Текст книги "(Не)известные миры. 13 авторов"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Океан? Он пересох.

Ну конечно, давно уже… Но Инсар вдруг почувствовал, что задыхается, и судорожно обхватил руками горло. Вот и все, больше не будет ему сниться бесконечная вода и станет он достойным человеком Вах-Нахима… И вроде это было тем, к чему его готовили с детства, так почему же хотелось кричать от горя?

– П-пересох?! Не может быть такого, Сешафи! Он огромный, он больше пустыни, больше всего на свете! Почему так?

Сешафи посмотрела на него как на самого глупенького ребенка в мире и ласково улыбнулась:

– Потому что людские сердца иссохли. Некому больше плакать. Души увяли, как сорванные цветы… Ты не знаешь, что такое цветы, мальчик, и мне тебя жаль. Когда мы с тобой встретимся здесь в следующий раз, я их принесу тебе.

Она поднялась на лапы и медленно зашагала прочь.

– Стой! Ты куда? – просипел Инсар. Он судорожно глотал воздух, которого становилось все меньше, и легкие разрывались от боли.

«Я рыба, умирающая без воды, – вдруг мелькнуло у него в мыслях. – Странное существо».

Ему так нужна вода! Не чтобы напиться! Честное слово, боги пустыни! Не чтобы утолить жажду…

– Ты куда?! – повторил он через силу, и Сешафи наконец оглянулась.

На ее удивительно красивом лице светилась улыбка.

– Не переживай, твой океан всегда будет в твоем сердце. А меня уже давно ждут.

Инсар, задыхаясь, проснулся под рассвет, и горло его разрывалось от царапающей сухости. Касим безустанно обмахивал его, а лекарь Вахид совал под нос какие-то травы и настойки. Они что-то говорили, и, кажется, рядом еще суетился кто-то из старейшин. Вокруг стоял шум и витал неприятный запах, но Инсар думал лишь об одном.

Какой глупый, ужасный сон…

К сфинксу Инсар смог прийти только после полудня, когда солнце сошло с зенита и медленно двинулось к западу.

– Я слышала, что этой ночью ты чуть не умер, – осторожно начала Сешафи, подойдя к прутьям клетки и сев напротив.

Инсар поморщился. Он просунул сквозь прутья кусок мяса, но Сешафи все ждала ответа, сложив лапы перед собой.

– Мне приснилось, что я рыба. Рыба без океана.

Когда Инсар сказал это Касиму после еды, тот посмотрел на него как на сумасшедшего и заставил выпить еще отвара. Однако Сешафи все поняла, кивнула и принялась есть мясо. Мясо – нечастое угощение в бедном селении, и готовили его, по словам Сешафи, ужасно. И все же она ела и благодарила, наверняка понимая, что каждый ее обед – несъеденный обед Инсара.

– Сешафи… – начал он и осекся. Он не знал, как начать этот разговор, но Сешафи его поняла.

– Вы никогда не найдете воду, потому что ее больше нет. Даже звезды не знают, где вода. Скоро люди поймут это и умрут от горя. – Наверное, ей об этом тоже было нелегко говорить. – Останется лишь песок и солнце… Есть вещи, которые теряются безвозвратно. С этим надо лишь смириться.

Как же хотелось сказать: «Нет, Сешафи, это неправда! Ты лжешь!» Но Сешафи лгать не умела. Потому Инсар промолчал, и она задумчиво прислонилась головой к прутьям клетки.

– Хочешь, я расскажу тебе о птицах, что прятались в тростниках и пели о коварных болотных топях? Они говорили: не иди, человек, не иди! Ты умрешь здесь… А человек шел и выживал.

Может, рассказать о шумных горных реках, что весной набирали силу и пробивали себе путь в скалах? О тропических ливнях? О лесных родниках? О том, как к воде тянулось все, что хотело жить, и отчаяннее всех – люди…

Хочешь, расскажу о жемчуге под толщей воды и кроваво-красном коралле? О богатствах, за которые люди отдавали жизни? О кораблях, Инсар, о кораблях! Они были такими большими, такими прекрасными… О том, как люди покоряли моря и даже океан, открывали новые земли и вновь отправлялись в плавание!

Сешафи говорила и говорила, но Инсар молчал. Ему теперь не нужны были ни птицы, ни жемчуга, ни даже корабли. Когда Сешафи это поняла, она вздохнула и замолчала.

