Текст книги "«…сын Музы, Аполлонов избранник…». Статьи, эссе, заметки о личности и творчестве А. С. Пушкина"
Автор книги: Коллектив авторов
Жанр:
Искусство и Дизайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
А. И. Несмелов
Пушкин и Россия. К столетию со дня смерти
Сто лет назад, 29 января 1837 года, в 2 часа 45 мин. дня, от раны, полученной на поединке с Жоржем Дантесом, скончался Александр Сергеевич Пушкин. Смерть эта произвела ошеломляющее впечатление на современников. И не только тем, что мыслящая Россия того времени отлично понимала, кого она теряет в лице трагически погибшего поэта, – нет, многие знали еще и то, что Пушкин стал жертвой недостойной, сложной интриги, и это увеличивало горечь утраты. Что верно из того, что говорилось в то время и что писалось на протяжении ста лет после смерти Пушкина о событиях его жизни, непосредственно предшествовавших роковому выстрелу, и что из всего выдумано, – наукой о Пушкине до сих пор не решено и едва ли когда-нибудь будет решено окончательно.
С полной достоверностью известно лишь, что последней каплей, переполнившей чашу сил и терпения Пушкина, каплей, приведшей к роковому концу, – явилось в жизни поэта оскорбленное чувство мужа. Но, кроме этого, годы, предшествовавшие поединку, были полны для Пушкина тягчайшими огорчениями и неприятностями. Особенно мучили его – материальная необеспеченность, бедность, враждебное отношение критики, спешившей развенчать «потерявшего талант» поэта, недоверчивое отношение правительственной верхушки и связанное с ним ироническое отношение петербургского «света», издевавшегося над камер-юнкерством Пушкина, придворным званием молодых людей.
Росли долги, – говорит один из биографов Пушкина, – вся семья Гончаровых перешла на содержание поэта{12}12
Вероятно, имеется в виду книга: П.Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. Исследования и материалы. Пг., 1916. О последнем годе жизни А. С. Пушкина см. более подробно: A. С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 т. М.: Художественная литература. 1985. Т. 2. С. 275–276; 376; 385; 521; Последний год жизни Пушкина / под ред. В. В. Кунина. М.: Правда. 1988; Февчук Л. П. Портреты и судьбы: Из ленинградской пушкинианы. Л.: Лениздат, 1990.
[Закрыть]. Сестра Пушкина{13}13
Павлищева Ольга Сергеевна (1797–1868) – сестра поэта. Была особенно дружна с братом в детстве и ранней юности. Пушкин с большой теплотой относился к сестре, посвятил ей несколько стихотворений.
[Закрыть] и особенно ее муж, Павлищев{14}14
Павлищев Николай Иванович (1802–1879) – историк, тайный советник.
[Закрыть], под предлогом общего неразделенного имения, грубо требовали несообразных сумм. За брата, Льва{15}15
Пушкин Лев Сергеевич (1805–1852) – брат поэта. Лев испытывал к гениальному брату чувство глубочайшего преклонения, в период ссылки Александра Сергеевича выполнял его многочисленные и разнообразные поручения.
[Закрыть], то и дело приходилось платить долги, которые тот беспечно делал в надежде на своего знаменитого брата. Наконец, и отец поэта оказался разоренным и тоже перешел на иждивение к сыну. На все это, – при огромных расходах, которых требовала светская жизнь, потребная Наталии Николаевне Гончаровой, как воздух, балы в Аничковом дворце{16}16
Аничков дворец – один из императорских дворцов Петербурга у Аничкова моста на набережной реки Фонтанки.
[Закрыть], катания, гуляния и т. п., – никаких доходов, ни от разоренных имений, ни от литературных работ, недоставало. С отчаянием в душе, Пушкину несколько раз приходилось обращаться к правительству с просьбами о ссудах, но это было уже крайность. Раньше того Пушкин бросался ко всем своим состоятельным знакомым, прося денег в долг, везде встречая отказы, и обращался к профессиональным ростовщикам, выдавая вексель за векселем под самые тяжелые проценты; мало того: Пушкины закладывали домашние вещи, – серебро, дорогие шали и т. п., должали в мелочную лавочку, извозчику, швейцару. После смерти Пушкина во всем доме нашлось только тридцать рублей. Среди особенно настойчивых кредиторов был книжный магазин Белизара{17}17
Белизар (Беллизар) Фердинанд Михайлович (1798–1863) – петербургский книготорговец и издатель.
[Закрыть], потому что, при всех стесненных обстоятельствах, Пушкин не в силах был отказать себе в удовольствии приобретать все заинтересовавшие его книги.
И последние слова Пушкина были обращены к книгам:
– Прощайте, друзья!{18}18
Последними словами А. С. Пушкина были: «Не понимаю…» Другие утверждают, что последние, прощальные слова поэта были обращены к книгам (поэт умер в своем кабинете): «Прощайте, друзья…» В. А. Жуковский в письме к С. Л. Пушкину, отцу поэта, о последних днях жизни Пушкина передает подробность: когда поэт, привезенный после дуэли домой и положенный в своем кабинете, узнал от доктора о том, что жизнь его в опасности, он, обратив глаза на свою библиотеку, сказал: «Прощайте, друзья!» О предсмертном прощании А. С. Пушкина со своей библиотекой свидетельствует и княгиня Е. Н. Мещерская (рожд. Карамзина), в письме к А. О. Смирновой; А. Аммосов свидетельствует, что Пушкин умер со словами: «Прощайте, прощайте», обведя при этом глазами шкафы своей библиотеки. Об истории и обстоятельствах создания текста письма B. А. Жуковского см.: Иезуитова Р. В. Письмо В. А. Жуковского к С. Л. Пушкину о смерти поэта (к истории текста) // Пушкин. Исследования и материалы. Т 13. Сборник научных трудов. Л.: Наука, 1989. С. 157–168.
