…»

 
Я яма ясли ямб и ягель
ты тундра тюрк и тюк табльдот
лизо лизонный Лель и лагерь
лимоннолирый лорингот
Я —
лань лепёшка
рвань и ругань
Ты —
кошка крот китовый краб
Ты —
мяч
Я —
грач
Ты тонкий тинный
Я ялая яволь
Ты тенистый туроль
я яга
ты тога
я язык
ты тора
ты ярлык
 

«Души напёрсток опрокинут…»

 
Души напёрсток опрокинут,
Игла ума закалена,
Рукою весь вокзал отринут
И мира степь опалена.
Я вся оплачена ценою,
Оплакана стезя моя,
И яма, вырытая с бою,
Уже заполнена собою.
И вот я мысль, я существую,
И всё кругом
Опето тени батогом.
 

«В горах, где цветут эдельвейсы…»

 
В горах, где цветут эдельвейсы,
где снегом запуганный бард
аккорд белоснежный для мессы,
душою тревожа набат,
слагает в пожаре пещерном…
там карлики тёплого рая…
так нежно и злобно малы!
А с горных высот ниспадают
живые и злые орлы.
Орлы припадают на лапы,
ползут по ущельям сквозь дым…
О, если бы звуки набата
ложились на Крым и Нарым.
 

Парабола халата

 
Погоды Пагоду полгода
Не видит рысь
Чужую чешую сорочки
В чернила чисел
Какао кокаин кентавра
Кипит Клондайк
И боль белее бледной бездны
Где реет Высь
 

«Затихли тихли, тихли, тихли…»

 
Затихли тихли, тихли, тихли.
Замолкли молкли мокро-локро.
И упадают – упадают
И – и уносят, и – и уносят.
 

«Нету Нета и Быта…»

Нету Нета и Быта

Нету Тута и Тата

Тати тутовых ножниц

ходят как волны морские

«Передо мною пляж, его культура…»

 
Передо мною пляж, его культура,
волны месопотамский стиль,
высоких скал обрывистый шашлык,
людей куски, камней, репейников хахих-то,
и валуны в волне – препятствия ступне.
Вступаю. В море. Холод содрогает.
Скользит нога, в балансе – две руки,
словно индийский многоручный бог
я пробираюсь между валунами многострунно.
Струится князь между прозрачных струй,
мозаичный супруг мне с берега зверьём кивает,
кидает лебедей в ворота,
ворота лебезят и лезут в лоб…
....
О, море синее! Любила б я
теб
яб
когда бы лапу чёрную на темя мне кивая,
и глаз зелёный тиной укрывая,
овал иного Азова
не звал бы в зал
лобзаний более терпких.
 

«Бешенство, бешенство, взбешенство…»

 
Бешенство, бешенство, взбешенство
кровь и взимание дынь
дым коромыслом и лешенством
леший жующий полынь.
Ляшебу, ляшему, лишнему
в рожу взимаю налог
голою бранью задвижиму
словом – в немой потолок!
Песенкой палец прище́мила
голову бритвою в таз
лесенкой слёзы щенятся
чугунная мысль дребезжит.
Рифма, на бёдра твои обопрусь я
дай мне свободу в груди
тёплой струёю картины нарвусь я
стадо всех слов впереди.
Клык навострило скользящее,
бегает Рык вереща
а вот и моё подлежащее
надлежащее дать мне леща
Богова Матерь не смотрит
я – мелочь
радостный день не оббит
сама попросила я бестолочь
выход и вход карапуз.
 

За здравие убиваемого!

 
«За здравие убиваемого!» —
бокал в руке сжимая
я тост произношу
и укрываюсь ёлкой
и блеск звезды над чёлкой белки
находит отблеск в маникюре
и чуткий запах снежной бури
дошепчет: стужа
снег… январь
Я губ кипящих киноварь
на крике чётком разжимаю
«За здравие убиваемого!»
 

«степь да степь да стук…»

 
степь да степь да стук
стук да стук кругом
скрип и шип мышей
путь далёкий шин
в той простой степи
пустота стоит
работать велит
и куском манит
степь да степь да стон
да тараний бок
до икры в глазах
стук да стон да гром
 

Рыба и раб

 
Раб: Рыба-рыба, райский сад
высунь морду или зад
скажи слово, рыба-кит,
посмотри – вода кипит.
 