– Прислушайся, мальчик… Мое сердце бьется в унисон с сердцем пустыни.

Закрыв глаза, он задержал дыхание и замер. Тук. Тук. Тук.

– И знаешь, что говорит оно? Вода есть жизнь, а жизнь – это любовь. Искренняя, настоящая. Без любви жизни не может быть. Ты же понимаешь меня, мальчик?

Инсар что-то сбивчиво пробормотал в ответ, и Сешафи вздохнула:

– Значит, потом поймешь. Когда-то… Когда-то я любила. У меня была большая семья – те, ради которых я жила. Мои родители, мои дети… Теперь их нет, и сердце мое омертвело. Как пересохшая пальма, сжираемая солнечными лучами, я разлюбила жизнь… Моя семья была моей живительной водой, и я мечтала наконец умереть и встретиться с любимыми. Но ты, Инсар, вернул мне… – Слова оборвались. Сешафи вдруг напряглась, зрачки ее по-кошачьи сузились, а голос натянулся, как тетива: – Уходи, мальчик.

– Сешафи?..

– Уходи. Твои люди снова идут за моей тайной.

Аметистовые глаза потемнели до черноты, губы сжались в тонкую полосу, и сердце Инсара екнуло.

Он попятился, наконец услышав шаги и голоса.

– Довольно! – громче всех звучал бас Рауфа. – Пустыня наделила человека терпением не для того, чтобы он преклонялся перед уродливой тварью!

– Да!! – вторили ему, и по спине Инсара пробежали мурашки.

Он юркнул под полог ближайшего шатра, когда к клетке подошли люди. Почти все люди Вах-Нахима стеклись сюда, и возглавлял шествие Рауф, сжимающий в руках копье и кнут. В его черных глазах горела такая решимость, что даже Сешафи, хранящая царственную невозмутимость, беспокойно поднялась на лапы и крепче сложила крылья.

Только сейчас Инсар понял, что все это время ключ от клетки Рауф прятал в складках куфии, и осознание вспыхнуло в его разуме: надо было освободить Сешафи. Но реальность оказалась куда суровее спрятанного в куфии ключа. Никуда бы Сешафи не улетела со своей раной…

С жалобным, скрипучим воплем дверь клетки распахнулась, и тень Рауфа упала на Сешафи. В ее глазах мелькнул страх, но потом она гордо вскинула подбородок и обвила хвостом лапы.

– Если не хочешь стать подношением для богов пустынь, ты скажешь нам, где прячется вода, – процедил Рауф. Он выполнял свой долг.

Сешафи горько улыбнулась:

– Никогда. – И тут же вскрикнула от удара кнутом.

Теперь ее грязное обветренное лицо перечеркивала красная полоса, и Инсар с силой зажал рот ладонью, чтобы не закричать. Нет, они не могут так… Они же не звери…

– Ни-ког-да, – повторила Сешафи, и Рауф, сцепив зубы, снова замахнулся.

Не помня себя Инсар бросился к ним:

– Не трогай ее! Прошу, не трогай ее, она не скажет!

– Инсар, стой! – только и успел воскликнуть Касим, когда Инсар, задыхаясь, заслонил собой распахнутую клетку.

– Она не скажет, не мучайте ее! – Его била крупная дрожь, голос срывался. – Она не знает, где вода…

– Что ты такое говоришь? – помрачнел главный охотник.

– Рауф, не трогай его! Он ребенок!

– Заткнись, Касим… – прошипел Рауф и рявкнул: – Инсар, что тебе наплела эта тварь?!

Ноги ослабли. Наверное, проще упасть. Вцепившись в прутья клетки, Инсар снова почувствовал себя рыбой. Он еле стоял на дрожащих ногах, закрывая собой Сешафи. Он чувствовал, что еще немного – и рухнет, глотая жаркий воздух. Он знал, что, если рухнет, навсегда останется для себя слабаком.

Он так и не смог ответить Рауфу. Вместо него это сделала Сешафи.

– Мне неизвестно, где вода, – твердо произнесла она, выглядывая из-за плеча Инсара. – Но даже если бы я и знала, это вам, людям, уже не поможет. Никакая вода не очистит черное и грязное сердце.

Смуглые лица охотников, как одно, исказились; они стали похожими на страшные маски далеких диких племен, и Инсар чуть не вскрикнул. Они разорвут ее…

Губы Рауфа свирепо дернулись, а потом все взметнулось.