[Закрыть]
Пушкина не стало. Солнце русской поэзии закатилось! – вырвалось из груди современника, потрясенного потерей{19}19
Извещение о смерти А. С. Пушкина, которое было напечатано 30 января 1837 г. в 5-м номере «Литературных прибавлений» – приложении к газете «Русский инвалид». Это извещение, написанное Владимиром Федоровичем Одоевским (1804–1869), состояло из нескольких строк: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января 2 ч. 45 м. пополудни».
Этот некролог разгневал министра народного просвещения С. С. Уварова. Редактор «Литературных прибавлений» журналист А. А. Краевский был вызван к председателю Цензурного комитета, который объявил ему о неудовольствии министра: «К чему эта публикация о Пушкине?.. Но что за выражения! «Солнце поэзии!» Помилуйте, за что такая честь?..» (Русская старина. 1880. № 7).
[Закрыть]. Прогремели на всю Россию и до сих пор еще гремят в каждом русском сердце – великолепный стихи Лермонтова на смерть великого собрата{20}20
Имеется в виду стихотворение М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта» (1837).
[Закрыть]. Неужели, – кончено, конец? Год, два, десять, двадцать лет, – и потускнеет золотой венок поэта? Ведь булгарины всевозможнейших родов и рангов уже при жизни его кричали о конченности, о том, что Пушкин не смог осуществить того, к чему был призван, – не создал великих творений{21}21
Булгарин Фаддей Венедиктович (1789–1859) – писатель-беллетрист. В своих критических статьях до 1830 г. расточал поэту величайшие похвалы, но, когда увидел, что он стоит во главе конкурирующей «Литературной газеты», с яростью напал на Пушкина, после выхода 7 главы «Евгения Онегина» сказал о «совершенном падении» таланта поэта.
[Закрыть].
Годы шли, но слава Пушкина не меркла; наоборот, она росла, ширилась, ее лучи начинали пронизывать и озарять всю русскую жизнь, И вот на место булгариных «правых», уже сошедших в могилы, появились булгарины левые, Писарев{22}22
Писарев Дмитрий Иванович (1840–1868) – русский публицист и литературный критик. В 1865 году опубликовал две статьи, объединенные под общим названием: «Пушкин и Белинский», где дал резко полемическую, предвзятую оценку творчества поэта.
[Закрыть] и вся клика нигилистских критиков. И снова мы наблюдаем попытки дотянуться до чела небожителя, чтобы сорвать с него и растоптать лавровый венец. Но и этих людей постигает неудача. Слава Пушкина становится незакатной, превращается в синоним, в символ национального гения! В чем же величие Пушкина? На это может быть несколько ответов, в зависимости от того, откуда мы будем смотреть на Пушкина, влияние его на какую область русской духовной культуры мы будем рассматривать.
В области чистого художества он, говоря словами Гончарова, отец-родоначальник русского искусства: в Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках. «От Пушкина и Гоголя в русской литературе теперь еще пока никуда не уйдешь, – говорит Гончаров. – Но сам Гоголь объективностью своих образов, конечно, обязан Пушкину же. Без этого образца и предтечи Гоголь не был бы тем Гоголем, каким он есть»{23}23
И. А. Гончаров в статье «Лучше поздно, чем никогда» (1879) писал: «…от Пушкина и Гоголя в русской литературе теперь еще пока никуда не уйдешь. Школа пушкинско-гоголевская продолжается доселе, и все мы, беллетристы, только разработываем завещанный ими материал. ‹…› Пушкин ‹…› был наш учитель – и я воспитался, так сказать, его поэзиею. Гоголь на меня повлиял гораздо позже и меньше: я уже писал сам, когда Гоголь еще не закончил своего поприща». Отношение к Лермонтову у Гончарова не менее благоговейное, чем к Пушкину: «И у Пушкина, и у Лермонтова веет один родственный дух, слышится один общий строй лиры, иногда являются будто одни образы, – у Лермонтова, может быть, более мощные и глубокие, но зато менее совершенные и блестящие по форме, чем у Пушкина. Вся разница в моменте времени. Лермонтов ушел дальше времени, вступил в новый период развития мысли, нового движения европейской и русской жизни и опередил Пушкина глубиною мысли, смелостью и новизною идей и полета». См.: Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М.: Художественная литература. 1979. Т. 8. С. 111–112.
[Закрыть].
То, что было верным в то время, когда Гончаров писал эти строки, остается верным и теперь: пушкинская традиция столь же ощутима и в наше время, как пятьдесят лет тому назад. Все лучшее в русской поэзии и теперь органически вырастает из Пушкина. Время бессильно над совершенством, над гением.
Но Пушкин не только гениальный поэт, сын Музы, Аполлонов избранник. Он не только песнопевец, гениальный художник, – он еще и пророк, раскрывший тайну русской национальной души. «Он, – говорит Достоевский, – отметил и выпукло поставил перед нами отрицательный тип наш, – человека беспокоящегося и не примиряющегося, в родную почву и в родные силы ее не верующего, Россию и себя самого, в конце концов, отрицающего».
Но Пушкин не только вскрыл перед нами нашу болезнь, «он же первый дал и утешение… великую надежду, что болезнь эта не смертельная, и что русское общество может быть излечено, может вновь обновиться и воскреснуть, если присоединится к правде народной»{24}24
Цитата из «Речи о Пушкине». Ф. М. Достоевского. Произнесена 8 июня 1980 г. на заседании Общества любителей российской словесности. См.: Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Т. 26. Л.: Наука. 1984. С. 129–149.
