Текст книги "Профессионариум. Антология фантастических профессий"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Местом встречи выбрали «Академию» – очень дорогое кафе, которое высокими ценами оборонялось от сомнительной публики.

И на этот раз девушки поладили. Аринка тосковала по брату и тоже пыталась понять – что произошло? Передоз «серебра» – дело тонкое, недоберёшь – выживешь, переберёшь – тоже выживешь, хотя психика пойдёт вразнос. А Иван угадал точную смертельную дозу.

– Ариш, ты не знаешь, зачем ему понадобился компаньон? – спросила Клашка.

– У него разве был компаньон? – удивилась Аринка.

– Был. Ты, конечно, извини… Он, наверно, должен был его оставить семье, а оставил мне…

– Впервые слышу, что он купил компаньона. Но – зачем?

– Вот я тебя и спрашиваю – зачем? Это же твой брат, ты его лучше знала.

– Так, стой. Сейчас я разберусь.

Готовясь к финансовой карьере, Аринка уже кое-чему научилась и завела нужные знакомства. В частности – в экономической полиции. Через полчаса ей прислали код и пароль для входа в давно закрытый и сданный в архив банковский счёт Ивана.

Девушки просмотрели все операции начиная с дня открытия счёта. Они проверили все крупные суммы. Покупка компаньона оплачена не была.

– Откуда же он взялся? – в полной растерянности спросила Аринка. – Ты ничего не путаешь?

– Нет. Хочешь, дам пароль? Может, удастся связаться с твоего коммуникатора?

Видимо, срок блока, поставленного Сильдой, истёк. На экране появилось красивое лицо женщины без возраста.

– Привет, Клара, – сказала Сильда. – Я рада встрече.

– И я рада, – прижав палец к губам, чтобы Аринка не заговорила первой, ответила Клашка. – Сильда, я бы хотела поговорить об Иване. Он подарил мне тебя, это прекрасно, только я хотела бы…

– Он тебя бросил? – спросила Сильда. – Извини, что лезу в твою личную жизнь…

– Да, он меня бросил. И на прощание подарил пароль для компаньона.

– Что ты врёшь! – воскликнула Аринка. И тут же Сильда отключилась.

– Нельзя было помолчать?! – возмутилась Клашка.

– Извини… Но когда речь о брате…

– По-моему, твой брат впутался в какую-то гадкую историю. Компаньон что-то знает – а как теперь от него добиться правды?

– Думаешь, его?..

– Я уже не знаю, что думать! Но сам он не мог!

– Не мог!

И тут девушки, не сговариваясь, разревелись.

Успокоившись, Аринка сказала:

– Нам нужно поднять всю его документацию, все договоры, все судебные иски – кажется, он два раза с кем-то судился. Если у Ваньки был враг – я его найду и убью.

– Убью его я.

– Вместе.

Потом они поехали в «Рубин» – большая часть деловой переписки и контрактов хранилась там. И, разумеется, они ровно ничего не нашли.

Только через пять дней суетливых поисков Аринка вспомнила – есть ещё вариант. Есть гильдия нотариусов – если Иван заключал какие-то сделки личного характера, брал в долг или, наоборот, кого-то ссужал деньгами, в гильдии должны храниться расписки с его электронной подписью.

Началась бюрократическая канитель – имеет ли Аринка право как наследница второй очереди копаться в расписках, не докладывая об этом наследникам первой очереди. Но девушка была упряма, как стадо ишаков, и, устроив в приёмной гильдии склоку, добилась возможности просмотреть хотя бы список документов.

Клашка ждала её на улице, в скверике. Аринка не хотела брать её с собой в сражение – боялась, что новая подружка брякнет какую-нибудь юридическую глупость.

– Знаешь, что оказалось? Ванька получил эту гадость от кого-то в наследство!

– То есть какая-то тётенька померла и оставила ему Сильду?

– И совершенно официально! По всем правилам! Это тебе он всего-навсего отдал пароль. А сам получил компаньона, как полагается, через гильдию.

– Тёмное дело… А от кого получил?

– Это я буду узнавать завтра. Фамилию я запомнила – Донич. Фамилия редкая, не так много Доничей померло за последние десять лет.

– Думаешь, компаньон у него – целых десять лет?