Удар в плечо. Крик Касима. Рычание толпы.

Упав на землю, Инсар ударился головой, в глазах потемнело, а потом во рту стало сыро и омерзительно горько – нет, не вода. Не масло и не жир. Просто кровь.

Когда он с трудом приподнялся, сердце пропустило удар: Рауф, стоящий у клетки, уже занес над головой копье. Великий герой-монстроборец… Сейчас он свершит правосудие над уродливым монстром пустыни, что туманил их разум и прятал тайну. Боги будут довольны и наверняка подарят им глоток воды.

Глупец Рауф… Он не был злым, возможно, он когда-то тоже видел бесконечную воду…

Инсар не успел сделать и вдоха.

Рауф проткнул Сешафи стремительно и безжалостно, даже не моргнув.

Сешафи дернулась, из горла донесся хрип, а потом ее тело обмякло и рухнуло в пыль под рычание людей. Бока еще недолго вздымались, а затем опали, и Сешафи в последний раз прикрыла аметистовые глаза.

Больше она не поднималась.

– Нет… – просипел Инсар.

Он попытался встать, и его подхватили сильные руки Касима.

– Нет, она же… Она же последняя…

– Успокойся, Инсар… Так должно было случиться, – произнес Касим в ответ. Он сказал что-то еще, но Инсар не расслышал.

Касим не понимает! И Рауф не понимает! Никто так ничего и не понял!

Сешафи… Минуту назад она обещала рассказать ему о кораблях, сидела совсем рядом… Теперь ее… нет?

Она, исхудавшая и окровавленная, лежала на боку, проткнутая копьем, и крылья ее безвольно распластались по земле. Красивые огромные крылья… Наверное, когда-то она рассекала небо и обуздывала ветра, паря над просторами бескрайнего океана.

Боль в ушибленной голове притупилась. Инсар оттолкнул руку Касима и медленно побрел к клетке.

Рухнув на колени, он уткнулся в рыжеватую шерсть сфинкса и осторожно погладил львиную лапу. Лапа не дрогнула. Но если прислушаться… Если только заговорить на одном языке с тишиной… Нет. Сердце Сешафи, стучавшее в унисон с сердцем пустыни, замерло навсегда.

Инсар захлебнулся горячим воздухом. Он был странным существом, которое не может жить без воды. Но сейчас вода ему была не нужна. Боги пустыни, пусть Сешафи вернется… Он будет послушным… Он все сделает… Он станет достойным человеком Вах-Нахима, уйдет в охотники, как Касим, забудет про бесконечную воду и прекратит мечтать о кораблях…

Ему. Больше. Не нужна. Эта. Вода.

Пожалуйста, бог солнца, бог песка, бог – чтоб ее! – удачной охоты… Почему вы всегда молчите?! Верните Сешафи!

Но ему никто не ответил. Потому что есть вещи, которые теряются безвозвратно.

И когда показалось, что сердце вот-вот разорвется, из груди прорвалось рыдание, а из глаз брызнули обжигающие слезы. Они залили все лицо, потекли в рот и оказались солеными, как океан, которого давно уже нет.

– Инсар… Чего же ты… – забормотали старики. Чья-то морщинистая ладонь потянулась к его трясущимся плечам, но замерла. – Бедный мальчик…

Стало так тихо, так непривычно бесшумно – как единое целое, замолчала толпа, обступившая ржавую клетку. Женщины вдруг разом всхлипнули, и охотники, нахмурившись, потупили взгляды. Каменное лицо Рауфа вдруг дернулось – и сморщилось. Он побрел через толпу, жилистой ладонью прикрыв дрожащие губы. Он не видел, куда шел.

В потемневшем небе что-то громыхнуло, заглушая рыдания маленького мальчика, и на золотую пустыню, затихшую и скорбящую, обрушился долгожданный дождь.

Задача ревенанта

Анна Ракитина

15 лет

Живу в городе Брянске.

Увлечения: все то, что приносит удовольствие от процесса работы и приятный результат.

Книжные предпочтения: их нет.

Я с удовольствием читаю книги любых жанров.

Но только с условием, что эта книга привлечет мое внимание.