[Закрыть], т. е. вернется к верности русской национальной душе.
Исчерпывается ли этим значение Пушкина для России. Нет, этого еще мало. Не глазами ли Пушкина глядим мы до сих пор на многое из нашего национального прошлого? Разве, например, образ Петра Великого, какой имеется в каждой русской душе, – не создание гения Пушкина? Да, это так! Каждый из нас представляет себе Петра именно таким, каким он показан, дан нам поэтом в «Арапе Петра Великого», в «Полтаве», в «Медном Всаднике». Но почему же зрение Пушкина сливается с нашим зрением, овладело им и царит столетие? Только и именно потому, что глаза великого нашего поэта слились с глазами национального гения, с очами Нации.
Да Петр ли только! А Пугачев, а Пимен, Самозванец, Борис Годунов? Наше представление о них – представление Пушкина, представление самой Нации. Непомерно велика над нами власть Пушкина!
Перейдем к образам меньшего исторического, но огромного историко-культурного значения. Современникам Пушкина казалось, что они встречают на улицах Евгения Онегина, которого никогда, однако, реально не существовало. Пушкин обнаружил черты Онегина в каждой русской душе; и разве не гуляет Онегин и сейчас среди русских, разве не обнаруживаем и мы признаков его присутствия в своей душе и в душах нас окружающих? Сто лет назад русская интеллигенция впервые узнала себя в образе Онегина и до сих пор она узнает себя в нем.
А Татьяна, а Ольга! Ведь эти женские образы не умерли до сих пор, и даже через столетие ощущается их притягательность, и, как еще Гончаровым замечено, – в каждом женском персонаже, создаваемом последующими поколениями русских писателей, мы всегда отыщем черты Татьяны или Ольги{25}25
Ср.: «Надо сказать, что у нас, в литературе (да, я думаю, и везде), особенно два главные образа женщин постоянно являются в произведениях слова параллельно, как две противоположности: характер положительный – пушкинская Ольга и идеальный – его же Татьяна. Один – безусловное, пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую форму. Другой – с инстинктами самосознания, самобытности, самодеятельности. Оттого первый ясен, открыт, понятен сразу (Ольга в «Онегине», Варвара в «Грозе»). Другой, напротив, своеобразен, ищет сам своего выражения и формы, и оттого кажется капризным, таинственным, малоуловимым. Есть они у наших учителей и образцов, есть и у Островского в «Грозе» – в другой сфере; они же, смею прибавить, явились и в моем «Обрыве». Это два господствующие характера, на которые в основных чертах, с разными оттенками, более или менее делятся почти все женщины». См.: Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда: (Критические заметки) // Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Художественная литература. 1979. Т. 8. С. 114.
[Закрыть].
В чем же значение Пушкина для России? Теперь ясно: гений Пушкина явился, по силе своей, единственным в русской истории фактором, столь стройно и полно организующим национальное сознание. Столетие прошло со дня смерти Пушкина, и какое еще столетие, с громами чрезвычайных потрясений национальных. Нет династии, возглавлявшей страну, само имя Россия вычеркнуто из имен держав, русская жизнь окровавлена, загажена, втиснута в тюремный коридор. Но солнце русской поэзии, незакатный гений Пушкина сияет немеркнущим светом, и не знак ли это того, не доказательство ли неопровержимое, что русская национальная душа жива, что еще здорова сердцевина ее, что корни ее, скрытые в великом, тысячелетнем прошлом, – не загнили, целы. Не будь этого – не вынести бы нашим глазам ослепительного сияния родного гения.
Любопытно отметить следующее…
Всегда, когда антинациональные силы поднимали, или пытались поднимать голову, в надежде вредить России, они первые свои удары направляли против Пушкина. Вспомним, как древние римляне поступали с осажденным вражеским городом, – сначала они пытались вызвать из-за стен города богов, его покровителей, – обезбожить город. Приступ, осада начинались после соответствующих магических манипуляций…
Так вот, враги России всегда начинали свои приступы с попыток бороться с Пушкиным. Вспомним Писарева – нигилистическую эпоху, вспомним предреволюционных Бурлюков{26}26
Бурлюк Давид Давидович (1882–1967) – русский поэт-футурист.
[Закрыть] и Крученых{27}27
Крученых Алексей Елисеевич (1886–1968) – один из самых последовательных и радикальных экспериментаторов среди русских футуристов, создатель заумного языка.
[Закрыть], начертавших на своих тряпках-знаменах курьезный лозунг:
– Долой Пушкина с парохода современности!
Но солнце гения сожгло их, как и самый их пароходик. Пришла советчина и тоже атаковала Пушкина. Он головою был выдан на расправу Крупской: пусть погибает и вымирает неподходящее. Но и Крупской с наркомпросом{28}28
Крупская Надежда Константиновна (1869–1939) – советский политический деятель, педагог и организатор образования.
[Закрыть] Пушкин оказался не по зубам. У страны обессиленной, обворованной, залитой кровью и нечистотами, осталось одно солнце – Пушкин. И страна Пушкина не отдала. Страна сберегла Пушкина, его томики дореволюционных изданий, как гугеноты, сжигаемые на кострах инквизиции за хранение Библии, берегли эту книгу.
И советчина спасовала: там, за рубежом, судя по газетам, тоже собираются отмечать великую дату, и готовятся к этому. Но не насмешкой ли будут «Пушкинские торжества», торжества в честь русского национального гения в стране, где власть топчет все национальное и издевается над ним. Бессмертная душа Пушкина будет не «там», а с нами, хранителями той России, которой он отдал свой гений.