– Нет, конечно, только нужно проверить…

– А больше – ничего?

– Список должников у меня есть. Правда, о суммах я ничего не знаю. Ну, если дело – в деньгах… Лучше бы тому человеку на свет не родиться!

– А я тогда займусь Доничем. Всё-таки я довольно много разговаривала с Сильдой. Что-то я о нём, видимо, уже знаю.

– Не понимаю, зачем это нужно. Умер человек – и умер.

– Ну, и я не понимаю. Просто – хочу знать.

Приехав домой, Клашка получила от родителей нагоняй: все готовятся к экзаменам, она шастает невесть где. Пришлось молча уйти в свою комнату, громко хлопнув дверью.

Там Клашка вытащила на большой экран портрет Ивана.

– Мы во всём разберёмся, слышишь? – пообещала она. – И я помню тебя, и я люблю тебя… И мы этого человека в порошок сотрём!

Иван улыбался. И от этой улыбки ещё больше хотелось плакать.

Через два дня случилось два открытия. Первое – покойный Александр Ильич Донич был известным учёным-египтологом. Второе – в возрасте сорока девяти лет он покончил с собой. Передоз «серебра»…

– Понятно, – сказала Клашка, хотя ничего ей не было понятно. И стала искать Аринку.

– Впервые про такого египтолога слышу, но у Ваньки были всякие странные знакомые… – Аринка задумалась. – «Серебро», говоришь?

– Да.

– Нужен свой человек в полиции. Тот дознаватель, который тогда приезжал, – как его звали?

– Понятия не имею.

– В полицейский архив проникнуть труднее, чем в банковский. Надо что-то придумать…

– Надо понять, зачем Доничу понадобился компаньон.

– Ну, как – зачем? Сидит человек в кабинете, пишет какие-то научные труды, иногда хочется с кем-то поболтать, не выходя из кабинета… Наверно, так! И вот он покупает себе компаньона! Тренера оплачивает! Клашка, перестань. Ты вообще не в ту сторону поехала. Нужно искать Ванькиных врагов, – уверенно сказала Аринка. – Я узнавала – можно изменить дозу «серебра» в упаковке, но нужны очень точные весы. Кто-то подсунул ему смертельную дозу.

– Но я же показывала тебе его последнее письмо!

– Ну, показывала. Когда писал – был под «серебром». Неужели непонятно?

– Нет, непонятно!

Ссориться с Аринкой Клашка не хотела. Аринка была ей необходима.

Разгадку смертельной тайны знал компаньон. Знал – но не желал сообщать.

Одноклассники готовились к экзаменам, Клашка бестолково бродила по городу и вспоминала, вспоминала… Вот тут прятались от дождя, вон там – парк, где допоздна бродили и целовались. Можно пройти по аллеям, посидеть в павильоне с белыми колоннами. Выйдешь из парка – тут тебе торговый центр, где вместе выбирали Ивану зелёную рубашку. Зелёное ему было к глазам.

Ноги сами принесли Клашку к «Рубину».

Компания держалась на энергии и талантах Ивана, теперь всё пошло вразнос, люди стали разбегаться. Но аренда оплачена до конца года, и можно зайти в опустевшие помещения, посидеть в задумчивости, там тоже есть что вспомнить.

В операционном зале Клашка обнаружила Теймураза – сидел на круглом табурете с ви-ар-шлемом в руке и тосковал. Большую часть техники бывшие сотрудники растащили – в счёт жалования, которое никогда не будет выплачено.

– Он столько для меня сделал… Он меня из такой глубинки вытащил, где нормального унитаза ещё не видели… Когда он узнал, что я «серебром» балуюсь, – сам мне устроил целый экзамен по дозам, боялся за меня, дурака…

– Он не мог устроить себе передоз, понимаешь?

– Но это был передоз. Так врачи сказали.

– Теймураз, ты знал, что у него был компаньон?

– Ты что? На кой ему?

– Был…

Клашка рассказала всё – и про Донича, естественно, тоже.

– Два суицида подряд, Теймуразик! Как-то же это связано с компаньоном!

– Похоже, да. Нужно найти тренера.