 
Рыба: Эх ты, рабий хлопотун
серохвостый Дуньколов
кинь-ка левою рукой
мне букет пустых голов!
 
 
Раб: Букет кину
или нет
что ты никнешь
в полусвет?
 
 
Рыба: На дне морском лежит девица
и просит всё воды напиться
я ей снесу шелкову нитку
и колокольчик для порядку
 
 
Раб: Я ей кину кафель в лоб
дабы не просила чтоб
 
 
Рыба: Ты не ласковый рабочий
лаком зубы пообточил
не кидай лопату в воду
дабы не взорваться чтобы
 
 
Раб: Что ты, что ты, рыба-матка,
я лопате не хозяин
ей самой летать в телегах
моё дело только бегать
только в воду босиком
я бы бегал, да на ком?
 
 
Рыба: Мёртвою водой жива
плаваю в дыму усов
холодно…
 
 
Раб: И я босой.
 

«Пета поэту татана…»

 
Пета поэту татана
Пета тутуну тринадцать
Пета поэтра тритрата
Рета поэта регана.
 

«Когда поэт читает произведение…»

 
Когда поэт читает произведение
и вся его рука сжимается в кулак
когда охрипшее его недоумение
сожжённое лицо кидает в мрак
когда поэт читает буквы праздные
и лёгкое дрожит
наполнено искусством
и серебрится пусть его по телу – разное
тогда бывает поведенье у муравьёв:
то суетливое
то грустное
 

Кондукторы воды[1]1
   ПЫЛЬ (Магазин перечислений пыльных) поэма (Фрагмент), ч. 3.


[Закрыть]

1.

 
Алый пудель в утреннем саду.
Слёзы в ушах, в коленях, в зубах. (О пыль, ТРЕПЕЩУЩАЯ
в трубе!)
 

2.

 
Шёпот гордости, удары заплат,
пыльные ведьмы, согбённые наваждением,
липкий литературный бунт.
Внезапное нетерпение и этих мышей
незабудки.
Подсолнухи снов, декорация декольте,
депыль.
 

Глагол: УДАРИТЬ.

3.

 
Молодёжь в сухарях, формы несуществованья.
Уметь в пыли увидеть ртуть и
умственные вихри (вопли пыли).
Максимальные узоры, мыльные.
Экскортирование мыслей, постные, нежные судьбы.
Влачащееся ребро вокзала.
 

Глагол: ВОПИТЬ.

4.

 
Простые орехи пыльной глупости,
форма, поросшая содержанием, косметика ума —
учтивость бытия.
Мимы отсутствия – это кость красоты.
 

Глагол: ОТСУТСТВОВАТЬ.

5.

 
Лужа взгляда, ПРИСЫПАННАЯ пылью, наряды ветра,
крылышко города, чувство пустоты в трубе,
неподвижность живых и влажных.
 

6.

 
Мимо суетливости – мимо кондукторов детства.
Удочка пепла.
 

Глагол: ДВИГАТЬСЯ.

Эпилог

 
ЛИ-ШМЕЛЬ
 
 
Он ЗАМЕНЁН куклой воскоподобной,
кукла РАСКРЫВАЕТ рот, во рту – шмель.
 

Смерть

 
Звезда убилась.
Гроб для звезды
Несли народы
Месопотамии.
Они несли его,
Покачивая бёдрами,
В глазах тая
Сокрытых два гвоздя.
(Был в красном цвете
Ореол луны и корешки у книг)
А люди в деревнях,
Слезу из глаза в глаз перенося,
Червей копали.
Чем глубже они копали,
Тем больше тот червяк,
Которого хотели выкопать,
Вгрызался в землю,
«Ура!» крича, он ввинчивался
Всё глубже и глубже,
Но тихо мёртвая луна
Ему на спину свалилась.
Перед смертью червь, не оглянувшись,
Два слова произнёс:
Звезда убилась.
 

Юмор
(декомедия)

 
Человек де Юмор.
Человек де Сатир.
 
 
козёл де человек.
 

кв. метр. Ограда.