Рецензия Евгения Гаглоева, автора серий «Пардус», «Зерцалия», «Пандемониум» и «Арканум»

Еще один безусловно талантливый юный автор Анна Ракитина, автор рассказа «Задача ревенанта», предлагает на ваш суд темную и мрачную готическую историю, наполненную черной магией и метафорическими смыслами. Лично мне сама стилистика, в которой написана «Задача ревенанта» напомнила работы Нила Геймана и Тима Бёртона, есть в ней что-то такое, заставляющее вспомнить этих безусловных мастеров сторителлинга. Это история о Зле, которое отлично осознает, что оно зло и несет исключительно вред окружающим, но при этом ничего не может с собой поделать. О Добре, которое прекрасно понимает, что далеко не всегда можно прощать, а иногда и вовсе приходится стать убийцей. А еще о мрачном жнеце, который сопровождает Смерть, кстати, представленную в этом произведении далеко не в том облике, в каком ее обычно рисуют другие писатели. Автор, несомненно, обладает отличной фантазией и богатым воображением. Здесь присутствуют семейная трагедия, небольшой городок, слухи о кошмарной ламии, убивающей людей, и легенда о том, как монстр стал монстром. Из всех этих слагаемых вышла увлекательная история, которая точно не оставит вас равнодушными.

* * *

– Эрик! – позвала мать из кухни его полным именем.

Эр скривился – ему никогда не нравилось его полное имя, поэтому он всех просил называть его сокращенным. Родители дали ему это имя в честь младшего брата матери, погибшего в горах два года назад. Может, Эриком она звала его только по привычке, но насчет старшей сестры Зои он был уверен – та звала его Эриком только потому, что знала, как сильно это его бесит.

– Эр, мать зовет, – напомнил Кай, старший брат Эра, спускаясь по лестнице с огромной кипой вещей.

– Слышал я, слышал, – вздохнул Эр, откладывая книгу и вставая с кресла.

Он вышел из комнаты и тут же чуть не столкнулся с отцом, который нес огромный сундук.

Сегодня был их последний день в этой деревне: они наконец-то смогли накопить денег на переезд в город под горой.

Потребовалось немало времени, ведь семья у них огромная: отец, мать и восемь детей. Самыми старшими были Кай и Зоя, Эру недавно исполнилось пятнадцать, затем шли еще две сестры-близняшки Элли и Элина, младшие братья, Том и Крис, и самая младшая сестра, Серафима, которую все звали просто Симой.

Пока Эр пытался добраться до кухни, он столкнулся с Томом и Крисом, игравшими в догонялки прямо в доме.

– Эр! – окликнул его Крис. – Поиграй с нами! Ты давно этого не делал.

– Да, – подтвердил Том, – хотя постоянно обещаешь, что поиграешь.

– Потом, – отмахнулся Эр. – Меня мама звала.

– Ты снова пообещал, и на этот раз ты не сможешь отвертеться! – крикнул ему вдогонку Крис.

– Водишь! – Том воспользовался тем, что Крис зазевался, и осалил его.

– Нечестно! – возмутился Крис и пустился за братом на второй этаж, забыв про Эра.

На кухне мама и сестры-близняшки пытались уложить всю посуду как можно теснее. И если судить по измученному лицу Элины, то не в первый раз. Но как только девочка заметила старшего брата, сразу подскочила к нему с серьезным лицом:

– Ты же все наши книги сложил?

– Даже не вздумай забыть хоть одну! – повернулась к нему Элли.

Но Эр проигнорировал своих по-обычному нахальных младших сестер.

– Ты звала? – спросил Эр у матери.

– Эрик, – сказала мама, не заметив, как передернул плечами сын, – дойди до отцовской мастерской и проверь, пожалуйста, все ли он собрал.

– Но папа же уже ходил, – удивился Эр.

– Ты же его знаешь, – вздохнула мама, заправляя прядь темных волос за ухо.

– Сходи, – добавила Зоя, проходя мимо. – Ты все равно весь день баклуши бьешь.

– Я свои вещи уже сложил, – ответил Эр. – Это вы тут все носитесь.

– Не беси меня, – отрезала Зоя, но тут же ее глаза хитро блеснули: – Э-э-эри-ик, – нарочито растянула она это мерзкое, по мнению Эра, имя.

– Но ты же меня бесишь, – недовольно буркнул Эр, однако пошел в мастерскую.

У калитки уже стояла лошадь, запряженная в телегу. Кай и отец укрепляли весь багаж, чтобы тот не свалился по пути, ведь дорога здесь крутая и, несмотря на проложенный спуск, довольно опасная.