– А как? В компаньона встроено что-то такое, чтобы ставить блоки. И я не могу сквозь них пробиться. Можно, конечно, взломать, но у меня же нет документов на этого компаньона, мне Иван только пароль оставил. А без документов я не могу его никуда сдать…

– Египтолог, говоришь? Как, по-твоему, много у нас в городе и вообще в стране египтологов?

– Я поняла, я поняла!

Через десять минут они вывесили на портале услуг объявление: «Продаётся компаньон, дама, специализация – египтология. Недорого». И два номера коммуникаторов.

– А если никто не отзовётся? – спросила Клашка. – Или отзовётся – откуда-нибудь из Австралии?

– Значит, будем придумывать что-то другое. Пойдём отсюда… Что-то мне здесь не по себе…

Они нашли дешёвую кафешку, где кофе был скверный, зато пирожки – хорошие. Там начали было вспоминать Ивана – и замолчали.

– Ты ведь любила его? – спросил Теймураз.

– Любила, очень.

– И он знал?

– Знал, наверно. Только его это не спасло. Если бы я знала, что меня любят, я бы никогда… а ты?..

– И я бы – никогда.

Родителей и прочую родню они в расчёт не принимали. Слово «любовь» для них означало только одно – и при чём тут родители?

На следующий день Теймураз додумался купить двадцать секунд в «бегущей строке» новостной передачи. И это сработало.

Женщина связалась с Теймуразом, попросила о встрече. Разумеется, пошли вдвоём.

– Сильда… – увидев эту женщину, прошептала Клашка.

На самом деле это была не Сильда, а скорее уж её мать. Компаньону на экране было не более тридцати – лицо гладкое, взор ясный, волосы уложены ровными и блестящими волнами. Той, что пришла на встречу, по меньшей мере полвека, лицо в мелких морщинках, волосы висят, у корней видна седина.

Она подошла к скамейке, на которой сидели рядышком Теймураз и Клашка, и спросила:

– Это вы – насчёт компаньона?

– Добрый день, – сказали они хором.

– Добрый день… – повторила она тихим и безвольным эхом. – Сколько вы хотите за компаньона?

– Вы ведь – его тренер? – догадалась Клашка. – Садитесь, зачем стоять?

– Да, я – тренер. – Женщина села рядом с Клашкой.

– Так разве у вас не сохранился исходник компаньона?

– Исходник – не то. Компаньон записывает в блокнот все разговоры с хозяином. Мне нужны эти разговоры! – воскликнула женщина. – Я заплачу, сколько попросите! Я все сбережения отдам, заберу из пенсионного фонда… Вы не понимаете? Я должна слышать его голос! Больше ведь у меня ничего не осталось…

– Вы любили Александра Донича? – спросила Клашка.

– Я всегда его любила, я и сейчас люблю. Я – любила его, а он – своих жрецов и фараонов, ему живой человек рядом не был нужен. Мы пробовали жить вместе – не получилось… Он – гений! – вдруг воскликнула женщина. – У него не было другой женщины, а я, а мне… Я тоже читала труды по египтологии, я кое-что в этом понимаю. И мне пришла в голову идея – подарить ему компаньона. Я работаю тренером в пансионате для престарелых. Тренирую для них несложных компаньонов – им ведь много и не надо, поговорить о внуках, о школе, где они учились семьдесят лет назад. Потом занимаюсь сопровождением, лишнее выкидываю, новое вставляю. Работа в общем-то несложная. Работа для очень терпеливого человека, а я ведь терпеливая, я всё прощала ему…

Теймураз хмурился – женская исповедь его не интересовала. Он попытался прервать женщину, которая стала Сильдой, но Клашка сделала знак: молчи, не мешай, дай выговориться… Поняв, что женщина будет разговаривать только с Клашкой, видя в ней союзницу, Теймураз вообще отвернулся, но беседу слушал внимательно.

– Я решила – хоть так буду рядом с ним! В пансионате я купила типового компаньона. Я там десять лет работаю, мне продали, хотя и не полагается. Старичкам он – бесплатно, но я договорилась. Я полгода работала с этим компаньоном, я в него всю душу вложила! Я там – молодая, красивая… понимаете?.. Он видел – меня, он говорил – со мной… Нет, вы не думайте, мы изредка встречались. Я не хотела, чтобы он видел, как я постарела. А потом – это проклятое «серебро»! Я пробовала связаться с компаньоном – оказалось, Саша поменял пароль. И я ходила к нотариусу, думала – может, смогу выкупить компаньона, и оказалось – он завещал его какому-то знакомому. Имени знакомого мне не назвали…

– Я вспомнил! Иван делал с Доничем сюжетки – там была реклама египетской парфюмерии и ещё какая-то дребедень! – воскликнул Теймураз. – Они даже подружились, профессор его в гости приглашал!