А. П. Цзян
Пушкин в женских образах и музыке
Этот интересный, хорошо разработанный и подготовленный доклад А. П. Цзян сделала на последней открытой «Среде» Женского клуба при Коммерческом собрании{29}29
Коммерческое собрание – значительную роль в социально-культурной жизни дальневосточной эмиграции играли Коммерческое и Железнодорожное собрания, выполнявшие роль клубов и общественных организаций. Коммерческое собрание располагалось по адресу: Харбин, ул. Коммерческая, дом 7. В зале Коммерческого собрания проходили музыкальные концерты, семейно-танцевальные вечера, публичные чтения, при Коммерческом собрании функционировала драматическая студия и библиотека.
[Закрыть], посвященной Пушкину, в связи со столетием со дня смерти поэта. Обширный доклад оставил у многочисленной аудитории незабываемое впечатление. Приводим его содержание в главнейших выдержках (прим. редактора).
– Чуткая муза Пушкина многогранно осветила женскую душу. «Во всяком чувстве Пушкина есть всегда благоуханное и грациозное»{30}30
Цитата из труда В. Г. Белинского «Сочинения Александра Пушкина. Статья пятая» (1844).
[Закрыть] – сказал Белинский, и это яснее всего ощущается в отношении поэта к своим героиням. Нет возможности останавливаться перед каждым портретом в галерее женских образов Пушкина, поэтому пойдем по ней быстро, вскользь полюбовавшись особенно дорогими и близкими нам силуэтами.
Вот – портрет «русской женщины во весь рост», это – любимая героиня Пушкина, «Татьяна милая моя»[19]19
Неточная цитата из IV главы романа в стихах «Евгений Онегин»:
Простите мне: я так люблюТатьяну милую мою!
[Закрыть]. Перед нами образ замечательной чистоты и благородства. Предоставленная самой себе, «она по-русски плохо знала, журналов наших не читала, и выражалася с трудом на языке своем родном»[20]20
Цитата из III главы романа в стихах «Евгений Онегин».
[Закрыть]. Тем не менее, сама того не подозревая, Татьяна выросла настоящей русской. Она любила русскую природу, русскую зиму, русский быт, усвоив даже народные суеверия. Так как Татьяна жила в деревне, на самом черноземе народной жизни, в постоянном патриархальном общении с народом, среди быта, свято соблюдающего русские традиции, наносное французское влияние нейтрализовалось, заглушаемое живым общением с русской стихией. Татьяна подлинно русская женщина и по духу: идущая и не успокаивающаяся. Она замкнута, но внутри бурлит «тоска и роптание души». Еще девочкой она всегда была печальна, молчалива, задумчива и в ее детской головке рождались и теснились вопросы, на которые окружающая среда не могла дать ответа.
– «Я здесь одна, никто меня не понимает. Рассудок мой изнемогает и молча гибнуть я должна»[21]21
Цитата из III главы романа в стихах «Евгений Онегин»: письмо Татьяны к Евгению Онегину.
[Закрыть].
Воплотив свой идеал в первом, не похожем на уездных соседей, молодом человеке, она скоро увидела мечту свою разбитой. Однако, крушение это не привело ее к пошлости или к безразличию, а, напротив, дало толчок к пробуждению живой мысли. Читая книги Онегина с его отметками, Татьяна победила свои сентиментальные фантазии, и в ее голове зашевелились настоящие критические мысли. Пробуждение под влиянием онегинских книг дает нам возможность понять ту Татьяну, с которой мы вновь встречаемся уже в петербургском «свете», где недавняя скромная деревенская девушка установила свой тон, тот тон аристократизма в лучшем смысле, который Пушкин определяет французским выражением «дю комиль фо» и который в природном виде встречается только у гармонических натур. Татьяна – первый в нашей литературе художественный портрет русской женщины, настоящей героини, геройство которой лишено всякой аффектации, настоящее русское геройство, в основе коего лежит суровый долг, требующий отказа от личного счастья и исполняющийся без фраз и жестикуляции.
Конечно, как человек живой и жизненный, Пушкин знал и изображал в своих творениях не только идеальных женщин, в его галерее мы найдем и обыкновенных женщин и девушек, со всеми присущими роду человеческому достоинствами и недостатками.
Вот образ Ольги Лариной, которая «всегда скромна, всегда послушна, всегда, как утро, весела, как жизнь поэта простодушна, как поцелуй любви полна»[22]22
Цитата из II главы романа в стихах «Евгений Онегин».
[Закрыть].
А вот пламенно-любящая черкешенка. Дитя природы, она вся во власти своего чувства, но, зная, что русский пленник любит другую женщину, оставшуюся там, далеко, она дает ему свободу, а сама бросается в волны реки, унесшей его на родину{31}31
Речь идет о героях южной поэмы А. С. Пушкина «Кавказский пленник» (1820–1821).
[Закрыть].
Вольная дочь степей Земфира{32}32
Земфира – героиня южной поэмы А. С. Пушкина «Цыганы» (1824).
[Закрыть] не может, да и не хочет, обуздать своих чувств и желаний: ее сердце любит шутя, ее сердце просит воли, и она покорно идет на зов сердца и… гибнет.
Гибель ждет и красавицу-грузинку Зарему{33}33
Зарема – героиня южной поэмы А. С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан» (1821–1823).
[Закрыть], забывшую родину и веру ради утех любви, потеря которых привела ее к мукам ревности и к убийству соперницы, вызвавшему жестокое наказание.
Вот чистая дева Изабелла, которая остается недоступной для побежденного ее небесной красотой Анжело{34}34
Изабелла, Анджело – герои поэмы А. С. Пушкина «Анджело» (1833), представляющей собой вольную переработку драмы У. Шекспира «Мера за меру».