Здание мастерской пустовало, что было довольно редким – можно сказать, единственным за всю историю – явлением.

Обычно здесь царил «технический» беспорядок отца. Но Эр внимательно все оглядел, проверил полки и наконец заглянул в маленькую комнатку сзади. Прямо у двери лежал одинокий топор. Подобрав его и еще раз осмотревшись, Эр направился к телеге.

– Пап, ты оставил! – крикнул Эр, протягивая отцу топор.

– О! Отлично! Спасибо, – поблагодарил тот своим громким голосом. – Так, вроде все вместили. Эр, мать там еще что-нибудь собирает?

– Только посуду, – ответил Эр.

– Она ее уже принесла, – махнул рукой отец. – Все, завтра рано утром выезжаем. Со всеми из деревни попрощались?

Кай кивнул, а Эр спросил:

– Зачем? Завтра все равно вся деревня придет нас провожать.

– В кого ты у нас такой ворчливый одиночка? – усмехнулся Кай, потрепав Эра по волосам.

Эр лишь хмыкнул, увернувшись от руки брата, и пошел обратно в дом.

В большой комнате, где остался только диван, – большую мебель, естественно, решили не брать, соседи потом сами разберут, – разместились мама с сестрами. Сима спала у матери на коленях, Элли заплетала полусонной Элине косичку, а Зоя сидела, задумчиво смотря в пол.

– К отъезду все готово? – спросил отец, проходя в комнату.

Следом за ним зашел Кай и остановился у двери рядом с Эром, а через пару секунд забежали Том и Крис.

– Да, – кивнула мама и зевнула, прикрывая рот рукой. Выглядела она уставшей.

Все замолчали, переглядываясь между собой. Только Зоя по-прежнему задумчиво сверлила пол взглядом, а Эр смотрел на нее, в который раз отмечая, что она похожа на маму как две капли воды.

Словно почувствовав его взгляд, Зоя подняла голову. Эр сразу отвернулся. Грустно усмехнувшись, сестра спросила:

– Вы все так хотите уехать?

– Да, – не раздумывая ответил Эр, а мама успокаивающе сказала:

– Милая, всем трудно покидать этот дом, но это пройдет. Поверь, новый дом в городе понравится тебе намного больше.

– К тому же в городе у вас будет возможность получить нормальное образование, – добавил папа, подходя к окну.

– В городе школа лучше, чем здесь? – спросил Том.

Крис устроился прямо на полу и, кажется, потихоньку засыпал.

– У нас будут свои отдельные учебники? – подскочила Элли, а Элина упала матери на плечо, перестав бороться с сонливостью.

– Да, – кивнул папа.

– Я рада, что вы, мальчики, пойдете в первый класс уже в новой школе, – улыбнулась мама, повернув голову к Тому и Крису.

Сима на ее руках пошевелилась и открыла глаза. Заметив Эра, она слезла с колен мамы и подбежала к нему. Эр сразу взял ее на руки, а Сима обняла его за шею.

– Все-таки она тебя просто обожает, – улыбнулась мама, откидываясь на спинку дивана.

– Не знаю, чем ты это заслужил, – усмехнулась Зоя, но тут же зевнула.

Кай снова потрепал его по волосам, а Эр стоял нахмуренный и смущенный. Вся семья с улыбкой смотрела на эту картину, а Зоя никак не могла скрыть усмешку. Том растормошил Криса, и теперь они о чем-то шептались, смотря на него. Элли пыталась растрясти Элину, но та упрямо не хотела просыпаться.

– Да хватит вам, – сказал Эр раздраженно, передавая Симу старшему брату. – Я наверх, разбудите потом, – бросил он напоследок.

– Спокойной ночи! – крикнула мама вдогонку.

– Спокойной ночи, – повторила вся семья.

Но Эр не ответил. Поднявшись в свою комнату, он устроился на шкуре медведя, лежащей на полу. Заложив руки за голову, он уставился в потолок. Спать ему как-то не хотелось, но и мыслей в голове никаких не было. Но тут он внезапно вспомнил о книге, оставленной на первом этаже. Надо забрать сейчас, а то наверняка забудет. Поднявшись с пола, Эр подошел к двери и вдруг услышал странный скрежет. Доносился он с крыши, словно кто-то медленно переступал по ней: тук-тук-тук. Так продолжалось несколько секунд, потом послышались удары, которыми неизвестный явно намеревался проломить крышу. Но не успел Эр и дернуться, как крыша обрушилась под тяжестью какого-то существа. Мальчик не сумел разглядеть, кто это был, поскольку закрыл глаза от летящих в глаза опилок, но почувствовал, как проваливается пол. Крик Серафимы был последним, что он услышал перед тем, как потерял сознание.