– Да? Его Иваном звали? Ивана-то он вспомнил, а вот обо мне – забыл… У меня даже сил плакать не осталось, – пожаловалась женщина. – Где этот Иван? Вы по его поручению продаёте компаньона?

– Передоз «серебра», – ответил Теймураз. – А пароль для компаньона Иван оставил вот этой девушке. Не завещал, а просто оставил пароль. Так что продать мы его не можем. Можем пароль отдать. Клара, найди его и перешли этой сударыне. Простите, как вас зовут-то?

– Софья меня зовут. Софья Антоновна.

– А фамилия?

– На что вам?

– Обойдёмся без фамилии. – Теймураз вскочил. – Софья Антоновна, тренер компаньонов в пансионате для престарелых. Полиция за полчаса её найдёт! И спросит – почему два человека подряд, которые беседовали с её компаньоном, вдруг ни с того ни с сего померли от передоза! Клара, идём!

Вскочила и Клашка.

– Я не знаю, что вы такое сделали! Я одно понимаю – вы нам наврали! Вы встроили в компаньона какую-то гадость! – крикнула она. – Донич не хотел с вами жить, и вы ему отомстили! А потом, а потом… Бежим, Теймуразик! Пока я её не убила!

Клашка побежала по аллее. Женщина что-то кричала ей вслед, она зажала уши, чтобы не слышать. Вскоре её догнал Теймураз.

– Ты не успела переслать ей пароль?

– Нет!

– Очень хорошо. Не помнишь, как звали того дознавателя? Который расследовал убийство Ивана?

– Нет…

– Впрочем, неважно.

Скутера они оставили на стоянке у входа в парк – ездить там, где носятся дети, строжайше запрещалось. И вскоре они входили в полицейское управление.

– Нет, заявление писать мы не станем, – несколько раз повторил дежурному Теймураз. – Нам нужна личная беседа. У нас ценная информация. Будем ждать, сколько понадобится.

И они действительно ждали в коридоре чуть ли не четыре часа. Наконец вернулся именно тот дознаватель, что вёл совсем коротенькое дело о смерти Ивана.

– Говорите, эта особа встроила в компаньона программу самоуничтожения? – переспросил он.

– Да. Она жила с Доничем и знала, что он балуется «серебром». В малых дозах. Конечно. А что ей мешало научить компаньона, как из малых доз собрать нужную? – спросил Теймураз. – Клара, давай сюда пароль. Пусть умные люди разбираются, что там она натворила.

– Значит, работает тренером в пансионате для престарелых… – Дознаватель задумался. – Благодарю за бдительность, ребята. Думаю, скоро мы с вами свяжемся.

Теймураз и Клашка вышли из полицейского управления.

– Есть хочу страшно, – призналась Клашка.

– И я!

– Что тут у нас подходящего?

– «Ханойский дворик»?

– Годится!

Две недели они ждали сигнала от дознавателя. Наконец не выдержали.

– Он нам не поверил, – сказал Теймураз. – Придётся самим разбираться с этой проклятой Сильдой.

Пансионатов было два, найти Софью Антоновну оказалось несложно. Однако, приехав и попытавшись прорваться в дирекцию, Теймураз и Клашка натолкнулись на яростное сопротивление охраны.

– Нам нужна Аринка, – сказала Клашка. – У неё всюду знакомства. Аринка поможет!

И Аринка действительно помогла. Вскоре к ним вышел немолодой и очень испуганный врач в голубом комбинезоне, отвёл в сторонку и сказал, что встреча с Софьей Антоновной совершенно невозможна. Что с Софьей Антоновной вообще никто и никогда больше не сможет встретиться.

– Передоз «серебра»! – догадалась Клашка.

– Если бы только это… Ступайте, ребятки, ступайте, тут и без вас весело…

– А что такое?

– Неважно.

– Хорошо, узнаем по новостным каналам, – сказал Теймураз.