[Закрыть], смеявшегося доселе над влюбленностью. Он домогается любви Изабеллы, ставя исполнение своих желаний ценой помилования осужденного брата красавицы, но она остается непреклонной, ибо стыд для нее ужаснее смерти.
Талант Пушкина, постигший таинство «русского духа и мира», развернулся во всей своей силе, когда он, соединив фантастическое с реальным, общечеловеческое с народным, оставаясь верным народному колориту, показал в неоконченном произведении «Русалка» глубоко драматическое похождение дочери мельника, брошенной любимым человеком потому, что «князья не вольны, как девицы, не по сердцу они берут жену себе…»[23]23
Цитата из неоконченной драмы А. С. Пушкина «Русалка» (1826–1832).
[Закрыть].
Немало интересных женских типов нашел Пушкин и в прошлом России. Трогательна Ксения Годунова, «в невестах уж печальная вдовица», безутешно оплакивающая своего умершего жениха. И навсегда запомнится рядом со смиренной горюющей русской царевной величественный образ надменной польки Марины, ищущей в браке не любви и тихого счастья, а высокого положения супруги русского Царя:
– Не юноше кипящему, безумно плененному моей красотой, знай, отдаю торжественно я руку наследнику московского престола, царевичу, спасенному судьбой…[24]24
Цитата из исторической драмы А. С. Пушкина «Борис Годунов» (1825).
[Закрыть]
Интерес Пушкина к петровской эпохе вызвал к жизни прекрасную поэму «Полтава», посвященную Марии Николаевне Волконской{35}35
Волконская Мария Николаевна (1804-1863) – княгиня, жена декабриста князя Сергея Григорьевича Волконского, добровольно разделившая с ним ссылку.
[Закрыть], утаенной любви Пушкина, который видел ее в последний раз, когда она остановилась в Москве на своем пути в Сибирь за мужем-декабристом. Чем можно объяснить это посвящение? Нужно думать, что общим моментом, роднящим героиню поэмы с героиней жизни, является трагедия женщины.
Княгине Волконской, прежде чем последовать за мужем в Сибирь, пришлось решить пред не пускавшим ее отцом тот же вопрос, который в своей поэме ставит Марии Мазепа:
– Скажи, отец или супруг тебе дороже?[25]25
Цитата из поэмы А. С. Пушкина «Полтава» (1828).
[Закрыть]
И обе одинаково решили его в пользу супруга. Мария, услышав признание своего избранника, радуется его могуществу:
– О, милый мой, ты будешь Царь земли родной! Твоим сединам как пристанет корона царская! О, знаю я: трон ждет тебя![26]26
Цитата из поэмы «Полтава».
[Закрыть]
Но это не радость честолюбия. Это – радость верной супруги, которая, в случае неудачи пойдет с супругом на плаху.
Останавливаясь перед портретами пушкинских героинь, конечно, нельзя пройти мимо той, к которой поэт всегда обращался с трогательной нежностью, воспоминания Пушкина о которой проникнуты сыновней любовью. Няня Арина Родионовна – первая наставница его в родном языке, близкий друг и утешительница в тяжкие минуты изгнания и одиночества. Как много говорит сердцам нашим этот образ милой верной няни, сколько сожалений вызывает мысль о том, что у наших детей не будет теплых воспоминаний, связанных с ныне ушедшим типом старой русской няни.
На вопрос, что видел, вернее, что хотел видеть, за что любил женщину Пушкин, и с каким чувством к ней приближался, мы находим ответ в любовной лирике. Наиболее ярко это отношение выражено в прелестном стихотворении «Буря»:
– Прекрасно море в бурной мгле, и небо в блесках без лазури; но верь мне; дева на скале прекрасней волн, небес и бури.[27]27
Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Буря» («Ты видел деву на скале…») (1825).
[Закрыть]
Его влечение к женщине чисто и прекрасно, и он погружается в мечтанье, «когда нечаянно пройдет передо мной младое, чистое, небесное создание», и хочется ему, любуясь девой, «благословлять ее на радость и на счастье и сердцем ей желать все блага жизни сей».[28]28
Цитаты из стихотворения А. С. Пушкина «К*** (Нет, нет, не должен я, не смею…)» (1832).
[Закрыть]
Пушкин, любивший всегда и любивший пылко, постоянно ассоциирует любовь с представлением «возвышенная, чистая, небесная», и не может не взирать на красоту без умиления, без робкой нежности и тайного волнения, внушаемых ему всегда женской любовью. Любовь для поэта – такая же высшая сила, как и природа; появление и исчезновение ее совершается вне всяких усилий человеческой воли и чуждо логической закономерности. Таким мгновенно вспыхнувшим чувством, охватившим все существо Пушкина, была любовь его к А. П. Керн, явившейся перед ним, «как мимолетное виденье, как гений чистой красоты».[29]29
Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «К*** (Я помню чудное мгновенье…)» (1825), посвященного А. П. Керн.
[Закрыть] Столь же горячо и глубоко чувство любви Пушкина выливается в стихотворениях, посвященных Амалии Ризнич, которую он любил «пламенной душой, с таким тяжелым напряжением, с такою нежною томительной тоской, с таким безумством и мучением».[30]30
Цитата из элегии А. С. Пушкина «Под небом голубым страны своей родной…» (1826). Считается, что элегия написана на смерть А. Ризнич.
[Закрыть]
Но годы унесли «голос нежный и милые черты» Керн, также внезапно исчезла страсть к Ризнич, и поэт сам поражен, что услышав весть о смерти любимой женщины, он «равнодушно ей внимал».