Придя в себя, Эр почувствовал, что не может пошевелиться, зато сразу вспомнил, что случилось. Его завалило досками, не слишком тяжелыми для него в любом другом состоянии, но только не сейчас.

И вдруг Эр услышал голоса.

Первый был молодой, девичий:

– Значит, ламия перебралась на эту территорию? Н-да, работки нам с тобой прибавилось.

Второй был мужской, низкий и какой-то глухой, словно что-то прикрывало рот говорившего:

– Госпожа, она съела семью из десяти человек. Думаю, ближайшие дня три она сюда не вернется.

Эр задохнулся от ужаса.

Съела семью.

Съела семью.

Съела семью.

– Эй! – слабым голосом прохрипел Эр, но и этого было достаточно, чтобы его услышали.

Доски откинули, и Эр увидел ночное небо, с которого падал пушистый белый снег. Первый снег в этом году. Хлопья падали на лицо, охлаждая кожу, и на миг забылись даже все кошмары.

– Мальчик, – сказал звонкий девичий голос, – смотрю, ты умудрился выжить. С госпожой Удачей под ручку ходишь, а? Хотя с какой стороны посмотреть…

Эр скосил глаза в направлении голоса. Это была бледная девочка лет тринадцати, в черных кожаных доспехах и плаще, развевающемся на ветру. Темные волосы были собраны в высокий хвост, большие черные глаза внимательно осматривали Эра. Девочка сидела на белом коне с длинной красивой гривой.

Рядом с Эром стоял высокий мужчина, тело которого скрывал черный плащ, а лицо – капюшон. В правой руке человек держал огромную косу.

– Госпожа, – сказал он, – мальчик не выжил, я уже забрал его душу. Вернее, пытался забрать.

– Да-а-а? – радостно протянула девочка, слезая с коня и подходя ближе к Эру. – Любопытно. Мальчик, как тебя зовут?

– Эр. Эрик, – прохрипел в ответ Эр. – Скажите, что случилось?

– Ты и вся твоя семья погибли, – спокойно ответила девочка, доставая какую-то небольшую толстую книжечку. – Вот только ты почему-то помирать не хочешь.

– Как? – дернулся Эр, но тут же закашлялся. – Как это произошло?

– Ламия – наполовину женщина, наполовину паук. – Девочка села, поджав ноги, рядом с Эром. Она внимательно водила глазами по строчкам. – Она сменила место охоты и пришла в вашу деревушку. Твоя семья стала ее первым ужином.

Эр попытался повернуть голову и заметил чью-то руку, то есть… кожу по форме руки. Зрачки Эра расширились, но девочка холодной ладонью прикрыла ему глаза и повернула голову обратно.

– Не стоит, – сказала она тихо. – Знаешь ли ты, как пауки питаются? Они впрыскивают в своих жертв особый яд, из-за которого органы жертв превращаются в месиво, а потом высасывают их. От жертв ламии, питающейся как паук, остается только кожа. Жнец, похорони их, – обратилась она к своему спутнику.

– Но… – попытался возразить тот, но девочка перебила:

– Знаю, обычно мы так не делаем, и все же прошу тебя, только в этот раз.

Жнец неглубоко поклонился и куда-то ушел, а девочка вернулась к своей книжке. Эр лежал, не произнося ни слова. Осознание смерти близких сражалось с нежеланием признавать это, но в конечном счете мозг и сердце все приняли. По щекам потекли слезы, и Эр даже не мог утереть их, ведь тело его не слушалось.

В отличие от него, девочка казалась абсолютно спокойной. Она не грустила и была совершенно равнодушна к горю Эра, лишь гадала: почему же Эр выжил?

– Думаю, ты умер еще в тот момент, когда падал, – сказала девочка и с задумчивым видом прижала указательный палец к губам. – А трупным мясом ламии не питаются.

Но Эр, погруженный в себя, словно не слышал ее слов.