Информация просочилась в новостные каналы, когда было завершено следствие. Сперва комиссия тщательно изучила каждый случай смерти за последние десять лет. Потом связала это с использованием компаньонов. И, наконец, бригада опытных программеров нашла в простеньком типовом компаньоне встроенный блок с программой самоуничтожения. Она провоцировала обострение тех болезней, которые могли бы свести старика в могилу через несколько лет, и подсказывала мысли о спасительной смерти. Остальное было делом техники – нашли фирму, поставившую этих компаньонов, нашли человека, который за особое вознаграждение прицепил к компаньону блок, нашли и тех людей в дирекции, что оплатили этот поганый труд.

– И в самом деле, зачем возиться с лежачими и выжившими из ума старичками, когда на их место можно взять ходячих и относительно здравомыслящих? – спросил человек из министерства, возглавлявший комиссию, и этот вопрос пролетел по всем новостным каналам. – Жаль, что женщина, которая догадалась об этом и подняла тревогу, ушла в мир иной. Она была тренером компаньонов. И её не стало, когда мы по её заявлению начали проверку…

– Знаешь, мне сейчас очень стыдно, – сказала Клашка.

– Я должен был догадаться, что такая Софья Антоновна не могла бы сама склепать на коленке блок, – ответил Теймураз. – Но ведь мы ни в чём не виноваты?

– Да, мы ни в чём не виноваты, – согласилась Клашка. – И всё же знал бы ты, как скверно на душе.

– Если ты увидишь, что я кого-то несправедливо обвиняю, скажи мне только одно слово – «Сильда».

– И ты – мне…

Рига

2019

Андрей Зорин. Зимний вечер

– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя[1]1
  В рассказе использован фрагмент стихотворения А. С. Пушкина «Зимний вечер».


[Закрыть]. – Анна отложила книгу в сторону и шёпотом спросила: – Солнышко, ты уснула?

Катюня бросила хитрый взгляд из-под длинных ресниц. – Конечно, сплю, мамочка, но ты всё равно читай, пока я совсем не усну.

Анна вздохнула и поднесла книгу поближе к глазам – при тусклом свете ночника в детской читать было неудобно, – и продолжила монотонным, «засыпальным» голосом: – То по кровле обветшалой вдруг соломой зашуршит…

Стихотворение пришлось прочитать ещё раз, наверное, десять, пока Катюня наконец-то заснула по-настоящему. Анна тихонечко притушила ночник на минимум и на цыпочках вышла из детской.

– Долго ты сегодня. – Виталик, муж Анны, и по совместительству – отец пятилетней Катюни, оторвался от монитора, на котором носились какие-то монстры в тёмных полуподвальных интерьерах.

– С сегодняшнего дня мы фанатеем от Пушкина. – Анна аккуратно прикрыла дверь в детскую. – И поэтому хотим слушать няню сто раз подряд. Я практически охрипла. – Она подошла к кухонному столу и налила из кувшина воды. – Кстати, про «сто раз» – я не шучу. – Анна жадно, большими глотками выпила воду. – Она считает.

– Неужели умеет считать до ста?!

– Нет, но этому нас научит папа, – язвительно сказала Анна, садясь к мужу на колени. – У нас очень умный ребёнок и не менее умный отец. Ты же позанимаешься с ней? – Она обняла его за шею и притянула к себе.

Виталик поцеловал жену.

– Понимаешь, Ань… – Он отодвинулся от неё и взял за руки. – У меня сейчас командировка за командировкой, ты же сама знаешь, как у нас с деньгами, а тут – работа… – Отказывать женщине, которую любишь, когда она тебя целует, сидя у тебя на коленях, нелегко, и голос у Виталика дрожал, словно у напроказившего школьника.

– У тебя командировки и работа, – Анна встала, – я тоже работаю, а кто будет заниматься Катюней? – Она прошлась по комнате. – Детский садик – это здорово, конечно, но ребёнок должен развиваться. Книги, стихи, сказки… Для этого нужны родители!

– Нам нужна бабушка! – Виталик отвернулся к монитору и защёлкал клавиатурой.