К концу своей краткой жизни поэт нашел, наконец, как ему казалось, в своей жене воплощение своего высшего женского идеала, и, в порыве благодарности Богу за свое счастье, восклицал в обращении к Н. Н. Гончаровой:
– Творец тебя мне ниспослал, моя Мадонна, чистейшей прелести чистейший образец…[31]31
Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Мадонна» (1830), посвященного Н. Н. Гончаровой, на тот момент невесте поэта.
[Закрыть]
Вот, в главных чертах, женщина и отношение к ней пушкинской музы, той музы, которую Белинский определил словами:
– Муза Пушкина это – девушка-аристократка, в которой обольстительная красота и грациозность непосредственности сочетались с изяществом тона и благородной простотой, и в которой прекрасные внутренние качества развиты и еще более возвышены виртуозностью формы, до того усвоенной ею, что эта форма сделалась ее природой{36}36
Цитата из статьи В. Г. Белинского «Сочинения Александра Пушкина. Статья пятая» (1844).
[Закрыть].
Эти качества творений Пушкина постоянно привлекали и привлекают внимание композиторов. Кто из нас не знает и не слушал опер на сюжеты пушкинских поэм, романов и драм? Кто не восторгался ариями из «Евгения Онегина», «Русалки», «Руслана и Людмилы», «Пиковой дамы», «Каменного гостя», «Золотого петушка», «Царя Салтана», «Бориса Годунова», «Мазепы», «Моцарта и Сальери».
С именем Пушкина здесь сочетались имена Чайковского, Даргомыжского{37}37
Даргомыжский Александр Сергеевич (1813–1869) – выдающийся русский композитор. Основоположника реализма в русской музыке.
[Закрыть], Римского-Корсакова{38}38
Римский-Корсаков Николай Андреевич (1844–1908) – композитор, дирижер, педагог.
[Закрыть], Мусоргского{39}39
Мусоргский Модест Петрович (1839–1881) – российский деятель культуры, композитор.
[Закрыть]. Кроме перечисленных опер менее известными широкой публике являются оперы Кюи – «Капитанская дочка»{40}40
Кюи Цезарь (Цезарий Вениамин) Антонович (1835–1918) – российский композитор и музыкальный критик. Постановка его оперы «Капитанская дочка» состоялась в 1911 г. в Москве.
[Закрыть] и «Кавказский пленник» и «Алеко» – Рахманинова{41}41
Рахманинов Сергей Васильевич (1873–1943) – русский композитор, дирижер, пианист.
[Закрыть]. Очень много романсов на слова Пушкина создали Даргомыжский и Гречанинов{42}42
Гречанинов Александр Тихонович (1864–1956) – русский композитор, живший после 1925 во Франции и в США.
[Закрыть], а из современных поэту композиторов – Глинка, Алябьев, Гурилев{43}43
Гурилев Александр Львович (1803–1858) – российский композитор, пианист, педагог.
[Закрыть], Титов{44}44
Титов Николай Алексеевич (1800–1875) – русский композитор, автор популярных романсов.
[Закрыть].
А. Семенченков
Пушкин и казаки
Пушкин был первым поэтом российского казачества. Муза Пушкина
Сколько чудесных стихов и отдельных строчек о казаках разбросано на пушкинских страницах!
В «Полтаве» казакам отведены главы. Песни и баллады о С. Разине и Ем. Пугачеве – первые устно-поэтические памятники казачеству. Лучшие образцы пушкинской прозы – «Капитанская дочка» и «История пугачевского бунта» дают замечательные характеристики казаков и самого Пугачева, как они представлялись Пушкину по документам и живым преданиям.
Вечная казачья благодарность великому поэту за то, что в народных казачьих песнях заметил он
– оценил, спас от забвения и оживил своим «грандиозным гением» преданья седой казачьей старины и устные сказания о народных героях свободолюбивого казачества.
Своими записями песен Пушкин положил основания живописному казачьему фольклору. Во время ссылки на юг Пушкин с Н. Н. Раевским{45}45
Раевский Николай Николаевич (1801–1843) – младший сын генерала Н. Н. Раевского. Участник Отечественной войны 1812 г. С Пушкиным познакомился в Царском Селе (1816–1817). О «тесной связи» с ним и каких-то «важных и незабвенных услугах», оказанных поэту, Пушкин упоминает в письме брату. Ему же обязан поэт и своими «счастливейшими минутами» – поездкой с семьей Раевских на Кавказ и в Крым (1820), во время которой их дружеские отношения еще более окрепли – они сохранились на всю жизнь. Раевскому посвящен «Кавказский пленник». В 1824 году они встречались в Одессе, а в 1829-м – на Кавказе, в действующей армии. Николай Раевский был тогда уже генерал-майором, командиром Нижегородского драгунского полка. Их встреча нашла отражение в «Путешествии в Арзрум».
[Закрыть] разъезжает по степям и старицам, – наблюдает быт казаков и восхищается ими. В 1820 году поэт напишет брату: «Видел я берега Кубани и сторожевые станицы, любовался нашими казаками, когда-нибудь прочту тебе мои замечания о черноморских и донских казаках»{46}46
Имеется в виду письмо А. С. Пушкину брату Л. С. Пушкину (24 сентября 1820, г. Кишинев).
[Закрыть].
Пушкин любил донцов, «покрытых славою чудесного похода и вечной памяти 12-го года[34]34
Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Полководец» (1835).
[Закрыть], жил на казачьих постах и почивал с казаками на бурке.