«Простите меня, простите, что постоянно спорил и огрызался. Мама, зови меня Эриком хоть сто лет. Папа, обещаю, я всегда буду помогать тебе в мастерской. Кай, я больше никогда не увернусь от тебя и не крикну, что ты возишься со мной, как с ребенком. Зоя, вредная Зоя, насмехайся надо мной сколько душе угодно. Элли, Элина, я обещаю, я буду помогать вам со всеми уроками. Том, Крис, я больше никогда не откажусь играть с вами. Сима, я никогда не буду стесняться тебя. Умоляю, что угодно, я сделаю все, что вы захотите, только живите. Живите! Пожалуйста!»

И Эр уже больше не пытался сдерживаться. Он издал такой крик, что казалось, он перебудит всю деревню. Ни девочка, ни жнец даже не вздрогнули. Девочка просто закрыла книжку и стала дожидаться, когда Эр успокоится, смотря на него уже более серьезным взглядом.

Но это произошло не быстро. Прошло около часа, прежде чем Эр глубоко задышал, приходя в себя.

Он посмотрел на девочку и спросил:

– Ты же Смерть, верно?

– Да, люди прозвали меня так, – ответила девочка и пожала плечами.

– Зачем ты это сделала? – с тихой злостью в голосе спросил Эр. – Почему ты убила их всех?!

– Это сделала не я, – покачала головой Смерть. – Это сделала ламия. Я лишь забрала души, чтобы они не мучились.

– Но ты…

– Я никогда никого не убивала, – холодно перебила Смерть, складывая руки на груди. – Людские тела стареют и в какой-то момент перестают нормально функционировать. Люди сами убивают друг друга, обрывают свои собственные жизни, или они обрываются с приходом определенного времени. А я забираю души уже мертвых людей, чтобы они не скитались по миру привидениями. Мне ни к чему убивать вас, вы и сами прекрасно справляетесь, так что не надо вешать на меня грехи этого мира.

– Почему ты не забрала мою жизнь? – спросил Эр с болью в голосе. – Если никто из них не выжил, то зачем я остался?

– Жнец пытался, как ты уже слышал, – качнула головой Смерть. – Но ты пока не хочешь покидать этот мир.

– Ха-ха-ха-ха! – рассмеялся сумасшедшим смехом Эр. – Это я-то не хочу?! Я за минуту потерял всех близких мне людей! Почему я должен хотеть жить?!

– Держи себя в руках, – одернула его Смерть. – Я поняла, почему ты не умер. Ты должен был стать тем, кто убьет эту ламию, но ты умер раньше.

Эр лишь нахмурился, ничего не понимая.

– Да, – кивнула Смерть. – Ты – ревенант. Тот, кто умер, не совершив того, что должен был. Например, если человек работал над каким-то научным открытием, но его лабораторию сожгли завистники, тогда он становится ревенантом, чтобы доделать свою работу и отомстить убийцам. Или человек нес лекарства, которые бы спасли целый город, но умер по пути, тогда он становится ревенантом, чтобы все-таки донести эти лекарства. Ты же стал ревенантом, когда вся твоя семья была убита. Иными словами, ты воскрес для того, чтобы отомстить за свою семью и убить ламию, которая в противном случае может съесть всю деревню.

– А что будет дальше?

– Ты умрешь, – ответила Смерть и развела руки в стороны. – Ты живешь ради двух четких целей – убить ламию и отомстить за свою семью. Как только ты выполнишь эти задачи, сразу умрешь. Впрочем, ты уже умер, помни об этом. Ну, так что скажешь?

– Я согласен, – кивнул Эр.

И вдруг почувствовал, что может двигаться. Он попробовал пошевелить руками и ногами – боли не было. Только в висках еще пульсировало.

– Можно подумать, у тебя был выбор, – хмыкнула Смерть. Укладывая его голову к себе на колени, она наклонилась к нему и шепнула: – И помни, ревенант Эрик, ты уже все равно не человек. Если тебе оторвут конечности, они мигом отрастут. Ты можешь одной рукой снести дом и боли совсем не чувствуешь. Исполни свой долг и возвращайся ко мне.

– Как я найду тебя?

– Я сама найду тебя, – улыбнулась Смерть, погладив Эра по щеке. – Итак, ревенант, надеюсь, что я оставляю тебя ненадолго.

Она склонилась еще ниже и, едва коснувшись холодными губами лба Эра, исчезла.