– Бабушка? – удивлённо подняв бровь, переспросила Анна. – Это как в прошлые века? Родственники, которые бесплатно бросают свои дела и заканчивают свои жизни ради комфортной жизни детей своих детей? – Анна брезгливо поморщилась. – Какое-то людоедство, тебе не кажется? Да и потом, как ты себе представляешь, где мы найдём бабушку для Катюни? Мои родственники точно не станут отрекаться от своей жизни ради нашего решения продолжить род, да и твои, я думаю, – вряд ли.

Виталик развернулся на стуле, показывая Анне монитор:

– Смотри!

На экране открылся сайт корпорации «Зимний вечер». «В ногу со временем, не забывая о традициях» гласил бегущий через весь экран слоган. Ниже шёл рекламный текст:

«Хотите воспитать умного, развитого ребёнка? Муниципальное образование – не для вас? Дать ребёнку домашний уют, словно в старые времена? Решение есть: бабушка! Позаботится о вашем ребёнке лучше вас самих!»

Анна, прищурившись, листала страницы, вчитываясь в убористый текст.

– Это что, домашние роботы? – спросила она. – Я не хочу, чтобы с Катюней сидела какая-то железяка, пусть даже… – она посмотрела на экран, – …«с квантовым эмоциональным блоком настоящей бабушки», – процитировала она.

– Это – не железяка, – горячо возразил Виталик, – а полностью воспроизведённая эмоционально-эмпатическая матрица бабушек из прошлого! Подобными матрицами воспитывались сотни поколений лучших умов человечества! – Виталик вскочил со стула. – Да тот же Пушкин, например! – Он схватил лежавшую на столе книгу. – Его, как и всех талантливых людей, воспитывала няня, а она… – Виталик запнулся, сообразив, что свернул куда-то в сторону, – …в свою очередь, тоже была чьей-то бабушкой… наверняка, – неуверенно добавил он, садясь за компьютер и возобновляя игру.

– Понятно, – хмыкнула Анна. – Значит, нашего ребёнка будет воспитывать няня Пушкина.

– Ну, Ань!.. – Муж сидел к ней спиной, но плечи выражали богатую гамму эмоций. – Я думаю, стоит попробовать. В конце концов не получится – вернём бабушку назад. Там хорошие условия для пробного периода.

* * *

– Смотрите скорей! Бабушка приехала! – Катюня отбежала от окна, за которым парковался грузовик с логотипом «Зимнего вечера», и подбежала к родителям, требовательно дёргая их за рукав. – Ура, бабушка! Пойдём встречать!

С той поры, когда родители решили завести бабушку, прошло довольно много времени. Это оказалось не так просто, как они думали. Сначала к ним приехали техники компании, чтобы познакомиться с Катюней. «Чтобы бабушка была именно такой, какая вам нужна», – объяснили они. Потом они ждали, пока компания изготовит именно подходящую для Катюни бабушку. Ребёнок, которому её обещали, изводил родителей просьбами сделать бабушку скорей, но всё было напрасно. Ответ из компании был только один: ждите, ваш заказ выполняется. Прошла осень, Катюне исполнилось шесть; потом наступил новый год, ей подарили живого хомяка, и девочка ненадолго забыла о бабушке. И вот, наконец-то, в начале февраля, им позвонили и сказали: «Ждите, сегодня привезут бабушку».

Два грузчика, в фирменных комбинезонах компании, с трудом втащили в комнату тяжёлый пластиковый ящик, по размерам и форме подозрительно напоминающий гроб. Анна тяжело вздохнула и положила руки Катюне на плечи.

– Мне не нравится эта затея, – сказала она Виталику. – Вот смотрю и понимаю: ничего хорошего из этого не выйдет.

– Зря вы так. – Вслед за грузчиками появился обаятельный молодой человек в деловом костюме. – Я – техник, и сейчас я активирую вашу бабушку. – Он наклонился к Катюне. – Ждёшь её, девочка?

Катюня, как любой ребёнок, не привыкла разговаривать с незнакомыми взрослыми, но бабушку ждала, поэтому спряталась за маму и оттуда осторожно кивнула.

– Вот и славненько, – улыбнулся ей во весь рот техник и, повернувшись к ящику, достал из кармана ключ-карту. – Мне нужно десять – пятнадцать минут на окончательные настройки, и она – ваша.