«Перестрелка 14 июня 1829 года замечательна потому, что в ней участвовал славный поэт наш А. С. Пушкин», – так начинает свой рассказ генерал Ушаков{47}47
Ушаков Николай Иванович (1802–1861) – русский генерал-лейтенант. Участник русско-персидской, русско-турецкой войн, Крымской войны. Военный историк. Этот эпизод сражения, в котором участвовал и сам Пушкин, описан в «Путешествии в Арзрум». Источник приведенного в статье рассказа – это «История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 гг.» Н. И. Ушакова (СПб, 1836, ч. 2. С. 305–306).
[Закрыть]: «В поэтическом порыве он выскочил, сел на лошадь и мгновенно очутился на аванпостах. Майор Семичев, посланный генералом Раевским, едва настигнул Пушкина и насильно вывел его из передовой цепи казаков в ту минуту, когда Пушкин схватил пику убитого казака и устремился противу всадников…».
Можно поверить, что донцы были чрезвычайно изумлены, увидя незнакомого героя в круглой шляпе и бурке. Это был первый и последний дебют «любимца муз».
С материалами о донских казаках Пушкин знакомится в «Русской Старине»{48}48
«Русская старина» – ежемесячное историческое издание; основано в Санкт-Петербурге в 1870 году. Закрыто в 1918 году.
[Закрыть], альманахах Корниловича{49}49
Корнилович Александр Осипович (1800–1834) – декабрист, штабс-капитан Гвардейского генерального штаба, писатель, историк. В декабре 1824 года совместно с В. Д. Сухоруковым, историком донского казачества, издал первый русский исторический альманах «Русская старина», в котором поместил четыре очерка под общим заглавием «О нравах русских при Петре I». В 1825 году альманах был им переиздан.
[Закрыть], где была помещена замечательная статья сотника В. Д. Сухорукова: «Общежитие донских казаков в 17 и 18 веках»{50}50
Сухоруков Василий Дмитриевич (1795–1841) – историк донского казачества. Донской казак. В Арзруме Пушкин проводил вечера с Сухоруковым, которого он называет «умным и любезным», очень горевал об отобранных у него материалах.
[Закрыть]. Писал брату Льву: «Душа моя, горчицы рому да книг. «Русскую Талию» и «Русскую Старину»»{51}51
Цитата из письма А. С. Пушкина брату Л. С. Пушкину: «Душа моя, горчицы, рому, что-нибудь в уксусе – да книг: Conversations de Byron…. «Талию», «Старину», да Sismondi (littérature), да Schlegel… «Новое издание Собрания русских стихотворений», да дорого – 75 р.» (14 марта 1825).
[Закрыть].
Интерес Пушкина к Пугачеву и увлечение Ст. Разиным можно проследить с 1820 года и до последних месяцев жизни. Из Михайловского Пушкин пишет брату: «Ах, Боже мой! Чуть не забыл, пришли историческое сухое известие о Ст. Разине, единственном поэтическом лице Русской истории», просит прислать ему и «Жизнь Емельки Пугачева»{52}52
Цитата из письма А. С. Пушкина брату Л. С. Пушкину (первая половина ноября 1824 г.).
[Закрыть].
В 1827 году Пушкин стремится поместить песни о Разине в альманахе «Северные цветы». 22 августа граф Бенкендорф пишет Пушкину: «Песни о Разине, при всем поэтическом достоинстве, по содержанию неприличны к напечатанию, сверх того, церковь проклинает Разина и Пугачева»{53}53
Бенкендорф Александр Христофорович (1783–1844) – русский государственный деятель. Один из главных проводников внутренней политики Николая I. Цитата из письма А.Х. Бенкндорфа А. С. Пушкину от 22 апреля 1827 г. См.: Переписка Пушкина /Под ред. В.И. Саитова. Изд. Акад. наук. Т. 2. СПб., 1908. С. 39.
[Закрыть].
В 1834 году П. Х. Граббе встретился на обеде у Раевского с Пушкиным и записал: «Пушкин занят был в то время Пугачевым и историей Ст. Разина, последним, казалось мне, более; он принес даже с собою брошюрку, изданную английским капитаном, который представлялся Разину в Астрахани и потом был свидетелем казни его в Москве»{54}54
Граббе Павел Христофорович (1789–1875) – русский генерал от кавалерии, один из самых успешных командующих Кавказской войны (с 1838). Знакомый Пушкина, автор воспоминаний о встрече с ним. См.: «Русский архив». 1873, т. V. С. 786.
[Закрыть].
В 1836 году, за полгода до смерти, Пушкин перевел для французского литератора П. Веймюра{55}55
Лёве-Веймар Франсуа-Адольф (1801–1854) – французский литератор, историк и дипломат. Летом 1836 г. приехал в Россию с рекомендательными письмами Проспера Мериме и А. И. Тургенева. Был принят в петербургских литературных кругах и вошел в приятельские отношения с В. А. Жуковским, П. А. Вяземским, К.П. Брюлловым, А. С. Пушкиным. В июне Вяземский устроил в честь французского гостя вечер с участием Пушкина и других представителей русской культуры.
[Закрыть] 11 русских народных песен «казацко-разбойничьих», сюда вошли две песни: «Казачий плач о Разине» и «Как у нас было, братцы, на тихом Дону».
Пушкин был и первым идеализатором Пугачева. Бесконечно жаль, что смерть помешала Пушкину подарить казачеству поэму о Разине:
Про те разъезды удалые,
Как Стенька Разин в старину
Кровавил волжскую волну[36]36
В черновиках «Путешествия Онегина» сохранились наброски строфы:
Надулась Волга; бурлаки,Опершись на багры стальные,Унывным голосом поютПро тот разбойничий приют,Про те разъезды удалые,Как Стенька Разин в старинуКровавил волжскую волну.Поют про тех гостей незваных,Что жгли да резали.
[Закрыть].