 
де Юмор: Бе-е.
де Сатир: Бешенство?
 

(Танцы железных прутьев.)

Дивертисмент.

 
де Юмор: Верикальное бе.
де Сатир: Круглое ду?
де Юмор: Ну, рак, понимаю.
де-человек: Бе-е-елый рак, и я понимаю.
 

 
пол}
де Юмор и де Сатир, сели на кол} ^{задумались.}
 

(Дивертисмент, танец заячьих ушей.)

 
де-человек: Бе-ездна белизны и бе-ед.
 

де Юмор и де Сатир (переглянулись): Он понимает. (встают).

 
Все уходят, опираясь на мысль. Бешенство в зале.
Недоумение. Постоянство квадратного метра.
 

Итак

 
И так, и эдак.
Итака – остров (?), следовательно Эдак – море (?)
«И» осталось на трубе парохода.
Итак, этот рассказ – поэма.
Дакка – столица всех поэм, в которых кричат ослы
на арабский манер:
ИЭ.
ИЭ.
 

«Боги день рождения Иисуса празднуют…»

 
Боги день рождения Иисуса
празднуют
Перепились до очеловечивания…
Обкурили небо папиросными
тучами
Поплевали на землю дождичком
Каждый по очереди…
Иисус что-то похабное прогремел…
Хохочут боги…
Жду…
Скоро на землю пустые бутылки
падать будут
 

Жабры верлибра

 
Да, листва золотая округла,
доупругла её тулота,
витиеваты ветвеи,
ветра взапыль погружалибр.
 

Детектив

Рассказ-пунктир

 
ой, зачем. ой, почему. ой, не надо.
ох, не могу. ах, за что. нет, это не я.
ой?
 

Литературный пейзаж

 
1) Северно
2) Южное
3) Море
1) Сухо
2) Копчёные
3) Фрукты
1) Водо
2) Землистое
3) Небо
1) Ухо
2) Носо
3) Горловой
Все: СТИХ!
 

Стих, уясняющий процесс литературной работы

«с с…»

 
с с
рени ие ение
тихо стихотворение ихо
тихо стихотворение тво
с тихо воре
тихо с ние
 

«четверть стихотворения…»

Пруменз
(тремоло)

 
прупряпру
прупряпру
прупряпру
 
 
мензминссенс
мензминссенс
мензминссенс
 
 
д. е. р.
 

Поэзья

 
Тура попира парья.
Мор оморет умур.
Ромир лоломир омер.
АБ БА ВЭ.
 

Диминуэндо

 
Га!! Галерея дымных слёз!
Тю! Тюльпанов свежевзрезанное горло!
Би – бинт руки ласкающий бутон
Р , реки .
 

Триоль

 
рыло слёз
лыко вяза
крыло крови
 

Модуляция

 
О, если бы О было Б!
Бо, ясли вы Го мыло Ы
Ноасли нды-нзе илло И
 

Лгаль

Тонежарль

<Снег тень>

Врастание в вечность

Увылб

 
Ах, 103, ах, 103 Энлабен
1 штюк фон миллиметр
Заяц 83 и 83 Энлабен
1 штюк фон 1,005 миллиметр
Заяц 57 без 57 Энлабен
9 штюк и 1,01 стындгейна
Эрзац 19 и 19 Энлабен
0,999 бис фон миллиметр
Грюнг 9 и 9 Энлабен
9 штюк фон стындгейн эф
 

Кластер № 2

 
оп
оп
оппозиция
позиция
полиция
поп
о
ловил о
его сос
вор я т ебясолил
оояяя я он ясел
н
или Я япел
люби ооооооон
л но яболел ныл
я был
я я алел
н яягладил зрел
о огладил ил
в ооад л
е ордел
л оеил
оллил
о
гор
р
о
м
 

Слуги, издающие слоги:

 
Б а
б е
б б у
а б б а
м е б е л ь
 

«КВАДРАТУМ…»

 
КВАДРАТУМ
ВАДРАТУМКВА
ДРАТУМКВАТУМ
РАТУМТУМДРА
ТУМДРАКВАДРА
 

Философические размышления

«е́ е́…»

Мы уплываем

Бумеранг

Жалоба скромного немого поэта

Курительное
(быстро)

 
1) Па…
2) Пор…
1) …пи…
2) …тси…
1) …ро…
2) …гар.
1) …са.
 