Он приложил ключ к замку, и ящик раскрылся. Внутри стояла бабушка. Анна прежде много раз видела её на картинках и эскизах, но вживую это смотрелось слегка жутковато. Продолговатый, отблёскивающий металлом корпус с тускло светящимся индикатором там, где у человека должно располагаться сердце, механические руки и ноги на блестящих шарнирах, по какому-то капризу создателей даже слегка не прикрытые синтетической кожей, и при этом – полностью человеческая голова. Лицо, волосы, глаза. Эдакая мультяшно-диснеевская старушка, с телом робота. И кисти рук – морщинистые, мозолистые, человеческие… Анна прижала к себе Катюню.

– Это ненормально, – прошептала она мужу. – Зачем они её такой сделали?

Техник услышал её:

– Для того, чтобы, когда истечёт срок эксплуатации, у ребёнка не было психологической травмы. Визуально-тактильные ощущения, которые так нужны детям примерно до десяти лет, обеспечивает патентованное лицо и руки, а остальные составляющие дадут понять подросшему ребёнку, что это всего лишь гаджет, и избежать болезненных переживаний в связи с окончанием срока службы.

– Логично, – пробормотал Виталик. – Я же говорил, классная вещь, всё продумано.

– Теперь прошу меня извинить: тонкая настройка. – Техник повернулся к бабушке, вставил себе в ухо беспроводную гарнитуру и включил робота.

Бабушка открыла глаза и шагнула из коробки. Техник что-то неразборчиво пробормотал в гарнитуру, она замерла и совершенно по-человечески огляделась. Потом поднесла руки к лицу, рассматривая их, провела по себе, по коробке. Рот открылся, словно она что-то пыталась сказать, но звуков не было – видимо, сейчас её слышал только техник. Он говорил в микрофон отрывистые команды. Бабушка прошлась по комнате, внимательно смотря под ноги, потом замерла, сложив руки на груди.

– Готово, – произнёс техник громко и разборчиво. – Даю доступ!

Бабушка подошла к Катюне и, присев перед ней на корточки, произнесла:

– Здравствуй, я – твоя бабушка. Ты любишь читать или играть?

Катюня осторожно вышла из-за мамы и взяла бабушку за руку: – Тёплая, – прошептала она, – как у мамы. – Она потёрлась щекой о ласковую руку. – Я пока не умею читать, – сказала она, – но играть люблю. И слушать, как мне читают.

– Хорошо, – сказала бабушка и поднялась. – Покажи мне свою комнату, и, если захочешь, мы почитаем.

– Подождите, не так быстро! – вмешалась Анна. – Давайте вы сначала со мной поговорите!

Робот перевёл взгляд на Анну.

– Простите, – голос был низкий, грудной. – Вы испытываете вполне понятное недоверие к машине, с которой ваш ребёнок будет проводить всё своё время.

Анна кивнула, не отнимая рук от дочери.

– Но вы ведь оставляете её наедине с планшетом, который её развлекает, или увлажнителем воздуха, который заботится о её дыхании. – Робот улыбнулся. – Представьте, что я просто – сложная бытовая техника, цель которой – заботиться о вашей дочери наилучшим образом. – Она вновь посмотрела на Катюню. – Я думаю, мы подружимся.

Катюня посмотрела на маму, та кивнула в ответ:

– Можно, дочь. Теперь бабушка будет жить с нами.

Ребёнок радостно схватил бабушку за руку и повёл робота в комнату. Виталик с техником сели за стол заполнять кучу важных бумаг и инструкций.

Анна прислушалась. За неплотно закрытой дверью размеренно звучал голос бабушки:

– То, как путник запоздалый, к нам в окошко постучит…

«Похоже, нашли общий язык», – улыбнулась она своим мыслям. Никто, кроме робота, не справится с этим ребёнком.

* * *

С появлением бабушки жизнь в доме понеслась аллюром, словно до этого Анна с Виталиком находились в состоянии спячки. Робот как-то очень незаметно и быстро взял на себя все заботы по дому, и они наконец-то зажили полноценной жизнью.

Пока бабушка занималась с Катюней, расчёсывала ей волосы, кормила, напоминала мыться и чистить зубы, родители, освобождённые от повседневных забот, посвящали больше времени работе. Виталик забросил свои бесконечные командировки и стал работать дома. Благо у бабушки оказалась прекрасная кулинарная программа, и, пока Катюня была на занятиях или спала, робот готовил еду, стирал, убирался – в общем, взял на себя всю ту часть семейного быта, которую стараются не показывать в романтическом кино.