В 1829 году, на Кавказе, Пушкин встретился с В. Д. Сухору-ковым, и в 5 главе «Путешествия в Арзрум» находим: «Вечер проводил с умным и любезным Сухоруковым. Сходство наших занятий сближало нас. Он говорил мне о своих литературных предложениях и своих исторических изысканиях, некогда начатых им с такой ревностью и удачей. Ограниченность его требований и желаний – трогательна, жаль, если они не будут исполнены».
Для нас, донцов, лестно и интересно вспомнить о задушевных беседах Пушкина с замечательным казаком, первым историком донского казачества, сотником В. Д. Сухоруковым.
Встречи поэта с казачьим историком, несомненно, пробудили у Пушкина особенный интерес к прошлому казачества; не случайно, что после знакомства с «Историей донских казаков» Сухорукова (в 1826) Пушкин усиленно занимается собиранием исторических и поэтических материалов о казаках. Даже увлекает этим своего друга Раевского, который начинал собирать материалы о Разине и мечтал написать о нем монографию. Сухоруков рассказал Пушкину о гонениях на него военного министра графа Чернышева{56}56
Чернышев Александр Иванович (1786–1857) – военный министр Николая I с 1827 по 1852 г.
[Закрыть] и попросил у Пушкина заступничества за него. В 1829 году, в июне, Пушкин составил записку о донском историке и подал ее графу Бенкендорфу. Пушкин писал: «Сотник Сухоруков имеет отличные дарования и сведения. С 1821 года предпринял он труд, важный не только для России, но и для всего ученого света. Сухоруков имеет поручение составить историю донских казаков, для чего пересмотрел все архивы присутственных мест в станицах донской земли, а также и архивы азовский, саратовский, царицынский и московский. Выписанные им исторические акты занимают более пяти тысяч листов, кроме того, Сухоруков приобрел множество разных летописей, поэм и прочего о донских казаках. Все эти драгоценные материалы, вместе со статьями уже составленными, Сухоруков должен был, по приказанию генерала Богдановича, в 1826 году, передать в другие руки, теперь они едва ли не растеряны. Имея слабое здоровье, склонный к ученым трудам, Сухоруков сказал мне, что единственное желание его было бы дозволение получить копии с исторических материалов, на которые употребил он пять лет времени. И потом, на свободе, заняться составлением «Истории донских казаков»»{57}57
См.: Александр Сергеевич Пушкин. История Пугачева. Исторические статьи и материалы; Воспоминания и дневники. М.: Художественной литературы. 1962.
[Закрыть]. Благородное заступничество Пушкина имело обратные последствия: у Сухорукова был произведен обыск, при чем были отняты все материалы о казаках. Сам он был уволен со службы и выслан на Кавказ. В 1846 году Сухоруков скончался, в нищете.
В эти дни, когда весь мир чествует Пушкина, сыны сынов «пушкинских казаков», рассеянные «от потрясенного Кремля до стен недвижного Китая»[37]37
Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Клеветникам России» (1831).
[Закрыть], благоговейно вспоминают друга казачества Пушкина. Не должно быть места тревоге о судьбе казачества, когда вспоминаешь «Ответ Дона» словами поэта В. Д. Сухорукова:
О, как я вольно развивался
И часто грозно я шумел
Бессмертной славой русскихдел
И, как они, не истощался!
Не я ль ярмо татарских сил
В своих волнах похоронил?
И Русь святую возвеличил.
И Вашу Родину и Вас
Спасал не я ли столько раз?{58}58
Стихотворение В. Д. Сухорукова «Ответ Дона» было напечатано в пражском издании «Вольного казачества» (1933, 25 июня). Здесь же ему была посвящена статья «Донской историк В. Д. Сухоруков» А. Ленивова. Текст стихотворения дается ниже с внесением изменений в соответствии с требованиями современного правописания:
За что, скажите, нет приветаМне от прекрасного поэта?Чем заслужил я злой укор?За что, негодованья полный,Он на мои седые волныНанес неправедный позор?Тогда как я меж берегамиЗеркальный ток кристальных водБез шуму, бурь и непогодКовром развертывал пред вами, –И так послушен, кроток, тихВаш утлый челн катил на них –Меня вы славить не хотите!Я дряхл и хил, вы говорите:Не хил, не дряхл, а древен я,Во времени мне нет преданьяЯ современник мирозданья!И недвижим я с этих пор,Как говорит мне ваш укор!О как я вольно разливалсяИ часто грозно я шумелЧеркесской вольности разгул?И вашу родину, и васСпасал не я ли столько раз?Я вам не нравлюсь. Не за то ли,Что не даю моих я водНа произвол мятежной волн,Ветров и буйных непогод,Что глубину мою, стремниныЯ позволяю преплыватьИ вольные мои равниныЛюдям ничтожным измерять?Пускай… Быть может для народаБессмертной славой русских делИ, как они, не истощался!Не я ль ярмо татарских силВ своих волнах похоронилИ Русь Святую возвеличил?Не я ль преграду протянулИ безнадежно ограничилЯ мыслью робкой (?) потрясу.О, как свирепо я за волюИ хладною моею волною,Шипящей, острой как змея,Вас обовью злодейски яИ… нет, не бойтеся, графиня,Я мщенья не питаю к вамИ вновь кристальною равнинойВелю упасть моим волнам…Я понесу без бурь, смятенийК родной стране ваш милый гений,А с ним мечты кавказских горИ ваше нежное созданье.Я упою ваш слух и взорОтрадою воспоминаньяИ в тишине прекрасных думНаверное, ваш светлый умМое величие сознаетИ ваша дивная рукаТогда роскошно увенчает.
[Закрыть]