«Бе З днование…»

Мир фамилий

 
Здаданеневивияячч
Круручёчёныныхыпхыхр
Xлехлеблиблибнибникововцен
Харарджиджиеверабукафеофафв
Сигегеге Серьярьгегеяй
Кононстрстрикикиктоктокторрряпц
Эээ…рррр..ль..ль..ль..ь..ь
Момонананстырстырстырьскскскикий
Приприригогоговогь
Какакабабабакококоваксер
Звовезведодочдочетчётчётовтовтовн
Никиконинонооновава
Кририривуивулиулилинлинблин
Швашвашварварварццрццяпть
Седедедадакококококоваваби
Цв в ц вецвцвецвльп
Бахбахбахтехтехтереререверец
Сапгсапгапгиапгиргирь
 

Горь – шкин

 
Пушкин
буревестник
₊
буря
мгла
₊
орёл молодой
штаны грузчика
_–
пью за здравие Мери
тёмной и сырой.
 

Памяти Кручёных

 
пересо уйфахэ
абэуч
ШЭ
ЩА
ХРЭ
 

«Тео, тиуиушш…»

Туфанову

 
Тео, тиуиушш
Шиу – миу, мяуришш
Ги – ги – гирис, интереспс
Пиу – муу, муушус, ьс.
 

«Харджиев…»

 
Харджиев
ногу сваривший себе не чужую
 
 
Честь соблюдающий днём
сочиняющий ночью
 
 
Чин непредвзятый
открытый хранитель
и тайн крысолов
 

Кари Унксовой

 
пинцета, принцесса прибоя
уж прибрана бранная пена
уж выбран металл топора
зев заплаканных землёю
воли всплеск
преисподний контур листопада
моли воск
 

Автору «Снов о Фелмори»

 
Создатель снов
варьирует слова
желтее льна подсолнух
клён – нежнее снега
сама сова
столь мудрая в словах
летит сквозь сон
как знания телега
пан Николай
сквозь Ваших снов начало
я вижу олова просеянный покой
я в зеркале разбитое забрало
и кровь что в рыцарях играла
кипит
и в клюве птицы
вой
 

Лозунги лета 1984 года

Посвящается Т. Никольской

«Гибнут мечты тапира…»

Вл. Эрлю

 
Гибнут мечты тапира
в сердцевине
ломтей зимы
Ах
акация
рация
нация!
Крах турнира
баланда тапёра
мир вампира
и бонза чумы
 

«При – фри – гри…»

Д.А. Пригову

 
При – фри – гри
Дриг – вас – драст
Квадра – будра – выдра
Дразе – бурзе – брахт
 
 
Пригубы зубы выбыл
Придобыл дуб приклеил
Приганил пил варганил
Пригей виль веер Манилл
 
 
Перигей обоюдного Р Б И
Сытоей верблюблю Перигей
Пригоед верлибри прибрибри
Пригонур озолюдного П Р И.
 

«Монастырский живёт высоко…»

 
Монастырский живёт высоко
Но Кабаков – выше
 
 
Рубинштейн живёт широко
Однако Сапгир – шире
 
 
Низко живёт Звездочётов
Но Жигаловы ниже и дальше
 
 
Дальше всех живут транс-поэты
Им и бежать марафон
 

«В лес не хожу…»

 
В лес не хожу
там серый волк с указом
Не езжу к морю —
боюсь акулы с глазом
В степь не суюсь —
там саранча всё съела
Осталось только
собственное тело —
в нём и сижу
 

«в Ленинграде живёт сестра…»

 
в Ленинграде живёт сестра
в Петербурге – она же
и во всей России – чаще
всё она она и она
думаю
это хорошо
ибо Надежда красива
она заслуживает жизни
а вот я – крапива
и обжигаю любого
и жизнь в голове свистит
мы обе нужны нашим детям
нашим мужьям и стране
всё у нас хорошо
и снег нас не запорошит
останутся даже стихи
словно катафалки тихи
и просты
словно вербы
словно удобные мётлы
мети же