Анна не отставала от мужа и тоже семимильными шагами занималась карьерой. С ребёнком они виделись теперь преимущественно по вечерам, когда бабушка подводила вымытую, расчёсанную и накормленную Катюню к родителям, и девочка с гордостью рассказывала о своих успехах или декламировала очередные стихи.

Мать с отцом восхищённо переглядывались между собой:

– Видишь, какой у нас умный и талантливый ребёнок! Весь – в нас!

После этого бабушка железным голосом объявляла, что ребёнку пора спать, и вела Катюню в комнату, откуда по-прежнему каждый вечер доносились любимые «засыпательные» стихи: – Наша ветхая лачужка и печальна, и темна… Что же ты, моя старушка, приумолкла у окна? Или бури завываньем ты, мой друг, утомлена? Или дремлешь под жужжанье своего веретена?

Спустя несколько месяцев подобной идиллии, когда Виталик уже успел отрастить бороду, прикрывающую начинавший неприлично выпирать, выросший на бабушкиных пирожках и кашах живот, а Анна совершенно забыла, как включается пылесос, у Катюни произошла трагедия – умер хомяк. То, что кажется смешным и несущественным для взрослого человека, оказалось непосильным горем для шестилетней девочки.

Анна услышала горькие всхлипы, доносящиеся из детской. Зайдя в комнату, она увидела лежащую на полу, завернувшуюся с головой в одеяло Катюню и сидевшую рядом бабушку, которая гладила всхлипывающий свёрток и что-то очень тихо шептала. На роботе был надет домашний халат Анны, который Катюня выпросила у матери и который теперь скрывал механическую часть бабушки. В тусклом свете ночника всё это выглядело, словно старая богомолица возносит молитвы у пустой постели. Анне стало жутко.

– Выйди вон! – приказала она роботу.

Бабушка встала и вышла из комнаты. Анна села на ковёр и потянула одеяло на себя, раскрывая Катюню.

– Это всего лишь хомяк, – сказала она, глядя в красные глаза дочери. – Ты придаёшь слишком много значения этому существу. Хочешь, завтра поедем и купим нового? Ты даже не заметишь разницы.

– Я этого любила! – в голос зарыдала Катюня. – И он меня любил! Не хочу нового, мне жалко этого!..

– Прекрати истерику! – твёрдо сказала Анна. – Хомяк сдох, на этом – точка. Я предлагаю тебе, как поступить. Не хочешь принять моё решение – предложи своё! Слезами горю не поможешь.

– Поможешь! – всхлипнула девочка. – Бабушка сказала: «Поплачь, деточка, легче станет», – и Катюня вновь залилась горькими слезами.

– Отлично! – выдохнула Анна. – Теперь робот будет учить тебя жизни!

Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Бабушка стояла в гостиной, сложив руки на груди и опустив глаза в пол.

– Мне жаль, что я вас расстроила, – произнёс робот, подняв взгляд на Анну. – Но я думаю, что ребёнок должен пройти через эти эмоции, это может в дальнейшем помочь ей развить сострадание и понимание, – Бабушка совсем по-человечески подёрнула плечами. – Лучше пережить смерть хомяка и знать, как с этим справляться, чем во взрослом возрасте столкнуться с горем и не быть к этому готовым.

– Думаешь?! – взвизгнула Анна. – Ты думаешь?! – Она резко подошла к бабушке и сдёрнула с неё халат, обнажив механическое нутро. – Как ты можешь думать? Ты – бытовая техника… – она обвела взглядом кухню, – …как духовка или посудомойка!.. Думает она!.. – Швырнув халат на пол, Анна резко шагнула к бабушке. – Ты – мебель!!! – выкрикнула она ей в лицо.

Робот отшатнулся от напиравшей на него Анны, ноги заскользили по валявшемуся на полу халату, и бабушка с грохотом свалилась на пол, с размаху ударившись головой о кафельный пол. Несколько секунд она пролежала, не шевелясь, потом села, обхватив колени руками, и стала издавать звуки, похожие на плач.