Эр сел и огляделся. Жнеца, как и Смерти, уже не было. Об их присутствии напоминали лишь девять свежих могил, выкопанных вблизи разрушенного дома. Увидев их, Эр почувствовал, что в глазах опять защипало, поэтому, уткнув лицо в ладони, он глубоко и часто задышал. Ком в горле пропал. Посмотрев на небо, Эр коротко вздохнул.

Три дня. Ламия вернется через три дня. Чей дом она выберет следующим? Дом Агнессы и ее бабушки? Дом семьи Виктора? Небольшой приют при школе, в котором живет девять детей?

Он не позволит этому случиться! Хватит и его семьи!

Но что он будет делать эти три дня? За день можно и до города пешком добраться, а потом вернуться. В городе их дом, дом его семьи, дом, в котором все они должны были жить.

«Дойду до нашего дома, – решил Эр. – Не сидеть же эти три дня под сосной и ждать чудовище?»

Эр даже не взял ничего с собой, когда начал спускаться к городу. Смерть сказала, что ему уже почти ничего не страшно, он буквально бессмертен… на определенный срок. Ночью он не слышал ни одного настораживающего звука. Только звуки леса, звуки природы. Возможно, животные остерегались Эра, а возможно, ему просто повезло, но он никого не встретил.

Наступило утро, прошел день, и с заходом солнца стали видны первые двухэтажные здания. Было очень тихо, чему Эр сильно удивился. Когда он с отцом приезжал сюда, то здесь было довольно шумно, одни зазывающие крики купцов чего только стоили.

– Ве́чера, – бросил дозорный у входа в город. – Парень, ты откуда? Не помню я тебя чего-то.

– Я только пришел, – ответил Эр и отметил, что мужчина не смотрит на него испуганно, значит, Эр сохранил свой нормальный облик. Это даже к лучшему. – Я из деревни на горе, с которой родниковую воду доставляют.

– Понятно-понятно…

– Скажите, а почему так тихо? – спросил Эр. – Я думал, что время на закате – одно из самых шумных.

Тут дозорный дернулся, и улыбка сползла с его губ, да и сам он как-то ссутулился.

– Видишь ли… Я думаю, тебе пока стоит вернуться на гору. Здесь небезопасно.

– Что произошло? – нахмурился Эр, чувствуя неладное.

– В город вчера ночью проникла ламия. – Дозорный не заметил, как исказилось лицо Эра в этот момент. – Она съела всю охрану и, посеяв панику на площади, утащила в какой-то дом трех человек. Теперь она находится там, и никто не может ей ничего сделать, ведь она сильнее всех в этом городе. Выставила условия, чтобы ей каждый вечер предоставляли двоих человек, а то она лично будет выходить из дома и съедать четверых прямо на площади. Все в панике, через два часа мы должны выдать ей двоих людей…

– Где она поселилась? – перебил Эр железным голосом.

– В новом… – Дозорный вздрогнул от взгляда парнишки. Так на него еще ни один взрослый не смотрел. – В новом доме, сегодня как раз должны были приехать новые жильцы, но, к счастью, они не приехали…

– Они не приехали потому, что та ламия уже сожрала их, – ответил Эр, проходя мимо. Он знал, где находится их дом, ведь уже бывал здесь. – Кроме меня. Я владелец того дома.

Дозорный не смог ничего на это ответить, но Эру это было и не нужно.

Он сказал:

– Отведи меня в библиотеку. Я убью эту тварь, но сначала должен спланировать как.

– Парень, не глупи! – Дозорный попытался придать голосу твердости. – Сочувствую тебе, но ты один с ней не справишься. Никто из города не смог…

– Никто из людей, – коротко поправил Эр. – Так ты проведешь меня в библиотеку?

– Но…

– Я в любом случае пойду туда и узнаю, как убить ламию. Но если ты меня проводишь, дело пойдет быстрее. Так как?

– Да… хорошо, – ответил дозорный, неожиданно почувствовав робость перед этим молодым человеком. Он даже и не заметил, что Эр перешел на «ты».

В библиотеке, которая, оказывается, находилась почти напротив их дома, сидела одна-единственная женщина-библиотекарь. Дрожа и безостановочно шмыгая, она куталась в шаль и утирала ею слезы. Услышав, как кто-то входит, она вздрогнула, но, увидев, что это люди, бросилась навстречу. Как оказалось, они с дозорным были знакомы.